Мороз нарисовал прекрасный узор инеем на фасаде Стеклянного Сада. Через стекло Арья могла увидеть недавно расцветшие зимние розы, который по-особенному красивы именно здесь, в Винтерфелле. Здесь они не как обыкновенные розы, а как часть зимы. Зимние розы расцветают позже всех цветов, но когда расцветут - ими невозможно налюбоваться. И радуют глаз даже в самые суровые морозы.
Как быстро мы смогли все восстановить, подумала Арья, вспомнив северян, что собрались со всех уголков самой большой области Семи Королевств, чтобы помочь семье своих сюзеренов отстроить Винтерфелл.
Земля в богороще замерзла лишь слегка, тогда как снаружи бушевали сильнейшие снежные бури. От горячих источников клубился пар, словно Старые Боги выдыхали его в разговоре с ними. Что же они сказали бы? Правильно ли то, что случилось? Расскажут ли они о будущем? Отец мог часами сидеть здесь и общаться с ними. И я могу... Говорить с Браном.
Серое с белым. Цвета ее дома. Платье ей пришлось поменять, но не на менее красивое. Мирийское кружево, нити серебра, вышивка с жемчугом, дорогой серый атлас и белый бархат. Ткань струилась, а издали можно было подумать, что атласная ткань цвета серебра, волнами ниспадающая до самых пят, это водопад серебра, жемчуга и лунных камней. Плащ остался тем же, что и был на церемонии в септе.
Рикон вел ее через теплый туман, укутывающий богорощу. Рикон... Он такой взрослый. Ее младший брат был так же красив, как и старший. Сейчас его лицо было серьезным, но время от времени он посылал ей ободряющие улыбки. Молодой северный лорд тоже был в цветах Старков и они ему неимоверно шли. Ее младенец Рикон вырос. Как и все они, слишком быстро.
Туман расступался перед ними, как будто приглашая идти дальше. Арье казалось, что какие-то голоса тихо шепчут ей. Иди... Ей почудился голос отца, который тоже призывал ее идти. Потом голос брата. Иди, Арья Старк, говорили они, иди вперед. Арья вздрогнула. Она как будто почувствовала, что кто-то прикоснулся к ней холодными пальцами. Невеста беспокойно оглянулась, но ничего не заметила. Призраки...
Рикон говорил, что мейстер Лювин умер в богороще. Бродит ли его призрак теперь здесь? Видит ли он, как она выходит замуж? Нашли ли покой другие жители? Все это были глупости, которые могли взбрести в голову маленькой девочке... Но теперь Арья почти чувствовала на себе их взгляды.
И в самом деле, сквозь туман лица присутствующих тоже казались немного призрачными. Человеку, выросшему на сказках старой Нэн, было бы трудно не закричать сейчас. Старый Флинт стоял рядом со своим сыном и добродушно улыбался. Виман Мандерли, Робетт Гловер, Вилла, Лианна, даже леди Барбри Дастин с завязанными в вдовий узел волосами и с привычными злыми искорками в глазах, все лучезарно улыбались, приветствуя их.
Джендри стоял возле сердце-дерева и рассматривал белую жемчужную кору и кроваво-красные листья. Его дублет из темно-коричневого бархата выделялся в тумане. При виде ее он сначала улыбнулся, а потом набычился. Наверное, вспоминает слова свадебной церемонии на Севере, которые ему помогали выучить мейстер и Торген Флинт, примешивая к обучению шуточки о том, что волчица сама захочет накинуть на него свой плащ. Арья должна была признать, что эта затея казалась ей более, чем заманчивой.
- Кто идёт предстать перед божьим ликом? - спросил Джендри, сверкая улыбкой, что могло показаться неприличным на Юге.
- Арья из дома Старк пришла, чтобы вступить в брак. Взрослая и расцветшая женщина, законнорожденная и благородная, она явилась просить благословения богов, - ответил Рикон заученными словами, улыбнувшись Арье. - Кто пришел, чтобы взять её в жены? - спросил брат, теперь уже сурово посмотрев на жениха, как бы предупреждая его, что, мол, она моя сестра и только попробуй что-то ей сделать. Арья улыбнулась, увидев это, а Джендри покраснел, пытаясь удержать смех.
- Я Джендри из дома Баратеон, наследник Штормового Предела, будущий Хранитель Штормовых Земель. Я требую себе эту женщину. Кто отдает ее?
- Рикон из дома Старк, ее брат, - Рикон повернулся и посмотрел на Арью голубыми глазами, такими же, как у их леди-матери. - Леди Арья, берете ли вы этого мужчину?
Арья подняла глаза и оглядела всех присутствующих. По лицу Джендри было понятно, что он готов к любой неожиданности от своей невесты. Арья подумала, что он не очень-то сильно удивится, если она сейчас ответит отрицательно или сбежит, или ударит кого-нибудь, или еще чего-нибудь похуже. Арья лукаво улыбнулась и сверкнула глазами. Пусть переживает.
Она прождала еще с минуту. Лица присутствующих тоже стали обеспокоенными. Казалось, что каждый нервничал из-за долгого молчания невесты. Вилла делала ей намеки глазами, но Арья как будто не замечала их.
- Я беру этого мужчину. - Я требую этого мужчину. Хочу, чтобы он принадлежал мне, но не могу обещать принадлежать ему. Волчица не может принадлежать кому-то.
Никто не смог скрыть своего облегчения: Виман Мандерли вздохнул, а Старый Флинт хохотнул, совершенно не пытаясь сдержаться.
- Сестрица, - прошептал древовидец для Арьи. Казалось, что даже это прозвучало с отголосками облегчения.
Джендри, облегченно вздохнув, набычился. Похоже, он забыл, что должен сделать дальше от напряжения, в котором держала всех Арья. Поэтому невеста, хихикнув, взяла молодого штормового лорда за руку и они опустились на колени перед чардревом. Сзади слышался громогласный хохот "дедушки", одобрительные слова Виллы и смех Лианны, но теперь она чувствовала лишь богорощу и тепло Джендри.
- Баратеон, - шепнул брат, но на этот раз Джендри тоже его услышал. Ее лорд-муж оглянулся и посмотрел ей в глаза и, прочитав в них спокойствие, тоже успокоился.
Обменявшись плащами, они последовали в замок.
Арья закатила глаза, войдя в Великий Чертог. Как лорд Виман это назвал?
«Небольшой ужин с несколькими вашими знаменосцами. Свадьба без празднества, а тем более, без еды, не совсем свадьба».
Ну да, лорду Белой Гавани без еды ничего не кажется существенным.
Джендри совсем не удивился, когда увидел всех гостей. На сооруженной галерее пел бард лорда Вимана, к которому присоединились несколько замковых служанок и Вилла Мандерли. Ларенс Хорнвуд бросал полные восхищения взгляды на них, но Арья знала, что узаконенный бастард Халиса Хорнвуда восхищен не игрой странствующего барда, а зеленоволосой красавицей, что пела «Время моей любви».
Когда они сели за стол, Джендри насвистывая, запел.
- Была моя любовь, как снег прекрасна, и волосы ее - как свет луны, - Арья ударила его локтем в бок.
- Присоединись к музыкантам, если не можешь удержаться, - предложила ему Арья. - Среди этих девиц ты будешь точно своим, разряженный в шелк и бархат. - На это Джендри лишь улыбнулся.
Старый Флинт подошел к молодоженам и сел рядом с Арьей. Он окинул Джендри взглядом, изучая его.
- Это и есть твой южный лорд? - спросил Торген, улыбаясь Арье. - Он очень похож на того... Короля Роберта. Но ты ведь помнишь, как он растолстел? - хохотнул горец. Джендри был смущен, а Арья засмеялась.
- Я прослежу, чтобы ему не давали много еды и вина.
- Не сомневаюсь, моя маленькая волчица. Сегодня твоему муженьку тоже запрещено пить? - насмешливо спросил он.
- Нет, - засмеялась Арья. - Я не знаю, почему он не пьет...
- Я не хочу, - отрезал Джендри. Чего-чего, но он точно не ожидал, что старый Северянин и его леди-жена одновременно расхохочутся.
- Так! - закричал Торген. - У мальца свадьба, а он до сих пор трезв, как стеклышко!
- Надо выпить! - Большой Джон Амбер был пьян уже в начале пира, а теперь хотел напоить Джендри. - Вина! Вина!
- Сделаем из него Северянина? - спросил Торген Арью. Она кивнула. Старый Флинт позвал кого-то из слуг и отдал приказания. Через минуту на столе перед Джендри уже стоял огромный серебряный кубок, до краев заполненный дорнийским вином, и пузырем чего-то прозрачного. Торген ловко вылил содержимое пузыря в кубок и дал Джендри в руки.
- Легкие вина - все это для женщин. Настоящий мужчина должен пить что-то покрепче. А ну, малец, покажи, на что способен. Мы не отдадим свою волчицу жалкому южному лордишке, который даже пить-то не умеет! Пей!
- Пей! Пей! Пей! - прозвучали голоса всех присутствующих, поддерживающие эту затею. Джендри был в полном недоумении от того, как быстро все происходит. Арья тоже присоединилась к кричащим. Поняв, что пути назад нет, Джендри прильнул к вину. В Великом Чертоге повисла тишина - все ждали, чем закончится эта затея.
- Еще вина! - потребовал Джендри, осушив кубок. Под всеобщее одобрение мальчишка-слуга снова заполнил чашу Джендри до краев.
- А мальчишка неплох! - сказал Робетт Гловер. - Сын своего отца!
Арья оглядела зал: все, абсолютно все мужчины, были пьяны. На балконе музыканты заиграли, и мужчина, коснувшись пальцами струн, запел «Волк в ночи». Теперь каждый бард Семи Королевств знал эту песню, благодаря Арье. Раймунд-Рифмач бесконечное множество раз благодарил ее за место победителя в турнире бардов.
Когда старый менестрель задирал голову и выл, все гости выли в ответ. Даже Джендри выл, начиная со второго куплета.
Три раза подряд спел бард лорда Вимана песню о Молодом Волке, а потом о нем как будто забыли. Мужчины затащили Джендри за свой стол и все вместе пели «У Бена бабенка блудлива была». Среди общего хора выделялся голос Джендри. Теперь он точно был пьян. Бард перестал петь, и все слушали пьяных северян во главе с Большим Джоном Амбером. «Гуляка-парень», «Бочонок эля», «Бесса из харчевни», «Мэгетт веселой девицей была», «Погребок», «Медведь и прекрасная дева» и множество других непристойных песен спели гости, пока вновь не стали слышны звуки арфы и голоса барда и певиц.
Джендри вернули к ней, и с балкона донеслось слова «Песни о Дюрране, первом Штормовом Короле». Несомненно, она пелась для Джендри.
- Если верить этой песне, то в тебе течет кровь дочери богов, прекрасной Элленеи, - сказала Арья Джендри, хоть и сомневалась, что он способен ее понять в таком состоянии.
- Наверно, - вполне внятно ответил Джендри. - Оша говорит, что в Старках течет кровь Королей Севера и Короля-за-Стеной, - поведал Джендри.
- Это чушь.
- Нет, не чушь. Баэль-Бард украл дочь Брандона Старка. У того она была единственной дочерью, а потому род Старк мог прерваться, но девица полюбила Баэля, и он подарил ей сына. Вот, поэтому в тебе течет кровь Баэля, Короля-за-Стеной.
Арья не успела возразить, как Джон Амбер снова встал и затянул песнь. Она не была застольной похабной, которые пелись до этого. Великан, ростом с Ходора, пел «Материнские слезы». Его голос звучал так грустно и трагично, что у Арьи по щекам побежали слезы. Безусловно, завтра Амбер будет отрицать то, что пел какую-то бабью песню, но сегодня в его голосе звучало столько скрываемой обычно печали, что все, затаив дыхание, слушали великана. Он тоже потерял близких на этой бессмысленной войне. Все мы потеряли...
Потом запели «Ты будешь спать, моя любовь» в два голоса - бард и Вилла. Когда первая часть завершилась, запела Вилла. Все были достаточно пьяны, чтобы не заметить изменений в любой другой ситуации, но они всех очень позабавили.

Дева зимы говорит
С улыбкою ему:
Твоя постель не для меня,
И шелк мне ни к чему
Наряд из меха я ношу,
В косе — цветок живой.

Безусловно, она пелась для молодоженов. Джендри задумчиво слушал, а потом в полголоса повторял ее.
- Наряд из меха я ношу, в косе - цветок живой.
Теперь к ним уже подошел Большой Джон Амбер, и вино пить заставили уже ее. Загадочное содержимое стеклянного пузырька влили в бокал и заставили невесту выпить. Половину, чтобы помочь, выпил Джендри, и, обхватив ее за талию, потащил в центр зала. Новоиспеченный муж приказал барду и музыкантам спеть что-то веселенькое, чтобы потанцевать, и закружил ее в своей пьяной пляске.
Еще один пир в Штормовом Пределе, и они станут полноценными мужем и женой. Если бы не упрямство Арьи, все закончилось бы еще в Королевской Гавани, но она настояла. И теперь ни о чем не жалела, глядя на Джендри, которого облачили в меха и сделали участником своей запойной битвы. Они должны были принять его, как и меня. Теперь он тоже стал частью Севера, как и его леди-жена.
Арья понимала, что это глупо, но ей нужно было одобрение всех этих лордов. В самом кромешной тьме ее души, в самом далеко запрятанном сундучке можно было найти необходимость признания Джендри северянами. Даже этой леди Дастин, которая сейчас, презрительно улыбаясь, смотрела на мужчин, поющих «Бочонок эля». Теперь Север был ее семьей.
Когда здесь не стало Болтонов, она чувствовала себя еще свободнее и уютнее.
- У каждого лорда есть непокорные знаменосцы, завидующие его положению, — сказал Цареубица ей перед отъездом. — У моего отца были Рейны и Тарбеки, у Тиреллов — Флоренты, у Хостера Талли — Уолдер Фрей. Таких только силой можно удержать на своем месте. Стоит им почуять слабость... Болтоны в Век Героев сдирали со Старков кожу себе на плащи. Вы можете быть милосердны, миледи, но они будут делать попытки вновь и вновь. Не при вас - так при ваших детях, внуках, правнуках... Иногда следует проявить жестокость к одному человеку, чтобы потом не умирали невинные тысячами и не менее жестоко.
Джейме Ланнистер был прав. Она знала это точно.
Через несколько дней они отправятся в путешествие на юг, где уже Арье придется добиваться расположения тамошних лордов.