Москва, Февраль 2001 год.
Тина
С января все пошло не так, как мне хотелось: мы не приехали на Рождество к родителям, и так получилось, что мы не виделись с Эдвардом уже почти месяц. Дел оказалось очень много, ребята были заняты работой, и мы только перезванивались. В институте все было тихо, это был относительно спокойный учебный год, в конце которого нам предстояло выбрать свою специальность, и пойти учиться уже целенаправленно, изучая узкопрофильные предметы.
Экзамены прошли, начались каникулы, а следом за ними и подготовка к свадебным мероприятиям. Бабушка заставила меня сшить себе белое платье, после того как узнала, что я все еще девственница. Она раскричалась, что невозможно выходить замуж в брючном костюме или в платье не белого цвета. Мне пришлось ей уступить и заказать белоснежное платье с закрытыми плечами и накидкой из меха, чтобы не замерзнуть, когда мы будем гулять по Москве.
Эдвард должен был прилететь двадцать четвертого числа, чтобы немного привыкнуть и акклиматизироваться. Саша занималась подбором кафе для гостей, с чем ей помогала бабушка Нина. Все родственники были предупреждены, и набиралось примерно пятнадцать человек. Эдвард немного боялся знакомства со всеми сразу, но не показывал виду. Максим и Мишель сказали, что попробуют вырваться в Москву, но ничего конкретного не обещали, ведь через неделю праздник будет в Чикаго. Я знала, что Макс скучал по бабушке и хотел ее увидеть, но его работа не позволяла ему. Он постоянно был занят, а Мишель с двумя детьми было тяжело выезжать одной.
Папа был занят на работе и сейчас находился в Сиэтле, он хотел расширить свою часть работы и открыть новое отделение, чтобы проще было заключать договора с азиатскими странами.
Мистер Элрой сказал, что не сможет присутствовать на мероприятии в марте, так как по причине слабого здоровья с некоторых пор не летает на самолете. И это все свалилось на меня в последние две недели. Везде и всюду приходилось все делать самой, никто, кроме сестры, не помогал мне справляться с заботами.
Эдвард заканчивал свою учебу в колледже, и теперь ему предстояло заняться собственным бизнесом или продолжить дело отца. Я знала, что он составил превосходный бизнес-план, и он даже уже прошел испытание на одном из предприятий. Предприятие было маленьким, но оно терпело неудачи из-за неправильного руководства и было на грани разорения. Эдвард привез руководству свой план по восстановлению этого предприятия, и вот уже полгода предприятие приносило постоянный доход. Я гордилась своим будущим мужем и жалела только о том, что из-за этого я не видела его почти месяц.
Эдмонд тоже занялся работой, и сейчас тоже отсутствовал в стране, в данный момент он был у родителей, в Англии. Его дедушка просил помочь и усовершенствовать кое-что в отчетности его предприятий внутри страны. Я видела тоску в глазах сестры и ничем не могла ей помочь, так как сама чувствовала себя покинутой. Братья учились в одном колледже, но на разных специальностях, и им это нравилось. Один увлекался строительным бизнесом и после выпуска хотел встать у руля бизнеса отца, а другой увлекался вычислительной техникой и программированием. Оба они дополняли знания друг друга и не собирались ссориться из-за раздела власти, у каждого хватало работы на предприятиях отца и деда.
Обо всем этом я думала, когда в последний раз примеряла в ателье свое платье. Сегодня оставалось лишь устранить маленькие недочеты, и завтра сестра должна была забрать его. Еще предстояло купить белые свадебные сапожки и манто. А через два дня забрать и букет невесты.
Сестра же поехала встречать Эдварда, она не пустила его ко мне и разместила в гостинице.
- Мы должны соблюдать традиции! – воскликнула она, когда я попыталась воспротивиться. – Вы не должны встречаться до утра бракосочетания. Он все понимает и согласен, и тебе я не позволю испортить себе праздник.
Я тяжело вздохнула и поникла. Я знала, что она права, но мне так хотелось увидеть его.
- Я могу хотя бы услышать его голос? – спросила я обреченно. – Хотя бы на пять минут… я уже давно не слышала его и такое ощущение, что я потеряла связь с ним…
Сестра окинула меня взглядом и протянула мне свой телефон, где был уже набран его номер телефона.
- Алло! – сказала я, когда услышала что соединение уже установлено.
- Я тоже хотел тебя увидеть и услышать, милая! – ответил он. – Но твоя маленькая сестренка почти связала меня и хотела запереть, пока я не согласился с ней.
Я довольно хихикнула и подумала о том, что я устрою ей то же самое в мае.
- Теперь я немного успокоюсь, я услышала твой голос и дотерплю еще сутки… а потом ты будешь весь мой!
- О…о! Да, послезавтра я буду весь твой! – он тоже хихикнул. – Никуда не сбежишь…
Я немного испугалась того, что меня ждет, но я знала, что когда-нибудь эту черту перейти придется, и пусть это случится через день…
- Ну, тогда желаю тебе удачи через день, она тебе понадобится, чтобы найти меня и добыть, перед тем как мы отправимся к посольству. Долго спать тебе не придется!
- Я справлюсь! – удрученно пробормотал он. – Я знаю, что Сашка устроит что-то грандиозное!
- Пока! Сашка сейчас покусает меня! Я люблю тебя! – это было все, что я сказала ему напоследок, сестра буравила меня взглядом. – Ты еще будешь удивлен нашими традициями!
- Я люблю тебя очень сильно! – ответил он и я отключилась.
Сестра тут же отняла у меня телефон и засунула обратно в свою сумочку.
- Вот поболтала и хватит! Скоро вы будете вместе навсегда! У нас еще куча дел сегодня и завтра, ты и не заметишь, как наступит утро следующего дня. – Отчеканила она и я кивнула в ответ ей.
И действительно, предсвадебный день прошел весь в заботах. Зал в кафе был украшен только к концу дня. Утром приехали двоюродные братья из Костромы и сестра из Липецка. Им всем нашлись дела. Сестра планировала кое-что, в чем они будут участвовать. Мама прилетела днем, и я была искренне рада этому визиту.
Утром меня подняли ни свет ни заря и тут же принялись наводить марафет и делать мне прическу. Бабушка достала две синих невидимки, украшенных камнями. Подруга привезла свою подвязку и надела ее мне на ногу. Затем на мне оказалось платье, но этот момент я помню смутно, так как была в ожидании будущего, и мне не интересно было то, что люди делали вокруг меня. В девять утра у подъезда засобирался народ, и сестра, собрав подруг и братьев, отправилась вниз встречать жениха. Со мной остался только один брат и моя крестная, которая стояла в дверях, никого не пропуская внутрь, брат сидел в комнате с фатой на лице и замотанный в белую простыню. Он изображал ложную невесту и выглядел очень интересно. Он отнял у меня одну туфлю и сказал, что вернет ее только тогда, когда Эдвард найдет его. Я ушла в дальнюю комнату и стала ждать конца всего этого мероприятия.
Через час со всем было кончено, и туфля оказалась на моей ноге. Глаза Эдварда засияли, когда он увидел меня. Он поцеловал меня, а бабушка Инна благословила нас. Эдвард вынес меня из дома на руках и посадил в машину, которая была заказана специально для нас. Все гости, кроме моей сестры, должны были встречать нас в кафе.
Мы уехали, и через полтора часа нас уже расписали. В посольстве не было пышных церемоний, там все делалось быстро. Десять минут, только мы и наши свидетели, и дело сделано. Сюрпризом оказалось то, что около посольства нас встретил Эдмонд и обнял нас, поздравляя. Он привез последние нужные документы, и теперь уже все было четко, их роспись пройдет без сучка, без задоринки. Теперь сестра могла тоже раздавать всем приглашения.
Вечером, к пяти часам, мы приехали к кафе, и первой нас встретила мама, а следом за ней и папа, что тоже оказалось сюрпризом. Они преподнесли нам каравай, и мы с мужем… ох как звучит это слово… муж! Муж!
- Я замужем! За Мужем! И теперь все будет по-другому! – прошептала я себе под нос, и Эдвард этого не услышал, он был занят откусыванием куска от каравая.
Мама слегка улыбнулась ему и протянула каравай мне. Я откусила и, оказалось, что это был больший кусок, чем у Эдварда. Я мило улыбнулась ему и чмокнула его в щеку. Его глаза блестели, когда он смотрел на меня. Все дальше шло своим чередом. Ближе к ночи я кинула букет невесты в толпу незамужних девушек, и его поймала моя сестра. Я искренне порадовалась этому факту, и мы снова сели за стол, где на нас посыпались поздравления и подарки. Через полчаса после этого моя сестра увела меня из зала и спрятала в подсобном помещении. Только через десять минут Эдвард обнаружил пропажу, и то только после того, как его спросили, где же его молодая жена. Он запаниковал, начал носиться из комнаты в комнату, по всему кафе, заглянул во все помещения, даже в большой холодильник, - как потом рассказала мне сестра - он выкрикивал мое имя, но я упорно молчала, и когда открылась последняя дверь, за которой и была я, на его лице было потрясение и одновременно облегчение.
После того как мы вернулись, нас попросили исполнить первый танец, что мы и сделали, я уже сильно устала, а ребята вдруг стали требовать подвязку. Эдвард аккуратно залез руками мне под юбку и снял ее, вызвав этим движением мурашки по всему моему телу. Он оглядел меня жадным взглядом и, отпустив мою ногу, отправился к ребятам. Подвязку поймал мой двоюродный брат и оказался довольно счастлив этим событием.
Под конец у меня отняли туфлю, и ее пришлось выкупать у гостей, чтобы я смогла покинуть зал. Папа заплатил за нее огромную сумму. Первый кусок торта, который отрезали молодые, купили бабушки, сияя обворожительной улыбкой.
После всего этого нас посадили в машину, и водитель повез в гостиницу с видом на Кремль. За эту ночь было заплачено очень дорого, но это был подарок родителей Эдварда, и отказываться мы не собирались.

Москва, Май 2001 год.
Саша
Сестра отомстила мне, отплатив той же монетой. Бабушки также заставили меня шить платье. Завтра должно было состояться бракосочетание, сестра не давала мне связаться с Эдмондом и заставляла меня заниматься общими заботами. Она собиралась устроить все по правилам и ничего упускать не хотела. Бабушки снова дали свои синие невидимки, а подружка свою подвязку. Мое платье было похоже на платье сестры, но с бежевым оттенком.
В мою прическу были вплетены маленькие кремовые розочки, а фата струилась очень нежно, укутывая меня как кокон. Эдвард и Тина собирались уехать летом в медовый месяц, а потом вернуться к августу в Чикаго, на общее мероприятие для родных и солидных друзей-акционеров. Это было важное событие, так как Элрой Браун Брикс де Мейсен решил отойти от дел и оставлял под своим руководством только одну маленькую компанию в Лондоне. Все остальное он отдавал в руки внукам, которые через полгода достигнут своего совершеннолетия, и смогут законно возглавить его империю. Он объявил все это внукам в апреле и ждал нас к себе в гости в январе будущего года.
Сегодня же должно было произойти очередное важное событие в моей жизни. Через две недели нам предстояло сдать экзамены, и потом мы могли поехать отдохнуть куда-нибудь. Тина и Эдвард еще так и не устроили себе медовый месяц, но я дико завидовала им, они были вместе, и только одно мешало им окончательно соединиться –наша учеба в университете. Мы решили, что после этого курса мы переведемся на вечернее отделение, так будет проще быть вместе с мужьями и обустраивать свой быт. Теперь еще было не ясно, где конкретно мы будем жить, но точно не в России.
Я опомнилась, когда сестра заставила меня надеть корсет и юбку, а потом натянула на мою ногу подвязку. Я вздрогнула, а она хихикнула.
- Тебе будет очень приятно, когда Эдмонд стянет ее с тебя вечером, и ты уже не сможешь думать ни о чем, кроме этого!
- Ты о чем? – спросила я, не понимая сестру.
- Вечером поймешь, это трудно объяснить! – сказала она. – Ты готова! Полностью! Осталось дождаться Эдварда и его брата.
- Они будут вместе? – спросила я.
- Ну, Эдвард решил позлорадствовать над братом, когда он будет тебя выкупать, он теперь на нашей стороне и собирается заставить его выполнить все, что ты заставила выполнить его!
Я тихонько застонала.
- А ты знаешь, что когда мы подсчитали сумму, за которую тебя выкупил Эдвард, то там оказалось сто девяносто шесть долларов. – Поддела я ее.
- А я знаю, оставшиеся четыре доллара остались как трофей и теперь я улыбаюсь, когда вижу их и вспоминаю тот день. – Хихикнула она.
Тут наш диалог заглушил звук автомобильного гудка, сестра подбежала к окну и открыла его, помахав кому-то внизу.
- Они приехали! – воскликнула она, поворачиваясь ко мне. – Я пошла вниз, не переживай, скоро мы доберемся сюда и вы будете вместе, тут останется Сергей и наша крестная. Не балуйся тут.
Как только она ушла, я почувствовала себя одиноко, ко мне тут же подошел Сергей и подал одну туфлю, которую я тут же надела, а другая осталась в его руках.
- Эта – моя! – сказал он. – Пока он не выкупит ее. Я устрою ему подмену невесты… - он взял с полки прозрачную шифоновую накидку и накинул ее как вуаль с фатой, а потом достал белую простыню и обернул ее как тогу вокруг костюма. Я знала, что он делает, но его вид вызвал у меня приступ смеха.
- Я никогда не забуду эмоцию на лице Эдварда, когда он увидел тебя три месяца назад. А потом ты еще больше поразил его, достав туфлю!
- Теперь я не прочь увидеть то же выражение ужаса на лице Монти, уж прости, но я хочу повторить свой успех! – захихикал он.
Он учился в музыкальном училище и собирался пойти дальше, стать концертмейстером и участвовать в различных концертах. У него была отличная фантазия, и я обожала его.
- Ну, все я пошел! – сказал он, и вышел из комнаты.
Через минуту я услышала голос Монти снизу. Он кричал на ломаном русском «Я люблю тебя!», а потом тоже самое еще громче, но уже на английском.
Через сорок минут я услышала открывающуюся дверь и голос крестной, которая приветствовала входящих. Потом я услышала голос Монти и Эдварда, когда Эдвард не пустил его вперед, направляя в ту комнату, где был мой брат.
Дальше все затянулось еще минут на пятнадцать и наконец, дверь в мою комнату была открыта, и меня сняли со стула, предварительно надев выкупленную туфлю. Бабушка благословила нас, а сестра выпроводила нас к машине. В посольство с нами в машине поехал мой брат и его подруга. Сестра и ее муж встретили нас там же, после того как мы расписались. Мы выпили шампанское и разбили фужеры недалеко в парке. Мы побывали почти везде: были на Красной площади и в Александровском саду, а потом поехали в парк, где было кафе, в котором мы устраивали праздник.
Неожиданностью было то, что встретили нас мои родители, так же как и три месяца назад сестру, они не смогли пропустить это событие. Тина так и не сказала, что мама и папа приедут, и я была немного расстроена, но сейчас улыбка расцвела на моем лице. Они встали перед нами, загораживая дальнейший проход. У мамы в руках был каравай, она заставила нас попробовать его. Монти, конечно же, откусил кусок большего размера, чему я была рада, мне нужен был защитник, и он был им.
Все гости поздравляли нас и дарили подарки, а потом настало время первого танца молодых и мы вышли в центр. Следом за нами народ стал танцевать. Потом сестра устроила несколько конкурсов, и самым забавным оказался конкурс с капустой, особенно тогда, когда Монти искал в кочане капусты детей. Гости смеялись и веселились. Букет невесты отправился в руки девушки моего двоюродного брата. Я была рада, когда они поцеловались на глазах у всех. Потом меня украли, и эти полчаса оказались адом для меня. После того как мой муж снял с меня подвязку, я поняла, что имела ввиду моя сестра, рассказывая мне о мурашках по всему телу. Я уже желала его и ни о чем не хотела думать, но пришлось еще немного подождать, до тех пока не разрезали торт и не продали его первый кусок. Затем сестра стащила мою туфлю, и папе пришлось выкупить ее, чтобы вернуть своей дочери. Вечер мы провели одни, отдельно от гостей, в отеле с видом на берег Москвы-реки.

Москва – Чикаго, Август - Декабрь 2001 год.
Саша
Как же все было хорошо в эти дни, счастье плескалось через край. Мы с сестрой сдали летние экзамены и написали заявление на перевод на вечернее отделение. Наш декан погрустнел, но заявку подписал и пожелал удачи. Вечернее очно-заочное отделение нас полностью устраивало. Теперь можно было спокойно учиться и быть рядом с мужьями.
Чарльз и Элизабет приехали в Чикаго, и были рады, что все так сложилось. Мама и папа были довольны, что помощь с подготовкой праздника в лице Элизабет, позволит им справиться быстрее. Мелани познакомилась с Мариной и Мэтью, и теперь они играли во дворе все вместе, бегая вокруг столов и колонн с цветами, маленькая Мери-Энн лежала в кроватке в саду. Мы с сестрой собирались жить в Сиэтле, в папином доме и пока было все сложно совместить. Через неделю после праздника, мы должны были перевезти все свои вещи туда, но Эдвард и Монти вынуждены были остаться пока в Чикаго. Это немного огорчало, но потом мы собирались отправиться в Лондон, и там нас ожидало новое празднество в доме Элроя Брауна.
Весь этот год наполнен праздниками. В этом году нам исполнится двадцать лет, а мы уже замужем. Возможно, скоро у нас появятся дети и их голоса заполнят наш мир.
Четырнадцатого августа праздник с огромным количеством гостей наконец-то состоялся, и мы с сестрой невероятно сильно устали от поздравлений и количества подарков. Мелани и Марина тоже получили по несколько плюшевых игрушек, а Мэтью подарили мини-кар. Он был еще мал, но года через два он сможет оценить этот подарок.
Вечером гости разошлись, а мы с сестрой и мужьями скрылись в своих комнатах. Ночь прошла действительно отлично, на утро ребята посадили нас на самолет до Сиэтла и мы стали обустраивать наш маленький дом. В сентябре братья приехали и отметили наши старания, но долго радоваться нам не пришлось, одна новость омрачила наше счастье.
Из Рединга, что в Англии, пришло неожиданное сообщение, что с Элроем Брауном случился сердечный приступ, и он срочно хочет видеть своих внуков рядом с собой.
Как только смогли, мы тут же вылетели в Англию. Элизабет и Чарльз встретили нас и сразу повезли в дом к дедушке братьев. Элрой был в сознании и якобы шел на поправку, но у него отказали ноги, и он сейчас разъезжал на коляске. Он стал легко возбудим, и раздражался от малейшего несогласия с его действиями.
Только увидев своих внуков, он протянул к ним одну руку, а другой попытался подвинуть колесо коляски, но сил в слабой руке ему не хватило, и он бросил это занятие, поджидая, когда мы подойдем. Эдвард и Монти подбежали к деду и сели рядом с ним на пол, словно маленькие дети.
- Дедушка! – воскликнули они одновременно. – Что ты хотел нам сказать? И зачем так срочно вызвал нас, мы бы приехали сюда через пару недель, надо было закончить все дела… - под конец говорил только один Эдвард.
- Эдвард! Эдмонд! – проговорил он медленно, пытаясь четко выговаривать слова, но его язык заплетался. – Мне становится хуже, и возможно я не так долго проживу, как надеялся, поэтому… - он тяжело закашлялся.
- Дедушка! – воскликнул, испугавшись, Эдмонд. – Тебе лучше отдохнуть сейчас, а завтра мы продолжим!
- Нет! – почти проревел Мистер Элрой. – Я должен… должен закончить сегодня… - он снова закашлялся. – Ричард! – обратился он к дворецкому. – Пусть Бертран войдет сюда, он нужен мне сейчас! И позови Элизабет и Чарльза, это касается их всех, дети Мэтьюза не приехали?
- Я сейчас все сделаю сэр, мистер Паркинсон в библиотеке и ждет вашего сигнала, Мистер и миссис Браун сейчас спустятся, а Анабель и Льюис в школе, их не отпустили…
- Ладно, это их дело… им все равно кое-что достанется… после моей смерти… - выдохнул он.
Мы с сестрой собрались выйти в гостиную, но мистер Элрой увидел нас.
- Валентина, Александра! – назвал он нас полными именами на чистом русском. – Вы должны присутствовать и все слышать, это касается вас так же, как и всех их! – сказал он громко и четко на русском языке.
Поняли его слова только мы с сестрой и частично братья. Они смотрели сначала на него, а потом на нас.
- Хорошо! Мы выслушаем вас и останемся здесь! – сказали мы ему тоже по-русски.
Он слабо улыбнулся и одними губами сказал «Спасибо!»
Ричард вошел через пару минут вместе с мистером Паркинсоном и принес еще несколько стульев для всех нас. Чарльз и Элизабет зашли через минуту. Мистер Элрой обвел всех взглядом и удовлетворенно вздохнул.
- Я рад, что все те, кого я хотел видеть сейчас здесь, и я могу приступить к задуманному. – Он пару раз кашлянул. – А те, кто не изъявил такого желания, виноваты в этом сами. Их привязанность к семье и родным доказывает это.
Он замолчал, собираясь с силами. Я и сестра смотрели на него и его семью, немного не понимая о чем он.
- Бертран! – он обратился к мистеру Паркинсону. – У Вас все готово?
Это был человек, одетый в строгий деловой костюм и выглядел он очень по-деловому.
- Да, мистер Браун, все готово! – сказал тот.
Он подошел ближе к нему и протянул ему четыре листа дорогой, льняной бумаги с гербом Браун Брикс де Мейсен. Я узнала их, так как недавно Эдмонд рассказал мне об их гербе и показал его. Мистер Элрой достал очки, просмотрел три листа и порвал каждый по середине, тем самым уничтожая написанное на них.
- Прочитайте этот, всем. – Протянул он оставшийся лист обратно. – Им пора узнать мою волю и завещание
Нотариус, а это был именно он, забрал лист и поклонился, разворачиваясь к нам и прочищая горло, чтобы начать чтение.
- «Чарльзу, моему старшему сыну и Элизабет, его жене я оставляю дом в Лондоне и дом в Рединге, в надежде, что они будут поддерживать в них порядок и не продадут дом в Рединге до совершеннолетия моей внучки Мелани. После ее совершеннолетия - она вправе сама распоряжаться этим имуществом, так как дом должен будет принадлежать ей. Бизнес в Англии, а именно маленькую фирму, которая не входит в мой строительный бизнес, оставляю Чарльзу, в надежде, что он передаст ее сыновьям, после того как восстановит ее благосостояние. – Мистер Паркинсон передохнул и посмотрел на Чарльза и Элизабет. – Старшим своим внукам, - продолжил нотариус, - Эдмонду и Эдварду и их женам, я завещаю свою строительную империю в Англии и Америке с дальнейшим ее развитием и расширением. – Мистер Паркинсон смотрел теперь на братьев. - Надеюсь, что с вовлечением моих внуков в общее семейное дело бизнес только выиграет. – Прочитал он дальше. – Детям Метьюза, моего среднего сына, Анабель и Льюису, до достижения оными совершеннолетия и после отчислять дивиденды от предприятий, находящихся в Англии каждый год в день моего рождения, дабы они помнили обо мне и старались хоть раз в год встречаться со своими родственниками. – Паркинсон выдохся, и Ричард, налив стакан воды, подал ему. – Кристоферу и Алисе, детям Мелинды, моей любимой дочери, которой уже нет с нами, но которую я всем сердцем помню и люблю, я оставляю дом в Ирландии и все доходы с полей вокруг этого дома. Пусть они заботятся об этом поместье и иногда навещают своих родственников в Англии. – Паркинсон снова замолчал и сделал глоток воды из стакана. – Это мое завещание, составленное в здравом уме и памяти, но не в здоровье, составленное сегодня, тринадцатого октября две тысячи первого года, в городе Рединг в присутствии понятых и родственников».
Мистер Паркинсон закончил читать, протянул бумагу и ручку мистеру Элрою. Мистер Браун старший быстро поставил свою подпись, и нотариус свернул бумагу и засунул в пергаментный конверт.
- Еще пожелания будут, мистер Браун? – спросил нотариус, осматривая всех нас.
- Да, зачитать его еще раз после моей смерти в положенный срок, собрав ВСЕХ родственников в ЭТОМ доме.
- Я выполню ваше поручение, поставьте подпись под вашей последней волей, вот тут! – адвокат протянул ему еще один лист, на котором только что написал последние слова мистера Элроя и указал место, где конкретно надо расписаться.
Когда все было подписано и сказано, нотариус покинул дом, и мистер Элрой немного отдохнул, Чарльз и Элизабет стали помогать ему раздеться и улечься в постель. Параллельно спрашивая его и ругая за то, что он решил все так поспешно, но Элрой сказал им, что уже ничего менять не будет и не желает это больше обсуждать.
Ребята сидели в гостиной и удрученно смотрели на противоположную стену. Мы с сестрой решили дать им время обдумать, услышанное, и вышли из дома в сад, где сели на скамью, укутанную кустами роз.
- Как ты думаешь, Тин, мы еще сможем поговорить с ним по душам завтра или послезавтра? – спросила я сестру.
- Он был сегодня достаточно бодр, когда говорил с нами, но было видно, что он очень сильно устал. – Сестра обняла меня. – Надеюсь, успеем еще. Он добрый человек, хоть и хочет казаться строгим!
Я лишь кивнула, соглашаясь с ней. Нам больше не нужно было говорить, мы и без слов понимали друг друга, так прошло, наверное, пару часов, пока нас в темноте не нашли Эдвард и Монти. Они сели рядом с нами и укутали нас в два теплых пледа. Вместе с ними мы, молча просидели еще часа два, пока Чарльз не забеспокоился и не позвал нас в дом.
В доме было почему-то холодно и неуютно, всюду был запах лекарств и лаванды. Ричард пригласил нас в столовую, но ужинать не хотелось. Всем было плохо и грустно в этот вечер. Расспросов почти не было. Мы выпили только чай и вышли из столовой, направляясь в свои комнаты.
Ребята догнали нас почти у лестницы.
- Вы чего такие убитые? Словно кто-то умер! – спросил Эдвард нас обоих.
- Да все нормально, милый! – сказала Тина мужу. – Просто мы вспомнили родителей мамы… - она тяжело вздохнула, и я вторила ей в этом.
- Вы обе о чем? – спросил Монти, обнимая меня.
- Мамина мать скончалась после сердечного приступа и мы не успели даже с ней попрощаться… После ее смерти осталась большая трехкомнатная квартира в центре Москвы, которую она завещала нам и брату… - ответила я.
- Сочувствую, это, наверное, тяжело для вас! – ответил Эдвард и теперь тоже обнял свою жену.
- Почему мы не были в той квартире? – спросил Монти, пытаясь разрядить обстановку. – Что с ней?
- Ну, она была в самом центре Москвы, и ее купил один бизнесмен, который предоставил нам взамен три шикарные квартиры в разных районах. Мы все оказались довольны этим фактом. У каждого теперь есть свое жилье. – Вздохнула я.
- Это те квартиры, в которых мы были? – спросил Эдвард.
- Нет! – ответила Тина. – Их мы сдаем уже лет пять… А то были квартиры мамы и папы…
- С вами тоже все запущено, также как и с нами… - хихикнул Монти, чем вызвал общий смех.
- Да уж! И у кого сильнее запущено - это еще вопрос! – хихикали мы с сестрой.
Мы медленно поднимались на второй этаж. Ночка была бурной.
Ноябрь и декабрь нам с сестрой пришлось провести в Москве, сдавая сессию, братья были в Лондоне и работали на предприятиях деда. Мистер Элрой очень серьезно болел и все боялись, что он окончательно сляжет в ближайшие дни, но пока он держался.