Мимо проносился мир, превращаясь в смазанную картину: огни городов, деревень и проселочных дорог сливались в одно большое пятно света. «Ночной рыцарь», словно ледокол, пробирался сквозь стройные ряды машин. Сидящие внутри водители спешили домой, надеясь встретить рождество в кругу семьи, а Гермиона ютилась на заднем сидении, в самом конце автобуса, и бесцельно смотрела в окно. Тонким пальцем она гладила стекло, рисуя только ей понятные картины.
- Домой спешишь? – поинтересовалась колдунья, сидевшая неподалеку.
Гриффиндорка вздрогнула от неожиданности и немного удивленно ответила:
- Да. А вы?
- И я. К сыну. Он у меня работает в Министерстве, - Грейнджер сдержано улыбнулась, стараясь казаться заинтересованной. - Сказал, приедет сегодня. Такой важный стал… - женщина благоговейно вздохнула. – Весь в отца!
- Это замечательно.
- Повысят его теперь, наверное. Еще бы! Столько лет за ним гонялись, за этим треклятым Дорином Хемсвордом! А теперь все. Взяли, наконец, мерзавца! Туда ему и дорога - в Азкабан.
Гермиона согласно кивнула, на самом деле не слыша ни слова из того, о чем говорила пожилая дама.
- Каникулы на носу… А ты совсем не выглядишь веселой, - заметила женщина. – В Хогвартсе проблемы?
- Как вы узнали, что я учусь в Хогвартсе?
- По нашивке, - женщина указала на значок Гриффиндора, что красовался на мантии девушки.
- Ах, да, - Гермиона стушевалась и сухо ответила. – Нет. Причина в другом.
- В чем?
- Это личное, - девушка нахмурилась и вновь уткнулась в стекло, выводя слово из пяти букв.
- А-а-а…- женщина понимающе улыбнулась, прочтя на покрытом инее окне «Драко». – Дела любовные… Понимаю.
Слова незнакомки попали в цель – заставляя Гермиону поморщиться от боли. Девушка уткнулась лбом в холодное стекло и плотнее закуталась в мантию, будто хотела скрыться за ее полами от мира, стать невидимкой. Ее глаза бесцельно смотрели на пролетающий мимо пейзаж: укутанные белым одеялом декабря улицы, маленькие домики с нанесенной на крыши снежной глазурью и розовые щеки малышей, резвящихся около них. Весь мир жил в преддверии рождества, казалось, если протянуть руку, то можно ощутить пальцами плотный кокон тайны, что словно куполом накрыл землю. Привкус праздника чувствовался на губах, сладостное дыхание сказки касалось лица, а чувство вины, что съедало Гермиону на протяжении всего пути, каленой сталью жгло сердце.
- Нора! – возвестил Сидни Поди.
Гриффиндорка поднялась и взяла чемодан.
- Счастливого Рождества, - тихонько обронила она, обращаясь к пожилой даме. – И с наступающим Новым годом.
Женщина тепло улыбнулась в ответ.
- И тебе счастливого Рождества, деточка, - она склонила голову набок и добавила: – Пусть Новый год принесет тебе только счастье!
Гриффиндорка кивнула в знак согласия и сошла по ступеням. Оставшись в одиночестве на пустыре близ обиталища Уизли, она тоскливо огляделась по сторонам и зашагала к дому.
Четыре месяца...
Всего четыре месяца назад Гермиона точно так же стояла напротив Норы и оглядывалась по сторонам. Тогда, смотря на входную дверь, она еще не знала, что внутри ждет извещение о новом назначении, которое в корне изменит жизнь, перевернет мир вверх тормашками и обратит сдержанную гриффиндорку в новую религию – Дракоманию. Четыре месяца назад ее жизнь была совершенно другой, как и другой была сама Гермиона.
- Есть кто живой?! – крикнула она, входя в дом. Дверь как всегда была не заперта.
- О, здравствуй, дорогая! – послышалось из-за угла, и в комнату вошла, широко улыбаясь, миссис Уизли.
По спине Гермионы пробежал холодок - все это она уже видела и слышала четыре месяца назад. Но Молли, казалось, и не заметила взволнованного взгляда гостьи, дружелюбно обнимая ее.
- Беги скорее наверх. Они уже заждались! Все утро бегали к окну, ждали твоего приезда, - Грейнджер направилась к лестнице. – И скажи, чтоб спускались. Будем ужинать.
- Хорошо.
Девушка поднялась на третий этаж и подошла к открытой настежь двери.
- Ну, вот опять! Это заговор, точно вам говорю! – донося до нее возмущенный голос Рона.
- Брось, это всего лишь игра, - хихикнула Джинни, доставая еще один козырь из колоды – ребята играли в «Растяпу» - аналог магловского «Дурака».
- Ну, да! Ты так говоришь, потому что под завязку набита тузами.
Гарри перевел взгляд с возмущенного друга на Джинни и еле заметно улыбнулся.
- Ага! И ты туда же? Сидишь, ухмыляешься, - встрепенулся Уизли. – Набрал козырей? Один я, как флоббер-червь, с шестерками!
- А я всегда говорила – причешись, карты не любят грязнуль, - заметила Гермиона, прислоняясь плечом к косяку и окидывая небольшую комнату теплым взглядом.
Казалось, время обходит Нору стороной, и сколько бы лет ни прошло, все здесь будет по-прежнему. Комод напротив двери стоял здесь и четыре года назад, когда Гермиона впервые очутилась в гостях у Рона. Накрытый сверху скатертью ручной вязки и потертый от времени, он до сих пор был ключевой фигурой в комнате. Большая картина над ним, изображавшая бескрайнее поле ржи, добродушно взирала на Грейнджер, как и тогда. Гермиона прекрасно помнила, какой скандал разразился в доме, когда Рон повесил на место этой картины очередной постер команды «Пушки Педдл». Миссис Уизли неделю не разговаривала с ним, и только после того, как сын сломался и вернул на место дорогую ее сердцу картину, потому что та напоминала о месте, где выросла Молли, миссис Уизли приготовила вишневый пирог и официально восстановила общение с отпрыском.
- Приехала, беглянка, - первым подал голос Гарри.
- Привет! – воскликнула Джинни, поднимаясь и обнимая девушку.
Рон широко улыбнулся и помахал ей рукой, выглядя таким же милым и беззаботным, каким был четыре месяца назад, в прежний ее приезд. Гарри последовал примеру Джинни и, стиснув девушку в объятиях, тихо прошептал на ухо:
– Вижу, все хорошо. Вы, наконец, поговорили?
Гермиона счастливо улыбнулась и закусила губу, не ответив ничего конкретного.
- А вы все в карты режетесь, - заметила она. – В «Растяпу»?
- Ага. Делать-то больше нечего, - вздохнула Джинни. – Мама не пускает нас на кухню, готовит рождественский пирог.
- А мы тут слюной исходим, - поддакнул Рон. – Чуешь, как вкусно пахнет?
- Мы ждали тебя утром, - осторожно заметила Джинни, бросив мимолетный взгляд на Гарри. - Уж думали… не появишься.
- Ну, я же обещала, - Гермиона тоже покосилась на Гарри, как бы прикидывая, рассказал он что-нибудь Джинни или нет. Поттер лишь лукаво улыбнулся и принялся собирать карты в колоду.
- Кстати, - встрепенулась Грейнджер. - Миссис Уизли зовет всех вниз. Ужин готов.
- Ну, наконец-то! - воскликнул Рон, вскакивая на ноги.
Спустившись в гостиную, ребята гурьбой ввалились на кухню, где уже собрались остальные члены семьи. Мистер Уизли как обычно сидел во главе стола, просматривая «Ежедневный Пророк», который не успел прочесть во время завтрака, так как был срочно вызван на работу. Министерство Магии вовсю готовилось к празднику, и дел сегодня было как никогда много. Миссис Уизли суетилась возле плиты, выкладывая на тарелки ужин. Заметив это, Джинни тут же кинулась на помощь матери, остальные заняли свои места за столом и в нетерпении заерзали на стульях.
- Привет честной компании! – в дверях показались Фред и Джордж.
- Привет! – улыбнулась братьям Джинни, подхватывая массивное блюдо с курицей, чтобы поставить его в середине стола.
- Ты что! Тяжесть такая! - Гарри вскочил из-за стола и забрал у нее ношу, водрузив ее в центре. – Что? – смутился он, заметив насмешливые взгляды близнецов. - Тяжелое очень…
- Ну-ну, - Фред с Джорджем переглянулись, а Гермиона еле заметно улыбнулась, послав Гарри взгляд из-под ресниц.
Поттер еще сильнее сконфузился, покраснел и поспешно спрятался за графином с апельсиновым соком.
- Присаживайтесь, мистер Уизли, - Джордж указал брату стул.
- Только после вас, мистер Уизли.
- Нет, нет, извольте сначала вы, - упирался Фред.
- Как можно! Садитесь, садитесь, - под стать ему отозвался Джордж. – Гарри, не поможешь и нам? А то стулья такие тяжелые, с места не сдвинуть!
- Хватит кривляться! – прикрикнула на них миссис Уизли. – По девятнадцать лет, а ведете себя, словно вам по девять.
- Человеку ровно столько, на сколько он себя чувствует, мам, - нашел Джордж.
- Мне вот четырнадцать по ощущениям, - поддакнул Фред.
- Слушай, так я моложе тебя! Мне как раз стукнуло двенадцать.
- Тихо! – вновь накинулась на них Молли.
Присутствующие захихикали, наслаждаясь развернувшимся представлением: Рон широко улыбнулся Гермионе, указав глазами на братьев. А Гарри, наконец, вылез из-за графина, и Джинни сбоку покосилась на него. Но стоило ей почувствовать слежку, как девушка встрепенулась и в упор уставилась на Гермиону, искоса наблюдающую за ней. Несколько секунд гриффиндорки смотрели друг на друга, пока Грейнджер не вскинула бровь, как бы говоря: «И кого ты хочешь обмануть?». Джинни занервничала и отвернулась.
- Пусть папочка скажет тост, - прервала немую беседу девушек Молли. – Давай, Артур, мы слушаем.
Глава семейства встал из-за стола, поднял свой бокал и заявил:
- Мы собираемся на Рождество такой компанией уже не первый год. Иногда состав менялся, кто-то приходил, кто-то уходил, в силу различных причин, - Артур перевел взгляд в конец стола, где по старинной традиции был накрыт еще один прибор - для нежданных гостей. - Но это жизнь, и ничего тут не поделаешь… Сегодня я хочу выпить за тех, кто собрался под этой крышей, и сказать, что все вы очень дороги мне. Стали родными, - взгляд теплых голубых глаз задержался на Гарри и Гермионе, и молодые люди смущенно улыбнулись. - Так давайте выпьем за семью!
- За семью! - поддержали его близнецы. – И за светлое будущее!
- Гарри? – мужчина повернулся к Поттеру, предлагая продолжить тост.
- За тех, кого уже нет с нами. Они не забыты, - добавил Гарри.
- За дружбу, - присоединился Рон.
- За тех, кто встречает Рождество в одиночестве. Пусть знают, что о них помнят, - продолжила Гермиона.
- За любовь, - Джинни подняла бокал.
- Чтобы все были здоровы! - закончила общий тост миссис Уизли, и компания дружно опрокинула фужеры.
Праздничный ужин длился еще несколько часов, разговоры текли рекой, впрочем, как и всегда. Близнецы разбавляли вечер остроумными шутками и пикировками между собой, вызывая искренний смех. Каким-то непонятным образом большая часть гостей сместилась к концу стола, подсаживаясь ближе к братьям, которые рассказывали смешные истории собственного сочинения и вполне жизненные байки, связанные с магазином – «Всевозможные волшебные вредилки братьев Уизли».
Ближе к полуночи молодежь перешла в гостиную, рассаживаясь у огня. А старшее поколение включило радио в ожидании рождественского концерта, который являлся непременным атрибутом праздничной ночи.
- Надеюсь, все приготовили носки? – спросила миссис Уизли, убавляя громкость радио.
- Я - да, - кивнула Джинни. – А ты?
- А я забыла в школе, - расстроено отозвалась Гермиона.
- Ничего. Дам тебе свой. С прошлого года, - успокоила ее Джинни.
Развесив рождественские носки у камина, ребята удовлетворенно сложили руки на груди и окинули взглядом работу.
- А ну посторонитесь! – воскликнули близнецы, прокладывая себе дорогу через гриффиндорцев.
Парни повесили на крючки два подозрительно похожих друг на друга носка, но с разными нашивками. На одном была выбита буква «Ф», а на другом «Д».
- Ого! Какие красивые. Вы что, сами их сделали? – восхищенно протянула Джинни.
- Ага. Сидели вечером и вышивали, - захихикали близнецы.
- А кто тогда? – спросил Рон.
- Это подарок, дубина, - Фред отвесил младшему брату щелбан. – Девчонки наши подарили. Лилия…
- … и Роза, - закончил за брата Джордж.
- У вас что, есть девушки? – не унимался Рон.
- В отличие от тебя – да.
Близнецы захихикали и дали друг другу пять, а Рон обиженно отвернулся, смотря на огонь. Поймав на себе внимательный взгляд Джинни, Гермиона откашлялась и, будто всерьез заинтересовавшись украшениями, подошла к установленной в углу ели. Среднего размера, пушистая и распространяющая по гостиной ни с чем не сравнимый запах Рождества – сегодня она являлась главным гостем в доме. Как позже выяснилось, украшали зеленую красавицу всем семейством, потратив весь прошлый вечер на это занятие.
- Проворно сбежала, - заметила Джинни, подходя к подруге.
Гермиона подняла на нее деланно удивленный взгляд, как бы говоря: «Не понимаю, о чем ты».
- Как все прошло вчера?
- Хорошо.
- М-м-м… - протянула Уизли, бросив на подругу встревоженный взгляд. – Так ты что же… с Малфоем отмечала Собор?
- Угу, - тихонько буркнула Гермиона.
- Он, выходит, в курсе того, что ты учишься в Хелловэнс, - в голосе Джинни послышались ревнивые нотки. – Мне думалось, что никому, кроме нас, неизвестно про вторую школу. Но вы, оказывается, очень близки.
- Джин… - Гермиона подняла на подругу наполненный смятением взгляд. – Мне нужно кое-что рассказать тебе, - голубые глаза непроизвольно подернулись холодом, и Гермиона смущенно отвернулась. – Это про Драко.
- Так говори.
- Он знает про мою учебу в Хелловэнс потому… - Гермиона нервно закусила губу, - потому что сам учится там. На Аристионе.
- Малфой… музыкант? – ошарашено протянула Джинни, глядя на Гермиону так, будто она только что сказала, что земля держится на трех слонах, а те в свою очередь стоят на черепахе, которая плывет по океану.
- Да. У него своя группа, и вчера они играли на Соборе, - Грейнджер мягко улыбнулась, вспомнив лицо Драко, когда парень узнал о своей победе: до конца не верящее, но уже счастливое, совершенно детское. – Заняли первое место и теперь поедут на «Rock Best».
- Это хорошо?
- Это замечательно! – восхищенно отозвалась Гермиона.
- Я как-то… - замялась Джинни. – Ну, знаешь, немного удивлена и не совсем представляю себе… Малфой и рок-группа. Просто чушь какая-то!
Гермиона понимающе кивнула.
- Знаю. Я сама была удивлена, когда увидела его в Хелловэнс, тогда - пять лет назад. Нашу встречу нельзя было назвать дружеской, - Джинни заложила руки за спину, с интересом слушая рассказ подруги. - Да и все эти годы… Мы никогда не общались, по правде говоря. А случайно встречаясь в коридоре, проходили мимо, делая вид, что не знакомы. Благо случалось это нечасто – учебные классы Электро и Аристиона в разных частях замка. Мы практически не пересекались, только на общих мероприятиях в актовом зале, и меня это вполне устраивало. Как и его, я думаю. А теперь…
- Что теперь? – встряла подруга.
- Теперь… - протянула Гермиона. – Все уже не так.
- Прошлую ночь ты провела с ним?
Гермиона вздрогнула от вопроса, которого, по правде говоря, опасалась все это время.
- Да… Мы были вместе, - осторожно ответила она. – Разговаривали.
- Всего лишь разговаривали? – нажала Джинни.
Гермиона нервно закусила губу, смотря на нее и не зная, что ответить. Реакция Джинни на рассказ о путешествии в Дракома-Нию могла быть какой угодно. Но шило в мешке не утаишь… Конечно, не утаишь! Но как признаться? Как сказать друзьям, что сутки назад все изменилось? Что теперь она уже не та, кем была раньше. Что отныне…
«Статус твой – девушка Малфоя», - сказал Драко в голове у Грейнджер. Уверенно и спокойно, будто констатируя свершившийся факт, придавая ей сил, внушая уверенность, не давая усомниться в собственном решении.
- Ты знаешь, Джин, на самом деле – нет. Мы не только разговаривали. Еще мы… - Гермиона вдохнула и уверенно произнесла: - Мы целовались. Потому что встречаемся. Но, очевидно, тебе это и так известно.
На лице подруги не дернулся ни один мускул. Она сдержанно поджала губы и с сомнением протянула:
- И у вас все серьезно?
- Да.
- И ты любишь его? – взгляд голубых глаз впился в лицо Гермионы, пытаясь разглядеть на нем хоть малейший намек на сомнения.
- Люблю, - не моргнув, ответила Грейнджер.
- Ясно, - глаза Джинни потухли, а плечи понуро опустились. – Ясно…
- Это ничего не меняет между нами, - поспешно добавила Гермиона, увидев реакцию подруги.
- Меняет. Это уже все изменило.
Слова Джинни задели Грейнджер за живое, заставляя стыдливо опустить голову.
- Что ты имеешь в виду?
Уизли аккуратно поддела пальцем подбородок подруги и повернула голову девушки налево - взгляд Гермионы уперся в Рона, о чем-то спорившего с близнецами.
- Сама ему скажешь, - заявила она. - Я говорить не стану.
- Джин… - умоляюще протянула Грейнджер.
- Нет, и не смотри на меня так. Сама скажешь.
Гермиона обхватила себя руками, будто пытаясь согреться, и отвернулась. Ей вдруг стало так неуютно здесь, в доме, что столько лет принимал ее с распростертыми объятиями. Тоскливо и одиноко. Смотря в окно, она сказала:
- Ему придется принять это.
- А если нет?
- Ему придется. Это мой выбор.
- Гермиона, послушай, - Уизли развернула Грейнджер к себе и, положив ладони на плечи, продолжила: – Не нужно быть такой категоричной. Зачем рубить с плеча? Ведь на одном Малфое свет клином не сошелся. Правда? Быть может, стоит оглянуться по сторонам. Да вот хотя бы налево…
- Джинни… - вздохнула Гермиона.
- Подожди! - оборвала ее подруга. – Я понимаю тебя, честно. Я понимаю. Малфой… Он завидный парень: популярный, богатый, по нему сохнет большая половина школы. У него есть деньги, влияние, известная фамилия и все такое…
- Я не поэтому! – вспыхнула гриффиндорка. Карие глаза в ужасе распахнулись – как может Джинни говорить такое!
- Я знаю! Дослушай, - Уизли заговорила с новым напором. – Малфой интересный – это правда. Как выяснилось, еще и музыкант. Учится в Хелловэнс… Но достаточно ли этого?
- Я не понимаю… - холодно отозвалась Грейнджер.
- Сделает ли он тебя счастливой? Гермиона… - Джинни взяла подругу за руку, с тревогой заглядывая в глаза. – Может, не стоит зацикливаться на Малфое? Ведь вокруг столько хороших парней! Ты только открой глаза, оглянись...
- Очень ценное замечание. Особенно от той, кто встречается с одним парнем для того, чтобы забыть другого, - машинально выпалила Гермиона, не успев, как следует подумать.
Джинни отшатнулась от нее. На усыпанном веснушками лице отразилось удивление, смешанное с болью, и с Грейнджер тут же слетело марево гнева. Вырвавшаяся на свободу агрессия, спровоцированная словами подруги, увяла, а в груди разлилось сожаление.
- Прости, Джин. Извини, - Гермиона обняла, будто окаменевшую подругу, и зашептала на ухо: - Это было жестоко. Слова вырвались сами собой, я будто потеряла рассудок.
«Стой! Подожди! Я не хотел говорить этого! Честно! Я не знаю, зачем сказал!» - вновь зазвучал в голове знакомый, теперь напуганный и сожалеющий голос.
Да что это с ней? Раньше Гермиона никогда не замечала за собой подобного – агрессивного отношения к людям, пусть даже сделавшим ей больно. Она всегда старалась понять и простить, а не ударить в ответ. Так что же изменилось теперь? Откуда эта злость? Это желание… то ли отомстить, то ли оградить… Самозащита? Вот как это называется? Но действительно ли Гермиона защищала себя? Быть может, Драко? Девушка прислушалась к собственные ощущениям… Да. Скорее всего, второе. Ее до боли в груди задели слова подруги относительно Малфоя, разозлили настолько, что обида эта вылилась наружу едким замечанием.
- Пошли отсюда? – предложила Грейнджер. - Поговорим в спокойной обстановке.
Джинни согласно кивнула.
- Куда это вы собрались? – поинтересовались мальчишки, заметив направляющихся к лестнице девушек.
- Спать. Поздно уже, - бросила Джинни.
- Устала с дороги. Глаза слипаются, - поддержала ее Гермиона.
Оказавшись в женской спальне, девушки сели на кровать и потупили взгляды. Гермиона понуро уставилась в пол, Джинни – себе на руки. Ночник на маленьком прикроватном столике отбрасывал блики света на стену, рисуя на старых обоях некое подобие солнышка. Медные ручки комода тускло блестели в его желтом, больном свете, а тонкие ажурные занавески отливали синевой, подсвеченные холодным лунным светом с обратной стороны. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Уизли тихо заметила:
- Ты, в общем-то, права. Я поступаю именно так, - Гермиона подняла на нее взгляд и сожалеюще поджала губы. - Но… ты и Малфой… Извини, это просто не укладывается в голове.
- Поверь, в моей тоже, - вздохнула Гермиона. – Понятия не имею, чем все это кончится. Как отнесутся к подобной новости мальчишки. Что скажет Рон… - ее голос дрогнул, глаза заблестели. – Боже… Все настолько сложно! Просто я… я не хочу выбирать, понимаешь? Я просто не смогу!
- Тихо, Герми, ты что, – Джинни крепко обняла ее за плечи и прижала к себе. – Ты только не плачь.
Гермиона отвернулась, уставившись в окно, чтобы скрыть слезы от подруги.
- Я ожидала подобной реакции. Но, Джин… я люблю его. Боже … Я так сильно люблю его! Не заставляйте меня выбирать…
- Герми, ты только не плачь, - голос Джинни заколыхался слезами, она уткнулась в волосы подруги, шепча: - Я больше слова плохого про него не скажу. Ты только не плачь. Пожалуйста! Ты только не плачь!
- Не могу, не могу…
Они сидели в обнимку на кровати и тихо плакали, думая каждая о своем. Джинни терзалась чувством вины из-за неосторожно брошенных слов, горевала из-за неизбежности ссор, переживала за Гермиону, жалела брата и страшилась изменений, надвигающихся как лавина: стремительно и безжалостно. Гермиона же плакала от безысходности, от собственной беспомощности, страха, что друзья поставят ее перед выбором. Ведь как бы девушка ни пыталась уйти от ответа, в глубине души она уже знала его. Чувствовала, с кем останется, если выбирать все же придется. И это проводило ее в ужас. Так же как и мысль, что придется лишиться всего этого – второй семьи, домашнего очага, места и людей, к которым привязалась всей душой, приросла так, что не отдерешь, не погубив.
- А как ты поняла, что Малфой именно Он? – тихонько спросила Джинни, когда Гермиона успокоилась и тоскливо взглянула на нее.
- Не знаю… Просто поняла, и все. Порой мне кажется, что я уже давно знала это, просто не хотела замечать. Делала вид, что не вижу. Пыталась оправдать свои чувства дружбой.
- А Малфой?
- Что Малфой? – не поняла гриффиндорка.
- Он тоже любит тебя? - Гермиона открыла было рот, но так и не издала ни звука. Джинни выжидающе уставилась на нее, как и Грейнджер четыре месяца назад. Тогда, в самом начале учебного года, Гермиона задала Джинни точно такой же вопрос. - Он что, не говорил тебе об этом?
- Нет, - Грейнджер взволнованно взглянула на подругу. – Ни разу. Но почему, Джин? Почему он не говорил?
- Точно не говорил? Может, ты забыла? – встрепенулась та, заметив тревогу в глазах подруги. Губы Гермионы задрожали, а глаза вновь наполнились слезами. – Может, он сказал это совсем тихо, и ты просто не расслышала?
- Да нет же. Он вообще не говорил мне этого. Ни разу. Никогда. Не говорил, Джин…
Гермиона поднялась на ноги и нервно закружила по комнате.
- Не пори горячку. Это еще ни о чем не говорит.
- Не говорит? – огрызнулась девушка. – Что значит - не говорит? Я-то ему сказала. Сказала, что люблю. А он нет. Может, Драко и не любит меня вовсе? Может, я сама все придумала?
- Так. Ну-ка сядь и успокойся, - Уизли попыталась поймать девушку за руку.
- Я нашла у него в ванной духи. Женские, - вдруг заявила гриффиндорка, будто это могло как-то объяснить отсутствие признания.
- Думаешь, у него кто-то есть? – скептически прищурилась подруга. - А не слишком ли серьезное обвинение? Сколько вы там встречаетесь? Один день?
Гермиона остановилась, прервав на время хаотичное передвижение по комнате.
- Нет. Я так не думаю. Скорее всего, они принадлежат бывшей девушке. И это… - Гермиона встревожено взглянула на подругу. – Тебе не кажется это странным? Зачем хранить в ванной духи бывшей?
- А с чего ты взяла, что он хранит их?
- А чем еще можно объяснить это? Знаешь, когда я увидела их там… - карие глаза наполнились болью. – Я испугалась. Что если Драко до сих пор хранит их… чтобы…
- А может Малфой просто забыл, что они стоят там, - возразила Джинни. - Или не обращал внимания? Такие варианты тебе в голову не приходили?
- Забыл? Малфой? – горько усмехнулась Гермиона. – Нет, Джин. Это не про Драко. Тем более… Это не единственная вещь, оставшаяся у него после расставания.
- Что еще?
- Музыкальный медальон. Думаю, Драко периодически открывает его, чтобы услышать ее голос… - Грейнджер замолчала, отвернувшись к окну. По щеке скользнула слеза, а горло сдавил ком. – Джин… а вдруг он все еще влюблен в нее?
- Как давно они расстались?
- Я точно не знаю. Но, думаю, больше года назад.
- Прошло достаточно времени.
- Не для Малфоя. Я собственными глазами видела… - перед мысленным взором Гермионы пронеслась сцена в Котле: ссутулившиеся плечи, упавшие руки, перекошенное болью лицо. Тоска и безысходность, сквозившие в каждом движение Драко, склонившегося над золотым медальоном.
«Забудь о Драко. Он недосягаем ни для меня, ни для тебя. Хочу, чтобы ты знала это», - заговорила Пэнси в ее голове.
- Я видела кое-что в комнате Малфоя, - продолжила Гермиона. - Письма.
- И что в этом странного?
Гермиона укоризненно взглянула на Джинни, чем тут же заставила последнюю умолкнуть.
- Есть одна, точнее, две вещи, которые показались мне странными. Во-первых, нежелание разбирать корреспонденцию. Знаешь, Драко очень собран и аккуратен. Его форма всегда выглажена, вычищена, волосы ровно уложены, в комнате полный порядок, и этот откровенный хлам на столе… крайне странно смотрелся, будто Малфой специально не разбирает письма. Не хочет, что ли… Как может, оттягивает момент.
Джинни пожала плечами, не зная, что ответить на это.
– И второе. Я как-то залезла к нему в стол и нашла там кипу смятых конвертов. Те самые письма, я думаю. На которые он никак не хотел отвечать, но вместо того чтобы просто взять и выбросить их, смял и засунул в нижний ящик. Обратного адреса на них не было, равно как и имени отправителя, - Грейнджер встревожено посмотрела на подругу, будто спрашивая: «Зачем ему это?»
- Странно… - протянула Джинни. – Зачем хранить в столе ненужный хлам?
- И я о том же. Очевидно, ему пишет кто-то…
- Логично, - улыбнулась Джинни.
- Нужно узнать, кто автор эти писем, - Гермиона не обратила внимания на шутливую интонацию подруги, настолько была увлечена своей идеей. – Вдруг это Она?
- Но ведь те письма остались без ответа, если я правильно поняла.
- Без ответа.
- Так может и переживать не о чем? Хотя… Если тебе станет легче…
- Все это очень подозрительно, понимаешь? – карие глаза недоверчиво прищурились. – Все это очень странно…
- Слушай! - вдруг воскликнула Джинни. - А может, все намного проще?
- Как это?
- Может быть, духи принадлежат Пэнси? Ты же сама говорила, что она постоянно вьется рядом с Малфоем.
- Хм… - Гермиона задумчиво нахмурилась. – Пэнси была в Дракома-Нии. Причем не раз.
- Ну вот! Это точно ее, - Джинни утвердительно кивнула и улыбнулась. – Так что не стоит раздувать из мухи слона.
Гермиона натянуто улыбнулась в ответ. С одной стороны, в словах подруги был смысл, но с другой… Ах, как бы Грейнджер хотелось, чтобы Джинни оказалась права!
- Давай спать, - предложила Уизли.
Девушки разобрали постель и юркнули под теплое одеяло. Джинни легла около стенки, Гермиона у края. Слова подруги о том, что духи, вероятнее всего, принадлежат Пэнси, хоть и немного, но успокоили гриффиндорку. Эта версия превосходно все объясняла. Вот только лежащие в столе письма не давали покоя, и Грейнджер мысленно пообещала себе, что непременно разберется со всем, как только окажется в Хогвартсе.
- Джин? – тихонько позвала Гермиона.
- Что?
- Почему ты все еще с Симусом? – Гермиона развернулась, подперла голову рукой и продолжила: – Если любишь Гарри - будь с ним. Зачем встречаться с нелюбимым?
Джинни легла на спину и, немного помолчав, ответила:
- Не думаю, что у нас с Гарри что-то получится.
- Почему?
- Не знаю, мне так кажется. Он… слишком хороший.
- Глупости! – фыркнула Гермиона. – Ну что ты такое говоришь? Только послушай.
- Мы слишком разные. Неужели не видишь?
- Я тебя не понимаю.
- Он добрый, отзывчивый, смелый… Он - герой. А я…
- Ну, ничего себе! – усмехнулась Грейнджер. – Ты что, вбила себе в голову, что недостойна его? Серьезно?
Гермиона села на постели по-турецки и сложила руки на груди.
- Смешно тебе? А вот мне не очень, - насупилась Джинни.
- По-моему у тебя слишком бурная фантазия, которая работает совершенно не в ту сторону.
- Вот спасибо! – огрызнулась подруга.
- Вместо того, чтобы придумывать причины, как бы не быть с Гарри, лучше бы придумала, как расстаться с Симусом.
- Правда, что ли?
- Вам с Гарри нужно поговорить. Причем чем раньше, тем лучше. Пока ты окончательно не увязла в надуманных и никому не нужных отношениях.
- Нет. Я не могу.
- Не думала, что ты настолько неуверенная в себе, - решила схитрить Гермиона.
- Ты пытаешься манипулировать мной? – усмехнулась Джинни, окинув подругу удивленным взглядом. – Вот это новость.
Гермиона замялась, пойманная на месте преступления, не зная, что сказать, и пряча глаза. Неужели она и впрямь пыталась?
- Нет, просто… - слова давались с трудом. – Мы с тобой схожи в этом. Я тоже слишком долго собиралась с мыслями, боялась признаться себе, да и ему в своих чувствах. А ведь мы могли бы уже давно быть вместе...
Джинни задумчиво поджала губы.
- Но ведь Малфой тоже мог проявить инициативу. Не стоит винить только себя.
- Нет. Драко не мог. Он – Малфой, - грустно улыбнулась Гермиона.
Ее слова прозвучали, как приговор, Грейнджер и сама не поняла, насколько точно и емко выразила то, что мешало Драко на протяжении всей жизни.
Подруга внимательно посмотрела на девушку и, немного замявшись, произнесла:
- А каково это – любить Малфоя?
На лицо Гермионы упала тень раздумий. В голове, переплетаясь, выстроились воспоминания, обрывки разговоров, мимолетных взглядов.
- Любить его… больно. Но это сладкая боль. Порой мне кажется, что вместо сердца в груди тлеет костер. Когда Драко злится или бывает резок со мной, пламя тухнет, и становится холодно, будто вынули что-то живое – вырезали сердце - и унесли с собой. А когда Драко рядом… обнимает меня, смотрит так по-малфоевски хитро и в тоже время ласково, будто глядит прямо в душу, тогда пламя вспыхивает с новой силой, и становится жарко… Нестерпимо жарко! Мне даже не нужно брать Драко за руку, достаточно одного его присутствия, улыбки, кивка головы, чтобы сердце забилось как сумасшедшее, готовое вырваться из груди. Достаточно одного взгляда… и все внутри уже горит, пылает, - Гермиона неосознанно приложила руку к сердцу. - И этот огонь разливается по венам, наполняет всю меня. Это не передать словами… Я словно сгораю заживо, словно выхожу из собственного тела. Не могу не думать, не говорить, не могу… дышать.
С губ Гермионы сорвался взволнованный вздох – вздох понимания.
«Порой… я дышать не могу рядом с тобой», - сказал Драко. - «Просто забываю, как это делается»
- Вау, - протянула Джинни. – У меня аж мороз по коже.
Девушка вынула руку из-под одеяла и показала подруге мурашки, что появились после ее рассказа.
- Давай спать, - ответила Гермиона, ложась в постель и отворачиваясь к окну. На лице застыло удивление, смешанное с радостью. Грейнджер не могла сейчас сосредоточиться на чем-то другом, помимо слизеринца. Ей нужно было как следует обдумать слова Драко, понять, увериться в собственной догадке… Возможно ли это?
- А вы уже… Эм… - смущенно пробубнила в девичью спину подруга. – Вы уже были вместе?
- Нет, - ответила Гермиона. – Пока нет.
- Решили подождать?
- Да.
- Понятно, - согласилась Джинни. – Это правильно.
Она еще немного поерзала в кровати и затихла. Комнату укутала тишина, слышно было только, как потрескивают деревянные полы в старом доме да еле заметно играет музыка внизу – праздник в гостиной продолжался.
- А вы с Симусом? – вдруг спросила Гермиона.
- Да.
- Но ведь ты не любишь его…
Джинни промолчала, заставляя сердце Гермионы екнуть. Болезненно сжаться от понимания, осознания всей несправедливости и абсурдности ситуации. Когда Джинни вздыхала по Гарри, он не видел в ней объекта симпатии, но стоило девушке перестать жить мечтами, как у Гарри открылись глаза. Но было уже слишком поздно… «Как все, оказывается, скоротечно и внезапно в нашей жизни, - подумала Гермиона, смотря на выбеленную лунным светом стену. – И как важно не упустить нужный момент. Сказать о своих чувствах. Крикнуть, если придется. Обратить на себя внимание, не испугаться показаться смешным или глупым». Всего лишь сказать… Но как сложно, практически невозможно бывает это зачастую. Нужно обладать недюжинной смелостью, чтобы открыто и прямо заявлять о своих чувствах, желаниях, ощущениях.
«Когда ты рядом, да еще так близко, я будто сам не свой. Наверное, это сильнее меня…», - сказал Драко прошлой ночью. Сказал легко, без тени лукавства или стеснения. Признался в своих желаниях, не испугался. В отличие от Гермионы… Томящейся, сгорающей от напряжения, запретившей самой себе переступать черту, придумавшей правила, а на деле… просто струсившей.
- Драко хотел. Но я сказала «нет». Потому что испугалась, как девчонка, - неожиданно для самой себя призналась Гермиона, затем обернулась и посмотрела на подругу.
Джинни лежала на спине, устремив взгляд вверх.
- Ты сказала «нет», но на самом деле тебе хотелось? – еле слышно спросила она.
- Думаю, да.
- Что ты чувствовала?
Гермиона задумалась, сверилась со своими ощущениями и тихонько произнесла:
- Что умру, если он продолжит целовать меня - лопну, как воздушный шарик, - Джинни еле заметно улыбнулась, но ночь скрыла это от Гермионы, равно как и розовые щеки подруги от Уизли. – Я знаю, как все это происходит с физиологической точки зрения. Читала об этом в учебнике. Но я никогда не думала, что…
- Тебе пора перестать жить книгами, - заметила Джинни. – Уже пора.
- Да. Я знаю, - Гермиона перевернулась на спину и тоже посмотрела на потолок. - Считаешь, я поступила глупо? По-детски?
- Я не знаю, - вздохнула Уизли. – Это твоя жизнь, Гермиона, не думаю, что я вправе давать советы.
- Но ведь ты и Симус уже… - Грейнджер недоговорила, смущенно замолчав.
- Как думаешь, у Гарри с Чжоу было что-нибудь? – вдруг спросила Джинни.
- Я не знаю.
- Думаю, было.
- Я правда не знаю.
- Спокойной ночи, - Джинни отвернулась к стене и замолчала.
- Спокойной… - протянула Гермиона, смотря на спину подруги.
Спустя пятнадцать минут Джинни уснула, убаюканная мерным завыванием ветра за окном и впечатлениям уходящего дня, а вот Гермиону сон так и не посетил. Перед глазами стояла картина, которая разрывала сердце старосты на части - она будто воочию видела, что происходило сейчас в Дракома-Нии: Драко сидит в гостиной и потягивает ром или виски, смотря что пожелает душа потомственного аристократа. Лицо и поза говорят о бесконечном одиночестве, а взгляд бесцельно бродит по экрану, видя и не видя актеров, разыгрывающих очередную жизненную драму в стиле 50-х годов.
Гермиона открыла глаза, уставившись на темную поверхность стены - отполированные до блеска деревянные панели. Сил смотреть за тем, как подсознание рисует печальные картины, не было. Гриффиндорка тяжело вздохнула, вылезла из-под одеяла, накинула халат, вышла из комнаты и, пройдя по коридору, очутилась около импровизированного цветника миссис Уизли. Когда-то, несколько лет назад, Молли организовала дома что-то вроде зимнего сада, превратив застекленный балкон в скромную оранжерею.
- Почему не спишь? – донеслось из-за спины.
Гермиона подпрыгнула на месте от неожиданности.
- Ты меня напугал, - с укором произнесла она.
- Крадешься, словно вор, - улыбнулся Гарри, прикрывая дверь в мужскую спальню.
- Я думала ты внизу, вместе с остальными, – заметила Гермиона, когда друг поравнялся с ней и, пропустив вперед, вошел в цветник.
- Устал. Решил вздремнуть.
- Я разбудила тебя? Прости.
- Да все нормально. Просто сон у меня чуткий.
- Совсем как у Драко, - неосознанно вырвалось у Гермионы.
Девушка прикусила губу и тяжело вздохнула. Каким-то невероятным образом все здесь – в Норе - напоминало ей о Малфое, в тоже время, не имея ничего общего с ним.
- Кстати, о нем, - заметил друг. – Я оказался прав?
Грейнджер лукаво улыбнулась и опустила глаза, заинтересовавшись цветком ириса.
- Приму это за положительный ответ.
- А у тебя как успехи? – поинтересовалась Гермиона.
- Чувствую себя превосходно, если ты об этом.
- Я о другом.
- О другом не стоит.
- Почему? – прищурилась Грейнджер.
Гарри отошел от нее и, подойдя к окну, выглянул на улицу. На снежном покрывале внутреннего дворика лунные дорожки рисовали резную паутину, превращая белоснежную гладь в нарядную зимнюю шаль. Стеклянные звездочки-снежинки отливали голубым светом, смахивая на бриллианты, а те, что находились ближе к дому, попадая под желтый свет фонарей, являли собой янтарную крошку. Слабый морозный ветерок гонял по подъездной дорожке снежную крупу, швыряя с одного места на другое.
- Между прочим, сейчас самое время для активных действий, - будто невзначай заметила Гермиона, подходя. – Я только что разговаривала с Джинни и могу заверить, она не безразлична к тебе.
- Так и сказала? – встрепенулся Гарри.
- Так и сказала.
- Прямым текстом? – Поттер удивленно распахнул глаза. – А как же Симус?
- Не упусти свой шанс, - проигнорировала вопрос Гермиона.
Парень задумчиво нахмурился и уже увереннее заявил:
- Я поговорю с ней.
- Давно пора, - улыбнулась Гермиона, заметив, как Гарри направился к двери. - Да не сейчас же! – окликнула его подруга. – Она ведь спит.
Гарри остановился и, рассеянно почесав затылок, добавил:
- Утром поговорю.
- Правильно.
- Пошли спать? - парень схватился за ручку двери, открывая ее в коридор.
- Я еще немного побуду здесь, - девушка тепло улыбнулась ему, поняв, что Гарри не терпится остаться в одиночестве и как следует обдумать все, что она сказала ему.
- Остаться с тобой?
- Не нужно. Иди спать.
Поттер мягко улыбнулся и вышел, а Гермиона подошла к окну, занимая его место, обхватила себя руками и перевела взгляд на луну, что смотрела на нее с небес, разливая волшебный свет серебряными лужицами на снегу. В груди ныло и рвалось прочь сердце. Ведь где-то там, за сотни миль от нее был тот, без которого Гермиона уже не представляла жизни.
Девушка коснулась окна, подушечками пальцев скользнув по прохладному стеклу. А затем полностью прижала ладонь, наслаждаясь холодом, что заструился вверх по руке, играя роль утешителя.
- Малфой? – тихо позвала она. – Как ты там, Малфой?
Едва коснувшись губ, его имя вызвало теплый толчок в сердце, разбудив пульс – он радостно застучал в голове, напоминая девушке о прошлой ночи: крепких, но нежных объятиях, жгучих, но сладких поцелуях. Гриффиндорка печально улыбнулась и положила замерзшую ладонь на грудь, отогревая ее теплом собственного сердца.
- С Рождеством, мой хороший…
«Как бы далеко ты ни был сейчас», - мысленно добавила она



Драко провел рукой по стеклу, собирая ладонью скользящие к полу капли, затем прижался лбом к кафелю и открыл глаза. Белые клубы пара, заполнявшие душевую кабину, размывали пространство, создавая иллюзию матового кокона. Кожа пульсировала, взрываясь миллионами вулканов на поверхности, а сердце тяжело билось, борясь с пленом грудной клетки - ничтожно малая цена за возможность спокойно уснуть. Горячий, практически огненный душ не раз выручал Драко в подобных случаях. После него тело требовало отдыха, и уснуть не составляло труда, даже голова, в которую так и норовили влезть воспоминания, казалась тяжелой и клонилась к подушке.
Малфой выключил воду и шагнул босыми ногами на кафельный пол. Подойдя к раковине, парень взглянул на собственное отражение: порозовевшая от горячей воды кожа выглядела на удивление естественно, в обычной жизни больше смахивая на мрамор, а глаза казались темнее в тусклом свете ламп и стоявшего в ванной тумана. Обернувшись в полотенце, Драко покрутил головой, осматривая скулы под разными углами, затем достал бритву и, пару раз пройдясь по еле заметной щетине, довел внешний вид до определения «безукоризненный». Довольно хмыкнув, он направился к двери, но, не дойдя пары шагов, замер. Задумчиво нахмурился, вернулся обратно и опять открыл косметический ящик, в который только что убрал бритву. Его взгляд пробежался по баночкам и вспыхнул пониманием – розовый витиеватый флакон стоял на второй полке вместо третьей. Малфой медленно прикрыл створку.
- Чудесно! – воскликнул парень, рывком распахивая дверь, и она громко треснула об стену, отброшенная в сторону гневным движением слизеринца. – Просто замечательно!
Драко подошел к шкафу, открыл створки, придирчиво осмотрел содержимое, затем выхватил темно-синие пижамные штаны и, не поворачиваясь, кинул через плечо на кровать.
- Не нужно. Дай еще немного полюбоваться, - насмешливо донеслось из-за спины.
Малфой замер, на мгновение превратившись в каменную статую. По спине парня прокатились ледяные мурашки, а сердце гулко забилось в груди, будто он услышал голос с того света.
- Ну надо же… - тонкая бровь изогнулась дугой, а губы сложились в ядовитую улыбку, когда Драко повернулся лицом к двери. – Моя прекрасная нóва, ты ли это?
- С Рождеством, мой хороший, - девушка в дверях усмехнулась и вошла в спальню.