Глава 29. По другую сторону. Часть I

Провалы в памяти становятся все больше,
Это разрывает меня на части
Этим угрозам меня не сломать,
Это разрывает меня на части.
Чем сильней я стараюсь, тем ближе провал,
Я знаю, что меня нет в живых -
Это убивает меня

Неяркий свет озарит мою ночь,
Расплывчатый образ по ту сторону моря,
Нет ничего лучше в этой жизни,
Чем убежать и стать свободным.
Wide Open (оригинал Her Fatal Flaw)

— Что? — пораженно переспросила Гермиона.

— Во время вашей потасовки, — профессор презрительно скривил губы, — в него попало незнакомое мне заклятие. Разумеется, мы постараемся что-нибудь сделать, но судя по первичным тестам…. Мне жаль, Гермиона.

"Ему и правда жаль", — поняла девушка. Таким она Снейпа еще не видела никогда. В его взгляде была такая безнадежность, что хотелось умереть. Гермионе больше не нужно было ничего спрашивать. Профессор не надеялся найти выход. И, похоже, он нечеловечески устал. Но когда он мог успеть? Сколько времени прошло с того момента, как она отключилась?

— Сколько я спала? — поинтересовалась Гермиона, избегая смотреть директору в глаза.

— Три дня, — бесцветным голосом ответил он.

— Три дня? Почему так долго? — удивилась девушка. — Я… у меня было сотрясение или еще что-то?

— Нет. Я не знаю, я был занят другим, — язвительно ответил Снейп.

Три дня. Теперь многое становилось понятным. Да за это время можно было тысячу раз провести любые тесты, взять любые анализы. Чем, несомненно, и занимался зельевар. Без диагноза не вылечить и болезнь. Гермионе стало страшно. Только теперь она осознала, насколько серьезно происходящее. Но большая часть ее так и не могла поверить в случившееся. Потому что то, о чем говорил профессор — это практически смерть! Драко не мог умереть! Нет… Не так, не сейчас...

— Я могу его увидеть? — сдавленно спросила девушка.

— Да… он на последней койке. Только, ради Мерлина, ничего не трогайте.

Что именно не трогать, Гермиона поняла, отдернув полог, скрывающий кровать и лежащего на ней молодого парня. Кислородная маска и многочисленные трубки. Искусственное поддержание жизни. До этого девушка не знала, что маги пользуются теми же средствами, что и магглы, но профессор Снейп объяснил ей, что, так как они не знают точного диагноза, применять какие-либо заклинания опасно.

— Оставлю вас наедине. Потом можете быть свободны. Не забудьте заглянуть к вашим товарищам, — последнее слово Снейп выговорил с такой ненавистью, словно именно они были виновны в нынешнем состоянии Драко. Нет, если кто и был виноват, так это сама Гермиона, которая развлекалась Круциатусом с Маклаггеном вместо того, чтобы вместе со своим напарником пытаться выбраться из ловушки. Сердце сжалось от нахлынувшего чувства вины. Что вообще на нее нашло?

Когда Гермиона осознала, что нужно что-то ответить, профессора в палате уже не было. Девушка перевела взгляд на Драко. Бледный, с большими черными кругами под глазами и маской на лице, он казался почти неживым. Холодная, не как у мертвеца, конечно, но и не как у нормального человека, кожа только усиливала эту иллюзию. Страх, боль, вина смешались в одно ужасное чувство, сжимающее, словно тисками, внутренности.

Гермиона осторожно, стараясь не задеть аппаратуру, провела рукой по щеке Малфоя. Едва сдерживая подступившие к глазам слезы, она произнесла с как можно большей уверенностью:

— Все будет хорошо, милый. Мы тебя оттуда вытащим. Они еще заплатят за то, что с тобой сделали.

Внезапно Гермиону охватила ярость. Как они посмели отнять у нее единственного человека, способного сдерживать ее истерики и злость? И именно сейчас, когда они только-только помирились, когда она наконец смогла доверять ему! Нет, Гермиона не собиралась сидеть сложа руки. Снейп мог сколько угодно вздыхать и опускать руки, но не она. Она найдет способ вернуть Малфоя!

В последний раз взглянув на своего друга… любимого?.. Гермиона уверенной походкой покинула Больничное крыло.

***

Три дня Блез не находила себе места. Никто не знал, что произошло с Гермионой и Драко. В больничное крыло никого не пускали, Снейп лично отдал распоряжение. Андриан отмалчивался, лишь в общих чертах описав произошедшее в Выручай-комнате. С кем он вышел оттуда, он также опустил: во время потасовки было не до того, чтобы разглядывать пассию Пьюси, а потом они оба чудесным образом исчезли.

Нотт вел себя подозрительно радостно, снова пытаясь занять позицию лидера. Блез мало что понимала, но ей все же удалось приостановить деятельность Клуба, тем самым перечеркнув надежды Теодора. Забини он никогда особо не нравился, но, похоже, чувства Нотта к ней были другими. По крайней мере, Блез так казалось, потому что он терпел от нее все, что только возможно. В любом случае, после случая с Брендоном родители очень трепетно относились к воспитанию дочери, и позволить себе отношения с кем бы то ни было, кроме будущего мужа, девушка не имела права.

Почти все свое свободное время Блез проводила в их с Герминой комнате в ожидании соседки. Почему-то слизеринка была уверена, что та принесет весьма неутешительные новости. И ее подозрения сбылись.

Вечером третьего дня Гермиона ворвалась в комнату, словно ураган, и, не замечая соседку, принялась рыться в шкафу. Ее щеки покраснели, в глазах полыхал яростный огонь.

— Гермиона, — неуверенно позвала Блез. — Что-то случилось?

— Много чего случилось, — не оборачиваясь, ответила девушка, продолжая свое занятие. Наконец она выудила из глубин комода длинную черную мантию с капюшоном и бросила ее на кровать. Туда же полетело простое темно-синее платье и набор косметики.

Блез заволновалась, узнав мантию Пожирателя смерти. Что, черт возьми, это значило?

— Ты куда-то собираешься? — резко спросила Забини.

— Да. И ты тоже. У нас собрание Клуба.

Гермиона уселась перед зеркалом и принялась накладывать макияж. Темные тени, черная подводка и много туши.

— Может, объяснишь?

— Что произошло после того, как мы с Драко вышли из игры? — вместо ответа спросила Гермиона.

— Сначала скажи мне, что с Драко, — потребовала Блез.

Плечи Гермионы напряглись, но она не повернулась.

— Он в коме. Это… серьезно. Я объясню потом. Рассказывай.

На несколько секунд Забини задержала дыхание, пытаясь справиться с охватившим ее страхом за Драко. Хотя никаких любовных чувств между ними не было, Малфой все же был ей неплохим другом.

"Не время думать об этом", — сказала себе Блез и начала рассказ:

— Перед тем, как вы появились, вышли Андриан с кем-то из гриффиндорок. Когда мы услышали, что происходит у двери, мы тотчас сняли заклятия и кинулись вам на помощь. Как ты знаешь, у нас была запасная Рука Славы, поэтому порошок мгновенной тьмы не стал препятствием. Когда мы подоспели, вы уже лежали без сознания, а гриффиндорцы в ужасе выскакивали в коридор, меча заклинания во все стороны. Мы еле-еле смогли их отогнать на безопасное расстояние: заклятия от них отскакивали не хуже, чем от нас самих. Тем временем на шум сбежались преподаватели. Кэрроу привели Снейпа. Ты бы его видела! Он же всегда такой сухой и равнодушный, а тут так орал и метал такие взгляды… В общем, он забрал вас с Драко и запретил появляться в Больничном крыле. Не успевшие скрыться отрядовцы оказались в руках Кэрроу, с тех пор мы их не видели. Вот и вся история.

Пока Блез рассказывала, Гермиона успела закончить с макияжем, прической и переодеться. Когда она повернулась лицом к Забини, та в шоке отшатнулась. Перед ней была вылитая Беллатриса Лестрейндж. Гермиона зловеще улыбнулась, заметив реакцию соседки.

— Спасибо за помощь, Блез, — искренне сказала она, и образ Пожирательницы поблек. — Собирайся, мы идем на казнь.

— Куда-а?

Вместо ответа бывшая гриффиндорка загадочно улыбнулась.

***

В зале, где собирался Клуб, Гермиона появилась с опозданием. Стремительной походкой она влетела в комнату, эффектно хлопнув дверью. Все разговоры враз стихли, слизеринцы смотрели на нее одновременно с ужасом и восхищением.

Со зловеще развивающейся за спиной мантией Пожирателя смерти Гермиона проследовала к своему месту. Пустующий стул справа от нее напоминал о цели сегодняшнего сбора.

Злость девушки возросла во сто крат, когда несколько часов назад она увидела весело болтающего Нотта в гостиной Слизерина. Он сидел у самого камина в окружении Крэбба, Гойла и нескольких шестикурсников и, по-видимому, травил анекдоты. Компания взрывалась громким смехом каждые несколько минут.

"Развлекаешься? — яростно подумала Гермиона. — Ну ничего, недолго тебе осталось".

Сейчас, глядя в спокойное лицо врага, девушка чувствовала себя на вершине мира. Он еще не знал, даже не подозревал о том, что здесь сегодня произойдет.

В том, что план Гермионы удастся, не было ни малейших сомнений. Ведь прежде чем организовать собрание, она заручилась поддержкой практически всех членов Клуба. Бывшая гриффиндорка и сама удивилась, как ей удалось быть такой убедительной. Это вышло настолько легко…

Пэнси и Миллисента согласились быть на стороне Гермионы тотчас, как узнали о состоянии Драко. Обе девушки с первого курса были немного влюблены в этого надменного слизеринца и заботились о нем. Андриан и Блез изначально были против Нотта. На Крэбба и Гойла, несомненно, повлияли обещания особого положения в кругу Лорда, которые Гермиона могла им обеспечить. Они даже согласились не раскрывать Теодору грядущие события.
Даже неприступная Фецилия, всегда оказывающая поддержку Нотту, не могла не признать того, что он поступил не по правилам: уж слишком она была помешана на кодексе Клуба.

Шестикурсники были единственными, с кем Гермиона не обсудила свое решение. Именно на них и был рассчитан маскарад Пожирательницы смерти. Фактор силы. Кто могущественнее - на той они и стороне. Впрочем, образ дочери Беллатрисы также должен был показать Нотту, в чьем именно лице он нажил врага.

— Сегодняшнее собрание посвящено событиям, произошедшим три дня назад, — громко объявила Гермиона. — Благодаря одному из вас утвержденный план не был воплощён, и пострадали участники Клуба.

Гермиона сделала эффектную паузу, давая всем присутствующим осознать сказанное. Впрочем, весь концерт был рассчитан на Теодора, который, в свою очередь, нахмурился, пытаясь предсказать, что будет дальше.

— А теперь, Нотт, я обращаюсь прямо к тебе, — продолжила Гермиона, когда на лице слизеринца начало проявляться понимание. — Что заставило тебя думать, что ты имеешь какое-то право изменять решение Клуба по своему усмотрению?
Подставлять под удар своих соратников ради развлечения?

— Понятия не имею, о чем ты, — нагло солгал Нотт. Гермиона удовлетворенно улыбнулась: раз парень начал врать вместо защиты, значит, аргументов у него нет. Впрочем, волноваться не стоило и так: у Гермионы были все козыри.

— Разумеется, я говорю о боггартах, которых было поручено достать тебе. И не пытайся убедить нас, что ты все еще не понимаешь, о чем идет речь.

— Ну, хорошо! — нервно воскликнул Теодор, оглядываясь на людей, которых считал своей свитой. — Это были не обычные боггарты, а эксперимент Отдела тайн! Но, во-первых, я действительно не знал, как именно они подействуют, а во-вторых, у Амикуса все равно других не было!

Гермиона была удивлена, что слизеринец так быстро признался. Неужели он рассчитывал, что его поддержат независимо ни от чего? В таком случае, он ошибался.

— И, между прочим, это не было только моим заданием, — продолжал Теодор, не обращая внимания на то, как отодвинулись от него другие участники Клуба. — Это поручение я выполнял вместе с Крэббом и Гойлом, и они ни слова не сказали, когда…

—Достаточно, — властно прервала его Лестрейндж. — Я считаю, что то, что ты совершил, недопустимо. А твои теперешние попытки подставить своих товарищей отвратительны вдвойне. По моему глубокому убеждению, ты должен быть исключен из Клуба. Я настаиваю на проведении голосования.

Среди шестикурсников пронесся нервный шепоток. Остальные же сидели с каменными лицами, заранее предупрежденные о готовящейся мести.

— Вы не можете! С нами нет Малфоя! — воскликнул Нотт. В его глазах отражался страх и неверие. Только сейчас он заметил выражения лиц слизеринцев. В них не было ни грамма сочувствия или понимания, только холодная уверенность. Теодор знал, что все кончено, но все еще пытался отбиваться…

— Ты так уверен, что он проголосует за тебя, когда выйдет из комы? — насмешливо поинтересовался Андриан. — В его присутствии нет смысла, ты и сам это понимаешь.

Нотт промолчал. Разумеется, он понимал, теперь он понимал все. И внешний вид Грейнджер, и эта ее ликующая уверенность. Все было спланировано, и теперь надежда была лишь на то, что лживая грязнокровка не сумела убедить всех. Впрочем, последний лучик надежды растаял после первых же "за". Потому что их произнесли люди, которых он считал друзьями.

Крэбб, Гойл, Селвин, Пьюси… потом пошли шестикурсники. Глупые малолетки всегда повторяли за старшими, не имея собственного мнения или разумно его не высказывая…

Еще до того, как прозвучали последние голоса, Теодор поднялся со своего места и направился к двери.

Вслед ему полетело хлесткое "Единогласно".

***

После памятного собрания прошло несколько дней. За это время лидерская позиция Гермионы укрепилась в разы. Без постоянных наговоров Нотта отношение к ней стало намного лучше. Сама же девушка не жалела времени и красноречия на ежедневных собраниях. Она говорила о том, как необходимо сейчас держаться вместе, о шатком положении Слизерина, несмотря на кажущуюся всесильность…

Также она начала проводить личные беседы с каждым из членов Клуба о метке. Аккуратными фразами, завуалированными намеками Гермионе удалось выяснить, что далеко не все слизеринцы так уж стремятся стать Пожирателями. Особенно семикурсники. Пэнси как бы случайно обмолвилась, что более охотно посвятила бы свою жизнь будущему мужу и детям, чем участию в войне. Милли "мечтала" о непыльной работе в Министерстве, где ничего не угрожало бы ее жизни и здоровью. Андриан высказывался намного более прямо: "Лорд — сумасшедший, я, по-твоему, похож на идиота, который захочет служить психу? Кажется, мы это уже обсуждали в Выручай-комнате…"
К большому изумлению Гермионы оказалось, что Блез очень решительно настроена принять метку, несмотря на то, что идеи Лорда не поддерживала. Причины такого решения так и остались неизвестными, но Гермиона пообещала себе вытянуть из соседки правду.

Все эти разговоры были довольно поучительными, но возлагали на Гермиону огромную ответственность. Теперь, когда она знала, кто именно не хочет получить метку, как она могла толкнуть их в ряды Пожирателей? Но ведь и "спасти" всех было нереально…

И все же эти проблемы не стоили и упоминания по сравнению с тем, что Гермиона чувствовала из-за случившегося с Драко. Состояние Малфоя оставалось точно таким же, каким было в первый день. Снейп говорил, что это хорошо, ведь ему не становится хуже. Но даже эти его утверждения звучали неискренне за беспомощной горечью и отчаянием во взгляде.

А Гермиона тем временем растворялась в чувстве вины и тоске по язвительным фразочкам, самодовольной улыбке, хитрому прищуру серых глаз... Одиночество, пропитанное паникой и страхом, вгрызалось в сердце, требовало действий.

Гермиона не понимала, как Снейп мог позволить себе ничего не делать, молча опускать глаза на требования перечитать память всем чертовым членам Отряда Дамблдора, проверить их палочки, в конце концов! Ведь Драко тоже был для него важен! Почти так же, как для нее самой! Она это видела в глазах зельевара… И все же он продолжал равнодушно ждать… конца. Потому что, по его словам, ничего другого ждать не приходилось.

Сейчас, неделю спустя после того, как Малфой впал в кому, Гермиона снова сидела на стуле у его кровати, глядя на пугающее и тем самым притягивающее зрелище полумертвого парня с трубками и кислородной маской. Она приходила сюда каждый день и проводила здесь все свободное время. Она настояла на том, чтобы к Драко никого не пускали, в целях безопасности, разумеется. На самом же деле Гермиона как никто другой знала, что Малфой не захотел бы, чтобы его видели в таком беспомощном состоянии.

Первый раз мадам Помфри пыталась выставить Гермиону. Рассказывала о часах посещения и необходимости отдыхать больному. Едва столкнувшись глазами с взглядом девушки, медсестра замолчала и покинула палату. Гермиона и сама не знала, что такого было в ее глазах: боль, ярость, железная уверенность? В любом случае, это подействовало идеально. Теперь никто не смел беспокоить ее… их.

Потерять ставшего самым дорогим человека сейчас было подобно удару под дых. Гермиона так слепо верила в их с Драко силу, превосходство над противником, что позволила себе забыть о нем, развлекаться, насылая Круциатус на мало в чем повинного человека. Ведь Маклагген по сути и не был-то врагом. Он просто преградил им путь и бросил парочку оскорблений и неумелый Круциатус, который не причинил даже особого вреда, а она уже кинулась на него с непростительными!

"Как я могла так поступить? — думала девушка. — Что со мной произошло?" Сцена пытки до сих пор стояла у нее перед глазами. Извивающийся на полу Кормак, страх и боль в его глазах. Однако самое страшное заключалось в том, что она при этом чувствовала. В тот момент в ней не было ни сострадания, ни жалости. Ей действительно это нравилось. Пытать, причинять боль. Нравилось настолько, что она забыла обо всем на свете, забыла о Драко…

---