Матч проходил, как всегда, при полных трибунах, пестрящих шарфами и флагами. Гриффиндорцы размахивали плакатами в поддержку своей новой команды. Среди рейвенкловцев снова виднелась ревущая голова льва Луны Лавгуд. На сей раз лев примерно раз в минуту сжёвывал змею, хотя Гриффиндор играл с Хаффлпаффом. Но у Луны, очевидно, были свои соображения на этот счет. Слизеринцы придумали новую песенку про вратаря Рона Уизли, ещё более злобную, чем «Уизли – наш король» - «Лажевый капитан». Но Гарри надеялся, что у Рона уже выработался иммунитет на подобные выходки. Сам он чувствовал себя неважно. Похоже, сказывалось волнение за друга. Страшно подумать, что будет, если Гриффиндор продует. Гермиона сидела рядом. Судя по всему, её состояние было таким же. По свистку мадам Трюк матч начался. Игроки закружили над полем, выбивая друг у друга квоффл и уворачиваясь от ударов. Колин Криви, заменивший Джордана Ли, впервые комментировал происходящее на поле.
Гарри становилось хуже. Голова как-то странно гудела, словно колокол. Блок, нужно ставить блок, словно непробиваемое стекло, вспоминал он указания Снейпа. Так, кажется, лучше, он покосился на Гермиону. Девушка скрестила руки на груди.
Первый гол забил Хаффлпафф. Гриффиндорцы отчаянно завыли. Хафлпафф взорвался криками радости. Слизеринцы запели «Что за лажа капитан!»
– Ничего, это только начало, наши всё равно выиграют, - попытался утешить гриффиндорцев Хагрид.
Он повернулся к Гарри и Гермионе и обмер. Они сползли со своих мест.
– Э-э-э, - растерянно промычал Хагрид.
Возле Гарри присела бог весть откуда взявшаяся красавица профессор Смит. Хагрид уставился на неё, не в силах оторвать взгляд – ну и прелесть, дамочка, если бы он не был полувеликаном – э-э-эх! Элизабет принялась нащупывать пульс на шее Гарри.
– Хагрид, ему нехорошо. Посмотри, что с мисс Грейнджер. Кажется, их надо отнести к мадам Помфри.
С трудом отведя глаза от Красотки, Хагрид поднял Гермиону и стал выбираться из толпы учеников. Элизабет обхватила Гарри, словно собиралась поднять его, и растерянно посмотрела на окруживших ее гриффиндорцев.
– Сделайте носилки, - подсказал испуганный Невилл. Дин, Симус и другие напряженно кивнули, глядя на бледное лицо Гарри. Стадион кричал с новой силой. Игра продолжалась уже со счетом 10:10.
*
Гермиона приоткрыла глаза. Все правильно, больничное крыло, а одноклассники, наверняка, до смерти перепугались. Гарри! Что с ним?! Должно быть, то же, что и с ней. Девушка догадалась, что отключилась из-за слишком сильных эмоций толпы болельщиков. Столько восторга и отчаяния сразу, ужас! Неудивительно, что слабенький блок, который пока что получался у неё и Гарри, был пробит. Гермионе казалось, что она превратилась в перегоревший предохранитель.
– Северус, я не понимаю, что с ним, - услышала Гермиона встревоженный голос Дамблдора.
– Не надо было пускать их на матч, директор. Они не умеют как следует отгораживаться от эмоций других, - прозвучал в ответ голос Снейпа.
– Здесь что-то другое. С девушкой ничего страшного, скоро придет в себя. Но Гарри… Из него словно кто-то вытянул все жизненные соки.
Гермиона испуганно открыла глаза. На соседней кровати лежал Гарри в расстегнутой мантии. Побелевшее лицо и утратившие цвет губы… Дамблдор сидел рядом, положив свою ладонь на грудь ученика. Возле него стоял Снейп, хмуро глядя на директора.
– Возможно, это реакция на сильный эмоциональный взрыв, - произнес он.
– У волшебника, обвенчанного со своей парой, энергетика становится очень мощной, - растерянно ответил Дамблдор.
– Не забывайте, что это сильно зависит от отношений, развивающихся между ними, - в голосе Снейпа Гермиона услышала знакомые ехидные нотки.
– Мне показалось, что у этих детей всё хорошо.
– Вот именно… детей! Оба зеленее зеленого. Или вы считаете, что их возня – это и есть гармоничные отношения мужчины и женщины!?
- Они привязываются друг к другу и, кажется, уже любят друг друга. А любовь, Северус, - это главное оружие Гарри.
– Всё это очень сентиментально, господин директор, - Снейп дернул уголоком рта и кисло посмотрел на лежащего Гарри.
– Кто-то забрал все силы Гарри. Я уже довольно долго держу руку, а он и не думает приходить в себя. Если можно, попробуй выяснить, кто это сделал. Неужели среди учеников есть такой мощный энергетический вампир? Только этого не хватало!
– Это будет непросто, директор, - недовольно ответил Снейп.
– Северус, - вздохнул Дамблдор, - когда я тебе давал простые поручения?
К ним подошла мадам Помфри.
– Нужно дать Поттеру ещё немного Взбадривающего зелья, - сказала она.
– Да, Поппи, если угодно, я помогу, - Дамблдор приподнял голову Гарри и держал её, пока мадам Помфри аккуратно вливала в рот лекарство. Гарри рефлекторно глотал.
– И ещё, Северус, детям нужно доделать амулеты. Похоже, впереди их ждет несколько неприятный период повышенной чувствительности, - произнес Дамблдор, помогая мадам Помфри укрыть Гарри. – Посмотрите, как дела у мисс Грейнджер.
Мадам Помфри подошла к лежащей Гермионе.
– Девушка уже пришла в себя. Сейчас я принесу зелья и ей.
– Как ты себя чувствуешь, девочка? – спросил Дамблдор.
– Хорошо, - еле слышно ответила Гермиона. – Что с Гарри?
– Уже ничего страшного. При таком уходе, как у мадам Помфри, уже завтра ему станет намного лучше.
Директор вежливо попрощался и вышел. Снейп, махнув черной мантией и не сказав ни слова, исчез вслед за ним.

*
Выпив Взбадривающего зелья и подождав, пока мадам Помфри выйдет, Гермиона встала. В теле была гудящая слабость, но терпеть можно. Девушка села на кровать Гарри. Его лицо уже не было таким белым, губы слегка порозовели. Гермиона взяла его за руку – пальцы холодные. Нужно погладить и растереть. Кольцо на месте, по-прежнему невидимое. Гермиона погладила его руку.
– Привет, - услышала его сорвавшийся на шепот голос.
– Гарри! – Гермиона погладила его по лицу. – Как ты себя чувствуешь?
– Ужасно, - слегка заплетающимся от слабости языком проговорил Гарри. – А что это было?
– От сильного взрыва эмоций разбило наши блоки. Профессор Дамблдор сказал, что мы теперь стали очень чувствительными, - пояснила Гермиона. – У меня такое ощущение, что я – перегоревшая лампочка.
– А у меня… что я побывал в соковыжималке тёти Петуньи, - Гарри закрыл глаза.
Через несколько секунд он ощутил на своих губах теплые и мягкие губы девушки. Ему показалось, что вместе с поцелуем в него вливаются силы.
Звук открывшейся двери мгновенно прекратил удовольствие. Гарри вздрогнул, Гермиона выпрямилась.
– Мне, сказали, что вы здесь! – раздался голос Рона. – Вам вроде как плохо стало.
Гарри сощурился – без очков все такое размытое. Рон стоял в грязной форме, очень возбужденный и злой.
– Последствия изучения блокологии, - быстро произнесла Гермиона.
– Да ну вас с вашей учебой! – возмутился Рон. – У нас ничья, представляешь, Гарри! Я отбил все мячи, кроме первого, наши забили Пуффендую 16 голов, а Джинни не успела выхватить из-под носа ловца снитч! Если бы ты остался в команде, у нас было бы 310 : 10!
– Гарри не может играть в вашей команде! – возмутилась Гермиона. – Ты же видишь, в каком он состоянии! И знаешь, почему!? Потому что вся школа орала, как ненормальная! Поверь, это было очень похоже на удар бладжером!
– А что ты знаешь об ударах бладжером! – крикнул Рон.
Казалось, что Рон и Гермиона сейчас сцепятся, словно первокурсники в драке. Гарри попытался вставить своё веское слово. Но появилась мадам Помфри и, как следует отругав Рона, выпровадила его из больничного крыла.
*
Весь следующий день Гарри и Гермиона провели под присмотром мадам Помфри. Гермиона чувствовала себя лучше, чем Гарри. Поэтому полулёжа на подушках, читала учебники. Гарри, находясь в полудреме, думал о квиддиче и готовил оправдательно-пояснительную речь Рону. Похоже, профессор Дамблдор оказался прав: Гарри не мог играть в квиддич, по крайней мере, пока. После удара волной эмоций он не чувствовал в себе сил даже стоять, а сесть на метлу и ловить снитч – это что-то из области фантастики.
Вечером к ним зашли Луна и Джинни. Джинни пожаловалась Гермионе, что вчера сильно разругалась с Роном из-за не пойманного снитча. Но когда остальная команда заступилась за неё, тот поутих.
– Какой глупый! – возмутилась Гермиона. – Из-за квиддича готов поссориться со всем миром. Нужно будет с ним поговорить. Поговори с ним и ты, Гарри!
– Угу, - согласился он, глядя сквозь полуприкрытые веки на размытые контуры девушек.
– О, Гарри, я даже знаю, что он тебе скажет! – обиженно всхлипнула Джинни. – Он против участия девушек в игре. И все тебя в пример ставит!
– Вчера на матче я бы вообще ничего не поймал. Я отключился после первого гола, - ответил Гарри.
– Кстати, что с тобой случилось? – спохватилась Джинни.
– Гарри переутомился из-за дополнительных уроков, - быстро ответила Гермиона. – Они забирают очень много сил.
– А-а, - понимающе протянула Джинни, - все заметили, что ты стал намного лучше учиться. Я сама слышала, как Малфой со своими дружками шипел от зависти. И в учительской, когда я заходила туда по делу, Флитвик говорил о тебе Макгонагал, восторгался твоими успехами.
– Мы с Гарри решили стать аврорами, - сказала Гермиона.
– Даже немного переусердствовали в этом, - рассмеялась Джинни.
– Я на матче видела кое-что интересное, - неожиданно мечтательно протянула Луна и улыбнулась Гермионе.
– Что?
– На твоего парня положила глаз Красотка, - не мигая, ответила Луна.
Гермиона вспыхнула.
– На к-какого моего парня?
– На Гарри, конечно! Вы уже не просто дружите, - улыбнулась Луна.
– М-мы, - заикаясь и краснея ещё сильнее, пробормотала Гермиона.
– Правда? – воскликнула Джинни. – Вы уже встречаетесь!
Гарри прикрыл лицо одеялом.
– Или все ещё ходите вокруг да около и мнетесь? – весело уточнила Джинни. – Гарри, надо быть смелее!
– А что же Красотка? – напомнила Гермиона.
– Когда Гарри упал, Красотка кинулась к нему так… - загадочно произнесла Луна.
– Как преподаватель, она испугалась за ученика, - пролепетала девушка.
– Тогда почему она на тебя даже не посмотрела, а Гарри держала за руки и так интересно сжала пальцы! Я даже обмерла! – Луна посмотрела на зарывшегося под одеяло Гарри.
– Т-тебе показалось! – дрожащим голосом произнесла Гермиона.
– Не бойся, - поспешила успокоить её Джинни, - у Красотки никаких шансов. Даже если она и положила глаз на Гарри, что не удивительно, Гарри стал очень интересным в последнее время, она ничего не посмеет предпринять. Правилами школы романы между учителями и учениками запрещены. Придется этой профессорше подождать годика 2. Да и то, если Гарри согласен. А Гарри не согласен, правда?
– Не говори глупостей, Джинни, профессор Смит ничего такого не думает и не испытывает! – высунул из-под одеяла смущенное лицо Гарри.
– Я надеюсь, что это так. А если и не так, то мы ей аккуратно напомним про вездесущего профессора Снейпа! – хихикнула Джинни.
– Я знаю, что у профессора Снейпа есть волшебный глаз, наподобие, как у профессора Хмури, - отозвалась Луна. – Через него видно даже кто с кем целовался. Он носит его в кармане.
Все удивленно на неё посмотрели.
*
Когда Луна и Джинни ушли, Гермиона требовательно посмотрела на Гарри.
– Ей показалось, - ответил Гарри. – Кра… то есть профессор Смит…ну, Гермиона, этого не может быть!
– А почему она сидела сзади нас, а не с другими преподавателями! – воскликнула она.
– Не знаю, - пожал плечами Гарри.
– Я давно заметила, как она ходит вокруг тебя, ест глазами! То к руке прикоснется, то к плечу!
– Н-ну это все не имеет значения, ведь я к ней ничего… Я тебя люблю! – убежденно воскликнул Гарри.
– Но ты так на неё смотрел! – Гермиона не спускала с него ревнивых глаз.
– Уже не смотрю, я отгораживаюсь. И вообще, я не виноват, посмотри на других парней! Все от неё без ума! У неё точно в роду были вейлы! – начал оправдываться Гарри.
– Но признайся, что сначала она тебя волновала! – строго произнесла Гермиона.
– Это было неприятно, поверь! – искренне ответил Гарри. – Я поэтому и отгораживаюсь.
Гермиона обняла его. Она почувствовала, что Гарри говорит правду. И чего это её так разобрало? Не может Гарри после того, что было между ними, так просто переключиться на другую женщину, пусть даже такую красивую (и опытную, наверняка, стерву такую!).

*
Период повышенной чувствительности, который обещал профессор Дамблдор, начался. И для Гарри, и для Гермионы это был настоящий кошмар. Как они мысленно не отгораживались и не заслонялись, сквозь их непрочные блоки протекали чужие сильные эмоции: Рон дрожал от нетерпения и решимости отыграться с Хаффлпаффом, Невилл колотится от страха, что на сегодня не выучил урок, а вдруг его вызовут! Гарри передернуло, когда мимо прошел Малфой со своей стражей – прекрасное ощущение, что нырнул в грязную жижу. У кого-то болела голова, кто-то хотел в туалет – все эти ощущения перемешивались и заставляли Гарри и Гермиону сходить с ума. Становилось легче, если Гарри брал её за руку.
Но настоящий кошмар ждал Гарри на уроке профессора Смит. Гарри всего трусило, казалось, вся атмосфера в классе пропиталась возбуждением, вожделением и желанием. Это было невыносимо. Он уже намеревался выскочить из класса, когда к нему подошла Элизабет.
От смущения и отвращения Гарри забыл дышать. Она его хотела. Это было так же очевидно, как то, что рядом сидит Рон, лежат книги, сидят другие ученики. Она жадно на него смотрела, словно на вкусное блюдо, и этот голодный взгляд забирался под мантию, ощупывал его, оставляя на теле липкое ощущение, которое хотелось немедленно смыть. Гарри сам не помнил, как очутился в коридоре. Он хотел бежать. Куда? Наверное, в душевую. Голова гудела, к горлу подкатила тошнота, перед глазами маячили красные мушки.
– Идём, Поттер, - голос Снейпа, его железная хватка за руку. О, какое счастье, что от него не исходит НИЧЕГО! - Мисс Грейнджер, вам я советую под душ, потом придёте в мой кабинет.
Снейп поволок Гарри по коридору. Едва они свернули за угол, как Гарри рухнул на колени, и какое-то время ему казалось, что он умирает.
Эванеско! – донёслось до него раздраженное восклицание профессора зельеведения. – Вставай, Поттер, идём, я не собираюсь нести тебя на руках!
Гарри с трудом поднялся, колени саднили от удара об каменный пол. Рука Снейпа теперь держала его за шиворот. Потом он чувствовал, что его наклонили под кран с холодной водой и – стало легче. Тошнота почти прошла, перед глазами прояснилось, осталась только ужасно неприятное ощущение в паху.
– Надеюсь, ты теперь не будешь осуждать меня за то, что я несколько негативно отношусь к разврату в стенах школы, - насмешливо протянул Снейп, ведя Гарри в подземелье. – На кого это была такая реакция у всего класса, я имел в виду мужской половины? Ах, да, профессор Элизабет Смит. Красотка, так, кажется, вы её называете?! Я слышал, что она наделала много шума среди молодых людей, - Снейп открыл дверь в свой кабинет.
Гарри, согнувшись и скорчившись, вошёл следом за профессором.
– Очень полезное зелье, особенно для твоих сверстников, Поттер, я всё больше и больше хочу как можно быстрее научить студентов его готовить, - Снейп протянул Гарри стакан с жидкостью, похожей на Кока-Колу. Ужасные ощущения в теле заставили Гарри беспрекословно выпить всё до дна. Конечно, это не Кока-Кола, какая-то сладковато-прохладная гадость с мятным вкусом, но зато сразу стало лучше. Осталась только слабость и лёгкая дрожь в теле.
– Охлаждающее зелье, рецепт несложен, действие непродолжительное, если ты переживаешь по поводу… Проходите, мисс Грейнджер, надеюсь, с вами уже всё в порядке, так вот, если хотите совет, - Снейп пронаблюдал, как вошедшая Гермиона села рядом с Гарри, - если будет совсем невмоготу от чужих ощущений, то уходите в свою комнату, там вы уже успели свить себе уютное семейное гнёздышко. И ещё, будет лучше, если о ваших встречах по-прежнему никто не будет знать. Для всех ваших друзей, уже успевших заметить, как нежно и трогательно вы льнёте друг к другу, утверждайте, что дальше тисканья в пустом классе дело не заходило, не хватало, чтобы вся школа последовала вашему примеру. Поверьте, мистер Поттер, когда это произойдет, никакой блок не спасёт. Вам же разрешено в виде исключения, - Снейпа скривился в странной улыбке.
Неожиданно Гермиона заплакала. Гарри вздрогнул и удивленно повернулся к ней.
– Мне плохо, - сквозь всхлипывания проговорила она. – Чувствовать всё это – просто ужасно! Эти взгляды!.. Я не вынесу!
С лица Снейпа мгновенно исчезла улыбка. Гарри привлёк к себе вздрагивающую от рыданий Гермиону и тоскливо посмотрел перед собой. Неожиданно ему захотелось последовать её примеру. Нет, не перед Снейпом, потом.
– Успокойтесь, мисс Грейнджер, - пожалуй, это был самый мягкий тон, который Гарри когда-либо слышал от профессора зельеведения. Нет, такого голоса он не слышал, это было в первый раз. – Завтра будут готовы ваши обереги – вам станет легче. Но вы должны и дальше учиться ставить блоки на свои мысли и ощущения. Чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее закончатся ваши страдания.
*
Следующие несколько дней стали настоящим испытанием. Особенно Гарри и Гермиона мучались, когда ученики шли есть (у Гарри возникало острое дежа вю – не очутился ли он взаперти у Дурслей, которые в честь его 12-летия решили поморить немного голодом) и, конечно же, когда оказывались возле старшекурсников, чьи гормоны слегка шалили. К величайшему сожалению Гарри, таким оказался и его лучший друг Рон. После того, как прошли его переживания по поводу ничьей с Хаффлпафом, Рон вспомнил о своих купленных в Хогсмиде горячих пчёлках.
– Когда же они у тебя кончатся, - прошипел Гарри, когда Рон сел рядом с ним на диване.
– Что? – не понял Рон.
– Рон, я тебя умоляю, думай о чем-нибудь другом, только не об этих дурацких пчёлках, - скривился Гарри.
– А как ты догадался? – удивился тот, краснея.
– Блокология, чёрт бы её побрал!
– Э-э-э, ты чего, мысли читать научился что ли? – опасливо спросил Рон, отодвигаясь от Гарри.
– Нет, просто я чувствую то, о чем сильно думают другие, Рон, - надо всё-таки сказать другу, что с ним происходит. Это же просто невыносимо носить всё в себе!
– О, ну, это, извини, - замялся Рон, - просто, Гарри, говорю тебе, если бы ты их попробовал! Ты бы тоже только про них и думал! У меня ещё осталось немного, хочешь дам?
– Нет, Рон, потом, - ну как ему объяснить, что это не поможет! Гарри мысленно устанавливал стенку. – К тому же Гермиона умеет чувствовать тоже.
Это известие Рона испугало. Он осмотрел гостиную в поисках девушки. Гермиона сидела, зарывшись в книги.
– Нет, ну это же не её дело, Гарри! – возмутился Рон.
– Не её, но она всё равно скажет! Думай лучше о квиддиче, ладно?
Обереги, данные Снейпом по просьбе Дамблдора, помогали, но Гарри и Гермиона всё же продолжали страдать, привыкая к новым для себя ощущениям – слышать эмоции вокруг и не обращать внимания. Особенно неприятным было испытывать на себе оценивающие взгляды. Гермионе всегда казалось, что из-за её заумности на неё никто не обращает внимания, как на девушку. Но, видимо, или она ошибалась, или эти времена остались в прошлом. Парни глазели ей вслед, некоторые даже мечтали. Теперь это совершенно не доставляло девушке никакого удовольствия, вызывая желание куда-нибудь сбежать, исчезнуть и раствориться. К своему величайшему сожалению, Гермиона обнаружила, что из желающих "мечтающих" были Малфой и Кребб. Видимо, это заметил и Гарри, потому как завибрировал от злости.
Гермиона прилежно выполняла все упражнения по блокологии, которые задавал им профессор Снейп, и уже через несколько дней её муки пошли на спад.
У Гарри успехи были куда скромнее: более или менее крепкий блок никак не хотел устанавливаться. Гарри и в прошлом старательно пытался не реагировать на то, как на него глазеют взрослые, ученики, как хихикают девчонки и завистливо шепчутся мальчишки, а то и просто тычут пальцем все, кому не лень. Теперь он не мог не ощущать взглядов оценивающих, испуганных, презрительных, восторженных и враждебных. Ему казалось, что все эти эмоции налипают на него слоем, от которого зудит кожа.
К вечеру третьего дня нервы Гарри были на пределе. Невозможность сосредоточиться на уроках, чувство обнаженности, пристальные ощупывания взглядами сводили с ума. Вдобавок ко всему семикурсники-гриффиндорцы принесли сливочного пива и тайком купленную бутылку огневиски – чтобы отметить день рождения своего друга. Через четверть часа Гарри показалось, что это он сам выпил около трёх бутылок пива и всё огневиски. Кружилась голова, хотелось пить, справить малую нужду и оттянуться с девушкой. И все эти желания, хоть и были чужими, доставляли неудобства ему.
Он выбежал из гостиной и помчался к картине с сэром коротышкой. С разбегу дернул за нос и влетел в свою комнату. Напряжение, так долго накапливающееся в нем, вырвалось наружу. Когда он плакал последний раз? Если не считать выступивших слёз на уроке Люпина, когда он услышал голоса своих погибающих родителей, и по убитому Сириусу, то так, чтобы навзрыд – наверное, в чулане, куда его, побитого Дадли и дружками, запихнула тётя Петунья. Да, тогда ему сильно разбили губу и нос. Что ж, таких долгих перерывов делать нельзя. Тогда, после возвращения с кладбища с телом Седрика от взрыва чувств его спасло зелье без снов. Теперь нет ни зелья, ни сил всё это терпеть. Гарри сел на пол, спрятал лицо в коленях и заплакал. Начав, он уже не мог остановиться, хотя чувствовал зашедшую Гермиону, затем видел её испуганное лицо, губы, говорящие, наверное, успокаивающие слова. Понимал, что это никуда не годится, что нужно взять себя в руки, но не мог, просто теперь уже уткнулся в её колени. Когда слезы кончились, пришло облегчение, настолько неожиданное, что Гарри даже удивлённо поморгал. Он поднял голову – Гермиона всхлипывала. Испугал, наверное, её, глупый! Гарри прижал девушку к себе и пробормотал что-то успокаивающее. Что-то изменилось в нем, прекратилось, закончилось, напряжение ушло и сменилось спокойствием.
*
Чувства, охватившие Гарри, не обманули. Он вернулся в гостиную под утро: возвращаться вечером даже не собирался; успокоившись, он и Гермиона долго лежали на своей постели, молча глядя в потолок, им было спокойно и уютно. Даже не хотелось говорить. Потом, очевидно, уснули, поскольку в половину восьмого Добби их разбудил. Надо будет что-то соврать Рону, почему его не было ночью на своем месте.
Итак, что-то изменилось. Выйдя в общий зал, Гарри понял что. Он теперь знал, как отгородиться от чужих эмоций. Нет, они никуда не исчезли, просто роились, словно мухи за стеклом. За ними теперь можно наблюдать: вот подходит Невилл, судорожно соображая, что он забыл; вот Джинни, она спокойная, только немного голодна, похоже, Рону вчера чуть-чуть перепало огневиски. А вот и Малфой со своей свитой. Что? Что такое? Сквозь острое презрительно-холодное лицо с бледными глазёнками проступает мопсовидная, еле заметная, словно в дымке, мордочка Пэнси Паркинсон. О, о, только не это, ещё видений не хватало! Гарри зажмурился и помотал головой. Это их дело, проходи быстрее, Малфой.
– В чем дело, Поттер, что ты отряхиваешься, словно пёс!? – Драко остановился прямо возле сидящего Гарри.
– Малфой, проходи быстрее, - поморщился Гарри.
Гермиона, сидевшая рядом, прыснула.
*
Новое состояние, в котором пребывали Гарри и Гермиона, было интересным, но странным, словно их вселили в новую огромную квартиру, в которой много неизвестного. Гарри не знал своих возможностей, но в тоже время интуитивно чувствовал их. Он видел, ощущал, читал – это было трудно описать даже самому себе – состояние учеников, особенно сильные эмоции словно пробивались сквозь невидимое стекло, и это не всегда было приятно. У Гарри было ощущение, что у него появился ещё один орган чувств. Было интересно, иногда страшно, а иногда неприятно – наблюдать за другими.
Лучше всего Гарри чувствовал себя рядом с Гермионой – от неё исходила теплая, приятная сосредоточенность.
*
Заходя в кабинет профессора Элизабет Смит, Гарри мысленно закрывался на все засовы, стараясь не ощущать то, что испытывает к нему знойная преподавательница. От Элизабет густыми волнами исходила привлекательность. Гарри поморщился – как быстро накаляется обстановка. Сколько ещё стенок ставить, чтобы не чувствовать, как рядом возбужден Рон, как сзади весь дрожит Невилл (созрел-таки, а бабушка переживала!), как вздыхает Симус, как, черт бы все это побрал, волнуются все парни этого класса и злятся девушки. Гарри казалось, что он попал в поле высокого напряжения.
– Гарри, ты неожиданно ушел с прошлого урока, не объяснился. Надеюсь, ты выполнил домашнее задание?
Какое домашнее задание!? Гарри казалось, что он все эти дни при смерти был и сегодня только начал жить.
– Нет, профессор Смит.
– Это никуда не годится, Гарри, я вынуждена тебя наказать. Останешься после урока, - и любовно посмотрела на плечи, рот… Хоть бы голос сделала хотя бы похожий на строгий! Гермиона рывком подняла руку.
– Что, мисс…мисс
– Грейнджер, - подсказала Гермиона, - я тоже не сделала домашнее задание! Причина уважительная. Гарри и я плохо себя чувствовали. Профессор Снейп подтвердит, он встретил нас, когда мы вышли из вашего класса. Нам задали много уроков и поэтому мы не успели выучить то, что вы задали. Обязуемся за выходные написать реферат.
– Д-да, хорошо, если так, - неохотно согласилась Элизабет. Теперь от неё исходило сильное недовольство.
Гарри облегченно вздохнул, ему не хотелось находиться рядом с Красоткой ни одной лишней минуты. Войдя в кабинет профессора Макгонагал, Гарри облегченно вздохнул. Никаких сексуальных флюид!
*
Сова Гермионы принесла письмо от её родителей. Они просили её приехать на выходные, чтобы дочь смогла поприсутствовать на награждении отца званием «Стоматолог года». Макгонагал разрешила Гермионе уехать.
Гарри не знал, куда себя деть. Суббота длилась бесконечно долго. Он пытался сосредоточиться над уроками, погонял с командой Рона на метле и даже вечером послушал смешные анекдоты гриффиндорцев. Но ему казалось, что он просто торопит время, наспех живет и ждет, когда вернется Гермиона.
– Чего ты такой кислый? – спросил его Рон.
– Да так… наверное, устал, - ответил Гарри.
– Слушай, я все вот хотел спросить у тебя. Ты мысли научился читать или нет?
– Немного, - осторожно ответил Гарри. – Только самые сильные.
– Здорово! А о чем думает Малфой?
– Как с Пэнси уединиться, - усмехнулся Гарри.
– Шутишь! – прыснул Рон. – Она же страшная, толстая и дура к тому же!
– А ему любопытно.
– А о чем думаю я, ты знаешь? – спросил Рон.
– О квидиче и горячих пчелках, - пожал плечами Гарри.
Рон смущенно захихикал.
– Ну… и да, и нет. Понимаешь, Гарри, кажется, я… того… влюбился, - страшным шепотом произнес он.
– Поздравляю, - кивнул Гарри.
– Да поздравлять, собственно, как бы и не надо… Я влюбился не в девчонку, - Рон почесал затылок и виновато скривился, - а в Красотку.
«Тоже мне, удивил!» – мысленно усмехнулся Гарри. – В последнее время Рон только и делал, что думал о ней.
– В Красотку все влюблены, - буднично проговорил Гарри.
– Что, и ты!?
– Нет, я нет, - испугался он. Ещё не хватало здесь сцены ревности. – Я имел в виду, что многие парни в неё влюблены. Она очень яркая… и невероятно красивая.
– Не знаю, как на счет остальных, но я… вижу, что тоже ей нравлюсь, Гарри! Она меня за руки брала на уроке, как будто случайно, но это было…супер! Я от неё схожу с ума!
Так вот оно что! Каждому парню видится, что Элизабет хочет именно его! Гарри даже облегченно вздохнул. Все в порядке, профессор Смит вовсе не жаждет его, все только казалось!
– Гарри! Я … ну, в общем, читай сам, ты же умеешь! – воскликнул Рон.
«Да понял я, что ты её хочешь!» – Гарри скрестил руки.
– Послушай, Рон, она вейла или что-то в этом роде – вот тебя и ведёт, - пояснил он.
– А тебя почему не ведет? – возмутился Рон.
– Меня тоже ведет, вернее, вело, я пытаюсь заслоняться.
– Да? – оживился Рон. – Ты тоже её хочешь?
– Нет, ты что, это же нельзя, она учитель!
– Ну и что, я пищу от неё! Когда вижу, то…
– Рон, постарайся успокоиться, она… не нужна тебе, влюбись лучше в девчонку, нормальную девчонку. Луна, например, она совсем не против встречаться с тобой, - принялся уговаривать его Гарри.
– Та ну её, чокнутая Лунатичка, у неё же не все дома! Красотка – это другое дело!
*
Утром Гарри встал рано, ночь прошла в каком-то муторном сне. Поэтому едва он вынырнул из этого не слишком радостного состояния, то не стал вылёживать, а умылся, оделся и пошёл в совятню. Хедвига давно сидела без работы, и Гарри начал опасаться, что она скоро совсем одичает. Послать любовную записку Гермионе, пусть повеселится.
Бедняга Рон запал на Красотку, нужно ему помочь. Очень скучаю.
Давай, напиши это, ты же уже говорил это в слух ей и не раз, ну, три-четыре. И люблю. Возвращайся поскорее. Интересно, а про Рона зачем написал? Может, у Гермионы возникнет пара идей, как переключить Рона на Луну. Девчонка такая хорошая – с ней рядом можно нормально стоять, не ощущая никакой гадости, только приятное замирание и смущение, когда его друг нарисовывается на горизонте. Скоро матч с Рейвенклов, а эта бедняжка даже не собирается болеть за свою команду!
Подписываться незачем, Хедвига и его почерк (правда, почему-то изменившийся) – Гермиона поймет и, наверное, обрадуется. Итак, с первой тебя любовной запиской, Гарри, - поздравил он себя и привязал на лапку ухающей совы кусочек пергамента. Хедвига улетела со скоростью реактивного самолёта. Ну и замечательно, значит, Гермиона быстрее получит его послание.
– Короче, пацаны, Красотка на меня положила глаз, - услышал Гарри ненавистное растягивание слов.
Ну, конечно, Малфой и его верные Кребб и Гойл! Гарри спрятался за угол. Ему не хотелось встречаться с этой троицей и выслушивать их гаденькие остроты в свой адрес.
– Везёт тебе, - завистливо прогудел Кребб. – Тебя и Пэнси любит.
– Маркиз, лети, типа, сюда, - лениво и самодовольно позвал Малфой своего филина, - отнеси моему старику, - Драко привязал письмо.
Гарри вспомнил, что Люциуса Малфоя так ревностно и серьёзно собирались упрятать в Азкабан, но ограничились пока тем, что просто не трогали. Наверное, опять оправдали, поскольку действовал под заклятием «Империус», а может, у Малфоя-старшего было достаточно компромата на некоторых сотрудников министерства, вроде Фаджа или Амбридж, которую, кстати, тоже почему-то не посадили в Азкабан, а всего лишь сделали строгий выговор. Мило, дементоры, перо и едва не наложенное на него, Гарри, Круцио. Ну, перегнула немного палку, с кем не бывает в трудное для министерства время?
– Да, любит, прикинь, сама предложила. Я не дурак отказываться, это, пацаны, будет покруче всякой гадости типа горячих пчёлок, - Малфой ухмылялся.
– А Снейп тебе ничего не сказал? А то я, ну… он посоветовал выпить Охлаждающего зелья.
– А мне ничего. Ни одного замечания! А хоть бы и сказал! Старик говорил, что в былые времена, короче, наш зельевед был ничего. Даже слегка повздорил с папиком из-за какой-то красотки французской.
Кребб и Гойл заржали. Малфой снисходительно ухмылялся.
– Только я не понял, что за фигня случилась с нашим деканом сейчас. Такой имидж, туши свет! Но всё же держу пари, что он иногда заглядывает в Лютный переулок.
Кребб и Гойл снова заржали, Драко картинно закинул голову в приступе смеха.
– Да, кстати, Гойл, я спросил у своего старика, что за фигня с тобой. Ты, короче, голубой, так это магглы называют. Среди волшебников случай редкий, так что тебе надо искать какого-нибудь мага-извращенца или топать к магглам, там у них таких даже женят в некоторых странах.
– Не, я к магглам не хочу, - расстроился Гойл.
– Так тебе, правда, парни нравятся? – сощурился Драко. Кребб хихикал.
– Ну… - промычал Гойл. – Да.
– Так мне, типа, опасно с тобой ходить? – Малфой переглянулся с Креббом.
– Не, Драко, ты того, просто друг, ты классный!
– Хорошо, - кивнул тот. – Так ты не скажешь, кто конкретно тебе нравится? Я бы попросил для тебя приворотного зелья у профессора Снейпа и…
Малфой и Кребб снова загоготали.
– Не, ну, не надо, ребята, - смущенно мялся Гойл. – Ну, Драко, я ж, того, поделился с тобой сокровенным.
– Мы тоже с тобой делимся сокровенным. Я же тебе рассказал, что делал с Пенси, даже Кребб поведал нам, о ком мечтает, когда жрёт эти батончики, а ты так нам ничего и не сказал, Гойл, нехорошо, - Малфой повернулся к своему мнущемуся телохранителю.
Гарри тяжело дышал, прижавшись к стене. От переполнявшего его отвращения, казалось, накалился воздух. Кажется, еще немного и вся эта совятня вспыхнет от его злости.
***
Гарри не мог припомнить более длинного воскресенья, чем это. Он доучил все уроки и даже написал реферат по защите от темных сил (Гермиона ведь за него поручилась перед этой супер-теткой), поприсутствовал на тренировке Рона, пораскрывал некоторые секреты поимки снитча и даже зашёл к Хагриду. Тут Гарри ждал новый сюрприз. Рядом с великаном без сильного блока было находиться так же захватывающе, как лететь ввысь на горящем фитиле – вот-вот рванёт. Эмоции у Хагрида были такие же мощные, как и он сам. Поэтому Гарри не долго выдержал чаепития у старого друга и сбежал в гриффиндорскую гостиную. Там он поморщился от метушащихся детей, шепчущихся о парнях девушек, обсуждающих Красотку парней (чтоб её, такое ощущение, что её хотят все парни с 4 по 7 курс!). Надо, пожалуй, идти в свою комнату. Гермиона, скорее всего, вернётся завтра перед уроками, но спать всё равно нужно в их постели, возможно, она напиталась её теплом и энергией. Спать вторую ночь подряд в спальне, наэлектризованной эротическими фантазиями сверстников, Гарри не хотел.
Сославшись на усталость, Гарри сказал Рону, что отправляется спать. Тщательно взбив одеяло и завесив свою кровать пологом, накинул мантию-невидимку и тихонько вышел из гостиной.
Пререкания с сэром Кэдоганом были недолгими – Добби, услышав голос хозяина, открыл дверь. Гарри забрался на широкую кровать, лег на подушки. Всё-таки надо вымыться. Пока что вода – это самое универсальное средство для снятия следов от чужих эмоций.
В последнее время Гарри предпочитал мыться в ванной, что находилась рядом с его комнатой. В Хогвартсе одноклассники не слишком стеснялись друг друга, когда мылись в душевой. Но что-то все-таки изменилось. Мужская часть гриффиндорцев-шестикурсников тайком наблюдала друг за другом, все ли в порядке с их взрослеющими телами. И как это раньше Гарри не замечал этого? Едва в воздухе начало ощущаться это любопытство, он не мог больше купаться при других. И хотя с телом у него было все в порядке, все равно нечего на него пялиться!
Гарри открыл для себя ещё одну прелесть волшебного мира – ему не надо было (и в перспективе тоже) каждое утро или вечер сражаться с бритвой. О, когда этот ритуал происходил впервые с Дадли, сколько было шуму на Привит-Драйв, 4! А в мире магов волшебный лосьйон «Золотой лев», традиционно любимый не одним поколением гриффиндорцев (не то, что эта гадость слизеринский «Зеленый дракон»), избавляет от юношеского пушка на целую неделю.
Гарри надел чистую пижаму (Добби уже успел незаметно её принести) и вышел из ванной. С удовольствием упал на мягкое покрывало. Как замечательно – никакого слоя на коже, только чистота и спокойствие. Жаль только, что нет Гермионы. Кажется, она отсутствует целую вечность.
Дверь, верно хранимая Кэдоганом, открылась. Гарри вздрогнул и приподнялся. Гермиона! Девушка стояла в дорожной мантии с портфелем, перекинутым через плечо. На лице сияла счастливая улыбка.
– Я ужасно соскучилась, решила вернуться вечером, а не утром. Совсем отвыкла спать у родителей. Сны снятся какие-то муторные.
*
– В общем, церемония была очень помпезной, я устала просто смертельно, тем более, что… ты же знаешь, нам теперь нужно все время блокироваться, - рассказывала Гермиона, перебирая непослушные пряди волос Гарри.
– В следующий раз поедешь со мной, ведь ты так у меня ни разу и не был в гостях. У родителей очень хорошая маггловская квартира, вполне современная. Я сказала маме, что мы встречаемся.
– Сказала!? – изумился Гарри. – И как она отреагировала?
– Успокойся. Конечно, я сказала ей не все. Она и папа просто бы упали в обморок! – Гермиона продолжила взъерошивать его волосы. – Мама полагает, что мы ходим вместе, держимся за руки, а иногда ты, замерев от страха и смущения, меня целуешь… в щеку. Я ведь всегда была правильной девочкой. Родители мне доверяют. Они даже обрадовались, что у меня появился ты, ведь это значит, что я нормальная девушка.
Гарри жмурился от приятных ощущений.