Pov Гарри Поттера.

Никогда бы даже не предположил, что просто сидеть рядом с бесчувственным человеком и молча наблюдать, как хлопочет над ним целительница – такое утомительное занятие. По просьбе мадам Помфри я не отходил ни на шаг и не выпускал из своей ладони тонкую, почти девичью ладошку Малфоя. Нет, ну конечно, назвать её девичьей было бы несправедливо – всё-таки было в ней что-то, что придавало мужественность, какие-то очертания, а может, форма ногтей и сложение пальцев, не знаю. Однако при всем этом кисть у него была изящная, а пальцы тонкие, музыкальные. Я даже на мгновение задумался, а не играет ли он на каком-нибудь музыкальном инструменте, и тут же отогнал от себя эту мысль. Ну в самом деле, парень то ли с ума сходит от горя, то ли умирает вообще, а я раздумываю, играет ли он на чём-нибудь!
Этим утром, заметив подозрительное бегство Малфоя из-за стола на завтраке, я, конечно, удивился, однако Блейз, поспешившая за ним, сделала мне знак не волноваться, и я остался на месте, заканчивая завтрак. Альтаир, как ни странно, остался в зале – впрочем, Драко рявкнул на него перед уходом, правда, что именно, я не разобрал. Проводив взглядом друга, Блэк вздохнул, задумчиво поглядел на наш стол и решительно подошёл к нам.
- Доброе утро, Гермиона. Ничего, если я тут позавтракаю?
- Конечно! – радостно улыбнулась она в ответ и поспешно подвинулась на скамье, освобождая место. Слизеринец уселся и, поцеловав девушку в щёку, придвинул к себе стакан с кофе.
- Альтаир, кофе натощак пить вредно, – нахмурилась Гермиона. – Хотя бы бутерброд съешь, – она придвинула к нему тарелку с ними. Блэк слегка усмехнулся и взял первый попавшийся.
- Спасибо.
- Что-то случилось? – спросила девушка, дождавшись, когда с бутербродом будет покончено. Альтаир в ответ неопределённо мотнул головой.
- Я сам не понимаю. С прошлого вечера Вьюжник как на иголках сидит. Беспокоится, но почему, сам сказать не может. Даже к той проклятой башне ходил, проверял, всё ли в порядке с защитой. Сегодня ночью он, похоже, вообще не спал. Сейчас и есть-то даже не хочет. В общем, не знаю я, что с ним, – тяжело вздохнул Блэк и резко осушил стакан.
- И никаких предположений? – тихо спросила Гермиона.
- Да какие там предположения, – второй стакан с кофе последовал вслед за вторым. – Говорю же, всё в порядке, но он всё равно места себе не находит. А я даже не знаю, чем помочь!
Слизеринец рассерженно уставился на стоявший перед ним кувшин с тыквенным соком, словно это он был во всём виноват.
- Э-э-э… Может, ему стоит показаться мадам Помфри? – осторожно предположил я.
- По его словам, у него ничего не болит, – сумрачно откликнулся Блэк, не поворачивая головы. – Хотя, кто его знает, может, скрытый период… Возможно, ты прав, Поттер. Сейчас поем и найду его.
Он быстро пододвинул к себе яичницу с беконом и принялся за дело. Через пять или даже меньше того минут Альтаир уже вставал из-за стола, но тут прилетели совы с почтой. Букля с «Ежедневным Пророком» опустилась на стол прямо передо мной, но я отдал газету Гермионе, сам занявшись совой – предложил ей ломтик бекона и кусочек сыра, погладил перья…
- Что случилось? – обернулся я, оторвавшись от своего занятия, когда Гермиона охнула, зажав рот руками. Реакция была мне уже знакома – погиб кто-то, кого мы знали. Это случалось время от времени, но ещё никогда это не оказывался достаточно близкий нам человек. Сердце острым ножом полоснула мысль о Люпине, всё ещё не оставившим затею привлечь на нашу сторону оборотней.
- Гермиона? – Альтаир мгновенно оказался рядом с ней. – Что… – И тут он застыл, в ужасе глядя на первую полосу.
- Нет, – хрипло прошептал он. – Нет, этого не может быть!
- Кто? – резко спросил я. Было очень мало людей, чья гибель могла бы заставить Альтаира так реагировать, и я знал как минимум один вариант, который ни за что не хотел бы услышать сам. Гермиона побледнела и, нервным движением схватив своего парня за запястье, нежно сжала его и с тревогой посмотрела в лицо Альтаира, на котором застыл ужас.
- Люциус Малфой, – тихо произнесла она, не глядя подталкивая ко мне газету. Охнув, я пробежал глазами короткую, лишённую даже намёка на подобающее сочувствие к родственникам погибшего заметку, после чего прикусил губу и тоже посмотрел на стол, припоминая бегство Малфоя. Блэк тяжело опустился на скамью снова, хрипло дыша и утыкаясь лицом в ладони.
- Как, как это возможно? Нет… Неправда, этого не может быть, не может! Он ещё слишком молод, чтобы умирать! Это ошибка…
Казалось, Альтаир изо всех сил пытается убедить в этом самого себя. Его плечи дрожали. Гермиона с болью смотрела на него.
- Вот тебе и ответ, – тихо произнесла она. – Он предчувствовал это. Возможно, Родовая Магия…
Блэк в ответ то ли кивнул, то ли дёрнул головой, а затем поднялся на ноги и опёрся руками о стол.
- Я должен его найти. Он ещё не знает, вон Плутон над нашим столом кружится. А, проклятье! Полетел, его искать… Я должен первым…
Альтаир выбрался из-за стола и бросился к дверям зала. Я тревожно переглянулся с Гермионой.
- Как жаль, – проговорила она, глядя вслед Альтаиру. – Я, конечно, его не знала лично, да и дел в своё время он натворил немало… но Альтаир очень тепло отзывался о нём, да и к тому же, как ни крути… Боюсь даже представить, что станется с Драко, когда он узнает!
Ученики, получившие газету, уже с жаром обсуждали новость. За столом Пуффендуя кипело оживление. Когтевран реагировал более сдержанно, как и Гриффиндор. Наши, кто с любопытством, кто с тревогой, оглядывались на меня. А я и сам не знал, что думать. С одной стороны, горевать о смерти человека, причинившего мне столько неприятностей и, я уверен, жаждавшего расквитаться со мной за всё, казалось глупым. А с другой, помня о смерти Сириуса, которого я знал всего лишь пару лет, и о своём горе, я не мог не думать о Драко, и о его чувствах, когда он узнает о смерти отца, которого так любил. А Блейз? Для меня Люциус Малфой был врагом, Упивающимся Смертью, но для неё он был прежде всего человеком, который вырастил её, заботился о ней и в какой-то степени даже баловал. Конечно, не так, как Драко, но всё же куда больше, чем, например, «баловали» меня Дурсли. Да и… Если верить Альтаиру, именно Малфой-старший помог ему – а значит, и мне – спастись с кладбища после возвращения Волдеморта. Пусть мне всё же сложно было испытывать за это конкретную благодарность – слишком опосредованно всё получилось – но я не мог не понимать неизбежное чудовищное горе Драко, боль за друга, которую сейчас испытывал Альтаир, и боль за самого Альтаира, которую чувствовала Гермиона.
Странным образом как раз этим утром я перестал «чувствовать» Драко, к чему успел слегка привыкнуть за прошедшую пару недель. Это было необычное ощущение, но вскоре я понял, что мне не мерещилось в день выписки – я действительно при желании мог определить местонахождение Малфоя, а при очень большом желании – даже сказать, чем он занимается, и в каком сам состоянии. Но теперь я не мог нащупать его, как ни старался. Меня невольно начала грызть тревога, и я закончил завтрак быстрей обычного, после чего, выйдя в холл, серьёзно задумался, не поискать ли мне Драко, тем более что Блейз ушла вместе с ним, а мы с ней собирались днём погулять в Хогсмиде… Моё сердце кольнуло недоброе предчувствие, когда я краем глаза заметил, как Рон, бывший все эти дни не самой популярной персоной даже у нас на Гриффиндоре, утопал вперёд. Его волосы уже недели с полторы как приобрели обычный цвет, однако терпимости по отношению к Малфою, да и остальным Стервятникам тоже, это ему не добавило. Как ни странно, но большая часть факультета встала в этом противостоянии на мою сторону, чего я, признаться, не ожидал. Наверное, в этом отчасти была заслуга слизеринцев, благодаря которым история наших с Драко приключений в Башне Восхода стала достоянием общественности, и Джинни с Гермионой, которые подтвердили её подлинность. А может, роль сыграли и Дин с Симусом, которые обронили на факультете пару намёков о том, как именно прошла дуэль, и, в частности, о том, насколько честным и благородно исполненным было последнее заклятие Рона. Как ни странно, слизеринцы об этом мертво молчали. Самое удивительное, что молчал даже Альтаир, который всегда имел наиболее напряжённые отношения с Роном. Нет, конечно, вот уже больше года, как Блэк первым не нападает на него, но… Действия Рона на дуэли явились бы вполне достаточным поводом к ответному удару даже для намного менее вспыльчивого человека, чем слизеринский капитан. Но, так или иначе, а за пределы Гриффиндора эти сведения не вышли, однако на самом факультете Рон столкнулся если не с бойкотом, то с чем-то очень похожим на него. Его слушались, как старосту, ему передавали сообщения и домашнее задание, если он пропускал уроки, с ним разговаривали на квиддичном поле, и даже не обращались просто «вратарь», как в своё время поступали игроки со мной, когда я провинился на первом курсе. Однако сверх всего упомянутого Рон натыкался на сплошную ледяную стену, на которую раньше я, признаться, считал способными только слизеринцев.
Выйдя на улицу, я каким-то шестым чувством осознал, что планы срываются, едва увидел странный, насквозь пропитанный магией снежный буран у озера, и беспорядочно бьющие в его сердце молнии – молнии, среди зимы! И прямиком к этому бурану бежал Альтаир. Не сговариваясь, мы с Гермионой опрометью бросились вслед за ним. Мелькнувшие сквозь метель рыжие волосы Рона заставили меня похолодеть, а когда сквозь мимолетный просвет я разглядел тонкую фигурку, в которой только по зелёному подбою форменного плаща и светлым, почти сливающимся со снегом волосам, которые трепал ветер, узнал Малфоя, то понял, что дело совсем плохо. Правда, вид решительной и разгневанной Блейз внушил некоторую надежду, что она хотя бы знает, что нужно делать – маловероятно, но вдруг что-то подобное уже случалось? Когда, завидев нашу компанию, она запустила в Рона Оглушающим заклятием, я даже чуть испугался за него – с такой силой он улетел в сугроб. Впрочем, не было никаких сомнений, что в происходящем есть и доля его вины, иначе его б тут не было.
Оставив приятеля на милость гриффиндорцев – на тропинке показались Симус и Парвати – я подбежал к Блейз и, обхватив её за талию, попытался увести подальше от опасного места. Но она почти и не пошевелилась, только потребовала, чтобы Рона увели подальше, и озвучила то, о чем я уже и сам догадывался – Драко потерял контроль над Родовой Силой, потрясённый вестью о смерти отца.
До сих пор я видел лишь положительные стороны Родовой Магии – даже несмотря на усиленное ею Чувство долга, которое, в принципе, не принесло мне ничего дурного. Даже вынужденное общение с Малфоем на деле оказалось не таким уж неприятным, не говоря уже о том, что оно весьма способствовало развитию моих отношений с Блейз, да и благожелательному настрою ко мне Альтаира тоже. Но вот теперь, наблюдая за смертоносной белой круговертью снега, ветра и магии, окутавшей Драко, и с ужасом понимая, что каждый удар молнии всё ближе к нему – ещё пара минут, и последний разряд грозит испепелить его самого, – я уже совсем не был уверен, что эта сила всё ещё кажется мне привлекательной. Несмотря на то, что Малфой и Дамблдор за эти недели успели объяснить мне моё «ведомое» положение, это не избавляло меня от возможности подобного срыва.
Идея оглушить Малфоя мне не показалась особенно блестящей, но действовать надо было быстро, и я решился сразу. Прикрыв Блейз своим плащом, на который ещё в начале года Дамблдор самолично наложил кучу защитных чар – от Авады, конечно, не прикроет, но тот же Ступефай спокойно рассеет, – я пополз вперёд, не обращая внимания на снег, забивающийся в рукава школьного свитера и под воротник. Тёмная фигурка Малфоя выделялась даже сквозь бешеную белую метель, и я кое-как умудрился подобраться к ней вплотную, несмотря на то, что ветер норовил меня занести снегом с головой – не двигайся я, через полминуты стал бы сугробом. Но всё-таки мне удалось добраться до Драко, как и Альтаиру – увидев его в ярде от себя, я даже не удивился. Мы разом вскочили на ноги, Блэк схватил своего друга за плечи и одним рывком развернул его лицом ко мне, а я, не раздумывая, со всего размаху засветил ему кулаком в висок. Малфой, даже не охнув, лишь дёрнулся и рухнул на руки Альтаира.
Дальнейшее я помнил смутно – всё смешалось в голове, и я только осознавал, что бегу к замку следом за Блэком, который несёт Малфоя на руках так же легко, как на третьем курсе Хагрид после той истории с гиппогрифом. Так же, словно сквозь вату, до меня доносился голос Снейпа, который ухитрялся одновременно отдавать какие-то распоряжения слизеринцам, поторапливать Блэка и шипеть совсем уж неразборчивые ругательства, и другой голос – тоже знакомый, вроде бы, голос Дамблдора – уговаривающий не волноваться уже Снейпа. Потом – белые больничные кровати, огромные окна, и встревоженный, торопливый голос мадам Помфри: «Кладите его сюда, мистер Блэк. А теперь прошу всех очистить помещение! Мне необходимо срочно заняться пациентом!».
Кажется, Дамблдор что-то ещё сказал ей, потому что, когда я уже был у дверей, мне на плечо легла его рука и директор тихо попросил меня остаться. Мадам Помфри не возражала, только попросила меня сесть рядом с Драко и взять его за руку. А через пару минут напротив меня по другую сторону кровати сел Альтаир. Лицо Блэка было отрешённо-сосредоточенным. Он положил пальцы одной руки на шею друга, пальцы другой – на его запястье и беззвучно зашептал что-то. Вот так мы с ним и сидели уже битый час, пока целительница суетилась вокруг, растирая виски и попеременно ладони Малфоя (естественно, нам приходилось в эти моменты отпускать его руки). Чуть ли не каждые пять минут она вливала в приоткрытый рот Драко какие-то зелья, и помогала ему глотать, чуть массируя горло юноши. А я едва сдерживал дрожь. Малфой казался безвольной куклой, с которой настырные дети решили поиграть в доктора. Как ни старалась мадам Помфри, я не видел особенных улучшений – он оставался бледным, как простыни на кровати, губы его, припухшие и прокушенные до крови в нескольких местах, посинели, а дыхание оставалось едва слышным. Ещё никогда я не испытывал подобного страха за кого-то, даже когда увидел в том видении на пятом курсе, как Нагайна напала на мистера Уизли. Тогда сам сон длился не более пяти минут, а потом я, хоть и сходя с ума от беспокойства, и терзаясь чувством вины, всё-таки был вдали от пострадавшего и среди друзей, мы поддерживали друг друга. И Сириус был рядом, его поддержка тоже значила очень и очень много, теперь я понимал это куда лучше, чем тогда. А сейчас, видя перед собой застывшее, точно маска, лицо Драко, я с трудом сдерживал дрожь. А вдруг у мадам Помфри ничего не получится? Ведь это не болезнь, не ранение и не что-то такое, что можно запросто вылечить – это Родовая Магия, потрясение, шок и горе. Разве могут с этим хоть что-то поделать какие-то чары, зелья и притирания? Альтаир без устали шептал что-то, и мне показалось, что он тоже стал ещё бледнее обычного, а его скулы заострились…
«Только не умирай, Малфой, слышишь? Не смей умирать! Держись, змей слизеринский, не смей оставлять нас всех!» – повторял я мысленно снова и снова, понятия не имея, будет ли от этого хоть какой-то толк. Мне казалось, что прошла уже целая вечность, а ничего не меняется. Я закрыл глаза, продолжая мысленно звать Малфоя, и опустил раскалывающуюся от усталости и напряжения голову на край кровати.
Наверное, я задремал, потому что рука, опустившаяся на моё плечо, и тихий голос Блейз: «Гарри!» стали для меня неожиданностью. В палате царил полумрак, несмотря на то, что было только время обеда – погода окончательно испортилась и тяжёлая серая пелена заволокла небо. На улице опять повалил снег, да такой, что за окнами невозможно было разглядеть хоть что-то, кроме бесконечного множества летящих снежных хлопьев. Я заморгал, выпрямляясь, и с удивлением увидел, что Малфой, всё ещё полностью одетый, выглядит теперь куда лучше – его лицо порозовело, следы укусов с губ исчезли, синяк прошёл, а его дыхание – глубокое и ровное – это просто дыхание спящего человека.
- Мадам Помфри сказала, что он проспит до вечера, – сказала Блейз. Я оглянулся по сторонам, сонно моргая, и увидел в противоположном конце палаты целительницу, негромко беседующую со Снейпом, Дамблдором и каким-то незнакомцем, облачённым в длинный тёмный плащ с капюшоном. Рядом со мной стояла Блейз, а в ногах кровати, глядя на Драко сочувствующим взглядом – Джинни. Альтаир по-прежнему сидел на стуле напротив меня. Прямо за ним стояла Гермиона, положив ему руки на грудь. Глаза Блэка были закрыты, голова откинута назад, но маска измождённости сошла и с его лица почти полностью. Я кивнул, когда до меня дошел смысл слов Блейз.
- Хорошо, – пробормотал я. – Но что будет потом, когда он очнётся? Проблема не делась никуда от того, что… Погоди, ты думаешь, ему станет лучше? Или его что, накачали успокоительным?
- Лучшее успокоительное уже здесь, Гарри, – не открывая глаз, с тёплой усмешкой проговорил Альтаир. Я с сомнением посмотрел на него. Он что, себя имеет в виду? Нет, Блэк с Малфоем, конечно, лучшие друзья, но всё же в этих обстоятельствах даже этого может не хватить…
- Не волнуйся, всё будет хорошо, – негромко подтвердила Блейз, кинув взгляд в сторону учителей. – А ты пока тоже можешь пойти отдохнуть. Мадам Помфри сказала, что твоя магия и ваша связь с Драко очень помогли ей. Если бы не ты, она не смогла бы удержать его, чтобы он не впал в кому.
- Не знаю, по-моему, я ничего не сделал, – мрачно отозвался я. – Просто сидел и держал его за руку. Ну, и звал мысленно. И всё.
- Нет, ты действительно очень помог, – Блэк по-прежнему не открывал глаза. – Одному мне было бы намного трудней, я даже не уверен, что справился бы. Есть способ своей Родовой Магией помочь нейтрализовать срыв другой – чем я и воспользовался. И ты мне очень помог.
- Правда? – я был очень удивлён. – Но я же…
- Поттер, поверь мне на слово, – в голосе слизеринца послышалось лёгкое раздражение. – Потом подробно объясню, если хочешь, а сейчас я очень устал. Если я говорю «помог», значит, помог.
- Правда, Гарри, – улыбнулась Блейз, – мы тебе очень благодарны!
Уверенность Блейз в лучшем была мне непонятна, а её восхищение мной даже злило. Хотя все это объяснялось лишь тем, что я не понимал, как Малфою может стать лучше, если главная причина его состояния – смерть Люциуса, и от неё-то деваться некуда. Единственный выход, который видел лично я – действительно по самую макушку накачать Драко успокоительными зельями и держать в таком виде до тех пор, пока боль потери не уймётся немного. Хотя по себе знал, что процесс этот – очень долгий… Однако все пропустили мои слова мимо ушей.
- Наверное, его надо переодеть в пижаму, – сказала Джинни, как-то не очень уверенно окидывая взглядом спящего Малфоя.
- Пожалуй… – как-то рассеянно отозвался Блэк, наконец-то открывая глаза. Его взгляд был каким-то… мутным, точнее, мутноватым – словно Альтаир не спал с позапрошлой ночи. Блейз согласно кивнула, и я уже готов был, не спрашивая, заняться этим, когда за спиной раздались шаги. Я обернулся – к кровати приблизился незнакомец в тёмном плаще и остановился между Джинни и Блейз. Лица его было не видно, но я почему-то не сомневался, что его глаза прикованы к лежащему на кровати юноше.
- Идите, я сам обо всём позабочусь, – сказал он странно знакомым, хотя чуть охрипшим голосом. Я ошеломлённо застыл, не веря своим ушам, и уставился на него так, словно надеялся проникнуть взглядом под плотный капюшон его плаща. Человек негромко хмыкнул и, подняв руки, откинул его. Не до конца уверенный в том, что проснулся, я ошеломлённо застыл, начав было подниматься со стула, да так и замерев, не в силах оторвать взгляда от непривычно внимательного, без тени высокомерия и угрозы, лица Люциуса Малфоя.
- Вы? Вы живы? – наконец выдохнул я, вскакивая на ноги.
- Как видите, – пожал плечами Малфой-старший. Во мне жаркой, удушливой волной вскипел гнев.
- Да как вы посмели?! Как вы могли так поступить?!– крикнул я. – Он чуть не погиб, как вы могли подвергнуть его такому испытанию?! Вы… Зная, что это будет для него таким шоком!
Я готов был броситься на Малфоя и задушить голыми руками. Нет, вообще, конечно, я всегда прекрасно понимал, что этот человек никогда ни с кем и ни с чем не считался ради выполнения своих планов – вспомнить хотя бы подкинутый Джинни дневник Тома Реддла. А ведь не мог не понимать, даже не зная, что дневник – это крестраж, что девчонке, скорее всего, конец. Но чтобы вот так подставить собственного сына?
- Лицемерный ублюдок!
- Заткнись, Поттер, – буркнул за спиной Блэк. Я возмущённо повернулся к нему, но тут Люциус невозмутимо произнёс:
- Жаль вас разочаровывать, но это был не мой план. Так что все ваши претензии, мистер Поттер, можете предъявить вашему обожаемому директору. И я готов заранее подписаться под каждым вашим словом, – добавил он, окидывая меня с головы до ног внимательным взглядом, в котором снова, странное дело, не было ни намека на презрение или издёвку. Напротив, в нем сквозило… уважение? Моя злость несколько улеглась, хотя идея потребовать у Дамблдора объяснений показалась мне привлекательной.
- Что ещё за план? – поинтересовался я.
- Лучше вам расскажут непосредственно те, кто его составил, – пожал плечами старший Малфой, лёгким кивком указывая на Снейпа и Дамблдора, всё ещё беседующих с мадам Помфри. – Но, прежде чем вы отправитесь общаться с ними, или же отдыхать, я… – он осёкся, словно подбирая слова, и я, не веря, захлопал глазами. Видеть смущённого, не знающего, что сказать, Люциуса Малфоя, оказалось чуть ли не большим потрясением, чем всё остальное, пережитое сегодня.
- Вы хотели что-то сказать? – осведомился я, сообразив, что молчание затягивается. Люциус поморщился, но тут же взял себя в руки и встретил мой взгляд с твёрдой решимостью. А я некстати заметил, что, когда его лицо не кривится в презрительной гримасе, он становится очень похож на сына. Или правильнее говорить – сын на него? Да какая разница, в конце концов! Главное, я опять уподоблялся Рону, по привычке считая старшего Малфоя неприятным, скользким типом и напрочь забывая, что обратная сторона медали может оказаться совсем другой.
- Да, – ответил мне Люциус, после недолгого молчания. – Я… Я наслышан о том, что в этом году вы и Драко… хм, плотно общались. Более того, что между вами возникла связь благодаря спасённой жизни.
- Да, и не единожды спасённой, – подтвердил я.
- Я хотел бы, чтобы вы знали, Поттер… – Малфой снова немного помедлил, прежде чем продолжить, и мне показалось, что он пытается скрыть смущение или неуверенность. – Спасая жизнь Драко, вы спасли не только его. С этой поры я тоже… ваш должник.
- Вы уж простите, – во мне поднималось раздражение. – Но вот только это Драко несколько раз спас мне жизнь. А я всего лишь платил по счетам. Так что вы ничего мне не должны. Мы с ним… теперь квиты.
- Возможно, так оно и есть, но это исключительно ваши с ним дела, – возразил Малфой-старший, упрямо глядя мне в лицо. – Меня не интересуют тонкости вашей связи и ваших личных отношений. Вы спасли моего сына. Не важно, почему и зачем вы это сделали. Он был на грани смерти, и вы его спасли. И именно это делает меня вашим должником, мистер Поттер. Не ваши отношения с Драко, и не что-либо иное. Только это. Понимаете?
- Оу, ну… – я вздохнул. Хотелось придумать что-нибудь, чтобы отделаться от него, но ничего не шло в голову.
- Я… Я это сделал не ради вас, и не ради вашего семейства, – сказал я наконец. – Я делал это ради него, и ещё ради Блейз, потому что, погибни он, ей было бы больно.
В этот момент я сам себе невероятно живо напомнил Альтаира на четвёртом курсе, после нашего спасения с кладбища.

И, если хочешь знать, не из-за тебя я передумал! А из-за Ремуса с Сириусом! И Грейнджер! Подумал, что им будет плохо, если ты сдохнешь на этом кладбище, ясно?

- М-м, вот как? – Люциус перевел взгляд с меня на Блейз и выгнул дугой одну бровь – так вот где Драко научился так делать! Что ж, видимо, это у них семейное… Я хмыкнул – великое наследственное умение Малфоев, передаваемое от отца к сыну – поднимать только одну бровь! В самом деле, могучий дар!
- Ну… Ну ладно, мы тогда, пожалуй, пойдём, – быстро сказал я и, подхватив под руки Джинни и Блейз, заторопился к двери. Альтаир, вздохнув, поднялся со стула и, вежливо кивнув старшему Малфою, подал руку Гермионе и вместе с ней двинулся туда же. На миг мне почудился издевательский смешок донёсшийся сзади, но, обернувшись, я понял, что это лишь игра воображения – Люциус смотрел нам вслед без улыбки, слегка прищурившись, и, встретив мой взгляд, кивнул, словно отдавая салют. Я растерянно моргнул, неловко кивнул в ответ и поспешно вышел из палаты, следуя за Блейз и Джинни. Альтаир и Гермиона вышли следом за нами.

Pov Драко Малфоя.

Я проснулся, как всегда, сразу и полностью, но не спешил открывать глаза, восстанавливая в памяти предыдущие события. Прежде всего – где я? Последнее, что я помню, – это как мы с Блейз вышли из замка и направились к озеру, потом прилетел Плутон… А потом… Газета… Отец!
Мои глаза непроизвольно распахнулись от жуткого воспоминания – чёрные, словно выжженные, буквы газетного заголовка, и холодный, нечеловеческий ужас, захлестывающий мою душу, затапливающий меня без остатка… Я не осознавал, что вскрикнул, но тут тёплая, сильная ладонь накрыла мою, знакомая рука погладила по голове – точно так же, как в детстве, когда мне снился страшный сон, и я лежал, замирая от страха и всхлипывая, пока домашние эльфы, приставленные оберегать мой сон, не приводили отца.
- Тише, тише, шалунишка, я здесь, – негромкий голос Люциуса, тоже словно пришедший из детства – но сквозь пелену слёз я вдруг увидел его лицо, увидел его самого рядом с собой, а его тёплые, живые руки убеждали меня, что это не сон, и что он не призрак. Даже прозвище – «шалунишка» – всё как тогда, когда я был маленьким, но обстановка вокруг – хогвартское больничное крыло, в этом нет сомнения.
- Папа? – мой голос дрожал, да что там – меня всего колотило, когда я сел, смахивая слезы с глаз, чтобы только видеть его.
Отец похудел и осунулся, несколько утратив лоск и величественность, его волосы отросли сильнее и были просто небрежно завязаны в хвост, а не уложены с величайшим тщанием, как раньше. Одет он был в какую-то простую, непритязательную тёмную одежду, но это, несомненно, был он – живой, настоящий! Я часто заморгал, тщетно пытаясь избавиться от слёз, но тут сильные руки Люциуса притянули меня к его груди, я уткнулся лицом в отцовскую мантию и сдерживаться дальше уже не смог. Все мои страхи, вся боль и горечь, всё, что я испытал за это жуткое утро, выплеснулось в бурном потоке рыданий, я намертво вцепился в складки его плаща и в тот момент даже забыл и думать, что отец не одобряет слишком сильного проявления эмоций. Да он и не возражал, лишь крепко обнял меня и мягко погладил по волосам, перебирая пряди. Кажется, он шептал что-то ласковое, успокаивающее, но я почти ничего не понимал и только жался к нему всё сильнее и рыдал, не в силах успокоиться.
- Папа, это ты? – наконец выдавил я сквозь всхлипы, понимая где-то в глубине души, что это звучит глупо, но ни капли не переживая по этому поводу. – Это правда ты?
- Я, я, шалунишка, – отозвался Люциус, всё так же крепко обнимая меня и продолжая ласково гладить по волосам. Я поудобнее устроил голову у него на плече. Меня ещё трясло, и я ни за какие коврижки не сдвинулся бы с места, но этого, к счастью, и не требовалось.
- Прости, малыш, что так сильно напугал тебя, – сказал отец. – Действовать пришлось слишком быстро, и Северус не мог тебя предупредить, а Дамблдор то ли забыл, то ли схитрил, как всегда.
Я молча кивнул, крепче прижавшись к нему. Люциус наконец обратил внимание на колотивший меня озноб и, протянув руку, взял одеяло, лежащее в ногах кровати, и набросил мне на плечи.
- Так лучше? – спросил он, снова обнимая меня. Я всхлипнул ещё раз и кивнул, всё ещё не решаясь отодвинуться ни на волосок. Слёзы продолжали катиться по моим щекам, но бурные рыдания стихли, и теперь отец просто баюкал меня, как ребенка, не прекращая гладить мои волосы и нашептывать что-то успокаивающее. Ну и естественно, ослабев от потрясений, слегка ошалев от облегчения и пригревшись в его руках, я не заметил, как мои веки отяжелели и вскоре я снова уснул.
Проснулся я, впрочем, довольно скоро, уже снова лёжа в кровати, и почти ожидал, что, когда открою глаза, рядом никого не окажется, и мне потом придется долго выяснять у окружающих, был ли здесь Люциус на самом деле или же мне всё приснилось. Однако он по-прежнему сидел рядом со мной, держа мою руку в своих, и мягко улыбнулся, увидев, что я проснулся.
- Привет, – сказал он, и я улыбнулся в ответ. – Ну как ты, шалунишка?
- Нормально, – отозвался я и закашлялся – мой голос совсем охрип от слёз.
Отец, хмыкнув, налил стакан воды из графина на тумбочке и протянул мне. Я сел, машинально взял стакан и стал пить, хотя мысли мои прыгали с пятого на десятое. На самом деле сон помог мне справиться с потрясением, и я снова мог адекватно реагировать на ситуацию, но просто не знал, что сказать сначала. То ли расспрашивать, что же там произошло на самом деле сегодня ночью в Азкабане, то ли выяснять личное отношение отца к моей выходке относительно Тёмного Лорда и всего остального, то ли просить прощения за свой нервный срыв и утрату контроля. Однако, к моему сожалению, вода кончилась быстрее, чем я успел принять решение. Отставив стакан, я уселся поудобнее и посмотрел на отца, надеясь, что что-нибудь в его внешности или взгляде подскажет, как лучше начать разговор. Пожалуй, лучше всё-таки с Тёмного Лорда и моего отречения от него. В конце концов, именно с этого всё началось. Решившись, я, наконец, заговорил.
- Отец, я… Я хотел сказать... В общем, прости меня, что я не посоветовался с тобой, прежде чем принимать решение и покидать сторону Тёмного Лорда. Я просто…
- Чшшш, – его палец коснулся моих губ, и Люциус покачал головой. – Не надо, Драко. Ты всё сделал правильно, малыш. Только благодаря тебе мы, все трое, ещё живы сегодня. Так что даже не думай извиняться. Это я втравил нашу семью в это, и я виноват в том, что тебе в шестнадцать лет пришлось самому расхлёбывать последствия. А ты – ты ни в чём не виноват. Я… не скажу, что я всё понял с самого начала, но… у меня было время подумать. И я думаю, что ты выбрал лучший вариант из всех возможных. Барти с Беллой были правы, когда отказались возвращаться к Лорду. Возможно, такой расклад не сулит нашей семье самого лучшего, но, в этих обстоятельствах, пожалуй, мы не могли и надеяться на большее. Главное – вы с мамой остались целы и невредимы. Так что я… горжусь тобой, сын. Ты принял верное решение.
Я улыбнулся и кивнул с облегчением. Надо же, а ведь я и не осознавал, как, оказывается, сильно давило на меня опасение того, что отцу не понравится всё произошедшее! Он хмыкнул в ответ.
- Что, неужели будут ещё какие-нибудь извинения? – спросил Люциус. Я опустил глаза. Ладно, мне, и правда, есть за что ещё извиняться.
- Я… сорвался этим утром. Утратил контроль. Не сдержал эмоции. Но я не мог! В «Пророке» написали, что ты убит, и никто не спешил опровергнуть, а потом ещё припёрся Уизел и стал издеваться… – затараторил я. Отец слегка нахмурился и поджал губы.
- Ну, вот это уже нехорошо, – сказал он. – Сколько раз я должен повторять тебе, Драко, что реагировать на оскорбления всяких разных Уизли – ниже твоего достоинства?
- Я и не… – начал было я и запнулся. Я, как раз-таки, среагировал, и довольно болезненно. Люциус тоже так считал, потому что неодобрительно покачал головой.
- Ну что мне с тобой делать, – тихо, без упрека сказал он. – Пойми, меня как раз расстраивает в большей степени именно то, что ты позволил какому-то Уизли управлять тобой, воздействовать на тебя, вызвать страх и агрессию, чем то, что у тебя случился нервный срыв. Очень надеюсь, сын, что это произошло только потому, что всё наложилось одно на другое, не так ли?
- Угу, – пристыженно кивнул я. – А ты… Значит, ты не сердишься, что я сорвался?
- Узнав о моей предполагаемой смерти? – отцовская бровь взлетела вверх, но голос был ласковым. Люциус вздохнул. – Нет, Драко, не сержусь. Признаться, я был… встревожен, ведь ты мог погибнуть. Но я не сержусь на тебя. Нервные срывы и утрата контроля рано или поздно случаются почти со всеми.
- И с тобой тоже это было?
- И со мной, – подтвердил он, откинувшись на спинку стула. – Со мной это случилось, когда твоя мать, когда я сделал ей предложение в первый раз, отказалась выйти за меня замуж.
- Мама тебе отказала? – опешил я. Люциус, усмехнувшись, кивнул.
- Она тогда не очень объяснила свой отказ, да я и не настроен был слушать, – пояснил он. – Аппарировал как можно дальше, и устроил истерику. Повезло, что меня вовремя отыскал Рудольфус и сумел вколотить мне немного здравого смысла.
- Лестрейндж? – уточнил я.
- Он самый, – подтвердил отец. – Он привёл меня в чувство, притащил в Манор, чтобы я побыстрее оправился, а потом чуть ли не пинками погнал к Нарциссе за объяснениями. А она, бедняжка, всего лишь хотела подождать, пока Андромеда и Беллатриса не найдут себе женихов, чтобы не нарушать обычаев и не выходить замуж, не будучи уверенной в том, что это удастся сделать и сёстрам, – он хмыкнул и посмотрел мне в глаза. – И это, кстати, неплохой урок, Драко. Прежде чем психовать, удостоверься, что владеешь полной информацией. Некоторые скажут, что это очень холодный и деловой подход, но мы-то знаем, что нервные срывы слишком дорого обходятся, чтобы мы могли себе их позволить, не так ли? Платить приходится своей единственной жизнью.
- Да, папа, – отозвался я тоном послушного мальчика. Люциус снова усмехнулся и потрепал меня по щеке.
- Ну, вот и хорошо. На самом деле, Драко, у нас не так уж много времени. Через полчаса меня ждет портключ в кабинете директора.
- Куда ты отправишься? И вообще, как тебе удалось выбраться из Азкабана? – поспешно спросил я. Отец вздохнул.
- Я и сам толком не знаю подробностей всего плана, – объяснил он. – Двое новых стражей разбудили меня среди ночи и повели к лодке. Перед посадкой у меня отрезали прядь волос, а потом отвезли на побережье, там меня забрали ещё какие-то люди, кажется, члены этого… – Люциус поморщился, – Ордена Феникса. Они отвезли меня в старый дом у посёлка… Погоди, как же это… Тьфу, заклятие Доверия, – пробормотал он. – В общем, в старый дом Альфарда Блэка, только не помню теперь, где он находится, – он у них что-то вроде штаба, как я понял. Там я и провел остаток ночи и почти всё утро. А потом через камин примчался Северус и сказал, что моё присутствие срочно необходимо тебе в Хогвартсе, – и вот я здесь. Таковы… факты.
- А догадки? – поинтересовался я.
- Хм, – отец одобрительно кивнул мне. – Соображаешь. Догадки таковы – Тёмный Лорд наконец нашел способ добраться до меня в Азкабане. Не знаю, как именно, зачем и почему, да и знать не хочу. Очевидно, кто-то из Ордена, ну или ещё из дамблдоровцев, занял там моё место при помощи Оборотного зелья, и… боюсь, был убит, как и написано в «Пророке».
- Не совсем так, Люциус, – возразил от двери холодный голос со знакомыми, бархатными интонациями.
- Северус, – вежливо улыбнулся отец. – Вот кто у нас герой дня. Ну, ну, сказавши «А», говори и «Б», друг мой. Так как же обстояли дела на самом деле?
- Знаешь, Люциус, – прищурился Снейп, подходя к моей кровати, – твои расспросы заставляют меня нервничать.
- Помилуй, Северус! Я принес Дамблдору Нерушимый Обет, что буду лоялен к этому вашему Ордену вплоть до падения Тёмного Лорда, мои жена и сын в ваших руках, да и моя жизнь целиком зависит от вас, а ты меня всё ещё в чем-то подозреваешь?! – возмутился отец, заодно давая и мне понять, что его приняли не просто так. Я кивнул.
- Меньше знаешь – крепче спишь, – возразил крёстный. Я нахмурился. Такие споры у этих двоих – не новость, и они могут продолжаться часами – и тот и другой достаточно упрямы. А время, по словам Люциуса, поджимает.
- Может, перейдём к делу? – предложил я. Отец строго посмотрел на меня, как раньше, напоминая, где моё место. Я выгнул бровь.
- Драко, я не думал, что ты настолько позабыл о своём воспитании в моё отсутствие, что позволяешь себе встревать в разговор старших, – резко сказал Люциус.
- Я совершеннолетний! – возмутился я. Отец застыл с видом мага, который выхватил палочку для дуэли и обнаружил у себя в руках всего лишь обыкновенный маггловский карандаш.
- В самом деле… Мерлин Великий… – пробормотал он. Однако не в привычках Люциуса Малфоя терять лицо надолго. Мгновение – и отец снова обрел контроль над ситуацией.
- Ладно, Северус, может, нам и вправду лучше оставить пререкания? А то этот совершеннолетний, – он хмыкнул, взглянув на меня, – сначала выплакался, а потом уснул у меня на руках, и мы так и не поговорили толком.
Я почувствовал, как начинают пылать мои щёки. Да уж, глупо с моей стороны – сначала рыдать, как дитя, на груди отца, а потом тут же претендовать на то, что я уже взрослый. Крёстный, заметив моё смущение, хмыкнул и бесцеремонно уселся на стул возле моей кровати, с противоположной от Люциуса стороны.
- Ну, на самом деле всё обстоит довольно просто. Некоторое время назад окружение Лорда провело… очень секретную операцию. Настолько секретную, что, признаться, даже я не знаю всех подробностей. Мне только известно, что основная роль принадлежала братьям Лестрейнджам, но не знаю причин, по которым выбор пал именно на них. Равно как не знаю и подробностей того, чем именно они занимались. Знаю только, что они пробрались в какое-то особо секретное место, охраняемое Министерством, и более того, чуть ли не расположенное на его же территории, хотя за это не поручусь. И там Лестрейнджи… не то добыли какое-то мощное оружие против Ордена Феникса, не то завербовали ценного союзника. Возможно, и то и другое. Как бы там ни было… Вчера вечером, уже после того, как ты заходил ко мне, Драко, я получил срочный вызов от Тёмного Лорда. Он решил провести испытания этого… оружия, а заодно и союзника, которого привели Рудольфус с Рабастаном. Видимо, он также хотел совместить приятное с полезным, а заодно не светить своё оружие перед Орденом слишком рано. В общем, от меня требовали кое-какой запас зелий защиты, усыпляющих, подчиняющих… стандартный набор для похищения. Из чего, кстати, следует, что убивать тебя, Люциус, никто не собирался.
- Естественно, – фыркнул отец. – Тёмному Лорду нужен доступ в Манор, а не ещё один труп.
- Именно так, – согласился Снейп. – В общем, когда я уяснил, что он затевает, я отправил Дамблдору сообщение с Патронусом. Действовать пришлось быстро, но, к счастью, несколько стражей Азкабана оказались нашими людьми, и нам не составило большого труда тайно вывезти тебя оттуда, как, кстати, и было обещано Драко в своё время, – и он кинул на меня взгляд, говорящий «А ты сомневался!». Я ответил ухмылкой.
- Ну, насчёт того, что меня успешно вывезли, я и сам догадался, – съязвил тем временем отец, – куда интереснее то, как провернули остальное?
- Твою прядь отрезали на всякий случай, – ответил крестный. – К счастью, подмёныша в твою камеру сажать не пришлось – мы опередили Упивающихся буквально на волосок. Естественно, на подходе к твоей камере их поджидала группа авроров и членов Ордена. Завязалась схватка, в ходе которой был убит этот мальчишка, Хиггс.
- Теренс Хиггс? – переспросил я. Я смутно помнил его – он заканчивал Хогвартс в тот год, когда я поступал на первый курс, и играл ловцом Слизерина до меня. – Я и не знал, что он был Упивающимся Смертью…
- Ему было уже двадцать три, а его отец и дядя оба служили Лорду верой и правдой. Его дядюшка отсидел в Азкабане четырнадцать лет, по соседству с Рабастаном Лестрейнджем. Теренс присоединился к Лорду почти сразу после его возвращения, – отозвался Северус. – Вот тут и пригодилось Оборотное зелье, а точнее, одна из долгоиграющих его модификаций.
- Я думал, такие модификации опасны! – возразил Люциус, хмурясь. Отец не такой увлеченный зельевар, как мы с крёстным, но всё же немного разбирается в зельях. Снейп хмыкнул.
- А ну-ка, Драко, объясни, чем опасны модификации со временем? – сказал он.
- За длительность действия Оборотного зелья отвечают крылья златоглазок, – отозвался я. – Максимально безопасная доза обеспечивает превращение ровно на час, потом приходится пить ещё, если хочешь продлить действие, потому что в самом зелье её уравновешивают другие компоненты. Если же увеличить дозу крыльев, проявляются побочные эффекты, и зелье отрицательно влияет на психику человека. Большинство испытуемых начинали действительно считать себя теми, в кого превращались, а некоторые вообще основательно сходили с ума на этой почве.
- Вот-вот, – подтвердил Снейп. – А теперь – чем отличается воздействие на мёртвое тело от воздействия на живое?
- Обмен веществ, – ответил я, поморщившись. – Обмен веществ в трупе постепенно останавливается, и действие зелья прекращается медленнее. Плюс ещё остаточная магия.. Если его принять непосредственно перед смертью, то… ну, в зависимости от желания самого умершего, это действие может прекратиться очень нескоро, а то и не прекратиться вовсе.
- Да, верно, – согласился Северус. – В общем, члены Ордена воспользовались ситуацией.
- Ты хочешь сказать, что у них заранее была припасена длительно действующая модификация зелья? – фыркнул Люциус.
- Мы с самого начала хотели использовать кого-нибудь из старых узников, которые так или иначе давно успели сойти с ума сами по себе, – невозмутимо отозвался крёстный. – В этом случае подобный побочный эффект оказался бы нам только на руку…
При мысли о таком цинизме я ощутил лёгкую тошноту, хотя не мог не признавать целесообразности этого решения.
- …ну а тут, как я понял, умирающему Хиггсу влили в рот зелье и выдали его за тебя, – закончил Снейп, в упор глядя на Люциуса.
- Как я понимаю, Министерство в любом случае не признало бы факт проникновения Упивающихся в Азкабан? – спросил отец. – Так что всё представили неудачной попыткой побега?
- Именно так, – подтвердил Северус. – Но и это ещё не всё. Дело в том, что во время схватки аврорам и фениксовцам удалось разделить группу Упивающихся, и так уж вышло… в общем, никого из слуг Лорда не было рядом в тот момент, когда Хиггсу вливали в рот зелье. Так что… Они сочли всё за чистую монету. Приняли его за тебя, – он посмотрел на отца.
- А как же тогда они объяснили его исчезновение? – поинтересовался я.
- Упивающиеся сочли, что он попался. Лорда не удивило отсутствие сообщений об этом в прессе, и, кроме того, он не особенно доволен «смертью» Люциуса. Полагаю, членам вчерашней группы крупно повезло, что Лорд счёл, что его убили авроры.
- Так… а что это за таинственный «союзник», которого привели Лестрейнджи, Северус? – продолжал допытываться я.
- Увы, Драко, я не видел его лица, и не имел возможности с ним поговорить. Я лишь знаю, что вместе с возвратившимися братьями в Ставке Лорда появился какой-то человек, довольно искусный маг и, вроде бы, ценный союзник. Однако я не имею представления, ценен ли он сам по себе, или же он просто обеспечивает работу этого нового оружия, чем бы оно ни было. Он участвовал во вчерашней операции, однако, опять же, стражи Азкабана говорят, что лицо одного из Упивающихся кроме маски закрывал глухой капюшон, и они не смогли разглядеть даже цвета глаз и волос. Никаких украшений, опознавательных знаков и прочего на нём также нет – только тёмная одежда, плащ с капюшоном, и всё.
- И никто ничего не говорит о том, кто он? – с сомнением покачал головой Люциус. Крёстный пожал плечами.
- Никто толком ничего и не знает, не считая Лестрейнджей, а от них информации ждать не приходится. Правда, я не уверен насчёт Долохова – он обронил пару странных намёков о «приятном сюрпризе от старого друга», но, увы, что именно он имел в виду и в отношении кого – непонятно. Сам-то Лорд, естественно, всё знает… но от него, как вы понимаете, тем более откровений ожидать бесполезно.
- Всё это, конечно, очень хорошо, – хмыкнул Люциус, – То есть, наоборот, очень плохо, но меня интересует ещё один вопрос, Северус. Ты, как я понимаю, пребывал всё это время в Ставке Лорда, не так ли?
- Верно, – подтвердил Снейп. – Я вернулся только утром, довольно поздно. И практически тут же произошёл срыв Драко. Я, признаться, рассчитывал, что его всё же успели предупредить.
Дальнейших объяснений не требовалось, я и так знал, что случилось дальше, по рассказу отца. Оставалось невыясненным только одно. Я посмотрел на Люциуса.
- Папа, и где же ты теперь будешь скрываться? Неужели в доме Альфарда?
- Нет, сын, его дом был всего лишь… перевалочным пунктом, – ответил Люциус. – Понятия не имею, как Дамблдору это удалось, но он добился секретного разрешения для меня на въезд во Францию. Так что до тех пор, пока не понадоблюсь, я буду в замке вейл вместе с твоей матерью.
- Правда? – я обрадовался, но и удивился. С чего бы Ордену упускать Люциуса из рук? А с другой стороны, он для них практически бесполезен – доверять ему всецело они не могут по старой памяти, несмотря ни на какие клятвы, да и кроме того, многие члены Ордена имеют веские причины не любить нашу семью. Как шпион он бесперспективен, а если потребуется помощь Родовой Магии или библиотека Манора, для этого есть я.
- Дамблдор решил, что и дальше разлучать любящую семейную пару было бы… бесчеловечно, – хмыкнул крёстный, и я сам не осознавал, что заулыбался. Мать и отец скоро будут вместе! Мама не признавалась в этом, но ей не хватало отца куда больше, чем она старалась показать. Оба лета, что я провел в замке вейл, я замечал это – грустные взгляды, вздохи, когда она думала, что никто не видит этого, портрет Люциуса – не на столике, где лежат письменные принадлежности, и не на комоде, как это принято, а на тумбочке возле кровати – и каждый день на чуть ином месте, чем в предыдущий, словно он ночевал в её руках. И её улыбки мне, и частые вздохи – «Сыночек, как же ты похож на отца!»… Да и огонь во взгляде Люциуса, когда он упомянул о ней, говорил о многом.
Я взглянул на большие часы, висящие над входом в палату.
- У тебя осталось пять минут, пап, – сказал я. – Поторопись, а то пропустишь портключ. Он сразу доставит тебя в замок тётушки Анабель, не так ли? – должно быть так. В первый раз мне пришлось сначала перемещаться во французское Министерство Магии, и только оттуда, уже вместе с тёткой, ехать в замок. Зато уже этим летом мне прислали портключ, доставивший меня сразу на место.
- Думаю, что да, – кивнул Люциус. – Я дам тебе знать, как доберусь, Драко.
Это было одновременно и обещание, и предупреждение, что я должен быть в курсе, если что-то пойдёт не так. Ну, учитывая обстоятельства, я доверял Ордену несколько больше, чем Люциус, однако осторожность не помешает. Я кивнул отцу в знак того, что всё понял. Встав со стула, он ещё раз обнял меня на прощание.
- Держись, сын, – шепнул он мне на ухо так, чтобы Северус не слышал (всё-таки у Малфоев есть своя репутация, и излишне нежничать на глазах у других, даже таких близких, как мой крёстный, людей, нам не следует). – Ты у меня молодец.
- Я люблю тебя, папа, – выдохнул я, не сдержавшись. В конце концов, не такой уж чужой нам Северус, чтобы не понять! Люциус погладил меня по волосам и ободряюще улыбнулся, отстранившись.
- Я тебя тоже, шалунишка, – сказал он. – Береги себя.
- Ты себя тоже, – отозвался я. – И маму береги.
- Этого ты мог бы и не говорить, – хмыкнул отец, и я разделил его улыбку. Папа, несмотря на все опасности, мигом примчался в Хогвартс, когда узнал, что нужен мне – что уж говорить о Нарциссе, да за неё он жизнь положит, не моргнув глазом. Отец на мгновение сжал мою руку и тут же отпустил. – Ну всё, мне действительно пора. До встречи, сын.
- До встречи, пап, – кивнул я и постарался понимающе улыбнуться, несмотря на подступающие слёзы. Северус, переведя слегка ироничный взгляд с Люциуса на меня и обратно, тоже поднялся.
- Я провожу тебя, Люциус, – сказал он. – Тебе лучше не бродить по школе в одиночестве. А тебе, Драко, лучше ещё поспать.
- Вот ещё, спать, я есть хочу, – возмутился я. У меня действительно уже почти сутки крошки во рту не было – вчерашний ужин я пропустил из-за своей тревоги, как и сегодняшний завтрак, ну а потом, ясное дело, было и вовсе не до того. Если верить часам, был уже девятый час вечера, и ужин в Большом зале почти закончился. Странно, обычно пациенты в больничном крыле пищу получают вовремя… Впрочем, мадам Помфри, видно, просто не хотела мешать нам с отцом.
Подтверждая мою догадку, Северус постучал палочкой по спинке моей кровати, вызывая целительницу. Попрощавшись со мной, они с отцом покинули палату, оставив меня на попечение мадам Помфри. Осмотрев меня, она осталась довольна результатом, и, поужинав, я стал упрашивать её разрешить мне покинуть капитально опостылевшее мне за этот семестр больничное крыло. Целительница согласилась отпустить меня только после того, как я клятвенно заверил её, что прямиком отправлюсь в помещения своего факультета и лягу спать. Признаться, я, конечно, слегка покривил душой – сразу засыпать не входило в мои намерения, я и так неплохо выспался днём.
Переодевшись в заботливо вычищенную одежду, в которой был утром, я вышел из больничного крыла. Чувствовал я себя хорошо, и идти в подземелья желания не было. До отбоя оставалось ещё около часа, и я решил прогуляться наудачу и, может, встретить кого-нибудь из знакомых. Настроение у меня было деятельное, и в данный момент я бы не возражал даже против очередной потасовки с Уизелом. Тем более, после сегодняшнего утра… Я бы с бо-о-ольшим удовольствием запихнул кое-какие его слова ему же в глотку! Конечно, физически он сильнее меня, приходится это признать, но разъярённый или хотя бы просто сердитый Малфой – это втрое более опасный Малфой, и ему ещё предстоит это узнать!
Однако судьба оказалась к Уизелу милостива в этот вечер. Впрочем, это не означало, что моё воинственное настроение не получило разрядки. В одном из коридоров моё внимание привлек знакомый девичий голос, доносящийся из-за поворота, который вёл в тупичок, какими изобиловали местные коридоры.
- Отвали, Бут, не трогай меня! Да если узнают мои братья, ты труп, скотина! Пусти меня!
- Когда они узнают, будет уже поздно, малышка… – хихикнул в ответ низкий голос когтевранца. – Да и как же они узнают, если ты и сама не вспомнишь… Ну же, деточка, не упрямься, тебе и самой понравится, обещаю… Проклятье, парни, да помогите же! Держите эту бешеную кошку! – звуки борьбы, рвущейся ткани, протестующие крики…
- Что тут творится?! – прогремел я, сворачивая за угол с палочкой наизготовку. Признаться, картина мне предстала отвратительная и страшная. Трое здоровых парней из Когтеврана, притиснув в углу Джинни Уизли – МОЮ ДЖИННИ!!! – издевательски посмеивались. Двое держали её за руки, широко разведя их в стороны, а третий – Терри Бут, – разорвав её блузку, возился с лифчиком, одновременно с этим то и дело прижимаясь слюнявыми поцелуями к её плечам и шее. Палочка девушки валялась на полу, почти у моих ног.
- Малфой? – насмешливо протянул, подражая моей обычной манере, Бут, отворачиваясь от Джинни. Я с мстительным удовольствием заметил на его правой щеке царапины, явно оставленные острыми ноготками девушки.
- Ты, видно, ошибся поворотом, Малфой, – негромко и презрительно сказал он, недвусмысленно давая понять, чтобы я не лез не в своё дело. Я почувствовал, как гнев внутри меня достиг точки кипения, однако это была не слепая ярость, а расчётливое желание стереть всех троих в порошок. Я прекрасно понимал, что снятием баллов этот конфликт не обойдется, да и не хотел этого – один вид перепуганной, беспомощной Джинни в изорванной блузке заставил меня жаждать крови.
- Драко! – всхлипнула Джин. По её лицу катились слезы отчаяния, а в голосе звучала одновременно и мольба о помощи, и страх за меня, и ужас перед тем, что могло с ней произойти.
- Разворачивайся, Малфой, и уходи, – с явной угрозой проговорил Бут. Я не стал ждать, что еще этот когтевранский бугай может мне сказать.
- Депулсо! – рявкнул я, направив палочку на него. Бут отлетел в сторону, сильно приложившись затылком о стену. Его дружки, выпустив Джинни, ринулись на меня, но успели сделать лишь пару шагов. – Серпенсортиа!
Здоровенная кобра, мало уступающая Нагайне по величине, шлёпнулась на пол и, угрожающе зашипев, поднялась на хвосте, раздувая капюшон. Признаться, это не была особенно сильно ядовитая змея, её яд даже не убивал, по крайней мере, магов, если только его не было действительно много, однако выглядела она на редкость грозно и устрашающе. Ну, поэтому, собственно, я её и выбрал. Сосредоточившись, я попросил её позволить уйти девушке и разрешил попугать парней. Глаза Джинни расширились, когда она услышала из моих уст змеиную речь, однако она не заставила себя ждать, когда я позвал её. Бут и его приятели отступили к стене, побледнев от страха.
- Джинни, иди сюда, – ровно сказал я. Девушка, дрожащими пальцами стягивая на груди остатки блузки, тщетно пытаясь прикрыться, заторопилась ко мне, с опаской косясь на змею. – Подбери палочку, – сказал я ей, не убирая своей, нацеленной на них. Джин, послушно наклонившись, подхватила свою палочку и спряталась за моей спиной.
- Экспеллиармус Максима! – приказал я, и палочки всех троих когтевранцев вылетели из их рук и поплыли ко мне. – Ну что, хочешь кровавой мести, или просто сообщить о них деканам? – поинтересовался я у девушки.
- Не надо, – всхлипнула она. – Их ведь исключат…
- А ты хочешь после этого продолжать видеть их здесь? Джин, да он тебя почти изнасиловал!
- Я н-не собирался её н-насиловать! – выкрикнул Бут, дрожа, когда моя кобра метнулась к нему, грозно шипя. Однако змея не тронула, лишь угрожающе покачивалась рядом, раздувая капюшон. – Я бы т-только п-потискал…
- Драко, не надо… – тихо пробормотала она, поглаживая меня по плечу. Я сдался.
- Ещё раз увижу тебя ближе, чем в десяти футах от неё, Бут, и ты легким испугом не отделаешься, – прорычал я. – Я тебе голыми руками кишки на голову намотаю. Я ясно выразился?
- Д-д-да, – отозвался он. Его дружки тоже на всякий случай закивали.
- Пошли вон, – с презрением бросил я.
По стеночке, по стеночке, все трое протиснулись мимо змеи и опрометью кинулись прочь по коридору, подвывая то ли от страха, то ли от облегчения. Я мрачно фыркнул им вслед и обернулся к дрожащей, испуганной девушке, всё ещё прячущейся за мою спину.
- Фините Инкантатем, – проговорил я, мимоходом указав на змею. – Ты как? – спросил я Джинни, развязывая завязки своей мантии. Она кивнула, пряча глаза и всё ещё безуспешно пытаясь прикрыться лохмотьями своей форменной блузки. Насколько было видно (а видно было хорошо), от её лифчика тоже мало что осталось. Скинув мантию, я накинул её ей на плечи. Джинни, охнув, поспешно закуталась в неё, с благодарностью улыбнувшись трясущимися губами.
- Спасибо, Драко, – пробормотала она.
- Пожалуйста, – кивнул я. – Но не надейся, что для них обойдётся без проблем. В конце концов, палочки я им не вернул, значит, Флитвика придётся ставить в известность. Хотя бы о том, что у нас была стычка…
- Надеюсь, им назначат побольше отработок, – отозвалась она.
- Пойдем, я провожу тебя до вашей гостиной, – сказал я. – А то, неровен час, наткнёшься на ещё какого-нибудь… Бута.
- А ты как сам? – спросила Джинни, шагая по коридору рядом со мной и продолжая зябко кутаться в мою мантию.
- Я в порядке, – сдержанно ответил я. Почему-то сейчас я с болезненной чёткостью вспомнил наш разговор в круглой башенке в утро моей дуэли с её братцем. «Наши семьи всегда враждовали… Мои братья тебя ненавидят… Они убьют тебя, если узнают, что ты хотя бы посмотрел на меня, и никакие уговоры их не остановят. Один даже уже пытается… Да какая надежда могла быть у нас с тобой? А твоя семья? Разве вы примете в свой род нищебродку вроде меня? Тебе даже просто встречаться со мной не позволят!»
Что бы сказал отец, если бы я сказал ему, что влюблён в Джинни Уизли? И есть ли смысл прятаться от самого себя – я ведь действительно влюблён в неё. Почему же тогда я не пытаюсь бороться за неё? Ветроног без устали сражался за свою любовь почти три года, ломая или обходя одну преграду за другой, пока не добился своего. Мне не казались невозможными отношения между Поттером и Блейз, хотя едва ли я мог тогда предположить, что Люциус и остальные не придут в бешенство от её выбора. В конце концов, Уизли – чистокровные, а всё остальное не столь уж и важно… мы на одной стороне, в конце концов. Отец должен понять меня! А что до её братьев… Кажется, Рональд из них – самый упрямый. Но он один. Возможно, если я смогу убедить остальных, что у меня честные намерения, и что я не замышляю никакой подлости… На первый взгляд это нереально, но я, Годрик подери, ещё покажу, насколько белым и пушистым могу быть! И кажется, с ухмылкой подумал я, первый шаг в этом направлении уже сделан…
- Кстати, я… Я рада, что с твоим отцом всё в порядке, – сказала Джинни, когда мы подошли к лестнице, ведущей в их башню. Я удивлённо заморгал.
- А ты откуда знаешь? – поинтересовался я. Джинни смущённо улыбнулась.
- Я была возле больничного крыла вместе с Блейз, когда он пришёл, – пояснила она. Да уж, тот факт, что они с Блейз стали теперь если не задушевными подругами, то, по крайней мере, приятельницами, хоть и не был для меня новостью, но всё равно не переставал удивлять. Не иначе как сестрёнка что-то затеяла…
- Разве он не скрывал лицо? – поинтересовался я.
- Сначала да, но он открылся Блейз, – ответила Джин. – Она ведь тоже переживала…
- Естественно, – согласился я, улыбнувшись. Некоторое время мы поднимались молча, а потом Джинни, зябко поёжившись, посмотрела на меня с затаённым любопытством.
- Не знала, что ты змееуст, как Гарри, – сказала она.
- Я не как Гарри, – фыркнул я. – Он – прирожденный змееуст, а я… Так, выучил кое-что. Изъясняюсь через пень-колоду, понимаю с пятого на десятое… Не более того. Меня даже не все змеи слушаются.
М-да, последнюю фразу, пожалуй, говорить не стоило. Во всяком случае, не таким тоном. Прозвучало как-то по-детски и обиженно, словно я всё ещё был ребенком, не получившим очередную игрушку. Джинни, видимо, тоже так подумала.
- Бедный пупсик, – сказала она, наморщив носик. Я закрыл глаза на мгновение, вынуждая себя улыбаться, и покаянно покачал головой. Но я не был бы Малфоем, если бы просто попытался спустить всё на тормозах.
- «Пупсика» я тебе ещё припомню, – сказал я, хмыкнув. Она хихикнула и кивнула, словно давая на это добро. Улыбаясь друг другу, мы продолжили подъём и наконец остановились перед портретом толстухи в розовом платье. Джинни обернулась ко мне и неуверенно улыбнулась.
- Ну, кажется, пришли. Дальше тебе не разрешено заходить, прости…
- Да я и не намеревался. Тут-то ты, надеюсь, в безопасности, – я пожал плечами. Ей явно было не по себе, и я хорошо её понимал. Конечно, мне-то не доводилось переживать приставаний трех здоовенных парней, однако кое-какой опыт в такого рода переживаниях у меня всё же был – как ни крути, а мой единственный раз с Пенси вовсе не был добровольным. Я ободряюще потрепал её по плечу.
- Могу тебе сейчас рекомендовать горячий душ – и спать, – тут мне пришёл в голову рассказ Ветронога о «любимом рецепте крёстного» для стрессовых случаев. – Хотя нет, лучше, если сможешь, раздобудь перед этим горячий чай и шоколад получше. Хорошо?
- Спасибо, – кивнула она и потянулась к завязкам мантии. Я остановил её руку, накрыл ладонь своей и несильно сжал.
- Оставь, – сказал я, отстегивая с мантии значок старосты. Вообще-то, это было нарушением – мантия не была форменной, просто похожих цветов, но даже без герба, так что значок на неё прикалывать не полагалось. Но я частенько пользовался тем, что она напоминает школьную – эта мантия мне нравилась, да и сшита была из мягкого, тёплого и приятного на ощупь бархата, слишком дорогого для школьной формы. – Может, будешь надевать иногда, чтобы не забыть меня… – Джинни хмыкнула.
- Оригинальный подарок на память, Малфой, – сказала она.
- Да я вообще парень оригинальный, – хихикнул я. – Всё, иди уже, чудо в перьях. Ладно, не в перьях, а в мантии. Всё равно, давай, иди. Тебе спать пора.
Она засмеялась над моей сентенцией о «чуде в мантии», а потом серьезно посмотрела на меня.
- Спасибо, Драко, – сказала она и вдруг нежно погладила меня по щеке. – Я и не подозревала, что ты можешь быть таким… Таким джентльменом.
- Ты думала, я могу только тащить девчонок в постель? – усмехнулся я. Она смущённо пожала плечами.
- Что-то вроде того. Прости, я была к тебе несправедлива.
- Да нет, ты была права. Раньше так оно и было, – возразил я.
- Но не теперь?
- Не теперь.
- Так что же изменилось? – поинтересовалась Джинни. Я пожал плечами.
- Не знаю. Я повзрослел, наверное.
- О. Поэтому ты тогда… – она не договорила, но я понял её и так – она говорила о том вечере после маскарада, когда я сказал, что не хочу романа на пару недель.
- Да. Поэтому, – согласился я и отступил. – Ну ладно, я, наверное, пойду.
- Ладно. Пока, Драко.
- Пока, Джинни, – кивнул я, и, махнув рукой на прощание, стал спускаться по лестнице. На какой-то из ступенек я обернулся – Джинни смотрела мне вслед с лёгкой мечтательной улыбкой, кутаясь в мою мантию немного сильнее, чем того требовала температура, словно хотела ощутить её поближе к коже. Она помахала мне ещё раз, и я, вернув улыбку, тоже махнул в ответ и теперь уже не оборачивался до самого низа, откуда её уже не было видно.
До гостиной я добрался без приключений, правда, забыв по дороге наведаться к Флитвику, чтобы отдать палочки трёх несостоявшихся насильников. Мрачно хмыкнув, я решил, что мне, как только что перенёсшему что-то вроде болезни, можно и пофилонить чуть-чуть, и отдал их Снейпу, завернув в его кабинет по дороге в гостиную. Северус немного поворчал, что мне вообще следовало оставаться в больничном крыле, а не шляться по Хогвартсу и разнимать потасовки. Однако, убедившись, что я в полном порядке, забрал палочки и, безуспешно попытавшись выведать, всё ли я рассказал о стычке с когтевранцами, отправил меня укладываться спать. Правда, он предварительно сообщил, что отец добрался до места благополучно и, судя по всему, уже должен в данный момент обниматься с мамой. Успокоенный и обрадованный этой новостью, я отправился в помещения факультета.
В гостиной я ещё с полчаса проболтал с Альтаиром и Блейз. Сестрёнка была приятно удивлена моим возвращением – она-то не ожидала увидеть меня раньше завтрашнего утра. Ветроног же от радости сначала едва не задушил меня в объятиях (ну что возьмёшь с этого коня!), а затем вызвал своего домовика и приказал ему притащить торт и бутылку шамбертена. Услышав последнее, Пушистая немедленно дала Алси подзатыльник и сообщила, что спиртное в моём состоянии может быть вредно. Альтаир вздохнул и заменил шамбертен на зелёный чай. После того, как мы слегка попраздновали, я убедился, что завтрашнее эссе по зельям у меня давно написано, а попрактиковаться в чарах можно будет успеть завтра, на свободной паре, и с чистой совестью улёгся спать.

Pov Гарри Поттера.

Проводив Блейз до гостиной после небольшой прогулки, я отправился в гриффиндорскую башню. Странное дело, но я не ощущал ни малейшей необходимости наведаться в больничное крыло, чтобы увидеть Малфоя, хотя в последние недели, при укреплении нашей связи, уже должен был начать чувствовать дискомфорт и тревогу. Я снова мог ощущать его, что обнаружил, когда мы с Блейз и Джинни оставили его с Люциусом сегодня днём, однако раньше это не помогало унять тревогу. Что ж, наверное, я сегодня действительно спас ему жизнь, и теперь долг между нами погашен. Почему же мне так тоскливо на душе? Я задумался. Мне действительно было как-то грустно. Теперь нет необходимости общаться с Малфоем – а я только привык к его присутствию в моей жизни. Мы с ним не так чтобы уж очень часто действительно общались – просто проводили какое-то время рядом, обменивались ничего не значащими репликами, иногда, особенно в присутствии Блейз, подшучивали друг над другом и смеялись… А ещё я знал, что могу попросить у него любого совета или консультации по Родовой Магии, или об истории Магического сообщества – Драко разбирался в этом даже лучше Гермионы… Но всё равно это было совсем не то, что происходило у нас с Роном, когда мы дружили. Я мог сказать своему рыжему приятелю всё, что угодно, рассказать о каких-то своих проблемах или переживаниях, да и просто поболтать о какой-нибудь ерунде… С Малфоем приходилось следить за своими словами. Не то чтобы я ему не доверял, – уж точно не после Башни, там он доказал, что достоин доверия, – просто я не был уверен в его реакции. И мы всё ещё не считали себя друзьями, так что мои попытки излить душу могли быть не так поняты. Неужели теперь не будет даже этого?
Раздумывая, я уселся в гостиной с учебником по защите – Дамблдор опять задал длиннющее исследование, которое, я, в принципе, уже сделал, но если я какой-то принцип и вынес из его уроков, так это тот, что информация никогда не бывает лишней. Впрочем, прочитав статью, я мог только поморщился – в ней не было ничего нового, просто набор уже известных мне данных. Я уже собирался убрать книгу и идти спать, когда меня отвлекло появление рыжеволосой девушки в слизеринской мантии. В первый момент я опешил, решив, что это каким-то чудом узнавшая пароль в нашу гостиную Блейз, и встревожившись – во-первых, если её тут увидят, будут проблемы, а во-вторых, она не пришла бы сюда без причины, значит, что-то случилось! Но, когда она вошла и бесцеремонно плюхнулась в кресло, до меня дошло, что, во-первых, её волосы темнее, чем у Блейз, и другого оттенка, а во-вторых, что мантия у неё не совсем форменная, и к тому же… мужская?
- Джинни! – наконец выдавил я. – Ради самого Мерлина, объясни, пожалуйста, какого… какого чокнутого корнуэльского пикси на тебе делает мантия… Малфоя?
- А он мне её дал, когда спасал от Бута и пары его дружков, – отозвалась Джинни с каким-то странным мечтательным видом, который, честно говоря, напомнил мне о Луне Лавгуд. И тут смысл её слов дошел до меня.
- Что? Малфой защитил тебя от Бута – погоди, какого боггарта? Он что, уже выписался? И кстати, а что сделал Бут, что тебя надо было защищать?
- Ничего интересного, – издевательски фыркнула Джинни, выпрямляясь и разом теряя всю свою мечтательность. – Всего лишь притиснул меня в тупичок и облапал везде, где только смог. А его приятели держали меня, чтобы я не вырывалась…
- Что? – я вскочил. – Да я их в порошок сотру! Я… – я запнулся. После драки кулаками не машут… – Надо хотя бы деканам сказать! И… Ну, не знаю, хочешь, я могу морду ему набить?
- Не волнуйся, Малфой позаботился, – отозвалась Джинни, тоже поднимаясь. – Морду, правда, не набил, но припугнул так, что Бут чуть в штаны не наложил. А Драко, к тому же, проводил меня до гостиной и, как видишь, даже отдал мне свою мантию. Так что не беспокойся, Гарри, всё в порядке.
- Вижу, – не очень уверенно согласился я, всматриваясь ей в лицо. – Джин, ты как?
- Честно? Отвратительно, – отозвалась она и содрогнулась. – Я чувствую себя грязной, как будто измазалась соком этой Невилловой мимблетонии, и мне кажется, что я всё ещё чувствую его слюнявые губы у себя на шее.
Она поморщилась, а я не знал, что сказать – я даже обнять её не мог, чтобы не причинить ей новую боль.
- Ох, Джин… – пробормотал я. Она вздохнула и поплотнее закуталась в Малфоевскую мантию.
- Я пойду. Малфой посоветовал принять горячий душ и напиться чаю, тоже горячего и желательно с шоколадом. И я именно так и собираюсь поступить, – сказала она. – А потом лягу спать. Не обижайся, Гарри, но я просто не в состоянии сейчас сидеть и общаться.
- Мерлин, Джинни, конечно! – выдохнул я. – Ты… Это… Если что понадобится – ты только скажи, я мигом…
- Спасибо, Гарри, – кивнула она и неловко потрепала меня по плечу. – Мне ничего не надо, но всё равно спасибо.
Когда Джинни ушла, я ещё долго сидел в гостиной, молча глядя на огонь и думая о том, что произошло, о ней и о Малфое, и об их отношениях, которые раньше казались мне невозможными. Но я был уверен, что мистер и миссис Уизли переменили бы свое мнение о Драко, если бы узнали, что он сделал только что для Джинни, и что они поддержали бы выбор своей дочери, если бы только у неё хватило сил его сделать. В разумности Билла и Чарли я тоже почти не сомневался. Фред и Джордж, правда, теоретически могут создать проблемы, но… всё же вряд ли. Недаром ближе к концу пятого курса они со Стервятниками чуть ли не рука об руку действовали, по случаю Амбридж отодвинув в сторону межфакультетское цапанье. Скорей всего, они вполне смогут понять и принять решение Джинни. Оставался только Рон… Но что-то мне подсказывало, что едва ли он станет серьёзной преградой. Возможно, после долгих лет стычек со Стервятниками, которые никогда не заканчивались для него хорошо, особенно схватки с их предводителем, у меня уже подсознательно сформировалась некая уверенность, что не противник Рон ни Блэку, ни Малфою. Возможно, тут просто был простой расчёт – Драко и Джинни, при союзничестве (в чём сомневаться не приходиться) Альтаира и Гермионы, против одинокого Рона при попустительстве всех остальных. Ах да, и ещё при поддержке Блейз, а значит – косвенно и меня. Шансы, остающиеся в этом случае у Рона, могли бы два года назад послужить отличным поводом для едких шуточек Стервятников. Что же получается в итоге? Только одно. Получится что-нибудь у Драко и Джинни или нет, зависит, в конечном итоге, лишь от них самих.

Утром опять повалил снег, и кольцо сугробов на том месте, где вчера у Малфоя произошел срыв, замело. Поёживаясь, мы с Гермионой пошли на завтрак вдвоём, стараясь поскорее пройти выстуженные зимним дыханием коридоры. Стараясь не смотреть на бешеную круговерть метели за окном, я с ужасом думал о том, как в эту субботу будут играть Когтевран и Слизерин? Неужели Дамблдор не отменит матч? Конечно, традиционно квиддич проходит в любую погоду, но всё-таки мы не профессионалы, и выпускать студентов в воздух в такую метель – чистое безумие. Даже зрители на трибунах рискуют превратиться в ледышки уже через пять минут игры. Я вспомнил, как закончил матч за три минуты, тут же поймав снитч, но в тот раз это была в огромной степени удача. А в такую пургу разглядеть крохотный мячик даже у себя под носом почти невозможно. Остаётся только надеяться, что либо у кого-нибудь проснётся здравый смысл, либо погода к субботе переменится.
За завтраком директор сделал объявление, что наконец был утвержден состав новой комиссии по аппарированию, и в середине этого месяца экзаменаторы прибудут в замок, чтобы принять тесты у всех, кто прошёл курс обучения, но ещё не получил лицензии. Ввиду того, что активность Упивающихся в последнее время всё возрастала, принимать зачёт будут снова в Большом зале, с которого временно снимут чары на внутреннюю аппарацию. Иными словами, как объяснила особо непонятливым Гермиона, это значило, что мы сможем аппарировать внутри зала, но не за его пределы, и к тому же никто не сможет аппарировать в зал извне.
Уроки в этот день пролетели словно бы мимо меня. На зельях я ещё старался сосредоточиться, чтобы не дать Снейпу снова вернуться к своей манере издёвок надо мной, и, кажется, у меня это получилось. По крайней мере, зелье моё по цвету соответствовало описанию, и, когда я поставил на стол профессору колбу для проверки, он поморщился и скривился, однако не опустошил её заклинанием, а, кивнув, отодвинул к остальным. Блейз одобрительно подмигнула мне, и я показал в ответ большой палец.
А вот Малфой почему-то подчёркнуто меня игнорировал. Он даже не язвил, как раньше, и не прикалывался, – он просто словно и не замечал меня. Это было непонятно и обидно. Я ведь спас ему жизнь, в конце концов! Да, я отдавал ему долг, но по совести он мог бы и сказать хотя бы спасибо, или уж, на худой конец, «мы квиты». Но Драко не проронил ни словечка, и даже не смотрел на меня ни на зельеварении, ни позже, на защите.
На этом уроке директор опять переформировал наши группы – до этого я уже два раза подряд работал с Захарией Смитом, Дином и Эрни, а теперь оказался в одной связке с Блейз, Роном и Гермионой. Как ни странно, Рон тоже весь день был молчалив и задумчив, он молча сидел на уроке, не участвуя в бурном обсуждении выданной нам Дамблдором новой ситуации. Да что за муха их обоих с Малфоем укусила? А впрочем, Драко-то как раз работал вполне усердно – он горячо спорил с Дином над выданным им заданием, рылся в учебнике и конспектах, отыскивая аргументы, и умело и быстро чертил какие-то схемы на кусках пергамента.
Мне стало обидно вдвойне, когда при выходе я случайно задел какой-то пергамент на его парте, который он ещё не успел убрать в сумку, а он словно бы и не заметил. Подобрав его, я извинился, но Малфой не сказал мне ни слова, лишь кивнул, даже не глядя в мою сторону, и стал собираться. Я замер возле его стола, намереваясь поговорить, однако Драко, всё так же молча, закончил укладывать вещи, задвинул стул, вышел из-за парты с противоположной от меня стороны и, не оборачиваясь, вышел вон из класса. А я стоял и чуть не плакал от обиды, вспоминая, как мы ползали по стенам в проклятой башне, как я, пыхтя от напряжения, перепиливал влажным от сукровицы куском паучьего жвала опутавшую его паутину, как исцелял его раны… Вспоминал, как он оттолкнул меня от котла тогда, в первый раз, на зельеварении, и как оттаскивал меня от дурманящей паутины, как подхватил, когда я падал, как закрыл щитом от летящих осколков… И как он, скованный сетью кваррока, всё-таки исхитрился ударить его воздушной сферой… И после всего этого он ведёт себя так, словно знать меня не хочет!
В расстроенных чувствах я пошёл пройтись по коридорам в надежде, что холод освежит меня. Однако всего через четверть часа таких прогулок я вынужден был признать, что это не лучшая из моих идей. Да и вообще, не в моих правилах шататься вокруг и вздыхать, когда что-то не ладится. Вперёд, Гарри Поттер, надо брать быка за рога! В данном случае – надо припереть Малфоя к стенке и выяснить, что с ним такое.
Сказано – сделано. Вытащив Карту Мародёров, я принялся искать точку, обозначенную как «Драко Малфой». Правда, сделать это оказалось не так-то просто – в Общей гостиной Слизерина его не оказалось, в спальне – тоже, да и вообще в подземельях его видно не было. Куда же он подевался? Может, решил прогуляться у озера вместе с друзьями? Стервятники любили это место в любое время года…
- Поттер! Гарри! – внезапно послышался сбоку от меня голос Альтаира. Я невольно дёрнулся от неожиданности. Блэк быстрым шагом приближался ко мне. На лице слизеринца было написано облегчение пополам с раздражённостью. Что ещё такое?
- Что случилось?
Альтаир подошёл ко мне и раздражённо потёр пальцами висок.
- У меня к тебе дело.
- Я слушаю. Надеюсь только, не слишком долгое?
- А это уж от тебя зависит. Слушай, не буду ходить вокруг да около, ты же гриффиндорец, – Блэк глубоко вдохнул. – Что у тебя с Драко?
Я ошарашенно моргнул пару раз. Это в каком же смысле?
- То есть? Что ты имеешь в виду?
- Ты знаешь, что я имею в виду. Ты спас ему жизнь вчера. Ну, строго говоря, я тоже помог, но главное сделал ты – оглушил его. Долг погашен.
- Да… Я чувствовал… Ну, в общем, что-то такое, – говорить о своей способности ощущать Малфоя на расстоянии мне почему-то не хотелось.
- А. Понятно. Ну так вот, – Альтаир шумно вздохнул, – что ты сам думаешь по этому поводу?
- Хм. Ну, раз долг погашен, то мне не обязательно видеться с ним каждый день… – не успел я произнести эти слова, как понял, что сморозил что-то не то. Надежда, видневшаяся на лице Блэка, исчезла, сменившись печалью. А потом черты красивого лица слизеринца словно подёрнул иней, заморозив живые эмоции.
- Ну, раз так… – он сделал неопределённый жест рукой – то ли хотел махнуть ею, то ли стиснуть воздух в кулаке. – Ладно. Вольному – воля.
Блэк развернулся на месте и решительным шагом двинулся прочь от меня. Я машинально закусил губу. Что-то серьёзное произошло. Не этих слов от меня ожидали. Но каких тогда? Я спешно перебрал в памяти всё, только что произошедшее. Альтаир прошёл уже половину пути до угла коридора, когда меня наконец осенило. Мне захотелось дать самому себе по лбу – ну как я раньше не догадался!
Малфой думал, что я общаюсь с ним только потому, что меня вынуждает долг. Что ж, отчасти он был прав, поначалу так и было, но… но теперь что-то изменилось. Я понял, что успел соскучиться по его язвительным комментариям, по его присутствию, да и просто по возможности нормально поболтать с парнем своего возраста. Но дело было даже не в этом. Малфой стал мне ближе после Башни, и не только благодаря связи и Родовой Магии. Мне казалось, мы понимаем друг друга. Наверное, раньше, тогда, на первом курсе, мы действительно просто не могли подружиться, как бы ни хотелось этого одному из нас. Да и с Альтаиром я тогда тоже не смог бы найти общий язык. Но теперь мы все повзрослели в достаточной степени, чтобы осознать позицию друг друга, и смогли найти в себе силы отринуть детские обиды, чтобы составить один о другом ясное и непредвзятое мнение. И ещё – я ясно понял, чего теперь хочу.
- Альтаир! – крикнул я, бросаясь вслед слизеринцу. Тот остановился и с мрачным выражением лица обернулся ко мне.
- Чего ещё, Поттер?
- Он из-за этого сегодня весь день видеть меня не хочет, да? – спросил я, подбежав к Блэку. – Думает, что я с ним только из-за Чувства долга общался, да?
В холодных глазах Блэка снова мелькнул интерес.
- Да. Сегодня, с самого утра – ещё до того, как в Общую гостиную спуститься. Ходит снулый, как рыба в болоте. Я сам от него только сейчас добился разъяснений. Он думает, что больше не нужен тебе.
- Постой. То есть… получается… Я ему нужен?
Надежда, что Малфой со мной общается тоже не из голой ответственности, была у меня давно. Но всё-таки это была лишь надежда. А сейчас я фактически получил ей подтверждение – тяготи Драко это общение, он бы сейчас только радовался!
- Послушай, Гарри, – холодная маска словно слетела с лица Альтаира. Слизеринец провёл рукой по лицу и устало вздохнул. – Драко хочет дружить с тобой. Помнишь, как ты впервые встретился с ним в Хогвартс-Экспрессе? По большому счёту, сейчас мало что изменилось. Он по-прежнему хочет этого.
- Но у него ведь есть ты, – я сам не был уверен, зачем сказал это. Хотел окончательно убедиться, что нет никаких недомолвок?
- Верно, – усмехнулся Альтаир. – Я есть. Но ты тоже лишним не будешь. Потт… Гарри, я тебя сейчас искал только ради этого. Скажи мне – ты, ты-то сам хочешь хотя бы продолжения общения? Или оно тебя тяготило? Ответь мне!
Я судорожно прыснул, наконец полностью осознав ситуацию, в которую я чуть не угодил. И, подняв глаза, улыбнулся Блэку. В этот момент я как никогда видел в нём Сириуса.
- Где ты его оставил?
- В библиотеке, – на лице Альтаира снова расцвела надежда – ещё не в полную силу, но уже буйным цветом.
- Акцио, Карта Мародёров! Шалость удалась… Акцио сумка! Всё, пошли, быстро!
Мы бегом ринулись по школьным коридорам. Меня начал разбирать невольный смех. Альтаир сначала недоуменно покосился на меня, но потом тоже заржал. И тут, не снижая скорости, мы вылетели из-за угла прямо на Филча, едва не врезавшись в него.
Но завхоз повёл себя совсем не так, как это было привычно для него – вместо того, чтобы заскрежетать что-то вроде «мелкие-поганцы-носятся-орут-ах-как-было-приятно-раньше-с-цепями», он выронил швабру и ведро, которые нёс в руках, и отшатнулся к стене.
- Ч-ч-что, нет… Нет… – он замотал головой, словно отгоняя морок. Я удивлённо переглянулся с Альтаиром – это что ещё за новости? И тут Стервятник внезапно хитро ухмыльнулся.
- Сохатый, ну как так можно… Разве тебе Эванс не цитировала того маггловского писателя? Надо беречь старую крысу, она ведь у нас одна!
Через мгновение осенило и меня. Конечно же! Филч никогда раньше не видел нас вместе, а уж вот так вот, смеющимися и бок о бок внезапно вылетающими из-за угла…

- Да, ты был прав, Ремус. Он копия Джеймса. Только глаза как у Лили…

- Знаешь, Гарри, когда я впервые увидел Альтаира, больше всего меня поразило то, как он на меня похож. Только глаза не серые, а синие, да и то лишь на свету.

Но разве будешь разглядывать цвет глаз, когда на тебя выскакивают из-за угла? Вот Филч и подумал, что попал во временной провал или ещё что-нибудь эдакое. И тут мне вдруг резко захотелось подыграть Альтаиру.
- Бродяга, я не виноват, честное слово! Я думал, это она про Питера!
- Олень ты, Джейми! Самый настоящий. Ладно, пошли – а то Лунатик окончательно похоронит себя в этой ужасной библиотеке!
Филч прислонился спиной к стене и медленно сполз по ней вниз. Дар речи завхоз потерял уже окончательно и только издавал невразумительные звуки, ошалело таращась то на меня, то на Альтаира. Блэк снова заржал и, хлопнув меня по плечу, рванул дальше – только догоняй.
- Класс! – выдохнул он, когда мне это удалось, а Филч остался далеко позади. – Здорово, что у тебя на лбу волосы совсем растрепались, а у меня ремень сумки на факультетскую эмблему съехал! Бемби, сценка – высший класс!
- Как ты меня назвал?
- Бемби, – беззаботно ответил Альтаир, переходя на шаг – впереди уже виднелись двери библиотеки. – А что? Твой отец – анимаг-олень. На своём факультете был самым крутым, сиречь Великим Князем Леса. Значит, кто ты у нас выходишь? Бе-е-емби, – и он вдруг до невозможности обаятельно улыбнулся. А потом одним движением взял мою голову в локтевой захват и резко взъерошил мне волосы.
- Бемби! – для порядка фыркнул я, вывернувшись из-под его руки и безуспешно пытаясь не улыбаться во весь рот. – Сам ты… Шалун!
- Не-а! Я – не Шалун. Я Спирит, душа прерий! Впрочем, ладно, мой венценосный парнокопытный приятель, ассоциации отложим на потом. Сейчас нас ждёт спасение страждущего. Вперёд, гриффиндорец, это же твоя стезя!
Я не смог сдержаться и расхохотался уже по-настоящему. Альтаир точно был в ударе. Отсмеявшись, я осторожно открыл дверь библиотеки и заглянул внутрь. Драко сидел примерно в середине зала и что-то сосредоточенно переписывал на пергамент из здоровенной книженции, разложенной на столе.
- Я его в таком виде и оставил, когда уходил, – прошептал у меня над ухом Альтаир. – Видно, так и сидел всё это время.
Ну и неудивительно. Ладно, приступим.
Я вошёл внутрь и двинулся прямо к Малфою. Блэк шёл рядом со мной. Драко, поднявший глаза на вошедших, резко нахмурился. Перо в его руке перегнулось под прямым углом от нажатия пальцев.
- Ветроног, – прошипел он, едва мы приблизились на десяток футов. – Зачем ты его сюда привёл?
- Затем, чтобы тебя в чувство привести, Вьюжник. Гарри?
Верно истолковав его приглашающий взгляд, я бесцеремонно уселся на скамейку прямо напротив Малфоя. Тот тяжело вздохнул, на миг утыкаясь лбом в тыльную сторону запястья.
- Малфой, я думаю, нам надо поговорить.
- О чём? – глухо спросил он. – Ты вчера спас мне жизнь, Поттер. Спасибо тебе за помощь, я должен был сразу это сказать. Но… Это значит – всё. Мы квиты. Долгу конец, и тебе не нужно больше ходить за мной. Я знаю, между нами образовалась связь, но… она ничего не значит. Если её игнорировать, то со временем она распадётся. Ты свободен. Можешь мириться со своим Уизелом и забыть про меня, как про страшный сон. Тебя больше ничто не вынуждает со мной общаться. И… Обещаю, я не буду лезть в ваши отношения с Блейз. Она взрослая девушка.
Я вздохнул и переглянулся с Альтаиром – тот, внаглую наплевав на все правила библиотеки и даже не думая о том, что из-за стеллажей может в любой момент выйти мадам Пинс, опёрся плечом на ближайшую книжную полку и широко ухмылялся.
- Он всегда так?
- Не-а, – хмыкнул Альтаир. – Только когда очередная девушка бросает, и то на пять минут.
- Меня ни одна девушка не бросала! – машинально заметил Драко. – Ну, кроме разве что Гринграсс… – его глаза сощурились и метнулись с меня на Блэка и обратно. Кажется, до Малфоя начало доходить, что что-то тут не так.
- Иными словами, ты даёшь мне полную свободу выбора? – я постарался вложить в эти слова как можно больше иронии. Но Драко, кажется, неправильно меня истолковал – его брови снова хмуро сдвинулись.
- Да. Полную. Ты свободен, делай, что хочешь.
Оставалось только вздохнуть и усмехнулся.
- Дурак ты, Малфой, – сказал я беззлобно и хмыкнул, глядя, как просияли возмущением его серебристо-серые глаза. – Не хочу я мириться с Роном, и ты тут вовсе ни при чём. Он сам виноват – ведёт себя, как идиот, да ещё и хочет решать за меня, с кем я должен общаться, а с кем нет. Знаешь, я тут подумал…
- А ты умеешь? – поддел меня слизеринец, однако лёд в его глазах заметно оттаял, уступив место любопытству. Я хмыкнул.
- Представь себе, – отозвался я. – Так вот, я подумал… Долг между нами погашен, это верно. И это означает, что мы не должны больше держаться вместе, так?
- Так, – согласился Малфой.
- Но ведь это не значит, что мы обязаны так поступить, верно? – я позволил себе улыбку. – Это не значит, что мы должны тут же бежать друг от друга в разных направлениях, как можно быстрее и как можно дальше, разве не так? Мы же можем продолжать общаться, если захотим!
- Вот именно, если захотим… – вздохнул он, снова отводя взгляд. – Если ты захочешь…
Я прикусил губу и тоже вздохнул. Ну что ж ты за упрямец такой, а? Ну, ладно…
- Малфой, ну если ты хочешь, я сейчас уйду, и больше не подойду к тебе никогда, раз тебе неприятно моё общество. Это тебе надо?
Он уставился на меня, хлопая ресницами.
- Нет, – выдал он наконец. Его глаза блестели каким-то взволнованным, тревожным блеском. – Я… Я просто не понимаю, Поттер – тебе это зачем?
- Хм. Дай-ка подумать, – я сделал вид, что погрузился в размышления. – А можно тебя тоже спросить? Вот ты дружишь с Альтаиром, – я кивнул в сторону по-прежнему улыбавшегося Блэка. – Зачем ты это делаешь?
На лице Драко отразилось замешательство. Потом возмущение. И наконец он просто непонимающе рассмеялся.
- Поттер, тебя что, Лавгуд укусила? Что значит «зачем»? – он развёл руками и улыбнулся Альтаиру – так открыто и тепло, как никогда не улыбался на моей памяти никому другому. – Я не могу иначе! Он… я… Мы… Поттер, короче говоря – спроси чего полегче!
- Понятно, – хмыкнул я. – Ну так вот, мне тоже «низачем». У меня нет какой-то важно звучащей, весомой причины. Просто мне нравится с тобой общаться, вот и всё. Я… Я знаю, что в своё время обидел тебя, когда отвёрг твою дружбу, но… Мы ведь оба были детьми тогда. Я многого не понимал, и судил обо всём так, как судили те, с кем я успел подружиться.
- Да, что было, то было, – согласился Малфой с лёгким смешком. – Наверное, с твоей позиции я… мы тогда были абсолютно невыносимы. Поттер, что ты пытаешься мне сказать? Что хочешь со мной дружить?
- Да, – просто ответил я. – Я хочу дружить с тобой. Что скажешь? – и я протянул ему через стол руку. – Я не буду предлагать тебе помочь разобраться в достоинствах волшебных семей, и не обещаю покровительства. Просто дружбу. Ну как?
- Я… – на лице Драко впервые отразилась борьба эмоций. Его взгляд коротко метнулся на Альтаира, но тот только слегка склонил голову набок и изогнул бровь – «Тебе решать».
Драко медленно вздохнул. Признаться, подсознательно я ждал, что вот-вот его губы изогнутся в знакомой «боевой» злобной усмешке, и он отвергнет мою руку точно так же, как я тогда отверг его собственную в поезде. Мне кажется, он действительно испытывал искушение сделать именно так, однако что-то – не знаю, что именно, может, здравый смысл, – удержало его. На лице слизеринца медленно появилась улыбка – не обычная, презрительно-насмешливая ухмылка, а настоящая, чистая и искренняя улыбка, которая преобразила его лицо, окончательно сгоняя с него сумрак. Почти такая же, какой он улыбнулся Альтаиру.
- Я согласен, – сказал он, вкладывая ладонь в мою руку. Пожатие было твёрдым, а рука Малфоя – горячей и сухой. У меня словно камень упал с сердца.
- Поттер, – весело окликнул меня Альтаир, – мне кажется, что в связи с новооткрывшимися обстоятельствами и глубокими изменениями в хогвартсополитической обстановке заключённый десять лун назад межплеменной договор…
- А можно для простых смертных?
- Можно! – задорно тряхнул гривой Блэк. – Помнишь наше перемирие, о котором мы в прошлом феврале договорились? Мне кажется, его условия капитально устарели. Так что, раз уж ты решил подружиться с Вьюжником – как насчёт меня?
И Альтаир протянул мне руку. Я невольно сглотнул комок в горле и пожал её, заставляя себя смотреть ему прямо в лицо.
«А ведь я знаю, о чём ты думаешь…», – раздался у меня в голове его голос. Интонации были тёплыми. – «Точнее, о ком. Я не против, можешь видеть его во мне, сколько хочешь».
Я моргнул и отвёл глаза в сторону. За-ра-за. Блэк, ты зараза. Особо опасное инфекционное заболевание. Ты эгоцентричен, честолюбив, высокомерен. Ты считаешь, что мир вертится вокруг тебя и Драко. Ты Тёмный маг, в конце концов!
Почему тебя все любят? Ну, почти все. А кто не любит, тот завидует.
- У вас неправильная факультетская эмблема, – внезапно заявил Альтаир. – Надо не льва, а жирафа.
- Это ещё почему?
- А потому! – весело фыркнул он. – Я предлагал тебе дружить шесть лет и три с половиной месяца назад. Драко – ещё на несколько часов раньше. А дошло до тебя только сейчас…
Я возмущённо разинул рот, пытаясь придумать достойный ответ, но меня отвлёк тихий звук слева. Малфой, положив руку на стол и уткнувшись носом в согнутый локоть, тихо стонал от смеха. Я перевёл взгляд на лицо Блэка – в серых глазах танцевали чёртики. Танго, канкан и ирландскую джигу. Губы слизеринца дрожали, безуспешно пытаясь не изогнуться в улыбке.
Я снова перевёл взгляд на трясущегося от смеха Драко. Потом на зажавшего себе рот рукой Альтаира. И не выдержал – сам расхохотался.
- Молодые люди! – из-за книжного шкафа фурией выскочила мадам Пинс. – Что вы себе позволяете?!
- Грязный разврат в святилище знаний, – не моргнув глазом, ответил Блэк. Мы снова покатились со смеху.
- ВОН! – рявкнула библиотекарша, угрожающе наставив на нас метёлку для смахивания пыли. – Вон, Стервятники! И вы, Поттер, тоже! Ещё в античности мудрец сказал: когито, эрго сум! Мыслю, следовательно, существую! А вы…
- Да я разве против, мадам Пинс? – приложил руки к груди Альтаир. – Я полностью согласен: които, эрго сум…
- ВОН!!!
Драко подхватил пергамент с пером, не глядя засунул их в сумку, и мы выскочили из библиотеки, не переставая хохотать. Успокаиваться мы начали только через минуту-другую у окна в коридоре. Я чувствовал себя так хорошо, как… в общем, давно мне так хорошо не было. Казалось, будто все печали и неприятности были смыты этим дружным смехом, как весенним половодьем.
Я переглянулся со слизеринцами. Те весело улыбались.
- Поттер, – внезапно проговорил Драко, – спасибо тебе. Я… рад. Честно, по-настоящему рад.
- Давно бы так, – улыбнулся я. – Никаких нервов на тебя не напасёшься.
- Ну ладно, друг, – фыркнул он. – Что, кстати, дальше? Мы теперь будем гулять под ручку? Делиться секретами? Что там ещё… Обниматься при встрече?
- Только если хочешь, – хмыкнул я. Малфой покачал головой.
- Поживём – увидим, – вздохнул он. – Пусть лучше оно пока идёт как идёт, согласен, Поттер?
- Не вопрос, – отозвался я, опираясь на подоконник. – И кстати, меня зовут Гарри. Я что-то не слышал, чтобы друзья называли друг друга по фамилии, Драко.
- Да я с ума сойду, если каждый раз буду слышать от тебя своё имя, – весело хмыкнул он. – И потом, я шесть лет звал тебя Поттером, тебе не кажется, что поздновато менять привычки?
- Можешь звать его Бемби, – с коварной улыбкой предложил Альтаир. – Будет новый состав: Ветроног, Вьюжник, Пушистая, Златоцветик, Бемби.
- Был бы у меня электрошокер, я бы тебя шокировал, – «угрожающе» сдвинул я брови. – Был бы у меня таз с водой, я бы тебя замочил. Был бы…
- А ты меня забодай.
На секунду повисло молчание, которое снова было взорвано смехом.
- Златоцветик – это ты так Гермиону назвал? – наконец спросил я, немного отдышавшись.
- Ага, – довольно кивнул Альтаир, – ты никогда не смотрел на солнце через её волосы?
- Ну, это твоя прерогатива, – прыснул я. – Альтаир… Драко… Знаете, я тоже очень рад тому, что всё так сложилось.
- Эх, всё, что ни делается – всё к лучшему, – махнул рукой Альтаир.
- А к лучшему меняться никогда не по-о-оздно, – пропел я. – Так что, Драко, потренируйся произносить моё имя, это совсем не сложно. Гляди: Г, А, Р, Р, И…
- Ну ладно, ладно, – засмеялся он, – так и быть, буду тренироваться. Но не обещаю, что смогу перейти на имена сразу, вот так, целиком и полностью. Ты уж не обижайся.
- Конечно, не обижаюсь, – отозвался я. – Да я и сам, наверное, не сразу смогу. Но… Мы будем стараться, ведь верно?
- Хм… – Драко пожал плечами. – Отчего бы нет?
Я улыбнулся. Кажется, хотя бы здесь мои дела налаживаются. Да, такие тёплые дружеские отношения, к которым я привык за шесть лет дружбы с Роном, мне не скоро вновь удастся выстроить. Но по крайней мере с одним из тех, кто стоит сейчас рядом со мной, это не так уж сложно. Драко и Альтаир – не просто замена Рональду. Жаль, конечно, что с ним, видимо, действительно всё кончено – эту дружбу он мне точно не простит. Но даже если бы Рон не вёл себя как полный придурок, я всё равно подружился бы со Стервятниками – к этому всё шло, и шло уже давно. Может, мы с Малфоем были нужны друг другу из-за Родовой Магии – по крайней мере, он-то точно мне нужен, как Дамблдор ни уверял, что с тем же успехом вести меня способен любой маг, владеющий такой же силой. Не знаю, почему, но где-то в подсознании я понимал, что наша с Драко связь, которая, в принципе, могла и не возникнуть – это не просто каприз Родовой силы, его или моей. Почему-то я был почти уверен, что таким образом сама судьба готовит нам дорожку, по которой мы должны идти теперь рука об руку. А разве можно представить себе Драко без Блейз? Или без Альтаира? Где один, там и другие. Элегантность, тепло и неукротимость, стоящие плечом к плечу. Возможно, есть ещё какие-то причины, по которым мы непременно должны были сблизиться, и главная из них – простое желание… Точных ответов у меня не было. Но я чётко осознавал одно – я не могу представить себе своё будущее, где не будет места для Драко Малфоя, Блейз Забини и Альтаира Блэка.

Pov Драко Малфоя.

Мне казалось, что я сплю. Поттер предложил мне дружбу? Гарри Поттер протянул мне руку? Точно так же, как я, одиннадцатилетний мальчишка, протягивал руку в том злосчастном поезде ему? И я… я принял её? Да, на какой-то момент мне действительно захотелось поступить так же, как он тогда – сказать, что я не нуждаюсь в нём, оттолкнуть, унизить… Но я не смог. Не то чтобы мне не хватило сил – пожалуй, мне не хватило желания. И в самом деле, поступить так – значило поддаться мелочной глупости, которая никому не принесла бы ничего хорошего. Ведь мне предлагали исполнение моей давней мечты, так неужели из-за мелкой гордости, ненужной сейчас гордыни я откажусь от неё? Да ни за что на свете!
Я пожал его руку, и в тот момент, когда его глаза за круглыми стёклами очков просияли облегчением и радостью, я осознал, что с этим рукопожатием вся моя жизнь изменится. Изменится так же верно, как изменилась в ту самую полночь, когда шестнадцатилетний парень бросил в лицо самому ужасному Тёмному волшебнику своего времени, что не станет служить ему.
И она действительно изменилась. Раньше, после достопамятного взрыва котла, связанный Чувством долга Поттер ограничивался тем, что порой поглядывал на меня в классе на совместных уроках, или приходил в библиотеку делать домашнее задание в выходные. Мы всё равно редко обменивались хотя бы парой предложений, не связанных с уроками или не имеющих отношения к Блейз. Теперь же он кивал и улыбался мне в коридорах, запросто подходил поболтать за завтраком, обедом или ужином в Большом зале, смеялся и шутил не только в присутствии Блейз, но и просто так, когда мы бывали одни.
И у меня постепенно стало появляться ощущение, что жизнь прекрасна. Нет, конечно, она была прекрасна и до этого – почти всегда. Но теперь, когда давняя ошибка была наконец-то перечёркнута, мне начало казаться, что невозможного больше нет. Что нет теперь такой задачи, с которой нельзя было бы справиться. Все эти годы мы с Альтаиром знали: у нас есть достойный соперник на Гриффиндоре. И это беспокоило, как колючка в шерсти. Всяких там Уизелов мы на пару с Ветроногом могли бы при желании разбрасывать пачками (ну да, да, преувеличиваю… Но совсем чуть-чуть!), а вот Поттер всегда оставался серьёзным противником. И то, что наша квиддичная команда если и проигрывала, то только его команде, было очень символично. А теперь давняя война была прекращена. Ну, строго говоря, настоящая война кончилась ещё раньше, но всё-таки по-настоящему все следы былой вражды оказались стёрты только сейчас. И это было по-настоящему здорово! Блейз была счастлива, узнав о произошедшем. И Гермиона тоже. Обе девушки просто ликовали – ещё бы, теперь никому из них не придётся разрываться между кем-то и кем-то! Теперь из двух компаний образовалась одна, пусть и разделённая факультетскими помещениями, но надёжно скрепленная дружбой… ну и, в частности, любовью. На Слизерине это нововведение восприняли неоднозначно. Если к Гермионе привыкли уже давно, то новость о том, что Гарри теперь тоже, оказывается, не чужой, стала причиной изрядного количества пересудов. Винс и Грег особо в них не участвовали и не протестовали – да им, собственно, с их присягой и не пришлось бы этого делать. Гринграсс несколько дней ходила надутая, но на этого мало кто обращал внимание. Остальные наши девчонки восприняли известие спокойно, хотя и не упустили возможности посплетничать. Что же до Нотта – я был готов поклясться, что он, услышав, что Гарри Поттер теперь, в некотором смысле, свой, сначала по привычке возмутился, а потом принялся обдумывать, как это теперь можно использовать в своих интересах. Я на всякий случай предупредил об этом гриффиндорца, но он только пожал плечами и сказал, что, если Нотту охота упоминать его в близких знакомых, это его право – никакого вреда от этого не предвидится.
Альтаир же сошёлся с Гарри просто и легко. Я всегда подозревал, что есть в моём друге некая «гриффиндоринка». И, видимо, сейчас она сработала на полную. Гарри и Альтаир были удивительно похожи в том, что с каждым из них можно было просто болтать, почти не заботясь о том, что он может из этого потом тебе припомнить. Можно было высказывать своё мнение и потом спорить до хрипоты, доказывая, что оно верное, а иногда и признавать, что ошибся. А обнаружив, что что-то одинаково нравится нам всем (например, анализирование матчей по квиддичу), мы могли часами обсуждать это, рассказывать всякие истории, слушать, сопереживать… В общем, то ли Блэк-Поттер – это наследственное, то ли Распределяющая Шляпа кого-то из них двоих не туда направила, куда изначально хотела, но Альтаиру с Гарри даже и привыкать не пришлось друг к другу. И, гуляя ночью в поле, я каждый раз отыскивал взглядом ярчайшую звезду неба. Наверное, тот, кто носил её имя, сейчас очень рад за обоих.

На субботней игре Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и Джинни Уизли демонстративно болели за Слизерин. Чуть ли не впервые за всё столетие нас, «зелёных», поддерживали гриффиндорцы. Прошлый год не в счёт – тут дело особое. По личной любви – тут нет ничего удивительного, а вот по дружбе… Гарри даже вместе с Гермионой явился перед матчем пожелать нам удачи. Никто, естественно, и слова не сказал, пока он целовался с Блейз возле раздевалки, завязывал ей шарф каким-то хитрым узлом, чтобы он не болтался как попало, и давал какие-то наставления. Ну, волнуется парень за свою девушку, что тут такого? Но когда он подошёл ко мне и, пожав руку, предложил завязать таким же узлом и мой шарф тоже, на нас стали с подозрением коситься, а Майлз – так просто просиял, и неудивительно. Блетчли давно надоело быть единственным геем на факультете. Хмыкнув, я согласился на предложение Гарри, а когда он закончил возиться с узлом, кокетливо похлопал ресницами.
- Как, По-оттер, – протянул я, – а меня ты поцеловать не хочешь?
- Иди в задницу, Малфой, – фыркнул он. Я с сомнением покосился на него.
- Что, прямо здесь? – поморщился я. – Ты уверен?
- Тьфу! – Гарри издал сдавленный хрип, точно пытался одновременно возмутиться, сблевануть от отвращения и заржать. – Я, в смысле, – отвали, Драко! – выдал он наконец. Наша команда, включая и Блейз, покатывалась со смеху. Смеялась и Гермиона, продолжая стоять в обнимку с Альтаиром, уткнувшимся лицом в её густые волосы. Судя по его подрагивающим плечам, наш капитан тоже от души ржал.
- Да ладно, расслабься, Гарри, я шучу, – сказал я сквозь смех, чуть понизив голос. – Будет достаточно, если ты просто пожелаешь мне удачи.
- Да я всем вам желаю удачи. А ты, Дрей, смотри с метлы не свались, – поддел он меня.
Вот ведь гад, а ещё гриффиндорец! С некоторых пор подцепил от Блейз это моё коротенькое имечко и вворачивает его то и дело, доводя меня до белого каления.
- Ну, если и свалюсь, то только тебе на голову, – отпарировал я. – Как думаешь, нам засчитают, если ты при этом опять снитч проглотишь, а я схвачу тебя вместо него?
Гарри тоже покатился со смеху. Со стороны наш стиль общения мог показаться не особенно дружелюбным, мы почти без перерыва острили и поддевали друг друга, однако на самом деле всё было несерьёзно, и никто не хотел никого обидеть.
Матч мы выиграли почти без напряга. Когтевран, конечно, собрал сильную команду, и Корнер со Смитом старались вовсю, однако никто из их охотников не мог угнаться за Альтаиром, который успел за шесть лет накопить огромное количество опыта и добавить его к своему дару охотника. Блейз и Розье, как обычно, сковывали своих когтевранских конкурентов, а Ветроног раз за разом забрасывал квоффл, приводя когтевранского вратаря в бешенство. Даже Винс и Грег неплохо управлялись с бладжерами – Крэбб всего лишь три раза промахнулся, один раз угодив по метле Смита, а остальные два просто промазав. Что до меня – Поттер может сколько угодно хвастаться своими талантами, но, кроме него, я не уступаю никому в школе как ловец, а «вороны» так и не смогли подыскать подходящую замену Чанг. Снитч появился на пятнадцатой минуте, и, как ни старалась несчастная когтевранка поймать его, у неё ничегошеньки не вышло, хотя она и была ближе с самого начала. Бедняжка летала на «двухтысячном» «Нимбусе», который, несомненно, вещь классная, но с «Молнией» и рядом не лежал. Я обогнал её за считанные секунды и легко выхватил золотой мячик из воздуха так, словно это было на тренировке. Слизерин выиграл со счетом триста – десять.
Когтевран, в прошлом матче ухитрившийся продуть Пуффендую, теперь должен был играть с Гриффиндором в начале февраля, если позволит погода. Однако, даже если они и выиграют, то это будет уже в большей степени гол престижа, а выигрыш их и так под бо-о-ольшим вопросом, учитывая наличие у Гриффиндора неоспоримого аргумента типа «Гарри Поттер». После этого в марте мы играли с Пуффендуем, а потом в апреле – Пуффендуй с Гриффиндором. Ну и завершал турнир в этом году матч Гриффиндор – Слизерин.
Празднования в Слизерине редко бывали особенно пышными и затяжными, да и сегодня была лишь первая победа в турнире, и всего лишь над Когтевраном. Впереди Пуффендуй, у которого впервые с нашего четвёртого курса появился приличный состав команды, и его стоит опасаться. Конечно, Альтаир упорно это отрицал, но разве наследник Древнейшего и Благороднейшего мог повести себя иначе? Ветроног скорее в логово акромантулов сунулся бы, чем признал, что Пуффендуй может что-то из себя представлять… А после этого матча – Гриффиндор и Поттер. Гарри. Изменится ли что-нибудь теперь, когда мы друзья? Как бы там ни было, приняв поздравления от Гарри, Джинни и Гермионы, мы отправились в Общую гостиную Слизерина, чтобы отдать дань традициям. Впрочем, надолго это не затянулось. Едва выпив по паре бутылок сливочного пива, игроки один за другим начали расходиться, а за ними и остальные. В первую очередь в неизвестном направлении скрылись Альтаир с Гермионой – гриффиндорка уже не первый раз бывала в нашей гостиной, а нынче Ветроног, видно, решил не расставаться с любимой даже на время праздника. Так или иначе, они скоро решили уединиться – скорей всего, в Выручай-комнате. Потом не утерпела Блейз, смывшись к своему Поттеру. Хм, хорошо бы не за тем же самым… Розье явно чувствовал себя не очень уютно в компании старшекурсников и вскоре переместился в спальню пятого курса, прихватив большую часть остальных сокурсников. Вскоре оттуда донеслось хихиканье и прочие явные признаки того, что вечеринка продолжается, но я не стал возражать. Пускай повеселятся.
В гостиной же празднование постепенно сошло на нет, и слизеринцы разбрелись кто куда. На месте оставались только Крэбб и Гойл, которых даже Депулсо не вышибешь из-за стола, пока на нем остаётся хоть крошка еды. Мне, впрочем, быстро наскучило сидеть в их обществе, и я решил, что, раз уж выдалось свободное время, можно сходить в ванную старост и как следует искупаться – давненько я себе не позволял подобного удовольствия, всё время приходилось спешить и ограничиваться душем. Собрав чистую одежду и бельё, я сложил всё это в небольшую сумку и отправился в ванную.
Моим планам, впрочем, не суждено было осуществиться. Дверь ванной старост была приоткрыта – небывалое дело, и, присмотревшись, я увидел, что в щели застрял край брошенной прямо на пол мантии. Это уже становилось интересным. Неужели какой-то парочке так не терпелось, что они не удосужились даже позаботиться прикрыть дверь получше? М-да… Очень надеюсь, что всё же не Альтаиру с Гермионой – на радости от победы… Я приблизился, вслушиваясь в доносящиеся оттуда то ли стоны, то ли всхлипы.
Некоторые находят какое-то извращённое удовольствие, подглядывая за парочками во время интимных свиданий, но я не относился к таким людям, предпочитая действовать самому. Но сейчас мне почему-то всё меньше и меньше верилось, что я наткнулся именно на влюблённую парочку. Мантия на полу валялась всего одна, и, кроме неё, никакой одежды разбросано не было. Приоткрыв дверь, я заглянул внутрь и снова убедился, что интуиция меня не обманула. В помещении фактически находилась лишь одна девушка – по крайней мере, одна живая.
Воды в ванной не было, более, того, не был включён ни один душ или кран. На ступеньке пустого сейчас маленького бассейна сидела темноволосая девушка, опустив голову на руки, и горько плакала. Это не были безмолвные тихие слёзы грусти или безутешные рыдания горя. Скорее уж, её била полноценная истерика – девчонка судорожно всхлипывала, дрожала и ревела в голос. А вокруг неё, обеспокоенно качая головой, летала Плакса Миртл – вот уж ничего не скажешь, подходящая компания для того, чтобы поплакать! Нет, конечно, уж кто-кто, а она знает о слезах и плаче всё, что только можно, но, с другой стороны, ей нравится наблюдать, как люди плачут, так что утешительница она та ещё.
- Ну расскажи мне, что случилось? – допытывалось настырное привидение. – Может быть, я смогу тебе помочь?
- Отвали!!! – прорыдала девушка. Голос показался мне знакомым, и я ещё раз посмотрел на валяющуюся на полу мантию, только теперь заметив зелёные отвороты манжет и подкладку капюшона. Слизеринка? Салазар-основатель, да это же… Дафна?
- Ну, я ведь знаю много такого, что происходит в замке, – увещевала её Миртл. – Уверена, я дам тебе хороший совет, милочка. Только расскажи мне, что тебя тревожит?
- У меня ничего не получается! – почти выкрикнула Дафна. – И если я не найду какой-нибудь выход, Тёмный Лорд убьёт меня, понимаешь, ты, прозрачная дура? Мне нужно привлечь внимание Поттера! А он вообще не знает, что я существую! Его только эта рыжая тварь Забини интересует, как будто других… – конец фразы потонул в новом потоке рыданий. Плакса Миртл, оскорблённая словами «прозрачная дура» и одновременно с этим охваченная любопытством, снова принялась кружить вокруг Дафны.
Я открыл дверь пошире и вошел. И тут ещё одна деталь привлекла мое внимание – стоящая на полу возле ванны сумка с… зельями? Интересно…
Увидев меня, Миртл приглушённо пискнула и с быстротой молнии забилась куда-то в трубу или кран. Я сомневался, что любопытное привидение скрылось совсем, но меня это нисколько не заботило.
- Дафна, – позвал я. Девушка вскинула голову. В её глазах плескался ужас, и она испуганно зажала рот руками, увидев меня.
- М-малф-фой! – выкрикнула она, отнимая руки ото рта, и трясущимися пальцами вытаскивая откуда-то из кармана юбки палочку. – Пошёл вон! С-с-ступефай!
Однако её губы дрожали, руки тряслись, и мне даже не нужно было уворачиваться или доставать палочку, чтобы защититься от её заклятия – крохотная красная искорка безвредно скатилась по вейловской защите, лежащей на мне, и погасла с шипением, как от упавшего в воду уголька. Вздохнув, я шагнул к девушке, вытащил из её обессиленной ладони палочку, отложил в сторону и присел на край ванны рядом с тем местом, где сидела она.
- Как ты докатилась до того, чтобы предлагать службу Тёмному Лорду, Дафна? – спросил я. Дафна, снова зажав рот ладонью, уставилась на меня полубезумными глазами.
- Я н-не скажу тебе, – всхлипнула она. Я вытащил из кармана носовой платок и протянул ей, мимоходом подумав, что, если так и дальше пойдёт, то мне придётся открывать фабрику по производству платков, чтобы обеспечить утешение Дафне Гринграсс.
- Значит, он приказал тебе провести к нему Поттера? Это что, испытание перед тем, как получить Метку? – поинтересовался я, когда она немного успокоилась и вытерла лицо. Уж кто-кто, а я хорошо успел изучить её тело за то время, пока мы были любовниками, и знаю, что сейчас Метки у неё нет.
- Я думала, его устроит, если я приведу хотя бы тебя! – крикнула она вдруг, мгновенно срываясь из истерики в ярость. Тонкие пальцы смяли платок с такой силой, что тонкая ткань затрещала под ними. – Но ты не поддавался, ты ничего не брал из моих рук, как я ни старалась! А потом он сказал, что ты ему не нужен, а нужен Поттер!
И она, взвизгнув что-то уже и вовсе нечленораздельное, метнулась мимо меня к своей палочке. Я кинулся наперерез, мы покатились по дну бассейна, и Дафна то беспорядочно колотила меня кулачками по груди и плечам, то пыталась впиться ногтями в лицо. Ярость и отчаяние удесятерили её силы – со стыдом должен признать, что я едва справлялся с обезумевшей девушкой. Наконец мне удалось прижать её к полу своим телом, ухватив за запястья руками, хотя я представления не имел, что делать дальше. Никакого желания к ней я не испытывал, да и ситуация, мягко говоря, была неподходящая.
Струя холодной воды хлынула из ближайшего крана прямо мне в лицо. Плакса Миртл, воспользовавшись ситуацией, решила позабавиться – как не вовремя! Я ошеломлённо отшатнулся, на миг ослабив хватку на руках своей пленницы… С просто нечеловеческой силой Дафна извернулась и скинула меня с себя. Я перехватил лодыжку девушки в последнюю секунду, снова сбивая её с ног, но, увы, было поздно – с торжествующим воплем она сомкнула пальцы на своей палочке, обернулась…
- Обливиэйт!