План был внушительный, хотя от Гарри, профессора Дамблдора, МакГонагалл и Ремуса требовалось только присутствовать на балу, следовать указаниям Северуса, со всеми общаться, проверять приверженность гостей той или иной стороне и не мешать Гермионе и Северусу в выполнении их части работы.

Гарри признал, что не имел ни малейшего представления, какую роль играет эта пара.

— Что вы собираетесь делать? – спросил он Снейпа, когда они выходили из замка и шагали к границе защитных чар. — Похитить его или что-то еще?

Снейп ухмыльнулся.

— Гермиона попытается вытянуть из него как можно больше информации, – ответил Северус. — И, если возможно, изменить его планы. Искусного убеждения будет достаточно.

— Легилименции, – поправил Гарри, вспомнив, как Снейп входил в его сознание.

— Не только, – ответил Северус. — Гермиона виртуозно сочетает искусство разума и... скажем так, искусство тела. Она знает, как добиться своего.

— Что? – Гарри не мог и представить, что Снейп имеет в виду.

Северус мрачно улыбнулся:

— Увидите.

Они аппарировали к воротам владений Аберфорта Дамблдора. Дорога к дому была освещена рядами факелов, слуги в ливреях приветствовали гостей и провожали в поместье. Гарри в очередной раз был рад годам, прожитым в Хогвартсе. Любого маггла подобный размах и размеры дома сбили бы с толку, но в сравнении с Хогвартсвом, место не было таким впечатляющим.

Как только они пересекли порог, Северус поднял руки и, чуть слышно пробормотав заклинание, в определенной последовательности дотронулся до кольца на левой руке.

Гарри заметил, как вместо змеи на красном фоне на кольце появилось изображение открытых ворот.

— Это знак Гермионе, что мы внутри, – тихо сказал Северус, заметив любопытство Гарри.

Гарри в очередной раз удивился, что Снейп говорит с ним по-человечески и по собственной воле объясняет непонятное.

— Вы общаетесь с помощью кольца? – спросил он вслух.

— Двух колец. Гермиона носит второе, – ответил Северус. — Мы разработали систему цветов и знаков, которая позволяет обмениваться разными сообщениями, – он ухмыльнулся. — Для всего остального у нас есть символ пылающего огня. Это значит «нам надо поговорить».

— Великолепно! – выдохнул Гарри. В последние дни он без колебаний отпускал комплименты бывшему профессору.

— В основном, это разработка Гермионы, – весело ответил Северус. — Да и разве не видно сходства с вашими знаменитыми галлеонами для ОД?

Гарри собрался ответить, но они уже покидали безлюдный коридор и входили в бальный зал. Северус тут же принял обычный хмурый вид. Гарри поспешно натянул маску скуки, ненависти и отвращения, держась от Снейпа как можно дальше, будто им было неприятно в присутствии друг друга.

Он не раз проделывал подобное представление с Драко, но и подумать не мог, что со Снейпом будет гораздо веселее.

Он услышал, как слуга объявил их имена, и через мгновение на них обрушилась волна запахов и цветов, Гарри даже показалось, что его атаковала профессор Трелони.

Хозяин вечера подошел к их компании и громогласно поприветствовал. Только увидев его, Гарри понял, что имел в виду профессор Дамблдор, говоря, что предпочитает одеваться более сдержанно. Даже самый чудовищный наряд директора бледнел на фоне Аберфорта Дамблдора.

Гарри заметил, что директора и профессора МакГонагалл приветствовали почти так же радушно. На Северуса и Ремуса мало кто обращал внимание, так что они спокойно отошли в дальний угол зала и завели беседу.

Гарри потерял счет всем гостям, которым его представляли, и попыткам завести беседу, как вдруг объявление слуги заставило его застыть на месте.

— Мисс Марта Харрит! – произнес слуга, и Гарри заметил, как Дамблдор, МакГонагалл и Ремус обернулись ко входу в зал. Только Северус продолжал лениво осматривать стоящую неподалеку статую.

Марта Харрит. Мата Хари! У Гермионы было особенное чувство юмора.

Но, когда мисс Харрит вошла, Гарри подумал, что ошибся. Это не Гермиона!

Девушка была блондинкой примерно той же комплекции, что и Гермиона, с ярко-голубыми глазами. Она вошла не широкой самоуверенной походкой, а будто бы вплыла.

Грудь тоже была гораздо больше, а, возможно, такую иллюзию создавало умопомрачительное красное платье с глубоким декольте, открывающим ложбинку. Платье было длинным, но разрез сбоку как бы случайно полностью обнажал стройные ноги. Гарри заметил, что невольно следит за движениями появившейся гостьи. Он обернулся: Ремус и Дамблдор тоже не сводили глаз.

Все больше и больше присутствующих смотрели на блондинку в потрясающем красном платье. Пожилой мужчина слева от Гарри присвистнул от удовольствия.

— Такую тыковку я бы окучил, – послышался шепот, и, прежде чем Гарри успел ответить, Аберфорт Дамблдор устремился к мисс Харрит с широко разведенными руками, будто намеревался крепко обнять гостью.

«Наверняка об этом и мечтает!» – зло подумал Гарри.

Незнакомка не увернулась, а присела в небольшом реверансе, вынуждая Аберфорта опустить руки и заодно демонстрируя грудь публике. Теперь на нее смотрели почти все присутствующие. Гарри заметил, как один мужчина возбужденно облизал губы.

Аберфорт сердечно поприветствовал гостью, даже не спросив, как совершенно незнакомая женщина вдруг попала на бал. Она отвечала на комплименты высоким, немного сюсюкающим голосом, который звучал несколько наивно. В произношении слышался мягкий американский акцент.

Не может быть, что это Гермиона!

Гарри терпеть не мог, когда девушки так лепетали. Ему казалось это глупым, но в случае мисс Марты Харрит это было даже интересным. Так она казалась более дружелюбной. Интересно, Аберфорт представит его незнакомке?

Хозяин вечера удерживал внимание женщины, насколько это было возможно, но не перешел грани приличия. Он повел ее по залу, начав, естественно, с самой важной знаменитости.

— Боже мой, знаменитый Гарри Поттер! – воскликнула незнакомка, как только подошла к нему. — Всегда хотела с вами познакомиться!

Гарри чуть не поперхнулся напитком. Это и правда Гермиона. Вблизи он смог распознать ее черты, но ему по-прежнему приходилось прилагать усилия, чтобы не покраснеть, не начать заикаться и не выставить себя круглым дураком.

— Рад знакомству, мисс Харрит, – наконец произнес он, гордясь, что произнес ее имя ровно, никак его не подчеркнув.

— О, дорогой, зовите меня Марта, – предложила она с ослепительной улыбкой, обнажившей ровный ряд белоснежных зубов и розовый язычок.

Гарри сглотнул.

— А это знаменитый Альбус Дамблдор! – воскликнула она, поворачиваясь к директору. Она по-американски приятно растягивала его имя. — Брат нашего гостеприимного хозяина, если я не ошибаюсь?

— Вы хорошо осведомлены, мадам, – ответил Дамблдор, кивнув. — Рад нашему знакомству. Вы американка?

— Именно, – она восхищенно глянула из-под густых ресниц, будто директор сказал самую умную фразу на свете, и Дамблдор смущенно откашлялся.

— В таком случае я должен представить вас земляку, – вмешался Аберфорт и предложил даме руку. — Мистер Дугалл тоже американец. Я не сомневаюсь, он будет рад такой встрече.

— Как вы внимательны, мистер Дамблдор! – воскликнула Гермиона-Марта и прямо-таки неприлично повисла у него на руке.

— Зовите меня Аберфорт, дорогая.

Гарри расслышал эту фразу и радостное хихиканье в ответ, прежде чем толпа скрыла хозяина и гостью из вида.

На негнущихся ногах Гарри подошел к Северусу и Ремусу.

— Что это было? – спросил он, заметив, что Ремус в очередной раз поперхнулся. Последнее время он только так и реагировал на Гермиону.

— А это… – ответил Северус, весело улыбаясь, будто точно знал, что творится в голове Гарри. — Это Гермиона, которая решает накраситься и перестать работать головой.

— Боже, – протянул Гарри и уставился в стену, пытаясь совладать со смущением. — Я пялился на ее грудь!

— Как и большинство присутствующих, – прошептал в ответ Ремус. Он явно умалчивал про себя, хотя выглядел так, словно ему требуется холодный душ.

— Это только начало, – Северус заулыбался пуще прежнего. — Вы не видели, как она танцует.

В течение следующего часа они лишь мельком видели Гермиону, пока она сосредоточила все свои чары обольщения на Дугалле, естественно, ее старания увенчались успехом.

Временами они слышали ее высокий детский смех, и Гарри задавался вопросом, как простой смех может звучать настолько маняще. Сердце учащенно билось, когда он видел девушку. «Это Гермиона», – напоминал он себе, но, тем не менее, покраснел, когда подруга один раз подмигнула ему.

Ремус справлялся не лучше. Он следовал за Северусом по залу словно зомби, разрываемый между двумя чувствами: смущением и еще большим смущением. И каждый раз, как Гермиона проходила мимо, он выпрямлял спину.

— Он на крючке, – сообщил Северус спустя полчаса. Он показал на кольцо, на котором появилась удочка с рыбой. У Гермионы самое извращенное чувство юмора, вновь отметил про себя Гарри.

— Теперь его надо разогреть так, чтобы он не мог дотерпеть до конца бала, – добавил он, ища глазами Марту Харрит и ее жертву. — Одного танца должно хватить.

— Почему вы все время говорите о танце? – спросил Гарри, и, как и раньше, Северус только усмехнулся.

— Увидите, – повторил он. — Когда я выйду из комнаты, вы пойдете следом. Мне понадобится помощь.

Тут начался танец, и Гарри вправду увидел.

Гермиона вышла в числе первых и с легкостью убедила своего чуть полноватого партнера. Заиграл медленный вальс. Вскоре стало ясно, что мистер Дугалл совершенно не умеет танцевать. Но это не имело никакого значения. Гермиона с лихвой исправила этот недостаток.

Казалось, она слилась с его телом, скользила рядом с ним, она постоянно двигалась, но никогда не отдалялась. Танец не был непристойным или вульгарным, но при взгляде на пухлые, приоткрытые словно от восторга, губы представлялся долгий и чувственный поцелуй, а стройные ноги, которые появлялись в разрезе платья, создавали ощущение, будто девушка раздевается. Это был уже не просто флирт, а настоящая прелюдия, и присутствующие на вечере мужчины, казалось, жаждали перейти к следующему этапу.

Это было самое опьяняющее зрелище, которое Гарри видел, а ведь он стоял от Гермионы на приличном расстоянии. Что же тогда творилось с Дугаллом, отстраненно подумал Гарри, слушая, как Ремус только и делает, что откашливается.

— Где она этому научилась? – спросил он у Северуса, и тот ехидно улыбнулся.

— Полагаю, вычитала из книги в библиотеке, – последовал ответ, Гарри обернулся и удивленно на него посмотрел. — Наверняка в «Истории Хогвартса» есть глава о танцах, – невозмутимо ответил Снейп, затем снова обратил все внимание на пару, за которой многие присутствующие наблюдали с завистью.

— Они покинут бальный зал через десять секунд, – бесстрастно сказал Северус.

Интересно, каково видеть любимую женщину в подобном танце с другим мужчиной? Если Снейпа это и беспокоило, то он не подал виду.

— Пять, четыре, три, – спокойно считал он, — два, один.

Он даже не потрудился посмотреть в сторону танцующей пары, а сразу зашагал прочь из зала, но Гарри и Ремус, поспешившие за ним, заметили, как Дугалл взял Гермиону за руку и потянул к выходу в противоположной стороне зала.

Она снова засмеялась и откинула волосы назад; тяжелые локоны струились по спине, обнажая нежную шею. Дугалл выглядел как голодающий. Вскоре Гермиона со своей жертвой вышли из зала.

После жара и буйства красок в зале коридор, в котором оказались Северус, Ремус и Гарри, казался неестественно тихим.

— За мной, – скомандовал Северус, повернув сначала налево, а вскоре – направо. Он быстро расстегивал одежду, под которой была ливрея слуги.

— Держи, – сказал Снейп Ремусу и передал снятую черную мантию. Три раза коснувшись головы палочкой, Северус превратился в невзрачного слугу с волосами мышиного цвета.

— Лучше спрячьте шрам и поменяйте прическу, – пробормотал он в сторону Гарри, который удивленно таращился на главу шпионов.

Северус не просто наложил заклинание. Как и у Гермионы, превратившейся в Марту Харрит, поза и манеры себя держать претерпели заметные изменения. Уверенная походка стала немного зажатой, плечи поникли, ноги вдруг стали кривоватыми, появился странный тик – поминутно Северус облизывал губы.

— Шрам и волосы вас выдают, мы не хотим, чтобы вас узнали.

Взмах палочкой, и в ближайшем зеркале Гарри увидел, что у него светло-русая шевелюра, а шрам исчез.

— Чары долго не продержатся, но это необходимо для дела, – сказал Северус, и Гарри заметил, что в его голосе больше нет бархатных ноток и идеально четкого произношения. Он говорил, как обычный человек. Гарри вдруг обнаружил, что с трудом помнит только что сказанное Снейпом.

— Это магия? – спросил он. Впервые на его памяти бывший профессор зельеварения перестал выглядеть пугающе. Его походка также поменялась.

— Нет, – с легкой улыбкой ответил Ремус. — Это блестящая актерская игра.

Коридор, который выбрал Северус, огибал бальный зал, и менее чем через пять минут они оказались у ряда балконов.

Гости ходили по широкому коридору и Северус кланялся всем. Эта неловкая любезность заставляла присутствующих быстро отворачиваться.

— Сюда, уважаемые господа, – лебезил он. — Сюда, пожалуйста.

Он открылся стеклянные двери, ведущие на один из балконов. Из темноты раздался явственный стон мужчины.

— Чуть дальше, господа, – прошептал Северус, и Ремус и Гарри направились на следующий балкон, слева от уже занятого. В небе ярко светила луна и, хотя балконы были разделены решетками, украшенными розами, Гарри с легкостью разглядел соседей.

Гермиона и Дугалл не могли оторваться друг от друга.

— Ты просто чудо, – прошептала она, в ее голосе сквозила похоть, она поцеловала его в шею.

— Да, я такой, дорогуша, – мычал Дугалл и тянулся рукой к бедрам девушки, — я такой.

Вместо ответа Гермиона еще сильнее прижалась к нему и внезапно раскинула руки, выставляя грудь вперед. Одной рукой она провела по розам, разделявшим балконы и Северус вдруг вытянулся в том же направлении. Когда он отстранился назад, в его руках находилась записная книжка и бумажник Дугалла.

— О-о, милый, – простонала Гермиона. — Посмотри мне в глаза! Хочу увидеть твои прекрасные глаза!

Затем все резко стихло.

Северус передал книжку и бумажник Ремусу, тот быстро их проглядел и применил копирующее заклинание на ежедневник. Затем Снейп еще ближе подошел к краю балкона, так что розы касались его лица.

Мгновение спустя среди цветов снова возникла рука Гермионы. Северус тут же ее схватил и застыл, с его лица исчезло всякое выражение.

— Невероятно! – восхищенно прошептал Ремус. — Он проникает в разум Дугалла через ее тело! Никогда подобного не видел! Должно быть, она легилимент с невероятной силой!

Гарри не мог поверить в происходящее и хотел уже возразить. Как Северус мог проникнуть в разум человека, которого даже не видит? Конечно, он знал о легилименции немногое, но это казалось совершенно невозможным.

«Это же Северус и Гермиона, – напомнил Гарри сам себе. — Для них нет ничего невозможного».

Внезапно Снейп потянулся за книжкой и бумажником, находившимся у Ремуса. Он передал их Гермионе, отпустил ее руку и быстро отступил от края балкона. Перешептывания и стоны возобновились.

Но в этот раз Северус не сохранял молчания.

— Приношу извинения, господа, если вам здесь не нравится, – громко произнес он, его тон явно показывал, что он думает о парочке по соседству. — Позвольте провести вас на другой балкон, возможно, он будет вам более удобен.

С шумом, шарканьем и ворчанием он открыл стеклянную дверь, ведущую в коридор.

Слева снова воцарилась тишина.

— Дорогуша, я не могу прямо здесь, – начала возникать Гермиона. — Пойди и поищи нам уединенную комнату. Порой я бываю очень шумной...

Гарри вышел с балкона как раз тогда, когда Дугалл спешил в сторону бального зала. Северус тихо последовал за ним, переодевшись в мантию, переданную Ремусом, и скинув маленький пакет на пол.

Спустя мгновение в коридоре появилась Гермиона и подняла пакет, словно только что его уронила.

— Быстро, за мной, – прошептала она. — Северус заберет остальных.

Она важно зашагала по коридору. Только завернув за угол и оставшись наедине с Гарри, она повернулась к другу, дотронулась палочкой до его головы и вытряхнула содержимое пакета. В нем оказалась мантия-невидимка. Через мгновение Гермиона исчезла.

— К главному входу, – прошептала она. — Ты мне нужен рядом, когда слуги освободят место для аппарации.

Так они и направились к выходу, быстро и уверенно, только легкий шелест юбки Гермионы намекал на ее присутствие. На выходе они встретились с профессором МакГонагалл и Дамблдором, через минуту к ним присоединился хмурый и скучающий Северус, было ощущение, будто он провел вечер избегая людей в целом и Поттера в частности.

— Такая жалость, что ты уже уходишь, дорогой брат, – бросил Аберфорт, и Дамблдор махнул рукой.

Они достигли места аппарации и с хлопком исчезли.

Вся компания через некоторое время появилась у входа в «Три метлы». Мадам Розмерта остановила их на полпути к камину и поинтересовалась, как прошел вечер, но Северус глянул на нее с такой ухмылкой, что она отшатнулась от удивления. Дамблдор кратко описал бал («Это было волшебно, дорогая Розмерта, просто волшебно, но я пожилой человек, и сейчас мне очень нужен отдых!»), и с помощью летучего пороха они переместились в кабинет директора; Северус первым вошел в камин. Остальные члены компании стояли рядом, и никто не заметил серую тень там, где должны быть только зеленые языки пламени.

«Все прошло невероятно гладко», – подумал Гарри. Он все еще был ошеломлен, когда прошел через гобелен, соединяющий кабинет Дамблдора и штаб-квартиру.

Гермиона сняла мантию. В отрезвляющей атмосфере штаб-квартиры она выглядела не менее соблазнительно, чем в блестящем бальном зале.

Гарри пришлось отвернуться, когда подруга наклонилась, чтобы снять туфли.

— Мерлин! Терпеть не могу высокие каблуки! – простонала она и плюхнулась на диван.

— Но ты в них так прекрасна, дорогая, – с издевкой произнес Северус, и Гермиона грозно покосилась на него.

— Как все прошло?

Только услышав голос Драко, Гарри понял, что тот стоит рядом и не отрываясь смотрит на Северуса, а не на Гермиону. Между прочим, только он смотрел на Снейпа. Даже профессор МакГонагалл пристально оглядывала на девушку.

Через минуту, когда стало ясно, что никто не ответит, Ремус откашлялся.

— Только взгляни на Гермиону и поймешь, – неуверенно сказал он. — Все прошло идеально.

— Отлично, – произнес Драко, будто не замечая атмосферу в зале. Он присел и впервые посмотрел на Гермиону.

— Тебе больше идет зеленый, – спокойно заметил он.

— Знаю, – ответила девушка, и это был уже ее обычный голос.

Гарри заметил, как глупенькое выражение лица постепенно пропадает.

— Но зеленый не подходил под общую цветовую гамму.

— Жаль, – произнес Драко. — Но, по крайней мере, ты была блондинкой. Я терпеть не мог рыжие волосы.

— Ну спасибо, – откликнулся Северус. — В прошлый раз я выбирал рыжий.

— Хорошо, что сегодня выбор доверили Гермионе, – сказал Драко, улыбаясь, потом снова повернулся к подруге. — У тебя его расписание?

Гермиона кивнула, вздохнула, будто на нее напал внезапный приступ мигрени, и закрыла глаза от усталости.

— Его бумажник, ежедневник и все воспоминания о встрече с Оденом Стронгом, – ответил за нее Северус. — Мы внушили ему сильное желание покинуть Великобританию на следующее утро и спрятаться в Мексике на ближайшие полгода.

— Вы управляли его мыслями? – спросил Ремус; он был то ли шокирован, то ли восхищен.

— Нет, это делала Гермиона, пока я извлекал воспоминания, – ответил Северус и передал Гермионе зелье. — Именно поэтому у нее болит голова, а я чувствую себя прекрасно.

— Эгоистичный засранец, – проворчала Гермиона, открыла бутылек и опустошила его содержимое, даже не открыв глаза. — И что за грязные мысли у этого Дугалла. Просто отвратительно. Так и хотелось предложить ему промывку.

— Судя по тому, как он и большинство мужчин смотрели на тебя, Дугалл сделал бы все, что ты захотела, моя дорогая, – слабо заметил Дамблдор и сел рядом с камином. — Должен признать, что не ожидал такого поворота.

— Я тоже, – тихо согласился Ремус.

— Почему? – спросила Гермиона и открыла глаза. — Вы все присутствовали, когда мы составляли план.

Она посмотрела на Гарри, и тот в сотый раз за вечер покраснел. Гермиона внезапно рассмеялась.

— Ой, только не говорите, что представляли, как я появляюсь в милом розовом платье и милых туфельках, – она хмыкнула.

Гарри, ожидавший именно этого, пока Гермиона не появилась перед ним в шикарном платье, почувствовал, как сгорает от стыда.

— Я говорил, что она была самой красивой женщиной на балу Пожирателей смерти, – весело заметил Драко. — И поверьте, Пожиратели знают толк в платьях.

— Это точно, мы знаем, – с легкостью согласилась Гермиона и снова рассмеялась, заметил неловкость Гарри.