На пределе решений прочность,
Неуютно от собственной низости.
В сердце вспыхнула остро совесть -
Не позволю глазам её выцвести!
Все поступки на грани отчаянья,
Невозможность - к неизбежности.
Не ища никому оправданий,
Он не ждёт ни любви, ни нежности...
Только рядом - из лучших лучшая.
В глазах карих тепло разливается.
Обнимает ежа колючего
И тихонечко улыбается.
(Автор: Севост)

- Ну и погодка! – гневно заявил Драко, покосившись на затянутое тучами небо. Через серую пелену практически не было видно луны, и лишь грязно-желтые разводы на небосводе указывали на то, что она, как и десятки лет до того, льет свой холодный свет на школу.
В коридорах было на редкость сыро и промозгло. За окном моросило уже не один день. От холода не спасала даже утепленная заклинанием мантия, и Драко приходилось попеременно подносить руки к губам, отогревая их дыханием.
- О, ты уже на месте? – Немного удивленно поинтересовалась Пэнси, поворачивая из-за угла.
- И, правда. Как удивительно! – Зло процедил тот. – Ой, постой-ка, когда мы условились встретиться здесь? – Он перевел взгляд на собственное запястье, смотря на несуществующие часы. – Ну, надо же, всего десять минут назад.
- Да ладно тебе, - мило улыбнулась ему слизеринка. - Подумаешь, немного задержалась.
Драко вспыхнул и, сузив глаза, протянул:
- Конечно, ты же знаешь, как я люблю ждать.
В ответ на это девушка подошла к парню и обняла одной рукой за плечи.
- Для старой подруги мог бы сделать исключение.
- Никаких исключений. Даже для тебя, - он стряхнул с плеча ее руку. – Готов поспорить, что Грейнджер никогда бы не опоздала на дежурство.
- Правда? – Ощетинилась в ответ слизеринка. – Что же ты тогда выжил ее из школы?
Драко поднял на Пэнси ледяной взгляд.
- Мы вместе придумали это, если ты забыла.
- Прекрасно помню. Как и то, что идея выставить ее сумасшедшей принадлежала тебе, а также план, по которому мы действовали, - она гордо расправила плечи. – То, что я займу место грязнокровки было решено заранее, и не стоит теперь совестить меня и указывать на то, что я не оправдала твоих ожиданий. Ее больше нет здесь. И никогда уже не будет. Теперь староста школы я. Мы получили, что хотели.
Малфой вскинул голову, с вызовом смотря на нее.
- Возможно, кто-то и получил, но только не я.
- Что так?
Драко не стал отвечать. Смерил девушку равнодушным взглядом с головы до ног, ухмыльнулся и зашагал вперед по коридору.
- Ты ответишь или нет? – Она двинулась следом. – Я, между прочим, с тобой разговариваю! А? Ты слышишь или нет?
Пэнси подлетела к нему и рывком развернула к себе.
- Ты ведь сама только что попросила не говорить о том, что не оправдала моих ожиданий.
- Вот значит как?! – Воскликнула та. – Если я настолько плоха, а она настолько хороша, что ж ты не попросишь ее вернуться? Почему не признаешь, что оказался неправ? – Она, не мигая, смотрела в равнодушные серые глаза. – Ах, ну да…. Ты не сделаешь этого, не потому что не хочешь или боишься, а потому что она попросту не поймет ни слова из того, что ты ей скажешь. Вот жалость! – слизеринка ядовито рассмеялась. – Наследственное сумасшествие, которое не поддается лечению… Бедные колдомедики уже и не знают, что с ней делать. Ни одно зелье не помогает, заклятия тоже, болезнь все прогрессирует и прогрессирует…. Видимо, ей осталось совсем немного. Память пропала еще месяц назад, она даже не помнит, как ее зовут, а сегодня…. Уже читал?
Драко передернул плечом.
- Значит, не читал? О… бедняжке стало хуже, она разучилась говорить.
Драко в шоке распахнул глаза, по позвоночнику прокатились мурашки, и ему пришлось изрядно постараться, чтобы не вздрогнуть на глазах у Пэнси.
- Вот, полюбуйся, - она вынула из школьной сумки свежий «Ежедневный пророк» и сунула его в ледяные пальцы напарника.
Драко медленно развернул газету и, пролистав несколько страниц, увидел небольшую заметку о Гермионе. Название гласило: «Неизвестное врачам заболевание постепенно убивает молодую девушку». На фотографии, уронив голову на руки, сидела Гермиона. На ней была простая, свободная ночная рубашка, доходящая до пят. Ворот распущен, оголяя правое плечо. Спина гриффиндорки вздрагивала в беззвучных рыданиях, а побелевшие на висках волосы в беспорядке спадали на плечи и спину. Она рыдала так горько и безутешно, что сердце Драко болезненно сжалось в груди. Затем девушка подняла голову и посмотрела в камеру. Лицо распухло от бесконечных слез, губы посинели, а глаза… Глаза ее больше не имели ничего общего с карими омутами, которые остались в воспоминаниях Драко. Нет… Теперь они были какого странного, будто бы молочного цвета, окаймленные по краю темно-серой полоской. Не ее глаза. Чужие… Несколько мгновений, девушка испуганно смотрела в камеру, а затем истошно завопила и бросилась на Драко из газеты. Малфой выронил из рук издание и взвыл от досады и раскаяния, в унисон его голосу прозвучал ядовитый смех Пэнси…

Малфой вскочил в кровати и, не понимая, где находится, заметался взглядом по комнате. Но поняв, что все еще у Эмили, обессилено упал спиной на матрас, устремляя взгляд в потолок. В голове все еще раздавался смех подруги, пальцы трясло мелкой дрожью, а воздуха катастрофически не хватало, будто он пробежал ни одну милю. Парень аккуратно покосился на лежащую рядом когтевранку, она безмятежно спала, наверное, видя во сне что-то хорошее - на губах тлела мягкая, нежная улыбка. Драко аккуратно коснулся девичьей щеки кончиками пальцев и тяжело вздохнул, вновь переводя взгляд наверх. Как оказалось, он проспал всего полчаса. За окном по-прежнему лил дождь, барабаня по жестяному желобу слива и каменному подоконнику.
Дыхание Драко постепенно выровнялось, пульс пришел в норму, физически он полностью восстановился, а вот морально… Перед глазами все еще стояли неестественно белесые глаза и скривившиеся в истерике губы. Парень провел рукой по лицу, стирая с него пот, и завел ее за голову. Да… Он и подумать не мог, что чувство вины так неожиданно и ярко проявит себя через подсознание. Случившееся, стало для Малфоя неожиданностью. Пролежав в кровати еще несколько минут, он поднялся на ноги, стараясь не шуметь, оделся и тихо вышел вон.



- Да… Да… Да, - вновь шептал незнакомец. – На каждый твой вопрос: да. Но от этого не становится легче, правда? - Гермиона потерлась носом о подушку и вздохнула. Она уже научилась находить удовольствие от бесед с ним. – Моя бедная, маленькая гриффиндорка. Такая упорная, смелая, но столь наивная... Неужели ты не понимала? Неужели не видела, не чувствовала?
- Зачем ты сделала это? Почему сдалась? – тихонько спросил кто-то.
- Наверное, знала, чувствовала и даже видела, но просто не хотела этого замечать, - пробормотала Гермиона, отвечая на вопрос.
- Что? – немного сдавленно поинтересовался голос.
- Ты знаешь… - она вздохнула и улыбнулась во сне. – Ты сам все знаешь.
Драко непонимающе нахмурился и сел на краешек ее кровати. Тень от его фигуры легла на лицо Гермионы, скрывая от слизеринца тонкие черты. Драко протянул руку к ее плечу, но затем отдернул обратно, не зная, стоит ли делать то, что собирался.
- М-м-м… - Она вновь улыбнулась и повернулась во сне. Нога задела бедро Драко, и девушка открыла глаза, натыкаясь взглядом на застывшую без движения фигуру. – А-а-а!!! – Истошно завопила староста.
- Тихо! Ты что?! – Слизеринец накинулся на нее, пытаясь заставить замолчать, но не тут-то было. Гермиона сражалась бойко, и Драко пришлось изрядно потрудиться, прежде чем ему удалось справиться с кажущимися безобидными кулачками и заткнуть рот гриффиндорки ладонью. – Это я, Драко. Не верещи так!
Еще несколько мгновений она сопротивлялась, а затем доверчиво обмякла в его объятиях. Парень аккуратно убрал руку с ее рта и, смотря в глаза, прошептал:
- Только не кричи больше. Это я. Я…
Девушка сглотнула вставший поперек горла ком и неуверенно кивнула головой, смотря в оказавшиеся напротив глаза. Чтобы справиться с Гермионой парню пришлось навалиться сверху, так что теперь он, в прямом смысле этого слова, лежал на гриффиндорке.
- Мне тяжело дышать, – прошептала та, заворожено смотря в серые глаза, которые точно так же: напугано-внимательно смотрели на нее. Драко чуть нахмурился, поначалу не совсем понимая, о чем она, и девушке пришлось указать глазами на их позу. – Не мог бы ты слезть?
- Ах, да… - Пробормотал он, рассеянно встряхнув головой.
В коридоре послышались шаги.
- Мадам Помфри, - синхронно заявили старосты, опять уставившись друг на друга.
Прошло еще несколько секунд, прежде чем Драко раздосадовано воскликнул: «Да что это я!» и перекатился через девушку, падая прямиком на каменные плиты пола. Буквально в эту же секунду в палате зажегся свет, вырывая из темноты фигуру школьной медсестры.
- Что случилось, мисс Грейнджер? – Взволнованно поинтересовалась она.
- Э-э-э… - Протянула староста. В голове не было ни одной здравой идеи.
- Я слышала крик. С вами все в порядке? – Мадам направилась к постели больной.
- Да! – Воскликнула та, неосознанно выставляя вперед руку. Медсестра остановилась, - Все просто отлично. Не нужно беспокоиться.
- Но вы кричали, - она вновь направилась к девушке.
- Стойте! – опять воскликнула та, на этот раз на лице мадам отразилось подозрение, и Гермионе пришлось наскоро выдумать стоящее объяснение. – Мне приснился сон. Очень страшный. Но сейчас все хорошо.
Мадам Помфри смерила ее внимательным взглядом.
- И что же вам приснилось?
- Будто за мной кто-то следит. Ну… наблюдает, сидя на краю кровати. Приходит по ночам, тихо прокрадывается в спальню и смотрит, как я сплю…. Страшный человек…
На лице медсестры отразилось отвращение.
- Премерзкая история, нужно заметить, - сказала она, и девушка усердно закивала головой. – Ну, хорошо. Если сейчас вы уже чувствуете себя лучше…
- Просто прекрасно!
- … тогда я, пожалуй, пойду, - все же закончила собственную мысль медсестра. – Доброй ночи, мисс Грейнджер.
- Доброй ночи.


Мадам Помфри погасила свет и вышла из палаты.
Драко дождался, пока ее шаги затихнут в коридоре, и вылез из-под девичьей кровати.
- Страшный человек? – Обиженно поинтересовался он.
- Скажи спасибо, что мне удалось придумать хоть что-то, - раздраженно ответила та. – Ты что вообще делаешь здесь, да еще в такой час?
Драко вскинул вверх брови и в качестве ответа улыбнулся: широко, открыто и заразительно. Гермиона и не поняла, как собственные же губы растянулись в стороны.
- Что? Почему ты улыбаешься? – Но, будто очнувшись от чар его улыбки, встревожено прошептала. – Что-то случилось? Ты поэтому пришел? Что-то с Гарри? Роном? Джинни?
- Да нет же. Нет! – Нетерпеливо оборвал ее тот. – С ними все в порядке.
Девушка непонимающе пожала плечами.
- Тогда почему ты здесь? - Малфой обошел ее кровать, останавливаясь у подножия. – Почему ты здесь? – Вновь спросила гриффиндорка.
Молчание Драко беспокоило Гермиону. А он… Просто не мог подобрать нужных слов, чтобы объяснить ей, да и самому себе, зачем пришел. Ведь не говорить же, в самом деле, что он и сам не знает причины.
- Что-то случилось с тобой? – после минутной паузы просила она.
«С тобой», - мысленно повторил парень. А ведь и вправду случилось…
- Тебе нужна моя помощь? – Гермиона придвинулась к подножию, чтобы быть ближе к нему. – Скажи, чем я могу помочь?
Серебряный лунный свет осветил тонкие черты, заискрился в завитках волос и вспыхнул в глубине карих глаз. Карих… Тех самых глазах, о цвете которых он так искренне горевал в своем сне. На лице гриффиндорки отразилось живое участие и немой вопрос, казалось ей и вправду есть дело до его проблем. Она не играла, а искренне интересовалась его бедами.
И от этого… Драко вдруг настолько остро почувствовал собственную моральную ущербность, что если бы можно было перевести все это на физические ощущения, он непременно изошел бы криком от боли, которой, словно свинцом, налилась каждая клеточка его тела. Но нет… Это было бы слишком просто! Мучиться и страдать духовно – вот настоящая пытка, она изматывает в разы сильнее физической, не ослабляя свое действие ни на секунду. И нет спасенья… Такого, которое подошло бы ему - не задев гордости. Тупик.
Но как получилось так, что то, чем Драко так безмерно гордился, в конечном счете, стало его же карой? Как то, что придумал и безупречно воплотил, не принесло ничего кроме досады и разочарования? Когда и где он просчитался?
И почему? Ради всего святого…. Почему она так смотрит на него? Неужели не понимает, какую боль причиняет? Неужели не видит, что своими словами и взглядом ломает каждую кость в его организме, переворачивает мир вверх дном и стравливает между собой мысли в голове? Ради всего святого…
Видя, что парень не собирается отвечать, лишь как-то странно и будто бы напугано смотрит на нее, чего Гермиона никогда за ним не замечала, девушка решила проявить инициативу и протянула руку, прикасаясь к ладони слизеринца.
Это касание, словно соляная кислота, обожгло его кожу. Драко резко отдернул руку и отступил на шаг назад, потирая ладонь в том месте, которого коснулись пальцы гриффиндорки.
- Не смей прикасаться ко мне, вонючая грязнокровка! Поняла? Никогда не смей, - прорычал он, ненавидяще смотря на нее. – Ты… ты… Ненавижу тебя. Всем сердцем ненавижу. Никого еще я не презирал так сильно, как тебя. Ясно?
Девушка отшатнулась от него, прижимая руку к груди. Сердце болезненно сжалось от слов слизеринца, но с чего бы?
- Глупая, никчемная, слабохарактерная… Ненавижу, ненавижу, - все твердил он. – Не нужна мне твоя помощь! И ты не нужна! Мне никто не нужен, а ты в первую очередь! – Девушка смотрела на его, а по щекам медленно текли слезы. – Выскочка, всезнайка, книжный червь! – не помня себя, кричал Драко, тыча в нее пальцем. – Психопатка, синий чулок! Ты… ты… - он задыхался. Горло сдавили слезы, но глаза по-прежнему оставались сухими - внутри все надрывалось от судорожных всхлипов, а сердце уже давно скакало от виска к виску. – Ненавижу тебя, ненавижу… Поганая грязнокровка!
Утерев слезы тыльной стороной ладони, Гермиона вылезла из-под одеяла и ступила босыми ногами на каменный пол.
- Грязнокровка… грязнокровка… грязнокровка, – твердил Драко, пятясь от нее, пока девушка медленно наступала от него. – Не подходи ко мне! Не подходи! – в голосе послышалась паника.
В лунном свете фигура гриффиндорки казалась невероятно хрупкой, а руки практически прозрачными. Больничная рубашка повисла на острых плечах, оголяя одно из них. Гермиона будто вышла из его сна, воплощая в реальность самый страшный кошмар. Драко уперся спиной в стену и испуганно замотал головой из стороны в сторону.
Гермиону трясло. Руки, ноги, внутри и снаружи – трясло всю… от бешеного взгляда, от его крика, граничащего с истерикой, или это и была истерика? Девушка не знала. Но что она делает? Почему не выгонит его? Достаточно позвать мадам Помфри, и та тут же выставит слизеринца из палаты, и не нужно будет больше слушать все это. Слова-иголки уйдут вместе с ним, а лицо украдет из воспоминаний время.
- Не подходи, не подходи. Ненавижу тебя! Поганая грязнокровка! – Повторял раз за разом слизеринец.
Впереди курс лечения, борьба с болезнью, ей нужно, просто необходимо, подумать о себе. Наконец-то подумать о себе! Его проблемы, беды и истерика не для ее сердца. Слишком больно…. Ах, как же больно!
- Больно! – вдруг крикнула она, прижимая руку к сердцу, будто хотела вырвать его из груди. – Больно! Больно… - Глаза застилали слезы, все вокруг смешалось, реальность растаяла в лунном свете и его глазах, смотревших так исступленно. – Жестокий! Какой жестокий!
Гриффиндорка накинулась на него, что было сил стуча кулачками по мужской груди, и он не выдержал… Схватил и обнял ее, прижимая к сердцу собственные страхи и ошибки, принимая себя таким, какой есть, давая шанс…
- Т-ш-ш… - зашептал слизеринец, крепко сжимая девушку в объятиях. – Молчи, прошу тебя, молчи, - а она все причитала и всхлипывала, беспорядочно колотя его кулаками: «Жестокий, жестокий, жестокий…», пока, наконец, не затихла. Перестала сопротивляться, вздрогнула от понимания и подняла на него наполненные слезами глаза.
- Больно? Ты поэтому пришел?
Драко не ответил, но глаза сказали все сами. Отчаянье и неприкрытая боль, отразившиеся в них, вызвали у Гермионы очередной всхлип. Она неосознанно обхватила парня руками, уткнулась носом в грудь и тяжело вздохнула.
- Горе мне, - выдохнул он, и девушка всхлипнула снова, еще крепче прижимаясь к нему, – и тебе горе…
Драко тяжело вздохнул, положил подбородок поверх ее головы, смотря на чернеющий проем входной двери, и заговорил:
- Я вычитал этот рецепт еще на пятом курсе. Не такой уж и сложный… - Он горько усмехнулся. – Противоядие намного заковыристей. Никогда не задумывалась, как легко навредить кому-то? В разы легче, чем исправить сделанное. Будто все в этом мире задумано так, чтобы день ото дня вытягивать из тебя силы, а потом выкинуть на мусорку, как бесполезный хлам, - он неосознанно положил руку на ее спину и принялся мягко поглаживать. – Я не знал, что оно сделает с тобой это. Не хотел, чтобы ты так изменилась. А еще… мне так жаль твои глаза. Они красивы.
Девушка непонимающе нахмурилась и немного отодвинулась от него, заглядывая в лицо.
- Мои глаза? Но с ними все в порядке.
Драко приподнял ее голову чуть выше, чтобы внимательно рассмотреть их.
- Теперь да. Потому что я не допущу того, чтобы ты стала такой.
- Какой?
- Потерянной.
Девушка задумчиво потупила взгляд, а парень между тем продолжил:
- Мне казалось, если избавлюсь от тебя, то все наконец-то станет так, как и должно было быть. Что старостой по праву будет лучшая из лучших. Ты же, словно кость, застряла в моем горле. Душила своими поступками и словами. Была повсюду, даже в моей голове. Больше всего в моей голове! Ты… сама виновата в том, что я сделал. Ты предала… А это слишком, - он сжал рубашку на ее спине. – Но я не думал, что ты так легко сдашься. Собственными руками отдашь мне победу, а потом будешь смотреть издалека, как эта мысль разъедает меня изнутри. Ты – хороший игрок, это нужно признать.
- Для меня игра и реальная жизнь две совершенно разных вещи, - ответила та.
- Поэтому я и ненавижу тебя.
- Поэтому ты и ненавидишь себя, - девушка вздохнула и положила правую руку на его плечо. – Ты ненавидишь себя, а не меня, иначе не стал бы рассказывать, как и почему сделал это. Не так ли? – он промолчал. – Ты можешь не отвечать, я и так знаю ответ, - она аккуратно освободилась из его объятий и медленно пошла в сторону своей кровати, Драко двинулся следом. – Как тебе удалось скрыть, что в графине яд?
Они подошли к постели, и девушка вновь забралась под одеяло.
- В нем и не было яда. Это было бы слишком предсказуемо. Я опасался, что ты сразу поймешь, в чем дело, и решишь проверить воду.
- Тогда где же?
- В зубной пасте, - ответил тот, опускаясь на край одеяла. – Так ты гарантированно два раза в день принимала зелье.
- Хм! – хмыкнула та. – Очень умно.
- Спасибо.
- Ты травил меня мастерски, - девушка усмехнулась, после искренне улыбнувшись.
- Рад, что не разочаровал тебя, - он тоже ухмыльнулся и взъерошил пальцами челку.
- Мне бы хотелось знать, как я оказалась здесь, - она ткнула пальцем в пол, имея в виду Больничное крыло.
- Тебя доставили дежурные старосты, после того как я оставил тебя на лестнице и сделал вид, будто ты поскользнулась.
- Ты видел, как они нашли меня?
- Да. Я прятался за колонной.
- Почему не ушел?
- Ну, должен же я был убедиться, что они отнесут тебя сюда! – Искренне удивился тот.
- Тебе было не все равно?
Драко поднял на нее лукавый взгляд и усмехнулся.
- Пытаешь отыскать в моем поступке хотя бы тень благородства? Не пытайся. Его там ни на грамм.
- Ты жесток не только к окружающим, но и к себе. К себе в первую очередь, да? - Отозвалась та.
- А ты порой бываешь приторно правильной.
Девушка улыбнулась и склонила голову к плечу.
- Ты считаешь меня правильной?
- Я считаю тебя занудой.
Она рассмеялась и откинулась спиной на подушку.
- Колючий, словно ежик.
- Какой есть.
- Я не считаю это недостатком.
- Приму к сведению.
Он откинул с глаз челку и деланно величаво расправил плечи, но услышав очередной смешок Гермионы, не смог сдержаться и тоже рассмеялся.
- Слушай, я тут разбирал твои бумаги и нашел кое-что, - решил сменить тему Малфой. – там были списки возможных мероприятий и какие-то заметки.
- Ах, да. Это то, что я планировала провести в школе, чтобы развлечь студентов и преподавателей, - беспечно махнула рукой та. – Кстати, можешь забрать их и провести с новой старостой, я не против.
- Что? – он вскинул вверх бровь.
- Ну, можешь забрать их. Я не буду возражать.
- Да нет. Ты сказала «с новой старостой»? – Он придвинулся ближе, чтобы разглядеть лицо Гермионы.
- Да. Разве ты не передал мое заявление директору?
- Ты думаешь, я бы сидел здесь, будь оно у Дамблдора? – обиженно отозвался тот, вынимая из мантии пергамент. – Вот. Забери, - он передал гриффиндорке свиток, и та потерянно уставилась на лежащее в ладонях заявление. – Сожги его, - девушка подняла на парня наполненный смятением взгляд. – Сожги сейчас, и приходи завтра в Башню, нам нужно многое обсудить.
Драко откинулся на подножие кровати, закладывая руки за голову, на лице расцвета улыбка.
- Но даже если я сожгу его, это ничего не изменит, - аккуратно возразила та. – Конечно, я останусь в школе, если ты говоришь, что никакого психического расстройства у меня нет, но… В Башню старост я уже не вернусь, - улыбка тонких губ медленно померкла. – Это было бы неправильно.
- Что? – он резко занял сидячее положение. – Как это не вернешься?
- Ну… Вот так, - развела руками Гермиона. – Тебе и вправду лучше найти себе другую напарницу. Ту, которую сможешь по праву назвать лучшей. С которой тебе будет легко, не то, что со мной.
- Но… - Открыл было рот Малфой.
- Мое возвращение не принесет ничего хорошего, ни тебе, ни мне. Думаю, так будет лучше для обоих. А я… - она мягко улыбнулась. – Если нужна будет помощь, я буду неподалеку. Можете обращаться.
- «Можете обращаться»?! – воскликнул Драко, вскакивая на ноги. - «Можете обращаться»?!
Поведение слизеринца удивило Гермиону, девушка прижала колени к груди и обхватила их руками.
- Не понимаю, что тебе не нравится?
- Она не понимает! – всплеснул руками Драко. – Какая прелесть!
Гермиона отрицательно кивнула головой.
«Какого черта?!», - отчаянно хотелось крикнуть ему. – «Какого черта ты делаешь со мной? Нежели все, что я сказал, не имеет для тебя абсолютно никого значения? Неужели не понимаешь, чего мне это стоило?»
- Если ты думаешь, будто я стану уговаривать тебя, полоская в грязи остатки гордости, то ты сильно ошибаешься, - он поправил одежду и пригладил растрепавшиеся волосы. – Наверное, мне и впрямь лучше подыскать на твое место новую старосту. И, кажется, я уже знаю, кто это будет.
Не добавив более ни слова, он направился к двери.
- Малфой! Постой! – окликнула его Гермиона. – Я не понимаю… Да подожди! – он никак не отреагировал, и девушка вновь вылезла из-под одеяла, подбегая к нему как раз в тот момент, когда парень взялся за дверную ручку. – Наверное, ты просто не так меня понял.
- Тут сложно что-либо не понять, - парень дернул дверь, но рука Гермионы легла на его ладонь, останавливая.
- Такое ощущение, что мои слова обидели тебя. А я искренне не хотела этого.
- О, конечно же, нет! Единственное чего ты хотела – это выпотрошить меня, как рыбешку на разделочном столе, выкинуть в мусорное ведро внутренности, а тушку положить на сковородку, пускай как следует поджариться. Лицемерка! Ты ничем не лучше меня, - он разочарованно покачал головой и сказал. – Знал ведь, что не стоило приходить!
Гермиона хотела сказать еще что-то, но Драко не дал ей возможности высказаться, молча отодвинул от двери и вышел из палаты.
- Малфой! – гриффиндорка выскочила следом за ним. – Ну, подожди, послушай меня! – он не отзывался, чеканя шаг по коридору. – Постой, пожалуйста. Драко, Драко!
Слизеринец дошел до угла и свернул направо, направляясь в Башню старост.
- Да чтоб тебя! Вредный мальчишка! – Топнула босой ногой Гермиона. – Ведешь себя так, будто я предала тебя своим отказом.
Затем судорожно вздохнула и прижала пальцы к губам – понимание накатило ледяной волной.
- Ах, Драко, Драко… - Она потерянно посмотрела в пустой коридор. – Я не предавала тебя.
За углом послышались шаги, и сердце гриффиндорки учащенно забилось – неужели он передумал и вернулся? Но ночным скитальцем оказалась мадам Помфри. Видимо, крики старост в очередной раз разбудили медсестру, и, чтобы не накликать беду, Гермиона поспешно вернулась в постель.



Она проснулась от аккуратного поглаживания. Распахнула глаза и наткнулась взглядом на внимательные серо-зеленые глаза. Разочарованно вздохнула и отвернулась к окну.
- Что это с вами, Гермиона? Вы как будто бы ожидали увидеть на моем месте кого-то другого? – мягко заметила мадам Помфри.
Гриффиндорка смутилась и пролепетала:
- Ну что вы. Нет.
- Возьмите, - медсестра протянула ей стакан укрепляющего зелья. – Время принимать.
Девушка, не раздумывая, выпила лекарство и откинулась на подушку. Русые волосы разметались по постели.
- Как вы себя чувствуете?
«Отвратительно!», - подумала про себя Гермиона, но вслух произнесла: «Отлично».
- Вы очень беспокойно спали сегодня. Что-то кричали, разговаривали сами с собой. С вами уже бывало подобное?
- Ну… - гриффиндорка перевела на нее взгляд. – Даже не знаю. Мне никто раньше не говорил, что я разговариваю во сне.
- Не просто разговариваете, милая, вы кричите, - медсестра сжала ее плечо, тем самым показывая свое участие в судьбе ученицы. – Сегодня, к примеру, вы все никак не могли простить с каким-то человеком. Бормотали: «Подожди, не уходи!». Я вставала не меньше трех раз этой ночью, чтобы напоить вас успокоительным. Неужели не помните?
- Нет, - гриффиндорка в раз побелела и судорожно стиснула одеяло в пальцах.
- Вы еще не до конца отравились после удара, поэтому ночные кошмары вполне объяснимы. Но если они продляться больше недели, обязательно скажите мне, хорошо? – спросила медсестра, Гермиона рассеянно кивнула, а потом, будто вспомнив что-то, принялась рыться на прикроватной тумбочке.
- Тут лежал пергамент. Вы не видели его?
- Нет. Никакого пергамента здесь не было, - ответила мадам.
- Ну как же не было!? Вот тут, - гриффиндорка, не помня себя, пересматривала и перетрясала все вещи, лежащие на тумбе. – Вот тут. Такой небольшой, перевязанный красной тесемкой.
- Да не волнуйтесь вы так. Обязательно найдется. Куда же ему деться отсюда?
- Нет, нет, вы не понимаете, как он важен для меня! – воскликнула гриффиндорка, ее глаза лихорадочно заблестели, готовые с минуту на минуту наполниться слезами. – Он должен быть здесь!
- Гермиона, а вы уверены, что положили его именно сюда? Потому что в последний раз, когда я навещала вас, на тумбе не лежало никакого пергамента. Говорю вам точно. Я ставила туда поднос с лекарствами.
Ее слова прозвучали словно приговор – девушка обессилено обмякла в кровати, уронила подбородок на грудь и еле слышно произнесла:
- Возможно, вы и правы. Наверное, я положила его в другое место.
- Конечно! – Медсестра мягко улыбнулась, потрепала ее по плечу и поднялась на ноги. – Можете собрать вещи, я вас выписываю.
- Хорошо, - безжизненно отозвалась гриффиндорка, мысленно моля ее поскорее уйти.
И едва мадам Помфри вышла за дверь, как Гермиона откинулась спиной на подушку, обхватила себя руками за плечи и беззвучно заплакала от боли и разочарования – помутившийся рассудок в очередной раз сыграл с ней злую шутку.



- Она сказала «после завтрака», ты точно расслышал? – Поинтересовался Рон, пока они с Гарри, поднимались по Главной лестнице на четвертый этаж.
- Да ты же сам все слышал! – Воскликнул тот, усмехнувшись.
- Я подошел, когда ты уже разговаривал с мадам Помфри, поэтому мог и не расслышать, - принялся оправдываться Уизли.
- Ну да, ну да, - Гарри хлопнул его по плечу и тонко подметил. – Ты какой-то рассеянный последнее время
- Я? Не пори чепухи! – Он скептически поджал губы и пропустил друга вперед – парни как раз подошли к Больничному крылу.
- Иди за Гермионой, а я пока переговорю с мадам Помфри, - Поттер направился к кабинету медсестры, а Рон, глубоко вздохнув, вошел в палату.
Грейнджер сидела на кровати и невидящим взглядом смотрела в окно, на щеках солеными дорожками высохли слезы, но, услышав его шаги, тут же наскоро отерла щеки и обернулась.
- Привет.
- Привет, - улыбнулся Рон. – Ты уже готова?
- Ну, да. Осталось только собрать вещи, - девушка постаралась как можно непринужденнее улыбнуться, и, видимо, вышло неплохо, потому что друг не заметил ее состояния и, как ни в чем не бывало, продолжил:
- Гарри разговаривает с мадам Помфри, а меня послал за тобой. Наши ждут тебя с нетерпением. Умирают, как хотят услышать, историю про ночные похождения, - он покачал головой и рассмеялся. – Некоторые даже решили, будто на тебя напало какое-нибудь чудище, ну вроде Василиска. Хотя, так считает только малышня. Чего не выдумают!
- Ну, да, - поддакнула гриффиндорка.
- А если по-честному, - вдруг совершенно серьезно спросил друг, - что же случилось на самом деле?
Девушка вздрогнула - не ожидала, что Рон заговорит об этом. Казалось, его веселый настрой не располагал к серьезным разговорам.
- Я… Э-э-э…
- Ну что, ты уже готова? – Возник в дверях Гарри, и Гермиона мысленно поблагодарила его за это.
- Да. Можем идти, - девушка передала Рону небольшую сумочку с личными вещами, что по просьбе Гермионы принесла ей Джинни.
- Погоди! – Вдруг окликнул ее Уизли, когда староста уже направилась к выходу. – Ты, кажется, обронила что-то.
Он нахмурился, разглядывая лежащую на полу вещь, затем нагнулся и достал из-под кровати небольшой свиток пергамента, перевязанный красной тесемкой.


- О, боже… - Одними губами произнесла староста. – Боже…
В два счета она оказалась около друга и выхватила из мужских пальцев находку.
- Этого просто не может быть! - Девушка не верила своим глазам, но пергамент и в правду оказался ее заявлением, а это означало… - Мне нужно идти.
- Что?! – синхронно воскликнули друзья.
- Мне срочно нужно идти, - девушка сжала в ладони бумагу и подняла на ребят искрящиеся счастьем глаза. – Сейчас же!
Гермиона бросилась к входной двери.
- Ты куда? – попытался узнать Гарри, когда девушка поравнялась с ним. – Я думал, все вместе поднимемся в Башню. Наши хотели повидаться с тобой.
- Я непременно забегу. Обязательно! Но сейчас… Мне нужно идти, - она рассмеялась и, чмокнув друга в щеку, выпорхнула из Больничного крыла.
- О, Боже, Боже… - Все повторяла гриффиндорка, сворачивая к Башне старост.
Ноги не слушались, цеплялись одна за другую, и Гермиона перешла на бег. Потребность увидеть Драко, заглянуть в глаза и убедиться, что прошлая ночь не была сном, росла в ней с каждой минутой. Только посмотреть на него, только заглянуть в глаза! И это решит все ее проблемы. Девушка рассмеялась и, обхватив стоящую в углу колонну, ловко провернулась около нее, поворачивая налево.
- Эй! – возмущенно воскликнула Пэнси, еле успев отскочить в сторону. – Совсем сдурела?
- Извини! – Крикнула гриффиндорка, не оборачиваясь.
- Что это с ней? – К Паркинсон подошли, чуть отставшие парни, и проводили гриффиндорку удивленными взглядами.
- Я же говорила – чокнутая, - презрительно бросила та.
- Несется, будто на пожар, - заметил Блейз, кладя руку на плечо слизеринки.
- Пусть развлекается, пока может. Недолго осталось, - ехидно усмехнулся Тео.
Ребята переглянулись и, не сговариваясь, покосились в сторону повернувшей за угол гриффиндорки. На лицах вспыхнули хищные ухмылки.
На небе не было ни облачка! Циклон ушел на запад, и над Хогвартсом засияло ослепительное сентябрьское солнышко. Конечно, оно уже не грело так, как в июле, но после двухдневного дождя, вновь увидеть на небе золотой диск было настоящим счастьем. На улицу высыпали истосковавшиеся по прогулкам школьники, заполняя внутренние дворики и галереи. То тут, то там слышался заливистый смех. Ученики болтали, травили байки, а особо смелые даже расстелили на еще влажной земле мантии, применив водоотталкивающее заклинание, и уселись по-турецки на траву, наслаждаясь солнечными ванными.
- Привет! – воскликнула Гермиона, пробегая мимо как раз вот такого вот дворика, где, опустившись на подоконник галереи, читали старосты факультета Когтевран.
Ребята сидели спина к спине, уложив на колени книги, таким образом полностью занимая каменную столешницу.
- О! Привет, - первым повернул голову Терри. – Куда спешишь?
- Дела! – крикнула та. – Важные дела.
Эмили тоже подняла на гриффиндорку глаза, равнодушно осмотрела с головы до ног, насколько это позволило время, и вновь уткнулась в книгу.
- Я смотрю, тебя выписали, - заметил напоследок парень.
- Ага! – и она скрылась из виду, исчезая в толпе высыпавших на улицу студентов.
«Еще немного, еще чуть-чуть!», - уговаривала себя гриффиндорка, преодолевая ступеньку за ступенькой в грандиозном восхождении на седьмой этаж. Да… пожалуй, ей еще не доводилось преодолевать столько внушительные расстояния за такое короткое время. Своеобразный рекорд! А если бы сердце прекратило так настойчиво бить по вискам, и не ломило от боли грудную клетку, то было бы совсем хорошо. Не в силах больше бежать, она остановилась. Тяжело дыша, прислонилась к стене, немного отдохнула и припустилась дальше, все ускоряя и ускоряя темп, пока впереди не замаячил картинный проем, скрывающий вход в Башню старост. Добежав до него, девушка крикнула:
- Подлый трус!
Картина задрожала, щелкнул замок, и, толкнув ее в сторону, Гермиона ворвалась внутрь. Дверь ударилась о стену, в унисон ее стуку раздался еще один – из своей спальни вылетел Драко, круто затормозив у перил балкона.
Их взгляды встретились: растерянные и удивленные. Малфой замер, вцепившись пальцами в каменные перила и не веря собственным глазам, а Гермиона словно приросла к полу, лишь задрав голову вверх, не мигая смотрела на него - красноречивая и пронзительная картина.
Никто не произносил ни слова. Полная, совершенно идеальная тишина… Она боялась, что если откроет рот, то вновь наговорит лишнего, не сможет объяснить, как важно и дорого ей то, что произошло между ними прошлой ночью. А он в очередной раз не мог подобрать нужных слов. Подозрительно часто за последнее время… Наконец, кое-как пришел в себя, проглотил вставший поперек горла ком и открыл рот, но…
- Молчи! – вдруг крикнула гриффиндорка, умоляюще поднимая руку. – Не говори ничего.
Затем преодолела ступеньку за ступенькой и подошла к нему, останавливаясь в двух шагах. Склонила голову к плечу и заглянула в глаза, затаив дыхание.
Все та же спрятанная за равнодушием боль и холодное отчаяние тлели в глубине серых глаз, вызывая в сердце Гермионы мучительную смесь радости и тоски. Но… разве не этого она хотела? Разве не это надеялась увидеть, задыхаясь от бега, еще несколько минут назад?
Не в силах больше смотреть на нее, Драко отвернулся и неуверенно протянул руку, предлагая заключить перемирие. Ведь если она вернулась, значит, решила остаться, но когда девушка уверенно и жестко отвергла его ладонь, парень понял, что ошибся.
Плечи слизеринца опустились, а взгляд непроизвольно метнулся в сторону Гермионы, натыкаясь на карие глаза, которые словно по волшебству оказались напротив его, светясь искренним счастьем. Девичьи руки сошлись на шее парня, а собственный пульс смешался с учащенным сердцебиением гриффиндорки - она обняла его и, глубоко вздохнув, тихонько рассмеялась в шею: «Наверное, я и в правду сошла с ума».