Вечером Гарри поднялся из своего любимого кресла в Гриффиндорской гостиной, отложил в сторону учебники и с тоской посмотрел на выход.

– Тебе пора к Снейпу? – спросила Гермиона, складывая свой длиннющий реферат по заклинаниям.

– Да, – Гарри почесал затылок. – Пора снова представлять себя птицей под повторяющееся заклинание «Бездарный, ленивый, самовлюбленный мальчишка-щенок», вернее, птенец!

– Удачи тебе, – ласково произнесла Гермиона. – А на Снейпа не обращай внимания.

– Я бы рад, но только он – мой учитель, – Гарри невесело усмехнулся. – Гермиона, а может, когда я, наконец, преобразуюсь в сокола, огромного такого, размером с гиппогрифа, как думаешь, ничего, если я съем одну маленькую противно пищащую саблезубую летучую мышку?

Гермиона рассмеялась.

– Гриффиндор только скажет тебе спасибо!

– Звучит заманчиво, но придется отказать от этой затеи, – ответил Гарри и снова усмехнулся. – Боюсь, что меня стошнит.



Гарри подошел к двери кабинета Снейпа, постучал и вошел.

– Садитесь, Поттер, – холодно произнес Снейп, поворачиваясь к нему.

Гарри сел, достал учебник с упражнениями.

– О ваших дуэльных успехах ходят легенды, – неожиданно проговорил профессор. – Дошло до того, что уже говорят, будто вы перещеголяли самого Филеаса Флитвика.

– Это преувеличение, – ответил Гарри, начиная листать книгу.

– Не скромничай, Поттер, ты обязан быть круче не только профессора Флитвика. В конце концов, он уже старенький и не владеет блокологией.

Гарри настороженно посмотрел в мрачно усмехающееся лицо профессора Снейпа. Что бы это значило?

– Ты используешь свои знания блокологии в поединках?

– Да, это получается само собой, – ответил Гарри.

– Отлично, значит, будет чему учить тебя после того, как ты преобразуешься в своего ясного сокола, – Снейп нехорошо улыбнулся. – Видишь ли, Поттер, мне на роду написано быть твоим учителем. После анимагии могу дать тебе продвинутый курс дуэльного искусства с использованием блокологии и выманологии. Очень поможет в поединке с Темным Лордом.

Гарри смотрел на профессора уже удивленно. К чему это говорится?

– Жаль только, что пока тебе придется тренироваться всего лишь на жалких слизеринцах.

А, ну так бы и говорил, что за Драко обиделся. Гарри коротко хмыкнул.

– Мне показалось, что профессор Тонкс открыла дуэльный клуб для того, чтобы мы могли постоять за себя, используя все свои знания, – заметил он.

– Верно, – ответил Снейп, – приступим к уроку. Итак, вы должны найти волшебную формулу, которая даст вам возможность преобразоваться. Для каждого анимага эта формула своя, и рассчитать, вернее, понять, что это за формула, может только сам будущий анимаг. И чем скорее вы для себя её откроете, Поттер, тем будет лучше для вас. И для всех нас тоже.

Поскорее приступим к продвинутому курсу дуэльной блокологии, – Гарри посмотрел на Снейпа.

– Сосредоточься на своей птице, – приказал Снейп. Как же ты меня достал, мальчик!

Не более чем вы меня, профессор.

Заткнись, щенок!

Выставляю блок!

М-да, ругаться с профессором мысленно – интересное занятие! Придраться не к чему, а снятие баллов с Гриффиндора ничего не даст. Часы с рубинами не умеют это «слышать».

Гарри вздохнул, закрыл глаза и принялся сосредотачиваться изо всех сил. Итак, он превратится в сокола, в какого, нужно представить все в подробностях и не забывать, что птица должна будет походить на него, Гарри. Только чем? Клювом, что ли? Ну вот, сосредоточиться не получается. Ещё раз. Сокол, перья, взмах крыльев, восхитительное чувство полета. Пока только на метле под руководящие указания Рона, а потом можно и на своих двоих. Эх, скорее бы!

– Поттер! Вы собираетесь заниматься делом или думать о всякой ерунде?!
– окрик профессора Снейпа отозвался неприятной болью в голове.

Гарри поморщился. Но боль не пропала, а только усилилась. Опять шрам? Гарри провел рукой по лбу.

– Гойл, не мешай, придурок!

– Она моя!

Перед глазами Гарри мелькал свет наколдованных свечей, обстановка замка. Все закружилось и к горлу подкатила тошнота, перемешанная с ужасом.

– Лили! Нет! Только не это! – Джеймс рыдал, обхватив голову руками.

Сириус, бледный до синевы, молча смотрел на друга.

– Бродяга, я этого не вынесу! Я с собой что-нибудь сделаю!

Голова раскалывалась от боли, и Гарри застонал, прижимая руки к пылающему лбу.

– Немедленно выставляй блок! – донесся до него голос Снейпа.

Лили лежала на полу. Больно и неудобно связанные руки, кляп во рту – все так, как она и думала. Молодая женщина открыла глаза. Голова гудела после удара кулаком. Лили непроизвольно зажмурилась от воспоминания. Наверняка, сотрясение, тошнит от каждого движения, да что там движения, невозможно даже думать, кажется, что даже самая маленькая и непроизвольная мысль не думается, а бьет изнутри в черепную коробку.

– Гойл, так это был, типа, ступифай? – осведомился ленивый голос Люциуса Малфоя.

Лили ощутила, что вся покрылась холодным липким потом. Она у Упивающихся смертью! Одно из самых любимых занятий слуг Волдеморта – охота на маглянку. Молодая женщина задрожала. Если ей суждено погибнуть от насилия… Ледяной ужас сковал все внутри и подкатился к горлу.

Гарри показалось, что вода лилась в лицо бесконечно долго, но нестерпимый ужас, от которого было невозможно дышать, отступил, и боль в голове перестала быть дикой.

– Гарри, мальчик, что опять произошло? – Гарри открыл глаза и с удивлением обнаружил, что лежит на кровати в больничном крыле. Когда его успели перенести, ведь он только что был в кабинете Снейпа?

– Что ты видел? – лицо профессора Дамблдора, склоненное над Гарри, выражало сильнейшее беспокойство.

Мадам Помфри промокнула лоб парня, и Гарри успел заметить, что губка испачкана кровью.

– Мама… Она была у упивающихся, – произнес Гарри. – Кребб, Гойл, Малфой… Гойл ударил её.

– Гарри, я прошу тебя, не думай об этом. Это было очень давно, твоей маме удалось спастись, зачем ты мучаешь сам себя сейчас? – Дамблдор погладил Гарри по плечу.

– Я не могу заблокироваться… Это происходит, и все… Почему мама спаслась?

– Должно было что-то помешать этому, – ответил профессор Дамблдор. – Считай это справедливостью судьбы, если хочешь. Но так или иначе, твоя мама не стала жертвой насилия, и это должно тебя успокоить.

– Это начало происходить снова, – ответил Гарри. – Где-то погибла женщина.

Лицо Дамблдора побледнело, но только на мгновение. Через секунду Гарри почувствовал, что старый профессор только укрепил блок.

– Северус подтвердил это. Упивающиеся снова возобновили свои ужасные развлечения. Но ты не можешь помочь той несчастной женщине, поэтому, прошу тебя, отгородись от этого кошмара, Гарри!

Дамблдор взял из рук мадам Помфри губку и промокнул лоб Гарри.

Где-то погибла женщина, как от этого отгородиться? Хотя если об этом думать, можно сойти с ума! Гарри закрыл глаза и мысленно установил один из своих самых крепких блоков.

– Я ничего… не помню, – Лили сидела в объятиях Джеймса и осторожно ощупывала огромную шишку на своем лбу.

Сириус смотрел на неё внимательно и почти испуганно.

– Ей нужно в больницу, – произнес Джеймс. – Бродяга… Лили… её нужно отправить в больницу.

– Да, – ответил Сириус. Теперь он перевел свой настороженный взгляд на Джеймса.

– Все будет хорошо, Лили, – Джеймс осторожно привлек молодую женщину к себе. – Главное, что ты жива.

Гарри открыл глаза. Профессор Дамблдор поправлял на его запястьях обереги. Рядом с кроватью на стуле сидела Тонкс.

– Побудь с ним рядом, Нимфадора, и если Гарри опять станет плохо, польешь на него водой и позовешь меня.

– Хорошо, профессор Дамблдор, – ответила Тонкс.

– Не надо, – встрепенулся Гарри. – Почему профессор Тонкс должна сидеть рядом со мной? У неё завтра уроки, да и Сириус…

– За Барсучком присмотрит Добби, – ответила Тонкс. Она улыбнулась, но Гарри видел, что женщина очень взволнованна.

– Со мной все в порядке, – возразил он.

– Гарри, ты напугал нас, – Нимфадора покачала головой. – Тебе так плохо было, и шрам опять кровоточил, так что, извини, нам спокойнее будет присмотреть за тобой.

– Да, – кивнул Дамблдор. – Если все будет хорошо, то Нимфадора заснет на соседней кровати.

Профессор неожиданно повернулся к двери:

– Что случилось, Драко?

– Я руку ушиб, – ответил голос Малфоя.

Гарри с отвращением почувствовал, как тот смотрит на него и сидящую рядом Тонкс.

– А что тут происходит? – Драко с трудом скрывал в голосе то особое удовольствие, которое испытывает человек, когда видит, как оправдываются самые смелые его предположения.

– Давайте свою руку, мистер Малфой, – строго потребовала мадам Помфри. – Да у вас даже синяка нет, а вы шли в больничное крыло!

– А мне очень больно, – нагло соврал Драко и снова довольно посмотрел на лежащего Гарри. Тонкс вытерла выступившую на шраме кровь.

Мадам Помфри раздраженно ушла за заживляющим и обезболивающим зельем, а Малфой растянулся на соседней с Гарри кровати и наигранно застонал.

Чего это он сюда приперся? Ведь и в самом деле, не из-за ушибленной же руки, которую он, кстати, кажется, и не ушибал? Видел, как Снейп бежал за наколдованными носилками!

– Драко, ты стонешь, потому что тебе так плохо или так хорошо? – раздраженно осведомилась Тонкс.

– Рука очень болит, ударился неудачно! А с чего это мне может быть хорошо?

– Ну, – Тонкс многозначительно повела бровями. – Мало ли! Может, ты испытываешь удовольствие, когда ударяешься головой, прости, рукой обо что-нибудь.

– А по-моему, головой любит биться обо все подряд Поттер. При чем получает от этого эротическое наслаждение! – огрызнулся Малфой.

Тонкс поднялась со стула, подошла к Драко и, нагнувшись к его уху, тихо произнесла:

– Если ты сейчас не прекратишь ломать комедию, я вылью тебе на голову вот этот тазик с водой, – и Нимфадора нежно указала на плавающую в миске губку.

Появившаяся мадам Помфри полила руку Малфоя зельем и велела отправляться спать.

– Да, и пять очков со Слизерина за некорректное высказывание в адрес Гарри,
– добродушно сказала ему в спину Нимфадора.



Гарри проснулся. Боль в голове прошла, тошнота исчезла, как и неприятные ощущения во всем теле, которые он испытывал, когда засыпал. Рядом, крепко обняв его, лежала Гермиона. От неё шло такое приятное тепло, что Гарри совсем забыл, что он не в комнате сэра Кэдогана. Поэтому, когда он открыл глаза и обнаружил себя в больничном крыле, разочарованно вздохнул.

Тонкс не было, очевидно, она уже ушла к своему ребенку. Гарри пошевелился, Гермиона открыла глаза.

– Я пришла, когда ты уже спал, и уговорила Тонкс не волноваться за тебя. Ведь кто лучше меня чувствует, каково тебе! – сказала Гермиона в Гаррину шею.

– Так вот почему я так хорошо спал, – слегка улыбнулся Гарри.

– Тебе вчера снова было плохо? Да?

– Похоже, я не могу выставлять блок, когда Волдеморт питается тем, что происходит на вечерах охоты на маглянок. Ощущения ужасные. Тошнит так, что хочется вылететь из собственной шкуры. А самое ужасное – это то, что знаешь, что именно происходит!

Гермиона грустно слушала Гарри и гладила его по голове. Вошедшая мадам Помфри всплеснула руками:

– Это что такое! Поттер! Грейнджер! Это больничное крыло!

Гермиона, немного смутившись, быстро встала с кровати.

Мадам Помфри осмотрела Гарри и разрешила ему отправляться на уроки.



Едва Гарри появился в большом зале, как услышал хохот слизеринцев. Малфой, сидящий в окружении своих друзей, закатывал глаза, хватал ртом воздух. На лбу его виднелся нарисованный ярко-красный шрам.

– Не обращай внимания на этого кретина, – шепотом попросила Гермиона, хватая Гарри за рукав.

Скулы Гарри едва заметно дернулись. Стакан с тыквенным соком, стоящий рядом с Малфоем, взлетел и выплеснул свое содержимое в лицо Драко. Рон захохотал. Кребб и Гойл испуганно отпрянули от мокрого Малфоя.

– Это ты, Поттер?! – Драко вскочил, с яростью глядя на Гарри.

– Я даже палочку не достал, – ответил Гарри. – А ты, видимо, докривлялся, что сам спятил, – и Гарри указал на его нарисованный шрам. – Тебе идет.

Малфой вынул свою волшебную палочку.

– Попробуй только выстрели, – строго произнесла Гермиона и кивнула в сторону преподавательского стола.

– Я все равно знаю, что это сделал ты, – процедил Малфой.

После завтрака Гарри поплелся в подземелье на сдвоенный урок зельеведения.

Снейп, едко прокомментировав ужасное выполнение домашнего задания, взмахнул волшебной палочкой на доску, чтобы появился рецепт зелья.

– Приступайте к работе, – приказал он.

Гарри внимательно принялся читать рецепт.

Рон тоскливо почесал затылок и принялся делать тоже, что и Гермиона. В конце концов, сколько не читай эти дурацкие рецепты, сколько не следуй строго инструкции, все равно получится ерунда, за которую Снейп поставит дохлый трояк. А вот если подражать Гермионе, может, тогда что-нибудь получится?

Гарри ссыпал в кипящий котел мелко нарезанную траву пустырника, когда услышал возле своего уха голос профессора Снейпа.

– Если ты будешь применять для своих шалостей беспалочковую магию, я назначу тебе наказание.

Гарри машинально повернулся на голос и увидел бледное суровое лицо Снейпа.

– Ты меня понял, Поттер? А то ведь я тоже умею давать подзатыльники, не вставая со своего кресла.

Гарри хотел ответить, что никогда первым не трогает Малфоя, что посмотрел бы он на выражение лица профессора, если бы кто-нибудь передразнивал его поведение в самые-самые болезненные моменты его жизни, ведь то, что происходит с ним, Гарри, это реакция на те ужасы, которые вытворяют упивающиеся смертью! Но Гарри ничего не сказал, а просто вытряхнул эти мысли из-под своего блока.

– Смотри внимательно за своим зельем, уже давно пора добавить следующий компонент, – раздраженно произнес Снейп и пошел дальше вдоль рядов кипящих котлов.

Гарри выразительно посмотрел ему вслед.

– Что случилось? – шепотом спросила приблизившаяся Гермиона.

– Да вот примериваюсь, как бы толкнуть нашего профессора в котел любимчика Драко! Глядишь, отличное зелье получится у мистера Малфоя хоть раз в жизни!
_______________________________________________________________________________________