Протянув руку, Белла помогла подняться на ноги своему избраннику. Барти встал, морщась и потирая спину.
- Повернись, – деловито произнесла Белла, вытаскивая палочку. – Так, что тут у нас… Анаэстетикум! Асклепио! Так лучше?
- О, да! – ответил Барти, ощущая, как большая часть спины теряет чувствительность, а вместе с ней и боль, и зная, что здоровенные синяки сейчас начинают быстро рассасываться. – Намного лучше.
- Твои вещи в комнате наверху, – проговорила Белла. Она улыбалась, но в глазах застыла тревога. – Что произошло, Барти? Как я понимаю, тебе не удалось решить дело миром.
- Да не очень-то и хотелось, – поморщился Барти и повалился на диван. Белла присела рядом. – В общем, всё прошло примерно так, как я того и ожидал. Он взбеленился, едва услышав, кого я люблю, и стал требовать, чтобы я немедленно и думать забыл о тебе. Я высказал ему в лицо всё, что о нём думаю, и активировал твой портал – ещё раз спасибо за него, кстати. Мама успела крикнуть, что желает мне счастья. Вот, в общем-то, и всё.
- Санкции? – сочувственно поинтересовалась девушка, беря в свои руки ладонь Барти. Тот печально вздохнул.
- Меня изгонят из Рода.
Белла вскрикнула.
- Нет! Ты же единственный сын… Это значит, что…
Барти улыбнулся, глядя ей в глаза, и поднял руку. Повинуясь его жесту, с каминной полки к ним подплыла бутылка огневиски и с мягким стуком приземлилась на низкий столик, стоявший у дивана. Несколькими секундами позже к ней присоединились два бокала.
- Как видишь, я пока ещё могу это делать… Но, самое позднее, этим вечером с возможностью колдовать без палочки придётся распрощаться. Так что, думаю… Орхидеус!
В его руке появился букет.
- Это тебе. Пускай моим последним заклинанием, сотворённым при помощи Родовой Магии, будет это…
Слёзы градом покатились по щекам Беллы. Она бережно взяла букет и поставила его в вазу, наложив чары, тормозящие увядание.
- Барти! – она резко обернулась. – Ещё не поздно всё изменить…
Одним прыжком парень подлетел к ней.
- Белла, как ты можешь так говорить? Я люблю тебя и ни за что не отступлюсь – помнишь? Если бы я хотел изменить что-то, меня бы здесь и не было… – Он обнял девушку, и та, беззвучно всхлипывая, прижалась к его груди. – Да, мне жаль, что приходиться лишаться наследия Рода, но в тысячу раз лучше быть с тобой без него, чем с ним без тебя.
- Ах, Барти, я так люблю тебя… Прости меня за то, что тебе приходится переносить из-за меня…
- Я заранее прощаю тебе всё, что бы ты ни сделала или сделаешь, – шепнул Барти в густые волны чёрных волос. – За одно то, что ты есть на свете…
Белла перестала плакать, миг слабости быстро прошёл, и теперь она просто стояла, слушая, как бьётся сердце её любимого. Глубокий вздох вырвался из её груди.
- Не видать Краучу-старшему успеха, – мрачно предрекла она. – Я не проклинаю, а просто говорю то, в чём уверена… Человек, сам не способный на жалость, не получит её и от других людей тоже, и от него все отвернутся при первой же неудаче, а она неизбежна в противостоянии с нами. Но что же нам пока делать?
- Не знаю. Здесь нам нечего бояться, так что давай просто посидим у огня. На него можно смотреть очень долго, а мне с тобой приятно не только поговорить, но и просто помолчать…
Молодые люди сидели перед камином в безмолвии, наполненном лёгкой грустью. Белла то думала, что это чем-то напоминает прогулку по осенней аллее, когда парк становится прозрачным, а под ногами шуршат облетевшие листья, то стискивала зубы, с ненавистью думая о начальнике авроров и от души желая тому напороться на Волдеморта у себя дома. Барти не думал ни о чём – не хотелось думать. Он просто сидел, чувствуя жар дров, горящих в камине, и живое тепло Беллы, и, не отрываясь, глядел на огонь.
За окном уже стемнело – шёл пятый час пополудни. И тут Барти неожиданно ощутил, как из него словно что-то вытягивают или отсекают незримые нити, связывающие его с чем-то очень важным. Он резко согнулся, ощущая каждой клеточкой тела это страшное тянущее ощущение, и ощутил на плечах руки Беллы. Она прошептала ему на ухо:
- Барти, я люблю тебя.
Барти через силу улыбнулся, стискивая её правую ладонь своею. Она нашла те простые слова, которые способны были облегчить любую боль. А это было даже хуже обычной боли – словно перестало хватать кислорода, но не снаружи, а изнутри.
Всё закончилось секунд через тридцать. Барти выпрямился, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Он чувствовал себя так, словно ему ампутировали все внутренности и наспех зашили, оставив огромный ноющий шрам. По лбу пролегла суровая морщинка. Он вытянул руку, пытаясь призвать к себе часы с полки шкафа, затем произнёс: «Вингардиум Левиоса!», указывая на кресло, но ничего не произошло. Барти со стоном уронил руку.
- Вот и всё. Меня изгнали.
Белла ещё тесней прижалась к нему, пытаясь согреть, насколько это возможно, и тело, и душу. Барти медленно обернулся к ней, лицо исказила горькая гримаса, лишь отдалённо напоминавшая улыбку.
- Я теперь бездомен, почти нищ и не имею ничего, кроме маленького счёта в «Гринготтсе», трёх чемоданов вещей, метлы и волшебной палочки. Не побрезгуешь таким бедняком?
- Дурак, – с чувством ответила Белла, целуя его. – Мне важен ты, а не твоё наследство.
- Прости меня…
- Не за что. Я тебя понимаю, но это не конец жизни. Мы продолжим бороться за наше счастье и не остановимся, пока не победим окончательно.
Барти улыбнулся – теперь уже по-настоящему. Он вскинул голову, с вызовом глядя поверх головы девушки и видя перед собой не обитые зелёными обоями стены, а путь, по которому теперь предстояло идти, полагаясь только на себя. Теперь за его спиной не маячила мрачная тень отца, и на душе вдруг стало легко. Он добьётся всего - и сам. Выстоит, какие бы удары ни обрушивала на него судьба. Ведь ему есть за кого сражаться.

* * *

Прошла зима, и солнце вновь стало чаще показываться из-за туч. Барти и Белла продолжали жить в загородном особняке, проводя там всё свободное от работы время. Всё шло не так уж мрачно, и новости, доходящие с передовой, только радовали. Несмотря на разрешение Крауча использовать Непростительные проклятия, авроры по-прежнему отставали от Упивающихся как в численности, так и в инициативе, хотя прослойка опытных бойцов в их рядах выросла – те, кому удавалось выжить в первых боях, по чистой случайности или благодаря помощи ветерана, получали бесценный опыт, который помогал им выжить в следующем бою, а тот, в свою очередь, добавлял ещё крупицу опыта… Но у Упивающихся дела обстояли так же, а приток свежих сил не ослабевал. Фениксовцы, потеряв ещё нескольких человек, вообще, судя по всему, решили временно залечь на дно.
В общем, Тёмный Лорд продолжал побеждать, а Барти решил, что уже пора бы и узаконить свои отношения с Беллой. Когда он в начале мая завёл об этом речь, девушка была в восторге, но попросила немного подождать – из Хогвартса выпускался её кузен Регулус, последний наследник рода Блэков, и его мать Вальбурга попросила племянницу лично проследить за ним и помочь освоиться среди Упивающихся Смертью. То, что Регулус, как в своё время Барти, отправится к ним сразу после выпускного бала, было делом решённым.
На подготовку новичка к войне ушло всё лето, и Барти с печальной усмешкой ловил себя на мысли о том, что всего год назад он сам был на его месте, а теперь уже считается опытным учителем. Что ж, на войне год длится намного дольше обычного. Регулус был талантливым учеником и принял участие в боевых действиях уже в сентябре. Барти снова напомнил Белле о своём предложении, и она согласилась. Но для свадьбы требовалось хотя бы несколько свободных дней, а их-то как раз и не было. Министерство, привыкшее к усилению натиска Упивающихся осенью, на этот раз подготовило контрудар, введя в бой свои резервы, и сражавшимся не было покоя ни на той, ни на другой стороне. По своему ожесточению эти битвы превосходили всё, что когда-либо доводилось видеть Барти, и порой, возвращаясь вместе со своей невестой в ставшие уже родными уютные стены загородного поместья, он удивлялся, что снова остался жив. Видно, Люциус был прав насчёт семейной пары, хотя сама Нарцисса как раз находилась в безопасности Малфой-Манора. Барти и Белла научились действовать в бою как единый, слаженный механизм, и взаимная любовь надёжно хранила их в самых жарких схватках, помогая оберегать друг друга.
Неожиданная новость настигла их в промозглое октябрьское утро. Уже начались осенние дожди, и близился ноябрь. Барти и Белла завтракали, недовольно поглядывая за окно, где почти полностью обнажившиеся ветви тополей сгибались под порывами студёного ветра. По стёклам стекали дождевые струи, змеясь и извиваясь на пути вниз. Внезапно светящаяся дымка просочилась сквозь стену и сформировалась в серебристого дементора. Открыв от изумления рты, пара уставилась на него, а тот вместо обычного всасывающего хрипа сообщил высоким и холодным голосом Волдеморта:
- Где бы вы ни были, немедленно найдите себе надёжное укрытие. Министерство и Дамблдор начали массированное наступление по всей Англии. Необходимо пропустить эту волну над собой. Мы не должны позволять себе лишних потерь. Не предпринимайте самостоятельных действий без моего указания.
Патронус растворился в воздухе, а Барти и Белла переглянулись.
- Однако, – хмыкнула Белла. – Вот уж не знала, что у Лорда вообще есть Патронус… да ещё такой!
- А ты кого ожидала – лебедя? – весело рассмеялся Барти. – Или единорога? Впрочем, неважно, какой у него Патронус. Важно, что нас всех очень вовремя предупредили… Спасибо Северусу, это ведь он рассказал нам об этом способе связи фениксовцев и научил им пользоваться.
Оба немного помолчали, затем Барти осмотрелся вокруг.
- Здесь достаточно хорошая маскировка?
- Не волнуйся, – отмахнулась Белла. – Нас никто не найдёт. Просто выпала пара внеплановых выходных.
Барти кивнул и откинулся на спинку стула. На самом деле он был только рад возможности отоспаться в тепле и сухости, но немного нервировало ощущение домашнего ареста.
Часы неторопливо текли один за другим. Барти по неистребимой привычке своего факультета сидел за книгами, а Белла валялась в полудрёме на диване. В два часа дня она вдруг встрепенулась и вытащила из кармана небольшое зеркальце в изящной оправе.
- Тётя Вальбурга? Что случилось?
- Белла… ты… ты… не можешь сейчас прибыть ко мне? И Бартемиуса своего прихвати, если можно…
- Что случилось, тётя? Авроры?
- Что? Нет-нет, детка, всё намного хуже…
- Да что такое произошло? – по-настоящему встревожилась Белла, вскакивая с дивана.
- Это слишком долго объяснять, и лучше было бы, если бы ты смогла побыстрее оказаться здесь.
- Тётя, авроры с утра шныряют по всей Англии. Тёмный Лорд потребовал от нас укрыться и не высовываться.
Лицо Вальбурги, видневшееся в Сквозном зеркале, исказилось болью. Она подняла руку, чтобы отвести со лба волосы, и Белла заметила чёрный рукав. Вальбурга обычно не носила этот цвет, а значит, это был…
Траур.
Белла решительно стиснула губы. Конечно, Тёмный Лорд дал ясный приказ, но… кто знает, где этот приказ их застал? Только они сами. Всегда можно будет притвориться, что это произошло на площади Гриммо, 12. В поиске поддержки она обернулась к Барти и увидела, как он спокойно кивает ей.
- Мы проскочим. У меня есть идея.
Белла благодарно улыбнулась своему жениху и снова повернулась к зеркальцу.
- Мы прибудем, оба.
- Спасибо… – прошептала Вальбурга. По поверхности зеркала прошла волна, и через секунду в нём отражалась уже сама Белла. Девушка спрятала зеркальце обратно в карман и вопросительно глянула на Барти, который потягивался, встав из кресла.
- Ну что ж, – решительно произнёс он. – Посмотрим, получится ли у нас этот фокус. Белла, твоя метла здесь?
- Да.
- Отлично. Мы просто долетим до Лондона.
- Но в воздухе наверняка полно аврорских патрулей.
- А вот на этот случай я кое-что придумал, – хитро усмехнулся Барти. – Берём мётлы и идём на чердак.
Белла удивлённо посмотрела на него, но спорить не стала, а просто подняла палочку и призвала обе метлы. Через минуту оба уже стояли непосредственно под самой крышей дома. Здесь было довольно пыльно – домовики редко убирались в нежилых помещениях, и в основном чердак просто служил полузаброшенным складом. Барти помог Белле пробраться через груды старых вещей и, открыв небольшое окно, протиснулся на крышу. Белла вылезла за ним, с трудом удерживаясь на скользкой черепице.
- Теперь слушай, – Барти обернулся к ней. – Чары скрывают дом и небольшое пространство вокруг него. Нам необходимо подняться вверх так, чтобы всё время оставаться над домом, на всякий случай сделаем это под Дезиллюминационными чарами. На мётлы их накладывать не будем, чтобы не потеряться. Набрав достаточно высоты, мы полетим в Лондон.
- Но как ты собираешься укрыться от посторонних глаз?
На мокром лице Барти сверкнула улыбка.
- Всё гениальное просто. Мы полетим на высоте в пять миль.
- Так высоко?! – поразилась Белла. – Но как мы сможем ориентироваться там? Оттуда же на земле ничего и не разглядишь!
- Я приобрёл весной для своей метлы компас и лаг. Мы полетим, руководствуясь указаниями этих приборов, будучи, во-первых, укрыты слоем облаков, а во-вторых, высотой. На такой высоте волшебники не летают по очень простой причине – не хватает кислорода для дыхания.
- А мы как же полетим?
- Заклинание Головного Пузыря. Даже странно, что никто раньше до такого не додумался, но, с другой стороны, никому и не было надобности в таких высотах, для обычного передвижения всем хватало двух-трёх тысяч футов.
- Барти, ты гений, – от души восхитилась Белла. – Вот что значит Когтевран. Но как мы узнаем, что поднялись до нужной высоты?
- Это не проблема. Акцио, клетка для экспериментов!
Снизу раздался звон разбитого стекла, и к нему в руки взлетела небольшая клетка с тревожно пищащей крысой, призванная Манящими чарами прямо из лаборатории на втором этаже. Барти слегка трансфигурировал клетку, оснастив её специальным креплением, и привесил её на самый конец своей метлы - так, чтобы крыса в ней постоянно находилась перед глазами.
- Вот и всё. Начнёт задыхаться, значит, ещё примерно милю вверх и готово.
- Отлично! Тогда летим?
- Летим!
Наложив на себя Дезиллюминационные, Импервиус и чары Головного Пузыря, Барти и Белла взмыли вертикально вверх. Дом быстро скрылся за пеленой дождя, но это было им скорее на руку – в такую погоду их и без маскировки не разглядишь. По мере поднятия высота и дождевые капли всё сильнее скрадывали детали местности, и минут через десять начало казаться, что они неподвижно зависли в бескрайней серости, в которую превратился весь мир. Только ветер, бивший в лицо, напоминал о том, что они мчатся вверх. Скоро вокруг стало ещё непроглядней, и Белла была вынуждена приблизиться почти вплотную к метле Барти, чтобы не потерять её из виду. Капли сменились ощущением влажности, словно от густейшего тумана, и стало ясно, что они преодолевают облачный слой. Над головой забелело, и внезапно мётлы вырвались за пределы дождя. Над головой блистало яркое солнце, небо было пронзительно-синим. От неожиданности Белла даже заморгала – она давно отвыкла от такого зрелища. Барти тем временем внимательно следил за крысой в подвешенной к метле клетке. Она начинала проявлять признаки беспокойства, сменявшиеся всё большей вялостью, и вот, наконец, ещё через несколько минут свалилась без чувств. Барти притормозил, отцепил клетку, наложил на неё чары Неразбиваемости и швырнул вниз. Снова потянув метлу на себя, они поднялись ещё повыше и перешли в горизонтальный полёт. Летели довольно медленно, потому что Барти всё же не предусмотрел одного – холода. Здесь, в разреженном воздухе, даже прямые лучи солнца почти не грели, а согревающие чары тоже имели пределы возможного. Если бы они летели на максимальной скорости, набегающий поток воздуха быстро превратил бы их в ледышки.
Под ногами расстилался бескрайний белый простор. Они неслись вперёд уже не один час, и Белла забеспокоилась.
- Барти, – крикнула она, – а ты не промахнёшься?
До неё донёсся весёлый смех.
- Дорогая моя, Лондон имеет не один десяток квадратных миль площади! Промахнуться тут невозможно при всём желании, и мы увидим его даже с этой высоты, как только пробьём облака.
- Сколько нам ещё лететь?
- Если лаг не врёт, мы прошли около двух третей расстояния. Значит, ещё час-полтора.
Белла вздохнула и крепче сжала метлу.
Солнцу оставалось совсем немного до заката, и длинные тени, отбрасываемые мётлами, легли на заалевшие облака внизу, когда Барти, наконец, спикировал вниз, а за ним последовала Белла. Всё повторилось в обратном порядке – белизна, серость, мокрый туман, дождь, и, наконец, под ними распростёрся Лондон. Барти затормозил, усердно вглядываясь вниз, но пришлось сделать пару кругов по снижающейся спирали, чтобы разглядеть Биг Бен, Тауэр и Лондонский мост. К счастью, Белле не раз приходилось летать над Лондоном и она хорошо помнила, где находится площадь Гриммо относительно этих ориентиров. Скрыв Дезиллюминационными чарами и мётлы, они взялись за руки и медленно двинулись вперёд и вниз. Предосторожность была не лишняя – пару раз мелькнул аврорский патруль, но, к счастью, враги тоже были совсем не расположены летать в такую погоду и по сторонам пялились не слишком усердно. К тому же пелена дождя продолжала скрывать всех от всех. Скоро Барти и Белла приземлились на площади Гриммо и двинулись к появившемуся перед ними дому №12.
Их встретила мрачная пустота прихожей. Стоя посреди неё и сжимая в руках мётлы, они нервно озирались по сторонам. Белла нечасто навещала Родовое поместье, а Барти вообще был здесь впервые в жизни, и сейчас он с невольным любопытством осматривал роскошь особняка одного из самых древнейших магических семейств Англии, в которой было что-то готическое.
Ждать пришлось недолго – Вальбурга Блэк появилась на лестнице и безмолвным жестом пригласила за собой. Они прошли в главную гостиную и уселись вокруг небольшого стола. Белла с тревогой смотрела на тётю, закутанную в траурные одеяния. Несколько минут длилось молчание – на лице Вальбурги отражалось только бесконечное горе, и было видно, что она не рыдает лишь потому, что все слёзы уже выплаканы.
- Регулус мёртв, – наконец прошептала она.
- Что?! – одновременно воскликнули Барти и Белла.
- Как это произошло? – немного помолчав, тихо осведомилась девушка.
- Я не знаю, – горько покачала головой Вальбурга. – В том-то и дело, что не знаю! Позавчера утром к нам пришёл Тёмный Лорд и пожелал поговорить с моим сыном. Он прошёл к нему в комнату, они недолго говорили, потом он ушёл, а Регулус пришёл ко мне и заверил, что всё в порядке и Лорду просто для чего-то понадобился домовой эльф. А через несколько часов Регулус куда-то ушёл и, – голос Вальбурги сделался почти неразличимым, так что Белле и Барти пришлось наклониться вперёд, чтобы расслышать слова, – не вернулся…
- Но, может быть, с ним всё в порядке, – воскликнул Барти, – может быть, он просто…
- Нет, – прохрипела Вальбурга, – нет. Я смотрела в Зеркало Рода – после смерти Ориона я стала его главой. Сигнус недееспособен. В Зеркале отражаюсь я, ты, Белла, твоя мать – моя сестра, её муж, отец Ориона, мой отец, его сестра и…всё. Регулуса там больше нет. А это может значить только одно – его нет в живых.
Молчание делалось горьким, как полынь.
- Я спрашивала Кричера, это тот эльф, которого забирал Тёмный Лорд, но он говорит, что ничего не помнит из того, что с ним было. Я не знаю, убил ли за что-то Регулуса Лорд, или он пал в бою с аврорами, а может быть, фениксовцами, но одно ясно – мой младший сын сейчас уже со своим отцом. А я осталась одна.
- Ты не одна, тётя, – ласково прошептала Беллатриса, накрывая рукой холодную ладонь Вальбурги. – У тебя есть мы.
- Спасибо, родная, – вздохнула Вальбурга, – но сейчас речь не обо мне. Ты понимаешь, что это означает? Сигнус стар и болен, ему осталось недолго. И совершенно точно у тебя не появится брата.
Белла прижала ладони ко рту, и её глаза наполнились ужасом – она начала понимать.
- Далее, – безжалостно продолжила Вальбурга. – Орион мёртв. Регулус тоже. Сириус… он предал нашу семью и ушёл к этому магглолюбу Дамблдору воевать вместе со своим дружком Поттером – предателем чистой крови. На него нечего было рассчитывать, даже если бы я и не изгнала его из Рода. Арктурус, Поллукс и Кассиопея пока живы, но ещё старше Сигнуса и, скорее всего, умрут раньше него. В итоге… когда умрёт старшее поколение, умрёт Сигнус, умрём мы с Друэллой, а ты выйдешь замуж, Род Блэков… пресечётся. Исчезнет с лица земли. Перестанет существовать.
Белла, казалось, близка к обмороку. Барти подумал, что так плохо ему не было даже в моменты изгнания.
- Значит, всё? – не открывая глаз, прошептала Белла. – Значит, приговор древнейшему и благороднейшему семейству Блэк подписан?
По лицу Вальбурги впервые за весь разговор скользнуло подобие улыбки.
- Нет.
Белла замерла, обратившись в слух. Барти переводил взгляд с неё на Вальбургу и обратно.
- Существует ритуал, – медленно произнесла Вальбурга. – Ритуал, появившийся давно, в пятнадцатом веке, после того, как подобные случаи перестали быть уникальной редкостью. В том случае, если чистокровный род пресекается по мужской линии и нет надежды на наследников, то можно его провести. В ходе ритуала происходит свадьба, но не жена переходит в Род мужа, как обычно, а наоборот – муж принимает фамилию жены и вступает в её Род.
Вальбурга перевела взгляд на Барти.
- Но есть одно условие. Для того чтобы это стало возможно, муж должен быть чистокровным, но не иметь своего Рода. Иными словами, быть изгнанным или отрёкшимся от него. Только в этом случае возможно принятие в Род – когда на мага не претендует по праву рождения другая семья. И поэтому я прошу тебя, Бартемиус Крауч, прошу вот о чём. Я знаю, что ты любишь мою племянницу и хочешь на ней жениться. Я прошу тебя, заклинаю твоей любовью к Белле и именем твоей матери, – отрекись от своего Рода. Тогда мы сможем провести этот ритуал и ты станешь одним из нас. Ты станешь Блэком. Статус Главы Рода перейдёт к тебе, как к единственному дееспособному и совершеннолетнему мужчине в роду. Ты получишь знатность и богатство, намного превосходящие то, чем ты владеешь сейчас, войдёшь в Род, которому нет равных по своей древности и славе. Ты получишь Родовую Магию Блэков взамен краучевской, и поверь – она намного мощнее. Я знаю, что значит для чистокровного мага отречение от Рода, и никогда бы не стала просить тебя о таком, если бы мой Род не стоял на краю гибели. К тому же, я слышала, что у тебя имеются разногласия с отцом… Что скажешь, Бартемиус?
Барти казалось, что удары его сердца эхом отдаются по всему дому. О таком он и мечтать не смел. Это означало, что он станет ещё ближе к Белле, чем мог бы быть, и… ещё одно. Новую жизнь. Новую семью. Новый путь. Возвращение всего, что он утратил, и даже больше того. По его лицу расплывалась счастливейшая улыбка, на которую Вальбурга смотрела с удивлением, а Белла – с радостным пониманием.
- Госпожа Вальбурга, – произнёс Барти. – Должен вам сказать, что я уже изгнан из Рода за то, что сказал отцу о своём решении жениться на Белле. Таким образом, как я понимаю, препятствий к ритуалу нет никаких. Я буду счастлив стать Блэком.
Через мгновение он оказался в объятиях обоих женщин. Вальбурга плакала от счастья, Белла – от радости.
- Ну что ж, если ты готов, – произнесла Вальбурга, немного успокоившись, – то не стоит тянуть. Бартемиус, ты и Белла должны будете провести сутки в этом доме. Магия Рода... как бы это сказать... "рассмотрит" тебя, почувствует и начнёт привыкать, а вы подготовитесь к ритуалу. Он состоится завтра после заката. Побродите повсюду, рассмотрите все уголки, словом, будьте как дома. После ритуала наше Родовое поместье действительно станет вашим домом, так что привыкайте. Ночь вы проведёте в спальнях – Белла в одной из спален для членов Рода, а ты в гостевой спальне. После ритуала вы должны будете… закрепить его, и это станет своего рода печатью на договоре. Послезавтрашний рассвет ты встретишь уже Блэком.
- Закрепить? – с любопытством спросил Барти. – Как?
Вальбурга с усмешкой посмотрела на него.
- О, самым традиционным образом. Брачной ночью!
Барти покраснел, переглянувшись с Беллой. Та ничуть не смутилась.
- Нам не впервой, – сладким голоском произнесла она.
- Не сомневаюсь, – хмыкнула Вальбурга. – Эх, молодёжь… Ладно, располагайтесь поудобнее, и расскажите-ка мне пока последние новости. Я уже довольно давно живу как на отшибе. Кричер! Живо принеси горячего кофе и гренок, и огневиски не забудь! Тут нам всем согреться не помешает.

* * *

После ужина Барти поднялся на третий этаж и вошёл в отведённую ему спальню. Раздевшись, он устало повалился на кровать. День выдался очень утомительным – сначала долгий перелёт, потом ошеломляющие новости… Он погасил свет, но сон долго не приходил, и лишь когда стрелки часов показали полночь, Барти наконец задремал. Во сне он стоял перед огромным гобеленом, на котором было вышито фамильное древо Блэков, и смотрел на него, путешествуя взглядом от самого начала семивековой давности к именам последнего поколения. Барти увидел, как на древе появляется свободное место, от которого к имени Беллатрисы протягивается двойная золотая нить. Он понял – здесь будет он сам.
Проснулся он в десять утра и долго лежал, обводя глазами стены и потолок. Удивительно, но здесь, в Родовом поместье Блэков, где он оказался только вчера, первый раз за свою жизнь, он прекрасно выспался и чувствовал себя так хорошо, как никогда не чувствовал себя в родном – впрочем, уже давно бывшем родном – доме. Здесь не было гнетущего присутствия Крауча-старшего, и, несмотря на мрачноватую обстановку поместья, в душе прочно поселилось ощущение уюта и тепла. Похоже, Родовая Магия Блэков признала его и была готова к принятию в Род нового члена. Барти, не торопясь, встал, подошёл к шкафу и распахнул его. Он с удивлением обнаружил там свою парадную мантию – вероятно, о его вещах позаботились домовики по приказу Беллы или самой Вальбурги. Он оделся и спустился вниз. С каждым шагом ощущение, что он здесь свой, всё сильнее ощущалось в душе.
День пролетел незаметно – никаких новостей из внешнего мира не поступало. Хотя, возможно, так перенастроила защиту поместья Вальбурга, чтобы ничто не могло помешать ритуалу. Когда за окнами стемнело, она позвала их в одну из комнат подземелья. Там стояло огромное, выше человеческого роста, зеркало в пышном убранстве. Вычурная резьба охватывала его целиком, завораживая взор. Зеркало поддерживали две искусно изваянные из гематита гончие, стоявшие на задних лапах и почти не уступавшие в высоту самому Барти. Больше в комнате ничего не было – только голые стены.
Вальбурга и Белла были тоже в своих лучших нарядах. Барти, не отрываясь, смотрел на свою невесту, одетую в белоснежное платье, затканное серебряными нитями и расшитое изумрудами. Оно должно было стоить невероятно дорого, и вполне возможно, что в этом платье выходили замуж дочери Рода Блэков не одно столетие, храня старинную традицию. Вальбурга взяла за руки Беллу и Барти и подвела их к зеркалу. Взглянув в него, Барти увидел там чёткие отражения своей невесты и Главы Рода, но вместо его собственного отражения в Зеркале Рода виднелся лишь смутный силуэт. Он вопросительно взглянул на Вальбургу.
- Ты бы не появился там совсем, будь ты чужаком, и появишься полностью, как и мы, после ритуала, – объяснила она. – Ты готов?
- Да, готов.
- Белла?
- Да.
- Прекрасно. Тогда – приступаем.
Вальбурга помолчала, затем протянула руку к зеркалу, другой соединяя руки Беллы и Барти.
- Властью, данной мне как Главе Рода, я прошу Магию, хранящую благороднейшее и древнейшее семейство Блэк, взглянуть на этого волшебника и мою племянницу. Пришла беда, и Род под угрозой гибели. Я прошу принять этого волшебника в наш Род и наделить его всеми правами, как если бы он был рождён одним из нас. Он чистокровен. Он не принадлежит ни одному Роду и свободен вступить, в какой пожелает. Он хочет взять в жёны Беллатрису Блэк и согласен принять эту фамилию. Бартемиус Крауч, согласен ли ты взять в жёны мою племянницу, Беллатрису Блэк, и быть с ней в болезни и здравии, беде и довольстве, горе и радости, отныне и доселе, пока смерть не разлучит вас?
- Да, – твёрдо произнёс Барти.
- Беллатриса Блэк, согласна ли ты взять в мужья Бартемиуса Крауча и дать ему свою фамилию, принимая его в наш Род и соединяя свою судьбу с его судьбой? Согласна ли ты быть с ним в болезни и здравии, беде и довольстве, горе и радости, отныне и доселе, пока смерть не разлучит вас?
- Да! – ответила Белла. Её глаза сияли, как звёзды.
Вальбурга извлекла из складок мантии серебряный кинжал и надрезала плавным движением все три руки, державшиеся вместе. Затем она провела свободной рукой по алым ручейкам, смешивая их вместе, и прикоснулась окровавленной ладонью к Зеркалу Рода.
Зеркало на мгновение вспыхнуло ярким светом – и Барти увидел, как стремительно проявляется в нём его отражение взамен былого невнятного силуэта. Теперь в Зеркале отражались все трое.
- Вот и всё, – прошептала Вальбурга. По её щеке прокатилась слезинка. – Ты принят Магией Рода. Бартемиус Крауч-младший исчез. Остался только Бартемиус Блэк.