Pov Гарри Поттера.

- Я не могу не пойти, – с болью выдавил я. – У него Блейз.
Лицо Драко побледнело, его рука на моём плече разжалась – но, стоило мне озвучить вслух то, чему я только что стал свидетелем, и понимание захватило меня, ударив с силой стенобитного тарана. Я застонал, отступив к стене, прислонился к ней – и, наверное, только чудом удержался от того, чтобы не съехать вниз, обратно на залитый водой и кровью пол. Перед мысленным взглядом стояло бледное лицо моей Принцессы с отрешённым, пустым из-за Империуса взглядом. Быстрая ретроспектива того, как Волдеморт отыскал её в лазарете, наложил Империус и оттащил в Большой зал, снова пронеслась перед моими глазами, и я едва сдержался, чтобы не застонать.
- Гарри, – осторожно позвал Рон. – Слушай, я не хочу влезать, но… Ты ведь помнишь, что было в конце пятого курса? Ну, то видение, насчёт Сириуса? Ты тогда тоже был уверен, что он у Волдеморта. А что оказалось?
- Обман… – пробормотал я. В душе зародилась слабая надежда, однако… я сам не смог бы точно объяснить, почему, просто нутром чуял – она тщетна. То, прошлое видение было интенсивным и каким-то чересчур… наигранным? Искусственно выставленным? В пятнадцать лет я не усомнился в нём – слишком уж был потрясён, да и не предполагал, что Лорд может лгать таким вот образом. Сейчас всё было иначе. Он знал, что я буду предполагать обман. И всё же…
- Можно это как-то проверить? – спросил Драко, видимо, думая о том же. – Гарри, Блейз в твоём видении была одета так же, как и тогда, когда мы уходили из лазарета?
- Да, – мрачно кивнул я, припоминая. – И это очко в его пользу.
- Всё равно не доказательство, – упрямо возразил слизеринец. – Он наверняка видел её, пока прикидывался Скримджером. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что у неё не было времени переодеваться. Надо проверить как-то ещё.
Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.
- Может, посмотреть на Карте Мародёров? – предложил Рон.
- Лорд знает о Карте, – напомнил Малфой. – Она бесполезна.
- Может, и нет, – возразил я, в сотый раз за сегодня вытаскивая из кармана старый пергамент. – Лорд знает, как скрыться с Карты, так? Но заставить её лгать – совсем другая история. Я не уверен, что это вообще возможно – по крайней мере, без прямого контакта. Как думаешь?
- Ну да, чтобы наложить Конфундус, нужно коснуться предмета, – согласился Драко. – Но кто знает, что мог измыслить Лорд…
- Так… Давайте пока исходить из того, что знаем, – решительно сказал я, в душе страшно жалея, что не испытываю такой уверенности на самом деле. – Мы знаем, что он может наложить чары не только на себя, он сделал это и с Нагайной. Значит, и с Блейз тоже сможет. А вот сможет ли он заставить Карту показать её там, где её нет? Я имею в виду – не используя прямой контакт и Конфундус?
- Нет, – решительно сказал Альтаир, чьё лицо было точно таким же бледным, как и у Драко. – Это невозможно. Скрыться с Карты, в принципе, возможно – я даже могу предположить, разновидность каких чар он для этого модифицировал – но совершенно невозможно на расстоянии обмануть чары самой Карты. Не скрыться от них, а именно извратить – невозможно. Ремус, я прав?
Оборотень согласно кивнул.
- Тогда давайте посмотрим! – воскликнул Драко.
Проявив карту, мы внимательно её рассмотрели, но не обнаружили в лазарете ни Блейз, ни Лорда. Зато там обнаружилась целая толпа народа с неизвестными лично мне именами. Родители Альтаира, присмотревшись, вынесли неутешительный вердикт – это Упивающиеся Смертью. В основном, как пояснил Бартемиус, мелкие сошки, не вхожие в так называемый Внутренний Круг – то есть в число ближайших и самых доверенных сторонников Волдеморта. Этакое, говоря по-маггловски, «пушечное мясо». А впрочем, даже этого более чем достаточно, чтобы держать под контролем лазарет и его пациентов…
Точка, помеченная как «Блейз Забини», обнаружилась в Большом зале. В сопровождении, как я и боялся, остатков Внутреннего Круга Упивающихся. Кэрроу, Эйвери, Лестрейнджи… И ещё несколько знакомых, ненавистных имён. Вот только правда ли это? В видении я не видел, чтобы с Лордом был ещё кто-то. С другой стороны – для этого его ритуала ему потребуются помощники. Не может же он и впрямь провернуть всё один?! Или может? Я чувствовал, что окончательно запутался. Можно ли вообще теперь доверять Карте?
- Ремус, пожалуйста… – прошептал я, обращаясь к оборотню, с болью смотревшему на меня. – Чары Карты точно нельзя обойти? Хотя бы теоретически?
Люпин с горьким вздохом кивнул.
Я закусил губу – едва ли не до крови, а может, даже и не едва. В ушах звучал мысленный голос Волдеморта, обещающий, что, если я не явлюсь к нему в самое ближайшее время, то, в следующий раз увидев Блейз, смогу лишь поплакать над её бездыханным телом. Хотя альтернатива была не лучше… Моё участие в ритуале, если я соглашусь, всё равно убьет её! Хотя… прошли же через него Дрей и Джинни – и ничего, живы оба. Нельзя сдаваться…
- Я не могу медлить, – хрипло сказал я и кашлянул, чтобы прочистить горло. – Он ждёт. Он убьет её, если я не приду.
- А ты думаешь, если ты придёшь, то сделаешь для неё лучше? С твоей смертью исчезнет любая надежда на победу, если верить этому дурацкому пророчеству! – напомнил Рон. – Мне почему-то не кажется, что Блейз решит, что перспектива жить без тебя под властью Сам-Знаешь-Кого заманчивее смерти.
- Если я приду, он не убьет её сразу, – отозвался я. – Может, ещё будет шанс… Хотя… Проклятье, я не знаю, что делать! Этот псих окончательно выжил из ума! Он хочет, чтобы мы с Блейз заняли ваши с Джинни места в этом его извращенническом ритуале!
Я беспомощно посмотрел на Малфоя. На лице Драко отразился шок, он какое-то время потрясённо молчал, хлопая ресницами, а потом вдруг прикусил губу и прищурился.
- У него ничего не получится! – уверенно заявил он.
- Я бы на это не поставил, – сказал я, горько усмехаясь. – Пока мы живы, всегда есть хоть крохотный шанс выпутаться. Вы с Джинни это доказали. Даже если мы примем участие в ритуале, у нас останутся хотя бы сутки жизни. Кто знает, что за это время изменится…
- Да нет, ты не понял, – нетерпеливо перебил меня Малфой, и я вдруг осознал, что по мысленной связи от него мне передаётся какая-то непонятная, почти иррациональная в такой ситуации спокойная уверенность. – Я имею в виду – сам ритуал больше не сработает. Даже если у вас с Блейз всё получится, и вы сможете зачать ребёнка, и у него окажутся все нужные зелья, чтобы ускорить развитие плода, и всё такое прочее. Он не сможет вселиться в новое тело. Ведь для этого ему надо избавиться от старого – то есть умереть в нём. А после смерти сделать так, чтобы его душа осталась в этом мире, ну и так далее. Раньше это не было проблемой. Он знал, что в случае его смерти крестражи удержат его дух на Земле.
- Но… – я запнулся, мой взгляд упал на наш импровизированный мешок.
- Вот именно, – довольно подтвердил Малфой. – Вот они, крестражи. Уцепиться здесь ему больше не за что. А значит, если он покинет своё теперешнее тело – он просто умрёт, как обычный человек.
- Так может… Может, надо так и сделать? – загоревшись новой идей, предложил Рон. Я на мгновение замер. А что, если и правда? Позволить ему самому…
- Отличный план, Уизли, – фыркнул Драко, но его взгляд обжёг леденящим холодом. – За одним маленьким исключением. Покинуть своё тело Лорд соберётся не раньше, чем родится ребёнок. Что будет стоить жизни Блейз. И, кроме того, в момент рождения ребёнка по ритуалу его полагается обагрить кровью отца. А значит, Гарри этот момент тоже не переживёт. Две жизни – конечно, небольшая цена за избавление от такого зла, как Волдеморт. Но что-то лично я не готов её заплатить. А ты?
- Ой… – Рон как-то сжался, смущенный и обескураженный. – Прости, Гарри, я не подумал. Я… это… Я не хотел сказать, что… Ну… Я услышал, что он тогда умрёт, вот и…
- Всё в порядке, Рон, я и сам об этом думал, – успокоил я друга. – Но Драко прав. Свою-то жизнь я принёс бы в жертву без колебаний, если б не было другого выхода. Но вот жизнью Блейз я жертвовать не могу и не буду.
- И что ж нам тогда делать?
- Я… – я пожал плечами.
В голове, казалось, не было ни одной связной мысли – только какое-то равнодушное отупение. Слишком много всего на меня свалилось. Бесконечное сражение за Хогвартс, битва с Нагайной, пленение Блейз… Я глубоко вздохнул и снова потёр усталое лицо ладонями, чуть не расцарапав его своими собственными очками. Ругнувшись, я стащил их, протёр об относительно чистый участок свитера на плече и снова надел.
- «Гарри… Ты как?» – мягкое мысленное касание Драко было сродни дружескому прикосновению к плечу. Подозреваю, что Малфой, ощутив мою растерянность, опять проделал свой трюк с передачей мне собственных душевных сил. Хотя, возможно, всё дело было просто в ощущении поддержки и участия. Как бы там ни было, это помогло мне немного собраться.
- Я в порядке, – вслух ответил я, выпрямляясь.
- Мы можем попробовать быстро собрать всех, кого сможем, и нанести удар, чтобы освободить Блейз, – предложила Беллатриса, вопросительно посмотрев на мужа. – Мы и оказались-то здесь потому, что решили проверить этот коридор. Сейчас не так далеко должны быть Сириус, старший Поттер, этот… родственник Цисси, как же его… а, неважно! В общем, ударный отряд мы можем собрать быстро.
- Он требует, чтобы я пришёл один… – с болью прошептал я.
Я всё ещё чувствовал некоторое опустошение и усталость, но вместе с тем во мне понемногу крепла решимость. В сущности, ведь ничего не изменилось. Я всё равно так или иначе собирался встретиться со своим врагом лицом к лицу. Так почему бы не сейчас? Тянуть дальше нельзя. Вот она – моя битва…
- Думаю, надо вернуться к первоначальному плану, – проговорил я, забирая у Рона мешок с нашими трофеями. – Иными словами, я сейчас пойду туда вот с этим – и популярно объясню Волдеморту, что он идиот. И посмотрим, что он сделает.
- Никуда ты один не пойдёшь! – почти зарычал Рон. – Тем более, что ты всё равно не собираешься выполнять его требования. Мы идём с тобой.
- И это даже не обсуждается, – поддержал его Дрей. – Блейз моя сестра, я не брошу её в руках этого чудовища.
- А я не брошу тебя перед этой скотиной! – воскликнул Альтаир.
- Даже если бы я хотел вас отговорить, думаю, это безнадёжно, – вздохнув, прокомментировал я. Как ни странно, но у меня немного отлегло от сердца, когда я понял, что друзья меня не бросили. – Но я не думаю, что вы сможете помочь. Волдеморт – это моя битва и моё предназначение.
Последние слова отдавали горечью. Вся моя жизнь была подчинена этому проклятому предназначению. Даже воспитание у Дурслей, чтоб его! «Чтобы я не вырос избалованным маленьким принцем»! Всё моё обучение в школе, все «приключения», по большому счёту…
- Ты забываешь, что в Зале полно Упивающихся, – напомнил Драко. – С одним Лордом ты, может, ещё и можешь справиться, если верить пророчеству. Но вот со всеми сразу?
- Это верно, – подхватил Рон. – Вот тут тебе и нужна будет наша помощь.
- Что? – я невесело рассмеялся. – Рон, я, конечно, рад, что ты столь высокого о вас троих мнения, но, при всём желании, вы с Драко и Альтаиром втроём против Внутреннего Круга, даже его остатков – это пыль.
- А я и не предлагаю нам драться втроём со всем Внутренним Кругом! – отозвался мой рыжий приятель, тряхнув головой и поворачиваясь к старшим Блэкам. – Я думаю, что вы правы, миссис Блэк. Нам нужно позвать на помощь Орден. Хотя бы тех, в ком мы уверены. Грюма, Сириуса, твоего деда, Гарри… Снейпа. Даже, вон… ну, его родственника, если надо… – он скривился и как-то неуверенно посмотрел на Драко, но тот только медленно кивнул. Я снова перевёл взгляд на Рона, обдумывая его слова. В них был резон, если поразмыслить…
- Хорошо бы ещё Фреда и Джорджа, – тихо сказал я. – Они сильные маги. К тому же у них классный арсенал всяких штучек из их магазина.
- Думаю, они уже потратили большую его часть, – как-то кисло отозвался Рон. – Но я попробую позвать их. Вот только… Пока мы найдём всех, кого надо, пройдёт целая вечность…
- Вряд ли, – покачала головой Беллатриса. – Если только они не связаны боем – думаю, собраться всем будет делом недолгим. Надо только передать сообщения о месте сбора и о причине. Кстати, как её сформулировать покороче… – она задумчиво провела пальцем по губам и посмотрела на Бартемиуса.
- «Гарри Поттер отправился сражаться с Волдемортом, нужна ваша помощь, сбор в восточной части холла», – спокойно ответил тот.
- Вы имеете в виду… сообщения при помощи Патронусов, да? – взволнованно спросила Гермиона.
- Именно, – кивнул мистер Блэк. – Так, тогда давайте действовать. Мы с Беллой передаём сообщения о вас всем, кто сможет эффективно помочь. До Большого зала отсюда не так уж близко – возможно, кто-то успеет подойти к холлу даже раньше вас. Постарайтесь дождаться остальных, прежде чем предпринимать какие-то действия. Я знаю, что времени мало, но надо постараться его оттянуть, насколько возможно. Если Лорду нужны именно вы, мистер Поттер, да ещё и для совместного с Блейз участия в ритуале, он не будет торопиться её убивать – ведь в этом случае исчезнет единственная надёжная… «приманка». А раз так – время у нас есть, пусть его и немного. Ремус, останься, пожалуйста – у меня для тебя есть особое поручение… просьба.

В действительности всё оказалось далеко не так просто. Начать с того, что пройти по школе, которую целиком охватили сражения, было почти невозможно. Даже мантия-невидимка (если ещё забыть, что прятаться под ней, как последние трусы, было просто противно) слабо помогала. К тому же, поскольку шли мы впятером – даже вшестером, потому что Люпин нас скоро догнал – всем укрыться под ней было совершенно невозможно. В итоге, после непродолжительных споров, воспользоваться мантией пришлось мне («потому что самый ценный») и Гермионе («потому что девушка»). Альтаир, Драко, Рон и Люпин прикрывали нас, идя сзади. Правда, Рон поначалу предложил прикрыть со всех сторон, но Драко резонно указал на то, что в этом случае теряется весь смысл самой мантии – любой догадается, что «охранная завеса» вряд ли защищает пустоту.
Мой план с тем, чтобы проникнуть в Большой зал через боковой вход для преподавателей, провалился с треском. Во-первых, та часть коридора, где располагался вход на винтовую лестницу, выводящую к этому самому входу, оказалась забаррикадированной. Во-вторых, на этих самых баррикадах, как раз возле учительской, развернулось очередное сражение. Ну и в-третьих, было вполне очевидно, что здесь нам не пройти при всём желании. Выход на лестницу был не только перекрыт сражающимися волшебниками, но и завален обломками статуй, больше непригодными для оживления. По правде говоря, несколько усиленных Взрывных заклятий могли бы расчистить нам путь, но я не решился их использовать: слишком велика вероятность повредить и своим.
На какой-то момент я растерялся – но тут же обозвал себя идиотом. Баррикады явно устроены наспех, но не так, чтобы совсем недавно. То есть сражение продолжается здесь уже какое-то время. А значит, Волдеморт, если и провёл Блейз в Большой зал, то шёл явно не здесь. Выходит, он либо проделал дыру в одной из стен зала, либо уничтожил запечатанные нами двери. В какой-то момент я ощутил порыв достать Карту Мародёров и посмотреть, так ли это, но потом передумал. Неизвестно, покажет ли она дыру в стене. Да и потом, ей нельзя доверять в том, что касается Волдеморта. Лучше попробовать выбраться в холл, оттуда больше шансов отыскать какой-никакой способ проникнуть в Большой зал. И вообще, – подумал я с весёлой, типично слизеринской наглостью, раз уж Лорд позвал меня туда – вот пусть сам и обеспечивает мне возможность войти!
Самым трудным оказалось не ввязаться по пути ни в одно из сражений. Битва, как ни печально, действительно уже полыхала по всей школе. Даже в пустых коридорах повсюду виднелись следы сражений: висящие на стенных гобелены продырявлены во многих местах, частью обгорели и обуглились, частью сорваны и валяются на полу, словно грязные тряпки. Нигде не осталось ни одной статуи или доспехов. Окна выбиты, стены выщерблены и покрыты копотью и сажей. Кое-где на полу и стенах следы крови. Тут и там за поворотом слышится шум, виднеются вспышки. Сердце обливалось кровью, когда я, стиснув зубы до боли в челюстях, заставлял себя почти бежать мимо. Ведь там, возможно, гибли мои друзья, мои близкие! Но нельзя, нельзя отвлекаться! В моих руках сейчас не только судьба всей войны, но и судьба Блейз. И я не могу выбрать, что из этого важнее. А значит, на мне двойная ответственность. Даже не знаю, что мне было бы страшнее: подвести весь Магический мир или не спасти мою Принцессу.
Кусая губы, я с какой-то обречённой грустью напоминал себе, что, так или иначе, скоро всё закончится. Одержу я сейчас победу или проиграю – сражениям всё равно конец. По крайней мере, для меня самого. Выиграю – и оставшиеся Упивающиеся без предводителя долго не продержатся. Проиграю… Всё равно надежда ещё будет. Я исполнил большую часть своей миссии. К тому же – Драко, Альтаир, Гермиона, Рон – все они знают, что Волдеморт теперь простой смертный. Да ещё родители Альтаира – они ведь теперь тоже… Плюс ко всему – остаётся ещё Невилл, который – а вдруг?! – тоже может исполнить пророчество. Правда, Дамблдор говорил, что теперь нет сомнений в том, что ребёнок, на которого оно указало – это именно я, но… Где-то я слышал, что пророчества способны изворачиваться, и истинный их смысл часто открывается только после того, как они сбываются. Может, так будет и на этот раз? Мне очень хотелось верить в то, что Рон ошибался, и я не был на самом деле единственной надеждой Магического Мира…

Я почти не обращал внимания на то, как мы преодолели последние переходы. Вот, наконец, и ступеньки, ведущие вниз, в холл, прямо к дверям Большого зала. Ещё с вершины лестницы мы увидели, что мои подозрения подтвердились – от каменной стены, наколдованной МакГонагалл поперёк дверей зала, не осталось и камня на камне. Осколки были раскиданы по всему холлу вперемешку со щепками от уничтоженных деревянных створок дверей. Открытый проход зиял непонятной туманной завесой, словно отгораживающей внутреннее помещение зала от остального мира. Тяжело сглотнув, я стянул с себя и Гермионы мантию-невидимку, чтобы наконец можно было двигаться свободно. Увы, но ни в восточной, ни в какой бы то ни было ещё части холла пока что не было видно никого из членов Ордена Феникса – да, собственно, вообще во всём холле, кроме нас, никого не было. На мгновение я ощутил острое разочарование, но сразу же подавил его в себе. Что ж, в самом деле – было бы глупо надеяться, что по прибытии сюда меня уже будет ждать с палочками наготове Орден Феникса в полном составе. К тому же, мне ведь надо ещё устроить Волдеморту «наглядную демонстрацию», а кто знает, станет ли он ждать и тянуть время за переговорами, если увидит, что я не один? И так-то ещё неизвестно, что выйдет…
Мантию я, недолго думая, кинул на перила лестницы. Понадобится – её всегда можно призвать. Поудобнее перехватив горловину своего «мешка» взмокшей ладонью, я проверил палочку, спрятанную сзади, за поясом джинс. Кажется, всё в порядке. Подавив желание протереть ещё раз очки – без нужды, а просто от нервозности, – я медленно начал спускаться вниз. Драко и Альтаир с Гермионой отставали от меня ненамного, Люпин – тоже, правда, держась почему-то чуть в стороне, а вот Рон слегка замешкался, прислушиваясь к звукам, доносившимся из только что пройденных коридоров. Убедившись, что погони нет, он последовал за нами. Впрочем, я едва ли обращал внимание сейчас на действия друзей – мне было достаточно осознавать, что они рядом. Голова слегка кружилась от осознания того, что через пару минут мне предстоит в последний (я надеюсь) раз сойтись со своим врагом лицом к лицу.
- Не нравится мне что-то этот туман, – настороженно проговорил Альтаир. – Готов поспорить, что это не просто украшение или символизм какой-то.
- Согласен. Гарри, подожди, – остановил меня Драко, кладя мне руку на плечо. Я вопросительно посмотрел на него.
- В чём дело? – спросил я, про себя злясь на Малфоя, сбившего мне весь настрой.
- Там ждут именно тебя. А вдруг эта «завеса» настроена на то, что замкнётся за тобой? – спокойно отозвался он, хотя не мог не почувствовать моего раздражения.
- О. Я как-то не подумал… – проговорил я, чуть смущённый. В самом деле, это мне как-то и в голову не пришло. А ведь они правы, оба. Волдеморт не так прост, чтобы эта туманная пелена играла всего лишь роль занавески.
- И что нам делать? – задал свой коронный вопрос Рон. Я заколебался. Всё внутри меня прямо-таки кричало, что времени нет уже ни на что – даже на то, чтобы обсудить положение.
- Давайте хоть за руки, что ли, возьмёмся, – предложил Драко, прекрасно чувствующий моё состояние и тоже уже начавший волноваться. – Может, и не сработает – но ни на что другое времени просто нет.
- Давайте, – кивнул я, протягивая руки ему и Рону.
Но тут Люпин, до этого вёдший себя более чем скромно, внезапно с грозным рыком, от которого мы все, вздрогнув, машинально замерли на несколько мгновений, прыгнул на Гермиону, сбивая её с ног. Прежде, чем я успел осознать в полной мере происходящее, оборотень резко развернулся к Альтаиру и резким прыжком опрокинул на пол и его, сразу же хватая за воротник мантии и быстро подтаскивая к ошеломлённой девушке.
- Ремус, что такое?! – вскричал Драко, подрагивающей рукой наводя на него волшебную палочку. По Узам до меня долетела его тревожная мысль – а что, если выплеснутая в недавнем бою агрессия всё-таки помогла Силе Луны победить Аконитовое зелье?
Люпин, подтащив Альтаира к Гермионе, быстро уселся разом на них обоих, причём большей частью своего веса – на крестника. Задними лапами оборотень придавил к полу запястья парня, передними – руки девушки, ближе к локтям. Затем он поднял голову и грозно рыкнул на нас, мотая головой в сторону входа в Большой зал. В его глазах, устремлённых на меня, была пронзительная боль. Так смотрят на родного человека, с которым не знают, увидятся ли ещё… – мелькнуло у меня в голове.
- Так вот какое поручение тебе дал Бартемиус, – внезапно и понимающе проговорил Драко, опуская палочку. – Не пустить их в зал, к Волдеморту, правильно?
Лунатик издал короткое рычание с утвердительной интонацией.
- ЧТО?! – в ужасе воскликнул Альтаир, изо всех сил дёргаясь, чтобы вырваться. – НЕТ! Пусти меня! Пусти, Ремус, как ты не понимаешь – я ДОЛЖЕН быть с ним! ДОЛЖЕН! Проклятье, да пусти же!!!
Оборотень снова что-то прорычал, – на этот раз уже, как мне показалось, интонация была извиняющаяся. И быстро перенёс правую переднюю лапу с руки Гермионы на грудь Альтаира, резким толчком сбивая ему дыхание и ещё крепче прижимая к полу. Левой передней он теперь точно так же прижимал девушку – впрочем, та, несмотря на освободившиеся руки, даже не пыталась достать палочку.
- Этого следовало ожидать, Альтаир, – спокойным голосом произнесла Гермиона. Но я видел по её лицу, насколько тяжело ей даётся это спокойствие. – Ты должен остаться в живых.
- Драко… тоже! – просипел Алси, изо всех сил пытаясь полной грудью вдохнуть воздух.
- Я останусь, Ветроног! Обещаю! – Драко сглотнул, но голос его был всё таким же твёрдым. – Я сделаю всё для этого, мы все вернёмся живыми! Ремус, но когда придут… ну, «спасательный отряд» соберётся – тогда-то им можно будет участвовать?
В ответ Люпин снова утвердительно рыкнул.
- Вот и прекрасно… Не волнуйся, Ветроног, я постараюсь оставить тебе парочку Упивающихся, – неловко пошутил Драко, неуверенно глядя на своего прижатого к полу друга. Я ощутил сомнение Малфоя – «не обижу ли я его?» Но почти сразу сомнение ушло, сменившись облегчённостью, что друг в безопасности, пусть и против его воли.
Альтаир слабо дёрнулся, но это был уже не такой рывок, как первые, едва не достигшие своей цели. По скуле Блэка прокатилась слеза.
- Вернись живым, Вьюжник, – еле слышно выдавил он. – Вернись, умоляю!
- Вернусь, – уверенно сказал Драко, и, если бы не Узы, я бы не уловил и тени неуверенности. – Так, Гарри – давай руку!
Бросив последний взгляд на Люпина, неотрывно смотрящего на нас, но продолжающего крепко прижимать к полу и Альтаира, и Гермиону, я протянул руки Драко и Рону, и мы, пройдя последние несколько ярдов, вместе шагнули в туманную завесу.
Я так никогда и не узнал, сработало ли это. Ну, то есть, пройти-то мы прошли, но вот благодаря тому ли, что взялись за руки, или просто из-за того, что никакой ловушки всё-таки не было – осталось навсегда тайной. И не то чтобы мне так хотелось её разгадать. Как бы там ни было, когда мы шагнули в клубящийся туман, он на какое-то мгновение охватил всю нашу троицу – потом ещё шаг, и пелена осталась позади. Неужели она и в самом деле просто играла роль занавески? Впрочем, у нас не осталось времени задаваться этим вопросом.
- Рад, что ты внял голосу рассудка и пришёл, Гарри, – произнес знакомый ненавистный голос, звонким эхом разносясь под сводами пустынного зала.
Мы трое разжали руки, и я выступил вперёд. В зале произошли некоторые изменения – очевидно, Волдеморт слегка подготовил его для своих нужд. Груда мебели, которую я обрушил на него в прошлый раз, исчезла без следа. Возвышение, где обычно помещались преподавательские столы, было пустым, а из факультетских столов сохранился только один-единственный, установленный по центру. Наверняка это был стол Слизерина, – подумалось мне почему-то. Вообще-то они все были одинаковыми, однако я не удивился бы, узнав, что моё предположение верно. Лорд настолько помешан на своём наследии, что с него станется позаботиться даже о такой ерунде.
Однако стол, обстановка и прочий антураж занимали меня в последнюю очередь. Прямо на этом столе, глядя на меня пустым, отрешённым и ничего не выражающим взглядом, сидела Блейз. Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не кинуться к ней в ту же секунду. Отчасти помогло то, что сама девушка даже не пошевелилась при нашем появлении, – очевидно, она всё ещё была под властью Империуса. Волдеморт стоял за её спиной, во главе стола. Упивающиеся из Внутреннего Круга тоже были здесь – они расположились по периметру зала, готовясь атаковать по мановению руки своего Повелителя.
Окинув взглядом нашу компанию, Лорд прищурился и злобно посмотрел на меня. Мой шрам привычно закололо, но я приказал себе не обращать на это внимания. Сжав горловину своего мешка, я неторопливо подошёл к противоположному концу стола и остановился, вызывающе глядя на Волдеморта.
- Я велел тебе прийти одному, без оружия, – почти прошипел он, сверля меня взглядом и поднимая палочку. – Кажется, ты нуждаешься в уроке послушания, мой мальчик!
Последние слова были пропитаны неприкрытой издёвкой. Я покачал головой.
- Время уроков для меня прошло, Том, – спокойно сказал я.
Пожалуй, впервые я смотрел в эту жуткую рожу без страха. На меня снизошло какое-то необъяснимое спокойствие. Я понимал, что, с крестражами или без, Волдеморт остаётся самым могущественным Тёмным магом столетия, и что он вдесятеро опытнее меня… Однако вместо привычного леденящего душу испуга я вдруг ощутил непонятно откуда взявшуюся… жалость к нему? Нет, я всё ещё его ненавидел – всем сердцем! – и понимал, что не отступлю, пока один из нас не успокоится навечно, но… Как же он должен был, наверное, бояться смерти, если раз за разом шёл на все мыслимые и немыслимые ухищрения, чтобы избежать её?
- Я здесь не для того, чтобы подчиняться твоим угрозам. И уж тем более не для того, чтобы участвовать в твоём ритуале, – продолжил я. Лорд прищурился, его глаза сузились, а тонкие губы растянулись в подобии оскала.
- Так ты не дорожишь жизнью своей подружки, – злобно прошипел он. – Она в моей власти. Одно моё слово – и она умрёт. Мне даже не нужно бросать в неё Аваду, достаточно приказать ей – и она сама убьёт себя!
- Оставь Блейз в покое! Тебе нужен я, вот со мной и разбирайся! – вспылил я.
Я едва сдержался, чтобы не потерять контроль над собой. Я же, вроде, его выводить из себя собирался, а не сам заводиться! Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я снова посмотрел на жутко скалящегося Волдеморта. Тот наблюдал за мной со смесью ненависти и лёгкой тревоги. Ну, его вполне можно понять. По всем правилам я сейчас должен был или трястись от страха за жизнь Блейз и умолять его отпустить её и убить вместо неё меня – или, напротив, преисполнившись праведного гнева, выкрикивать бесполезные оскорбления и заявлять, что никогда не покорюсь ему. Вместо этого я держался почти спокойно и смотрел на него с откровенным вызовом – словно это у меня в руках было что-то, от чего зависела его жизнь. Ну, вообще-то, так оно и было, но он-то этого не знал.
- Не сомневайся, я разберусь с тобой, дерзкий щенок, – прошипел он. – И с тобой, и с твоими приятелями. Опрометчиво было приводить этих мальчишек с собой, Гарри. Дело слишком серьёзное, я не могу позволить им помешать мне. Авада… – он навёл палочку на кого-то из парней за моей спиной, но я не стал терять время и разбираться, на кого именно – на Рона или на Драко. Шаг в сторону – и кончик его палочки оказался направлен в грудь мне.
- Стой! Ничего не выйдет, Том! – воскликнул я. – Оставь их в покое! Послушай меня – всё кончено! Ритуал бесполезен, он не сработает!
- Что? Что ты несёшь, сопляк?! – он слегка отклонился назад, но палочку опустил. Я поднял мешок, распустил горловину и запустил руку внутрь. Жалость, проснувшаяся было вначале, испарилась без остатка, стоило ему начать угрожать Драко и Рону. В памяти всплыло безжизненное лицо Перси. Ну почему это чудовище никак не уймётся?! В душе волной поднялся гнев – но не слепящая ярость, а холодная злость. Мне захотелось размазать его по стенке – хотя бы в моральном плане.
- Позволь мне кое-что показать тебе, – сказал я, нарочито нагло ухмыляясь. – Вот, взгляни.
Ухватив голову Нагайны, хотя это было и непросто сделать одной рукой, я с большим трудом вытащил её из мешка и бросил на стол – прямо к ногам Блейз. Девушка едва заметно вздрогнула и шевельнулась, словно пытаясь отодвинуться от неприятного предмета. Волдеморт не обратил на её движение никакого внимания – оно было полностью поглощено отрубленной головой, валяющейся на столе.
- Тебе не стоило оставлять её на страже Тайной Комнаты, – вызывающим тоном произнес я. – Одного её стража я уже победил – и был тогда гораздо младше. А Нагайна всё-таки никак не дотягивает до змея Салазара. Хотя для тебя она была ОЧЕНЬ важна, не так ли?
- Что ты имеешь в… – голос Лорда осёкся, наверное, впервые чуть ли не за всю его жизнь. Я встретил его взгляд – на сей раз просто обычный взгляд выведенного из равновесия человека, без всяких попыток проникнуть ко мне в голову. В красных глазах мелькала тревога.
Блейз снова пошевелилась, пытаясь отодвинуться, правда, слишком вяло. Впрочем, для человека, скованного чужой волей, это было очень много. У меня мелькнула задумка. А что если… Ведь тогда, на четвёртом курсе, нас всех учили сопротивляться Империусу! Другое дело, что никого не заботило, что овладели этим искусством считанные единицы (вообще-то, из всего нашего класса это был один я, насколько мне было известно). Но всё равно все мы знали, что самая главная трудность – обрести себя настолько, чтобы хотя бы начать говорить себе, что приказам вообще нужно сопротивляться. А если помочь ей с этим? Кто сказал, что говорить о сопротивлении должен обязательно собственный мысленный голос? Возможно, ей будет даже легче, если подсказать ей это снаружи? Или… Или не совсем снаружи? В памяти всплыла другая картинка – урок зельеварения в начале этого года.
- «Дрей!» – меня буквально осенило. Я почти ощутил, как вздрогнул Малфой у меня за спиной.
- «Что?»
- «Послушай, если я буду отвлекать Волдеморта, ты сможешь связаться с Блейз мысленно? Ну, так, как вы с Альтаиром это умеете, как ты сделал на зельеварении, когда мы пили приворотное зелье! Блейз говорила тогда, что услышала твой голос в голове! Ты можешь сделать так ещё раз?»
- «Направленная легилименция? Вообще могу, конечно, но она ведь под прямым контролем Лорда! Если бы не это, он ничего и не понял бы даже, но так… он засечёт мою попытку мигом!»
- «Не засечёт. Когда он увидит остатки своих крестражей, ему будет не до Блейз!» – уверенно сказал я, ни капельки не сомневаясь в том, что говорю чистую правду.
- «Ладно, я попробую!» – решительно сказал Драко. Я мысленно благословил сообразительность Малфоя – он без слов понял, зачем это было нужно.
- «Только ты уж заговори ему зубы посильнее!» – самую капельку нервно подумал он.
- «Без проблем», – согласился я и снова обернулся к Лорду. Тот изо всех сил пытался собраться и снова вернуть себе прежнюю невозмутимость, но это удалось ему только отчасти. Я хмыкнул и усмехнулся ещё более вызывающе.
- Это ещё не всё, – сказал я ему, и Волдеморт снова прищурился. Тревога, с которой он почти справился, снова засветилась в его взгляде. Я снова запустил руку в мешок, нашаривая следующий предмет.
- Знаешь, Том, – сказал я, хмыкнув, пока пытался решить, что вытащить следующим. – У меня тут впечатляющая коллекция артефактов. Правда, вот беда – все они повреждены до крайности… Но я уверен, ты понимаешь: это было совершенно необходимо. Вот, например, это…
Выудив наконец обломок диадемы Кандиды, я бросил её на стол, рядом с головой Нагайны. Волдеморт буквально задохнулся от гнева, возмущения и… страха? Я сам затаил дыхание, когда понял, что отчасти всё-таки чувствую его эмоции. Не так, как Драко, но всё же довольно отчётливо – особенно когда пытаюсь сосредоточиться именно на нём. Эта гадина действительно испугалась? Значит, я на верном пути!
- Как ты… – выдавил он с таким видом, словно ворот мантии сдавил его горло, мешая говорить. Я пожалел, что не умею, как Блэк и Малфой, изгибать только одну бровь – сейчас подобный издевательский жест был бы кстати.
- Как я добрался до неё? – я хмыкнул, в кои-то веки глядя на Лорда свысока. Тот смотрел на меня, не отрываясь, в глазах его тревога понемногу сменялась ужасом. Я нарочито небрежно тряхнул головой. Боишься, тварь? Пра-а-а-а-авильно боишься…
- По-твоему, тайник в Выручай-комнате – такая неразрешимая загадка? – фыркнув, спросил я. – Нет, как видишь. Должен сказать, это было не так уж и сложно.
В голове невольно всплыли воспоминания о нашей эскападе в Выручай-комнату. Драко, окруженный смертоносной каменной пылью, крошащийся бюст Годрика, магический ураган, смешивающий и разбивающий хлам в комнате в мелкие щепки, возвышающийся среди этого хаоса тёмной громадой Исчезательный Шкаф… Я не знал, просто так ли нахлынули эти воспоминания, или это Волдеморт проникает в мои мысли – но большой разницы в том сейчас не было. На сей раз то, что он видел, было мне только на руку. Я усмехнулся ещё раз, не пытаясь блокировать от него своё сознание.
- Ты… Ты… – Тёмный Лорд качал головой, не в силах поверить тому, что означали и мои слова, и действия, и воспоминания.
- Да-да, я знал, что делал, – сказал я, кивая. – Так же, как Драко и Снейп знали, что делали, когда сожгли твою Ставку именно при помощи Адова Пламени. Ты ведь понимаешь, Том, что это не случайно? Прежде, чем уходить, они удостоверились, что знаменитая чаша Пуффендуй, увы, погибла в пожаре. Зря ты решил использовать её. В гринготсском сейфе Лестрейнджей она и то была бы в большей сохранности.
- Откуда ты знаешь… ты не можешь… – Волдеморт, кажется, побледнел – или мне это, действительно, только казалось в неверном свете нескольких факелов, освещающих зал? Впрочем, вряд ли ему есть куда дальше бледнеть…
- А это? – я нашарил изуродованный дневник и, вытащив из мешка, тоже кинул на стол, возле первых двух «доказательств». – Ты знаешь о нём, конечно, но я подумал, что наглядно напомнить тебе будет не лишним. Яд василиска крайне разрушителен, не так ли? Просто поразительно, как быстро он действует…
Выражение на лице Лорда было близким к панике. Он тщетно пытался взять себя в руки – но его взгляд прыгал с обломков его крестражей на меня и обратно, словно пытаясь отыскать хоть какую-то зацепку. Хоть что-то, что позволило бы ему надеяться, что у него ещё есть, есть за что цепляться!
- Ты думаешь, что ты самый умный здесь, мальчик? – сделав героическое усилие над собой, выдавил он голосом, в котором слышалась лишь тень прежней самоуверенности. – Ты полагаешь, что проник во все мои тайны? Да тебе в жизни не…
- Не что? – фыркнул я. – Не отыскать все твои крестражи? Да, Том, я знаю, что это крестражи. Знаю, чем они были, знаю, где ты их прятал. И знаю, сколько их. «Не лучше ли, чтобы получить побольше силы, разделить душу на несколько частей, скажем, на семь? Разве семь – не самое сильное магическое число»?
Волдеморт пошатнулся, словно я его ударил. Решив «добить» оппонента, я снова запустил руку в мешок, но тут же передумал и, перевернув его, просто вытряхнул оставшиеся два предмета. Кольцо и медальон жалобно звякнули друг об друга, упав на стол. Я, не глядя, отбросил бесполезный кусок ткани в сторону и с вызовом посмотрел на своего врага.
Лорд был жалок. Он смотрел на обломки своей защиты, не веря в то, что это конец. В какой-то момент он сделал движение, словно хотел прикоснуться к чему-то из них – но край стола, где лежало всё это «богатство», был от него слишком далеко. В его глазах, когда он посмотрел на меня, я увидел лишь страх и отчаяние.
- Ты не мог сделать это один, – прошептал он. – Как ты успел? Когда? Я бы знал, я наблюдал за тобой!
- Знаешь, сила любви и дружбы в том и состоит, что твои близкие поддерживают тебя и помогают, когда это нужно, – спокойно отозвался я, понимая, что моя задача – заговорить ему зубы, – всё ещё остается в силе. Пока что Лорд в шоке, но это быстро пройдёт, как только он начнёт действовать.
К тому же… остальные участники разыгравшейся сцены пока не вступили в действие. Упивающиеся застыли по периметру зала, то и дело обмениваясь непонимающими взглядами. Почти все они были бывшими заключенными Азкабана, сбежавшими тогда же, когда и Антонин, за исключением двоих, самых здоровенных. Очевидно, это были Крэбб- и Гойл-старшие. Кажется, всего членов Внутреннего Круга тут было человек десять, не считая самого Лорда. Итого – одиннадцать опытных Тёмных магов против троих семикурсников. М-да, «многовато». Даже если Драко сможет помочь Блейз скинуть Империус, всё равно, и одиннадцать на четверых – не лучше. Даже если не учитывать, что Блейз – девушка, что она дезориентирована и ослаблена чужим воздействием, и что по меньшей мере двое из нас, включая меня, жизнь положат, чтобы её защитить. А если ещё принять во внимание тот факт, что у меня личный враг, который неизбежно займёт всё моё внимание целиком – остается десятеро против троих. Не самый удачный расклад. Интересно, почему Упивающиеся медлят? Ждут приказа от Лорда?
- Как ты узнал всё это? – повторил свой вопрос Волдеморт, и я на сей раз услышал в его голосе разгорающийся гнев. Похоже, мой план работает… Но кое-чего я не учёл. Стоило Лорду разозлиться – и мой шрам будто огнём обожгло, я едва сдержался, чтобы не охнуть.
- У меня было много помощников, – отозвался я, стараясь максимально потянуть время. Шрам горел. Мне удалось немного притушить боль, отрешиться от неё, как учил Снейп на уроках окклюменции, да и как я сам привык делать за долгие годы, когда проклятую отметину то и дело покалывало. Мерлин, пожалуйста, пусть Бартемиус и Беллатриса успеют связаться с членами Ордена! Пусть они смогут прорваться через сражения к холлу! И пусть эта окаянная завеса пропустит их!
- Самым главным был Дамблдор, – сказал я Волдеморту, подцепляя кольцо Гонтов на кончик указательного пальца, чтобы получше продемонстрировать ему. – Это он разделался с этой штуковиной. Он проник в твою главную тайну. Он выяснил, откуда ты взялся, Том Реддл, и кто твои предки.
- Не смей называть меня этим именем, щенок! – выкрикнул он. Я насмешливо хохотнул.
- А что, ты думаешь, из-за имени что-то изменится? – спросил я. – Если назвать январь июлем, теплее он от этого не станет. Можешь пыжиться и именовать себя Лордом сколько угодно, Том. Но это не изменит того факта, что ты – всего лишь сирота-полукровка из приюта, а твои предки обнищали задолго до твоего рождения и ютились в бедной лачуге!
Я поморщился. В этот момент мне было противно от самого себя. Я никогда не придавал особенного значения происхождению, и уж тем более богатству. Однако это имело большое значение для чистокровных, в особенности – для его Упивающихся Смертью, и мне нужна была любая возможность, могущая внести разлад в их «дружный коллектив».
- Возможно, мои предки и были нищими, – голос Волдеморта звенел теперь неприкрытой, яростной ненавистью, которой одной было бы достаточно, чтобы испепелить меня на месте, если бы она обладала материальной силой. От боли в шраме мутилось в глазах. – Но я – Я САМ, САМ добился величия! Я – самый могущественный маг на свете! И…
- Ну сколько раз можно повторять, – притворно вздохнул я, от боли не в состоянии придумать ничего более действенного. – Не льсти себе. Ты – не самый великий маг в мире. Самый великий – Альбус Дамблдор. Пора бы уже и запомнить…
- Дамблдор! – прорычал он. – Да я уничтожил твоего драгоценного Дамблдора, как какого-нибудь щенка!
- И опять ты льстишь себе, – возразил я, с болью в сердце. Уничтожил. А я ведь до последнего надеялся, что директор выкарабкается… Нельзя, нельзя распускаться, надо держать себя в руках! Горевать будем потом! – напомнил я себе, усилием воли загоняя эту новую боль вглубь сознания. Нельзя дать этому чудовищу понять, что значат для меня его слова. Надо держать лицо, как бы больно это ни было. И вдруг я понял, что боли в шраме больше не ощущаю. Горе, охватившее меня, словно пересилило направленную на меня злобу. Несмотря на подступающие к горлу слёзы, голова была на удивление ясная.
- Дамблдора убил не ты, а твоя змея, – продолжил я с немного наигранной бравадой, изо всех сил стараясь перебороть сдавивший горло спазм. Впрочем, раздосадованный Лорд не заметил, как дрогнул мой голос. – Умереть от змеиного укуса всякий может. В бою-то ты его не победил – а значит, он навсегда останется могущественнее тебя, даже и после смерти!
- «Гарри! Готово!» – отчётливо прозвучал в моей голове голос Драко, и я чуть не подскочил от неожиданности. В первый момент я не понял, о чём речь, но, взглянув на Блейз, всё ещё сидевшую неподвижно на столе, заметил в её глазах живой, светящийся огонёк. Девушка едва заметно кивнула и слабо улыбнулась, пользуясь тем, что стоящий за её спиной Волдеморт не может видеть выражения её лица. У меня немного отлегло от сердца. Отведя взгляд, чтобы не выдать её, я снова посмотрел на своего врага, который буквально пыхал злобой.
- Это неважно, – выдавил он наконец. – Важно, что Дамблдор больше не стоит на моём пути, а значит, я скоро сотру всякую память о нём! Никто больше не посмеет сомневаться в моём величии и силе!
- «Кстати, Блейз говорит, что это ложь», – добавил мысленный голос Драко, и я немного обескураженно заморгал, изо всех сил стараясь больше ничем не выдать своего замешательства.
- «Что ты имеешь в виду?»
- «Дамблдор. Блейз говорит, Лорд не убил его. Сказал, что хочет, чтобы тот очнулся и увидел твоё поражение. Ну, как я понял, что-то вроде того, что директор всё равно умрёт, так Волдеморт хотел, чтобы тот перед смертью понял, что всё было зря».
- «Лживый мерзавец!» – с отвращением подумал я, но у меня отлегло от сердца. – «Знаешь, Дрей, по-моему, наша с ним беседа заходит в тупик. Я могу, конечно, рассказать ему ещё про Регулуса, но это займёт его минут на пять, не больше… приготовьтесь, похоже, нам сейчас придется драться.»
- «Жду не дождусь…» – мрачно отозвался он. – «Кстати, ты видел, что твой рыжий приятель прихватил с собой меч Гриффиндора?»
- «На кой… ляд, спрашивается?! Зачем он ему? Проклятье, он что, не понимает, это же…» – я усилием воли оборвал свою непрошеную тревожную мысль. Кто знает, что взбредет в голову змеемордого безумца, когда он увидит ещё одну реликвию Основателей? Рон, Рон, ну почему ты не оставил артефактный меч в туалете!
Стоит отдать должное Волдеморту – при всей своей самонадеянности и безумии идиотом он не был. К тому же он пристально наблюдал за мной, и, как бы ни был потрясён, не мог не уловить изменения в выражении моего лица.
- Не надейся, что ты со своим приятелем сможешь провернуть что-то за моей спиной, Поттер, – прошипел он. – Пусть ты добрался до моих крестражей, но моя сила всё ещё при мне! Ты – всего лишь заминка на моём пути! Я убью тебя, а благодаря твоей смерти изготовлю новый крестраж!
- Ну да – а потом ещё один, и ещё, и ещё… – подхватил я, качая головой. – Том, ты уже разорвал свою душу на семь частей. У тебя от неё осталось, если не ошибаюсь… процентов четырнадцать. Сколько ещё ты из этих четырнадцати сможешь делать крестражи? И в кого ты превратишься в итоге – когда обломка твоей души уже не будет хватать на то, чтобы делать хоть что-то? В жертву дементора?
Ответа – по крайней мере, в словах – не последовало. Вместо этого Лорд чуть пригнулся и почти по-звериному зарычал. У меня на мгновение замерло сердце. Вот оно. Я допёк его окончательно. Шрам снова закололо – не так, как раньше, но довольно ощутимо. Видимо, даже моя новоприобрётенная защита, чем бы она ни была, не выдерживала такого напора ярости.
- Убить их! – приказал Волдеморт, взмахнув палочкой – и над нашими головами мелькнул огненно-красный росчерк, напоминающий плеть. Раздался щелчок, как от кнута. Упивающиеся, все, как один, бросились от стены вперёд, к нам.
- Блейз, за спину! – успел крикнуть я, выхватывая свою палочку и направляя её на Лорда.
Девушка мгновенно соскочила со стола, но укрыться за мной не успела. Новый росчерк огненной плети, которая выросла из палочки Волдеморта, обрушился туда, где она только что сидела, развалив стол напополам. Обломки крестражей посыпались на пол, Блейз, которая во время удара упала на колени, вскрикнула, вскакивая и кидаясь ко мне. Я подхватил её, обнимая свободной рукой, второй всё ещё направляя палочку на Волдеморта. Его огненная плеть снова свистнула в воздухе, и мы, пригнувшись, едва успели уклониться от удара, который запросто оставил бы нас обоих без головы. Воспользовавшись моментом, пока он отводил руку назад, готовясь к новому удару, я шарахнул его Ступефаем – заклятие неожиданно достигло цели, но не оглушило Лорда, а лишь слегка замедлило его, как чары помех. Используя заминку, я обернулся – и коротко выругался. Упивающиеся обступали нас полукольцом, Рон и Драко пятились, повергнувшись спинами ко мне, так что наша маленькая группка оказалась в окружении.
Мой взгляд упал на туманную завесу, перегораживающую дверной проём, и сердце трепыхнулось, снова обретая надежду. Отсюда эта туманная пелена выглядела как плохо отполированное старинное зеркало – и зеркало это рябило и переливалось, словно кто-то пытался пробиться сквозь него с той стороны. Ещё миг – и Родовая Магия подсказала решение.
- Дрей, вместе! – крикнул я.
Драко понял меня мгновенно – а может, его Сила уже тоже подсказала ему, что делать. Мы ударили Бомбардой, объединив усилия. Часть стены вместе с дверным проёмом взлетела на воздух, ошеломив и нас, и Упивающихся, и, наверное, членов Ордена, пытавшихся пробиться к нам с той стороны. Да что там, кажется, и сам Волдеморт был потрясён.
Смешно, но сама завеса осталась на месте – вот только теперь она висела в центре образовавшейся на месте проёма дыры в стене. Так что ничто уже не мешало нескольким членам Ордена протиснуться мимо и ворваться в зал. В первых рядах я увидел Грюма, Снейпа и своего деда, за ними через дыру проскользнул какой-то непривычно встрёпанный Люциус Малфой, нырнул Люпин, всё ещё в волчьем обличье, а следом – Блэки, в полном составе: Сириус, Бартемиус, Беллатриса, Альтаир… Я не знал, радоваться ли мне появлению крёстного или же, наоборот, переживать за него. Конечно, с их прибытием наши шансы увеличились… Хотя я всё равно не уверен, что у меня вообще есть шансы против Лорда.
Именно Волдеморт первым пришел в себя от неожиданности. Справиться с моим заклятием ему тоже уже удалось – он воздел обе руки и начал раскручивать свою огненную плеть над головой, напоминая какого-нибудь демона на поле брани. Пламенный кнут, словно в замедленной съёмке, как-то лениво и неторопливо описал круг над его головой – и Лорд что-то выкрикнул зычным, звенящим голосом. Я не разобрал слов – зачастую в крике их узнать куда труднее, чем в шёпоте, – но инстинктивно осознал, что именно сейчас случится. Многострадальный витраж над преподавательским столом был уже разбит при нашей первой встрече в эту роковую ночь, но остальные окна в Большом зале пока оставались целыми. Теперь же каждое из них буквально брызнуло внутрь тысячами осколков.
У меня была доля секунды, чтобы опередить звенящую и искрящуюся стеклянную смерть. Я вскинул руку с зажатой в ней палочкой.
- «Омниа Вита Протекто!» – мысленно выкрикнул я защитное заклинание, выученное на уроках Дамблдора – то самое, которое использовал в Выручай-комнате, во время «охоты» на диадему. Произносить его вслух не было времени.
Нашу компанию накрыла прозрачная магическая сфера, непроницаемая ни для магических ударов (кроме Непростительных заклятий), ни для материальных предметов. На мгновение вокруг воцарилась тишина – но я быстро понял, что это только показалось из-за усиленного тока крови в ушах. Чары эти были довольно простыми, однако их наложение требовало серьёзной магической силы. Это был своего рода энергетический щит, прикрывающий и меня самого, и всё живое, оказавшееся поблизости от меня. Опирался он на мою собственную магическую силу, а значит, должен был держаться до тех пор, пока сила воздействия снаружи не сломит меня.
Повинуясь чарам Волдеморта, осколки стекла и дерева от разломанного стола закружились в воздухе – но тут же опали. Недобро усмехнувшись, Лорд щёлкнул кнутом, хлестанув им по поверхности сферы. Я вскрикнул – ощущение было такое, словно кнут прошёлся по моему собственному телу. Следующий удар бросил меня на колени. Я всё ещё удерживал щит, хотя и не знал, есть ли от этого какой-нибудь толк – или же, наоборот, именно он и передаёт мне удары. Хотелось верить, что толк всё-таки был, иначе огненная плеть Тёмного Лорда уже рассекла бы всех нас на тысячу кусочков. От третьего удара я снова не сдержал вскрика, и мне показалось, что моя одежда задымилась. Я был почти оглушён захлестнувшей меня болью.
- Гарри! – Блейз упала на колени рядом со мной, пытаясь растормошить. Ради неё я попытался встряхнуться и собраться с силами, приподнимаясь, однако новый удар заставил меня опрокинуться на спину.
- Что с ним? – крик Рона.
- Наложи диагностику! – а это уже Малфой.
- Не могу, у меня нет палочки! – Блейз продолжала тормошить меня. Наверное, только это не давало мне лишиться сознания от боли. Я мог бы поклясться, что моё тело жжёт как огнём в тех местах, куда пришлись воображаемые удары – однако при этом на мне не было ни малейшей отметины. Да и не должен этот щит таким вот образом реагировать на внешнее воздействие!
- Возьми мою! Я могу обойтись так! – снова влез Драко. Какого драного боггарта он опять геройствует? После такой ночки только без палочки ему колдовать и не хватало!
Я ощутил лёгкое покалывание от диагностических чар, и почти сразу же – новый удар. Мне показалось, что он рассёк моё плечо чуть ли не до кости – но на самом деле оно даже не покраснело. Я не сдержал вскрика.
- Физически он в порядке… – обескураженно пролепетала Блейз. – Гарри!
- Я… – я попытался ответить, но у меня перехватило горло от боли, и я не мог говорить. К счастью, этого и не требовалось.
- «Он пользуется вашей связью, чтобы передать тебе физические ощущения через магию», – удивительно спокойно констатировал у меня в голове голос Драко. – «Наверное, надеется, что это поможет ему побыстрее сломить тебя. Надо затушить эту его долбаную плеть!»
- «И как это сделать?» – с трудом оформил я связную ответную мысль.
- «А как тушат огонь?»
- «Агуаменти?»
Я засомневался было, но ни времени ни сил спорить не было. В отличие от меня, Малфою уверенности было не занимать.
- «На счёт «три» снимаешь щит, и окатываем его водой, вместе», – сказал он, и я ощутил, как мою ладонь знакомым жестом накрыли его прохладные пальцы.
- Готов? – спросил он вслух. Сглотнув, я кивнул. За пределами сферы Лорд отмахнулся от кого-то из орденских и снова занёс плеть для удара по мне. На его лице сияло выражение злобного торжества.
- «Надо успеть, пока он не ударил!» – с трудом собравшись, направил я Драко свой мысленный крик. От следующего удара я могу потерять сознание… Малфой кинул быстрый взгляд на Лорда.
- «Тогда плюнь на счёт! Снимай!»
- Фините! – сам не знаю, каким чудом мне удалось прокаркать отменяющее заклятие.
Защитная сфера, мигнув, исчезла – и меня будто самого окатило волной воды, мигом смывшей и боль, и жжение, и все прочие неприятные ощущения. Я резко глубоко втянул воздух в пылающие лёгкие, только чудом не закашлявшись. Лёгкое пожатие, которым я дал Малфою понять, что готов к действию…
- Агуаменти! – поток воды, сорвавшись с моей палочки и руки Драко, встретил огненную плеть Волдеморта на полпути. Раздалось шипение, поднялся пар… Поток не достиг самого Лорда, бессильно рассеявшись возле его ног, но основной цели мы достигли – его огненный кнут исчез.
Не теряя времени, я вскочил на ноги, быстрым кивком поблагодарив Блейз, и обернулся к врагу. Тот оскалился, его красные глаза пылали всепоглощающей ненавистью, от одного вида которой становилось жутко. Стиснув зубы, я приготовился дорого продавать свою жизнь и выставил палочку перед собой. Её кончик засветился сам собой каким-то странным, золотистым светом.
Внезапно, перекрывая шум битвы, по залу прокатился странный, но удивительно знакомый звук: музыкальный аккорд неземной, пугающей красоты. У меня перехватило дыхание – и не у меня одного. Звук повторился, нарастая и приближаясь, мелодия, сначала звучавшая отдельными нотками, лилась и вырисовывалась всё явственнее. Большинство сражающихся замерли, некоторые – как Упивающиеся, так и члены Ордена, – заозирались по сторонам в поисках источника этого дивного пения.
Песнь феникса. Для меня она всегда означала надежду – обычно в той ситуации, которая казалась безвыходной. В первый раз я услышал её в Тайной Комнате, когда готовился стать ужином для василиска, второй – на кладбище, ожидая смерти в той издевательской «дуэли» с Волдемортом. В первый раз пела сама птица, во второй песнью звенели нити нашей слившейся в противостоянии магии. Но ведь пока что, несмотря на сражение, наши палочки ещё не «сцепились», как в тот раз! Так неужели… Неужели Фоукс вернулся? Впрочем, самого феникса мы так и не увидели, если не считать слабого золотистого сияния, окрасившего небо совсем не с той стороны, где должно было бы вставать солнце. Если он и вернулся, то вмешиваться в наши дела не торопился. Наверное, подумалось мне, сама птица тут была всё-таки ни при чём, а песня и сияние – неизученные эффекты взаимодействия наших с Лордом родственных палочек. Возможно, это было что-то вроде предупреждения – ведь до сих пор нам не приходилось противостоять друг другу так долго?

Как и в прошлый раз, первым опомнился Волдеморт. Пение феникса, постепенно утихшее, кажется, не произвело на него такого же глубокого впечатления, как на остальных участников сражения. Наверное, меня спасло в тот момент только то, что я всё равно не терял бдительности – ну и то, что всё-таки на моей стороне оставалось одно-единственное крохотное преимущество. А именно – молодость и быстрота реакции.
А дальше… А дальше мне показалось, что начали сбываться мои самые ужасные кошмары. Кажется, я в достаточной степени вывел Волдеморта из себя, чтобы ему не хотелось играть со мной, как кошка с мышкой. Проклятия и всевозможные атакующие чары посыпались на меня, как из рога изобилия. Какую-то часть мне удавалось блокировать, другую – отражать обратно или перенаправлять, как учил в этом году директор. Как и всегда, у меня будто открылось второе дыхание, и я забыл обо всём, целиком погрузившись в быстрый, рваный ритм схватки. Блок, удар, защита… От чего-то приходилось уклоняться – хотя это я всегда делал с опаской, ведь мало ли кто может оказаться за спиной. Допустить, чтобы заклятие Волдеморта настигло кого-то из моих близких, я не мог.
Кое-что не давало мне покоя. Помня схватку Волдеморта и Дамблдора при Ставке, я и мысли не допускал о том, что смогу справиться хотя бы с половиной того, что тогда Лорд обрушил на директора. Однако так же смешно было бы сейчас допустить мысль, что он меня щадит. С какой стати ему делать это? Ведь он собирается убить меня? Однако Волдеморт почему-то не торопился с Авадой. Может, Драко был прав, предполагая, что магия слишком часто подводила Лорда, когда он пытался меня прикончить, и теперь он предпочитает положиться на что-то другое? Но на что? Его собственные руки и острый нож в прошлый раз помогли ему ничуть не лучше…
Несмотря на то, что пока мне удавалось оставаться относительно невредимым – пару ударов я всё-таки пропустил, правда, не очень сильных, – я понимал, что долго это продолжаться не может. Помимо всего прочего, мои силы постепенно таяли – особенно если учесть, что ночка и так выдалась напряжённая сверх всякой меры. Я понимал, что, если я хочу хотя бы попытаться достать Волдеморта, мне нужно действовать быстро, пока напряжённый бой не вымотал меня настолько, что сил на Аваду уже не хватит. Однако при этом я никак не мог улучить время, чтобы собраться с силами достаточно для Смертельного проклятия. Лорд попросту не давал мне опомниться, мне приходилось безо всякой передышки отбиваться от его атак и уклоняться от того, что мне было не под силу отразить. Царапины и синяки, магические и обыкновенные ожоги, которые я получил в сражении, буквально горели на моём измочаленном за эту бесконечную ночь теле. Я сам не понимал, как мне удаётся до сих пор оставаться в живых – возможно, помогало моё легендарное везение, но даже оно не могло длиться вечно…
Улучив момент, я контратаковал мощным связным каскадом чар, рассчитанным на то, чтобы пробить защиту противника. Правда, я не особенно верил в то, что это поможет – но выбора у меня не было. Я должен был хоть как-то занять его, показать, что могу оказать хоть какое-то сопротивление. Наградой мне стало озабоченное выражение на мерзкой змеиноподобной физиономии. Я просто глазам своим не поверил. Чары-то мои он отразил с лёгкостью, но такая вот озабоченность как-то не вязалась с тем, что я сам думал о нашем поединке. Неужели… однако сомнение в красных глазах мне явно не чудилось?

Интерлюдия. В же самое время, Хогвартс, временный лазарет.

Студентка седьмого курса факультета Гриффиндор Лаванда Браун чувствовала себя беспомощной маленькой девочкой. Сидя на одной из кушеток, трансфигурированных из школьных парт, она то и дело ёжилась от холода – и, что уж там, от страха. Не то чтобы она в данный момент боялась чего-то конкретного, что угрожало ей сию секунду – да и вообще чего-то, что угрожало бы лично ей. Боялась Лаванда сейчас всего подряд – и за всех подряд. Боялась за окружающих, бывших под прицелом палочек слуг Тёмного Лорда – помня судьбу Дина Томаса, девушка каждое мгновение опасалось, что нечто подобное может повториться. Боялась за Джинни, насчёт которой Волдеморт всё ещё мог передумать и решить попытаться как-то использовать девушку. Невыносимо, до боли, боялась за Рона, отправившегося с какой-то стати вместе с Гарри и остальными на поиски Нагайны. Найдут ли проклятую змею – и если найдут, смогут ли они с нею справиться? И если всё-таки смогут – то какова будет цена? И зачем, проклятье, зачем им вообще понадобилось её во что бы то ни стало уничтожать?
Беспокоилась Лаванда и за Стервятников. Альтаир, Драко, Блейз… Два года назад задуманный Блэком – и исполненный им вместе со своими друзьями и заодно с её, Лаванды, помощью, – план подарил ей Рона. Она вечно будет благодарна Стервятникам за то, что они помогли ей осуществить свою мечту. Но уцелеют ли в сегодняшней мясорубке Принц, Принцесса и Орёл Слизерина? Очень боялась Лаванда и за Блейз, которую Тёмный Лорд увёл с собой для участия в своём проклятом ритуале – пусть даже сама девушка и не понимала толком, в чём суть задуманного Волдемортом, но не сомневалась в том, что ничего хорошего ни для кого из её друзей и знакомых этот ритуал не предполагает. Но ещё больше она боялась за Гарри. Поддастся ли он на шантаж Волдеморта, согласится ли принять участие в его безумной затее – или предпочтёт пожертвовать жизнью Блейз, лишь бы не потворствовать своему врагу? И если бы это был только вопрос его гордости! Ведь на кону, надо понимать, куда как больше… Лаванде оставалась лишь хрупкая надежда на то, что Гарри удастся-таки одолеть Тёмного Лорда. Как истинная гриффиндорка, Лаванда изо всех сил старалась верить в пророчество и доверять силе лучшего друга своего возлюбленного.. И в то же время, как человек рациональный, она не могла не понимать, что Лорд могущественнее и гораздо опытнее противостоящего ему юноши. А значит… А значит, шансы у Гарри невелики, если они вообще есть.

Захваченный Упивающимися лазарет представлял собой теперь нечто среднее между тюрьмой и полевым госпиталем – причём ближе к первому. Фигуры Упивающихся, закутанные с головы до пят в тёмные мантии с островерхими капюшонами, прохаживались между кроватями. Более-менее оправившиеся пациенты, сиделки и целительницы, сбившись в кучу в углу комнаты, настороженно наблюдали за ними. Ни у кого из пленников, естественно, не осталось палочек, часть пузырьков с зельями была перебита, несколько котлов опрокинуты. Джинни Уизли, поначалу пытавшаяся возмущаться таким обращением, скоро выдохлась. Все её попытки уговорить захватчиков хотя бы позволить целительницам позаботиться о тяжелораненых, требовавших постоянного ухода, разбивались о глухую стену равнодушия. Никому из Упивающихся не было дела до того, сколько членов Ордена умрёт сегодня. Каждый погибший для них означал всего лишь ликвидацию очередной проблемы.
В голове Лаванды один за другим рождались отчаянные планы побега – один безумнее другого. Ах, если бы, например, Джинни умела колдовать без палочки! Её знаменитый Летучемышиный сглаз сейчас пришёлся бы как нельзя более кстати! Ну или, например, если бы им удалось пробраться в подсобку, где всё ещё оставались нетронутые котлы с настаивающимися зельями… при помощи одного-двух дополнительных ингредиентов некоторые из них можно превратить в едкие составы, которые сгодятся для какой-никакой атаки… Или вот, к примеру, будь у них хоть одна палочка на всех, можно было бы попробовать разбить крепления карнизов над окнами, на которых висели тяжёлые плотные занавески. Если попробовать использовать эти занавески, чтобы отвлечь внимание Упивающихся – например, набросить их сверху, как ловчую сеть! – то можно попытаться добраться до сложенных на одном из столов конфискованных палочек и вооружиться…
Увы, все эти планы оставались лишь несбыточными мечтами. Колдовать без палочки младшая Уизли не могла. Дойти до подсобки незамеченной нечего было и думать – Упивающиеся не сводили с них глаз. Несколько излишне непоседливых пленников уже получили Круциатус за попытку подняться с места. План с занавесками и вовсе был наивен до крайности. Во-первых, ни одной палочки в руках пленников не оставалось, а во-вторых, тюремщики держались порознь, на расстоянии друг от друга – а значит, нечего было и пытаться накрыть занавесками хотя бы несколько человек одновременно. Да и не факт, что занавеска сможет запутать их достаточно надолго. Всё-таки это не сеть, выбраться из-под плотной ткани гораздо легче…
Сколько она так просидела в бесплодных раздумьях, гриффиндорка не знала. Сердце заходилось от страха при мысли о том, что происходит сейчас в Большом зале. Рон, Драко, Блейз, Альтаир, Гарри… Живы ли они? Есть ли у них вообще шансы? Да есть ли вообще хоть у кого-нибудь шансы уцелеть в сегодняшней бойне?
Ночь казалась бесконечной. То и дело кидая взгляды за окно, Лаванда задавалась вопросом, а действительно ли она видит сереющее в предрассветном сумраке небо – или это всего лишь игра воображения? А может, просто её глаза уже настолько привыкли видеть за окном ночной мрак, что начали видеть сквозь него, как у кошки? Потому ей и кажется, что там стало светлее? В отчаянии девушка уже переставала верить в то, что когда-нибудь всё-таки наступит утро. Разве может быть утро в этом стылом безумии, в которое превратилась сегодняшняя ночь?
Безучастно уставившись в мутный серый сумрак, девушка позволила своим мыслям снова унестись вниз, к друзьям. Что-то сейчас там происходит? Что они делают? Может, Гарри подчинился Волдеморту, и как раз сейчас в Большом зале исполняется тот самый мерзкий ритуал, о котором упоминала Джинни? Девушка была благодарна приятельнице за то, что та хотя бы избавила её от подробностей… А может быть, Поттер не склонился перед Тёмным Лордом? Как знать, а вдруг он всё-таки нашёл в себе силы принести свою любовь в жертву долгу перед Магическим Миром, и теперь там, внизу, кипит смертный бой?

Лаванда не могла сказать с уверенностью, когда началась та странная тихая музыка – прекрасная и жутковатая одновременно, – которая, постепенно приближаясь, заполнила, казалось, всё её существо. Это не было похоже ни на один из звуков, что ей доселе приходилось слышать. Потусторонняя, чуждая этому миру мелодия – то ли стон, то ли песнь… Но чья? Гриффиндорка, очарованная мелодией, не сразу поняла, что звучит она не только внутри неё – песнь слышали все. И Упивающиеся, и их пленники недоуменно озирались по сторонам в поисках источника звука.
Моргнув, Лаванда изумлённо уставилась за окно. Нет, если предрассветные сумерки ещё можно было, в принципе, списать на обман зрения, то с тем, что она видела сейчас, спорить было бесполезно. Северная оконечность школьного крыла, на которую открывался вид из окон лазарета! Ночью можно было с огромным трудом различить только контуры самого здания – теперь же оно проступало всё отчётливее, озаряемое приближающимся золотистым сиянием! Лаванда приняла бы его за свет восходящего солнца – но солнце не встаёт на севере! Казалось, можно уже разглядеть каждый камешек в толстой кладке стен и каждое стёклышко в сложной мозаике окон! Да что там «казалось» – так оно и было! Но откуда мог взяться свет? Ответом стала слепящая, невероятно яркая вспышка, с громким хлопком озарившая палату.

Когда ослепительный, невыносимый свет померк, сменившись всё тем же золотым сиянием, Лаванда с удивлением увидела, что почти весь лазарет погружен в странное, невероятно полное… оцепенение. Словно кто-то наложил на всю комнату невероятно мощный Петрификус Тоталус, который по непонятной причине не подействовал на неё саму и на Джинни, сидящую рядом. Рыжеволосая гриффиндорка, точно так же, как и сама Браун, недоуменно оглядывалась по сторонам. Оцепенение действительно охватило абсолютно всё и всех, не считая их двоих. Застыли даже капли пролитого зелья, капающие со стола на пол.
Впрочем, времени оглядываться у девушек не оказалось. Золотистое сияние, исходящее, кажется, из самого центра комнаты, странным образом вдруг свернулось, приобретая контуры… большой птицы с распростёртыми крыльями. Лаванде не потребовалось долго гадать, что это за птица.
- Феникс! – поражённо выдохнула девушка.
- Фоукс! – радостно подхватила Джинни.
Крупная золотисто-красная птица, изящно складывая крылья, спикировала на спинку стоящей в углу кровати. Издав ещё одну потусторонне-прекрасную ноту, словно поприветствовав девушек, феникс наклонил голову, всматриваясь в лежащего на кровати человека. В груди Лаванды затеплилась надежда. Она точно помнила, что слёзы феникса являются одним из самых редких и мощных целительных снадобий, способных справиться, кажется, практически с любой раной, кроме совсем уж смертельной. Так, может, они и укус Нагайны смогут исцелить?! Если Фоуксу удастся спасти Дамблдора, привести его в себя – у них, может быть, снова появится шанс? У Гарри, у Рона появится шанс!
Кое-как соскочив со спинки в изножье кровати, феникс медленно, с видимой неловкостью двинулся по постели вверх, перемещаясь от ног к груди своего… хозяина? Покровителя? А может быть, друга? Когти птицы то и дело цеплялись за покрывало, но Фоукс не остановился, пока не оказался возле груди старика. Затаив дыхание, Лаванда и Джинни наблюдали, как благородное создание наклонило голову – и вот из его глаз закапали слёзы, сверкающие во время падения, точно хрусталь…

Двадцать минут спустя, Хогвартс, кабинет директора.

Альбус Персиваль Брайан Вулфрик Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс», с недоумением рассматривал груду щепок, громоздящуюся посреди его личного кабинета и бывшую некогда, по-видимому, его собственным рабочим столом. Картину разрушения мило дополняли осколки, оставшиеся на месте стеклянного ящика, в котором хранился меч Гриффиндора. Дамблдор невесело хмыкнул себе в бороду. Из того, что поведал ему феникс, директор уже знал, кто осмелился так неуважительно обойтись с его собственностью – но упаси Мерлин сердиться на мальчишек! В конце концов, вещи – это всего лишь вещи.
Глубоко вздохнув, Дамблдор сосредоточился, обратившись к островку спокойствия и равновесия внутри себя. Через мгновение потайное место за гобеленом, висевшим на стене за его рабочим креслом, засветилось. Отодвинув тяжёлую ткань, старик открыл искусно замаскированную дверцу и извлёк наружу собственную волшебную палочку. О тайнике, кроме самого директора, знали лишь двое его ближайших доверенных лиц – Северус и Минерва. Дамблдор не сомневался, что её положил туда один из них. Погладив гладкое дерево, ставшее для него за долгие годы работы с этой палочкой почти таким же родным, как собственное тело, директор несколькими взмахами палочки привёл себя в порядок. Длинная серая мантия облекла его фигуру вместо больничной рубашки, очки в форме полумесяцев привычно устроились на носу. Не теряя дальше времени, старик обернулся к устроившейся на своей, к счастью, уцелевшей жёрдочке птице.
- Понимаю, Фоукс, дружище, ты проделал большой путь и очень устал, – мягко сказал он. – Но мы не можем терять времени. Цена промедления может оказаться слишком высокой. Только один переход. Ты ведь понимаешь, как мне сейчас нужно твоё содействие.
Феникс недовольно курлыкнул, но, внимательно посмотрев в глаза директора, согласно кивнул головой и начал расправлять крылья. Оттолкнувшись от насеста, птица рванулась вперёд. Маг вытянул руку навстречу – и оба исчезли в золотистой огненной вспышке.

За минуту до этого, Хогвартс, Большой зал.

Битва в Большом зале была в самом разгаре. Наверное, именно так всё и должно было в конце концов обернуться. С одной стороны наседали члены Внутреннего Круга Упивающихся, нанося удары без пощады и оглядки на последствия. С другой стороны насмерть стояли маги Ордена Феникса, каждый из которых понимал, что пути назад сегодня уже не будет. Куда отступать, когда школа почти лежит в руинах, аврорат разорён и захвачен, а боевые товарищи – вот они, рядом, бьются на пределе своих сил.
Некому было сейчас бросить взгляд со стороны, чтобы увидеть целиком картину битвы – битвы из разряда тех, о которых впоследствии поют песни и слагают легенды. А посмотреть было на что. На то, как с отчаянной, бесшабашной храбростью сыплет заклятиями Сириус Блэк, смеясь в лицо своему противнику Рудольфусу Лестрейнджу и почти не обращая ни на поврежденную, почти негнущуюся ногу, ни на треснутые рёбра. На то, как, рыча от напряжения, бьётся Джаред Поттер, прижимая к груди перебитую заклятием левую руку. На то, как, подобно чёрному пламени, пляшут волосы Беллатрисы Блэк, с хохотом уворачивающейся от Режущих заклятий Эйвери и резко бьющей в ответ Непростительными. На то, как ловко загоняют в угол обоих Кэрроу Бартемиус Блэк и Ремус Люпин – а те в ужасе косятся на оборотня и неловко отбиваются от мощных заклятий Главы Древнейшего и Благороднейшего семейства Блэк. На то, как уверенно и со знанием дела наседают на Руквуда, – пожалуй, самого опасного из всех оставшихся в живых Упивающихся после братьев Лестрейнджей, – Грозный Глаз Грюм и сбросившая Империус Нимфадора Тонкс. Да, их двое против одного – но старик всё ещё силён, и авроры отнюдь не уверены в своей победе… Некому было оценить и ту безжалостную смертоносную точность, с которой наносят удары по своим прежним «товарищам» бывшие Упивающиеся – Северус Снейп и Люциус Малфой.
А впрочем, даже и окажись в зале некто, кто мог бы посмотреть на происходящее со стороны, не принимая участия в битве, вряд ли все эти поединщики завладели бы его вниманием дольше, чем на минуту. Его внимание, точно магнитом, неизбежно притянуло бы сражение, разворачивающееся в центре зала, прямо возле обломков старого факультетского стола. Кто мог бы подумать, что Гарри Поттер – мальчик, никогда особо не блиставший ни на одном уроке, кроме ЗОТИ, – сможет противостоять самому ужасному Тёмному Лорду в истории? Везение ли было тому причиной, или что-то иное? Сам юноша полагал, что дело именно в удаче. Но разве удачей было то, с какой скоростью он перемещался, с какой силой атаковал и какую мощь вкладывал в защиту? Удачей ли было замешательство в глазах Волдеморта, когда тот снова и снова пытался ударить своего юного противника – а тот увёртывался, отражал его чары или же отбивал их обратно?
И к удаче ли можно было отнести то, как прикрывали его друзья – хоть у самого Гарри и не было ни секунды, чтобы обернуться и увидеть это? Ведь Упивающихся всё равно оставалось больше, чем членов Ордена. Несмотря на кипящее в зале сражение, несколько приспешников Лорда всё же избежали атаки – для того, чтобы прийти на помощь своему хоязину. Но что заставило троих семикурсников встать на их пути? Только ли удача?
Нет, не она. Гарри Поттер действительно обладал недоступной и непонятной Тёмному Лорду силой. Нет, сила Любви не делала юношу более ловким, не добавляла ему магической мощи и искусства, не прибавляла и физических сил, которые после ночи непрерывных сражений были на исходе. Но именно она давала сейчас юноше душевные силы, без которых и магия, и ловкость, и физическая сила были бы бесполезны. Сила любви питала железную, несгибаемую волю Гарри, заставляя его раз за разом поднимать палочку, делать новый шаг, новое движение, накладывать новое заклятие. Ведь если он не сделает этого – кто же защитит тех, кто бьётся сейчас за его спиной?
Это была истинная сила мальчишки-Поттера. Она жила не только в нём самом, но и в тех, кого он сам любил. Во всех, кто бился за него сейчас, кто прикрывал его спину и всем сердцем желал ему… да даже не победы – всего лишь жизни. Именно за неё, за его жизнь сейчас сражался с яростным блеском в глазах Рон. За неё, шипя от злости, насылала проклятия Блейз, действительно напоминающая в этот миг разъярённую лесную кошку. За неё швырялся беспалочковыми заклинаниями почти на пределе своих возможностей побледневший, но всё такой же решительный Драко. За неё безостановочно бросал одно темномагическое заклятие за другим Альтаир, на лице которого замерла яростная улыбка…

Когда Уолден Макнейр обезоружил Рона и занёс свой топор, у гриффиндорца не было возможности уклониться. Палочка улетела куда-то далеко в гущу сражения, а сам он, споткнувшись об обломок камня, упал на спину и от боли был не в состоянии достаточно быстро уклониться. Блейз, видевшая, что парень загнан в ловушку, была слишком занята, отражая натиск Рабастана Лестрейнджа, который со смехом атаковал её непрерывным каскадом боевых чар. Она не могла прийти на помощь другу, да и что она могла с палочкой против топора? Уизли зажмурился, ожидая удара. Свист топора…
Сухой, слегка причмокивающий хруст, раздавшийся почти над головой, заставил его распахнуть глаза. Над ним стоял Малфой… с мечом Гриффиндора в руках. Лицо слизеринца, и так обычно бледное, было почти бесцветным – губа закушена и по подбородку стекает тонкая, невероятно алая струйка крови, а серые глаза распахнуты в пол-лица от шока. Макнейр с удивлением посмотрел на Драко – а потом на кусок топорища у себя в руках, обрубленного посередине. Верхняя часть, увенчанная топором, по инерции улетела вперёд и теперь валялась где-то там, совершенно бесполезная. Упивающийся покачнулся от неожиданности и опустил руки, отступая. Намеревался ли он бежать, или просто опешил от неожиданности и через мгновение вернулся бы в битву, – осталось навсегда невыясненным. Слизеринский Принц одним движением перехватил рукоять меча в другое положение, отвёл руку – и с силой швырнул гриффиндорский клинок вперёд, словно метательный нож. Мечи вообще-то никак не предназначены для подобных целей… но бросок был совершен почти впритык. Клинок с силой вонзился в грудь Упивающегося, тот булькнул, пытаясь что-то произнести… Кровь хлынула из его рта – и Макнейр повалился лицом вперёд, до конца загоняя в себя торчащий из его груди меч. В тот же момент Драко со стоном упал на колени, прижимая к груди трясущиеся руки.
- Дрей! – крик Блейз оборвался, когда какое-то из бывших частью каскада Лестрейнджа заклятий всё-таки попало в неё. Охнув, девушка выронила палочку и медленно осела на усыпанные осколками камня и дерева плиты.
Рон, вскрикнув, дёрнулся, чтобы вскочить, хотя ещё не знал, к кому именно стоит кинуться в первую очередь – к Блейз или к Малфою. А может, надо сперва разобраться с Лестрейнджем ?
Вспышка слепящего белоснежного света под потолком нарушила его планы.

Гарри, тяжело дыша, точно загнанная лошадь, таращился на облаченную в серую мантию знакомую фигуру, быстрым шагом приблизившуюся к ним. В первый момент Поттер даже не понял, что произошло, и почему все остальные, кроме него самого и Волдеморта, замерли в оцепенении. А потом – когда он узнал новое действующее лицо, – в сердце юноши затеплились надежда и радость.
- Профессор Дамблдор! – выдохнул он, чуть ли не падая на колени от облегчения. Так вот что означала песнь феникса! Это была вовсе не реакция их родственных палочек!
Приблизившись к юноше, Дамблдор ободряюще сжал его плечо, однако ничего не сказал ему и обратил внимательный, испытующе-беспощадный взгляд на Волдеморта.
- Наш поединок ещё не закончен, Том, – спокойно сказал он. – Я не могу позволить тебе и дальше калечить жизни детей.
- Мне следовало прикончить тебя в лазарете, когда была такая возможность, – прошипел Лорд, прищурившись. Удивительно, но даже сейчас он ещё не терял надежды одержать верх. – Но так, пожалуй, даже лучше. Избавившись от вас обоих, я создам благодаря этому новый крестраж. Пожалуй, и за объектом далеко ходить не придётся… – он кивнул в сторону меча, торчавшего из трупа Макнейра.
- Прости, Том, но ничего не выйдет, – покачал головой директор, и его рука, лежащая на плече Гарри, напряглась. Парень вскинул голову. Легилименция, или догадка – не столь уж важно, что именно подсказало ему, что надо делать. Он вскинул палочку одновременно с директором и Лордом.
- Авада Кедавра!
Три одинаковых заклятия, выкрикнутые тремя голосами, ни в одном случае не сработали так, как нужно. Все три зелёных луча столкнулись в одной точке – но не отразились обратно и не проникли дальше. Вспышка – ослепительная, мертвящая, потусторонняя – осветила зал, а затем раздался оглушительный хлопок, и всё вокруг померкло в клубящемся дыму.
Когда он рассеялся, вместе с ним пали и чары, державшие весь зал в оцепенении. И Упивающиеся Смертью, и члены Ордена Феникса в недоумении оглядывались вокруг, на какое-то время забыв о своей вражде. Картина, представшая перед ними, буквально приковала их к месту не хуже этих же самых чар.
В центре зала стоял на коленях старик, держа на коленях растрёпанную голову лежащего без сознания юноши. Напротив них медленно зашевелилась облачённая в тёмную мантию фигура, приподнимаясь с земли. Директор пронзил взглядом приподнявшегося мужчину, давно утратившего человеческий облик.
- Всё кончено, Том, – с неподдельной жалостью сказал он. – Довольно. Прощай. Авада Кедавра!
Зелёная вспышка – на сей раз не остановленная другой. Бледное до белизны лицо Тёмного Лорда, на котором как никогда явно был виден узор чешуек, в последний миг исказила чудовищная гримаса ненависти, но было уже слишком поздно. Луч Смертельного проклятия поразил его в грудь. Красные глаза, не веря, расширились…
Тело величайшего Тёмного Волшебника последнего столетия опрокинулось навзничь с глухим стуком. Конвульсивно дёрнулись бледные, тонкие пальцы, словно силясь нашарить свою палочку. Бессильно царапнули по полу жёлтые, обломанные ногти… Тихое шипение сорвалось с бледных, бескровных губ, – и покинуло их вместе с последним дыханием жизни.