Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2734]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Раб своих привычек
Белла начинает работать на неуловимого и отстраненного Эдварда Каллена, пытаясь раскрыть его тайны. Он - загадочный и скрытный, хранит в секрете свой образ жизни. Белла настроена разгадать мистера Каллена, только к чему это ее приведет?

На край света
Эдвард Каллен не любил Рождество. Даже больше: ненавидел. Царящая вокруг суета, сорванные планы, горящие глаза – все это стало глубоко чуждым очень-очень давно, и желание возвращаться к былому отсутствовало.

На пороге ночи
Тихой и спокойной жизни пришёл конец. Белла теряет своего горячо любимого мужа Эммета от руки неизвестного убийцы. Может ли прошлая жизнь оказаться всего лишь обманом? На пороге её дома появляется брат её мужа, Эдвард. Но тот ли он, за кого себя выдаёт...

Miss Awesome
Бонни и компания продолжают свои похождения. Что их ждет на этот раз? Свадьба? Приключения? Увольнение? Все может быть...

Мавка
Иногда с Черноморского побережья можно привезти не только загар и фотографии…

Долгая охота
Его жизнь – вечная погоня за удовольствием. Ее жизнь – вечный бег наперегонки со временем. Его жизнь – вечный бой за саму возможность жить. Однажды их пути пересекутся, и только всемогущая Судьба знает, чем закончится эта долгая охота...

До последней капли крови
Кровавый орден охотится на сверхъестественных существ. Изабелле Свон придется решить, на чью сторону встать – монстров или людей. А что, если в ее прошлом тоже кроется какая-то непростая тайна?

Эдем
Что может быть романтичнее межгалактических путешествий и поиска внеземных цивилизаций? Что может быть прекраснее новых неосвоенных планет? Экипаж космической субмарины понимал, что это билет в один конец, и «Ребро Адама» - их дом отныне. Но капитан даже не предполагал, чем закончится выбранный ими путь.



А вы знаете?

...вы можете стать членом элитной группы сайта с расширенными возможностями и привилегиями, подав заявку на перевод в ЭТОЙ теме? Условия вхождения в группу указаны в шапке темы.

...что вы можете заказать в нашей Студии Звукозаписи в СТОЛЕ заказов аудио-трейлер для своей истории, или для истории любимого автора?

Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Самый ожидаемый вами фильм 2014 года?
1. The Rover
2. Звёздная карта
3. Зильс-Мария
4. Camp X-Ray
Всего ответов: 254
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 142
Гостей: 133
Пользователей: 9
Nuka, SDASHA1962, mashenka1985, Marishik_V, Rirysha, sobolevalena14071973@mail, mistyurinaviktoria, 77777Змейка77777, Ланззи
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Фанфики по другим произведениям

Грязнокровка, или Мы с тобой одной крови. Глава 19. Сентябрь, 1996 год. Дом Гермионы Грейнджер

2024-3-28
47
0
0
Глава 19. Сентябрь, 1996 год. Дом Гермионы Грейнджер

ГРЕЙНДЖЕР

На улице было еще довольно темно. Тихо шумел ветер – ветки деревьев задевали оконные стекла, легонько постукивая по ним. Мне не спалось. Я лежала в уютной кровати под мягким теплым одеялом и прислушивалась к тишине дома. Ни единого лишнего звука - все спали.
А мой сон пропал совершенно – спутанные мысли о вчерашнем разговоре не давали Морфею вернуться в мою спальню. Уставившись в темный потолок комнаты, я задумалась о своей жизни.
Мысли… мысли… мысли…
Спустя какое-то время стало ясно, что мне больше не уснуть. Оставалось одно - тихо выскользнуть из теплой постели, чтобы не разбудить домашних, и, накинув халат, крадучись, словно кошка, обойти скрипучие половицы и спуститься в кухню. По пути я подхватила оставленную вчера вечером в гостиной книгу – лучше читать, чем вновь и вновь разбирать запутанные в тугой клубок мысли. На диване разлегся Живоглот, он открыл один глаз, посмотрел на меня удивленно: мол, и куда это ты собралась так рано, но с места не сдвинулся, продолжая мирно посапывать. Счастливый…
Включила кофеварку, приготовила себе кофе. Кухню заполнил легкий горьковатый аромат. Прихлебывая обжигающий ароматный напиток, удобно устроилась за столом. Честно попыталась прочесть пару страниц – напрасная трата времени. Чтение не шло: глаза пробегали по одной и той же строчке, а думы вновь и вновь возвращались к парню, спящего в соседней со мной комнате.
Мы проговорили с ним до глубокой ночи, я рассказала ему очень многое: о его семье, о Хогвартсе, о Слизерине, о его приятелях и однокурсниках, об учебных предметах, которые мы изучали, о преподавателях, которые делились с нами своими знаниями, даже об его игре в квиддич в составе сборной факультета... О многом, но не обо всем. Я старательно избегала в своем рассказе острых углов, умолчала о его мнении о нечистокровных волшебниках, о характере их взаимоотношений с Гарри Поттером, о нашей многолетней взаимной неприязни. Вполне достаточно и того, что он уже знал об этом. Малфой внимательно слушал, не прерывая меня и не спрашивая ни о чем. Я видела, что мое повествование потрясло его до глубины души.
Когда я замолчала, он задал мне один-единственный вопрос:
- Ответь, мы с тобой, действительно, были врагами?
Я опустила голову: ответ был очевиден.
- Понятно, - кивнул он, поднялся и вышел из гостиной. Наверху обернулся:
- Спокойной ночи. Хотя не думаю, что для меня она будет спокойной…
Я слышала звук его тяжелых шагов на лестнице. Сердце защемило – было искренне жаль его. Каково чувствовать себя гадом, не зная своей вины, не помня о себе вообще ничего?! Не хотела бы я оказаться в его ситуации.
Броситься за ним? Утешить? Но что это даст?! Ничего. Однажды память вернется к нему, и жестокая реальность снова расставит все по своим местам.
Почему все эти годы я ненавидела его? Ненависть мешала справедливому суждению о нем, застилала мне глаза. Сейчас, когда я почти излечилась от слепого негативного чувства, я могла рассуждать вполне объективно и здраво.
Малфой всегда обладал очень сложным характером. Вздорный, самовлюбленный эгоист - он казался надменным, циничным и амбициозным, порой жестоким, все время изображал из себя «крутого парня». Он упорно цеплялся за те качества, которые ему прививал в семье отец, словно не замечая влияния матери, которую, безусловно, любил. Драко купался в ее любви, ничего не беря для себя из ее характера. Но реальная опасность, нависшая над Нарциссой, выдёрнула его из неопределенного подвешенного состояния и заставила переосмыслить многие вещи. Конечно же, в первый раз он спасал вовсе не меня – дураку понятно. Но вот второй раз…
Если с Драко-младшего сорвать годами формировавшуюся скорлупу отцовского влияния, то под толстой непробиваемой оболочкой окажется ранимый подросток, взращенный на столь неплодородной почве бескорыстной материнской любовью. Он просто мальчишка, который запутался, что хорошо, а что плохо…
Тот второй раз показал, что Драко Малфой совсем не такой, каким пытался все время казаться.
- Ты… наша, а они… маглы…
В тот раз в нем говорил не Люциус, это наконец-то прорвалась Нарцисса. Кто же победит в нем – тьма или свет, отец или мать? Родители рвут его на части, каждый тянет в свою сторону, запутывая еще больше.
Основное лекарство от ненависти - принять человека таким, какой он есть, не осуждать и самое главное - суметь простить. Теперь я с уверенностью могла сказать, что я простила Драко Малфоя. А значит – излечилась.
Драко нужно жалеть, так же, как я всегда жалела Гарри, как бы кощунственно это не звучало. А все потому, что они, нельзя не признать, чем-то похожи – оба неистовые, непреклонные, скрытные и не желающие принимать ничью помощь. А еще – ненавидящие друг друга. Их взаимная неприязнь изъела их, как ржавчина изъедает железо, медленно источила изнутри, затуманила сознание и рассудок.
Ненависть – странная штука. Она всегда полна страданий для того, кто ее ощущает. Что она несет в себе? Программу самоуничтожения. Истоки ненависти берутся из самой темной половины человека. Это самая тяжелая и самая отвратительная цепь, какой один человек может связать себя с другим, ибо кольца этой цепи пропитаны злобой.
А еще ненависть - это человеческая слабость, которая делает людей предсказуемыми, ими легче управлять, это вредная привычка, которая входит кровь и медленно отравляет ее. Я сумела помочь сама себе, но как помочь им, глупым враждующим мальчишкам?
В доме царила тишина. Я подошла к окну и настежь открыла его – в кухню ворвалась свежесть наступающего утра. Вдали за парком медленно поднималось солнце, первые лучи уже начинали пробиваться сквозь верхушки деревьев. Картина, написанная кистью волшебника по имени Утро, завораживала и уносила туда, где не нужно думать о жестокой реальности.
Я взяла со стола забытый мной, недопитый и уже остывший напиток, сделала пару последних глотков. Кофе закончилось, я поднялась, собираясь пойти к раковине, чтобы помыть за собой чашку, и от неожиданности чуть не выронила ее.
Парень, о котором я только что думала, стоял в дверях кухни, одетый в шорты и футболку, и смотрел на меня серыми широко открытыми глазами.
- Ты? – удивилась я. – Почему не спишь? Еще рано.
- А сама?
- Не спится что-то.
- Вот и мне.
Я сполоснула чашку, повернулась вновь к нему:
- Кофе будешь?
- Лучше чай, – ответил он.
Малфой прислонился к косяку двери, молча наблюдая за моими действиями.
- А знаешь, я вообще ночью не сомкнул глаз – все думал о том, что ты мне рассказала. Сложно сразу поверить в услышанное, все за раз переварить. Кажется, что это ты не мою жизнь поведала, а про чью-то чужую. Жизнь незнакомого незнакомца…
- А ты не сразу, ты постепенно, - улыбнулась ему я, заваривая свежий чай. – У нас впереди есть целых десять дней. Ты успеешь привыкнуть.
- Тревожно как-то… Неизвестность томит.
- Ничего, пройдет.
Что я несу?! У меня самой на душе кошки скребли при мысли о возвращении в Хогвартс.
- А как я буду колдовать? Я же ничего не умею. Ты меня научишь?
- Сейчас нельзя – над нами установлен магический Надзор, разве потом… в школе… Хотя мало вероятно…
- Разбежимся по разным факультетам?
- Угу, - кивнула я. – И не только это…
Он исподлобья посмотрел на меня:
- Из-за наших прежних отношений?
Я промолчала, старательно делая вид, что занята делом: поставила перед ним чашку с чаем, сахарницу и пиалу со сливками.
- Бутерброды будешь?
- Спасибо, не нужно. Что же я буду делать в школе Магии, если ничего не помню?
Он сел к столу. Я устроилась напротив, старательно избегая его взгляда:
- Мистер Уайт сказал, что основные навыки при амнезии не теряются. Стоит тебе взяться за палочку, как рука сама вспомнит, что нужно делать. И мозг сработает автоматически…
- А если не вспомнит и не сработает? - настаивал он.
- Непременно сработает! Откуда такой пессимизм?
Он печально усмехнулся.
Зачем он так смотрит на меня? Чего ждет? Я ничего не могу пообещать ему – там, в Хогвартсе все изменится, у него найдутся совсем другие учителя и советчики. В голове возник образ слизеринского декана – воспоминания заставили меня неуютно поежиться. А еще есть куча его однокурсников – тоже все сплошь «приятные» типы, особенно Крэбб с Гойлом. И «милая» слизеринская староста Пэнси Паркинсон. И другие…
Я изо всех сил заставляла себя не думать о возвращении в Хогвартс. Странная, абсолютно нелепая ситуация: я и хотела и не хотела, чтобы к Драко вернулась память. Возвращаться в школу с таким изменившимся и незнакомым Малфоем было страшно, но общаться с прежним - то еще удовольствие. М-да, душевный покой мне только снился…
- Гермиона, пообещай мне…
Ну, вот, началось… Легко сказать – пообещай.
- …что ты в школе поможешь мне вспомнить магические приемы.
Я вздохнула, наклонилась на стол, оперлась руками в подбородок, задумчиво разглядывая своего собеседника. Он пил чай маленькими глотками, держа горячую чашку обеими руками, словно пытаясь согреть их, и не сводил с меня напряженных вопросительных глаз.
А! Чем черт не шутит – была, не была. Ведь, так или иначе, отношение в школе к нему измениться. Да и ко мне тоже. Пока не знаю, как, но точно изменится. Возможно, новый Драко Малфой останется единственным студентом в Хогвартсе, разумеется, после Гарри и Рона, кто вообще будет со мной общаться. Вся моя жизнь внезапно окажется разорванной на две части — до его амнезии и после.
- Обещаешь? – пытали меня наивные серые глаза.
- Хорошо, обещаю, – кивнула я, хотя сама с трудом верила в свои обещания.
Радостный огонек мелькнул во взгляде. А я тяжело вздохнула – что там нагадала мне Джинни Уизли в начале лета, когда мы еще ничего не знали о предстоящей практике?
«Гермиона, как не крути, а ничего хорошего тебе не светит. В целом получается, что тебе подвернется некто, с кем тебе придется идти по жизненному пути, но с ним нужно быть очень осторожной, ибо он коварен и лжив…»
Что будет со мной, когда к Драко Малфою вернется память?

Весь день мы посвятили борьбе с велосипедом. Слизеринцу, упорно тренировавшемуся в квиддиче на протяжении нескольких лет, все давалось достаточно легко, зато мне, не слишком большой любительнице физических упражнений, пришлось изрядно попотеть. Но ни он, ни я не привыкли отступать. Все наши труды постепенно увенчались успехом – к обеду Малфой намотал уже достаточное количество кругов на заднем дворе, а я начала более или менее уверенно держаться в седле, так что во второй половине дня мы осмелились вывести наших «коней» в парк.
К ужину наши ноги были в сплошных синяках, но лица сияли от успешно выполненного задания. На следующий день решено было начать самостоятельное исследование близлежащих пригородных деревень, полей и рек.
Родители на целый вечер уехали в гости. Мы остались дома одни: сидели на диване в гостиной, пили горячий шоколад у телевизора и рассматривали избитые и израненные коленки.
- У меня их больше, - Малфой нагнулся вниз, изучая свои синяки и ссадины.
- Нет, у меня, - я провела рукой по ноге. – Я девушка - у меня кожа нежнее и тоньше, поэтому и ран больше.
- Неженка, - засмеялся он.
Я швырнула в него диванной подушкой, чтоб не обзывался. Он увернулся.
- Будешь дразнить меня – пожалеешь!
- Ой, боюсь, боюсь, боюсь, - весело рассмеялся он. – Что ты сделаешь тогда со мной?
- Внушу тебе ложные воспоминания… - выдала я, сама не ожидая этого от себя.
Он шутливо нахмурился:
- Например?
- Ну-у-у… - я задумалась. - Скажу тебе, что ты каждый день в прошлой жизни готовил мне по утрам завтрак.
Он рассмеялся:
- Напугала, я и сейчас с удовольствием это сделаю.
- Тогда... Ты всегда мыл за меня посуду…
- Да не вопрос!
Мерлин, этого Малфоя такими пустяками не напугаешь, что бы еще придумать?
- Ты был снобом, любил таскаться по магазинам и пялиться на смазливые мордашки.
- Да-а-а? Разве это плохо? Еще скажи, что мне нравились блондинки!
Черт! А разве нет?! Никогда бы не подумала, что ему могут нравиться брюнетки. Уж не Паркинсон ли?
- Ты вообще-то предпочитал мальчиков…
Глаза парня округлились. Я расхохоталась: неужели он поверил в эту бредятину?!
- А вот это ты врешь! Такого просто не может быть! Ты маленькая лгунья!
- Не смей меня так называть!
- Послушай, ты просто невыносима! – улыбнулся он. - У тебя такой тяжёлый характер!
- Это у тебя тяжёлый, а у меня самый нормальный! Более того, у меня он пре-крас-ный. И
согласись, очень терпеливый.
- Скажи ещё, что мне повезло, что у тебя такой характер! - не мог остановиться он.
Я вновь запустила в него подушкой:
- Конечно, повезло!
Малфой уверенно схватил ее (он же ловец) и отправил назад - в меня. Я увернулась от летевшего в мою сторону снаряда, перехватила его в полете и вновь направила в своего противника, но промахнулась. Жаль, что никогда раньше не играла в квиддич – сейчас пригодились бы полученные навыки. При виде второй подушки в его руках я вскочила и едва успела спрятаться за спинку дивана. Она вновь пролетела мимо, сшибая на журнальном столике оставленный из-под шоколада бокал. Я обернулась на шум: стакан упал, но удачно - не разбился. В это время третья подушка, не замеченная мной, попала точно в цель, то есть в меня; я не устояла на ногах и с грохотом рухнула за диван. Кажется, ко всем моим старым синякам прибавилась парочка новых. Хотя, винить некого – сама виновата!
Малфой подбежал ко мне. Я хихикнула, увидев его испуганное и виноватое лицо.
Он понял, что со мной все в порядке, подхватил с пола подушку, которая только что сбила меня с ног, и вновь замахнулся ею на меня.
- Так нечестно, - закричала я. – Лежачих не бьют.
Парень откинул боевой снаряд в сторону. Одной рукой ловко подобрал упавший бокал, ставя его обратно на стол, другую протянул мне. Я ухватилась за нее. Рывок – и я на ногах. Но движение вперед было настолько резким, что я не удержалась и прямо таки упала на Малфоя. Он быстро среагировал и успел ухватить меня за плечи, не дав упасть.
Его глаза были близко-близко, легкое дыхание достигало моей щеки. Я застыла...
Эта внезапная близость к Драко была неожиданной и поэтому пугающей. Она путала мысли и заставляла сильнее биться сердце.
Малфой убрал руки с моих плеч.
- У тебя на губах усы от шоколада, - чуть слышно проговорил он.
- Где? – я невольно потянулась рукой ко рту.
- Постой, я сам, - он осторожно прикоснулся к моим губам, но на мгновенье замер. Затем его пальцы вновь робко дотронулись до моего лица. А мне вдруг показалось, что мое сердце остановилось. Стало трудно дышать, в голове помутнело. Странно, что я не потеряла сознание…
Мы стояли друг напротив друга, боясь поднять глаза. Казалось - прошла вечность, хотя пролетели считанные секунды. Я первой пришла в себя, рванулась и бросилась вверх по лестнице в свою комнату, с трудом переводя дыхание.
Что это было? И почему так сильно бьется сердце?
Я прижалась спиной к захлопнутым дверям и попыталась отдышаться.
- Гермиона, с тобой все в порядке? - за дверями раздался его встревоженный голос.
Я едва нашла в себе силы, чтобы ответить:
- В полном.
Хотя совершенно не была в этом уверена. Глупая, глупая девчонка…

МАЛФОЙ

Мистер Грейнджер оказался прав. Мчаться с горы на велосипеде, когда ветер треплет твои волосы, адреналин бешено кипит в крови, а за плечами хлопает расстегнутая рубашка – словно рвущиеся раскрыться навстречу бескрайнему простору крылья – от всего этого захватывает дух.
И вдруг как вспышка - знакомые ощущения, со мной это уже бывало. И не раз.
Я оглянулся – Гермиона не отставала от меня, уверенно накручивая педали. Чуть притормозил, поджидая ее. Погладил металлическую раму велосипеда, а руке на миг показалось – лакированную деревянную рукоять.
Девушка догнала меня:
- Что случилось? Почему ты остановился?
- Кажется, я что-то вспомнил…
- Что? – удивленный взмах ресниц.
- Это ощущение полета…
Она улыбнулась:
- Квиддич и полеты на метле. Такое невозможно забыть. Это у тебя в крови.
Нет, ничего не помню, сколько не напрягайся.
- Я был хорошим игроком?
- Неплохим, - согласилась она. Судя по голосу, она мне не льстила.
- Я приносил команде победу?
Подумав, она покачала головой.
- А ты говоришь «неплохой».
- Просто твой главный соперник был чуточку удачливее тебя.
- Кто он?
Гермиона задумалась, словно взвешивая: сказать или нет.
- Гарри.
- Гарри Поттер?
- Да, - кивнула она.
- Гриффиндорец?
Наверное, мой вопрос прозвучал как-то странно, потому как она подозрительно покосилась на меня. Ей что-то явно не понравилось в моей интонации.
- Так это он мой главный соперник?
Вопрос был двусмысленным, хотя, чего греха таить - я рассчитывал именно на этот эффект. Но девушка лишь недовольно поморщилась и, ничего не ответив, нажала на педали.
- Догоняй! – донес до меня ветер.
Я рванул следом за ней. Но догнать ее оказалось нелегко.
Сумасшедшая девчонка! Такая же сумасшедшая, как этот дикий свежий ветер. А говорила, что не любит ощущение полета. Еще как любит! Полет – это свобода!
Я с трудом настиг ее. Ее волосы, выбившиеся из резинки, потерявшейся где-то в пути, рассыпались по спине. Она запыхалась от быстрой езды. Щеки раскраснелись, в глазах блестели маленькие искорки, вдоль уха по шее пролегла мокрой тропинкой каштановая прядка. Хотелось пальцем пройтись по этой зовущей тропке, но я не решился – вспомнил вчерашний вечер. Зачем вновь пугать ее…
- Отдохнем здесь? – Гермиона показала рукой на поляну. – Смотри, сколько здесь цветов. Уже осень, а они не вянут.
Она спустилась с велосипеда и направилась к влекущей зелени. Остановилась под густым тенистым деревом, прислонила к нему велосипед и осмотрелась вокруг:
- Здесь так хорошо, что можно забыть обо всем. Жаль, что лето не длиться вечно!
- А как ты думаешь, в нашей стране есть места, где вечное лето?
- Есть, - отрезала она, потом, вернувшись к «железному коню», отцепила от багажника клетчатый плед и раскинула его на траве:
- Садись, отдыхай.
Я сорвал первую попавшую в руку травинку, засунул в рот, наслаждаясь кисловато-молочным вкусом, и улегся на предложенном ложе, закинув руки за голову. Надо мной раскинулось огромное голубое небо.
Гермиона отошла в сторону, и спустя какое-то время вернулась с охапкой цветов. Уселась рядом со мной и, растрепав на коленях свой разноцветный букет, принялась плести венок. Я наблюдал за ней сквозь ресницы. Загадочная девушка! Она не перестает меня удивлять. То холодная как лед, то мягкая словно шелк, то острая, как лезвие ножа – не подходи – порежешься. Странная она, такая же неуловимая, как только что принесенный ею с поля одуванчик – вроде бы вот он перед тобой – красивый и пушистый, но едва дотронешься до него, нечаянно вздохнешь – и нет его, он исчез, ускользнул из твоих рук, оставив ощущение потери и недосказанности.
- Так как же попасть в вечное лето? – вновь тихо спросил я.
Она повернулась ко мне:
- Я думала, ты заснул.
- Нет. Ты не ответила на мой вопрос…
Она усмехнулась:
- Вот настырный! Да слышала я твой вопрос - не глухая. Вечное лето в твоем родовом поместье – в Малфой-мэноре. Там всегда светит солнце, словно время остановилось на середине июля.
Я выдохнул. Опять ошибся в ней: думал, она что-то скрывает, а, оказалось – бережет меня от неприятного ощущения пустоты, которое неизбежно, когда не помнишь элементарного. Как это нелепо – забыть свой родной дом.
- Смотри, какое чистое небо - голубое-голубое, глубокое… нет, даже не так - бездонное, - прошептал я.
Гермиона вновь отвлеклась от плетения и подняла голову вверх:
- Да… Не каждый день увидишь такую красоту. Как огромное озеро, перевернутое вверх дном.
- Такое же голубое, как глаза моей матери, - невольно вырвалось у меня.
Она резко выпрямилась:
- Ты вспомнил ее?
Я поморщился, и устало потер лоб:
- Нет, просто мне так показалось. А что, она, действительно, голубоглазая?
- Да, - кивнула девушка.
- Значит, у меня не ее глаза. Тогда, чьи? – задумчиво спросил я.
- Бабушкины, - уверенно ответила она. – Я видела ее на портрете. Невероятная красавица.
- Расскажи, какая она, моя мама?
Гермиона на миг задумалась:
- Нарцисса? Она хорошая… очень красивая, добрая, еще совсем молодая, - перечисляла она, – совсем не скажешь, что у нее такой взрослый сын. И она тебя очень любит.
- А мой отец? Какой он?
Я заметил, как она нервно поджала губы и покосилась на мою татуировку на руке. Разве они как-то связаны между собой?
- Я не знаю твоего отца, - соврала она, не моргнув глазом.
- Сейчас ты врешь, Гермиона. Ты не умеешь этого делать. У тебя так смешно сморщился нос.
Она рассмеялась:
- Тебя не проведешь. Но я и, правда, не знаю твоего отца с той стороны, с которой бы ты хотел узнать его.
- Он был дурным человеком?
Девушка промолчала. Понятно, молчание – знак согласия. Когда она не хотела о ком-нибудь говорить, то выбирала одинаковую тактику – молчала, словно набрав в рот воды – и слова из нее не вытянешь.
Она доплела свой венок, скинула оставшиеся цветы на траву и нахлобучила свое творение мне на голову.
Я приподнялся, потрогал венец, возложенный на меня – он оказался чуть великоват. Пришлось подниматься, чтобы пристроить его на более подходящую макушку. Разноцветный убор прекрасно смотрелся бы на фоне каштановой копны. Я почувствовал, как девушка затаила дыхание, когда я приблизился к ней. Боится? Что же такого я натворил в своей прошлой жизни, что она так негативно реагирует на меня? Я не помнил за собой никакой вины.
Венок оказался на положенном ему месте. А я устроился рядом с ней, прилег у ее ног, уверенно положив голову на ее колени. Этого она от меня точно не ожидала – ничего, пусть привыкает. Я не страшный, не кусаюсь.
Прикрыл глаза, чтобы не смущать ее еще больше. И вдруг почувствовал, как она неуверенно провела по моим волосам. Нежные, чуть дрожащие пальчики взлохматили пряди на макушке – по спине приятной волной побежали мурашки. И снова безумно знакомое чувство – словно я не раз в своей жизни испытывал нечто подобное. Вот только когда и при каких обстоятельствах?
- У тебя волосы как у девушки – мягкие, - тихо произнесла Гермиона.
- Это оскорбление или комплимент?
- Дурак ты, Малфой, а не лечишься. Конечно, комплимент. И если бы в Хогвартсе ты не зализывал их назад, было бы намного лучше.
- Учту!
Она взлохматила мои пряди, и наслаждение новой волной покатилось вниз по спине.
- Чувствую себя котом.
- В смысле? – не поняла она.
- Дикое желание – замурлыкать.
-Так мурлыкай, сколько вздумается, все равно здесь никого нет, и никто тебя не услышит, - хихикнула она.
Я открыл глаза и посмотрел на нее снизу вверх, глаза в глаза:
- Расскажи мне о себе, Гермиона. Что ты любишь? Чем интересуешься? Мне очень хочется знать о тебе как можно больше.
Так и думал: она смутилась, ее щеки заалели.
- Зачем? Я простая девчонка, ничего особенного…
- И все-таки?
- Хорошо… Я люблю свою жизнь, ведь другой такой у меня не будет, - начала она тихо и неуверенно. - Люблю маму и папу, люблю их просто так, просто потому, что они есть. Люблю своих друзей, со всеми их минусами и плюсами... ведь они всегда рядом – и в радостях, и в горести, всегда придут на помощь, утешат, позаботятся обо мне. Люблю читать книги, потому что в них открывается огромный неизведанный мир. Люблю быть такой, какая я есть, потому что другой быть просто не умею. Люблю молчать, потому что иногда молчание значит намного больше, чем тысячи произнесенных, но абсолютно пустых слов. Люблю бродить с зонтом под дождем. Однажды я где-то прочитала, что дождь - это слезы ангелов, которые плачут, потому что мы сами обрезаем им крылья. Люблю, когда люди вокруг меня улыбаются. Люблю мамины цветы: лилии, гвоздики, садовые ромашки. Люблю свою школу, потому что она открыла для меня, простой магловской девушки, чудесный мир магии и волшебства. Люблю все времена года: в каждом из них есть что-то особенное. Но больше всего, наверное, все-таки осень – с ней каждый год возвращаются в мою жизнь и Хогвартс, и друзья. И вообще, я осенняя девушка – у меня день рождения осенью.
- Девушка-осень? Здорово звучит! Особенно сейчас, когда на тебе этот венок.
- А хочешь знать, что я ненавижу больше всего? – она не сводила с меня глаз. На миг показалось, что она сейчас произнесет «тебя»… Нет, я вновь ошибся.
- Ненавижу войну, потому что на ее полях гибнет много ни в чем не повинных людей. Ненавижу ложь, от нее бывает очень больно. Ненавижу жестокость, от нее постепенно кусок за куском отмирает сердце, она выжигает душу, превращая ее в пустыню. Ненавижу лесть – от нее просто тошнит. Ненавижу предательство и измену. Ненавижу, когда прячутся за чужой спиной…
В этот миг я видел в ее огромных карих глазах боль. Мне хотелось ее защитить. Я мечтал, чтобы она научилась мне доверять. Я не хотел причинять ей мучения и приносить в ее дом несчастья.
Я сел рядом с ней и приобнял ее за плечи. Она чуть дернулась, но не вскочила и не убежала.
Тихо-тихо, медленно-медленно, кирпичик за кирпичиком между нами росло чувство взаимопонимания. Пусть пока еще не совсем видимое, малозаметное, но оно все-таки появилось, крепло и, как я надеялся, оно могло бы перерасти в нечто большее.

ГРЕЙНДЖЕР

Каждый новый день походил на предыдущие и в то же время разительно отличался от них.
Сегодняшний день начинался, так же как и другие, предшествующие ему. Мы долго ехали, сами не ведая куда – туда, куда глядят глаза. А смотрели они в сторону широкой незнакомой реки.
Синяя лента мелькнула сквозь густую пока еще листву деревьев, требовательно поманив к себе.
- Давай пробежимся по берегу, - предложил Малфой, спускаясь с велосипеда. – Интересно, а вода теплая?
- Ты что, собрался купаться?
- Почему бы нет?
- Сумасшедший! Уже осень, ты можешь заболеть.
- Пусть! У меня снова будет заботливая сиделка. Ты же не дашь мне умереть?
Он подмигнул мне и повернулся в сторону реки, но внезапно остановился и замер. Недалеко от берега на поляне мальчишки запускали воздушного змея.
- Подержи! – Малфой прислонил свой велосипед к моему и рванул туда.
Я не собиралась оставаться наедине с двумя «железяками», опустила их на траву и бросилась догонять слизеринца.
Наверное, детям надоело сражаться с воздушной стихией, они с радостью одолжили нам своих картонных птиц.
Воздушный змей на ниточке – словно чужая жизнь в моих руках. Немного страшно за его судьбу – а вдруг не сумею, не удержу…
- Отпускай его! Выше, выше! Смотри в небо, лови ветер!
Нет, мне не справиться со строптивым воздушным драконом. Я передала тонкую бечевку в сильные и уверенные мальчишеские руки.
Мы, радостно смеясь, бежали по пружинистому травяному склону – бок о бок. Малфой схватил мою ладонь в свою, чтобы я была рядом с ним, чтобы не отставала. Змей пытался вырваться на свободу. Сопротивляясь ветру, разноцветный дракон то взмывал вверх, то нырял вниз. По бокам трепетали пестрые игривые ленточки.
Я забыла обо всем – в тот миг существовали только мое щенячье чувство восторга, улыбка светловолосого мальчишки и его ободряющий голос. И солнце, бьющее прямо в глаза, слепящее, отливающее золотом. Его лучи прятались в листьях высоких деревьев у подножия холма. И зовущий плеск реки где-то совсем рядом.
Я была взволнована. Во мне воедино сплелись самые разные чувства – душевный трепет, восторг, наслаждение, а еще – благодарность Малфою, который подарил мне этот кусочек счастья. Я оглянулась на него – его глаза лучились неподдельной радостью.
Разноцветный дракон, послушный тонкой нитке, то парил, то плясал высоко над нами, временами останавливаясь, покачивался, слегка подрагивая, будто готовился к падению, затем вновь взлетал и устремлялся в небо в отчаянно красивом полёте.
Кружилась голова, затекала шея… Но восторг не отступал – я никогда не видела столько неба вокруг! Или видела, но не замечала. Одно небо для нас двоих… для меня и этого сумасшедшего слизеринского «Дракона». Скажи мне кто-нибудь раньше, что общение с ним может принести мне столько радости - рассмеялась бы в лицо.
- Давай отпустим его! Пусть летит! – предложила я.
- Давай, - согласился он.
Мы не опускали головы до тех пор, пока воздушный змей не превратился в маленькую черную точку на лазурном небосклоне. Грустно – словно вдаль от нас улетало беззаботное детство.
- Побежали к реке?!
- А велосипеды? – я оглянулась назад.
- Да что с ними будет, пусть лежат тут. Побежали, Гермиона!
И мы устремились к реке. Он вновь держал в своей руке мою ладонь – уверенно, надежно, крепко. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.
- Снимай кроссовки, босиком гораздо приятнее, - посоветовала я.
Мы шли вдоль берега, наслаждаясь прохладным бархатом прибрежной травы под ногами. Шли, держась за руки, и молчали. В этот самый миг мы понимали друг друга без всяких слов, как никогда раньше и, возможно, никогда в будущем.
Говорят, что от любви до ненависти всего один короткий шаг. Надо всего лишь сменить знак чувства с плюса на минус. Всего лишь. Так просто. Но от ненависти до взаимопонимания – трудная каменистая дорога. И, кажется, мы ее начали понемногу преодолевать. Пусть это была всего лишь иллюзия - к Драко в любой момент могла вернуться память, но пока этот момент не наступил, я наслаждалась каждой минутой общения с ним.
Да, я была знакома с «этим» слизеринцем не так давно, и, возможно, еще не успела узнать его как следует... Но за такой короткий срок я вдруг поняла: когда он уйдет из моей жизни, мое сердце без него будет биться гораздо медленнее, без него перестанет улыбаться солнце, и равнодушные хмурые облака закроют звезды... Без него мне будет грустно, скучно, безрадостно, но только он об этом никогда не узнает - я ему не скажу...
Мы сели на деревянный мостик, уходящий прямо в речную гладь. Малфой опустил ноги в воду, я не решилась – села рядом с ним, обхватив руками колени. Можно бесконечно смотреть на текущую воду – это зрелище завораживает, кажется, что вода уносит прочь все тревоги и неприятности.
- Здесь край света – смотри, - Драко показал рукой на линию горизонта. Туда, где небо сливалось с землей, где синева накрепко переплеталась с уже слегка позолоченной зеленью леса.
Я кивнула. Как тонко может он замечать эти удивительные мелочи.
- А ты пошла бы со мной на край света? – он оглянулся на меня.
Его глаза требовали правды, я не смогла им солгать:
- Пошла бы…
Мой голос прозвучал хрипло и чуть слышно, но он услышал меня. И улыбнулся.
Да, сейчас я пошла бы за ним куда угодно, хоть в рай, хоть в ад. Хотя, как раз ад он и может мне обеспечить. Утопая в сером омуте его глаз, я чувствовала себя на краю пропасти – еще шаг, и все, пропала, сорвалась и разбилась вдребезги.
Драко встал и протянул мне руку. Я взяла его ладонь в свою. Он помог мне подняться.
- Я все время хочу к тебе прикоснуться – это как наваждение, - прошептал он.
Верно, подумала я, точнее не скажешь – наваждение.
На жизненном пути очень сложно определить, какой мост переходить, а какой избежать. Кажется, я выбрала свой, и не важно, что на середине ему суждено оборваться. Это будет потом… Не сегодня… А сейчас время остановилось…
Драко заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос, и мои мысли разлетелись в стороны, словно испугались чего-то. Пальцами осторожно дотронулся до моего лица, и мне захотелось, чтобы это продолжалось вечно, никогда не кончалось. Я закрыла глаза, наслаждаясь нежностью его рук. Чувство было новым, незнакомым. Горячими губами он едва прикоснулся к моим губам, я вздрогнула от неожиданности. Медленно, но настойчиво провел языком по моему пересохшему от волнения рту, перейдя в поцелуй, полный тепла... Мне вдруг показалось этого мало. Я подняла свои руки, двигаясь по его плечам, нашла его лицо и, вплетая пальцы в его волосы, ответила на его поцелуй со всей нерастраченной страстью... В голове зашумело, все завертелось, закружилось. Словно наступило солнечное затмение. Словно мир ушел из-под ног. Если бы не его крепкие руки, надежно державшие меня, я бы потеряла сознания от нахлынувших ощущений.
И вдруг… как вспышка в мозгу, как кадры из старого забытого кинофильма: холодный презрительный взгляд и жестокое «грязнокровка».
Как будто я неожиданно оказалась под ледяным душем, острые колючие капли застывшей на морозе воды вонзились мне прямо в сердце…
Я оттолкнула его:
- Нет!
- Почему? – умоляли его глаза.
- Нет!
Я вырвалась из его объятий, на ходу надевая на ноги босоножки, побежала прочь, подальше от затягивающего плена пепельно-серых глаз. Как я могла забыться? Я действительно сошла с ума… Драко Малфой не тот человек, ради которого можно отдать жизнь. Он человек – призрак, человек, которого в реальности нет. Заколдованный слизеринский принц, который ждет своего пробуждения и освобождения из магловского плена. О чем я думала, когда целовала его?! Я не имела права так поступить - обманывать и его и себя. Так нельзя! Это неправильно! У наших отношений нет будущего, так зачем их запутывать еще больше?!
Глупая… безрассудная… чокнутая гриффиндорка…
Только почему я вряд ли когда-нибудь смогу забыть его горячее дыхание, его трепетные поцелуи, его восхищенный взгляд?... Так на меня еще никто не смотрел, ни Рон, ни Гарри, ни кто-либо другой из хогвартских парней. Разве что Виктор Крам, но его взгляды и его поцелуи оставили меня равнодушной. Меня никогда не считали просто девушкой, только подругой, у которой можно списать домашнее задание, ходячей энциклопедией, занудной, любящей читать нравоучения старостой, зубрилкой, этаким «синим чулком». А я живая! И у меня есть сердце!
Я мчалась, размазывая предательские слезы по щекам, не оглядываясь, все дальше и дальше от слизеринца, туда, где могла бы забыться от горьких мыслей. Только разве от себя убежишь?!
Я оглянулась – его не было за моей спиной, он не побежал за мной, он остался стоять там, на краю света – покинутый и обиженный мной… Так кто, спрашивается, жесток?
От этих мыслей на душе сделалось еще горше.
Я резко остановилась. Что делать? Идти вперед или вернуться назад?
Вперед – твердили рассудок и здравый смысл.
Только кому это нужно? Мне?! Наивной и смешной девчонке, которая так соскучилась по нежности, которой уже все равно, кто он и как его зовут, которой наплевать на войну и на завтрашний день?!
Есть только мы, и только сейчас…

МАЛФОЙ

Она вернулась – я услышал за спиной ее легкие шаги. Подошла чуть слышно и села рядом, прижавшись к моему плечу:
- Прости меня…
Крохотная слезинка скатилась по ее щеке, сорвалась вниз и разбилась о колени.
- Не плачь…
- А я и не плачу, тебе показалось…
Я обнял ее за хрупкие плечи:
- Гермиона, разожми же, наконец, свою ладонь и отпусти в небо воздушного змея… Ты понимаешь, о чем я?
Она подняла на меня заплаканные глаза:
- Мне страшно…за нас…
- И мне…
В ее глазах сомнение и тревога. Но я ей не солгал - я сам боюсь этой томящей неизвестности. И себя боюсь. И своего прошлого. И своего будущего.


Источник: http://twilightrussia.ru/forum/44-9573-1
Категория: Фанфики по другим произведениям | Добавил: Miss3115 (18.02.2012) | Автор: Олишна
Просмотров: 2472 | Комментарии: 5


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 5
0
5 Bella_Ysagi   (20.11.2013 18:30) [Материал]
cry cry мне так нравится такой Драко...хоть бы после возвращения памяти это в нем осталось!

0
4 Lenerus   (27.09.2013 13:18) [Материал]
Страшно, как Драко отреагирует, когда память вернется. sad

0
3 Deruddy   (29.07.2013 01:49) [Материал]
Что-то одна глава тяжелей другой... Страх перед неизвестностью утомляет, натягивая нервы струной sad

0
2 traum_al   (04.06.2013 14:26) [Материал]
спасибо

0
1 Алан   (12.03.2012 22:32) [Материал]
интересно что произойдет когда к Драко вернется память huh
автор не подскажет flirt



Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]