Pov Драко Малфоя.

Рождественская ночь вступала в свои права – то ли директор постарался и наколдовал что-то такое, что заставило всех проникнуться атмосферой, то ли мадам Помфри с его лёгкой руки подмешала в эль какое-нибудь веселящее и бодрящее зелье. Впрочем, конечно, это я зря – целительница никогда бы не сделала ничего подобного, даже если бы её просил не только Дамблдор, но и все прежние директора с портретов в его кабинете, вместе взятые. Да и в общем-то, никакой особенной эйфории и не было – только редкостно хорошее настроение, не столько пышущее весёлостью и счастьем, сколько окутывающее ощущением душевного тепла и умиротворения. Гарри, насколько я мог судить по нашей связи, которая снова активизировались, был абсолютно счастлив и доволен жизнью.
А вот я сам так и не смог полностью расслабиться и поддаться очарованию праздника. Во-первых, меня душила обида на Блейз – какая-то отчаянная и почти детская, несмотря на всю серьёзность повода. При мысли о том, что она не верит мне, хотелось, как в детстве, уткнуться в материнский подол и реветь в голос, глотая отчаянные крупные слёзы, невзирая на возраст. Нет, конечно, я никогда не сделал бы ничего подобного: прилюдно плачущий навзрыд Малфой – это нонсенс, особенно – совершеннолетний Малфой! В последний раз я ревел у мамы на руках лет в восемь-девять, когда Блейз во время игры зашвырнула квоффл мне в лицо, а я не успел ни уклониться, ни защититься. К счастью, на все мячи отец заблаговременно наложил смягчающие удар чары, так что дело обошлось без перелома носа и даже без каких-либо серьёзных травм, но боль была ужасная, что называется, «искры из глаз». А ещё к ней мешалась обида на то, что она не верила, что мне и правда больно, ссылаясь на чары, и говоря, что я просто нытик и боюсь проиграть – и это вместо извинения! В тот день за нами присматривала Нарцисса, и я, приземлившись, со слезами кинулся к матери, отшвырнув метлу. Упав рядом, я уткнулся лицом ей в колени и ревел до тех пор, пока меня не пожалели, не пообещали кучу болеутоляющих средств (самые действенные, естественно, – мороженое и шоколад), а смущённая Блейз не начала лопотать что-то вроде того, что она не нарочно, и что ей очень жаль.
Вот и сейчас со мной творилось что-то похожее, ну, может, в меньшей степени. Помнится, обида на Гарри вызывала совсем другие чувства. Тоже хотелось заплакать, но по-другому – хотелось спрятаться куда-нибудь в тёмный уголок и выплакаться, пока никто не видит. Теперь всё было по-другому – и обида, и сама реакция. Да и шоколад вряд ли помог бы, с горечью размышлял я. Его роль в какой-то степени играла Джинни – от её улыбки и взгляда мне становилось легче, как и от осознания того, что, самое главное – она-то во мне не сомневается! И всё равно, стоило посмотреть на Блейз и поймать её холодный взгляд, как настроение мигом портилось. Стараясь не думать об этом, я держался поближе к Джинни и, по возможности, к Гарри, когда он не нежничал с Блейз, а также то и дело перекидывался парой фраз с крёстным. Спор Северуса и Сириуса о том, где Альтаир должен быть – на Слизерине или на Гриффиндоре – неплохо поднял мне настроение, даром что ответ был ясен – Ветроног никогда не высказывал сожаления по поводу того, куда его распределила Шляпа.
Я продолжал держаться поближе к Джинни, которая ничего не имела против, хотя и старалась не особенно нежничать со мной на глазах у Рона, чтобы не портить всем вечер его бурной реакцией. Постепенно я стал замечать, что взгляды Блейз, которые она то и дело бросала на нас с Джинни, из сердитых становятся задумчивыми, а на её лице всё отчётливее проступает тень сомнения. Я мысленно усмехнулся – то-то, сестрёнка, не будь так уж уверена в своей правоте! Окончательно удовлетворённым, и даже с некоторым оттенком злорадства, я почувствовал себя тогда, когда она подошла ко мне и, цепкими пальцами ухватив за локоть, оттащила в сторонку.
- Драко, я не понимаю тебя, – серьёзно сказала она. Я, фыркнув, отвёл глаза в сторону, всем своим видом давая понять, что не желаю с ней не только разговаривать, но и видеть её. Блейз вздохнула.
- Слушай, ну не сердись, я признаю, что погорячилась. Просто… Ну, я… Я никогда не видела, чтобы ты серьёзно относился к своим романам. И подумала…
- Блейз, ты и Альтаир единственные знали, что это не просто обычный роман! – резко сказал я, впрочем, стараясь не особенно повышать голос, чтобы не привлекать излишнего внимания. – И ты ведь знала, Гриндевальд побери, что я не стал бы драться на дуэли ради девчонки, к которой отношусь несерьёзно! Если бы мне нужно было от Джинни только одно, я бы приложил все усилия, чтобы добиться этого намного раньше!
- Ну, она крепкий орешек, – с сомнением покачала головой Блейз. Я снова возмущённо фыркнул.
- Два месяца после первого поцелуя – ты думаешь, я допустил бы, чтобы она столько продержалась? Даже Ветроног справился вчетверо быстрее, а опытным ловеласом его никак не назовёшь.
- Дрей… – сестрёнка кусала губы и серьёзно посмотрела мне в глаза. – Прошу тебя, дай мне слово, что у тебя это всё серьёзно!
- Два часа назад я признался ей в любви под Веритасом, – отозвался я. – Это, по-твоему, достаточно серьёзно?
- Ты… Мерлин великий, ты влюбился… – пробормотала она. – Я просто ушам не верю.
- А ты поверь, – мрачно буркнул я, снова отворачиваясь и глядя в сторону. – Потому что ещё раз под Веритас я подставляться не буду! Надоело! Я вам не подопытный кролик!
- Драко… – умоляющим голосом проговорила Блейз, и я понял, что против воли смягчаюсь. – Ну прости меня. Я повела себя, как какая-нибудь неадекватная… э… пуффендуйка, я знаю. Просто столько всего за последний день навалилось, я с трудом соображаю. Прости, а?
- Ну-ну, давай, дави на жалость… – проворчал я. Блейз хмыкнула и сделала умоляющие глазки.
- Ну, Дра-а-ако! – протянула она. Я не выдержал, злость улетучилась и, хотя в душе оставался ещё неприятный осадок, я понимал, что слишком устал от этих беспрерывных перепадов эмоций, и у меня уже нет никаких душевных сил, чтобы продолжать дуться.
- Подлиза, – прокомментировал я её поведение, но всё же поднял глаза и устало посмотрел на неё. Блейз заулыбалась и вдруг крепко обняла меня.
- Спасибо, – шепнула она. – И… я тебя поддержу, что бы ни случилось.
- А полчаса назад ты готова была меня порвать на мелкие кусочки, – с остаточной обидой напомнил я. – С чего вдруг такие перемены?
- Ты мой брат, – серьёзно ответила Блейз, снова заглянув мне в лицо. – И, уж коль скоро ты искренен, я на твоей стороне. В конце концов, мне ли не знать, что в любви всё зависит от двоих…
Однако ссора с Блейз была не единственной причиной моего беспокойства, и теперь, когда обида унялась, я снова задумался о том, что не давало мне покоя с тех самых пор, как я впервые услышал об этом сегодня днем, в гриффиндорской гостиной. А именно – участие Дафны в нашей затянувшейся всеобщей ссоре, и, что самое главное, моя подсознательная реакция на эту новость. Конечно, может быть, во всём этом и нет ничего предосудительного, однако… однако сейчас не те времена, когда можно позволить себе беспечность. Пожалуй, мне необходимо поговорить с крёстным…
Случай представился только уже после затянувшейся «вечеринки», если можно так охарактеризовать наше разношёрстное сборище в больничном крыле. Северус проводил нас с Альтаиром и Блейз до входа в гостиную, и сестрёнка, пожелав нам обоим спокойной ночи, отправилась в спальню – после дальнего путешествия и сумасшедшего дня она уже засыпала на ходу. Однако я не торопился и даже придержал Ветронога, который намеревался тоже побыстрее лечь в кровать. Крёстный, как всегда, почувствовав моё состояние, вопросительно посмотрел на меня.
- Ты хочешь что-то спросить, Драко, или что? – поинтересовался он. Я кинул быстрый взгляд по сторонам. Гостиная была пуста, однако рисковать мне не хотелось. Конечно, маловероятно, что кто-то подслушивает, но всё же поставлять потенциальному врагу информацию на блюдечке с голубой каёмочкой не хотелось. Я помялся и бросил взгляд на дверь своей комнаты. Снейп понял меня без слов.
Заперев дверь и обновив на всякий случай заклятия против прослушки, я прислонился к ней спиной. Альтаир уселся на кровать, в то время как крёстный уже расположился на своём излюбленном стуле.
- Ну и что такого важного произошло, что тебе потребовалось поговорить именно теперь? – с лёгким сарказмом спросил он. Я облизнул губы.
- Крёстный, я хочу снять заклятие забвения, которое наложено на меня, – выпалил я на одном дыхании. – Плевать на опасности, я должен знать, в чём там было дело.
- Так-так… – медленно кивнул Северус. – Давай, выкладывай, – он кивком указал мне на кровать, и я, усевшись, в двух словах рассказал ему о своих подозрениях насчёт Дафны и о том, что узнал в гриффиндорской башне. Выслушав, он вздохнул и задумчиво потёр подбородок.
- Всё это очень странно… – заметил он. – Дафна Гринграсс… Её семья никогда не была связана с Тёмным Лордом…
- Возможно, это тот случай, когда… Она просто разделяет его убеждения? – предположил я. Северус поморщился.
- Дафна когда-нибудь высказывала особенно сильное предубеждение против магглов? – спросил он. Я пожал плечами.
- Не больше, чем все остальные слизеринцы, – отозвался я. – Но, как бы там ни было – возможно, она просто притворялась?
- Возможно, – неохотно согласился Северус. – И всё же доказательств нет. Даже если заклятие на тебя наложила она, что тоже сомнительно – ещё не факт, что при этом она служит Волдеморту. Мало ли за каким занятием ты мог её застать. Возможно, она была не одна?
- Мерлин, да мне плевать с Астрономической башни на её связи, крёстный! И она это прекрасно знает! Даже если я застал её там в позе «бутерброд» с Филчем и Хагридом, – фыркнул я. Северус снова поморщился, и я вынужден был признать, что моё богатое воображение на сей раз завело меня куда-то не туда.
- И тем не менее, ты не можешь не допускать, что она могла пожелать оставить личность своего любовника в тайне, – возразил крёстный. – Давать тебе в руки лишний рычаг воздействия на себя едва ли входило в её планы. Ты один раз уже расстроил их осенью, если помнишь.
- Хорошо, – вздохнул я. – Возможно, что всё именно так, как ты говоришь. А если нет? Ведь и другой вариант тоже возможен. Может быть, я услышал что-то, что говорит о её службе Волдеморту?
- Метки у неё нет, иначе Блейз уже заметила бы это, – покачал головой Снейп. – В общей спальне скрыть такое не удалось бы.
- Сам знаю, – кивнул я. – И потом, я тоже не видел на ней Метки, когда мы… Когда я был с ней.
- Но тогда…
- Северус, это ведь не шутки, – серьёзно сказал я, прямо взглянув ему в глаза. – Вопрос не в том, что могло бы быть и что бы не могло. Вопрос в том, можем ли мы позволить себе беспечность?
- Ты прав, – согласился он, помолчав. – Не можем. Кстати, в своём анимагическом обличье ты так и не проверял её запах?
Я смутился и опустил взгляд.
- Нет, прости. Просто… Сначала как-то случая не представилось, а потом так всё закрутилось…
- В принципе, это всё равно мало что добавит, – пожал плечами Северус. – Ведь нет гарантии, что сумка принадлежит именно той, кто наложила на тебя заклятие. Но, с другой стороны, косвенная улика – тоже улика...
Северус немного помолчал и со вздохом продолжил:
- Но, в любом случае, даже если это действительно она наложила на тебя Обливиэйт, мы по-прежнему не будем знать, почему она это сделала.
- Может, допросить её под Веритасом, а потом стереть память? – предложил Альтаир, пожав плечами. – Просто и удобно.
Северус смерил его каким-то неопределённым взглядом – словно что-то решал для себя.
- Всё-таки Слизерин, – удовлетворённо вздохнул он. – Что ж, такой вариант возможен, но он слишком… брутален. Тем более что мы не будем знать, что будет, если уже она найдёт кого-то, кто снимет с неё это заклятие. Последствия, увы, могут быть… малопредсказуемыми. Ладно, – вздохнув, крёстный потёр руками усталое лицо. – Я поговорю с Дамблдором как можно скорее и попрошу его заняться тобой, Драко. Знаю, ты предпочёл бы меня, но… – он замялся. – Я не готов рисковать тобой.
У меня перехватило дыхание. За семнадцать лет я, конечно, слышал от него всякое, и всё-таки для сдержанного и холодного Снейпа подобное заявление – это куда больше, чем всё слёзы и причитания над своими детками мамаши Уизли. Я постарался ободряюще улыбнуться Северусу и кивнул.
- Как скажешь, крёстный, – согласился я. – Дамблдор так Дамблдор. В конце концов, ты прав – если уж ему нельзя верить, то кому вообще можно?
- Если в общем смысле – наверное, Поттеру, но уж вот твой разум ЕМУ я точно не доверю ни под каким видом. С его «талантами» в окклюменции… – Снейп хмыкнул и скривился на мгновение. Я хихикнул, больше для того, чтобы поддержать его, и подумал, что на самом-то деле я уже некоторым образом доверил свой разум Поттеру – наша с ним связь снова окрепла, и временами мне казалось, что, захоти я этого – и я смогу даже прочитать его мысли или передать ему свои.
- А мне что же, нельзя? – возмутился Альтаир. Северус хмыкнул и тепло посмотрел на него.
- Я имел в виду – не считая находящихся в этой комнате.
- Ну так и когда мне ожидать «сеанса» с Дамблдором? – поинтересовался я, чтобы всё же отвлечься. Северус немного подумал.
- Ну, в данный момент точно не скажу, но, думаю, в самое ближайшее время. Так что будь готов.
- Хорошо.
- Ну вот и ладно. А теперь ложись, малышня неугомонная, – притворно сдвинул брови крёстный. Именно так он называл меня в детстве, будучи частым гостем в Маноре. Я рассмеялся и состроил умильную рожицу.
- А сказку рассказать? – хихикнул я. Снейп хмыкнул и встал, потрепав меня по волосам. Подобные вольности я редко позволял даже матери, но не отдёрнулся и не возмутился. Попрощавшись, и – на сей раз серьёзно, – пожелав доброй ночи, он ушёл.
- Ну что ж, – Альтаир встал с моей постели и, от души потянувшись, сладко зевнул. – Значит, скоро всё точно узнаем, и эта проблема наконец решится – отлично. И жизнь хороша, и жить хорошо… как ни крути. Сегодня было просто великолепное Рождество. Ладно, Дрей – доброй ночи.
- Доброй ночи, – улыбнулся я в ответ. – Пожалуй, ты прав – лучше Рождества у меня ещё не было.

Pov Гарри Поттера.

Рождественское утро для меня наступило часов в одиннадцать, если не в половине двенадцатого. В общем, где-то приблизительно в этот промежуток. Просыпался я довольно трудно – с одной стороны, сознание вроде бы пробудилось, а с другой, открывать глаза, подниматься и что-то делать было решительно лень. Наслаждаясь мыслью о том, что спешить всё равно некуда, я позволил себе просто поваляться в кровати – что, в принципе, делал очень редко. Окончательно разбудил меня стук в дверь. Открыв глаза, я сел и увидел, как в открывшемся дверном проеме появились две смутно очерченные головы – Гермиона и Джинни, как я определил по цвету и длине волос.
- Ты уже не спишь? – спросила моя лучшая подруга. Я потянулся к тумбочке, нашаривая очки, и, только надев их, смог разглядеть у неё на лице весёлую улыбку.
- Да нет, – отозвался я, потягиваясь и поправляя сбившуюся во сне пижаму. – Заходите.
- С Рождеством, Гарри, – вставила свои поздравления Джинни. – Спасибо за набор, очень красивый, – сказала она, демонстрируя изящный гребень, скрепляющий сзади её скрученные в элегантный узел волосы. На Рождество мы с Блейз на двоих подарили Джин целый набор всяческих причиндалов для волос, украшенных полудрагоценными прозрачными камнями, по цвету очень напоминающими оттенок её глаз. Выбирала его, естественно, Блейз, но, признаться, я в жизни не придумал бы лучше. Там были всевозможные заколки, гребешки, декоративные шпильки, расчёски и новая качественная массажная щётка (зачарованная так, чтобы расчесывать волосы до «неповторимого шёлкового блеска», как утверждала аннотация), взамен старой, на которую Джинни периодически жаловалась. Я улыбнулся девушке.
- Это от нас с Блейз, – заметил я. Джинни кивнула.
- Да, я поняла, – сказала она. – Спасибо. А Блейз я поблагодарю, когда увижу, – добавила она, теребя кулончик, висящий на шее. Присмотревшись, я разглядел крохотную симпатичную лисицу, похоже, золотую, сверкающую лазурными камушками глаз. Мои брови поползли вверх. Джин, перехватив мой взгляд, хмыкнула.
- Нравится? – спросила она.
- Ээээ… ну, да, – согласился я, мысленно признавая, что образ идеально подошёл Джинни. Но кто может себе позволить подобные подарки? Кулон, точно, золотой, а камни-глаза слишком яркие хотя бы по сравнению с теми, что в гребешке – наверняка драгоценные. Кому это по карману? Близнецам? В принципе, дела у них идут превосходно, и они и без того завалили сестрёнку модной одеждой и обувью, но дарить ей украшения было всё-таки немного не в их стиле… Нет, для такого подарка нужен кто-то куда более внимательный…
- Это от Драко, – сказала она, подтверждая мои мысли. Я сглотнул.
- Оу… Ну… А… – информативно выдал я. – Хм, это довольно дорогой подарок, – наконец смог я выдавить. – Нет, Малфой, конечно, не обеднеет, но… Ты приняла его?
- А почему я не должна принять подарок от своего парня? – искренне изумилась Джинни. От удивления я аж воздухом поперхнулся на вдохе, и закашлялся так, что с меня чуть очки не свалились.
- От твоего КОГО???? – переспросил я, когда смог говорить. Джин, хихикнув, одарила меня лукавым взглядом, подтвердившим стопроцентную точность попадания в образ лисы.
- От моего парня, – повторила она. – Мы встречаемся, ты не знал?
- Давно ли? – прохрипел я, поправляя очки и нашаривая на тумбочке палочку, чтобы наколдовать себе немного воды.
- Официально – со вчерашнего вечера, – отозвалась она. – А неофициально… Ну, у нас всё началось где-то на Хэллоуин. Примерно так.
- Хэллоуин, – повторил я задумчиво, и меня вдруг молнией пронзила страшная мысль. – Джин, – начал я, облизнув пересохшие губы. – После Хэллоуинского маскарада Рон вызвал Драко на дуэль. За оскорбление чести семьи. Он… у него, что, и правда была причина? Мерлин, вы с ним…
- Не сходи с ума, – поморщилась девушка. – Драко ещё тогда сказал, что никакого «урона» не было. Рон застал нас, когда мы всего лишь целовались. Ну и взбесился, естественно. Хотя, если честно, я не уверена, чем бы всё закончилось, не появись в самый ответственный момент Снейп…
- Угу, – отозвался я. Помолчав, я обдумал полученную информацию. Дрей и Джинни. Ох, Мерлин великий, ну почему всё так непросто?
- Джин, – осторожно начал я. – Слушай, я… Я всё прекрасно понимаю, вы встречаетесь и всё такое, но… Прости, не обижайся, но ты ведь знаешь его репутацию относительно девушек?
- Знаю, – невозмутимо кивнула она, бесцеремонно усаживаясь на край постели. Гермиона с хитрой улыбкой села на кровать напротив, как бы случайно подперев подбородок рукой так, что на ней был чётко заметен перстень. Машинально подумав, что это наверняка подарок от Альтаира, я облизнул пересохшие губы и, всё-таки нашарив палочку, призвал стакан со столика в углу.
- Ну, а ты не допускаешь мысли, что… Ну, что для него всё не так серьёзно, как для тебя? – спросил я. Джинни хмыкнула, её пальцы задумчиво играли с цепочкой кулончика.
- Нет, я так не думаю, – отозвалась она.
- Джинни! – вздохнул я, чувствуя опустошённость. Нет, надо серьёзно поговорить с Малфоем, и чем скорее, тем лучше. И как он умудрился так запудрить Джин мозги? И всё-таки, одно дело – куча девчонок, которые у него были, а другое – она. Он ведь знает, что Джинни значит для меня, для всех нас! Неужели ему настолько всё равно? Или же… Мысль показалась абсурдной. Ну не мог же Малфой серьёзно в неё влюбиться? Или мог? Уизли, конечно, по его понятиям, практически нищие, да и магглолюбцы, но с другой стороны, он на нашей стороне, а у нас магглолюбие нынче в моде, как однажды выразилась в шутку Блейз. Кроме того, он достаточно богат, чтобы не думать о том, какое приданое будет у его жены, и будет ли оно вообще. И к тому же, что куда важнее, Уизли, при всем своем магглолюбии – чистокровные. И потом, то, как он смотрел на неё… На Дафну, например, он так не смотрел, даже когда они ещё встречались. Хотя, где уж мне судить! Может, это было обыкновенное увлечение, или нереализованное желание? Сказать откровенно, я далеко не спец в любовных делах…
- Гарри, поверь мне, я знаю, о чём говорю, – спокойно сказала Джинни. – У нас с Драко всё серьёзно.
- Насколько серьёзно? – снова похолодел я. Джин вздохнула.
- Он сказал, что любит меня, – сказала она. – Знаю, ты скажешь, это не аргумент, и он мог солгать. Но в том-то и дело, что как раз этого он и не мог.
- В смысле? – переспросил я. – Почему не мог? Ты что, Веритас на него наложила? – фыркнул я ради шутки, чтобы чуть разрядить обстановку.
- Да, – отозвалась Джинни. Я снова поперхнулся воздухом и выронил из рук стакан (к счастью, пустой). Он скатился по одеялу и упал на пол, но не разбился. Гермиона изумлённо ахнула, вытаращившись на Джинни так, словно та вдруг отрастила клыки и нацепила кожаный корсет, как какая-нибудь вампирша из дешёвых маггловских фильмов, которые порой посматривает Дадли.
- Ты наложила на Малфоя Веритас, чтобы узнать, любит ли он тебя? – ошалело спросил я.
- Или ты это спросила ещё тогда же, позавчера вечером? – вторила мне Гермиона.
- Нет, вчера, – поморщившись, нехотя ответила Джинни. По её лицу было хорошо видно, что она уже жалеет о том, что сказала это. – И не смотрите на меня так! Это была его инициатива!
- И что, опять его палочкой? – встревожилась не на шутку Гермиона. – Джин, это же по-настоящему опасно! После того, какой был резонанс в первый раз…
- Да успокойся, моя это была палочка, моя! – резко перебила её Джинни. – Я прекрасно помню насчёт резонанса, не волнуйся. Он хотел предложить свою, но я не взяла. Да поймите же вы, Драко прекрасно знает свою репутацию! Он хотел сделать так, чтобы не было сомнений ни в его чувствах, ни в его намерениях!
- Ну-ну, – кивнул я, заклинанием призывая стакан из-под кровати, куда он закатился. – А предложение он тебе ещё не сделал?
- Пытался, – хмыкнула Джинни и расхохоталась в голос при виде выражения моего лица. Нет, правда, в тот момент мне показалось, что я уже был близок к смерти от асфиксии – третий раз подавиться воздухом за какие-то десять минут, это ещё то удовольствие…
- Шучу, Гарри, шучу, расслабься ты уже. Малфой намекал, что намерения у него серьёзные, но согласился со мной, что лучше не спешить и что мы ещё чересчур молоды для столь далеко идущих планов. Так что пока мы всего лишь встречаемся. И давайте успокоимся на этом. В конце концов, даже если у нас ничего не получится и мы расстанемся, это не трагедия. Сколько парочек то сходятся, то разбегаются? – Джинни серьезно посмотрела на меня.
Гермиона мечтательно вздохнула, вытягивая перед собой руку и уже откровенно любуясь игрой света на гранях камня.
- Надеюсь, у вас с ним всё получится, – улыбнулась она. – Смешно, Джин, не правда ли – пару-тройку лет назад мы и подумать не могли, что будем встречаться со слизеринцами…
- Да уж, – хихикнула Джинни. – Особенно с этими.
- Ну, положим… что-то такое я к нему всегда чувствовала, – вздохнула Гермиона и снова с улыбкой посмотрела на перстень. – Если бы Альтаир не вёл себя, как породистый жеребец на выставке, я бы с ним ещё раньше стала встречаться… Правда, красивый перстень, Гарри? – она пересела ко мне, так что я смог хорошо его рассмотреть. Перстень был выполнен в форме двух дубовых листьев из серебра, обхватывавших палец девушки. Кончики листьев держали красивый красный камень – скорее всего, рубин, – искусно огранённый в виде гарцующего коня.
- Красивый, – признал я. – Это Альтаир ведь тебе подарил, да?
- Естественно, – кивнула она. – Кстати, раньше он любил дарить либо что-то в гриффиндорских цветах, либо в слизеринских. Это первый раз, когда цвета объединились.
Я с некоторым запозданием сообразил, что, и вправду – серебро – цвет Слизерина, красный – Гриффиндора. Хм…
- Ты не думаешь, что это он так намёк делает? – лукаво улыбнулась Джинни.
- Ох, Джин, – махнула рукой староста. – А то я без намёков этого не знаю. Знаешь, Волдеморт, конечно, монстр и всё такое, но, как мне кажется, по крайней мере за одно Альтаир ему благодарен.
- Это за что же? – поражённо спросил я. В голове закрутились самые невероятные предположения – одно бредовей другого.
- За то, Гарри, – рассмеялась Гермиона. – Помнишь, как летом перед прошлым курсом в «Норе» миссис Уизли рассказывала нам, что в прошлую войну люди торопились создавать семьи, потому что не были уверены в будущем?
- Как, собственно, и сама мама, – прыснула Джинни. – И твои родители, кстати, тоже, Гарри.
- А. Постой… Постой, ты что, хочешь сказать, что… – в моей голове начала складываться цельная картина. Гермиона, наблюдавшая за выражением моего лица, одобрительно кивнула.
- Да, Гарри, ты всё правильно понял. Я уже не первый месяц жду, когда это произойдёт и он, наконец, признается. Правда, я предполагаю, что Альтаир, скорей всего, сделает мне предложение на выпускном балу. Он, знаешь ли, любит символичность.
- Предложение?! – выдохнул я и невольно потряс головой, не вполне уверенный, что не ослышался. – Ты хочешь сказать… предложение… выйти за него замуж?
- А какое же ещё, по-твоему? – хмыкнула моя подруга. – Конечно, именно это.
- И ты… И ты согласишься? – уточнил я. – Ну, то есть, конечно, я не имею в виду, что ты его не любишь или ещё что, просто…
- Думаю, я отвечу ему, что я, как приличная девушка, должна подумать… Секунды две. Примерно так: «Раз, два… Я согласна-а-а-а!!!». И броситься ему на шею. А если серьёзно, Гарри, – по лицу Гермионы пробежала тень, – сколько будет длиться эта война, неизвестно. Кто её переживёт – тоже. Сейчас я очень понимаю тех, кто спешил вступать в брак тогда. Я люблю Альтаира. Альтаир любит меня. Конечно, нам не будет и двадцати, но… твои родители, Гарри, поженились, когда им было примерно столько же. Понимаешь? Я… не знаю, что нас ждёт после школы. Но я хочу хоть в чём-то быть уверенной. В какой-то части своего будущего – нашего с ним будущего. И я уверена в том, что готова. Когда Альтаир сделает мне предложение, я отвечу согласием. В конце концов… – Гермиона прикрыла глаза и мечтательно улыбнулась. – Гермиона Грейнджер – звучит, конечно, хорошо. Но, я надеюсь, вы согласитесь с тем, что Гермиона Блэк – звучит ещё лучше?
Я хмыкнул. Звучало непривычно, но… Что-то в этом было. Что-то… основательное.
- Гермиона Блэк… – вторя моим мыслям, повторила Джинни и вздохнула. – Красиво. Мне нравится! Интересно… – но тут она осеклась и слегка покраснела. Гермиона хитро прищурилась.
- По-моему, Джиневра Малфой – сочетается ничуть не менее… органично.
- Я тебе завидую, – откровенно сказала Джинни. – Ты уже можешь строить такие планы – а я ещё нет. Жаль…
- Кто же тебе мешает? – удивилась Гермиона. – Порадуй как-нибудь Драко, «примерив» при нём эту фразу. Знаешь, какое лицо было у Альтаира, когда я произнесла своё имя в сочетании с его фамилией и с мечтательным вздохом улыбнулась – примерно вот так?
И Гермиона, положив ногу на ногу и обхватив колени руками, посмотрела в окно и, тепло вздохнув, нежно расплылась в улыбке, после чего сразу же взглянула на нас и весело хихикнула.
- С таким лицом, как у него сделалось, только Патронуса вызывать. В следующую минуту он меня чуть ли не до потери сознания зацеловал.
- Даже так? – рассмеялась Джинни. – Пожалуй, тогда и я попробую!
Под весёлый смех девушек я прикрыл глаза и впервые произнёс про себя «Блейз Поттер». Мне показалось, что звучит, конечно, не так впечатляюще, как первые две «новинки», но… Мерлин великий, как же мне захотелось дожить до того дня, когда эти слова смогут смело прозвучать во всеуслышание! Я впервые спросил себя, хочу ли я, чтобы Блейз стала моей женой. И признался себе – да, хочу. Я хочу назвать её женой, я хочу жить с ней вместе, я хочу…
И тут перед мысленным взглядом всплыли строки пророчества. «Ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой…» Проклятье! Ну почему, почему Волдеморт выбрал меня?! Таща за собой такой груз, я едва ли смогу разрешить себе обзавестись семьёй… Если красноглазый урод убил моих папу и маму только потому, что они встали на его пути ко мне, что же он сделает с той, которая решится стать моей женой? Что он сделает с моими детьми, если они успеют у меня появиться? Ведь никто не знает, когда произойдёт последняя битва. Но ответ на поставленные вопросы предельно ясен. А значит, я просто не смогу позволить себе даже намёк на семью, чтобы не подставлять Блейз… Только после победы… Я грустно усмехнулся. Ну это если, конечно, эта победа ещё будет! На меня жгучей волной накатила зависть к Драко и Альтаиру. Им-то ничто не помешает ни жениться, ни завести детей! Над ними не висит дамокловым мечом проклятое пророчество…
- …я не хочу, чтобы наши отношения зависели от кого-то ещё, пусть это «кто-то» и желает мне добра, – ворвался в мои печальные размышления голос Джинни. Я моргнул и только тут сообразил, что мои глаза… ну, скажем так, на не очень сухом месте. Молясь, чтобы Гермиона и Джинни не заметили и не пристали с расспросами, я поспешно подтянул колени к подбородку, уткнулся в одеяло, которым они были ещё укутаны, и сделал вид, что зеваю, а на самом деле поспешно промокнул дрожавшую у век влагу.
- Я хочу, чтобы, какое бы решение мы с Драко ни приняли, это было продиктовано нашими чувствами друг к другу, а не тем, что его вынуждают на это мои родные и друзья, – продолжила Джинни. – Понимаете?
- Скажи-ка, Джинни, – прищурившись, сказала Гермиона, в упор глядя на подругу. – Ты говоришь, он любит тебя. А ты? Ты сама-то к нему как относишься? Твои слова не пронизаны особой любовью…
- По-твоему, Гермиона, я могу… – возмутилась Джинни и осеклась. Помолчав, вздохнула и с вызовом посмотрела на старосту. Она ничего больше не сказала, но Гермиона и не переспрашивала. Я тоже хранил молчание, не решаясь лезть не в своё дело. Однако с Малфоем поговорить всё же стоит. Просто для самоуспокоения. Упаси Мерлин настаивать на чём-то или запугивать его, но…
- Гарри, а ты уже открыл свои подарки? – сменив тему, спросила Гермиона. Я, слегка зевнув ещё разок для вида, тряхнул головой и спустил ноги на пол.
- Нет ещё, – отозвался я. – Не хотите помочь?
- Нет уж, давай сам, – хихикнула Джинни. – Я с утра уже наоткрывалась…
- А я, пожалуй, сбегаю вниз и навещу Альтаира, – сказала Гермиона. – А если удастся, то и сюда его притащу, и Драко с Блейз заодно. Всё-таки Рождество – такой праздник, который лучше праздновать всем вместе.
- Угу, – отозвался я, стягивая обёртку с большого свёртка – от мистера и миссис Уизли.
Подарки не принесли особенных неожиданностей. От четы Уизли, как всегда мне достался фирменный свитер Молли, – зелёный, с жёлтым снитчем, – и огромная коробка домашних сладостей. От Хагрида – брусок чего-то непонятного, по виду, цвету и запаху напоминающего кирпич (как оказалось, халва собственного приготовления, попробовать которую я благоразумно не решился), и, в качестве довесочка, неожиданно полезный подарок – серый ремень из неизвестной кожи, но не для пояса, а вроде тех, на которых носят сумки через плечо. Как написал Хагрид – на этом ремне можно нести вес хоть вдесятеро больше своего, и при этом совсем его не ощущать. Для проверки я прицепил его к своему чемодану и немедленно убедился, что всё написанное – чистейшая правда. Фред и Джордж прислали мне огромную коробку всевозможных товаров из своего магазинчика – несколько вариантов полностью доработанных «Ночных грёз», которые с Нового Года должны были поступить в продажу, «Дневные мечты», набор самых разных перьев, от перьев-шпаргалок до шуточных, ну и, конечно, забастовочные завтраки и прочие забавные сладости. Подарок от Рона тоже, в общем-то, был довольно предсказуемым – очередная деталь формы «Пушек Педдл».
С другой стороны, всё же более приятным оказался подарок от Добби – как всегда, разномастные, связанные вручную носки, довольно милые и, как я уже знал по опыту, приносящие удачу (ну, по крайней мере, мне хотелось так думать. Не сказать, что мне в них особенно везло, но и ничего плохого тоже не случалось). Гермиона – вот это, и правда, неожиданность! – подарила мне не очередную заумную книгу, а волшебный одеколон, с довольно приятным запахом, от которого, как написано, «щетина вырастает медленнее». Это вызывало улыбку: я и так бреюсь в лучшем случае раз в неделю, и то больше для порядка – щетина у меня редкая, и вылезает неохотно. Джинни мне подарила новые перчатки, Драко – мантию, редкостно элегантную и, вне всякого сомнения, дорогую. При этом в сопровождающей подарок поздравительной открытке под обычными пожеланиями был приписан не очень понятный постскриптум «Я никогда не забываю своих долгов!» и нарисована забавная рожица. В первый момент я пришел в замешательство, а потом вспомнил наши приключения в Башне Восхода, и то, как Драко в шутку пообещал купить мне новую мантию взамен старой, которую я изничтожил, пока отдирал от него паутину. Посмеявшись, я подумал про себя, что моя простая школьная мантия, которая погибла в неравной борьбе с кварроковыми тенётами, стоила раз в тридцать дешевле подаренного мне чуда портновского искусства. А впрочем, Малфой в своем репертуаре… От Альтаира я получил нечто совершенно удивительное – я даже не знал, что подобные книги вообще существуют. Книга называлась «Ты и твоя сова: пойми пернатого друга» и была посвящена… совиному языку. Ну, то есть, конечно, не в прямом смысле – но в ней подробно описывалось поведение сов, начиная от манеры сна и заканчивая интонациями уханья, по которому хозяин мог истолковать желания совы и её отношение к окружающему миру. В общем, нечто вроде «Полного совино-английского разговорника». Ну что ж, теперь я, по крайней мере, смогу точно узнать, что чувствует Хедвига, когда пощипывает меня клювом за ухо! Я-то привык думать, что это она так демонстрирует свою нежность – а вдруг это на самом деле что-то вроде назидательного «Хозяин, когда клетку почистишь?»
Но самым лучший подарок оказался от Блейз – подарочное, совершенно роскошное иллюстрированное издание «Властелина Колец», при виде которого я впал почти в благоговейный экстаз. Мне нравилось в этой книге абсолютно всё – начиная от содержания и великолепных ярких картинок, которые, казалось, вот-вот начнут двигаться, хотя книга была не магической, и вплоть до запаха тисненой кожи обложки и шелеста упругих белых страниц – бумага была просто запредельного качества. Я даже и не знал, что нечто подобное вообще выпускают – было полное ощущение, что книгу делали на заказ, хотя как такое возможно, я не представлял. Я, позабыв обо всём, рассматривал книжку, перелистывал, цепляясь взглядом за любимые моменты, пока Джинни это не надоело, и она не отобрала у меня «мою прелес-с-сть».
- Ради всего волшебного, Гарри, почитаешь потом! – рассмеялась она в ответ на мой протестующий возглас и обиженную гримасу. – Как дитя малое, честное слово…
- Ладно, ты права, – сдался я. – Что-то Гермиона обратно не торопится…
- О, уверена, Дрей и Алси тоже решили сперва открыть свои подарки, – фыркнула Джин. – Все вы, мальчишки, одинаковые!
- Ну-ну, – хмыкнул я. – Надеюсь только, Гермиона застала Альтаира не как меня – в постели.
- А почему тебя так это тревожит? – беззаботно пожала плечами Джинни. – Можно подумать, она его голым не видела, не говоря уже о пижаме.
- Да это понятно, – отмахнулся я, вызвав весёлый смех Джин. – Просто, если у слизеринцев тоже почти все поразъехались, то…
- То Альтаир может задержать нашу старосту часа на два, – понимающе фыркнула Джинни. – Или на три. Согласна, согласна… Но для нас это не повод продолжать торчать в кроватях, согласен?
- Согласен, – шутливо вздохнул я и неохотно всё-таки опять выбрался из разворошенной постели, заваленной разорванными обёртками, ленточками, вперемешку с конфетами и приколами от Фреда и Джорджа. Вытащив из чемодана чистую одежду, я прошлёпал к ширме и стал переодеваться.

В Большом зале, где по случаю праздника завтрак всё ещё подавался, меня ждал ещё сюрприз – а точнее, целых два. Первым был Сириус, сидящий рядом с Люпином за преподавательским столом, в компании довольного, буквально сияющего Хагрида и мрачного, замкнутого Снейпа, старательно делающего вид, что он здесь случайно, и вообще просто мимо проходил. Вид крёстного меня несколько встревожил – несмотря на показную бодрость, он был бледен, а под глазами залегли тени, но Сириус с улыбкой успокоил меня.
- Я не настолько плох, чтобы нуждаться в постельном режиме, – сказал он, когда я, подбежав к нему, поздоровался, и поинтересовался, как он себя чувствует. – Мадам Помфри просто чудо – она не стала настаивать, чтобы я оставался в кровати. Она считает, что небольшие прогулки помогут мне быстрее восстановить силы и разработать мускулы, кроме того, Ремус присмотрит за мной, если что. Не волнуйся, Гарри, обещаю тебе, я буду в полном порядке.
- Ну хорошо, раз ты так считаешь… – согласился я, не очень уверенный в его правоте, однако по собственному опыту зная, что в чём-то он прав, и восстанавливаться на ногах – в разумных пределах, конечно – и правда быстрее и легче.
Вторым сюрпризом стала Блейз, которая, вместе с Драко, Альтаиром и Гермионой появилась, когда даже этот поздний завтрак уже закончился и почти все учителя разошлись. Люпин с Сириусом тоже удалились – крёстному сейчас был необходим свежий воздух. Я порывался пойти с ними, но Сириус припечатал меня взглядом и заявил, что я ещё не поел как следует, а он не позволит, чтобы любимый крестник из-за него голодал. Я сильно подозревал, что на самом деле им просто хотелось обсудить поподробнее дела Ордена, до которых я, по их мнению, ещё не дорос, и ощутил в глубине души обиду. Во-первых, мне уже семнадцать, и я имею право знать правду, а во-вторых, дела Ордена относятся ко мне в первую очередь! Ведь это мне, согласно этому проклятому пророчеству, предстоит в конце концов встретиться один на один с этим красноглазым выродком! И в-третьих, уж кто-кто, а Сириус никогда не стремился скрыть от меня информацию! Из всех членов Ордена именно он рассказывал мне больше, чем кто бы то ни было другой – ну, может, исключая мистера Уизли, да и то временами, ну и, наверное, Дамблдора в прошлом году. Ну да, если верить его словам, кроме нас с ним, и тех, кому я рассказал об этом, про крестражи не знает больше никто, даже из Ордена. Хотя… Мерлин его знает. Он никогда не говорил ничего подобного прямо, открытым текстом. Скорее директор постарался, чтобы у меня сложилось такое впечатление… И всё-таки… Правильно ли я поступил, рассказав обо всём Драко – да, по сути, и Альтаиру с Блейз? Конечно, Дамблдор считал, что им можно доверять, да я и сам доверял всем троим, но всё же… Если уж директор не доверил это даже членам Ордена… Размышляя об этом, я вяло ковырял вилкой в тарелке, изредка, но без особого энтузиазма отправляя в рот кусочки яичницы и бекона, и тщетно пытался отвлечься от невесёлых размышлений, прислушиваясь к болтовне остальных (то есть Рона и Джинни). Впрочем, сосредоточиться было особенно не на чем – они болтали о квиддиче (Рон доказывал, что у «Пушек Педдл» ещё есть шансы выбиться в финал, Джинни же была настроена более скептически).
Слизеринцы появились в большом зале, когда столы уже опустели, и только наша компания ещё ковырялась в тарелках, да несколько младшекурсников из Когтеврана болтали в дальнем конце своего стола. Однако в тот момент, когда я увидел Блейз, все мысли о еде, времени, Сириусе и о том, что он обсуждал с Люпином, равно как и о правильности моего откровенного разговора с Драко – да что там, вообще обо всём! – вылетели у меня из головы, заставив вскочить на ноги и неверящим, потрясённым взглядом уставиться на неё, открыв рот. И было от чего! Блейз, невозмутимо вскинувшая голову, вопросительно смотрела на меня, чуть изогнув брови, но было прекрасно видно, что она с трудом сдерживает улыбку, а Драко и Альтаир вообще откровенно расхохотались при виде моего ошеломлённого лица. Но мне, честно говоря, в тот момент было плевать с Гремучей Ивы на все насмешки, даже если бы надо мной стал смеяться, показывая пальцами, весь Хогвартс.
Блейз пребывала в своём обычном облике. Ни следа этих жутких тёмных волос в египетском стиле (о чём просветила меня вчера Гермиона), ни кажущихся чужими карих глаз, ни смуглой, загорелой кожи. Пышные, спускающиеся до талии золотисто-рыжие локоны, как всегда безупречно ухоженные и красиво уложенные, искрящиеся весельем зелёные глаза, и – единственный след от пребывания на бразильском солнце – несколько выскочивших на носу веснушек, лишь оттеняющих белую кожу моей принцессы.
Сказать, что, когда первое изумление отступило, я пришёл в восторг – значит ничего не сказать. Меня охватила настоящая эйфория. Чуть ли не вылетев из-за стола, я подхватил её на руки и закружил по залу. Блейз взвизгнула и засмеялась, обвивая меня руками за шею.
- Гарри! Сумасшедший, поставь меня на место! – воскликнула она, но её сияющие глаза и улыбка говорили о том, что она вовсе не имела этого в виду на самом деле. И тем не менее я, как вежливый человек, опустил её на пол, не выпустив, правда, из объятий, и тут же страстно поцеловал, абсолютно не волнуясь о том, что нас видела чуть ли не половина тех, кто оставался на каникулы в школе.
- Вот не думала… что мой внешний вид… так много для тебя зна… ох! – задыхаясь, выдавила Блейз, когда я ненадолго прервал поцелуй. Однако я не дал ей закончить, снова запечатав её губы своими.
- Я буду любить тебя, как бы ты ни выглядела! – пылко выдохнул я, когда смог говорить. – Но я всё равно рад, когда ты выглядишь как ты, а не как вчерашняя «незнакомка».
- Ты… – её глаза казались огромными, весёлая улыбка исчезла, сменившись потрясением и недоверием одновременно. Я даже не сообразил, в чём дело, и встревожился. Что я такого сказал, чтобы обидеть её? Но, как оказалось, Блейз вовсе не обиделась – дело было в другом.
- Ты любишь меня? – тихо и потрясённо спросила она. Я захлопал глазами. Мерлин, разве это не было очевидно? И разве я раньше не говорил этого? Я был уверен, что она в курсе того, как я отношусь к ней…
- Ну конечно, я люблю тебя, Блейз, – серьёзно отозвался я и лишь крепче прижал её к себе, когда она вздрогнула и попыталась отстраниться. Твёрдо решив, что не позволю несуществующим обидам и сомнениям встать между нами, я заглянул ей в глаза. – Неужели ты сомневалась? Я…
- Ты никогда не говорил об этом… – тихо отозвалась она, упорно глядя в сторону.
- Ну… всё когда-то говорится впервые, – возразил я. – Просто до сих пор я не думал, что… Я не задумывался над тем, насколько мои чувства к тебе… насколько они глубоки. А эта наша ссора заставила меня осознать, как сильно я успел влюбиться.
Я чувствовал, что краснею. Я не мог видеть себя со стороны, но, судя по ощущению жара, охватившему меня, моё лицо и даже уши пламенели не хуже шевелюры Рона. Блейз наконец подняла глаза и испытующе посмотрела на меня, словно пытаясь прочесть по моему лицу, насколько правдиво было сказанное. Видимо, ответ удовлетворил её – на губах девушки расцвела улыбка, напряжённость и недоверие исчезли, а упиравшиеся мне в груди руки расслабились и легли на плечи.
- Я тоже тебя люблю… – шепнула она и, смущённо опустив глаза, спрятала зардевшееся лицо в моём плече. Моё сердце на мгновение замерло – ровно на то долгое, обжигающее мгновение, которое потребовалось мне, чтобы осознать услышанное. А потом оно дёрнулось, совершая немыслимый кульбит внутри меня, и заколотилось как сумасшедшее, словно стремясь вырваться из груди, и… Я резко выдохнул, чтобы хоть чуть-чуть взять себя в руки, но это оказалось жалкой попыткой. Моя рука словно зажила собственной жизнью. Потянулась, коснулась нежной щеки девушки, потом скользнула к подбородку, приподнимая её голову… Нет, что бы нам ни грозило в будущем, но здесь, в Хогвартсе… Я не смогу без неё жить.
- Блейз… – выдохнул я и снова припал губами к её губам. Она, казалось, только этого и ждала, ответив на поцелуй сразу, мгновенно, и с таким пылом, словно ждала этого уже целую вечность.
Не знаю, сколько времени нам потребовалось, чтобы опомниться и вспомнить, что в зале мы не одни. Однако, когда я смог оглядеться, я понял, что заблуждаюсь – кроме нас тут никого не было.
Остальные обнаружились в холле, и обстановка была напряжённой донельзя. Разъярённый, но какой-то растерянный и словно бы обескураженный Рон стоял перед выпрямившимся, подобравшимся Драко, а между ними, вклинившись, стояла Джинни и что-то негромко, но сердито выговаривала брату. Гермиона стояла чуть поодаль, держа Альтаира за руку и тревожно на него посматривая – Стервятник весь напружинился, словно готовясь к немедленной дуэли – да так оно, наверно, и было. Впрочем, у него в руках палочки всё же не было – а вот Гермиона свою держала наготове, и на лице у неё застыло выражение глубокого сомнения, но всё же пополам с одобрением, когда её взгляд падал на Джинни. Я недоуменно нахмурился, но встревать не спешил: было не очень похоже, что ситуация требует немедленного вмешательства. Я вопросительно посмотрел на Блейз, надеясь, что она в курсе дела, но моя девушка лишь неопределённо пожала плечами.
- Не знаю, о чём думает Драко, заводя роман с Джинни Уизли, – тихо сказала она. – Настроен он вроде бы серьёзно, но… Её братья это точно не одобрят.
- Это не из-за этого вы вчера с ним поссорились? – полюбопытствовал я. Блейз вздохнула.
- Ну да, – сказала она. – Стыдно признаться, я сначала вообще не верила в серьёзность его намерений, но… Кажется, у него это и впрямь не просто увлечение.
- Джинни сказала, что он под Веритасом сказал, что любит её, – заметил я. Блейз вздрогнула.
- Да, он мне тоже об этом говорил, – сказала она. – Хм… Не ожидала от него, если честно. Подобные романы совсем не в духе Драко. А с другой стороны, если верить маме, Малфои влюбляются именно так – однажды и навсегда.
- При чём тут твоя мама? – не понял я.
- Оу, ну… – Блейз смущенно хмыкнула. – Понимаешь, она подумала, что… Словом, когда я резко засобиралась уезжать вчера утром, она решила, что виной всему парень. Она была недалека от истины, а? – хмыкнув, добавила она, погладив меня по плечу. Я улыбнулся в ответ, чувствуя, как от её прикосновения по коже побежали мурашки. Захотелось тут же притянуть её к себе и поцеловать, но я удержался. Одно дело целоваться у всех на виду, пребывая в восторженной эйфории, как несколько минут назад в зале. И совсем другое – делать то же самое, прекрасно понимая, где мы и что творим.
- И что же твоя мама сказала? – спросил я, чтобы отвлечься от опасных мыслей. Блейз пожала плечами.
- Она рассказала мне о своей первой и безнадёжной любви, – ответила она. – Оказывается, она ещё со школы любила Люциуса.
- Мерлин! Старшего Малфоя?!
- Ага. А он был прочно влюблён в Нарциссу. И остался ей верен, несмотря на все интриги. Да что там интриги… Видел бы ты их сейчас, Гарри… Ну, не прямо сейчас, конечно, но я имею в виду – в ближайшее время, даже после возвращения Лорда...
- Да-да, я уже понял, что наедине друг с другом они не такие, как на людях, – отозвался я. Меньше всего мне хотелось обсуждать сейчас Люциуса Малфоя и его отношения с женой. Конечно, для Драко и Блейз они прежде всего – родители, но, как бы я ни относился к их детям, для меня Люциус был и остаётся в первую очередь Упивающимся Смертью. Да и Нарцисса Малфой в своё время произвела на меня не самое приятное впечатление, хотя я и не мог бы сказать о ней ничего конкретно плохого.
- Угу, – вздохнула Блейз. – Ну да не столь важно. Суть ты понял. Дрей утверждает, что у него с Джинни всё серьёзно, и я склонна ему верить, особенно учитывая их рассказы о заклятии Веритас.
- И всё-таки я поговорю с ним, – пробормотал я, обращаясь скорее к самому себе, чем к девушке. Блейз серьёзно посмотрела на меня и кивнула.

Однако серьёзного и откровенного разговора с Драко не получилось. Ну, начать хотя бы с того, что, несмотря на решительно настроенную Джинни, переупрямить Рона было затеей довольно-таки безнадёжной. Мой лучший друг не желал смириться с тем, что его сестра хочет встречаться с Малфоем, и никакими силами невозможно было заставить его смириться. Он грозился стереть Драко в порошок, если тот хоть приблизится к ней, и успокоился немного только после того, как Джинни пригрозила, что специально попросит Альтаира научить её какому-нибудь жутко зловредному фамильному проклятию из арсенала его семьи, после чего немедленно пустит эту новинку в дело. И ещё добавила, что, если уж он не может смириться, то пусть, по крайней мере, злопыхательствует молча и не встревает в её дела. Конечно, Рон не смирился и всё равно злобно косился на Малфоя, но хотя бы отчасти цель оказалась всё же достигнута.
И всё-таки у меня самого так и не получилось расспросить обо всём Драко. Как до меня дошло уже потом, мы всем скопом просто капитально достали Малфоя – каждый член нашей компании хотел лично удостовериться в серьёзности его намерений. Пожалуй, единственным счастливым исключением явился Альтаир, который поверил другу, не задумываясь, ну и Гермиона, поверившая Драко, надо полагать, исключительно благодаря ручательству за него Альтаира. А вот остальные… Сначала сама Джинни, потом Блейз, Рон, наконец, я сам – а ведь список ещё только начинался, впереди были близнецы, Билл, возможно, Чарли, мистер и миссис Уизли, где-то на горизонте так же маячил Перси, который, хоть и был отлучён от семьи, всё же, без сомнения, тоже беспокоился за единственную и любимую сестрёнку. А кроме того, как я сильно подозревал, список «переживающих» не ограничивался только теми, кто переживал за чувства Джинни. Драко, без сомнения, ещё предстояло объясниться с собственными родителями, и как бы он ни хорохорился, утверждая, что Люциус не в том положении, чтобы критиковать его выбор, на самом деле было более чем понятно, что, если старшему Малфою не понравится девушка сына, тому предстоит настоящая война. Ну и, помимо родителей, оставался ещё Снейп, который, как крёстный отец, тоже вполне мог побеспокоиться о личной жизни крестника. И в последнюю (по счёту, но не по значению) очередь, не стоило также забывать и о слизеринцах, которые тоже вряд ли задумаются перед тем, как вмешаться в личную жизнь своего лидера, наплевав с африканского баобаба на то, что никаких прав на это у них нет.
Так что ничего удивительного, что, когда я позже тем же днём попытался заговорить с Драко на эту тему, Малфой чуть ли не взвыл и закатил глаза в притворном ужасе.
- Поттер, ну хоть ты не начинай, а? – почти взмолился он. – А то я уже подумываю повесить себе на спину табличку типа «У меня с Джинни всё серьёзно! Не влезай – убью!», или что-нибудь в этом роде. Как думаешь, сработает?
- Не знаю, – хихикнул я. – Но думаю, что нет. Всё равно все родственники и знакомые захотят лично убедиться в том, что ты способен на серьёзные чувства. Признаться, помня о твоей репутации законченного ловеласа, в чьей постели побывала чуть ли не половина женского населения Хогвартса…
- Ну, я бы сказал, это несколько преувеличенно, но, по сути, ты прав, – со вздохом согласился Драко. – Ни у кого, как всегда, нет причин мне доверять.
- Да брось, – фыркнул я. – Я тебе доверяю, просто… Ты пойми, я беспокоюсь за Джин.
- Она уже не маленькая девочка, и в состоянии сама решать, с кем ей встречаться, – резко возразил он. Я покачал головой.
- Она даже ещё несовершеннолетняя, Драко, – сказал я. Малфой вздрогнул, словно хотел что-то сказать, а потом как-то резко побледнел и сник.
- Проклятье. Я забыл, – пробормотал он. – Мордред подери, как я мог!
- Ты о чём? – невольно насторожился я.
- О совершеннолетии, – отозвался Драко. – Я совсем упустил из виду то, что она на курс младше. Проклятье…
- Раньше тебя это не очень заботило, – хмыкнул я. – Помнится, на прошлом курсе ты не особенно задумывался, насколько младше тебя девушка.
- Да брось, я никогда не соблазнял малышню с какого-нибудь третьего курса, – фыркнул он. – Но дело не в этом. На прошлом курсе я и сам был несовершеннолетним. По сути, всё, что тогда происходило, было… подростковыми развлечениями. А вот теперь…
- Так ты поэтому перестал спать со всеми подряд в этом году? – полюбопытствовал я.
- Дурак ты, Поттер, – вздохнул Малфой. – И не лечишься, что характерно… Я в этом году влюбился – потому и не спал с кем попало. Не считая Дафны, но по её поводу я уже объяснялся…
- Ёлки-иголки… – вздохнул я, усмехаясь. – Знаешь, слышать от тебя вот так, запросто, что ты влюбился – это как-то… неестественно. Как будто это и не ты вовсе.
- Я что, по-твоему, и влюбиться уже не могу? – ощетинился он. – Или ты что, думаешь – Малфой не человек?
- Да успокойся ты, ничего я такого не думаю, – поспешно отозвался я. – Просто… Ну, не знаю, ты всё время казался таким… Холодным, неприступным… И вообще, влюблённость с тобой как-то не вяжется.
- Вот так и ломаются стереотипы, – хмыкнул Драко.
- Так в чём проблема с совершеннолетием? – вспомнил я. – Встречайтесь, пока она не повзрослеет, какие проблемы-то?
Драко снова напрягся и, как-то странно смутившись, отвёл глаза. Я почувствовал, что у меня похолодели ладони, когда в голову закралось нехорошее подозрение.
- Малфой. Ты… Ты всё-таки планировал просто затащить её в постель, да? – спросил я. Драко возмущённо вскинул голову, сверкнув глазами, и я почувствовал себя идиотом.
- Ладно, ладно, прости, извини, – поспешно сказал я, не дав ему вставить ни слова. – Глупо было, знаю, подозревать такое. И всё-таки, почему это тебя так волнует?
- А почему ты думаешь, что… – Драко запнулся, подбирая слова, и сдерживаемое раздражение прорвалось наконец наружу. – Почему, дементор вас побери, вы все думаете, что одно исключает другое? Почему, по-вашему, нельзя одновременно любить девушку и спать с ней?
- Что? – у меня буквально земля ушла из-под ног. Разговор происходил в одном из многочисленных школьных внутренних двориков, засыпанных снегом – мы топтались по небольшому вытоптанному пятачку, чтобы не замёрзнуть, и порой напоминали сами себе выведенных на прогулку заключённых, наматывающих бесконечные круги по тюремному дворику. Драко мрачно посмотрел на меня, но я остановиться уже не мог. – Малфой, придурок, ты… Ты что сделал? Ты… её…
- Отвали, Поттер, это не твоё дело! – резко крикнул он. Я одним шагом преодолел разделяющее нас пространство и обеими руками вцепился в отвороты его мантии.
- Ещё как моё! – рявкнул я, тряхнув светловолосого парня, точно котёнка. Гнев придал мне сил, и казалось, что я шутя смогу справиться с Малфоем, хотя он и был больше чем на полголовы меня выше. – Вы оба мои друзья, Джин мне вообще как сестра, и ты думаешь, это не моё дело?
- Да будь она тебе хоть десять раз сестра! – рыкнул он в ответ, впрочем, не делая попыток вырваться. – Какого боггарта ты лезешь в её жизнь? И в мою?
- Да ты хоть понимаешь, что это, Мордред раздери, значит?! – завопил я.
- И что же этого такого значит?! – заорал он в тон мне. – Да сколько ж можно повторять уже! Я люблю её, провалиться мне на этом месте!
В одно мгновение запал ушёл из меня, оставив только чувство неуверенности и опустошенности. Я подался назад, мои руки соскользнули с его мантии и я поёжился, обхватив самого себя за плечи.
- Дрей… – неуверенно сказал я. – А ты подумал о том, что у вашей… хм, связи – могут быть последствия? Я не имею в виду гнев её родных и прочие прелести жизни, а… Чисто физиологические последствия?
- Гарри, я что-то не пойму, ты и правда так наивен, или прикидываешься? – нахмурился он, тоже, видимо, остывая. – Или ты думаешь, что я такой идиот, чтобы не предпринять необходимые меры? Чары контрацепции, если ты их имел в виду – практически мой конёк.
- А… Они… они сбоев не дают? – поинтересовался я, вспомнив о вероятных проблемах, которые возникают порой с маггловскими средствами. Драко захлопал глазами.
- С какой стати они должны давать сбой? – спросил он. – Я что, дилетант какой-нибудь?
- Эээ… – я замялся. Ну, в принципе, Малфой есть Малфой, но… Проклятье, Рон с ума сойдёт, если узнает! А Джинни? Как она могла? Хотя, в принципе, её тоже можно понять – влюблённая девушка, как она могла бы противостоять обаянию объекта своей влюблённости? И всё равно, стоило мне подумать о том, что я только что узнал, как в душе поднималась буря эмоций, а в голове буквально звенело от напряжения. Усевшись прямиком в сугроб, я сжал пылающую голову холодными ладонями.
- Гарри? – Драко остановился надо мной, глядя на меня с лёгкой тревогой и чуть склонив голову на бок. – С тобой всё в порядке?
- Нет, – хрипло отозвался я. – Мне кажется, я сошёл с ума.
- Угу, и побежал в неизвестном направлении, – фыркнул Малфой. – Нет, серьёзно, тебе нехорошо?
- А ты как думаешь? Мой второй лучший друг переспал с несовершеннолетней сестрой моего первого лучшего друга, которую я люблю как родную, и мне от этого должно быть хорошо?
- А что в этом такого ужасного? – поинтересовался он, хлопнувшись в сугроб рядом со мной. – Ты так говоришь, как будто это трагедия вселенского масштаба, и чья-то жизнь после этого кончена.
- Угу, – мрачно буркнул я. – Не исключено, что твоя. Если кто-нибудь из её братьев узнает об этом…
- Мхм, – вздохнул Драко. – Ну да, в принципе, при таком раскладе мне, пожалуй, крышка, – беззаботно пожал плечами он. Я в негодовании выпрямился.
- Дрей, да ты можешь быть серьёзен?! – зарычал я. Невозмутимые серые глаза в упор посмотрели на меня.
- А зачем? – дёрнул плечами Малфой. – Так гораздо веселее.
- Дра-а-ако! – чуть не взвыл я.
- Ну ЧТО?! – раздражённо вскинулся он, разом скинув маску невозмутимости. – Что ты от меня хочешь, Гарри? Я не собираюсь её бросать, я люблю её – что ещё тебе нужно? Да я женился бы на ней хоть сейчас, если б мог! Что ещё я могу сказать или сделать, чтобы ты успокоился наконец?
- Ты… – слегка обескураженно заморгал я. – Ты женился бы на ней? А почему «если бы мог»? Ну, в смысле, что тебе мешает?
- Ну, во-первых, я хоть и совершеннолетний, но ещё даже не закончил школу, – отозвался он. – Во-вторых, даже несмотря на это, она вообще несовершеннолетняя, и выйти замуж может только по беременности, и то с согласия родителей. Ну а в-третьих, нельзя жениться на девушке, которая этого не хочет.
- Что? – опешил я. – Джинни тебе отказала?
- Ну, не то чтобы отказала, – пожал плечами Драко. – Она привела все вот эти доводы – что мы слишком молоды, не закончили школу, и вообще толком не видели жизни, и сказала, что, по её мнению, нам пока рано думать о свадьбе.
- Ну… – я подумал немного. – Знаешь, в чём-то она, пожалуй, права. Вы действительно слишком молоды для брака. И потом, надо ведь проверить чувства…
- Я Малфой, Поттер! – фыркнул слизеринец так, словно это всё объясняло.
- И что?
- Мы влюбляемся один раз – и навсегда. Так было у моих родителей, и у моего прадеда…
- А у деда? – полюбопытствовал я.
- Дед женился по расчёту, – хмыкнул Дрей. – Если у него и была какая-то любовь, он хранил её в тайне от всех. Но это неважно.
- Ну, а ты не думал, что всё может измениться? В конце концов, юношескую влюблённость никто не отменял, и, кто знает… Или это ещё одна родовая особенность? В смысле, обусловленная Родовой Силой?
- Да нет, – захлопал глазами Малфой, нервно хихикнув. – Насчёт этого я ничего такого не слышал. Это, скорее… что-то вроде наследственности. Вроде цвета волос, или глаз… или попадания на Слизерин.
- Но ведь бывают же исключения из правил? – спросил я. Он пожал плечами.
- Ну, не знаю, не знаю. Сейчас мне так не кажется…

Как бы там ни было, видимо, своими откровенными «разговорами по душам», мы до смерти ему надоели – уже на следующий день Драко уехал в Манор, обещая вернуться к Новому году. По его словам, он собирался проштудировать семейную библиотеку на предмет сведений о крестражах, но я подозревал, что это было далеко не единственной причиной отъезда Вьюжника.

Pov Драко Малфоя.

Я всегда подозревал, что у полноценной дружбы, которая, вроде бы, установилась между мной и Гарри, могут быть и теневые стороны. В сущности, они бывали даже у моей дружбы с Ветроногом, если вспомнить, что я чувствовал первое время после того, как узнал, в кого влюбился мой лучший друг. Однако в случае с Гарри раньше я считал, что обратная сторона медали ограничивается необходимостью общаться и с его друзьями. Причём не сказать, чтобы это было так уж ужасно. Нет, я по-прежнему с трудом переносил общество рыжего неандертальца Рона, однако тот факт, что он был братом Джинни, несколько поднимал его в моих глазах, равно как и то, что он и сам стал вести себя немного терпимее по отношению ко мне. Ну, по крайней мере, до этой нашей «всеобщей ссоры». Но теперь эта обратная сторона открылась мне в полном свете. Едва ли не каждый член нашей компании, казалось, считал своим долгом серьёзно поговорить со мной на тему моих отношений с Джинни и наставить меня на путь истинный. Даже Блейз прониклась этим духом, как с горечью пришлось признать мне. В рождественское утро ситуация достигла апофеоза – когда Рон увидел нас с Джинни рядом, после того как мы впятером (я с Джинни, Альтаир с Гермионой, и он) вытолкали оттуда всех посторонних, чтобы дать возможность побыть наедине Гарри и Блейз. Мы с Джин о чём-то разговаривали – ничего особенно важного в разговоре не было, какие-то глупости, – но при этом держались за руки и не особенно скрывали, что между нами что-то есть. Рон заметил это не сразу, или же просто не обращал сперва внимания… Но когда Джин, смеясь над очередной отпущенной мной незамысловатой шуткой, приподнялась и легко поцеловала меня в губы, её сумасшедший братец не выдержал.
М-да, истерику он, конечно, устроил просто образцовую. От его воплей содрогались стены, а уж вид при этом у него был такой, что я ясно понял – одно неверное слово, или даже взгляд, жест – да всё, что угодно! – и я труп. На редкость привлекательный, даже можно сказать, очаровательный, аристократически изящный и элегантный, но всё-таки труп. Наверное, жизнь мне (и ему, потому что Ветроног после этого немедленно превратил бы его не то что в труп, а в скелет старинного вида) сохранило только заступничество Джинни. Стыдно признаться, но, как бы противно это не было, у меня просто не было выбора, кроме как спрятаться за её спиной. По глазам Рона и по тому, как ходили желваки у него на скулах, я прекрасно понимал, что гриффиндорец с трудом сдерживается, чтобы не засветить мне своим немаленьким кулачищем куда-нибудь в глаз. Интуитивно я воздержался от любой иронии и ехидных комментариев, пока его сестра в довольно резкой форме напоминала ему, что он не имеет права лезть в её личную жизнь, и что я на самом деле заслуживаю доверия. Пришлось, конечно, наступить себе на горло, но дело того стоило. Про себя я не мог не удивиться тому, какую же воспитательную работу проделали с ним Джинни и Гермиона, если Рон смог так «спокойно» выслушать моё заявление, что я хочу встречаться с его сестрой – он не размахивал кулаками и не пытался наброситься на меня, а это уже прогресс… Впрочем, заподозри он, что между нами уже что-то было – и его не удержали бы от моего убийства никакие силы. Ну, кроме разве что той, что когда-то удержала от этого прискорбного действия гиппогрифа…
В общем, когда после самой Джинни, Блейз и Рональда позже в Рождество ко мне с тем же вопросом подъехал Гарри, я не выдержал и понял, что мне нужна передышка. Идеальным вариантом было бы сбежать от всех хотя бы на пару дней – ну, может, только исключая Джинни. Но просто так показать спину мне мешала гордость, и я отчётливо понимал, что мне нужен повод, хотя бы формальное оправдание для отъезда, никак не связанное с ситуацией с Джинни. Хотя, конечно, я вряд ли признался бы в этом даже под угрозой оказаться один на один со стадом взбешённых гиппогрифов, о которых только что нелестно высказался. Простая отговорка о том, что я собрался поискать в библиотеке Манора информацию о крестражах, мне почему-то перестала казаться убедительной, хотя, возможно, виновата была лишь моя собственная мнительность, помноженная на смущение. Почему-то мне казалось, что простой договорённости с Гарри о том, что я так и сделаю, стало катастрофически недостаточно, и необходима ещё какая-то причина. Впрочем, она не заставила себя ждать.

Само Рождество прошло как-то быстро и почти незаметно, не считая так называемого «разговора по душам» с Гарри. Однако именно он и оказался последней каплей. За ужином, ловя на себе ненавидящие и угрожающие взгляды Рона, я почувствовал, что мне кусок в горло не лезет, и выдержка начала мне изменять. Я стал нервным и раздражительным, настроение упало, и, несмотря на праздник, я совсем не ощущал никакого веселья.
Всю ночь я проворочался с боку на бок, пытаясь придумать какую-нибудь весомую причину, объясняющую мой отъезд, но, как назло, ничего не шло в голову. Утром я встал с дикой головной болью и красными от недосыпания глазами, и, несмотря на то, что боль быстро прошла после приема лечебного зелья, соображал туговато. Заглянув в спальню семикурсников, оказавшуюся на время каникул фактически в полном и безраздельном распоряжении Ветронога, я с невольной завистью обнаружил, что тот благополучно дрыхнет без задних ног. Везёт же ему! Точнее, повезло, что у Гермионы нет никаких братьев, тем более старших…
Со вздохом мысленно констатировав, что в любом сердечном выборе, если взглянуть объективно, могут найтись минусы, я двинулся в гостиную – и с трудом понял, что к чему, когда в коридоре, ведущем к ней, ко мне подскочила бледная от страха Астория Гринграсс и, запинаясь то ли от страха, то ли от смущения, пролепетала, что меня срочно хочет видеть профессор Снейп. Рассеянно кивнув девчонке, я вздохнул и поплёлся в кабинет декана.
Северус несколько минут изучал меня пронзительным взглядом, прежде чем заговорить. Мне даже стало немного неловко, зато это странным образом помогло собраться с мыслями и встряхнуться.
- Дамблдор ждёт тебя, – мрачно сказал крёстный наконец, не утруждая себя никакими вступлениями и даже приветствием.
- Дам… Оу, – мне снова стало не по себе. Во время вчерашних разбирательств я как-то и забыл о своём намерении разделаться наконец с заклятием забвения. Правда, на всякий случай я всё же после полуночи в облике лиса заскочил в спальню девчонок седьмого курса – всё равно не спалось, да и момент был удачный – спальня почти пустовала. Конечно, самой Дафны там тоже не было, но на её тумбочке и постели её запах-то сохранился! Подозрения подтвердились – он в точности совпадал с тем, что был на забытом в сумке галстуке. Итак, с весьма высокой долей вероятности это означало, что после квиддичного матча обо мне «позаботилась» именно Дафна… Но зачем? По какой причине, что её заставило пойти на такой шаг?
- Уже? – вслух выдавил я тем временем. – Я не думал, что это будет так скоро.
- Уж не знаю почему, но директор склонен согласиться с тобой в том, что мы не можем позволить себе беспечность. Кажется, он тоже думает, что ты мог слышать или видеть там что-то очень важное.
- Ну, уж не знаю, как на счет «очень»… – пробормотал я, поёжившись. Предупреждения крёстного о том, что это может быть опасно, и, если что-то пойдёт не так, я с лёгкостью могу сойти с ума, некстати всплыли в памяти. Однако отступать было поздно. Пожалев, что не предупредил о своём намерении никого, кроме разве что Альтаира, я неуверенно посмотрел на Северуса.
- Ну, я тогда пойду? – спросил я. Почему-то неловко было просить его проводить меня, может, из-за его мрачного вида. Словно он на меня сердился, и я невольно чувствовал себя виноватым. Однако Северус вздохнул и поднялся.
- Пойдём, не думаешь же ты, что я отправлю тебя одного, – сказал он. – И потом, ты ведь не знаешь пароля в кабинет директора.
- Ну, я думал, раз он ждёт меня, то, может, пароль и не понадобится, или что-то в этом роде, – смущённо пробормотал я, выходя из кабинета, подталкиваемый Снейпом.
- Мало ли народу может ещё шататься по школе помимо тебя, – проворчал он в ответ на мои сбивчивые оправдания. – Пароль в кабинет директора стоит не просто так, для развлечения.
Как и сказал Снейп, Дамблдор меня уже ждал, и вид у него был непривычно серьёзный и сосредоточенный – ни следа его обычного беспечного благодушия. Лично я видел директора таким всего пару раз, на пятом курсе, пока в школе, не считаясь с его присутствием, хозяйничала Амбридж, прикрываясь должностью генерального инспектора.
Он поприветствовал меня лёгкой улыбкой, не затронувшей его глаз, так что было ясно как день, что это всего лишь дань вежливости. Северус, вошедший следом за мной, сухо кивнул и нервно заходил по кабинету, то и дело бросая на нас встревоженные взгляды. Директор пару минут молча разглядывал меня, а потом, наконец, со вздохом заговорил:
- Ну что ж, Драко, полагаю, лучше не затягивать, не так ли? Уверен, Северус уже обрисовал тебе все возможные опасности, которые могут угрожать твоему рассудку в случае, если что-то пойдёт не так, и мне нет нужды повторяться?
- Вы правы, – отозвался я чуть дрогнувшим голосом, сглотнув комок в горле.
- Если тебе станет от этого легче, я думаю, ты принял верное решение, – мягко добавил Дамблдор, и его взгляд как-то немного потеплел. Я кивнул и, как ни странно, действительно почувствовал некоторое облегчение.
- Ради Мерлина, давайте уже начнём! – вмешался крёстный. Я еле сдержался, чтобы не хихикнуть. Почему-то нервозность Снейпа вдруг показалась забавной, хотя я прекрасно понимал, что он волнуется за меня, и я должен быть ему благодарен за это. Я и был, но… Проклятье, я и сам нервничал, и дополнительное нервничанье со стороны бодрости не прибавляло.
- Спешить не стоит, – возразил директор. – Давайте сперва присядем.
Снейп раздражённо закатил глаза и проигнорировал предложение, оставшись на ногах, а мы с директором расселись по креслам и через его стол уставились друг на друга. Ну, точнее, я на него. Дамблдор несколько минут задумчиво блуждал взглядом по кабинету и только потом снова сосредоточился на мне.
- Прежде чем мы начнём, Драко, я хотел бы спросить – осознаёшь ли ты, насколько глубоко тебе придется довериться мне? – спросил он. – К сожалению, я не могу предложить тебе воспользоваться Омутом Памяти, потому что структура твоего сознания уже и так достаточно нарушена, и мы не можем рисковать. Так что, волей-неволей, я могу вторгнуться в какие-то воспоминания, которые могут оказаться… Хм, скажем, слишком личными.
- Да, но… – я невольно сглотнул, подумав о ночи с Джинни в Выручай-комнате и о рождественской ночи, когда мы были вместе в пустом классе.
- Однако в данном случае я выступаю скорее в роли целителя, чем в роли директора, – продолжал Дамблдор, – поэтому даю тебе слово мага, что ты можешь рассчитывать на конфиденциальность.
- О. Спасибо, сэр. В любом случае, думаю, у меня нет выбора, не так ли? – проговорил я. Директор помолчал и со вздохом кивнул.
- Ну, тогда я… Может, давайте начнём? – предложил я, стискивая враз заледеневшие ладони.
- Да, думаю, самое время, – согласился директор.
Процесс оказался долгим, хотя и не таким неприятным, как я думал, вспоминая уроки окклюменции с крёстным и с отцом. Хотя, наверное, это и было понятно – тогда меня пытались научить защищаться от легилименции, теперь же, напротив, ею старались мне помочь. Дамблдор был на удивление деликатен. Я не ощущал грубого, резкого вторжения в свой разум, которого опасался. Это было сравнимо с обыском, да, по сути, им и было – но не резким и бесцеремонным налётом, а методичным и, в принципе, вежливым осмотром обыскиваемого места. Помня обо всех правилах, которым учил меня крёстный, я старался думать о том, что происходило тогда, после квиддичного матча, сосредоточиться на ощущении удовлетворения после победы, лёгкой досады на то, что это всего лишь Когтевран, и что впереди ещё два матча, один из которых мне, скорее всего, не выиграть. Нет, конечно, в глубине души я лелеял мечту победить Поттера, но это была именно мечта, которая могла сбыться, только если бы мне очень и очень повезло.
Ощущение, словно меня мягко похлопали по плечу, заставило меня очнуться и вернуться к воспоминаниям о происходившем тогда. Вечеринка в слизеринской гостиной – если это можно было назвать вечеринкой. Потом моё решение наведаться в ванную старост, сборы… А дальше в голове привычно заклубился серый туман, вызывая неприятное ощущение, сродни зуду. Казалось, голова наполняется звоном и жужжанием, как от роя насекомых или выводка докси. Но на сей раз что-то было не так. Я четко понимал, что я не один, а ощущение чужого присутствия в голове парадоксальным образом успокаивало, обещая помощь и защиту. Сделав несколько глубоких вдохов, я сосредоточился… и мысленно с головой нырнул в этот клубящийся серый туман, скрывающий мои воспоминания. Поначалу у меня привычно закружилась голова, а сознание начало меркнуть перед силой чужих чар, но тут же сила Дамблдора окутала меня, и мой разум прояснился. Мне казалось, что рядом со мной в сером, клубящемся «ничто» находится кто-то ещё, кто-то сильный и уверенный, кто знает, что делать, куда идти, чтобы найти выход, и я с облегчением доверился ему. Ощущение было сродни тому, которое испытывает потерявшийся ребенок, когда родители наконец находят его.
Я не знал, сколько времени прошло, почти не осознавая реальности и погрузившись в пучину воспоминаний. Память возвращалась по крупицам, я словно переживал заново прошедшие тогда события – и вместе с тем будто бы видел всё со стороны. Меня наполняли самые разные чувства: лёгкое удовлетворение от мысли, что я всё-таки не ошибся насчёт Дафны, и тревога из-за её задания, и досада, что – подумать только! – если бы я не был так беспечен тогда и не подставился под Обливиэйт, мы бы узнали обо всём на месяц раньше! Кто знает, какие планы она успела привести в исполнение или хотя бы подготовить почву за это время?
Наконец я ощутил довольно сильное головокружение и с резким вдохом пришёл в себя, выпрямившись в кресле и часто заморгав, не до конца понимая, что происходит. Дамблдор на своем месте казался сосредоточенным и задумчивым, глядя куда-то в сторону и, очевидно, напряжённо размышляя. Рядом со мной в ту же минуту оказался крёстный, схватив меня за плечи и обеспокоенно всматриваясь в моё лицо.
- Драко? Драко? Как ты? Мерлин, Драко, ответь мне! Ты в порядке? Драко!
- Я в порядке, Северус, всё хорошо, – пробормотал я и потёр ладонью лоб, надеясь, что это поможет избавиться от лёгкого сумбура в голове.
- Ты уверен? – спросил он всё ещё обеспокоенно, но уже с некоторым облегчением.
- Да, крёстный, со мной всё в порядке, – повторил я. Мне действительно стало намного лучше. Директор наконец прервал свои размышления и снова перевёл взгляд на нас со Снейпом.
- Ну что скажете, господин директор? – спросил зельевар. – Оно стоило того?
- Боюсь, что да, Северус, – печально отозвался Дамблдор. – Хотя ума не приложу, что могло заставить мисс Гринграсс принять сторону Тёмного Лорда…
- Но у неё нет Метки, она не может быть Упивающейся Смертью! – воскликнул пораженный Северус. – Я бы знал об этом!
Директор покачал головой.
- Нет, не думаю, что она может быть Упивающейся, – заметил он. – Но она, несомненно, служит Лорду Волдеморту, хотя я и не берусь пока судить о причинах, побудивших её на это. Возможно, Драко, ты был прав и тогда, когда предположил, что это что-то вроде испытания перед принятием Метки. А возможно, Волдеморт просто не хочет рисковать своей соратницей – Метка выдаст её с головой, а скрывать её в школе очень трудно. Это ненужный риск. Хотя не исключен и третий вариант – что её просто используют.
- Профессор, а может… Может, попробовать расспросить Плаксу Миртл? – предложил я. – Может быть, она что-то знает помимо того, чему я стал свидетелем?
- Возможно, – кивнул Дамблдор, и его глаза лукаво сверкнули. – Думаю, я даже знаю, кому мне это поручить. Северус, к тебе у меня есть другая просьба. Даже, пожалуй, две.
- Догадываюсь, – мрачно буркнул Снейп. – Вы хотите, чтобы я присмотрел за мисс Гринграсс, чтобы она не наделала глупостей?
- Совершенно верно, – кивнул директор. Я ошеломлённо выпрямился.
- То есть как, «присмотреть»? – воскликнул я. – Вы что, оставите её в школе? Она же… Она же служит Волдеморту!
- И что именно мы можем предъявить ей? – сурово и язвительно фыркнул Северус, смерив меня осуждающим взглядом. – Она пока не совершила никаких преступлений, и даже Обливиэйт, наложенный на тебя, может караться, в лучшем случае, штрафом и административным взысканием, вроде исправительных общественно-полезных работ. А поскольку она ещё студентка, дело вообще ограничится отработками у мистера Филча и снятием баллов. Ты этого хочешь?
- Нет, – я помотал головой, хотя дурацкое соревнование за Кубок школы волновало меня сейчас в последнюю очередь. Впрочем, стоило лишь пару минут поразмыслить, я и понял, что крёстный прав на все сто. Лучше иметь известного врага под наблюдением, чем выгнать его подальше и позволить творить невесть что.
- Думаю, и вторая просьба не станет для тебя новостью, Северус? – мягко сказал директор. Крёстный глубоко вздохнул и медленно покачал головой.
- Как обычно, не так ли? – проговорил он с таким видом, словно разжимать челюсти ему удавалось с трудом. – Хорошо. Я наведу справки о Дафне в стане Тёмного Лорда. Но не обещаю, что это не вызовет подозрений.
- Помилуй, она ведь твоя студентка. Вполне естественно для тебя будет переживать за неё, – возразил директор. Снейп снова неохотно кивнул.
- И, как всегда, информация вам нужна немедля, – ядовито сказал он.
- Чем скорее, тем лучше, – согласился Дамблдор. – Пока нам видна лишь верхушка айсберга. Я хочу знать, действительно ли Дафна является доверенным лицом, или же её просто используют. В последнем случае сама девушка тоже может быть в опасности.
- Хорошо, я немедленно отправлюсь, – вздохнул крёстный. – Драко, идём, я хотел бы поговорить с тобой.
- О, боюсь, я вынужден тебя огорчить в этом случае, Северус, – снова встрял директор. – Мне тоже необходимо поговорить с Драко наедине. И я попросил бы его задержаться. Вы ещё сможете поговорить до твоего отбытия, тебе ведь наверняка надо закончить кое-какие дела?
- Конечно, – сухо кивнул Северус, бросив мне предостерегающий взгляд, и стремительно вышел, демонстративно вежливо прикрыв дверь за собой.
От слов Дамблдора я похолодел. О чём таком важном он хочет со мной поговорить, что нельзя обсуждать в присутствии Снейпа? На ум первым делом пришла наша история с Джинни, и в памяти всплыли слова Гарри, сказанные вчера во внутреннем дворике: «Она даже еще несовершеннолетняя, Драко…» И что мне теперь светит за связь с несовершеннолетней? Даже тот факт, что всё было добровольно, ничего не будет значить, если её родители захотят предъявить обвинение!
Директор некоторое время молчал, глядя мимо меня куда-то в сторону, на небольшой узкий шкафчик с плотно закрытыми дверцами. Когда молчание стало невыносимым, я нервно поёрзал в своем кресле и вежливо кашлянул.
- Вы хотели со мной поговорить, сэр, – напомнил я. Дамблдор заморгал и, кивнув, посмотрел на меня.
- Да, прости, Драко, я задумался. Старческие причуды…
- Э… – я запнулся, не зная, что сказать на это. В конце концов я решил просто проигнорировать последнее замечание директора.
- Так что именно вы хотели… обсудить? – спросил я, надеясь, что вопрос прозвучал не слишком жалобно. Дамблдор с серьёзным видом вздохнул и снова несколько мгновений помолчал.
- Признаться, я очень удивлён тем, что Гарри посвятил тебя в тайну крестражей, – наконец сказал он. – Не говоря уже о том, что он ещё и разрешил тебе рассказать о них Альтаиру и Блейз.
- Оу, – выдохнул я, в первый момент ощутив небывалое облегчение. Значит, дело не в Джинни… Однако серьёзный взгляд директора снова заставил меня ощутить предательский холодок между лопаток. Похоже, решение Гарри ему не по вкусу…
- Не могу сказать, что я расстроен, – успокаивающе сказал Дамблдор. – Но это… в некотором роде неожиданность. Я предупреждал его не доверять эту тайну никому, кроме Рона и Гермионы, и не думал, что он решится… довериться вам.
- О, – снова сказал я, чувствуя себя… польщённым? Пожалуй, да. Неужели Гарри действительно счел нас достойными доверия наравне со своими старыми друзьями? Правда, это было до нашей ссоры, но… Или это его обычная гриффиндорская доверчивость? И всё-таки от осознания, что Гарри доверяет и мне, и Ветроногу с Пушистой, в душе затеплилось, охватывая приятным теплом всё моё существо, странное чувство – удовлетворение, радость, сродни той, которую я испытывал, обнимая Джинни, хотя и, конечно, другого толка. И вместе с тем моя тревога не желала униматься. Дамблдор не хотел, чтобы об этом знал кто-то помимо «Золотого Трио Гриффиндора». И что он теперь будет делать? Избавив меня от одного заклятия забвения, наложит второе? И не только на меня?
- Со стороны Гарри это… отчаянный ход. И тем не менее, думаю, правильный, – заметил директор тем временем. – Среди всех противников Лорда Волдеморта ты и твой друг, как никто другие, имеете все шансы получить наиболее достоверную и полную информацию.
- Да, мы с Гарри говорили о том, что можно поискать в библиотеках Манора и Блэк-Холла какие-нибудь сведения о крестражах, – заметил я. – Но…
- Нет, я говорю не об этом, – покачал головой директор. – Поверь, Драко, я прочёл об этих… объектах всё, что только возможно. История развития чар, разновидности и прочие сведения такого рода – это не совсем то, что в данный момент имеет первостепенное значение, ты не согласен со мной?
- Да, – тихо сказал я. – Вы имеете в виду, что у меня и Альтаира есть шансы узнать, где находятся остальные четыре крестража, не так ли?
- Ну, думаю, в случае одного из них разгадка не требуется, верно? – вздохнул Дамблдор. – Я говорю о змее, конечно же.
- При всём уважении, директор, эта гипотеза… Вам действительно кажется, что она правдоподобна? – с сомнением поморщился я. – Крестраж внутри живого существа… Как-то не вяжется. Ведь если само предназначение крестража – обеспечить хозяину бессмертие, не логичнее ли избрать для этого предметы… мм… более долговечные, чем живые существа? Предполагается, что благодаря крестражу Волдеморт станет бессмертен. Но ведь это не делает бессмертной саму змею. Будет ли крестраж работать после смерти… носителя?
- Хороший вопрос, Драко, – улыбнулся директор. – Но думаю, что ответ на него – да. Крестраж будет работать. Полагаю, его основа – в костях, как в наиболее долговечной составляющей живого тела. Поэтому после смерти змеи роль крестража будет выполнять её скелет, только и всего. Насильно вселённая в живое тело душа цепляется за него куда упорнее, чем прежде за своё, боясь потерять и это пристанище. В данном случае мы имеем лишь часть души, но и тело, в котором она обитает – не тело человека.
- Хорошо, возможно, вы и правы, – согласился я. – Только, раз уж мы заговорили о сомнениях, у меня… есть ещё вопрос. Можно?
- Конечно, – приглашающе кивнул Дамблдор. Я на мгновение прикусил губу.
- Вы уверены в том, что крестражей именно шесть? – спросил я. – Я понимаю, вы говорили Гарри, что Волдеморт расколол душу на семь частей, но… Что, если, опираясь на число семь, он имел в виду не всего семь частей, а «круг из семи», в центре которого будет его жизнь? Судя по числу убийств, которые он совершил, проблем с этим у него возникнуть было не должно. Что до артефактов, которые могли послужить вместилищем… Вы ведь точно не знаете, сумел ли он заполучить реликвии Основателей. Он мог воспользоваться… чем-то ещё. В конце концов, со временем в его полном распоряжении оказались коллекции артефактов многих семейств – не исключая Малфоев. Реликвий разных знаменитостей и прочих занятных вещиц в них предостаточно.
- Хм… – Дамблдор кинул на меня заинтересованный взгляд. – Нет, не думаю, что это так. Я неплохо изучил стиль Тома Реддла. Семь – самое сильное магическое число, так он считал – и не без оснований. Но то, о чём ты говоришь, «круг из семи» – это в большей степени относится к светлой магии. Высшие обряды целительства, единений и многие другие как раз основываются на нём. Не думаю, что Волдеморт использовал «круг» – это неизбежно ослабило бы тёмную силу крестражей и он не мог этого не понимать. Ну а в отношении артефактов – возможно, хотя я тоже не думаю, что он предпочёл использовать что-то другое. Пропавшая чаша Пуффендуй достаточно ясно говорит о его стремлении завладеть именно реликвиями Основателей. Это способ показать его причастность и к Хогвартсу, и к наследию древних семей, ведь кровь Основателей так или иначе течёт почти в каждом современном чистокровном. Ну и, в связи с этим… Я хотел бы попросить тебя об одолжении, Драко.
- Я весь внимание, – отозвался я, в душе чувствуя лёгкое раздражение и досаду. Доводы директора меня не убедили, я всё ещё считал свои возражения не опровергнутыми, хотя и понимал, что, скорее всего, Дамблдор просто, как обычно, знает гораздо больше, чем говорит. Остается только надеяться, что у него есть реальные основания так поступать.
- Я хотел бы, чтобы ты, а при благоприятных обстоятельствах также и Альтаир, попытались выяснить – могла ли находиться в коллекции какого-либо рода из числа семей Упивающихся реликвия, имеющая отношение к Кандиде Когтевран? – сказал директор. Я внимательно посмотрел на него.
- То есть, надо полагать, вы уверены, что это не какая-то вещь Гриффиндора? – уточнил я. – Насколько я помню рассказ Гарри, вы утверждаете, что от старины Годрика до нас дошла лишь одна реликвия, – и я кивком указал на выставленный в витрине меч. Дамблдор с улыбкой кивнул.
- Почти так. Таких вещей две, но вторая вот уже тысячу лет не покидает пределов этой школы, и всегда находится на виду, – отозвался он. Я на мгновение нахмурился, перебирая в уме возможные варианты. Мой взгляд машинально обежал кабинет…
- Ах, ну да… – кивнул я. – Распределяющая шляпа тоже когда-то принадлежала Гриффиндору. И именно из неё Гарри и вытащил пресловутый меч. Вопрос в том, откуда он там взялся?
- Думаю, в данный момент это не самый важный из вопросов, ты не находишь? – мягко, но непреклонно сказал Дамблдор. – Обе уцелевшие реликвии Гриффиндора крестражами не являются, значит, осталось выяснить относительно реликвий Когтевран.
- Хорошо, я постараюсь разузнать что-нибудь, – кивнул я, про себя подумав, что неплохо бы разобраться и с гриффиндорскими реликвиями. Конечно, с одной стороны, Дамблдор прав, а с другой… Уж очень топорно он настаивал, чтобы я переключил с них своё внимание. Для него это не характерно… Что-то за всем этим кроется, пока не знаю, что именно. Надо будет непременно поговорить об этом с Гарри…
- Вы позволите мне уехать в Малфой-Манор на несколько дней, профессор? – спросил я. Дамблдор кивнул.
- Конечно, – сказал он. – Можешь отправляться, когда сочтёшь нужным. Разрешение тебе выдаст профессор Снейп – кстати, не забудь зайти к нему. Он хотел поговорить с тобой, если помнишь.
- Да, конечно, сэр. Могу я идти? – спросил я, поднимаясь.
- Ещё одну минуту, Драко, если позволишь, – остановил меня директор. – Ты, надеюсь, понимаешь, что, насколько бы ты ни доверял своим родным и близким, будет лучше – и в первую очередь для них же, – если эта тайна не пойдет дальше тех, кому она уже известна? Если Лорд Волдеморт узнает о том, что кто-то проник в эту его тайну, он ни перед чем не остановится, чтобы стереть с лица земли каждого, кто слышал хоть намёк. Так что…
- Я понимаю, сэр, – твёрдо сказал я. Неужели он и в самом деле считал, что я стану болтать об этом с родителями? Конечно, в процессе сбора сведений разговора с отцом всё равно не миновать, но ему совсем не обязательно досконально знать мои причины.
Дамблдор удовлетворённо кивнул.
- Я рад, что не ошибся в тебе, юный лорд Малфой, – сказал он, и в его голосе, к моему полному ошеломлению, прозвучало… уважение? Вообще-то, конечно, лордом меня можно было именовать только после смерти отца, но я отнёс эту нестыковку на счёт моего теперешнего положения и возложенной на меня ответственности. Ответив лёгким поклоном – как учил отец, достаточно учтивым, но вместе с тем не роняющим собственного достоинства, – я развернулся, собираясь уходить. Предстояло тщательно обдумать всё услышанное и аккуратно разложить сведения по полочкам…
- Ах да, Драко, – окликнул меня директор. В его голосе звучало веселье, и я, удивлённый, повернулся к нему. В глазах Дамблдора играли смешинки.
- Из тебя вышел отличный лис.
Я пошатнулся. Проклятие! Наша с Альтаиром и Блейз анимагия стала для меня настолько привычной, что за тревогами по поводу Джинни я совсем забыл о том, что это – тоже секрет! А ведь мы всего каких-то пару недель назад гоняли в Запретном лесу в полнолуние!
Я до боли закусил губу. Что теперь будет? Ведь Дамблдор наверняка увидел всё – всё! И всех… Ладно бы только меня! А так… Что же теперь будет?
- Не волнуйся, Драко, – мягко улыбнулся директор. – Я понимаю, что ты сильно беспокоишься. Я вообще понимаю… уж прости, больше, чем тебе, должно быть, кажется. Итак, вы повторили замечательное достижение Мародёров? Я горжусь вами.
Чего я не ожидал услышать, так это подобных слов. Не скрою, на пару секунд они ввели меня в состояние, близкое к ступору.
- Скажу более того, – продолжил Дамблдор. – В условиях, увы, пока что непрекращающейся войны твои и твоих друзей анимагические способности могут оказаться более чем полезными нам всем. Я даю тебе слово, что от меня никто не узнает о том, что ты, Альтаир Блэк и Блейз Забини – анимаги. И я не стану требовать от вас регистрации в Министерстве – ни сейчас, ни после войны.
- Спа… Спасибо, директор, – всё ещё немного ошарашенно пробормотал я и немного неловко поклонился. – Я… Я вам очень признателен.
- О, не стоит, – весело блеснул очками Дамблдор. – В конце концов, может, ты мне и не поверишь, но это не так уж плохо – осознавать, что твои студенты могут провернуть нечто подобное у тебя под носом. В некотором роде, снова чувствуешь себя молодым.

* * *

Получив разрешение, я рассчитывал уехать на следующий день, однако ещё до обеда понял что, похоже, ждать не имеет смысла. Наша гриффиндорско-слизеринская компания вроде бы держалась вместе, однако при этом Гарри и Блейз трудно было оторвать друг от друга – эти двое вообще, казалось, никого вокруг не замечали, и добиваться от них чего-то было гиблым делом. Мне удалось после долгих усилий всё-таки выкроить пару минут, чтобы поговорить с Гарри о крестражах, но мы не сказали друг другу ничего нового – только то, что Дамблдор Дамблдором, а узнать о них побольше всё-таки не помешает. Впрочем, я так или иначе собирался всё равно выяснить о них всё, что смогу, и то, что Гарри со мной согласился, лишь укрепило меня в моём решении. Хотя поговорить нормально и обстоятельно нам всё равно не удалось – вернулась Блейз, и Поттер переключился на неё, позабыв обо всём. Уизел тоже не прибавлял желания задержаться, с раздражённым пыхтением кидая на меня убийственно-мрачные взгляды и то и дело порываясь (правда, без особого успеха) затеять драку.
В общем, промаявшись таким образом до обеда, я понял, что смертельно устал от всего этого – устал не физически, а морально. Хотелось даже не утешения или сочувствия, а элементарного покоя, некоторой передышки без вечно ненавидящих взглядов Уизела с одной стороны и тоскующих, отчаянных глаз Джинни с другой. В конце концов, стало понятно, что в ближайшее время нечего и мечтать о том, чтобы хотя бы просто спокойно поговорить с ней без того, чтобы каждую фразу комментировали и пересыпали обещаниями свернуть мне шею, оторвать руки или нанести другие тяжкие телесные повреждения. Чувствуя, что ещё немного – и я сам возьмусь за нанесение тяжких телесных повреждений этому неандертальцу, я махнул рукой на праздники и решил ехать немедленно. Джинни несколько расстроилась из-за моего отъезда, но я клятвенно пообещал, что не задержусь надолго и непременно вернусь к Новому Году.
Но, уж если быть до конца откровенным, то ни это, ни разговоры с Дамблдором и Гарри не были единственными причинами того, почему я так стремился домой. Последний раз я был там этим летом – прожил пару дней перед школой вместе с Блейз, но мы редко оставались в самом Маноре. Большую часть времени мы провели в Косом переулке, делая последние покупки перед школой и встречаясь с друзьями, а заодно улаживая финансовые и прочие вопросы, времени на которые в школе не останется. Вероятно, причиной тому была Родовая Магия, но в последние дни меня почему-то неудержимо тянуло в поместье. Мне даже ночью приснился старый дом, серое, словно плачущее небо, и отдающие пустотой и холодом стены, некогда полные тепла и уюта. Я проснулся в ужасе. Родной дом выглядел как склеп, в точности так, как, издеваясь, сказал в свое время про него Поттер. Помню, раньше я лишь посмеялся над этим, но теперь, стоило вспомнить этот сон, как между лопаток ощущался холодок ужаса.
На самом деле, как я выяснил сразу по прибытии, дела, конечно, обстояли вовсе не так плачевно. Да, в Маноре царила какая-то щемящая остановка заброшенности – и даже не столько заброшенности, сколько… потери того самого домашнего тепла, которое царило тут раньше, даже во время пребывания тут Волдеморта. На ум невольно приходило сравнение с человеком. Тогда, полтора года назад, дом был здоров – как бы ни издевались над ним Упивающиеся, стоило лишь вышвырнуть незваных гостей и провести генеральную уборку – и он засиял, как ни в чём не бывало. Теперь же… Несмотря на то, что вещи были в целости и сохранности, а заботливые эльфы безукоризненно поддерживали чистоту и порядок, возникало ощущение, будто находишься у постели тяжелобольного.
Я приехал в третьем часу дня и, потратив около часа на то, чтобы пошататься по коридорам и комнатам, знакомым с детства, убедился, что подобная атмосфера царит буквально всюду, от гостиных и залов до личных спален. Невольно верилось, что Манор живой – он заскучал без семьи, и мне, хочешь не хочешь, стало стыдно. Плохой, выходит, из меня хозяин…
Словно ради того, чтобы опровергнуть это, я встряхнулся, напустил на себя бодрый вид и, созвав эльфов, надавал им кучу не особенно важных заданий, которые, тем не менее, несколько оживили печально-заброшенную обстановку суетой и беготней. Сам я устроился в библиотеке, растопив камин и притащив поближе к огню удобное кресло. В разговоре мы с Гарри ещё раз примерно обсудили, что именно мне нужно искать, и сошлись на том, что пригодиться могли любые сведения – от описаний свойств и действия самого заклятия до совершенно конкретной информации об имуществе и предпочтениях Волдеморта. Ну, по сути, последнее нужно было и Дамблдору, так что я взялся за дело всёрьёз. Но мало ли какие сведения могли ещё обнаружиться где-нибудь в уголках Манора – например, в записях отца, или в памяти кого-нибудь из эльфов? Начать я решил с библиотеки, поскольку точно знал, что уж хоть что-то там есть. Нужно было освежить свои воспоминания. Покопавшись на полках, я обнаружил ту самую книгу, из которой почерпнул всё то, о чём говорил Гарри, однако, к моему разочарованию, информации в ней оказалось плачевно мало – почти ничего сверх того, что мне удалось припомнить, лишь только какие-то незначительные уточнения. Почти зарычав от разочарования, я взялся за каталог, надеясь, что всё же смогу отыскать хоть что-нибудь.
Удача, однако, не спешила мне улыбаться – почти всё оставшееся до ужина время я потратил на бесплодное изучение каталога и метания между книгами, в которых находились лишь жалкие крохи информации, куда меньше того, что я уже знал. Я провёл почти три часа в библиотеке и оторвался от «пыльных фолиантов» (на самом-то деле эльфы головы бы себе поразбивали, найдись тут хоть крупица пыли) только тогда, когда старейший домовик, Динки, заглянув в дверь, церемонно спросил, не желает ли юный лорд Малфой отужинать. В первый момент я не придал обращению значения… А потом подскочил, как ужаленный. «Лордом» в нашем случае эльфы могли именовать только главу семейства. В присутствии Волдеморта чистокровные, по возможности, вообще старались избегать подобных обращений к кому-либо, исключая его, дабы не оскорбить своего господина, однако факт оставался фактом – многие чистокровные семейства обладали титулами, которые, правда, мало что значили в магическом мире. Однако, конечно, совсем не это привело меня в ужас. Эльфы не могли называть «лордом» меня, пока жив отец, и официальная версия здесь совсем ни при чём. Он может быть двадцать раз объявлен мёртвым, но домовики связаны с ним и с нашей семьей куда надёжнее – духовными и магическими узами, а значит, чувствуют такие вещи практически на уровне подсознания!
Ничего не ответив Динки толком, лишь буркнув, что у меня дела, я кинулся к камину и, прижав перстень-печатку к особой плитке, открывающей доступ к расширенной сети, кинул в пламя горстку летучего пороха, хрипло, но без запинки выговорив адрес замка тётушки Анабель. Между каминами Манора и замка вейл была установлена прямая связь, несмотря на границы и расстояние. Однако воспользоваться ею с французской стороны можно было только с добровольного согласия самой тётушки или её кровных родственников, а с английской – с согласия представителя рода Малфоев.
На вызов ответил дворецкий, которого держала тётушка – какой-то младший сын из обнищавшего рода, пленившийся тётушкиными чарами ещё в молодости. Узнав, что мне необходимо срочно переговорить с матерью или отцом, а лучше сразу с обоими, он пообещал немедленно позвать их и удалился, а я остался в подвешенном состоянии – основная часть моего тела осталась в Маноре, располагаясь на ковре возле камина, а голова и плечи торчали здесь, во Франции. Вскоре послышались лёгкие шаги.
Однако вошедшей оказалась совсем не мать и даже не тётка. Изящная, стройная девушка с длинными серебристо-белыми волосами, навскидку старше меня лет на пять, а может, чуть больше, мне совершенно незнакомая. Вейла, по меньшей мере, наполовину, – подумал я, порадовавшись про себя, что нечувствителен к их чарам.
- Приветствую, поздний визитёр, – мягко сказала она по-французски, очаровательно улыбнувшись. – Ты, должно быть, из Монт-Флёра? Почему же ты не войдёшь? Хм, честно говоря, я думала, мне пришлют кого-то постарше…
- Прошу прощения, мадемуазель, вы, очевидно, с кем-то меня путаете, – вежливо ответил я. – Я не из Монт-Флёра, и… Думаю, меня никто не посылал.
- О… – смутилась она. – Тогда кто вы и что вам нужно здесь, сударь? Это частные владения…
- Я Драко Малфой, – представился я, чтобы пресечь ненужный поток вопросов. – А нужно мне поговорить с моими родителями, которые гостят здесь.
- О… – повторила она, и по лицу её расползлась радостная, хотя и немного хищная улыбка. – Дра-ако… Мои сёстры рассказывали мне о тебе, – девушка перешла на практически безупречный английский.
- Ваши сёстры? – вежливо приподнял бровь я.
- Эмерельд и Сапфира, – пояснила она. Я мысленно дал себе подзатыльник за то, что туго соображаю.
- Ах, вы, должно быть, Аматисса, их старшая сестра. Не так ли? – спросил я. Она снова улыбнулась.
- Я не представилась. Какая глупость с моей стороны. Да, я – Аматисса. Итак, Драко Малфой, почему бы тебе, тем не менее, не войти сюда? Застрять в твоём положении – очень невесело… неудобно…
- Я… Ну, вообще-то, я не собирался… – замялся было я, но, напомнив себе о вежливости, одарил её улыбкой.
В конце концов, почему бы и нет, действительно? Так у меня будет куда больше времени, а дома всё равно никто не ждёт, кроме эльфов. Сколько я уже не видел маму? Почти полгода! Отца меньше, но, учитывая, сколько он провёл в заключении – что значат какие-то жалкие полчаса, которые он пробыл со мной в Хогвартсе? Вздохнув, я на всякий случай нашарил в кармане палочку и снова посмотрел на Аматиссу.
- Не хочешь помочь? – спросил я, по её примеру переходя на «ты». Полувейла рассмеялась звонким переливчатым смехом и, шагнув к камину, протянула руку. Я ухватился за неё, – рывок, и, чуть пошатнувшись, я практически выпрыгнул на ковёр уютной гостиной французского замка.
- Ну как, руки-ноги целы? – спросила она. Я кивнул. Вблизи девушка оказалась ещё прекраснее, чем мне показалось сначала. Кажется, в ней было больше от вейлы, чем в Эми и Сафи вместе взятых. Видно, слухи о том, что эти создания достигают расцвета к двадцати годам – правдивы…
Внезапно до меня дошло, что вот уже пять минут мы стоим молча, глядя друг на друга, и Аматисса рассматривает меня из-под полуопущенных ресниц внимательным взглядом фиалковых глаз. Мне невольно пришло в голову, что она, вроде бы, оценивает меня. Интересно, сколько ей успели рассказать девчонки о наших отношениях?
Она немного подалась вперёд, облизнув кончиком языка полные губы. О, этот жест я хорошо знал – недвусмысленный приказ поцеловать её для мужчины, в котором в данный момент заинтересована вейла. Я хмыкнул. Не на того напала, дорогая. Демонстративно тряхнув головой, я с вежливым безразличием улыбнулся ей и отвернулся, занявшись разглядыванием интерьера. Краткий миг очарования прошёл без следа, когда я разглядел в ней всего лишь стремление к мимолётной, ни к чему не обязывающей связи. А кроме того, перед глазами стояло лицо улыбающейся Джинни – куда более надёжная защита от любых приворотных чар.
- Хм… Выходит, девчонки были правы… – протянула она. – А я, признаться, думала, что они просто не справились с тобой по молодости…
- Я же кровный родственник, – отозвался я, поворачиваясь к ней. – Крови вейл во мне немного, но она есть. Чары бесполезны.
- Вижу, – кивнула она. – Но ведь чары вовсе не обязательны… – в сочетании с томным взглядом подтекст был более чем откровенным.
- Я пас, – быстро сказал я. – Извини, без обид.
- Почему? Эми и Сафи говорили мне, что ты сговорчивый…
- Я… Это было раньше, – смутился я. Тьфу ты, и здесь уже заработал себе «репутацию»!
- Что же изменилось?
- Думаю, я сам.
От дальнейших расспросов меня спасло появление Нарциссы и Люциуса. Аматисса буквально сжалась в комочек при их появлении – все чары, намёки и томные взгляды исчезли так быстро, что я даже засомневался – а не померещилось ли? Но, поймав обращённый на девушку взгляд матери, я мигом сообразил, в чём тут дело. О, это было то ещё зрелище – две вейлы, чьи интересы схлестнулись. И не столь важно, что одна была вейлой лишь наполовину, а вторая – мама – даже меньше, чем на четверть. Аматисса посягнула на то, что было дорого Нарциссе – в данном случае на её сына (хотя сильно подозреваю, что в моё отсутствие Люциус тоже пользовался у юной красавицы успехом). Казалось, сам воздух вокруг них потрескивает, словно в грозу. Нарцисса столь явно не одобряла интереса Аматиссы к своим мужчинам, что, будь она настоящей вейлой, наверное, приняла бы «боевой» облик. К счастью, мама была человеком, и дело ограничилось холодным взглядом, но и его было достаточно, чтобы даже мне стало не по себе. М-да, отвык я общаться с родными… Аматисса поспешно извинилась и заторопилась куда-то, не желая накалять обстановку ещё больше. Стоило ей скрыться, как от холода и недовольства Нарциссы не осталось и следа.
- Драко, сыночек, как хорошо, что ты решил навестить нас! – воскликнула мама, обнимая меня. Я на мгновение позволил себе прижаться к ней, но тут же отстранился, чтобы поздороваться и с отцом. Люциус тоже обнял меня, и я вздохнул с облегчением, осознав, что с ним всё в порядке. Но странное поведение домовиков в Маноре не давало мне покоя, и я рассказал отцу об этом. Люциус внимательно выслушал, усмехнулся и покачал головой.
- Понимаю твоё беспокойство, сын, особенно в такие времена, как сейчас. Но можешь расслабиться, волноваться не о чем. Это всего лишь чары, наложенные Дамблдором. Что-то вроде одной из разновидностей заклятия Доверия. Называется «Чары Кажущейся Смерти».
- Чары Кажущейся Смерти? – повторил я. – И что это значит?
- Человек, на которого наложены такие чары, как бы умирает для всех, кроме избранного круга лиц – как правило, кроме тех, с кем ему приходится постоянно тесно общаться, и тех, кто должен знать истинное положение дел. В нашем случае, например, это Цисси и обитатели этого замка, плюс, естественно, ты сам, Дамблдор, Блейз и Северус. Подозреваю, что ещё Поттер и все остальные, кому я открылся в Хогвартсе. Но кроме этого – больше никто.
- Так тогда на тебе уже лежали эти чары?
- Да, – кивнул отец. – И, как водится, узнал я об их наличии лишь непосредственно перед уходом, когда оставил тебя в больничном крыле, если помнишь.
- Понятно, – хмыкнул я. – Вполне в духе Дамблдора. Значит, ты говоришь, это что-то вроде чар Доверия? И как это работает?
- Как я понимаю, в этом случае Хранителем Тайны становлюсь я сам, и это и есть основное отличие от чар Доверия, – пояснил отец. – Как ты знаешь, в изначальном варианте этого заклятия человек не может сам хранить свою тайну.
- Да, знаю, – кивнул я. – А в остальном всё работает так же?
- Приблизительно. Если я того не пожелаю, ни один человек, как бы хорошо он меня ни знал, не сможет узнать меня даже при встрече, и не поймёт, что это именно я, и кто я такой, даже услышав моё имя. В самом лучшем случае он решит, что я – какой-то дальний родственник тому самому Люциусу Малфою, который погиб при попытке бегства из Азкабана.
- А если… Ну, скажем, если я скажу кому-то, что мой отец жив?
- Не советую, – хмыкнул Люциус. – Тебя примут за сумасшедшего. В лучшем случае решат, что у тебя психоз, и ты так потрясён смертью отца, что пытаешься отрицать очевидное. То же самое относится и к Блейз. Остальные, те, кто знает, тоже не добьются понимания, попытавшись рассказать об этом. Слушатели решат, что у них либо временное помешательство, либо галлюцинации, паранойя, ну или любые другие вероятные… мм… психические расстройства.
- Понятно, – кивнул я. – И что, против этого не поможет даже… Ну, не знаю, Родовая Магия или кровные узы?
- Боюсь, что нет, и поведение наших эльфов – лучшее тому доказательство.
- Выходит, болтай не болтай, никто всё равно не узнает, что ты жив, пока ты сам не откроешься? – проговорил я. – Ну что ж, это удобно хотя бы тем, что ты не зависишь от Хранителя Тайны и можешь сам решать свою судьбу. Хотя, признаться, я раньше не слушал о подобных чарах.
- Полагаю, что Дамблдор разработал их не так давно, после того, как Заклятие Доверия так сильно скомпрометировало себя в случае с Поттерами.
- Однако он продолжает использовать и его, – возразил я, кинув взгляд на маму, которая сидела на подлокотнике отцовского кресла, изящно опираясь на спинку. Эта картинка вызвала стойкое ощущение дежа вю – сколько раз я видел, как эти двое сидели вот так дома, в Маноре! При важных гостях мама никогда так не делала – только в кругу семьи.
- Ну, сами по себе чары надёжны, – заметила она. – Всё дело в Хранителе. Поттерам следовало скорее довериться самому Дамблдору, или, на худой конец, действительно Блэку, вместо того, чтобы в последний момент заменить его на омерзительное ничтожество Хвоста. От Сириуса, может, и отреклись, но он всё-таки был Блэком! Мы не предаём тех, кого любим! – Нарцисса гордо выпрямилась и тут же одарила меня ласковой улыбкой. Я хмыкнул.
- Ээээ… Мам, знаешь, тут такая новость… Вообще-то Сириус не «был» Блэком, а… им и остаётся.
Мать удивлённо подняла брови.
- Что ты имеешь в виду, Драко? – переспросила она. Я вздохнул и улыбнулся, вспомнив счастливую физиономию Ветронога, появившегося вместе с Гарри из отдельной палаты.
- Ну, как бы сказать… слухи о его смерти оказались несколько преувеличенными, – отозвался я.
Мама не поддерживала с Сириусом отношений с тех пор, как он поступил на Гриффиндор, но и не так «нервно» относилась к этому факту, как в своё время мать Альтаира. По большому счёту, Сириус был ей… полубезразличен. Правда, тот факт, что мы – я, Альтаир, Блейз – благополучно сдружились с ним после третьего курса, насколько тут можно употребить слово «дружба», – не вызвал в Нарциссе неприятия, в отличие от Люциуса, который недовольно фыркал всё лето перед нашим четвёртым курсом при упоминании имени «непутёвого» родственника. Вот и сейчас мама с любопытством чуть наклонила голову, а отец нахмурился.
- Что значит «несколько преувеличенными»? – уточнил он. Я пожал плечами.
- Это значит, что он жив, но не то чтобы очень здоров, – отозвался я и, слово за слово, выложил родителям историю возвращения Сириуса Блэка. Мама, выслушав меня, вздохнула и пожала плечами.
- Сириус всегда был несносным мальчишкой и головной болью для своих родителей, – сказала она. – Начнем с того, что его отец чуть не спился, когда он попал в Гриффиндор. Думаю, если бы не Регулус, который стал им своего рода утешением, семейство Блэков… старое поколение семейства Блэков развалилось бы куда раньше. В конечном итоге, только свадьба моей сестры спасла весь Род.
- Кстати… а что будет теперь? – спросил я. – Ну, Сириус ведь вернулся… Он может снова войти в семью? Думаю, ни Альтаир, ни его родители не стали бы препятствовать этому…
- Чем ты слушал, когда я объяснял тебе, что происходит при отречении и что – при изгнании из рода? – спросил отец, хмурясь. – Барти с Беллой, и их сын тоже, могут сколько угодно не быть против Сириуса. Более того, я сам уверен, что все они вполне благосклонно к нему относятся – правда, старшие больше за счёт Альтаира. Но никакое возвращение Сириуса в Род Блэков невозможно.
- А его не могут… ну, принять в род как… мм… приёмного сына, или что-то в этом духе? – спросил я, невольно улыбнувшись. Мне представилось лицо Сириуса, узнающего о таком варианте. Здравствуй, сынок, познакомься с папочкой Альтаиром…
- Сомневаюсь, – качнул головой отец. – Ну, в принципе, теоретически такой подход возможен, но он требует большого количества времени и сложных ритуалов. Как ты, надеюсь, понимаешь, в древние Рода кого попало не берут, сначала надо доказать, что ты того стоишь, что сам того искренне желаешь… А главное – Родовая Магия в этом случае всё равно к нему не вернётся. Есть Глава Рода, есть его наследник, полностью здоровый и, полагаю, более чем способный зачать ребёнка… Никакой прямой и непосредственной угрозы существованию Рода Блэков на данный момент нет, а значит, нет и никаких поблажек или чего-то в этом духе. Так что Сириусу нет практического смысла возвращаться. Больше уж толка будет, если он попробует свой собственный род основать, предварительно, разумеется, взяв себе другую фамилию. Разумеется, это дело не одного поколения и не двух, но в конечном итоге может получиться.
- Интересно… – хмыкнул я, задумываясь над сказанным. Такой подход мне раньше и в голову не приходил. С одной стороны, дело сложное, но интересное и важное, а значит, подходящее гриффиндорскому духу дяди. С другой – никаких быстрых дивидендов не сулит, следовательно, тому же самому духу это может прийтись не по нутру…
- Да, жаль, что его изгнали, – вслух заметил я. – Правда, с другой стороны, тогда бы Альтаир не был Блэком – да и неизвестно, был ли бы вообще. Эх, жаль, что нельзя всё и сразу…
Папа и мама дружно рассмеялись.
- Поверь, Драко, рано или поздно эта мысль приходит в голову каждому, – вздохнула с улыбкой Нарцисса.
- Да, это верно, – согласился отец, ласково смотря на меня. – Мне жаль, Драко, что тебе пришлось в семнадцать лет взвалить на себя такой груз ответственности. Но, увы – или к счастью, это уже зависит от того, как ты к этому отнесёшься – официально я считаюсь мёртвым. Так что теперь ты – глава семьи. Ты и никто другой.
- Но ведь так будет не всегда, – попытался возразить я. – Когда всё закончится, ты ведь сможешь объявить о себе открыто, и будешь восстановлен в правах!
- Не поручусь, Драко, – уже серьёзно возразил папа. – Во-первых, моё добровольное согласие на подобную авантюру равносильно отречению от всех прав в твою пользу. Так что, даже если я объявлю о том, что жив, то в лучшем случае могу быть признан дееспособным лицом и членом рода, но никак не его главой. Ну а во-вторых, ты забываешь о том, что в глазах закона я – беглый преступник. Полагаю, что в таких обстоятельствах мне, возможно, будет лучше оставаться под защитой Чар Кажущейся Смерти и дальше, даже после окончания войны.
- Но… – я запнулся, не в состоянии придумать подходящего возражения. – Но я уверен, что мы что-нибудь придумаем! Наверняка можно будет что-нибудь предпринять, чтобы оправдать тебя перед законом, отец!
- Возможно, – согласился Люциус. – Хотя, конечно, это при условии, что победу одержит избранная тобой… Избранная нами сторона, – поправился он со вздохом. Я сглотнул.
- Ты считаешь, я совершил ошибку? – спросил я. Отец молча покачал головой.
- Я ведь уже говорил тебе, сын, что ты поступил абсолютно правильно, – сказал он, помедлив. – Не сделай ты этого, мы вряд ли сидели бы здесь сейчас. Не обязательно здесь, но, в принципе, вряд ли увиделись бы снова. Просто для меня слегка непривычно осознавать себя на стороне Дамблдора.
- Понимаю, – кивнул я, вздыхая. Вопросы вроде бы решены, и мне пора возвращаться, дел дома ещё куча, но… Как же не хотелось! Сидя рядом с ними, я словно ощущал себя снова в прежних временах. Будто и не было последних трёх лет, прошедших после возвращения Тёмного Лорда. Будто отец – не скрывающийся от закона преступник, а уважаемый и высокопоставленный представитель благородных британских магических семей, а мама – не прячущаяся от Упивающихся изгнанница, которую приютили родные, а великолепная светская леди, хозяйка Малфой-Манора и попечительница детского отделения больницы святого Мунго. Мне глубоко плевать было на личный статус Главы Рода – я его не ощущал, да и не стремился ощущать, зная, что он не добавит мне ничего, кроме лишней головной боли.
- Драко, родной, надеюсь, ты останешься на ужин? – осведомилась мама. Я захлопал глазами, отвлекаясь от своих мыслей, и, осознав вопрос, с радостью ухватился за предложение.
- Если я не буду в тягость, – улыбнулся я, помня о правилах приличия. Нарцисса одарила меня ласковой улыбкой.
- Конечно же, нет, – ответила она, поднимаясь. – Пойду, предупрежу тётушку и отдам распоряжения на кухне.
Когда мама ушла, я некоторое время сидел молча, глядя на огонь в камине и ощущая растущее напряжение. Я понимал, что мне представилась возможность расспросить отца о том, что ему известно о ситуации с крестражами, и выяснить кое-какие обстоятельства, которые поведал мне Гарри при последнем разговоре. Мне просто нужно было сообразить, с чего начать.
- Ты что-то хочешь спросить, Драко? – негромко поинтересовался папа, когда я поднял на него вопросительный взгляд. Я кивнул, ощущая некоторую неловкость. Оказывается, за полтора года я отвык разговаривать с отцом…
- Итак… О чём пойдёт речь? – мягко спросил Люциус. Мне стало стыдно за свою нерешительность. Отец мог одним только тоном вопроса вогнать человека в краску, заставить дрожать от ужаса, или сгорать от стыда, но сейчас был не тот случай. Он, напротив, старался помочь мне, а я не мог себя заставить начать неприятный для нас обоих разговор.
- Речь пойдет о… О Тёмном Лорде, – наконец выдавил я. Папа вздохнул и медленно кивнул.
- Что ж, вот мы и добрались до истинной цели твоего визита, – заметил он. Я вздрогнул.
- На самом деле нет, – сказал я хрипло. – Я пришёл, потому что меня напугало обращение Динки. Я подумал, что с тобой могло что-то случиться. Но… этот разговор действительно важен. И, так или иначе, он состоялся бы в ближайшее время, не сегодня, так в другой день.
- Хорошо, – согласился Люциус, но в его глазах мелькнула улыбка. – И что же ты хочешь знать?
- Когда я учился на втором курсе… – начал я. – Ты ведь помнишь ту историю, не так ли? Дневник Тёмного Лорда, Тайную Комнату, уход Добби и всё прочее?
- Да, не самая удачная из моих затей, – улыбнулся отец. – Хотя, если бы она была самой неудачной из всех, я бы отнюдь не возражал…
- Речь не о том, чего нам это стоило, – возразил я. – Меня интересует кое-что другое.
- И что именно?
- Дневник Тёмного Лорда. Тот самый, который ты подбросил Джинни Уизли, – я изо всех сил постарался, чтобы мой голос звучал ровно, но при мысли о том, какой опасности подвергалась Джин, хотелось то ли придушить Люциуса, то ли бежать и расцеловать спасшего её Поттера.
- И что именно ты хочешь узнать? – всё так же невозмутимо спросил отец, словно я спрашивал его о содержании прочитанной книги. Я впился ногтями в ладонь, чтобы удержаться от отчаянных действий.
- Всё, что ты можешь о нём рассказать. Откуда он у тебя, как к тебе попал, и что ты знал о его свойствах. Что говорил о нём Лорд… Как он отреагировал на его уничтожение, и прочая, и прочая. Словом, всё, что сможешь припомнить, – сказал я. Люциус ненадолго задумался.
- Полагаю, спрашивать, зачем это тебе, бесполезно, не так ли? – медленно сказал он. Я кивнул.
- Не понимаю, какое отношение та давняя история имеет к тому, что происходит сейчас. Дневник уничтожен, не без участия твоего нового приятеля Поттера, и, какими бы свойствами он ни обладал, они безвозвратно утрачены.
- Мне просто нужна информация, – ровно сказал я, в упор глядя на него. Люциус всё так же медленно потёр кончиками пальцев подбородок и задумчиво посмотрел на меня.
- Ну что ж, если ты так настаиваешь… – сказал он со вздохом. – Этот дневник у меня хранился уже очень давно, ещё со времен самого начала предыдущей войны, когда Лорд был в зените своего могущества. Новые и новые последователи присоединялись к нему буквально пачками. Правда, большая часть их была неоперившимися юнцами, которые либо очень быстро погибали, либо бежали в страхе, когда понимали, во что ввязались. Впрочем, спастись всё равно почти никому не удавалось… Как бы там ни было, речь не об этом, – встряхнулся он тут же. – В общем, я рассказывал тебе о том, как тогда обстояли дела, не так ли?
Я кивнул, и отец продолжил.
- Когда дело дошло до открытого противостояния, стало понятно, что у наших противников есть несколько… скажем так, точек опоры, мест, где достать их было практически немыслимо. Аврорат, естественно, Орден Феникса, хотя и там и там были свои возможности, вроде того же Хвоста и других шпионов. Но своего рода «бельмом на глазу» для Лорда всегда оставался Хогвартс. Оплот Дамблдора, воплощение его идей, да что там, практически вызов всему, чего Лорд добивался – ведь школа продолжала работать даже в самые тёмные времена, и туда всё равно принимали тех, кому не место в Магическом Мире – и грязнокровок, и полукровок, словом, всех подряд. Драко, что с тобой?
Я поймал себя на том, что стискиваю зубы, и потрясённо откинулся в кресле, осознавая, что на привычные слова, которые раньше казались мне мудрыми и правильными, теперь реагирую чуть ли не как Поттер – сжатыми кулаками и еле сдерживаемой злостью. Отец с недоумением смотрел на меня.
- Я в порядке, пап, продолжай, – выдохнул я, выпрямляясь. Люциус скептически фыркнул, но, тем не менее, возражать не стал.
- Как хочешь. Так вот, как раз в тот момент мой отец – твой дед Абраксас, – подхватил драконью оспу и слёг, так что мне пришлось принять все дела. Таким образом, я получил и место в попечительском совете школы, а следовательно, и доступ к ней самой – какой-никакой, но всё же лучше, чем ничего. И у Лорда родился план. Он дал мне тот дневник и объяснил, что в нём содержатся определённые чары, способные подчинить себе наивную, непосвящённую в тонкости темномагического искусства душу. Чары куда более тонкие, нежели банальный Империус, а потому их куда труднее отследить и остановить. Предполагалось, что я незаметно пронесу этот дневник в школу и подкину кому-нибудь из учеников. А дальше, по словам Лорда, всё само по себе придёт в норму, о чём позаботился его славный предок. Слизерин, как ты, конечно же, понимаешь.
- И что, ты удовлетворился столь простым объяснением? – фыркнул я. Отец покачал головой.
- Естественно, нет, – ответил он. – В тот момент я понимал, что план осуществить очень непросто. Я, конечно, не афишировал открыто своей принадлежности к Упивающимся, но Дамблдор никогда не верил представителям нашего факультета и всеми силами противился моему появлению в Хогвартсе. Но и Лорд тогда не торопился – возникла какая-то путаница, пророчество, Лорд углубился в какие-то вычисления, и, казалось, совсем позабыл об этом плане. Ну а потом произошла та история с Поттерами, и он исчез. Какое-то время – довольно долгое – я хранил дневник как… ну, своего рода реликвию. Вернулся бы Лорд или нет, но вещь, наделённая Тёмными чарами и некогда принадлежавшая одному из самых известных Тёмных магов в мире, со временем могла превратиться в ценнейший магический артефакт.
- И что же заставило тебя им пожертвовать? – поинтересовался я. Люциус хмыкнул.
- Может быть, ты не помнишь этого, но в тот год, когда ты пошёл на второй курс – видимо, в связи с тем, что творилось в предыдущий год, – Министерство ужесточило проверки. Кроме того, что они очень неприятны – уж этого-то, полагаю, мне объяснять тебе не нужно, самое унизительное заключалось в том, что их проводили вовсе не по тому ведомству, которое стояло за всем этим. Иначе говоря, Министерство не могло официально натравить на нас Аврорат, ибо им нечего было нам предъявить, а даже намёк на недоверие вызвал бы бурю негодования среди чистокровного сообщества. Поэтому все обыски и рейды по домам всех, кто когда-либо попадал под подозрение в причастности к делам Упивающихся, проводили по мелким ведомствам, вроде Отдела контроля за магическими существами или Отдела по борьбе с незаконным использованием маггловских изобретений. Можешь себе представить, проверки эти были не просто неприятными – они к тому же становились… назойливыми, и причиняли определённые… хм, неудобства. Ну и, в довершение всего, это позволяло всяким ничтожествам, вроде Артура Уизли, расхаживать во время обысков по нашим домам с таким видом, словно они хозяева жизни.
- И ты решил его дискредитировать, – заметил я. Артура Уизли я помнил и не питал к нему особенного уважения, несмотря на то, что он был и отцом Джинни. Нет, я готов был при случае вести себя с ним максимально вежливо, однако при этом был лично с ним практически незнаком и не имел причин злиться на причинённые ему неудобства. Странно было оказаться в некотором роде меж двух огней.
- Именно так, – с усмешкой согласился отец. – Думаю, не имеет смысла заново рассказывать тебе, как всё обернулось. Девчонка Уизли почти выполнила свою… хм, «миссию», если можно так выразиться, но… Вмешался Поттер, и, как всегда в этом случае, всё пошло прахом.
- Скажи, отец, – я снова начинал злиться и понимал, что на сей раз вряд ли сдержусь – да, по правде говоря, и желания сдерживаться особенного не испытывал. – Ты даже не думал о том, чем это кончится для неё, не так ли?
- Что за тон, Драко? – удивлённо спросил отец. Я встал и отвернулся к камину, тщетно пытаясь успокоиться.
- Сын, да что с тобой? – продолжал недоумевать отец. – С каких пор тебя волнует судьба этой… дочери этого магглолюбца?
- Я бы на твоём месте, отец, осторожнее отзывался о своей вероятной будущей невестке, – почти прорычал я, оборачиваясь к нему. Вот это да – ТАКОЕ выражение у него на лице я точно видел впервые в жизни! В кои-то веки мне удалось удивить невозмутимого Люциуса Малфоя! Отец побледнел, серо-стальные глаза распахнулись в пол-лица и недоверчиво впились в меня, стремясь прочитать, увидеть ответ в моих глазах. Я фыркнул и ответил вызывающим взглядом, вздёрнув подбородок. На несколько невыносимо долгих, бесконечных минут в гостиной замка вейл воцарилась тишина. Наконец отец глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла, полуприкрыв глаза и горько усмехаясь.
- Ты сошёл с ума, сын, – негромко проговорил он, и в голосе его звучала горькая ирония – но не надо мной, а над самим собой. Он покачал головой. – Что ж, учитывая обстоятельства и твой теперешний круг общения, наверное, мне стоит благодарить судьбу уже за то, что это всё же Джинни Уизли, а не грязнокровка, вроде Гермионы Грейнджер, которую ухитрился выбрать твой лучший друг?
- Я не настолько проникся духом их идей, – отозвался я, усмехнувшись. – Хотя не могу не отметить две вещи – во-первых, по данным, найденным…
- Найденным Альтаиром, в архивах Министерства… – скривившись в едкой усмешке, проговорил папа. – Я наслышан. Отдавая должное его уму – до такого оригинального оправдания своего увлечения, насколько мне известно, ещё никто из чистокровных магов не додумывался, – не могу не отметить и потрясающе бездарное… ну или, в лучшем случае, бестолковое его применение. Неужели Альтаир действительно полагает, что из-за того, что среди предков Грейнджер отыскалось несколько волшебников, все сразу же забудут о том, что её родители – магглы?
- Формально-юридически этого хватит для натяжки, – пожал я плечами. – А потом – кому-то Альтаир, а может, и его семья, смогут заткнуть рот деньгами, к примеру, проплатив несколько газетных статей. Кто-то просто не решится публично осудить Блэка. Ну, а на остальных Альтаир, я так думаю, просто наплюёт. Он может себе позволить не обращать внимания на многих.
- И я уверен, что он жалеет, что не на всех, кто не относится к числу его друзей и родных, – согласно хмыкнул Люциус. – Ну, что ж… А какова вторая вещь, о которой ты хотел упомянуть?
- Вторая – я действительно люблю Джинни. И это главная причина, по которой я избавлен от угрозы сойтись с какой бы то ни было магглорождённой.
- Что ж, коротко и ясно. Насколько далеко ты зашёл? – прямо спросил отец. Я ответил твёрдым и решительным взглядом.
- Достаточно далеко, – отозвался я.
- Ты и в самом деле сошёл с ума, – покачал головой Люциус. – Драко, даже если у тебя всё это действительно серьёзно, тебе же всего семнадцать лет!
- Я и не собираюсь жениться прямо завтра! – буркнул я. – А если ты беспокоишься о возможных «осложнениях», то…
- Вот об этом я как раз могу не беспокоиться, – отмахнулся отец. – Я знаю, насколько ты осторожен и как хорошо обучен. Я беспокоюсь об осложнениях, которые наверняка возникнут с её семьей. Ты не думаешь, что хотя бы эта история с дневником доставит… заметную порцию проблем?
- Да, наверное, – вздохнул я. – Ну что ж, мне просто придётся доказать им, что я – не ты.
- Если этого окажется достаточно, – проворчал Люциус. – Не живётся тебе без проблем, ты сам находишь их на свою голову…
- Тебя не беспокоит, что она Уизли? – полюбопытствовал я. Отец вздохнул.
- Ты мог бы найти себе партию и получше, – поморщившись, сказал он. – Из благородного семейства, с приданым и подобающим воспитанием, а не дочку нищего чудака-магглолюбца. Но, раз уж тебе так приспичило…
- Отец! – возмутился я. Люциус хмыкнул.
- Шучу, сын. Во-первых, я ещё надеюсь, что со временем ты передумаешь. В конце концов, многие молодые парочки расстаются очень и очень быстро.
- А как насчет того, что все Малфои однолюбы и так далее?
- Чушь и ерунда, – снова отмахнулся он. – В смысле, я хочу сказать, что в этом вопросе речь идёт о настоящей любви, а не о юношеской влюблённости. Возможно – возможно! – она и перерастёт в нечто большее, а может быть, напротив, зачахнет и пропадёт на корню… Ну да ладно, как бы там ни было, девушка, по крайней мере, чистокровная. И, насколько я помню по Хогвартсу, она ведь хорошенькая?
- Более чем, – хмыкнул я. – Хотя как ты можешь судить, ты ведь видел её, в лучшем случае, когда подкидывал ей дневник?!
- Ну, если не ошибаюсь, именно она стояла у дверей больничного крыла вместе с Блейз, когда я навещал тебя после своей мнимой смерти, – возразил отец. – Так что кое-какое представление о её внешности я всё-таки имею.
- Ладно, – примирительно сказал я. – Выходит, ты не против наших отношений?
- Кто я такой, чтобы что-то запрещать главе своего Рода? – пожал плечами Люциус, весело хмыкнув. – А если серьёзно, Драко, мне действительно остаётся только радоваться тому, что девушка чистокровная, учитывая то, с кем ты в последнее время водишь компанию.
Разговор в этот вечер так и не вернулся больше к крестражам, однако я твёрдо дал себе слово вытянуть из отца всё, что только возможно. Однако до ужина время мы потратили на обсуждение достоинств и недостатков теоретического брака между мной и Джинни, так что к дневнику вернуться не удалось. После ужина я засобирался домой. Памятуя о том, как произошло моё интимное знакомство с Эмерельд и Сапфирой, я благоразумно отказался от предложения переночевать в замке и вернулся в Манор, пообещав непременно заглянуть ещё пару раз до конца каникул. Мне в любом случае предстояла недюжинная исследовательская работа в семейной библиотеке.