— Гермиона?

Голос Северуса разнесся по комнатам.

— Наверху! — откликнулась девушка и через мгновение услышала звук шагов. Она вздохнула, прикрыла глаза и откинула голову на стенку ванны.

Северус пребывал в странном настроении вот уже несколько дней после смерти шпиона и «преображения» Рона.

Гермиона не знала, что стало причиной его раздраженного и довольно холодного поведения. Хотя она рассказала, какую малую часть воспоминаний увидел Рон — все-таки Гермиона не была настолько глупа, чтобы показывать ему церемонию посвящения, только пытки магглов, — но Северус все равно не был доволен принятым ею решением.

Возможно, он припомнил, как сам вторгся в ее разум, возможно, попросту ревновал, что она разделила мысленную связь с Уизли, но последние дни он только об этом и твердил. В конце концов, Гермиона не выдержала и сердито спросила, по-прежнему ли он доверяет ее суждениям.

После этого Северус замолчал, но странное напряжение не исчезло.

Гермиона открыла глаза, когда Северус вошел в ванную.

— Здравствуй, милый, — поприветствовала она. — Как прошел день?

Он натянуто улыбнулся. Гермиона обратила внимание, что он сел на край ванны так, чтобы она не могла разглядеть его лицо.

— Ужасно скучно, — протянул он. — Встреча с несколькими аврорами, затем побывал в Валгалле.

— Как Фрейя? — спросила она, вновь прикрыв глаза. Северус нежно прикоснулся пальцами к ее лбу.

— Деятельная, как обычно, — ответил Снейп, в его словах сквозила веселость. Гермиона улыбнулась в ответ. Она встречала Фрейю однажды (конечно, обе были замаскированы), чтобы обменяться условными посланиями, которые позволят узнать друг друга в особой ситуации, если вдруг понадобится. Фрейя сразу же приглянулась Гермионе.

— Чем ты сегодня занималась?

Гермиона ухмыльнулась.

— Тебе правда интересны уроки по чарам и арифмантике? — ответила она вопросом. — Или мне перечислить скучные подробности встречи с Гарри и Драко? Мы обсудили, как настроение Гарри будет ухудшаться, и его вспышку гнева у кабинета директора, которая случится в следующий вторник. Но самое веселое — это план Драко, как завоевать сердце профессора зельеварения. Учитывая, как Драко с ним носится, я не удивлюсь, если профессор не только возьмет его в ученики, но и влюбится, а потом предложит ему руку и сердце.

— Можно подумать, что эта должность проклята так же, как и должность профессора ЗОТИ, — игриво заметил он. — Поступить на работу и влюбиться в студента. Не слишком заманчивая перспектива.

Вместо ответа Гермиона шутя шлепнула его по руке.

— Тогда я лучше вылезу из ванной и оденусь, если мысли обо мне кажутся тебе не особо заманчивыми, — надулась она.

Но Северус не продолжил обычную притворную перепалку. Вместо этого он встал и вышел из ванной, как будто ожидая, что девушка вскоре последует за ним.

Гермиона нахмурилась. Что-то определенно не так. Было ощущение, что гроза, собиравшаяся над ними последние несколько дней, наконец-то разразится сегодня.

Она быстро помыла голову и встала. Пена и вода стекали с нее словно маленькие речушки, в которых как бы танцевали льдинки.

Взмахом руки она высушила тело и голову, но все равно предпочла укутаться в полотенце, наслаждаясь мягкостью, теплом и ароматом свежести.

Северус ждал в комнате Гермионы. Они продолжали так называть эту комнату, хотя она проводила здесь мало времени. Одежда, книги, школьные принадлежности (по крайней мере те, что не находились внизу, в библиотеке) были аккуратно разложены на полках, столе и в большом шкафу. Большую часть времени Гермиона проводила внизу, а ночью оставалась в комнате Северуса, засыпая в его объятиях. И ей это нравилось.

Сейчас Северус сидел в кресле у камина и смотрел на огонь. Он плотно сжал губы и выглядел отрешенным.

Гермиона улыбнулась, проходя мимо, к большому шкафу. Оба научились принимать любое настроение друг друга. Если сегодня Северус не хочет нежности, она не будет его стеснять.

— Кстати, Драко и Гарри спросили, почему я никогда не участвую в дуэлях, — сказала она, открыв дверцу шкафа, и оценивающе посмотрела на одежду. Любой заглянувший сюда решил бы, что гардероб принадлежит трем разным женщинам, и не сильно бы ошибся.

Школьные мантии и форма аккуратно висели рядом с джинсами, свитерами и блузками голубого, розового и белого цветов, создавая образ ученицы из маггловской семьи, которая не особо интересуется или не может себе позволить что-то более модное, но, по крайней мере, старается.

Эта часть определенно не сочеталась с юбками, брюками и джемперами посередине; они были в теплых природных оттенках: коричневом, красном и золотом. Эту одежду она носила в комнатах Северуса или на собраниях внутреннего круга Ордена.

— И что ты ответила?

Она нахмурилась и подошла к третьей части гардероба, где находилась так называемая «рабочая» одежда.

Северусу потребовалось много времени, чтобы задать вопрос. Значит, он или совсем ее не слушал или не интересовался разговором.

— Я улыбнулась и сказала, что в отношении дуэлей ты очень ревнив.

Она выдвинула ящик и выбрала темно-красное шелковое белье. Все еще ожидая ответа от Снейпа, она взмахом руки отправила полотенце в ванную и начала одеваться.

— Тебя вызвали? — равнодушно спросил он.

Он взглядом задержался на нижнем белье в ее руке, отметил, что она стоит у той части шкафа, где находились соблазнительные платья с глубоким вырезом, короткие юбки и полупрозрачные блузки.

— Пока нет. Но это всего лишь вопрос времени.

Гермиона чуть повернулась к нему, но не улыбнулась. Вот еще одна странность их отношений: Северус заигрывал с ней и делал комплименты, как и любой другой мужчина, но не в том случае, когда она надевала такое обольстительное белье, как сейчас.

Кружева, оборки, подвязки — значит, работа. Узкие мини и открытые блузки — маска, костюм, соответствующий роли. Они принадлежали миру Пожирателей смерти. Хлопковое белье, футболки и брюки — это настоящая Гермиона, к которой он будет прикасаться.

— Юбка или платье? — так же равнодушно спросила она.

— Юбка с красной блузкой, — ответил он, и девушка согласно кивнула. Она сама сделала бы тот же выбор.

Она волновалась и чувствовала себя ужасно незащищенной, когда впервые переодевалась в его присутствии. Боялась, что Северус приблизится к ней, а ей придется отстраниться. Но он понял, что эта одежда не более чем форма; она не предназначалась для того, чтобы привлечь его. Гермиона всего лишь следовала дресс-коду, который ожидали от нее Пожиратели.

Северус держался на расстоянии, предоставлял ей спокойную обстановку, и она была ему глубоко благодарна за это.

— Люциус упомянул, что сегодня будет собрание, — продолжила Гермиона, натягивая юбку. — Меня предупредили, а значит, не потерпят школьную форму.

— Полагаю, ты не придешь на собрание идиотов?

Гермиона нахмурилась. «Собрание идиотов» — один из очаровательных эпитетов, которым Северус наградил собрание внутреннего круга, однако сегодня в его голосе отсутствовала привычная ирония. Скорее, его слова прозвучали резко и зло. Гермиона задумалась: что могло стать причиной такого мрачного настроения?

— Вряд ли, — ответила она. — Только если меня не вызовут очень поздно.

— Тем лучше, — все так же грубо отрезал он и сел на кровать. — Тогда хоть один из нас не потратит вечер впустую.

Гермиона еще больше нахмурилась и повернулась к Снейпу.

— Эти собрания не пустая трата времени, и ты это знаешь лучше других, — она осторожно к нему приблизилась. — Что с тобой случилось?

Он скорчил гримасу.

— Может, я просто устал изо дня в день иметь дело с дураками. Может, я устал от людей, которые попадают в неприятности только потому, что не слушаются меня. Может...

Гермиона закатила глаза. Только не снова. Далее он раскритикует ее совершенно нелогичное желание держать Поттера в курсе или неспособность Тонкс видеть дальше своего носа. Затем отпустит гору резких замечаний о таких шпионах, как маленький Джон, которые не могут придерживаться плана, и от этого погибают, или о членах внутреннего круга, у которых настолько отсутствует самоконтроль, что на них больно смотреть. Честное слово, она уже предостаточно этого наслушалась.

— Северус Снейп, — властно заявила Гермиона, — ты можешь разговаривать со мной, как с разумным существом, и объяснить, в чем проблема, или продолжишь вести себя как мой бывший профессор зельеварения, то есть как ехидный, ворчливый и самодовольный засранец. Но если выберешь второй вариант, то, будь добр, покинь мою комнату. Мучай кого-нибудь из Ордена.

На секунду ей показалось, что он и правда уйдет. Он уже направлялся прочь, на его лице все так же была злоба, но вдруг он поник и остановился, как будто все силы разом покинули тело.

— Не понимаю, почему ты тратишь время на меня, — угрюмо протянул он. Гермиона распознала в словах тайную мольбу, подошла к Северусу, нежно взяла за руку и потянула к постели.

— Возможно, я безумна, — легко ответила она, все еще сжимая его ладонь. — Или, возможно, я просто люблю угрюмых старичков с невероятно острым чувством юмора. Это из-за маленького Джона?

Северус долго молчал, судя по нахмуренным бровям, он крепко задумался, пытался подобрать правильные слова. Похоже, это был сложный вопрос, если он столько времени подбирал удовлетворительный ответ.

— Не только, — наконец проговорил он, все еще хмурясь. — Маленький Джон просто показал то, что уже давно требовало внимания. Только я не уверен, что это. Точнее, не совсем.

Внезапно Гермионе захотелось одновременно и поцеловать эту угрюмую складку между бровей, и хорошенько пожурить за самобичевание. Но сейчас Северус в этом не нуждался.

— Это нечто касается тебя или окружающих? — спросила она.

Он так долго молчал, что Гермиона решила, будто он и не ответит на вопрос. Но, по крайней мере, он не противился, когда она подсела рядом на кровати.

— И меня, и окружающих, — он заколебался. — А может, никого. Я не могу точно определить это чувство. Скорее, это общее раздражение.

— Которое разрастается, когда кто-нибудь, за кого ты несешь ответственность, совершает какую-нибудь глупость или рискует собой, — добавила она.

— Неудивительно, что я испытываю это чувство постоянно, — ворчливо согласился он. — Ни дня не проходит, чтобы кто-нибудь из окружающих не совершил глупость.

— А, значит, ты должен бы понять, насколько бессмысленно твое поведение, — мягко заметила Гермиона и похлопала по спине. Отметив, как сильно он напряжен, девушка положила ему руки на плечи и медленно помассировала. — Люди будут вести себя так, как им заблагорассудится, и неважно, что ты думаешь. Они будут принимать решения, согласен ты на них или нет, и ты ничего не сможешь изменить.

— И зачем же им тогда глава шпионов, мне интересно? — чуть не прорычал Северус. — Какой толк разрабатывать план действий, протоколы, портключи и защитные чары, если человеку просто взбрело в голову следовать за Пожирателем в Лютный переулок, а потом получить в лоб Авадой?

— Так, значит, дело в маленьком Джоне.

— Не больше, чем в Бальдре, который наткнулся на небольшое собрание Пожирателей и чуть не погиб, или Драко, хвастающем о том, как он шпионит за отцом, или в кучке нелепых гриффиндорцев, которые свято верят, что проживут в битве дольше секунды... — вдруг он замолчал, заметив, как громко и зло звучит его голос.

Гермиона терпеливо ждала, когда он продолжит, но Северус только пожал плечами, как будто не стоило и продолжать разговор.

— Не так давно кое-кто сказал мне, что идет война и жертвы неизбежны, неважно, как сильно мы боремся, — тихо сказала она.

— Есть разница: стоит ли риск твоей собственной жизни или чужих, — все так же сердито ответил он. — Я никогда не боялся, что меня раскроют. Но приносить в жертву других ради всеобщего блага... Альбус бы смог. Он бы по-отечески улыбнулся и грустно подмигнул. Но я на это не способен.

Гермиона вздохнула. Если он открыто упрекает Альбуса, значит, ему по-настоящему плохо. А, учитывая, как часто у них проходил этот разговор в последние дни, то сочувственно выслушать Северуса недостаточно. Возможно, пора поменять тактику.

Девушка одарила его полуулыбкой, которую Снейп даже не заметил, слишком погруженный в собственные переживания. Гермиона мысленно кивнула. Самое время выводить его из этого состояния.

— Просто поразительно, как ты похож на Гарри, — протянула она. Уж что и сможет его выдернуть из задумчивости, то только эта фраза.

И Гермиона не ошиблась.

Северус возмущенно вскинул голову. Ему понадобилось несколько попыток, чтобы сформулировать свое негодование в слова.

— Вовсе нет! — воскликнул он. Гермиона усмехнулась. — Как такой адекватный человек, как ты, смог прийти к такому ошибочному выводу — за гранью моего понимания! Прошу сию же минуту прекратить оскорбления!

Гермиона звонко рассмеялась.

— Ты определенно более красноречив, чем он, — заметила девушка.

— Перечисление моих качеств, в которых я лучше Поттера, заняло бы несколько часов, я тебя уверяю!

— Но это не касается твоего беспричинного чувства ответственности.

— Поттер — образец безответственности.

— Я не говорю о его поступках. Схожесть проявляется в чувствах, Северус. Как и ты, он испытывает ответственность за всякого, кто пострадал или кого убил Темный Лорд. Как будто это он принимает решения за жизни других. Как если бы мы пошли в Отдел Тайн по его приказу.

— А он приказывал? — едко спросил Снейп, все еще отказываясь признать значение их разговора.

— Нет. Он хотел пойти один, — нетерпеливо ответила Гермиона. — Но не в этом суть! Даже если бы он хотел, чтобы мы пошли за ним, это по-прежнему было бы наше решение. Как мое решение стать шпионом, решение Рона и Гарри бороться с Темным Лордом и решение маленького Джона последовать за подозрительным типом в Лютный переулок.

Людям не отшибает мозги только потому, что они следуют чьему-то приказу. Ты не Темный Лорд, который заставляет своих приспешников сражаться. У каждого в Ордене есть выбор. И хотя Гарри частенько думал по-другому, но люди борются с Волдемортом и умирают не из-за Мальчика-Который-Выжил. У всех свои причины. Я могла заставить Гарри внять голосу разума только одним способом.

— И каким же? — спросил Северус, все еще притворяясь, что этот разговор не имеет к нему никакого отношения.

Гермиона ухмыльнулась.

— Я говорила, что уж кто больше всех виноват, так это я. Это я догадалась про василиска на втором курсе, использовала маховик на третьем, тренировала Гарри на четвертом, чтобы он быстрее прошел лабиринт. Не говоря уж о том, что я предложила создать АД или использовать Кикимера как приманку. Ах да, и разве не я предложила Альбусу сделать тебя главой шпионов? Похоже, снова я виновата!

Северус медленно улыбнулся, а ухмылка Гермионы стала еще шире.

— И что на это отвечал мистер Поттер?

— Он отвечал, что со мной бесполезны логические доводы, — весело произнесла она. — Но, по крайней мере, он смеялся.

Северус усмехнулся, невольно доказав схожесть с Гарри Поттером раз и навсегда.



«Поверить не могу, что ему нравится такое раболепство, — думала Гермиона, становясь на колени и подползая к Волдеморту. Ее вызвали чуть позже, чем она рассчитывала. Сейчас проходила личная встреча с Темным Лордом и его правой рукой, а время приближалось к полуночи. — Я бы умерла от скуки!»

Девушка приблизилась и почтительно поцеловала протянутую руку, при этом направив мысли в подобающее для Пожирателя смерти русло.

— Милорд! — с ужасом и благоговением прошептала она.

Только когда Волдеморт отнял руку, перед этим великодушно похлопав девушку по голове, она повернулась к Люциусу Малфою и отвесила поклон.

— Хозяин Малфой, — почтительно сказала она.

— Что это за кровь у тебя на лице? — внезапно спросил Темный Лорд. — Тебя обидели?

— Пустяки, милорд! — поспешно ответила она, пытаясь прикрыть разбитую губу рукой.

— Кто это сделал? — прошипел Волдеморт, и девушку забила дрожь. Она знала, что гнев направлен не на нее, но в присутствии Темного Лорда никогда не будет лишним показать страх. На вопрос же она не ответила.

— Ты встретилась с моими слугами по пути сюда?

Она чуть кивнула, послышалось злобное шипение.

Темному Лорду не нравилось, когда внутренний круг пытал питомца без команды, и он достаточно ясно дал это понять. Конечно, губу разбили не Пожиратели; они довольно быстро научились не оставлять следов. Но она и правда столкнулась с приспешниками по пути к Волдеморту. А губу разбила, врезавшись в стену. Что ж, она всего лишь ответила на вопрос, а уж исправить своего повелителя не посмела.

Гермиона мысленно улыбнулась.

— С этим мы разберемся, — объявил Темный Лорд, и Люциус мрачно кивнул. Ему тоже не нравилось, когда ей вредят другие. Предпочитал делать это сам.

«У меня своеобразные ангелы-хранители», — подумала она.

— Ваша забота потрясает, милорд, — прошептала она. Его лицо исказило некое подобие улыбки.

— Какие новости из замка? — послышался вопрос.

Официальная часть окончена. Гермиона выпрямилась, но осталась на коленях перед троном.

— Поттер с каждым днем теряет терпение, милорд, — начала она, скривив губы в усмешке. — Дамблдор запрещает ему покидать школу, и я не упускаю возможности напомнить о том, что у него нет шансов против вас, милорд. Свое время он проводит в страхе перед вами и злобе на директора.

— Так и должно быть, не правда ли, Люциус? — спросил Темный Лорд. Удовольствие так и сочилось в его голосе.

— Определенно, милорд, — спокойно согласился Малфой, не спуская глаз с Гермионы.

— Я также поработала над примирением с идиотом Уизли, — продолжила девушка. В ее словах сквозило холодное отвращение, она выдвинула на первый план свою злость. Она знала, что Волдеморт читает ее мысли, просеивает воспоминания последних дней. Он поступал так с каждым из слуг с жестокостью человека, который давит насекомое, и это не являлось выражением недоверия. Волдеморт явно никогда не слышал об уважении к другим.

— Рональд — по-прежнему самый безответственный из гриффиндорской грязи. Он возвращает доверие Поттера, теперь Поттер будет уделять еще меньше времени на подготовку к бесполезной борьбе с вами, милорд.

— Хорошо, хорошо, моя дорогая Гермиона. А что с предателем?

— Насколько мне удалось выяснить, он все еще живет в замке, но его никто не видел из студентов, по крайней мере, из Гриффиндора, Когтеврана и Пуффендуя.

Не нужно спрашивать, докладывали ли ему слизеринцы. Если она задаст этот вопрос, то тут же последует жестокое наказание.

— Но Поттер сказал, что однажды встретил Снейпа в кабинете Дамблдора, когда пошел жаловаться на заточение, — она фыркнула, показывая свое мнение о глупости Гарри. — Ненависть Поттера к предателю растет, и я каждый день ее подпитываю. Я не смею к нему приблизиться напрямую, я чуть не попалась на отравлении, как вы знаете, милорд. Недоверие Поттера распространилось и на семью Уизли. Хоть эти любители магглов и круглые идиоты, но их глубоко уважают в Ордене. Вскоре между Поттером и его последователями разгорится ссора, и Снейп останется в одиночестве.

— Еще один признак глупости Дамблдора, — протянул Люциус, на его холодном привлекательном лице застыла ухмылка. — Как можно прислушиваться к этим жалким попрошайкам?

— Только идиоты за ним последуют, — согласилась она, метнув взгляд к Волдеморту, будто боясь, что слишком разболталась. — Каждый, у кого есть глаза, видит благодать вашего правления, милорд.

— Говори об Ордене, питомец, — сказал Темный Лорд, не обращая внимания на комплимент. Он не был глупцом, хоть гордыня и застилала ему глаза. — Ты стала членом Ордена?

Прежде чем она даже успела подумать о подобающей реакции, ее тело сжалось, лоб коснулся холодного пола тронной комнаты — Гермиона признавала свое поражение. Все произошло исключительно рефлекторно, и на мгновение девушка забеспокоилась: прошло чуть меньше года, а она превратилась в такое пугливое и малодушное создание.

Затем она мысленно поблагодарила свои рефлексы. Темный Лорд отмечал такие мелочи. Страх и подобострастие спасут, и Волдеморт обрушит на нее не такое страшное наказание, как мог бы.

— Нет, милорд, — прошептала она. Она все еще лежала ниц и ощущала мерзкую атмосферу подземелья: спертый, застоявшийся воздух и холодный, по-рыбьи влажный и склизкий черный мрамор пола.

— Я пыталась, милорд. Снова и снова твердила Поттеру. Он требовал наше вступление у Дамблдора три раза и собирается снова к нему прийти на следующей неделе. Но хитрый ублюдок непреклонен.

Она никогда не называла директора глупцом или маразматиком, как другие Пожиратели. Ее не провести, как и Волдеморта. Нельзя недооценивать противника. Этот урок преподал еще Люциус, так что Гермиона отзывалась о Дамблдоре, Снейпе и большинстве членов Ордена с ненавистью и уважением.

— Похоже, он не допустит нас до окончания школы. Я говорила Поттеру, что это еще одна попытка Дамблдора манипулировать, и этот дурачок мне поверил, но я не могу попасть в Орден, не вызвав подозрений. Грюм все такой же параноик.

Она остановилась, не успев сорваться на невнятное бормотание. Бормотание — отсутствие дисциплины. Темный Лорд ненавидел такие недостатки и, как правило, ясно давал понять, что о них думает. Но даже дисциплина не спасет от наказания, которое последует.

— Я разочарован, грязнокровка, — лениво ответил Волдеморт, и Гермиона приготовилась к приступу боли. К удивлению, ничего не произошло. — Но возможно, из-за того, что слишком многого от тебя ожидал.

Гермиона не могла поверить своей удаче. Он ее не наказал? Если и требовалось доказательство ее высокого статуса среди Пожирателей, то это оно и есть. Темный Лорд позволил завершить доклад, не причинив ей боли. Он оставил ее оплошность без наказания.

— Ваша щедрость не знает границ, милорд! — выдохнула она, открыто выражая облегчение и удивление. Волдеморт подал ей руку, и она схватила ее, любовно целуя ладонь.

— Подожди. Ты увидишь подарок, который я приготовил для своих верных слуг, — ответил он, обменявшись многозначительным взглядом с Люциусом Малфоем. — Думаю, эту ночь ты запомнишь.

Она подняла на него распахнутые, полные обожания глаза, ее губы были приоткрыты от восхищения, и увидела его мрачную улыбку, от которой по телу побежали мурашки.

— Не могу дождаться, милорд, — прошептала она, и его улыбка стала шире.

— Тебе и не придется, питомец, — прошипел он и кивнул Люциусу. Тот поклонился и покинул комнату. Стук шагов эхом раздался во тьме.

— Встань, Гермиона, — приказал Темный Лорд, когда двери открылись, и в комнату вошли Пожиратели внутреннего круга. Она медленно поднялась, все еще прижимаясь к его руке, и взглянула на него, ожидая дальнейших указаний.

Только она увидела, как улыбка Волдеморта вдруг исчезла, и в его выражении лица появилось нечто более холодное и мрачное.

— И запомни, грязнокровка, — прошипел он. — сегодня я тебя простил, но если твоя работа мне не понравится, ты станешь следующим подарком для моих слуг. А теперь повернись и смотри, что я приготовил.

Она кивнула, отпустила его руку так, будто оставляла самое драгоценное, и повернулась.

Гермиона еле подавила крик, когда увидела, что именно Люциус левитирует в комнату.

«Боже, не заставляй меня это делать!» — взмолилась она, но, когда встала в круг пожирателей и натянула маску холодного безразличия, она не сомневалась ни секунды. Даже когда настал ее черед взмахнуть палочкой.



Северус работал в главном зале штаб-квартиры, вносил изменения в карты и диаграммы, чтобы они отображали последнюю известную информацию, когда гобелен, ведущий в его личные покои засиял золотым светом.

Он быстро завершил работу и подошел к гобелену, когда из него появилась Гермиона. Как хорошо, что она вернулась! Она ушла на собрание Пожирателей прошлой ночью, почти двадцать часов назад.

После короткого собрания внутреннего круга Северус и Гермиона были вместе, тогда ее и призвали. В тот момент он заметил тревогу на ее лице и в каждом движении, пока она собиралась к Темному Лорду.

Волдеморт стал одержим собраниями, количество жертв среди магглов и магглорожденных росло как никогда быстро. Гермиону наказывали реже и менее жестоко, но то, что она должна была делать и видеть, толкало ее на грань.

Он озабоченно осмотрел девушку, пока она поправляла мантию. Видимых ран нет, но что-то было не так, Северус нутром чуял.

Он попытался мысленно поприветствовать ее, но натолкнулся на стальную стену. Она закрыла свой разум, значит, что-то ее очень беспокоило.

— Ты не сказала, что вернулась, — тихо произнес он, преодолев расстояние между ними в два широких шага. Он не обвинял, а просто констатировал факт.

— Нет, — подтвердила Гермиона. — Не было важных новостей, и мне не требовалась помощь, так что я просто приняла душ и немного отдохнула.

Нет смысла говорить, что он чертовски волновался и испытал бы облегчение, сообщи она о своем возвращении. Гермиона и так это знала. Если она его не известила, значит, на то была веская причина.

— Так плохо? — спросил он. Девушка неопределенно пожала плечами.

Северус заметил, что она не ела и не спала. Она выглядела уставшей и бледной, как будто чего-то не хватало. Ее будто подтачивало что-то изнутри, и Северус практически различал запах вины.

Он нежно прижал ладони к ее лицу и приподнял за подбородок вверх, пока девушка не встретилась с ним взглядом.

— Расскажи мне, — мягко произнес он. Это был не приказ, она могла уйти в любую секунду, но вместо этого откликнулась на его прикосновение. Ее кожа была холодной.

— Ее звали Дороти, — начала Гермиона через мгновение, ее голос звучал хрипло от непролитых слез. — Маггловская девочка лет пяти, ее схватили вместе с отцом. Конечно, она испугалась. Да и кто бы на ее месте остался спокоен в окружении безликих фигур в мантиях. Но она не проронила ни слезинки и твердо верила, что все будет хорошо. Она не отпускала руку отца.

Девушка глубоко вдохнула, протянула руку и положила ладонь на грудь, чтобы чувствовать биение его сердца. Она как будто хотела убедиться, что он еще жив.

— Потом его убили у нее на глазах. Ты знаешь, что они делают с телами, — ее голос был отстраненным, в глазах не показались слезы, но Северус чувствовал, как ей больно. — Она не плакала. Не кричала. Она держала отца за руку, пока от руки ничего не осталось.

Она тяжело задышала, чуть всхлипывая.

— Но в глазах у нее по-прежнему была непоколебимая вера, что все закончится хорошо. Каким-то невиданным образом. Такие красивые глаза. Карие, как шоколад, и полные жизни.

Она замолчала. Северус знал, что будет дальше. Он отнял руку от лица и обнял девушку за плечи, притянул к себе, чтобы приободрить.

— Люциус их вырвал. Он вырвал ей глаза. Тогда она закричала, испугалась, вокруг тьма и неизвестно, откуда будет следующий удар. Она была таким милым ребенком.

Гермиону начала бить крупная дрожь. Северус притянул ее еще ближе к себе, крепко обнял, чтобы она почувствовала его присутствие, вернулась к реальности из того кошмара, который ее сейчас поглотил.

— Что ты сделала? — тихо спросил он, зная ответ.

— Я убила ее, — прошептала она тихое признание, которое только он мог услышать. Когда настал мой черед, я закричала на нее и ударила. Сильно. Так сильно, что сломала ей шею.

Гермиона смотрела на Северуса, будто ожидая осуждения. Он склонился к ней и нежно поцеловал в лоб, таким образом давая ответ.

— Ты правильно сделала. Я бы поступил так же.

— Ее звали Дороти, — прошептала девушка. — Она была не больше Джейн, а я сломала ей шею. Я убила ее, Северус!

— Она заслужила быструю смерть. Это все, что ты могла ей дать. Покой. Конец мучениям.

— Знаю. Но легче не становится.

— Нет, — согласился он.

Они еще некоторое время помолчали. Гермиона по-прежнему прижималась к нему, черпая из него тепло и жизнь, а Северус успокаивающе гладил девушку по спине.

— Спасибо, — наконец произнесла она. Они встретились взглядами, и Северус почувствовал, как разделявшая стена исчезла.

«Почему ты всегда знаешь, что мне нужно?» — спросила Гермиона, и он ответил ей мысленной улыбкой, от которой у девушки пошла дрожь по телу, на этот раз от удовольствия.

«Потому что я часть тебя», — ответил он и, наклонившись еще раз, нежно поцеловал ее в лоб.

Именно тогда они услышали дружный вздох позади и мгновенно обернулись с ножами наготове. Они стояли достаточно далеко друг от друга, чтобы предоставить свободу передвижения, но и достаточно близко, чтобы прикрыть друг друга. Однако они увидели только пораженных Ремуса, Тонкс, Артура и Молли.

«Черт!» — раздалось в головах Гермионы и Северуса.