- Ремус! – внезапно завопил Альтаир, кидаясь навстречу оборотню, падая на колени и безо всяких церемоний стискивая его в объятиях. – Мерлин и Моргана, как я рад, что ты цел!
Я, втихую ругнувшись, от души хлопнул себя по лбу. Даже если сделать скидку на разницу между лисьим и человеческим зрением – я-то впервые видел Люпина как волка, не находясь сам в анимагическом обличье – ошибка была просто сверхконфузящей. Пожалуй, оправданием мне могла бы послужить только закончившаяся несколько минут назад битва, после которой враг виделся во всём, что очертаниями походило на волчий силуэт. Гермиона, прикрыв ладонью глаза, нервно рассмеялась. Смех, правда, немного походил на истерический, хоть и был негромким, но это я вполне понимал.
- Луна-а-атик, – протянул тем временем Альтаир, чуть ли не зарываясь лицом в густую волчью шерсть. – Я просто жутко рад тебя видеть. Папа с мамой не знаешь где?
Волк совершенно по-человечески вздохнул и с извиняющимся видом помотал головой.
- Ну ладно, – тоже вздохнул Альтаир. – А мы тут только что с пятью оборотнями закончили драться – не волнуйся, мы все целы! Потом всё расскажу…
- Альтаир, – вежливо, но настойчиво произнесла Гермиона, – я тоже рада этой встрече, но нам нужно догонять Гарри и Рона! Драко, ты можешь определить, где они?
- Да, – кивнул я, окончательно приходя в себя. Поттера я снова нащупал без проблем. – Они застряли по дороге. Там в одном из коридоров бой. Ничего серьёзного, но дорога перекрыта плотненько. Это их, как минимум, задержит.
- Передай Гарри: им, возможно, удастся пробраться, если они используют мантию-невидимку, – посоветовала девушка. – А вот нам с вами придётся поспешить. Через новый завал, который ты там внизу устроил, нам не перебраться, значит, надо придумывать обходной путь…
- Это не проблема, – Альтаир, даже не утруждая себя вставанием с пола, вместо этого окончательно уселся на него и запустил руку во внутренний карман. – Ремус, не устаю благодарить тебя за эту штуку. Сколько раз она нам помогала – и не перечесть!
Оборотень довольно улыбнулся и ласково ткнулся носом в висок парня. Тот извлёк Карту Стервятников и быстро расстелил её прямо на полу. Мы дружно обступили его.
- Коридор возле теплиц завален… – проговорила Гермиона, ведя пальцем по Карте. – Так, вот он… Нам нужна кратчайшая дорога вот отсюда – вот мы, – к Танцевальному залу, в обход сражений и завалов…
- Просто завалов, – возразил Альтаир. – Пока мы будем идти, одни сражения могут прекратиться, а другие, наоборот, появиться.
- О. Верно… – закусила губу гриффиндорка. – Ну ладно, тогда – ищем завалы…
Благодаря Карте мы быстро нашли нужный нам путь, и я сам – правда, про себя, чтобы не смущать уж его окончательно, – не раз от всего сердца поблагодарил Люпина за его щедрый подарок крестнику на нашем первом курсе.
- Ну что ж, – подытожил я, глядя, на Карту. – Осталось только добраться. Правда, не уверен, что это того стоит – в Танцевальном зале уже никого нет.
В самом деле, он был пуст – там не осталось никого. Гарри и Рона, да и Нагайны даже, там не было. Мы молча переглянулись.
- Может, поищем их? – неуверенно предложила Гермиона.
- Сейчас в замке полно людей, и почти все непрерывно движутся, – возразил Альтаир. – Мы в этой мешанине точек можем добрый час искать. Давайте лучше пойдём к залу, как и намеревались – может, они где-то рядом. Во всяком случае, с их стороны было бы логично подождать нас там. Ну а если им пришлось уйти – вряд ли они ушли далеко, а раз так, мы их легко отыщем.
Звучало, на мой взгляд, не вот чтобы логически безукоризненно, но это всяко было лучше, чем продолжать сидеть здесь и пытаться найти иголку в стоге сена, сиречь наших друзей в, как метко выразился Ветроног, «мешанине точек». Остальные, по-видимому, пришли к тому же выводу. Лунатик кивнул, а Гермиона, вздохнув, согласно махнула рукой. Альтаир стёр Карту, сложил её, убрал в карман, и мы, не мешкая, отправились в путь.
Поспевать за ровной волчьей трусцой и размашистым шагом Ветронога было лично для меня делом несложным, но вот Гермиона немного запыхалась. Я старался не очень спешить, чтобы при необходимости помочь ей, но гриффиндорка чувствовала себя, по её заверениям, вполне прилично, только несколько вымотанно. Я задумался, не предложить ли Альтаиру прокатить свою девушку на себе (естественно, в анимагическом обличье!), но от этой идеи пришлось отказаться – в случае внезапного столкновения с врагом они оба оказались бы, как минимум, на несколько секунд превосходными мишенями.
То ли я накаркал, то ли сама судьба решила снова свести нас с недругом – но в один из моментов, когда до Танцевального зала осталось не так уж далеко, я вдруг обнаружил, что Люпин, застыв перед выходом на одну из боковых лестниц, откуда было уже рукой подать до нашей цели, не торопится вновь двигаться вперёд, когда мы его догнали. Более того – оборотень весь подобрался, а из его пасти всё отчетливее доносилось сердитое рычание. Он на мгновение замолчал, принюхался ещё раз – и зарычал снова. Шерсть на загривке стала дыбом, он припал вперёд, на передние лапы – до боли знакомая поза волка, готовящегося атаковать. Но кого? Лестница была пуста, и я даже шагов не слышал! На всякий случай я вытащил палочку, вставая так, чтобы обеспечить себе хороший сектор для метания заклятий. Альтаир немедленно загородил собой Гермиону, тоже целясь в пустоту. Девушка, не протестуя, напряжённо обшаривала взглядом окружающее пространство. Я не претендовал на то, чтобы в человеческом обличье сравниться с оборотнем в обонянии или слухе – но всё равно ничего не мог понять. Если враг так близко, что Ремус готов атаковать (а судя по его виду, он собирался вот-вот броситься), то почему его не видно? Прячется под мантией-невидимкой? А если… Мало ли что могло произойти – вдруг Упивающиеся отобрали у Поттера его вундервафлю?
Я в панике потянулся мыслью к Гарри – но и он, и Уизли были далеко отсюда, уже на подходе к Танцевальному залу (ага, значит, они просто ещё даже не дошли!) и как раз скрывались под мантией. Выходит, у нас не то… А впрочем, мантия Поттера – не единственная на свете!
На лестнице послышался шорох – но никак не похожий на человеческие шаги. Звук был смутно знакомый – именно шорох и что-то вроде… писка? Прежде чем я осознал, что именно это означает, Люпин с грозным рыком прянул вперёд, оскалив клыки. Я сглотнул. Судя по тому, что я успел разглядеть, зубами крёстный Альтаира не уступал «сородичам». Но я никогда не думал, что волки – даже пусть волки-оборотни! – охотятся на мышей. Или… Мыши – Люпин – Мародёры – крыса…
- Хвост! – яростно взревел Альтаир, резко опуская палочку вниз.
- Хвост! – выкрикнули в один голос и мы с Гермионой – очевидно, смысл происходящего дошел до нас одновременно. Действительно – «старый приятель», проклятый пролаза, по словам Блейз, всё ещё ошивался где-то в Хогвартсе! Почему бы и не здесь… Оборотень лязгнул зубами, волчком завертелся вокруг себя – между его лап проскользнула тощая серая крыса и что было прыти дала дёру. Ну, точнее, попыталась. Волк ринулся за ней и настиг одним прыжком. Его острые, как бритва, клыки располосовали предателю бок, но убивать Ремус что-то не торопился. Как мне всегда казалось, не в его характере издеваться над жертвой – но в данный момент никакие соображения милосердия и порядочности не могли бы меня заставить посочувствовать Хвосту.
Я никогда и предположить не мог, что крысы умеют так верещать. Нет, конечно, избитое сравнение – «готовы были лопнуть барабанные перепонки» – тут не годилось: всё-таки крыса есть крыса, и даже анимагу в этой форме такой подвиг не под силу. Однако визг был такой, что на мгновение заглушил, казалось, даже гневный рык оборотня. Но если Хвост надеялся этим визгом чего-то добиться, то напрасно – ему ответил лишь издевательский смех Альтаира.
- Кажется, кое-кто сейчас пойдёт на «Педигри» со вкусом крысятины, – нарочито громко прокомментировал он. Его палочка хищно покачивалась из стороны в сторону, однако заклятий Ветроног не посылал – то ли не желал мешать Ремусу, то ли просто опасался отвлечь его неудачным попаданием, дав тем самым предателю шанс сбежать. Я украдкой покосился на Гермиону – не возмутилась ли она этим заявлением. На лице девушки мелькнуло неудовольствие, но тут же исчезло. И то верно – одного только участия Хвоста в возрождении Волдеморта было бы достаточно, чтобы полностью оправдать пожелание Альтаира. А если ещё учесть то, что по милости Петтигрю же Гарри остался сиротой, а Сириус провёл среди дементоров двенадцать лет, то речь шла уже не то что об оправдании, а о горячем поддерживании.
Хвост тем временем до конца оправдывал свою крысиную натуру. Он убегал и изворачивался сколько мог – но сейчас ему некуда было деваться. В просторном и широком коридоре от оборотня ему не уйти: тот догонит его в два счёта. Помощи ждать неоткуда – мы шли окольными путями, хоть и торопясь, но стараясь обходить места, где кипели схватки, – так что его дружков-Упивающихся поблизости нет. Да даже если и есть – никто из них не знает, что Хвост вообще в школе, ведь сюда-то его притащила Блейз. К тому же не думаю, что кто бы то ни было из них вообще стал бы спасать Петтигрю, даже имей на то полную возможность. В то, что мерзкому крысу удалось после Рона (да и то обманутого) вызвать хоть у кого-то тёплые чувства, откровенно не верилось.
Хвост, похоже, тоже это понимал. Поэтому, наверное, он и сделал единственное, что ещё мог – то, что делает загнанная в угол крыса. Кое-как вырвавшись в очередной раз из волчьих клыков, он немыслимым прыжком отскочил – и на глазах начал менять форму. В первый момент я слегка растерялся. Зачем ему это? У человека против оборотня шансов немногим больше, чем у крысы – даже при наличии волшебной палочки! А убежать-то у крысы точно больше шансов… На всякий случай я выставил собственную палочку вперёд, готовясь отразить атаку. Оборотню-то почти плевать на всякие чары, но что, если Хвост нападёт на нас?
- Как, вы ещё живы, сударь? – с деланным удивлением осведомился Альтаир. На губах его играла улыбка, которую можно было бы назвать доброй, если бы не глаза. Они, казалось, превратились в два осколка серого льда.
Люпин не стал ждать, пока его вероломный «старый друг» проявит инициативу. Он прыгнул вперёд, сбивая предателя с ног, чтобы схватить его за горло, и… На лице Петтигрю на мгновение проступило выражение злобного торжества, ну никак неуместное у человека, которому вот-вот перегрызут глотку! Его палочка со стуком покатилась по полу, но Хвост и не обратил на неё внимания. Вместо этого он с отчаянным визгом, всё ещё похожим на крысиный, сунул правое предплечье прямиком в оскаленную пасть. Гермиона вскрикнула, да и я с трудом удержался от возгласа. Альтаир тоже – но от торжествующего. Рожу Петтигрю исказила гримаса боли, когда острые, как бритва, зубы вцепились в его руку, располосовав её до самой кости. Но даже боль не могла затмить лихорадочный блеск его глаз. Он что, всё ещё надеется на… На что?
Волк и человек, сцепившись, покатились по полу – и вдруг в клубке переплетённых тел что-то сверкнуло. И тут до меня в каком-то мгновенном озарении дошло, что именно это было, и на что надеялся Хвост, и зачем он превратился в человека. Крысиные лапки слишком малы – а вот человеческие руки… Точнее, ОДНА рука!
- Его рука! Серебро! Ремус, назад! – крикнул я, понимая, что, увы, безнадёжно опаздываю. Гермиона за моей спиной в ужасе охнула, Альтаир испустил полухрип-полустон и кинулся вбок, стараясь прицелиться в предателя, не рискуя задеть Ремуса. Петтигрю снова завизжал – и прежде, чем мои слова смогли дойти до одурманенного кровью сознания разъярённого оборотня, предатель с жуткой гримасой боли и торжества вонзил серебряные пальцы ему в бок. Подаренная слуге Волдемортом кисть обагрилась кровью – чёрной в неярком ночном освещении замка. Волк жалобно взвизгнул от боли и захрипел. Вторя ему, я вскрикнул, словно это мои рёбра трещали под металлическими пальцами, словно МОИ внутренности раздирал этот нечеловечески сильный протез. Надо остановить его! – билась в голове единственная мысль. Я поднял палочку, ещё не зная, что именно буду делать. Оглушить или обездвижить Петтигрю? Но Мерлин знает, куда он при этом повалится, это может ещё хуже повредить Люпину! Но если его не остановить, он всё равно убьёт НАШЕГО оборотня! Положение казалось отчаянно безнадёжным…
Но тут Альтаир снова издал жутковатый звук, казалось, не могущий принадлежить человеку, и превратился в коня – так стремительно, что, казалось, времени на это ушло не больше, чем надо на то, чтобы моргнуть. Вороной жеребец в несколько скачков пронёсся по коридору и затормозил прямо перед предателем.
Время, казалось, замедлило свой ход. Я, словно в замедленной съёмке, увидел, как Ветроног подводит задние ноги ближе к передним и встаёт на дыбы, почти доставая головой до потолка. Петтигрю в ужасе застыл, его взгляд не отрывался от взметнувшегося перед ним коня. На какую-то долю мгновения Ветроног замер – как я понял позже, прицеливаясь, – а затем резко опустил передние ноги вниз. Прямо на Петтигрю.
Хвост издал леденящий кровь вопль ужаса ещё тогда, когда тяжёлые копыта начали своё движение вниз. Он вырвал свою руку из бока несчастного Ремуса, но заслониться уже не успевал – да и как бы смог, даже при всём желании, остановить удар противника весом больше полутонны? Стремительно летящие вниз копыта коня впечатались в предателя, и вопль, и без того ужасный, на мгновение просто пронзил уши – а потом резко оборвался, захлебнувшись булькающим хрипом.
Каким-то краем сознания я отстранённо фиксировал всё происходящее. Удар пришёлся точно на ключицы Петтигрю, дробя их и превращая в кашу. Это означало мгновенный вывод из строя обеих его рук – теперь он просто не смог бы пошевелить ими, даже если забыть про чудовищную боль. Превратиться теперь Хвост тоже не смог бы – из-за неё же. Ветроног снова вскинулся вверх, повторно занося над Петтигрю обагрённые кровью копыта. Глаза Хвоста расширились в смертельном ужасе, он раскрыл рот, пытаясь что-то сказать, но не успел – а может, сам не знал, что именно хотел выкрикнуть. Проклятие? Или мольбу о пощаде? А впрочем, сейчас Альтаира, в крови которого бушевала чистая ярость и желание отомстить за всех – за родителей Гарри, за Сириуса, за Ремуса, – не остановило бы ни то, ни другое. Предатель окончательно доигрался, и настала пора подвести счёты.
Второй удар с роковой неотвратимостью пришёлся прямо на грудную клетку Петтигрю. Копыта Ветронога вмялись в неё, как кулаки в подушку, со страшным влажным хрустом переламывая рёбра и смешивая их с лёгкими. Глаза Хвоста, казалось, сейчас выскочат из орбит. Он разинул рот так широко, как только мог, но уже был не в состоянии ни закричать, ни даже вздохнуть, и из угла судорожно изогнутых в предсмертной гримасе губ лишь судорожными толчками выплеснулась струя крови.
На несколько мгновений жеребец застыл над поверженным врагом, с явным отвращением и ненавистью глядя на его агонию. Затем отступил на несколько шагов, оставляя на полу кровавые следы, и превратился обратно в человека.
Руки Альтаира были по запястья в крови Хвоста, как и копыта передних ног в анимагическом обличье. Но это было последним, что его сейчас волновало. Мой друг рухнул на колени перед оборотнем, чьё тело подрагивало, а мягкую, светло-серую шерсть на боку окрашивала кровь из зияющей раны. Я, выходя из ступора, метнулся к ним.
- Сейчас, сейчас, – судорожно бормотал Альтаир, резко засовывая руку во внутренний карман. – Сейчас, Ремус, сейчас помогу…
С торжествующим возгласом он вырвал руку обратно – пальцы крепко держали крупный флакон. Тот самый, один из двух, что мы заготовили – Мерлин, неужели?! – меньше двух недель назад…
Алси бережно подсунул руку под голову волка и, зубами сдёрнув пробку, приставил флакон к его рту, почти засовывая горлышко внутрь.
- Пей, – дрожащим от волнения, как и его руки, голосом умолял он. – Пей, Ремус! Это спасёт тебя!
Но оборотень уже потерял сознание от болевого шока, и пить сам, естественно, не мог. Хуже того – попытка залить жидкость ему в глотку, скорей всего, привела бы лишь к удушью…
Я понял, что должен делать – благодаря всколыхнувшейся во мне Родовой Магии, в нужный момент снова подсказавшей верный выход. Сила Луны ослабляет любые чары, применяемые к оборотню, в том числе и целительные. А без них рана окажется смертельной. Ремус должен сделать хотя бы несколько глотков – но он без сознания. Выход у меня остаётся один. Хвала Мерлину, темномагические чары действительно создаются, как правило, неостановимыми…
Я выхватил из кармана кинжал, который так и не успел вернуть Альтаиру после битвы – ну, точнее, забыл – и коротким, резким движением полоснул себя по руке. Отбросив кинжал в сторону, я, стиснув зубы, ткнул волшебной палочкой в рану, окрашивая её кончик собственной кровью и судорожно шепча сквозь стиснутые зубы слова заклятия, усиливающего следующее за ним заклинание Магией Крови. Это должно пробить даже защиту оборотня – по крайней мере, пробить в достаточной степени вот для этих чар…
- Энервейт!
Глаза Лунатика распахнулись, он испустил жалобный стон боли. Альтаир, не медля, сунул флакон прямо между его челюстей и решительно скомандовал:
- Пей!
Не знаю, возможно, затуманенное болью сознание оборотня отреагировало больше на тон и жест, чем на само слово – но Ремус послушно сглотнул полившуюся ему в рот жидкость, а потом ещё раз, и ещё… Альтаир убрал флакон только тогда, когда, кажется, он опустел не меньше чем наполовину. Я взял его здоровой рукой, садясь рядом с Ветроногом и уже не обращая внимания на то, куда именно сажусь. Меня слишком грызла лютая тревога и за друга, и за Ремуса, чтобы я придал значение новой окраске своих брюк.
По телу оборотня прошла судорога, и я, не веря своим глазам, увидел, как страшная рана на его боку начинает затягиваться, словно нанесённая не серебром, а обычным оружием. Наверное, в эту минуту мы не обратили бы внимания даже на дракона, проползшего за нашими спинами.
Примерно через две – две с половиной минуты рана затянулась полностью. Ремус удивлённо моргнул и попытался встать, но поскользнулся – крови под ним успело натечь немало. Он плюхнулся на бок и снова обвёл нас изумлённым взглядом, а потом извернул шею и уставился на то место, где была рана, заморгав в полном недоумении.
Альтаир то ли всхлипнул, то ли прыснул – а может, и то и другое. Он осторожно, словно не веря, коснулся рукой окровавленной шерсти, провёл по ней пальцами – и резко, судорожно обнял оборотня за шею, утыкаясь в светло-серый мех лицом. Судя по дрожавшим, словно в лихорадке, плечам Алси, он попросту разрыдался. И я его понимал.
- Что это? – шёпотом спросила у меня Гермиона, только сейчас осмелившись подать голос. Он кивком указала на флакон в моей руке. – Я впервые вижу такое! По рассказам Гарри, слёзы феникса обладают примерно таким же целительным действием, но, судя по подтёку на горлышке, это явно не они…
Я хмыкнул, взглянув на серебристый, слабо светящийся след на флаконе.
- Правильно, не они. Это кровь единорога.
- ЧТО?! – воскликнула Гермиона, в ужасе отшатываясь от меня. – Кровь единорога?!
Она взглянула на Альтаира с таким выражением лица, точно это он лежал на полу в луже собственной крови. Да и Ремус смотрел на крестника с откровенным ужасом.
- Успокойтесь, оба! – я закатил глаза. – Единорога мы НЕ убивали. И, более того – брали у него кровь не для себя. А проклятие падает лишь на того, кто убил единорога ради собственного спасения. Так что не о чем вам волноваться.
Гермиона несколько секунд, не отрываясь, смотрела на меня так, словно хотела легилименцией проверить, лгу я или нет. А потом с тихим вздохом опустилась на пол рядом с Альтаиром и обняла его, уткнувшись лицом в его мантию так же, как он сам сейчас утыкался в шерсть Лунатика. Сам оборотень с понимающе-тёплым вздохом положил голову на плечо крестника и с бесконечно признательным выражением на лице (сказать «морде» язык не поворачивался) потёрся виском о висок Альтаира.
- Хотя, вообще-то, – глуховато проговорил из-за шерсти Ветроног, и его голос был полон неподдельной искренности, – я бы и на проклятие ради вас пошёл. Ради всех вместе и каждого в отдельности.

Pov Гарри Поттера.

Как ни старались защитники школы не пропустить Упивающихся хотя бы внутрь самого замка, сейчас уже стало вполне очевидным, что это им не удалось. Дорога от теплиц до Танцевального зала обычно занимала от силы десять минут – у нас с Роном она отняла чуть ли не час (а может, и больше – во время битвы трудно уследить за временем). Смутные отголоски тревоги и страха, пробивающиеся даже через мысленный блок Драко, тоже уверенности мне, надо сказать, не прибавляли. Я не мог проникнуть в его сознание, чтобы узнать, что там у них происходит, но, по правде говоря, у меня и времени-то на это не было. Ясно было одно – они с Альтаиром и Гермионой тоже угодили в переделку. И, что хуже всего – мы не могли прийти к ним на помощь. Во-первых, потому, что окольная дорога назад заняла бы слишком много времени, и пришли бы мы, по-любому, уже только к шапочному разбору. Ну а во-вторых, потому что мы и сами влипли в схватку, и выбраться оттуда даже для того, чтобы продолжить путь, оказалось делом непростым.
Как выяснилось позже, Упивающиеся прорвались в замок в двух местах – по Часовой лестнице, как мы и думали в самом начале, и ещё через вход, ведущий к квиддичному полю. На нём, кстати, тоже кипел бой – на трибунах успели кое-как закрепить позиции те из защитников замка, кто не успел вовремя отступить, а на них наседали, в основном, Тёмные создания, осаждающие территорию.
План Волдеморта тоже понемногу становился мне понятнее. Территорию, прилегающую к замку, осадили его Тёмные подручные, вроде тех же дементоров и великанов, но внутрь школы проникали всё же в основном люди. В этом был смысл, если разобраться. Как я понимал, Лорд так до конца и не решился положиться на своих союзников из числа Тёмных созданий. И, в принципе, был прав – никто не мог гарантировать, что они, опьянённые победой, не повернут сразу же после неё и против Упивающихся. Да и междоусобная грызня, которая обязательно возникла бы между ними, Волдеморту была ни к чему.

С тем опытом, который у меня был после «Хогсмидской потасовки», сражения при «Ночном Рыцаре» и особенно после налёта на Ставку Волдеморта, я считал, что ничего нового в магической битве для меня уже не будет – и теперь с удивлением и ужасом понимал, что ошибся. Некоторая «мягкость» первых сегодняшних атак, по-видимому (как до меня дошло уже потом), объяснялась тем, что Лорд надеялся захватить не только сам замок, но и студентов – чтобы получить рычаг воздействия на большую часть семейств Магического Мира. Однако после того, как он сам попал сюда под видом Скримджера, он получил полную возможность убедиться, что детей в школе больше нет. Очевидно, менять план первых атак было уже поздно, да и слишком сложно, на ходу-то – но вот теперь он ужесточил их, насколько только мог. Наверняка ему стало очевидно, что защитники замка не имеют ни малейшего намерения сдаваться, и единственная его надежда захватить школу – это одержать над нами сокрушительную победу. Я понятия не имел, как именно Волдеморт связался со своими войсками (иначе их и не назовёшь). Факт оставался фактом – я ещё не сталкивался с тем, чтобы Упивающиеся именно пёрли напролом, как сейчас. Они шли по головам и трупам.
Битва была не просто жёсткой – она была по-настоящему жестокой. Заклятия сыпались, казалось, отовсюду. Каскады чар, о которых я только слышал, и таких, которые вообще слышал впервые, заклинания, против которых любые охранные чары и атакующие заклятия казались не более чем смешным детским лепетом! Даже невербальные аврорские чары, в которых нас в прошлом году натаскивала Тёрнер! Даже продвинутые заклятия, изученные под руководством Дамблдора… Да всё, Мерлин – всё, что я знал и умел! – против такого всё это казалось не более, чем игрушечным щитом, склеенным из картона и реек, выставленным против настоящего двуручного меча из закалённой стали!
Отчасти битва напоминала увиденную мной при Ставке схватку директора и Лорда. От многообразия разных чар пол и стены замка в буквальном смысле ходили ходуном. Вот только прошлый раз, в Ставке, атаковали мы, в то время как Упивающиеся вынуждены были всего лишь защищаться. Теперь же в роли обороняющихся оказались мы сами, а они наседали с утроенным усердием – и стремясь выполнить волю своего Лорда, и желая отомстить за прошлое поражение. Какими же самонадеянными идиотами мы теперь выглядели – и не только мы с Роном, но и все семикурсники, что захотели остаться и драться! Нам недоставало ни опыта, ни силы духа, чтобы давать адекватный ответ. Нет, конечно, мы не были бесполезным грузом – но хотелось бы, чтобы наши атаки были хоть вполовину так же эффективны, как требовалось… Оглушённые Упивающиеся поднимались снова и снова, заклятия с парализованных и обездвиженных или спадали сами через какое-то время, или снимались их дружками. Более серьёзные и опасные чары или блокировались, или не достигали цели, или были исполнены недостаточно умело. Увы, в цель попадало хорошо если два-три заклинания из десяти. А мы-то мнили себя профессионалами…

Во время схватки я неожиданно для себя обнаружил, что сражаться рядом с Роном – это совсем не то же самое, что биться вместе с Драко. Тот, благодаря мысленной связи, понимал меня без слов – мы действовали, как одно целое, даже и сегодня, когда отвлекали великанов. Мы слышали мысли друг друга прежде, чем сами успевали облечь их в слова, мы успевали видеть глазами друг друга, замечать вдвое больше, чем обычно. Мало того – мы могли черпать силу один у другого и наоборот, поддерживать друг друга, усиливать чары, когда это было нужно… Да и вообще, нет смысла и пытаться перечислить все преимущества нашей связи. Рон… с ним всё было не так. Нет, он не делал глупостей, исправно прикрывал мне спину и не лез на рожон, понимая, что нам лучше держаться друг друга… Но всё-таки это было совсем другое – несмотря на нашу многолетнюю дружбу, на то, насколько хорошо мы знали друг друга и как сильно друг другу доверяли. Рон просто физически не успевал заметить вовремя всего, что замечал я – и наоборот, я не видел того, что видел он. Он не мог предупредить меня о чём-то так же быстро, как это сделал бы Дрей, не мог поделиться своей силой, мигом подкинуть свежую идею… Да что там, он и инициативы-то особенно не проявлял, доверившись моему лидерству. Не то чтобы я возражал, но... Это оказалось непривычным и… трудным? Пожалуй, да: я привык иметь рядом равноправного партнёра, напарника, который может как следовать за мной, так и вести сам. Теперь же мне приходилось только вести. Не сказать, конечно, что это создавало мне такие уж трудности – но раздражало. Наверное, были в нашем положении и плюсы, но я был слишком напряжён и раздосадован, чтобы давать себе труд искать их.
Самым трудным для нас оказалось именно держаться друг друга, чтобы не потеряться в гуще боя, кипевшего в одном из школьных двориков, который нам непременно нужно было миновать. А ведь надо было ещё помнить о том, чтобы ни в коем случае не потерять меч Гриффиндора… Хотя, по правде говоря, он был сейчас скорее обузой, чем оружием. Ни я, ни Рон понятия не имели, как с ним обращаться – хотя у меня и был крошечный опыт с василиском на втором курсе. Однако, как не уставал напоминать Малфой, сражаться с животным – это одно дело, тут не нужно особого умения. Биться с человеком – совсем другое. Даже если у него самого никакого меча нет… Одним словом, в битве он был только помехой – несмотря на то, что перед нашим «выступлением в поход» Драко закрепил его у меня на спине в более удобном положении, чем раньше – так, чтобы клинок не поранил меня при движении и не очень мешался. Ну и плюс к тому – мне всё время казалось, что с торчащей над плечом рукоятью вид у меня дурацкий донельзя. Блейз, правда, перед выходом уверяла, что это не так – но, подозреваю, это она говорила просто чтоб меня подбодрить.
Не спасали даже оживлённые МакГонагалл доспехи и статуи. Живые изваяния мало что могли сделать против Упивающихся – разве что принимать на себя заклятия, предназначенные защитникам из плоти и крови. Я слышал от Альтаира про подобный фокус в исполнении Дамблдора – тогда, в Министерстве, в день «гибели» Сириуса. Статуи фонтана, защищавшие директора и меня, рассыпавшиеся на куски от заклятий Волдеморта… Вот и теперь – обломки железных доспехов и куски отколотых скульптур валялись по полу, но сами изваяния не прекращали биться, пока полностью не теряли способность к передвижению.

Мне начинало уже казаться, что мы никогда не доберёмся до цели. В школе царил хаос. Повсюду её защитники теряли позиции и отступали – а полку Упивающихся, кажется, всё прибывало. И откуда их столько взялось? Ведь при Ставке мы их уже изрядно потрепали, да и аврорат, держу пари, тоже не сдался без боя… Хотя, если использовалась хитрость – то всё может быть. А впрочем, сейчас это было не суть важно.
Умом я понимал, что надо прекращать ввязываться в каждую стычку и сосредоточиться на главной цели. Но одно дело – понимать и даже осознавать что-то, и совсем другое – видеть, как на твоих глазах луч вражеского заклятия поражает кого-то из твоих же соратников. Пусть даже не очень близкого человека – кого-то из старших членов Ордена, с кем ты едва знаком, или какого-нибудь сокурсника, с которым ты никогда не общался… Но как, КАК вообще можно – видеть это и ничего не делать?
Самое смешное, что я точно знал, что сказал бы об этом Драко – и мне не нужно было даже спрашивать его или читать его мысли. В легендах и летописях это красиво именовалось «гриффиндорским благородством», но Малфой выражался несколько иначе – «гриффиндорская тупость» или «гриффиндорский идиотизм». А ещё смешнее было то, что внутренне я был с ним согласен – и всё равно ничего не мог с собой поделать… Ну, то есть, я старался призвать на помощь слизtринское хладнокровие и трезвый расчёт – но получалось не очень. Рон, то и дело порывающийся снова влезть в битву, тоже, откровенно говоря, не очень-то способствовал нашему продвижению.

До Танцевального зала мы добрались просто-таки чудом. Впрочем, это ещё как сказать – едва войдя, я понял, что удача и не думает нам улыбаться. В зале, вопреки тому, что показывала Карта, когда мы выходили, не было ни души. Даже кусочка души, невесело подумал я. Ни малейшего следа Нагайны не наблюдалось. Была ли она здесь – но успела уползти, пока мы добирались? Или, наоборот, свернула куда-нибудь по дороге?
- Эээ… Гарри, может, мы, это… ну, посмотрим на Карту, а? – неуверенно проговорил Рон, как-то затравленно озираясь по сторонам. Я кивнул, сбрасывая мантию – в пустом зале она ни к чему. Пошарив в кармане, я вытащил Карту Мародёров и поспешно развернул её.
Беглый осмотр ничего не дал – да и более пристальный тоже. Наконец, разостлав карту на полу, мы с Роном пристально осмотрели чуть ли не каждую чёрточку на старом пергаменте – но нигде не обнаружили ни Нагайны, ии самого Волдеморта.
- Где же они могут быть? – проговорил я вслух, хотя и обращался всё-таки больше к самому себе. – Не мог же Лорд просто взять и уйти из замка? Нет, никак не мог, он ведь думает, что в шаге от победы. Что на его пути остался только я…
Рон пристально посмотрел на меня, оторвав взгляд от карты. На какой-то момент он задумался, потом просиял.
- Гарри, помнишь, как мы искали диадему? Ведь Выручай-Комнаты нет на карте! – выпалил он. – Они могли скрыться там!
- Если так, то Нагайна просто метеор, а не змея, – фыркнул я. – Даже если идти короткими потайными ходами – отсюда всё равно до Выручай-Комнаты семь этажей. По-твоему, она успела за это время быстренько доползти сюда, сделать свои дела и удрать туда? Даже если она просто развернулась, едва успев сюда дополти!
- Ну… Вообще-то, не факт, что она тут была, – возразил Рон. – И потом… Ну… Погоди, так Тайной Комнаты на Карте тоже нет – а до туалета Миртл тут рукой подать!
- А… – я запнулся, чуть не подавившись воздухом.
Перспектива снова лезть в Тайную Комнату – и не просто так, а в распростёртые объятья Волдеморта, уже не воспоминания из дневника, а самого что ни на есть полноценного!!! – мягко говоря, не радовала.
- Но… – почти беспомощно пролепетал я, – Но какого лысого боггарта им могло там понадобиться? В Тайной Комнате?
- Ну… Мерлин его знает, – неожиданно рассудительно отозвался мой лучший друг, пожимая плечами. – Кто знает, может, он ещё что-нибудь там спрятал. Мы-то ведь искали только диадему и не удосужились там всё хорошо осмотреть. А вдруг у Сам-Знаешь-Кого там всё-таки есть какой-нибудь тайник, а в нём… Ну, не знаю, оружие какое-нибудь…
Я нехотя кивнул и снова устремил взгляд на Карту, чтобы проверить, как сейчас можно добраться до туалета Миртл. Несколькими этажами выше я заметил Альтаира, Драко и Гермиону в компании Люпина и немного успокоился хотя бы на их счёт. Упивающихся непосредственно рядом с ними вроде бы не было – хотя ближайшие были не так далеко, как хотелось бы. Ну, по крайней мере, они живы, и, насколько я могу судить, хотя бы Малфой не ранен – это уже хорошо. А об остальном можно позаботиться позже.
Когда я уже сворачивал карту, мне вдруг пришло в голову, что, если в Тайной Комнате сейчас и Волдеморт, и змея, то, даже ухитрившись каким-то чудом сразить Нагайну без помех с его стороны, мне всё равно придётся тут же вступить в новую схватку – с ним самим. Что ж, учитывая его привычку держать Нагайну при себе – это в любом случае было вполне вероятно. Однако, если я хочу использовать тот самый шанс, о котором мы с Драко и Альтаиром говорили на Астрономической башне – с тем, чтобы испугать Лорда, показав ему уничтоженные крестражи, – то мне нужно сперва немного подготовиться.
Призвать диадему из кабинета Дамблдора оказалось, как я и думал, нетрудно. Кольцо, которое Гермиона отдала мне обратно, и медальон, который я забрал у Малфоя, лежали у меня в карманах джинсов. Про чашу Волдеморт и так знает, змею, если получится, будем убивать у него на глазах, что ещё «наглядней»… Загвоздкой оставался дневник. Нет, ну, конечно, Лорд о нём и так знает, но полная демонстрация всех крестражей разом, как мне казалось, эффект возымеет больший. Однако сколько времени мы потеряем, пока будем добираться до подземелий, чтобы залезть в тайник Драко, вытащить проклятую книжонку и вернуться обратно? А если Лорд и Нагайна в очередной раз ускользнут?
Выход, впрочем, у меня оставался. Не то чтобы я очень хотел пользоваться им, но выбора, кажется, не было. Ругнувшись про себя, я снова мысленно потянулся к Малфою – и на сей раз, вопреки ожиданиям, получил ответ.
- «Дрей!»
- «Гарри!» – в его мысленном голосе слышалась нотка иронии – но и чего-то ещё. Радости? Облегчения? Я не мог разобрать.
- «Ты просто мысли мои читаешь, причем те, которые я тебе не посылал», – заметил он. – «Я как раз собирался обращаться к тебе».
- «Вот как? А что там у вас случилось?» – спросил я, сам толком не зная, то ли хочу побыстрее разобраться со всем этим, то ли оттянуть неизбежное.
- «Ну-у-у, довольно много всего», – уклончиво ответил Драко. – «Впрочем, ничего такого, о чём стоило бы рассказывать сейчас. Битвы, как и везде».
- «Как вы там? Раненых нет?»
- «Теперь – нет» – в голосе Малфоя послышалась некая весёлость. – «Уже все целы, празднуем».
- «Что празднуете?» – не понял я.
- «Ох, Гарри, да много чего!» – внезапно с каким-то всплеском душевности заявил Дрей. – «Крёстного Альтаира спасли, от стаи оборотней ушли, сам Алси Хвосту выписал билет в один конец – как же после всего этого не праздновать?»
- «А?» – только и смог я поначалу сказать в ответ. – «Ну и ну… Постой, вы Люпина спасли? Но как, в смысле – что с ним случилось? Он же оборотень!»
- «Можно подумать, оборотня нельзя ранить!» – усмехнулся Малфой. – Что у тебя было по уходу за магическими существами, Поттер?»
- «Выше ожидаемого» – машинально ответил я. – «Стой, но оборотни не относятся к магическим существам!»
- «Ну что ж, знания и вправду выше ожидаемого», – съязвил Дрей. Я в ответ мысленно скорчил рожу.
- «Ладно… Так, а что там с Хвостом?»
- «Альтаир поступил с ним так, как и подобает благородным дворянам поступать с подлыми простолюдинами. Вбил его копытами в землю – точнее, в пол. Правда, дворяне раньше делали это с помощью рыцарских коней, но Алси и своими силами обошёлся», – с мрачновато-торжествующей ухмылкой сообщил мне Драко и передал поясняющую его слова картинку. Я невольно сглотнул – смотрелось жутковато. Впрочем… Крысе – крысиная смерть. Альтаир всё-таки выполнил своё обещание. Промахнувшиеся почти четыре года назад Взрывные заклятия не помешали этому. Всё, как Блэк и обещал в ту ночь – Петтигрю отправился на тот свет даже не крысой, а кровавой лепёшкой. Во всяком случае, в верхней своей половине…
- Гарри? – обеспокоенно спросил Рон, коснувшись моего плеча. Я вздрогнул от прикосновения и жестом дал другу понять, что я в порядке.
- Минуту, Рон, – быстро сказал я, и снова потянулся мыслью к Драко.
- «Дрей, ты там сейчас сам свободен?» – спросил я. Мрачная решимость во мне, казалось, крепла с каждым словом. Малфой невесело вздохнул и изобразил что-то вроде мысленного аналога пожатия плечами.
- «В общем, да» – ответил он. – «Мы собирались попробовать догнать вас. Вы в Танцевальном зале? Насколько я понимаю, змеи там уже нет …»
- «Да мы не уверены, что она тут вообще была», – заметил я с унылым вздохом. – «Но на Карте её снова нет, и Лорда тоже. Вот мы и подумали, что они могут быть в Тайной Комнате. Отсюда до неё не так уж далеко, – ну, ближе, чем до Выручай-комнаты уж точно».
- «Логично», – согласился Драко, немного подумав. – «Ладно, тогда встретимся там».
- «Нет, подожди, стой!» – крикнул я. – «Мы забыли о дневнике – дневнике Тома Реддла! Он мне понадобится, когда я сойдусь с Волдемортом лицом к лицу. Ты сказал, дневник у тебя в тайнике. Ты можешь достать его оттуда?»
- «Что? Проклятье, Поттер, это же через весь замок!» – возмутился было Дрей, но быстро примолк, прикидывая что-то в уме. – «Хотя, в принципе… Если потайной ход на первый этаж не завален, и там не идёт никакая битва, то это будет нетрудно, да и не так уж далеко…»
- «Ну да!» – подхватил я. – «А из подземелий до туалета Миртл тоже добраться не так уж трудно! Да и вообще, может, тебе туда и лезть-то не придётся. Мы постараемся уделать змею сами».
- «Ладно, тогда мы в подземелья. Как достану дневник – дам знать», – подытожил Малфой.

Ждать, пока Драко доберется до дневника, мы, конечно, не могли. Я не был уверен на сто процентов, что змея действительно скрывается в Тайной Комнате – но, если она там, снова упускать её нельзя. Ну а если и Лорд окажется там… Что ж, придётся мне попробовать потянуть время. Вот и посмотрим, насколько хорошо я изучил этого красноглазого выродка. Или, на худой конец, придётся просто напомнить ему о дневнике. Знать-то о его уничтожении он знает, конечно, но наглядный пример был бы всё-таки эффективнее простых слов.
Интересно, что же он всё-таки затеял?
Добраться до туалета Миртл оказалось чуть ли не труднее, чем пройти весь предыдущий путь от лазарета. Дело было в том, что битва уже докатилась до второго этажа. Коридоры звенели от криков и шума. Упивающиеся не щадили ни защитников школы, ни её саму. Повсюду гремели какие-то взрывы – то ли от Взрывных заклятий, то ли от каких-то атакующих зелий. То и дело с потолка сыпалась пыль и каменная крошка. От летящих заклятий не спасала даже мантия-невидимка. Да и неудивительно – она может спрятать от чужих глаз, но не отводит чары.
В гуще битвы то и дело мелькали знакомые лица – но я усилием воли запрещал себе вглядываться в них и думать о том, сколько ещё жизней унесет сегодняшнее сражение. Откуда-то с противоположной стороны коридора доносился зычный голос Хагрида, выкрикивающего проклятия (к несчастью, только словесные) в адрес Упивающиеся. Увы, я мог лишь надеяться, что с нашим большим другом всё будет хорошо.
Насылать заклятия из-под мантии было, конечно, легче, чем просто так – почти не было шансов, что их успеют отразить. Но зато был риск выдать нас, поэтому приходилось по максимуму соблюдать осторожность. Да и, положа руку на сердце – это могло быть сколь угодно эффективным, но всё-таки отдавало подлостью…

В туалет мы ввалились совсем запыхавшиеся и взмыленные от быстрого бега – последние несколько коридоров нам пришлось бежать, чтобы проскользнуть под шквалом заклятий, сыплющихся разом с двух сторон. Под мантией вдвоём было жарко. А ещё – ещё у меня засосало под ложечкой. Почему-то именно сейчас я чётко, как никогда раньше, осознал: вот оно. Финал близок. Всё решится сегодня, этой ночью, ещё до восхода. Мы в двух шагах от конца – от победы или же поражения. Именно от этой мысли, как от никакой другой, перехватывало дыхание. В эти мгновения я полностью понял, о чём говорил Драко до того, как нам преградил дорогу обвал. Действительно – ощущение, что, что бы ни было дальше – но старому уже не бывать, во всяком случае, «в полном составе». Только вот что – и кто – из старого сумеет добраться до нового? Я почему-то не очень-то переживал по поводу Нагайны – но стоило подумать, что проклятое пророчество должно вот-вот исполниться, и у меня холодели руки.
В туалете не было ни души, даже Плакса Миртл куда-то подевалась. Сорвав мантию, я наскоро сложил её и сунул в карман – было не до аккуратности. Глубоко вздохнув, я попытался привести в норму дыхание. Бок о бок мы с Роном подошли к умывальнику – точь-в-точь как тогда, в конце второго курса. Я невольно усмехнулся мрачной иронии этой ситуации. Надо же, а ведь, если подумать, нас и внизу ожидают почти те же, кто и тогда – Наследник Слизерина и его ручная «змейка». Вот только тогда змеи я боялся куда больше, чем её хозяина, не имея о последнем вообще никакого понятия. Теперь же всё совсем наоборот. Хотя оно и неудивительно – Нагайна, конечно, хитра и опасна, и просто так с ней не сладить – но она хотя бы не умеет убивать взглядом, не говоря уже о размерах. Какой бы крупной она ни была, до Салазарова змея ей, как щуке до акулы…
Я сделал ещё шаг вперёд, наклоняясь к знакомому крану и пытаясь в лунном свете рассмотреть вырезанную на нём змейку. Почему-то сейчас, в отличие от того раза, когда мы наведывались в Комнату в поисках диадемы, я не чувствовал себя готовым разговаривать по-змеиному без помощи воображения.
- Очень хочется есть… – шёпотом проговорил из-за моей спины Рон. Я невольно фыркнул.
- Нашёл время! – невольно ответил я тоже шёпотом, в тон приятелю. Наверняка у него нервы на пределе, как и у меня, вот и несёт всякую чушь.
- Закуссссскка… – мечтательно протянул Рон, всё ещё шёпотом.
Я хмыкнул. Ну, кто о чём думает… Вот уж чего-чего, а аппетита у меня сейчас точно нет. Я прищурился, пытаясь разглядеть в неверном лунном свете, падающем из окна, бронзовую змейку на кране.
- Ну? И чего она не открывается? – нервно спросил Рон уже нормальноым голосом.
- Наверное, потому, что я ещё её об этом не просил, – слегка раздражённо отозвался я. Мне наконец-то удалось разглядеть гравировку, но я с трудом мог уловить контур. Придется снова напрячь воображение, как тогда, в первый раз…
- Как не просил? – непритворно удивился Рон. – А чего ж ты шипел на неё тогда?
- В смысле – шипел? Я ещё не… – слова замерли у меня на губах, и я просто остолбенел, поражённый внезапной догадкой. Я ведь сам не всегда могу отличить на слух змеиную речь от обычной. Разговор шёпотом?
Я обернулся с такой скоростью, словно Нагайна меня уже укусила. И… в первый момент даже не понял толком, что это за пёстрый шланг свешивается с дверцы одной из кабинок. На фоне тёмной деревянной панели эта невероятно пёстрая расцветка буквально светилась. Но тут на ум пришёл рассказ Блейз о том, как изменилась шкурка Волдемортовой любимицы после купания в озере, где бурлило скопище магических сил – и я чуть было не расхохотался, несмотря на весь ужас положения.
Однако ещё через мгновение мне было уже не до смеха. Миг – и Нагайна соскользнула на пол, занимая боевую позицию. Жуткая треугольная голова змеи уже покачивалась на высоте человеческого роста в атакующем танце. Я бросился вперёд, сбивая Рона с ног и уводя его из-под удара. Нагайна прянула вперёд в ту же самую секунду, опоздав лишь на волосок – хотя не сказать, чтобы её атака совсем уж ничем не увенчалась. Укусить-то она не успела, но зато рухнула сверху, придавив нас обоих к полу. Тело змеи оказалось неожиданно очень тяжёлым. Я дёрнулся и забарахтался, пытаясь скинуть гадину с себя. Мои ладони скользнули по покрытой чешуйками округлости её бока. Я всегда думал, что змеи на ощупь холодные и склизкие – но она оказалась тёплой и сухой, как хорошо выделанная кожа. Под моими пальцами сжимались и перекатывались тугие мышцы, которым, кажется, ничего не стоило одним движением переломать мне все кости. Тело змеи заскользило по моему, извиваясь и скручиваясь кольцами. Я забарахтался ещё отчаяннее, в ужасе понимая, что тварь тяжелее меня почти втрое, а уж физически сильнее – так, наверное, раз в десять! И где Волдеморт только раздобыл эту помесь гадюки с анакондой?!
- Депулсо! – хриплый от ужаса голос Рона выкрикнул заклятие почти мне в ухо.
Нагайна свалилась с меня как-то лениво и неторопливо, будто нехотя. Дрожа и почти всхлипывая от смеси отвращения и облегчения, я поспешно откатился и вскочил на ноги. Рон последовал за мной. Выставив палочки наизготовку, мы отступили к кабинкам. Змея стянула свои кольца в тугой клубок в противоположном углу – будто сжатая пружина, готовая вот-вот распрямиться.
- Меч! – крикнул Рон. Нагайна бросилась на голос. Уизли отскочил, и, отвлекая гадину, пнул её изо всех сил. Нагайна бросилась на него – теперь как-то странно, боком и почти всем телом, наверное, теперь стремясь не укусить парня, а обвиться вокруг него. Рон встретил её щитовыми чарами. Это сработало не очень – щит ответил отдачей от удара массивного тела, так что рыжий отлетел чуть ли не к стене. Его вскрик заставил меня опомниться.
Выругавшись, я схватился за рукоятку – а точнее, попытался схватиться. Гриндевальд побери этого окаянного Малфоя, который уверял, что выхватить меч из-за спины легко и просто! Проклятие, да я ведь сам видел, как это делают магглы в кино! Но вот как именно они это вытворяют, хотелось бы знать?! Мне пришлось чуть ли не в узел завязаться, прежде чем я смог хотя бы нашарить этот долбаный эфес, а пока я пытался вытащить меч, чуть себя самого не располосовал на две аккуратные половинки!
- Гарри! Побыстрей! – почти взвизгнул Рон. Я вздрогнул, рванул меч – острое лезвие скользнуло по плечу, легко разрезав материю моего свитера и слегка царапнув кожу. От неожиданной вспышки боли я рефлекторно разжал руку – и проклятущий «ножик-переросток» с весёлым, жизнерадостным лязгом покатился по полу.
Я диким котом прыгнул за ним, лишь мельком обратив внимание на то, что творится вокруг. Да уж… На боевой танец Нагайны стоило посмотреть. Подобными кольцами не изгибался даже незабвенный василиск в своей предсмертной агонии. Тогда, там, внизу, движения Короля Змей были хаотичными и беспорядочными – скорее конвульсии, чем движения. Сейчас же… Сейчас я готов был верить, что в переплетении змеиных колец кроется своеобразная завораживающая магия – гипноз, или что-то вроде того, – которая лишает жертву воли, силы духа и способности сопротивляться. Рон, правда, пока не поддавался. Он, как мог, увёртывался от попыток Нагайны укусить и скрутить его, и по мере сил отбивался всевозможными щитовыми и отталкивающими заклятиями.
Мои пальцы были буквально в дюйме от рукояти меча, когда хвост Нагайны подхватил его – может, и случайно, но как-то уж чересчур удачно! Кончик хвоста скользнул вокруг рукояти, поддел – и отправил в свободный полет через всё помещёние. Клинок с лязгом врезался в раковину, зазвенел об неё, упал на пол и, отскочив от удара, закатился под дверь одной из кабинок. От злости и разочарования я издал негодующий вопль и кинулся следом.
Мне пришлось прыгать через кольца змеи и уворачиваться, словно заправскому джедаю. Рон практически скакал вокруг Нагайны, осыпая её заклятиями, да так лихо, что я (коря себя, но не в силах ничего с этим поделать), припомнил, как вечно обзывали его Блэк с Малфоем – «Уизел», то есть ласка. Интересно, ласки в родстве с мангустами? Насмешки насмешками, но мой друг в самом деле напомнал мне в этот момент Рикки-Тикки-Тави.
Впрочем, размышлять о всякой ерунде мне было недосуг. Оказавшись, наконец, возле длинного ряда кабинок, я плечом попытался высадить дверь в ту, куда закатился мерзопакостный гриффиндорский артефакт, которому, видите ли, гордость не позволяла принять руки слизеринца! Насколько было бы всё проще, если бы за него взялся Драко, который хотя бы знает, как с ним обращаться! Дверь кабинки, правда, оказалась не заперта и легко повернулась, скрипнув петлями. Подхватив злополучный меч, я крепко стиснул рукоять, не намереваясь больше выпускать его из рук, и обернулся к сражающимся Рону и Нагайне.
Выйдя из кабинки, я для пробы взмахнул мечом. Это оказалось нетрудно. Всё-таки гоблинский клинок был довольно лёгким – сомневаюсь, что у меня хватило бы сил так же легко взмахнуть им, будь он маггловской выделки. Мне доводилось читать, что без соответствующей тренировки даже просто наносить удары мечом, не рискуя на очередном замахе выпустить его из рук – задача не из лёгких. Но я уже прикончил именно этим оружием одну Волдемортову змею, когда меня было двенадцать, – напомнил я себе. Тот стародавний бой с василиском будто оживал в моей памяти с каждым шагом. Правда, тогда я просто был в отчаянии и едва ли отдавал себе отчёт в своих действиях. Впрочем, сейчас я тоже был близок к отчаянию. Стало ясно, что, если я думал, что стоит мне заполучить в свои руки клинок, и для Нагайны всё кончено – то я ошибался.
То ли ощутив моё движение, то ли как-то уловив магию меча, Нагайна оставила Рона и переключилась на меня. Ловкой эта гадина оказалась просто неимоверно, да и скорости ей было не занимать. Достопамятный василиск, при всей своей колоссальной силе, из-за не менее колоссальных размеров всё-таки был слегка неповоротлив – по крайней мере, по сравнению с ней, для своего-то роста он, пожалуй, был даже шустр… Сколько бы я ни махал мечом – Нагайна с фантастическим проворством уходила из-под удара, чтобы тут же ударить самой. К счастью, Рон был начеку и каждый раз успевал или наложить щит, или оттолкнуть её. Его заклятия то и дело не достигали цели – несколько раковин были уже разбиты срикошетившими чарами, из сломанных кранов хлестала вода. Ещё один поток затапливал пол со стороны туалетов – но были ли причиной тому ещё какие-то промахи Рона, или же это Плакса Миртл решила на свой лад поучаствовать в битве, было пока неясно.

В какой-то момент я понял, что выдыхаюсь. Нагайна казалась неутомимой – её кольца продолжали свой боевой танец, голова покачивалась на уровне моей, то и дело делая быстрый выпад вперёд. От её движений меня то и дело окатывало с головы до ног брызгами воды с пола – если бы на очках не лежало водоотталкивающее заклинание, я бы уже был практически слеп! Но даже несмотря на то, что зрение меня пока не подводило, уклоняться от атак становилось всё тяжелее. Да ещё и рука немела под тяжестью оружия – всё-таки, каким бы лёгким ни был меч, он намного тяжелее палочки, а я не привык к этому. Рон, опёршись одной рукой на стену, тяжело дышал. Кончик его палочки подрагивал, и было видно, что бой уже утомил и его.
Когда дверь туалета внезапно распахнулась, я ощутил прилив надежды. Наверняка это Драко, с дневником Реддла! Мерлин, а вдруг он всё-таки сможет на этот раз совладать с гриффиндорским мечом?! Он наверняка сможет орудовать им быстрее, чем я! Я уже начал отчаиваться, что у меня самого хоть что-нибудь получится!
Раздался сдвоенный испуганно-разъярённый возглас – нет, это не Драко… Голоса были явно взрослыми, мужским и женским. В первый момент я испытал разочарование, а потом – страх. Кем бы ни были эти новоприбывшие, они подвергаются опасности!
Подстёгиваемый этим ошущением, я бросился вперёд всем телом, нанося удар без замаха, зато вкладывая в него весь свой вес. И в кои-то веки – не безрезультатно! Клинок глубоко воткнулся в толстое кольцо змеиного тела. Воодушевлённый, я налёг на меч, загоняя его глубже, протыкая проклятую тварь насквозь! Острое лезвие вонзилось в неё с жутковатым, рвущим звуком – или его издавала сама Нагайна? Я всегда думал, вообще-то, что змеи – существа без голоса, способные в лучшем случае шипеть. Что ж, если так, то Волдемортова любимица была и тут исключением из правил. Не знаю, как правильно назвать тот звук, что она издала – что-то среднее между скрипом и воем, почти на грани слышимости, от него моментально заложило уши!
Но это было далеко не самое худшее. Куда опасней сейчас было то, что рана, хоть и глубокая – я практически пришпилил друг к другу два витка змеиного туловища – не была смертельной. Нагайна рванулась со всей своей силищи, и рукоять меча выскользнула из моей вспотевшей ладони, несмотря на то, что я пытался ухватить её покрепче. Ранение лишь разозлило гадину. То ли боль придала ей сил, то ли до сих пор Нагайна лишь играла с нами – но теперь она, хлестнув хвостом, как огромной боевой плетью, отшвырнула Рона в угол, а на меня надвинулась кольцами, притискивая к стене. Я лихорадочно шарил по карманам в поисках палочки, но то ли обронил её, то ли просто не мог сейчас отыскать. Ещё один рывок – и меч, вылетев из её тела, с лязгом загрохотал по каменному полу.
- Ступефай!
- Импедимента!
- Инкарцеро!
- Флагелло!
- Сектумсемпра!
Град заклятий, выкрикиваемых всё теми же голосами, обрушился на Нагайну. Ту отшвырнуло в сторону, и я, наконец, смог увидеть тех, кто прибыл на подмогу. Это оказались… родители Альтаира! Что они тут делают?! Хотя, неважно. В моей груди снова вспыхнула надежда. Насколько я знал, и Бартемиус, и Беллатриса были очень сильными и опытными магами. Они-то должны знать, как справиться с гигантской змеёй!
Нагайна, однако же, сдаваться не спешила, Выпутавшись из верёвок и разбрызгивая по полу собственную кровь – Сектумсемпра мистера Блэка рассекла ей бок на пару футов, – она, яростно шипя, развернулась к новым противникам, но теперь в её шипении я отчётливо слышал не столько злобу, сколько страх. Мистер и миссис Блэк, не сговариваясь, дружно снова впечатали её в стену мощным Депулсо.
- Вингардиум Левиоса! – резко выкрикнула Беллатриса, направляя волшебную палочку на змею. У меня едва не отвисла челюсть. Заклинание левитации, первое, изученное нами в Хогвартсе ещё на первом курсе – против Нагайны?!
Однако в следующую секунду мне пришлось убедиться, что дело не в том, что применяют, а в том, как. Нагайна даже не попыталась увернуться – то ли была дезориентирована ударом о стену, то ли сама не поверила, что против неё могут применить такую «ерунду». И в результате она, подхваченная чарами, взмыла в воздух и судорожно заизвивалась в двух ярдах над полом, не находя себе опоры – миссис Блэк предусмотрительно отвела змею подальше от стенок кабинок.
- Отлично, Белла, – довольно сказал Бартемиус. – Если не ошибаюсь, это любимица Лорда? Новая фаворитка, так сказать, а по совместительству – секретная агентка, телохранитель и единственная, кого не коробит его гнусная рожа. Что ж, полагаю, Лорд будет не очень-то доволен, узнав о её смерти…
Мистер Блэк поднял палочку, готовясь наложить Смертельное проклятие, но я подался вперёд, поспешно вскидывая руку.
- Подождите! Её так просто не убить!
- Не убить? – с лёгким смешком поинтересовался отец Альтаира. – Мистер Поттер, если не ошибаюсь, она, в отличие от вас, устойчивостью к Аваде не обладает.
- Всё… не так просто, – проговорил я. – Одна Авада её может не убить.
- Да? – удивлённо поинтересовался Бартемиус. – Это почему же?
Я на несколько мгновений заколебался, но потом всё же решился. Зачем скрывать это и дальше? Всё равно Нагайна – последний крестраж, и всё равно едва ли я буду демонтрировать Волдеморту их остатки с глазу на глаз…
- Потому что это – крестраж Волдеморта.
Миссис Блэк охнула, едва не выпустив контроль над чарами левитации. Её муж резко и тяжело выдохнул, неповижным взглядом уставившись на змею. Рон поражённо взглянул на меня, но я еле заметно покачал головой, прося не вмешиваться.
- Крестраж? – с сомнением проговорил Бартемиус и поднял свою палочку. – Ну-ка…
Он начал накладывать какие-то чары, о которых я раньше никогда даже и не слышал, и мог только распознавать в них какую-то необычную разновидность то ли поисковых, то ли диагностических. С каждой секундой лицо мистера Блэка становилось всё мрачней, и наконец он со вздохом опустил палочку.
- Я склонен вам верить, мистер Поттер. Более того – я, кажется, понимаю, зачем Альтаир утащил тот медальон. Он тоже был крестражем, верно?
- Да, сэр. Мы его уничтожили.
- В таком случае надо уничтожить и этот, – жёстко сказал Бартемиус.
- Верно, – сурово кивнула Беллатриса. – Мистер Поттер, я правильно полагаю, что это – меч Гриффиндора?
Я взглянул на валявшийся в нескольких ярлах от меня меч.
- Да, миссис Блэк. Но он… эээ… прошу прощения, но он не признаёт руки… ну, любой, кроме гриффиндорской.
- Ну так бейте, – хмыкнула мать Альтаира. – Берите и бейте – я подержу.
Я, осторожно глядя на змею, которая заизвивалась вдвое активнее, подошёл к мечу и поднял его с пола – наконечник неприятно скрежетнул по камню. Перехватив оружие поудобнее, я медленно подошёл ближе. Мне было всё же как-то не по себе – было что-то в этом действии от палаческого. Нагайна уставилась на меня, и я невольно отшатнулся – даже у Волдеморта я никогда не видел в глазах такой бешеной ярости. Но всё это не было поводом идти на попятный. Передо мной сейчас единственный оставшийся крестраж Волдеморта – а значит, если я хочу остановить змеемордого монстра, надо нанести этот удар.
Беллатриса чарами подвела ко мне змею поближе, одновременно каким-то образом зафиксировав её голову так, что Нагайна больше не могла крутить ею во все стороны. Я решительно вздохнул и, высоко занеся над головой меч, опустил его на шею змеи.
Наверное, Драко высмеял бы меня за каждое движение – я и сам не сомневался, что мне не то что до мастера, но даже и просто до сколько-нибудь обученного фехтовальщика очень и очень далеко. Но это, тем не менее, не помешало мечу сделать своё дело.
Медленно, будто преодолевая чары Помех, змеиная голова с разинутой пастью, в которой угрожающе торчали ядовитые клыки, отделилась от шеи и начала падать вниз. Это заняло доли секунды, на самом-то деле – но мне казалось, что это длилось вечность. Впрочем, змеи так просто, без конвульсий, не умирают, – припомнил я свой предыдущий опыт. Кольца тела Нагайны и правда уже задёргались в посмертной агонии. Опустив клинок, я неловко отшатнулся назад, едва не споткнувшись при этом, одновременно не отводя глаз от бьющегося в судорогах тела. Впрочем, агония Нагайны была, в отличие от василиска, не такой уж и страшной. Куда страшнее была агония крестража – заволокший помещение кроваво-красный туман, словно состоящий из капелек крови. В ушах зазвенели голоса – но были ли это голоса жертв Волдеморта, или наоборот, голоса всех кусочков его души – если только такое возможно? Я не знал и знать не хотел. Красная пелена не клубилась, не наплывала, не заставляла барахтаться в ней, захлебываясь ужасом… Она просто вдруг словно бы вытекла из змеиного тела, заполнив комнату от пола до потолка. И мы с Роном, и Бартемиус с Беллатрисой замерли, боясь вдохнуть эту гадость – и, когда алое марево начало рассеиваться, я почти ожидал, что окажусь покрыт кровью с ног до головы.
Но, к счастью, ничего подобного не случилось. Туман рассеялся так же внезапно, как и появился, не оставив на коже никакой влаги, кроме моего собственного пота. Глубоко дыша, я провёл рукой по мокрому от пота лбу. Миссис Блэк опустила палочку, позволяя мёртвому телу змеи безвольно упасть на пол.
- Гарри, ты цел? – спросил Рон, не отрывая глаз от чудовищного тела поверженного врага. Да я и сам не мог отвести взгляда – и в ответ лишь кивнул, не заботясь о том, что он этого не видит.
- Это… Конец, ведь да? С ней покончено? – с надеждой спросил Рон, не отрывая глаз от чудовищного тела поверженного врага. Да я и сам не мог отвести взгляда – и в ответ лишь кивнул. Только где-то через минуту или около того я, наконец, смог отвернуться и посмотреть на друга.
- Да. Всё кончено. Это был последний крестраж, и его больше нет.
Когда я произносил это, у меня чуть ноги не подкосились от облегчения. Торжествовать ещё рано – но всё же мы теперь ещё на шаг ближе к цели. Мерлин! Просто не верится…
- Последний? – резко спросила Беллатриса. – А сколько всего их было?
- Шесть, – просто ответил я. Мистер и миссис Блэк застыли на месте.
- Сколько? – севшим голосом уточнил Бартемиус.
- Шесть, – повторил я. – Но они теперь все уничтожены.
Отец и мать Альтаира молча переглянулись между собой.
- Кем же надо быть, чтобы разорвать свою душу на семь частей? – прошептала Беллатриса.
- Безумцем, – коротко и мрачно ответил Бартемиус. – Хотя мы это и так уже давно знаем. Мистер Поттер, вы не видели нашего сына?
- Лично пока нет, но он сейчас, насколько я знаю, вместе с Драко, Гермионой и Люпином недалеко от зала Наград и движется в подземелья. Там… э-э… у Драко хранится один из уничтоженных крестражей.
- Вы их что, коллекционируете? – с усмешкой спросил Бартемиус.
- Не совсем, – невольно смутился я. – Просто мы сочли… ну, что, если предъявить их все разом Волдеморту, то это… хм, деморализует его.
Блэки снова переглянулись, но теперь уже с предвкушающими ухмылками.
- Я полагаю, что на такое зрелище определённо стоит посмотреть, – хищно улыбнулась Беллатриса, поразительно напомнив мне своего сына. К счастью, Альтаир так улыбался редко – но, когда он это делал, это обычно означало, что кое-кого не ждёт ничего хорошего.
- Полностью согласен с тобой, дорогая, – губы Бартемиуса тронула ответная улыбка – не столь хищная, но зато холодная и довольно-таки пугающая. – Оно должно быть совершенно уникальным. Мистер Поттер, я правильно полагаю, что вы сначала должны встретиться с Альтаиром и остальными и только после этого отправиться на, хм, рандеву с Тёмным Лордом? Тогда, если вы не против, мы идём с вами.