Дожидаться Рона после уроков Луна не стала: сегодня, если судить по расписанию, его последний урок проходит в теплице, значит, ему долго идти сюда. Лучше уж встретиться сразу в Общем Зале. В конце концов, сколько можно бояться Малфоя? Ну вот, сглазила! Увидев старосту в окружении телохранителей, Луна попыталась быстро вернуться в класс, откуда ещё наверняка не успела уйти профессор Макгонагал.

– Куда это ты, Лунатичка? – осведомился Драко, а крепкие ручищи Кребба и Гойла ловко толкнули девушку в пустой класс.

– В Общий Зал обедать, – спокойно ответила Луна.

– Погоди, обед не волк, в лес не убежит. Надо, типа, поговорить.

– Ну, давай поговорим. Только мне показалось, что Кребб и Гойл не обязательно должны меня держать, – пожала плечами Луна.

– Ты, типа, непроницаемая? Ну-ну, – Малфой дал знак своим дружкам, и те отступили от Луны. – Короче, ты будешь со мной встречаться, или хочешь иметь проблемы?

– Я не хочу проблем, но и встречаться с тобой тоже не буду. Ты, мне, короче, не нравишься, – хмыкнула девушка.

– Нет, ну ничего себе! – протянул Драко. – Ты на себя давно в зеркало смотрела, Полоумная? Ты свои глаза-тарелки видела? А вот этот авангард на голове, это, типа, что? А это? – он протянул руку к висящему на шее девушки лунному камню.

– Не трогай, это амулет, – Луна перехватила его руку и оттолкнула.

– О-о! – Драко закатил глаза. – Чтобы парни на тебя смотрели? Ну, это правильно, без магии на тебя нельзя смотреть.

– Тогда зачем ты предлагаешь мне встречаться? – с легким удивлением спросила девушка.

– Ну, типа, камень на меня твой подействовал. Вот и хочу, чтобы ты была моей девушкой.

– Я не хочу.

– Неужели я хуже этого Уизли, который, кстати, на лягушку похож? – Драко провел пальцем по щеке Луны. Та дернулась, но палец старосты школы не убрался.

– Да отстань ты от меня! Ты ещё руки будешь распускать? – Луна оттолкнула Драко, но тому, похоже, понравилось сопротивление девушки. Тем более что Кребб и Гойл стояли рядом.

– Для тебя это почетно, Лунатичка. Ты, короче, не дергайся, тебе ещё понравится.

– Если ты сейчас же не отпустишь меня, я закричу и ударю тебя, – пригрозила Луна.

– Ударишь меня? – насмешливо переспросил Малфой. – Это типа как? Вот я лезу к тебе, дальше…

Девушка выхватила из кармана пирамидку и с размаху опустила ее на голову Малфоя. Тот заорал так, что Кребб и Гойл испуганно кинулись к нему.

– А-а-а! Идиотка! Мне же больно! Схватите ее, придурки! – прижимая руки ко лбу, завыл староста.

Луна, пряча пирамидку назад в карман, выскочила из класса и помчалась в Общий зал.



– Луна, ты просто молодец, – Гермиона улыбнулась девушке, которая закончила свой рассказ. Друзья сидели в библиотеке и делали вид, что учат уроки.

– Вот и пригодилась пирамидка, – одобрительно сказал Гарри.

– Как вы думаете, Жаба ее накажет? – с опаской спросил Рон.

– Мне кажется, что это Малфой должен переживать. Одно дело меня дразнить и Гарри доставать, а другое – руки распускать. Это никуда не годится. К тому же Луна – чистокровная волшебница. У нее такие же права, как и у слизеринцев, – ответила Гермиона.

– Ещё полгода назад я бы полностью с тобой согласился, Гермиона, но сейчас в школе царит маразм, поэтому я ожидаю всего, чего угодно, – произнес Гарри.

– Я пожалуюсь папе, он этого белобрысого мага-малолетку так заколдует, что не поможет даже корень мандрагоры, – возмутилась Луна.

– Класс! – Рон растянулся в улыбке. – Я бы и сам не против превратить Малфеныша в хорька и наступить на него. Тогда точно ничего не поможет!

– Я все же думаю, что Малфой не пойдет жаловаться Амбридж, – уверенно сказала Гермиона. – Чьим бы сыном он ни был, распускать руки – это позор для него, как для парня. Поэтому он будет мстить. Мерзенько и гаденько. И поэтому, Рон, ты должен беречь Луну, как зеницу ока.

– Тем более что Луна сделала то, о чем мы все давно так мечтали, – добавил Гарри.

– Ну вообще-то да, заехать Малфою по лбу пирамидкой. Круто! Небось, теперь неделю в больничном крыле с шишкой будет лежать.



Надежды Рона не оправдались. Малфой появился за завтраком с заклеенным лбом, злой и настроенный на самую скорую и страшную месть. Гарри видел, что к Драко подошла встревоженная директриса, спросила про шишку, покивала на Гарри. Но Малфой мотнул головой и что-то буркнул про «ударился об стол».

– Ты права, Гермиона, староста не стал плакаться в плечо мамы-жабы, а решил действовать сам, – сказал Гарри.

Взяв с гриффиндорского стола две порции, он пересел за стол Гаффелпафа.

– Честно говоря, за Луну боязно, да и она сама приуныла, бедняжка, – произнесла Гермиона. – Надеюсь, что Рон сможет ее защитить.



– Мне страшно, Рон, – Луна шмыгнула носом и нервно поправила волнистые светлые пряди, которые были особенно хороши после того, как девушка расплела косички.

– Не бойся, я этого хорька порву на части, если он к тебе подойдет ближе, чем на два метра, – пообещал Рон.

– Я знаю, что я в безопасности, когда ты рядом. Но мы учимся на разных факультетах, и может случиться так, что однажды тебя рядом не будет. А Малфой всегда ходит со своими дружками. И они очень сильные.

– Я буду стараться всегда быть рядом, – пообещал Рон. – Вот, если хочешь, приходи учить уроки в хижину. Как сюда приходить, ты знаешь. А здесь классно, правда?

– Правда, – согласилась Луна и даже обвела взглядом старую комнату.

– Ну, я тут немного раскидал свои вещи, но я уберу!

– Все хорошо. Я сама не люблю порядок. Когда все аккуратно сложено, ничего не найдешь. Мне здесь очень нравится. Малфой точно не знает про вход в хижину?

– Да этот придурок до сих пор считает, что здесь призраки живут, – насмешливо проговорил Рон. – Так что ты здесь в полной безопасности и… со мной!

Луна благодарно кивнула.

– Ты все-таки постарайся не бояться, – Рон похлопал ее по плечу.

– Я хочу верить тебе, – произнесла Луна. Затем она вынула из кармана пирамидку и некоторое время разглядывала ее.

– Вот, и пирамидку носи с собой. Для безопасности, так сказать. А хочешь, я ее возьму? Только если я Малфоя шибану, то от его башки точно ничего не останется. И пусть тогда Жаба меня наказывает! – Рон рассмеялся. Луна тоже заулыбалась.

– Хорошо, ты уже улыбаешься, значит не боишься, – Рон обнял ее. Затем, подумав, придвинул к себе и поцеловал.

– Ты любишь меня? – Луна серьёзно посмотрела в его глаза.

– Да, что за вопрос! Защищал бы я тебя тогда от Малфоя! – Рон покивал.

– Я люблю тебя, – взгляд Луны стал спокойным, а затем и затуманенным. – Малфой обязательно отомстит мне. И я даже знаю, как. Но я этого не хочу. Рон, я хочу, чтобы первым у меня был ты! – торжественно произнесла девушка.

– Чего? Ты что, обал… то есть я хотел сказать, ты о чем думаешь? Малфой не сделает этого! – воскликнул Рон, ошалело глядя на Луну.

– Кто знает… – печально произнесла она и положила руки на широкие плечи парня.

– Ну уж нет, такого я ему не позволю! Это точно! – ответил Рон, впрочем обнимая Луну.

– Я хочу, чтобы ты взял меня, – проговорила Луна и приблизила лицо к Рону, чтобы тот еще раз поцеловал её.



– Так и сказала? – Гарри от изумления даже приоткрыл рот.

Рон покивал. Они стояли в коридоре, пока остальные школьники завтракали. Завтрак, конечно, жалко, к обеду от голода можно будет есть даже то, что дают гаффелпаффцам, но разговор с Роном все же важнее. Ведь следующая возможность поговорить будет в лучшем случае вечером, если Амбридж не вспомнит про наказание.

– И? – Гарри заинтригованно смотрел на друга. – Как все прошло? То есть, скажи, конечно, только если хочешь, просто Луна – она такая странная. И у неё это было в первый раз…

– А чего, – Рон подбоченился. – Ей понравилось. Я же – опытный.

Гарри вздрогнул, не зная, смеяться ему или сначала падать, а потом смеяться. Хотя чего уж тут смешного. Гермионе, бедной, больно было. И теперь уж точно не сознается, очень или не очень. Ведь тогда он, Гарри, ещё не владел блокологией. Надо будет спросить… Или не надо. Сейчас-то ей нравится.

– Ну… я очень рад за тебя… то есть за вас.

– Да, а Гермионе скажи, что заначка Люси мне помогла, а то будет переживать за Луну. Ну ты понял… – Рон весело подмигнул.

– Понял, – Гарри прыснул.

– О, мы ещё позавтракать успеем, а то есть охота, пошли, Гарри.



Весь день Гарри думал то о Луне и Роне, то о предстоящей порке. Он надеялся, что Амбридж забудет, но на уроке новейшей магической истории директриса напомнила, что Гарри должен явиться к ней. При этом она думала о наказании на стуле. Но предчувствие почему-то подсказывало парню, что взыскания не будет. Произойдет что-то другое. Но хорошее или плохое? Этого Гарри сказать не мог.

Увидев взволнованную Гермиону и скисшего Рона, Гарри понял, что случилась неприятность.

– Что-то с Луной? – спросил он, быстро подходя к друзьям.

– Этот хорек, я его прибью! – буркнул Рон.

– А я убью эту мерзкую Луш! Она позвала Луну якобы к директрисе по поводу шишки Малфоя. А на самом деле это была ловушка. Малфой с дружками схватили ее! Начали издеваться.

– Как? – ужаснулся Гарри.

– Толкать друг к другу, причем естественно в грудь! Ржали, как ненормальные, а Малфой ещё из палочки своей волшебной дунул, чтобы юбка Луны задралась.

– Урод! – прорычал Рон.

– Но, к счастью для Луны, в класс заглянула Тонкс, – продолжила Гермиона. Гарри облегченно вздохнул.

– Швырнула Малфоя об стенку вместе с его дружками… Теперь они все в кабинете директрисы.

Сердце Гарри сжалось.

– Боюсь, что Луну и Тонкс выгонят, – закончила Гермиона.

– Но… – Гарри от возмущения не сразу смог сказать, что хотел. – Что это за идиотская школа, ненормальная система! Это Малфоя с его гориллами нужно вышвырнуть из школы! Причем здесь Луна?

– Гарри, я не хочу, чтобы оправдались мои худшие опасения, но я помню, что было, когда Малфой попал какобомбой в директрису. Ему действительно можно все.

– Вот что, – решительно проговорил Рон. – Если эта Жаба-смертница выгонит Луну, я за себя не отвечаю. Я урою этого белобрысого ублюдка, отравлю Жабу и уйду из школы!

– Если за такое накажут Луну, а не Малфоя, то нам действительно здесь больше нечего делать, – согласился Гарри.



– Ну что? – они подбежали к Тонкс и Луне, едва увидели их идущими по коридору.

Глаза Луны были красными от слез, Тонкс тяжело дышала от злости.

– Вы не поверите, ребята, – Нимфадора то ли всхлипнула, то ли хохотнула. – Десять очков со Слизерина и на взыскание к декану!

– Что? – переспросил Гарри. – Малфоя наказали?

– Ну типа того, – кивнула Тонкс. – Если бы изнасиловал, было бы пятьдесят.

Луна вытерла слезы и всхлипнула в плечо обнявшего её Рона.

– Ну а меня уволили, – закончила Нимфадора.

– Как? – одновременно воскликнули Гарри и Гермиона. – За что?!

– Как за что? Я же Дракошу по стене знаете как размазала? И Кребба с Гойлом тоже. Жаба сказала, что я не имела права так обращаться с учениками. Я должна была их растащить вежливо. Уважаемый мистер Малфой, вы не могли бы опустить юбку мисс Лавгуд и убрать руки с ее груди. А, вы, господа Кребб и Гойл, не могли бы отойти в сторону и не мешать разговору преподавателя и провинившихся учеников. В общем, Жаба мне ещё и судом пригрозила, сказала, что Люциус Малфой этого так не оставит. Я отвечу за каждую шишку и ушиб Драко. Так что завтра я дорабатываю последний день и собираю вещи.

– Профессор Тонкс, простите меня, это я во всем виновата, – заплакала Луна.

– О Боже, девочка, ты-то тут при чем? Любой нормальный человек на моем месте поступил бы точно так же, если бы увидел, как над тобой издевались эти трое чистокровных отморозков. Ты виновата лишь в том, что учишься в этой дурацкой школе и живешь при таком идиотском правительстве! Если сегодня волшебный мир приветствовал возвращение величайшего волшебника мира Воландеморта, если сегодня за то, что с тобой сделал староста школы, сняли всего десять очков и слегка пожурили негодяя вместо того, чтобы выгнать из школы, то что я и ты можем поделать? Не плачь, детка. Зато завтра я выскажу Жабе все, что о ней думаю.



– Тонкс, может, нам тоже уйти вместе с тобой? Я никогда не думал, что это скажу, но новый Хогвартс у меня вот где уже сидит, – Гарри расстроено наблюдал за тем, как Тонкс собирает вещи.

Гермиона держала на руках Сириуса и потихоньку вытирала слезы.

– Я такие вопросы не могу решать. Я должна поговорить с профессором Дамблдором. Да и нужно ли уходить, Гарри?

– Здесь с каждым днем все хуже и хуже, дело дошло уже до полного маразма, – ответил он.

– Маразм-то полный, я согласна, но тебе и Гермионе нужно закончить школу. И поддержать морально тех, кто нуждается в вашей помощи, – напомнила Тонкс. – Вспомни Гаффелпафф. Если Гермиона уйдет из Хогвартса, вместе с ней уйдут Добби с Винки, а значит, кормить бедных магглорожденых будет некому. Дальше, гаффелпаффцев притесняют так, что просто оторопь берет, а теперь представь их состояние, если их покидает их главная надежда. И если кто-то из них уйдет из школы, то окажется в ещё худшем положении, чем те, кто остался в Хогвартсе. Все эти дети, хоть и магглорожденные, но волшебники, а магические способности не спрячешь в карман или сейф, они проявятся обязательно, а без умения владеть ими можно применить волшебство нечаянно. За незаконное волшебство – в Азкабан, а если несовершеннолетний, то будут другие взыскания, тоже малоприятные. Поскольку к власти пришел Воландеморт, то не удивлюсь, если в Азкабан будут сажать и детей. Ненадолго, но там и пары часов хватит для воспоминаний на всю оставшуюся жизнь, – Тонкс передернула плечами. – Я была там, когда училась на аврора, нам показывали, куда отправляются преступники-волшебники, чтобы мы были в курсе, – пояснила она. – Брррр!

– К власти пришел Воландеморт, а я сижу здесь, в Хогвартсе, ничего не делая! – возмутился Гарри. – Почему Орден Феникса и Дамблдор не остановят все это?

– Гарри, профессор Дамблдор сказал мне, что Воландеморта способен уничтожить единственный волшебник из ныне живущих – это ты, – Тонкс серьёзно посмотрела на него. – Но тебе всего 17, ты ещё много не знаешь, ты не можешь сейчас сражаться с Воландемортом.

– А когда смогу? Когда он уничтожит всех вас? – воскликнул Гарри.

– Я не знаю, когда ты будешь готов, но я знаю точно одно: если ты погибнешь, это будет конец нашим надеждам, – ответила Нимфадора.

– Но… так нельзя! Как долго вы будете прятать меня от Воландеморта? Сколько людей пострадает, спасая меня?

– Не говори так, – Тонкс положила руку на плечо Гарри. – Все не совсем так, как ты думаешь. Мы, Орден Феникса, не собираемся тебя прятать от Воландеморта ещё лет эдак сто. Нет, просто ещё не время. Сейчас Люциус популярен, Сам-Знаешь-Кто тоже сумел создать себе имидж, который начнут и дальше поддерживать все газеты. А вот когда эта эйфория закончится, а закончится она очень скоро, потому что у Лорда потрясающая способность сеять раздор, страх и недоверие между людьми. Так вот, когда волшебники поймут, что никакого Премудрого Лорда не существует, а есть только ужасный могущественный колдун, которого невозможно ни убить, ни отравить, ни взорвать, который умеет читать мысли и насквозь видит каждого своего приближенного, когда волшебники поймут, что тот кошмар, который был шестнадцать лет назад, вернулся, когда те, кто не застал или не помнит темные времена, узнают, что это такое – жить в постоянном страхе, не доверяя никому, тогда возникнет острая необходимость в сопротивлении этому безобразию. И тогда в нашем Ордене будет не пятеро волшебников, считая дедушку, а очень много магов, которые захотят бороться со злом. Профессор Дамблдор надеется, что ты будешь и дальше усиливать свои магические способности и однажды сумеешь уничтожить Лорда.

– Но почему он не хочет уже сейчас меня забрать в Орден и обучать всему, чему нужно? Почему я должен терпеть эту Жабу, когда ее можно легко и просто раздуть и лопнуть с треском над Хогвартсом?

– Потому что ещё не время. Ну лопнем мы эту лягушку министерскую, Лорд нового директора назначит. Например, Беллатрикс Лестранж.

– Нет, тогда уж лучше Амбридж, – вздрогнула Гермиона.

– Вот именно, – продолжала Тонкс. – Беллатрикс – чокнутая маньячка. И другие приближенные Лорда тоже ещё те извращенцы. Если кто-то из них станет директором, то дети будут вспоминать нашу Жабочку и ее времена, как самые светлые за всю историю Хогвартса. Поэтому пусть уж остается Амбридж, мы, по крайней мере, знаем все ее закидоны, а кто предупрежден, тот вооружен.

– Но она наказывает именно Гарри! – возразила Гермиона. – У Гарри от ее «стоек» руки затекали и немели, а как она заставляла Филча его пороть!

– Но Гарри уже научился хитрить и избегать ее наказаний, а Филч по сравнению с новыми аврорами не порет, а по спине гладит. Гарри, – Тонкс вздохнула. – Ты должен послушать профессора Дамблдора. Если он скажет тебе оставаться в школе – оставайся. Мы точно знаем, что именно в школе до конца учебного года ты в безопасности. Амбридж хочет сделать из тебя посмешище, но добивается она того, что скоро ты станешь очень популярен среди учеников, чьи родители пострадают от террора. Это очень важно. Ты – наш будущий лидер, главный помощник профессора Дамблдора, ты соберешь вокруг себя тех, кто будет бороться с Сам-Знаешь-Кем. Я не знаю, должна ли была тебе это говорить, но я сказала. И мне кажется, что если бы профессор смог с тобой поговорить, он бы тоже тебе посоветовал остаться в школе.

– Но… может быть, профессор Дамблдор разрешил бы мне как-нибудь связываться с ним, – немного растерянно спросил Гарри.

– Это очень опасно, Гарри, за Дамблдором идет такая слежка, что, – Тонкс выразительно округлила глаза. – Ты всегда сможешь связаться с ним через Снейпа или Макгонагал. И ещё, если все-таки новым учителем по ЗОТИ назначат Беллу, то я лично разрешаю тебе удрать из школы, – Тонкс грустно улыбнулась и обняла Гарри.

– Нам будет очень тоскливо без тебя, Тонкс, – вздохнул Гарри, обнимая ее в ответ.

– Мы постараемся как-то продержаться оставшиеся четыре месяца, – Гермиона всхлипнула и тоже обняла Нимфадору.

Сириус, посмотрев на маму и Гермиону, громко заплакал.

– Да, Барсучок, мне тоже хочется сделать, как ты, – шмыгнула носом Тонкс. – Нет, скажу все-таки Жабе все, что про неё думаю. Воспользуюсь тем, что ещё со времен моей беременности у меня остался портал, позволяющий перемещаться куда угодно.

– А что это за портал? – спросил Гарри.

Гермиона улыбнулась: очевидно, она знала.

– Беременная женщина не может аппарировать, – пояснила Тонкс. – Летать по каминной сети или кататься на Рыцарском автобусе, сам понимаешь, тоже не очень полезно для будущей мамы. Поэтому всем беременным волшебницам выдается портал. Ну а я, когда родила Барсучка, забыла его вернуть соответствующим магическим инстанциям. И Жаба, конечно, об этом не знает.



Тонкс зашла в Общий зал на завтрак с Барсучком на руках и желанием рассказать всей школе, за что ее увольняют. Амбридж с мрачным удовлетворением посмотрела на неё, не поняв намерений бывшей гриффиндорки.

– Давай, Тонкс, – Гарри выразительно смотрел на неё. – Пусть все узнают, давай!

– Кхе–кхе, – громко откашлялась Тонкс, усилив голос заклинанием. – Я хотела бы сказать пару слов школьникам, – Нимфадора поднялась. Сириус скорчил смешную физиономию, перекривив недовольное лицо Амбридж.

– Дело в том, что с завтрашнего дня я не работаю в Хогвартсе, потому что госпожа Жа… то есть Амбридж меня уволила, – сообщила Тонкс.

Ученики мгновенно перестали есть и удивленно посмотрели на свою учительницу, которая явно издевалась над директрисой.

– Предчувствую вопрос «За что?» Отвечаю. Я швырнула старосту школы и его дружков-переростков, которые издевались над девушкой.

– Вы посмели причинить Драко Малфою телесные повреждения! – крикнула Амбридж, от возмущения забыв про Сонорус.

– Да? Ой беда какая! Драко, я так сильно ушибла тебя? А почему ты не в больничном крыле? После моего удара об стенку ты должен был там лежать по меньшей мере месяц, – ответила Нимфадора.

Ученики посмотрели на нее с удивлением. Гаффелпаффцы прыснули и вопросительно глянули на Гермиону.

– Да, я признаю, что действительно слишком невежливо отодвинула господина старосту школы. Однако я хотела предупредить всех девушек Хогвартса: если к вам вдруг пристанет сын Министра Магии, не нужно отбиваться, просто расслабьтесь и получайте удовольствие. Сопротивление бесполезно. Максимум, что грозит Слизерину, это журящий взгляд директрисы и письмо папе Малфою с вопросом, сколько снять баллов с негодяйки, посмевшей отказать наследному принцу.

– Немедленно замолчите, профессор Тонкс! Вы не имеете права так говорить! – закричала Амбридж, на сей раз усилив голос так, что школьники едва не оглохли.

– Не так громко, а то ребенка испугали, – Тонкс успокаивающе прижала к себе Сириуса и продолжила.

– Папа разрешил снять десять баллов со Слизерина. Так что имейте это в виду, дорогие юные леди. Может, вам стоит впредь быть ласковее с Драко и получить пятьдесят поощрительных баллов для своего факультета? Но не знаю, полагаются ли они Гаффелпаффу. Обычно домашние эльфы выполняют сексуальные прихоти своих хозяев бесплатно.

– Это все… возмутительно! – крикнула Амбридж. – Люциус Малфой этого так не оставит! Вы предстанете перед судом за избиение ученика!

– Да ну? – Нимфадора подчеркнуто удивилась. – А Драко не хочет тоже предстать перед судом? Он большой мальчик, ему уже семнадцать, он полностью несет ответственность перед законом, перед которым все маги равны. Или все-таки некоторые равнее?

– Замолчи! Мерзавка! – Амбридж вскочила и грохнула кулаком по столу.

Школьники ахнули. У многих заблестели глаза: наблюдать, как директриса будет ругаться с острой на язык Тонкс было любопытно.

– Ах, я мерзавка? – подчеркнуто обиженным тоном переспросила Тонкс.

– Ты скоро будешь считаться волшебной тварью, ясно тебе, метаморфомагиня?

– Ах, я волшебная тварь? А ты – Жаба облезлая, глупая, бесполезная! – сообщила Нимфадора и, невинно сложив губки, выпучила глаза.

По залу побежала волна шепота, кто–то тихонько захихикал. Гермиона довольно улыбнулась. Гарри и Рон громко рассмеялись. Гарри увидел, что Драко покраснел, а директриса сделалась пунцовой.

– Ты ответишь и за оскорбление директора тоже! – хватая воздух ртом, выдавила Амбридж.

– Да вы сами себе ходячее оскорбление, дорогая госпожа директриса, – снисходительно ответила Тонкс. – Я пытаюсь понять, куда вас записать? И волшебные твари, и волшебные существа обидятся, если вас к ним причислят.

– Ты… ты не учитель, а хулиганка! Только выживший из ума Дамблдор мог взять в Хогвартс такое недоразумение!

– Я недоразумение? Дети, поднимите, пожалуйста, руки, кому не нравились мои уроки? – Тонкс повернулась к школьникам.

Руки подняли несколько слизеринцев и рейвенкловцев.

– Это мнение детей, оценку моей работы коллегами мы узнали на педсовете. Претензии ко мне были только у вас, что сильно похоже на предвзятое отношение.

– Учителями могут быть только чистокровные волшебники, а не подружки оборотня! – крикнула Амбридж и злорадно уставилась на Тонкс. – Вот, дети, полюбуйтесь, а ещё учитель! Незаконнорожденный ребенок и дружок – оборотень!

– Я люблю Ремуса Люпина – бывшего учителя Хогвартса, который работал здесь, и был одним из лучших преподавателей, – ответила Тонкс. Ее голос дрогнул. – Я бы вышла за него замуж, если бы не ваши новые законы, из–за которых оборотни не могут вступать в браки, а вот анимаги–недоучки, с позором сбежавшие из Хогвартса, когда в школу вернулся ее настоящий директор – профессор Дамблдор, да, такие могут учить детей! Вернее, мучить.

Зал потрясенно слушал.

– Ты… ты больше нигде не устроишься на работу! Ты… ты сядешь в Азкабан за оскорбление! Люциус Малфой этого так не оставит! Не оставит! Ты явишься на заседание Визенгамота!

– Ага, Барсучка дедушке Дамблдору отнесу и явлюсь, – насмешливо ответила Тонкс. – Ребята, я не знаю, как вы, но я считаю, что такой директор Хогвартса – это оскорбление замка и всех его традиций, а новый Министр Магии, который убивает магглов и передает добрые традиции насилия следующему поколению, – Тонкс указала рукой на Драко Малфоя, – это оскорбление нашего магического мира. Вернувшийся Лорд – просветленный учитель всех волшебников – на самом деле чудовище, жестоко убившее очень многих волшебников, – это угроза нашему волшебному миру. Но решать вам. А я, пожалуй, пойду. Сегодня мои уроки отменяются, отдохните немного. Надеюсь, ещё увидимся, – Тонкс махнула рукой и исчезла.
_______________________________________________________________________________________