– Так это был типа Ступифай, Гойл?

– Ну, она визжала, как ненормальная, я даже заклинание забыл, ну и… шибанул!

– И как, по-твоему, мы будем развлекаться с ней? После твоего удара даже Сев будет лечить её не меньше недели, Гойл!

– Сириус, я не вынесу этого, я что-нибудь с собой сделаю!

– Что со мной было? Джеймс, я ничего не помню! – Лили растерянно провела рукой по волосам и тихо зашипела от боли. – Что это? Больно!

Джеймс крепко прижимал её к себе.

– Джеймс, Лили нужно отправить в больницу, – осторожно произнес Сириус.

– Да-да, – Джеймс кивнул.

– Объясните мне, что со мной! – потребовала молодая женщина.

Дамблдор внимательно смотрел на спящую Лили. Джеймс напряженно следил за лицом профессора.

– Её не тронули, – Дамблдор ещё раз провел рукой вдоль тела женщины, не касаясь её. – Каким-то образом ей удалось избежать этого ужаса. Так что Элис не ошиблась. Похоже, Лили отделалась только испугом и ударом по голове.

– Но что с ней? – Джеймс в отчаянии мотнул головой. – С Лили происходит что-то ужасное. Она плохо спит, просыпается от кошмаров. И почему она ничего не помнит?

– Похоже, на неё наложили заклинание Обливиайте. Но все заклинания забвения коварны тем, что они хорошо действуют на магглов и плохо на волшебников. Чем сильнее и болезненнее воспоминание, тем труднее стереть его без последствий. Тот, кто помог Лили, хотел, чтобы она забыла этот кошмар. Но это не так просто. Она все равно что-то помнит. Тот ужас, который она пережила, остался в её голове, – Дамблдор печально посмотрел на бледное лицо Лили.

– Я уговорил её принять снотворное зелье, – произнес Джеймс. – Она измучалась. Что теперь делать? Как ей помочь?

– Я думаю, нужно восстановить ей память, чтобы её перестала мучить безызвестность. Когда Лили вспомнит, как она спаслась, ей должно стать лучше.

– Но как это сделать? – спросил Джеймс.

– При помощи легилименции. Но дело в том, что никому не нравится, когда вмешиваются в его мысли и воспоминания. Это неприятные ощущения, но будем надеяться, что Лили успокоится.

– Я уговорю её, – Джеймс осторожно и нежно провел рукой по темно-рыжим волосам.

– Элис, я умоляю тебя, скажи, что со мной произошло? – Лили сидела на больничной кровати. Ее лицо было бледным, под глазами ясно виднелись темные круги.

Элис, невысокая светловолосая женщина с усталым и несколько отрешенным взглядом больших глаз, внимательно и задумчиво посмотрела на молодую женщину.

– Тебя схватили упивающиеся смертью, – произнесла она.

– Это я помню, – Лили вытерла выступившие слезы. – Они оглушили меня ударом по голове.

– Ты потеряла сознание, – продолжила Элис. – Что было потом, помнишь?

– Нет, вернее, смутно… Упивающиеся смотрели на меня, – Лили обхватила себя за плечи и поежилась. – Потом… потом я не помню… – женщина вытерла стекающие по щекам слезы. – Потом я вышла из камина.

– Значит, кто-то спас тебя, – Элис посмотрел на неё спокойно, но Лили знала, что таковы особенности выражения лица её подруги.

– Кто? Кто мог спасти меня? Я боюсь, что и ты, и Джеймс… вы что-то скрываете от меня… Меня изнасиловали, да? – Лили мелко задрожала.

– Нет, на тебе не было следов насилия, – ответила Элис.

– Их нетрудно убрать при помощи волшебства, – Лили закрыла лицо руками. – Я чувствую себя… ужасно. Это незнание… Джеймс ни разу не был близок со мной после этого…

– Я думаю, он боится предложить тебе из-за того, что ты очень расстроена, – сказала Элис. – К тому же вспомни, что с ним было из-за твоего похищения. Да и ты сама… разве ты хочешь близости?

Лили заплакала и покачала головой.

– Я не могу… мне плохо…

– И он чувствует это, – Элис подошла к Лили и села рядом с ней. – Вы обвенчаны, а это много значит…

Лили зарыдала.

– Послушай, Лили… ты должна успокоиться и выслушать меня, – Элис протянула ей стакан с успокоительным зельем. – Если тебя так мучает незнание и сомнение, спроси у профессора Дамблдора. Он владеет блокологией и легилименцией. Если на тебе есть следы насилия, он это увидит.

– Но не скажет мне, потому что это убьет меня… Он не признается ни мне, ни Джеймсу…

– Значит, тебе лучше самой для себя решить, что ничего не было. Ты спаслась и всё.

– Я старалась … Все это время я старалась убедить себя в этом… Но у меня не получается, я боюсь, меня мучает то, что я – возможно… – Лили не договорила, а только расстроено посмотрела на Элис. – Джеймса, наверное, это тоже мучает!

Лили снова зарыдала.

Гарри проснулся. В уголках своих глаз он ощутил влагу. Шрам сильно саднило. Гарри провел рукой по лбу и увидел на пальцах кровь. Неужели опять? Но в этот раз тошнота была вполне терпимой, так же, как и головная боль. Гарри тихо позвал Добби и велел принести салфетку, чтобы вытереть кровь. Добби, сверкнув в темноте своими глазами-мячиками, быстро выполнил просьбу.

Гарри приложил к пылающему лбу влажную салфетку, и ненадолго почувствовал облегчение. Но ткань быстро нагрелась и пропиталась кровью. Гарри взял с прикроватной тумбочки волшебную палочку и наколдовал себе несколько кусочков льда.

– Что случилось? – донесся до него шепот Гермионы.

Девушка быстро наколдовала несколько свечей и кинулась к Гарри.

– Тебе снова плохо? Я позову профессора Дамблдора! – воскликнула она.

– На этот раз все терпимо, – морщась от боли, ответил Гарри.

Гермиона уложила его на подушку, наколдовала новый большой кусок льда и, надевая на ходу халат, выбежала из комнаты. Гарри увидел над собой печально моргающего Добби.

– Гарри Поттеру снова плохо, – всхлипнул эльф и щелкнул пальцами. Гарри ощутил, что на него вылилось по меньшей мере ведро холодной воды.

– Добби! – заорал Гарри. Вода залила ему глаза, нос и уши. Он закашлялся, но к своему изумлению почувствовал себя намного лучше. Добби протянул ему сухое теплое одеяло, в которое Гарри, стуча зубами от холода, быстро завернулся.

– Надеюсь, Гарри Поттеру лучше, – почтительно произнес эльф.

– С-спасибо, Добби, – пробормотал Гарри, вытирая мокрое лицо уголком одеяла.

Дверь, охраняемая сэром Кэдоганом, открылась и на пороге появилась взволнованная Гермиона. Гарри поднял на неё глаза и прищурился – без очков все вокруг было размытым.

– Профессор? – Гермиона повернулась к выходу.

– Вы должны пригласить меня, мисс Грейнджер. Я не могу войти в ваше семейное гнездышко без разрешения хозяев, – донесся до Гарри голос Снейпа.

Не веря собственным ушам, Гарри изумленно посмотрел на Гермиону – Его-то ты зачем привела!!!

Но девушка в это время стояла, повернувшись к Снейпу, и, возмущаясь его неторопливости, пытаясь понять, не издевается ли он.

– Это чары, – произнес профессор.

– Заходите, пожалуйста, – неуверенно произнесла Гермиона. Снейп переступил порог.

Профессора Дамблдора сейчас нет в школе, и я подумала… Но ведь Снейп – он хоть и злой, но ведь поможет, Гарри, – Гермиона виновато посмотрела на Гарри.

Он сидел все ещё завернутый в одеяло, мокрый и дрожащий, но чувствующий себя сносно. Шрам перестал кровоточить, но испачканная салфетка, которую цепко держал стоящий рядом и тоже дрожащий Добби, была доказательством того, что приступ у Гарри в самом деле был. Снейп подошел к кровати, взял Гарри за запястье. Тот вздрогнул от прикосновения, сделал движение рукой, словно хотел отнять ее, но сдержался.

– С ним уже все в порядке, – сообщил Снейп, выпуская руку. – Я вижу, Добби оказал первую помощь, – он коснулся совершенно мокрой простыни.

– Он облил меня холодной водой, – настороженно произнес Гарри.

– Это лучшее, что он мог сделать. От себя могу добавить только рекомендацию высушить постель и сменить белье, чтобы не простудиться к утру, а затем лечь спать. Если вы настаиваете, то могу лично заняться вашими простынями, чтобы оправдать свою пробежку через всю школу в три часа ночи.

– Ему было плохо, профессор! – возмутилась Гермиона. – Болел и кровоточил шрам, его тошнило – все, как в тот раз…

– Все? – прервал ее Снейп. – И сон тоже? Отвечайте, Поттер!

– Да, я опять видел маму и то, что с ней случилось, – негромко, но твердо ответил Гарри.

– А знаете почему? Потому что вы опять думали об этом, несмотря на мой запрет и просьбу директора, несмотря на мои уверения в том, что вашей матери очень повезло тогда и она спаслась. Не верите мне, Поттер? Или просто любопытство? Как что-то может остаться неизвестным для самого Гарри Поттера, овладевшего блокологией и высшей магией?

Рот Снейпа кривился в знакомой усмешке. И Гарри стало ужасно неприятно, что Снейп вошел в его комнату.

– Вы истинный сын своего отца, Поттер, – продолжил Снейп. – Тому тоже было мало разрешенного и доступного. Разрешенное – это для дураков, не так ли? А великолепный Поттер должен дойти до сути, до конца, дальше всех, без него вода не освятится! Лезете не туда, получаете по носу, а потом я, вытащенный из постели среди ночи, должен промакивать вам лобик?

– Не вам мне это говорить, – огрызнулся Гарри. Он был зол на Гермиону за то, что она привела профессора, но сейчас к злости добавилось возмущение, и Гарри позволил обрушиться этой волне на Снейпа.

Профессор шагнул вперед, вцепился в спинку кровати. Гермиона втянула голову в плечи, умоляюще глядя на Гарри.

– Не мне это говорить? А кому же, позвольте спросить, если не мне, который раз десять спасал вашу жизнь, вытаскивая вас из ловушек, куда вас приводило пренебрежение к правилам и нарушение запретов? – Снейп произнес это тихим голосом, полным угрозы.

Гермиона зажмурилась.

– Отец тоже спас вашу жизнь! – выкрикнул Гарри. – Вы тоже нарушили запрет, вам тоже хотелось знать больше, вы тоже полезли туда, куда вас никто не приглашал! Тогда, под Дракучую Иву! А сейчас беситесь, потому что так и не вернули этот долг!

– Черта с два! – рявкнул Снейп. – Я вернул этот долг сполна, я спас больше, чем его никчемную жизнь!

– Да ну? А что же вы такого спасли, о чем никто не знает? – крикнул Гарри.

– Его жену, которую он дал похитить Темному ордену, мракоборец чертов! – заорал Снейп. – Они составляли планы по обезвреживанию отрядов Упивающихся смертью и латали последствия маггловских катастроф, а его собственную жену из его собственного дома похитили два недоумка, которые «Ступифай» толком наложить не могли! Оставил ее на попечении своего дружка-извращенца и накачанного снотворным оборотня, а сам ускакал расписывать схему спасения мира! А потом размазывал сопли по плечу своего второго дружка и размазывал бы их, пока не получил свою жену назад с проломленной головой, изнасилованную десятком упивающихся смертью!

Гермиона всхлипнула за спиной Снейпа, и в комнате наступила звенящая тишина.

– Неправда, – прошептал Гарри.

– Правда, – устало бросил Снейп. Гарри показалось, что Снейп уже пожалел, что сказал, вернее, прокричал все это, но Гарри твердо решил, что не отстанет от зельеведа, пока тот не скажет все. Но, похоже, Снейп и сам понял, что в данной ситуации глупо будет недоговорить.

– Ее схватили во время набега на маггловское предместье, – проговорил он тихо и ровно. – Заметили симпатичную магглу и решили развлечься.

– Люциус Малфой, – утвердительно произнес Гарри.

– Вы собираетесь предъявить ему обвинение утром? – Снейп усмехнулся. – Она потеряла сознание и этим испортила развлечение. Меня позвали, чтобы я дал ей какого-нибудь зелья, чтобы придать сил на несколько часов сопротивления. Я узнал Лили Эванс и попросил своих … хм.. друзей отдать ее мне. В обмен на пару склянок Напитка грез. Заметьте, Поттер, не для того, чтобы скормить ее проснувшемуся оборотню или свернуть ей шею и послать вашему отцу на Рождество. Я просто отправил ее домой.

– Она ничего не помнила, – проговорил Гарри.

– Вы намекаете, что я все же своего не упустил, а заклинание забвения наложил с целью замести следы? Уверяю, нет. Я не хотел, чтобы она вообще помнила о том, что случилось.

Гарри молчал.

– Я не забыл уточнить, что это было незадолго до Рождества? За восемь месяцев до вашего рождения и за четыре – до моего фактического вступления в Орден Феникса. Таким образом, это не было моей обязанностью двойного агента, – голос Снейпа уже вернул обычный насмешливый тон. – И это можно считать первым разом, когда я спас вашу жизнь, хотя вы и не можете этого помнить. Надеюсь, больше вы не будете напоминать мне о моем неизмеримом долге перед вашим непревзойденным отцом?

Снейп, не глядя больше ни на Гарри, ни на Гермиону, вышел из комнаты.

– Гарри, – Гермиона робко села рядом с ним, – извини, я хотела как лучше…

– Вот как, – Гарри все ещё ошарашено смотрел перед собой. – Он спас мою маму…

Гермиона взяла свою волшебную палочку и высушила простынь и одеяло. Затем села рядом с Гарри. Он помолчал.

– А впрочем… если у него была возможность, – наконец произнес он, – то… Это же мама… Она была такая… необыкновенная. Снейп был когда-то влюблен в неё…

– Я считаю, что это был очень благородный и правильный поступок со стороны профессора Снейпа, – осторожно сказала Гермиона. – Он должен был так поступить.

– Да, – Гарри повернул к ней лицо. – Если уж на то пошло, он ненавидел отца, но мама – это другое дело… Она никогда ничем не обидела Снейпа. Он не мог позволить ей так страшно умереть.

– Совершенно верно, Гарри, – отозвалась Гермиона. – Как странно все складывается. Ты – сын того человека, которого ненавидел профессор, но почему он забывает, что ты и сын Лили тоже? Тем более, ты похож на маму характером…

Гермиона потушила свечи, оставив одну, и легла.

– Давай спать, – девушка потянула Гарри за рукав, приглашая лечь рядом. – То, что профессор Снейп способен на такие поступки, говорит в его пользу, – добавила она. – Возможно, поэтому профессор Дамблдор ему доверяет.
_______________________________________________________________________________________