От автора: Только четыре читателя из всех откликнулись на мой вопрос, стоит ли выкладывать ауттейк от лица Джейкоба, и это приводит меня к мысли, что, либо большинство из вас не заинтересовано в ауттейке в принципе, либо вы не являетесь поклонниками Джейкоба. У меня есть ощущение, что верное все-таки мое второе предположение. Если бы я предложила ауттейк от лица Эдварда, было бы гораздо больше ответов!
Хочу заверить вас, что Джейкоб играет небольшую роль в этой истории. Ауттейк я писала потому, что мне было любопытно, как он чувствует все происходящее, а еще этот ауттейк дает нам возможность немного больше узнать о прошлом Беллы.
Так что… я не хочу делать этого постоянно, но мне хотелось сделать небольшое дополнение к этой истории, и я решила вставить главу от лица Джейкоба в самом начале. Даже если вы не поклонник Джейкоба, вам все равно стоит прочитать главу для информации.
_________________________

Глава 2. Прекрасная жизнь (ауттейк от лица Джейкоба)

Это была потрясающая возможность понять, кем ты являешься в этом мире. Ну… потрясающая, когда ты находишься далеко внизу, там, где мое место и было.
Я любил сэра Чарльза Свона почти так же сильно, как своего отца, но были времена, когда я втайне проклял этого человека. Теперь я не мог сладить со своими воспоминаниями. После того, как он был застрелен, скорее всего он умрет. Мне было поручено позаботиться о сохранности жизни его дочери. Это заставило меня поверить в то, что я ровня его дочери, это было видно в его привязанности и в его глазах. С первым я не мог не согласиться, так как считал, что человек не может подделать подлинную привязанность, ту, которую он всегда демонстрировал мне. А вот второе, сколько бы отец Беллы не показывал мне свое уважение, - а он уважал меня без сомнения, именно по этой причине он всегда помогал моему отцу, - пропасть между нами по-прежнему оставалась большой и непроходимой.
О, стоит заметить, сэр Чарльз проводил среди нас много времени, изо дня в день, как будто так и должно быть, а не прятался в своем богатом доме. Он не придерживался условностей, поэтому легко мог перемещаться и жить среди простого народа, и никто не заподозрил бы неладного. Моей ошибкой было думать, что кто-то такой, как я, мог с той же легкостью оказаться по другую сторону. Я очень сильно ошибался.
Кварталы служащих во владениях Свонов были пристроены к дому, поэтому мы все считали себя практически одной семьей. Я думал, что мой отец и Гарри Уотерс, служа на войне вместе с сэром Чарльзом, многое сделали, чтобы все сложилось именно так.
Леди Свон, у которой, насколько я помнил, на лице всегда отражалась улыбка, была веселой и дружелюбной, что отличало ее от представителей этого класса. Со временем я узнал, что она так же щедра, как и ее муж. Она любила детей, прежде всего, конечно, свою дочь, как и должно быть, но я и моя сестра тоже чувствовали немало любви с ее стороны. Взрослея рядом с Беллой, я обманывался, полагая, что она была мне почти сестрой. Но когда ее мать умерла, рожая мальчика, который должен был обеспечить защиту наследника всем, кто окружал Свонов – семью и прислугу – все изменилось.
Сэр Чарльз ушел в себя, и Белла практически осталась предоставлена самой себе. Но, тем не менее, ее отец по-прежнему четко следил, чтобы она не покидала границы владений. Казалось, он хотел оградить дочь от суровых реалий жизни как можно дольше. Но еще долгое время он едва мог смотреть на свою дочь, не отворачиваясь. Белла была поразительным подобием своей матери, от чего на его глазах моментально выступали слезы.
Нет, Белла не всегда была в полном одиночестве. Миссис Уотерс, Лея и моя старшая сестра часто составляли ей компанию… и еще этот сумасшедший французский шеф-повар Луис, который приехал из Франции и остался с нами даже после смерти леди Свон. Он жил рядом с матерью Беллы еще с тех времен, когда она была ребенком, и его привязанность к ней легко распространилась на ее дочь. Это было не удивительно. Беллу было легко любить.
Потом появился я, мальчик, который оставался рядом с Беллой, превозмогая и огонь, и воду. Хотя я, скорее всего, был больше помощью, чем помехой. Мы росли, как два закадычных друга.

С улыбкой вспоминая наши проказы, я смотрел вниз на девушку, в которую я был влюблен, во всех смыслах, с тех пор, сколько себя помнил. Лея, наконец, смягчилась и позволила ей сесть между нами… или, точнее, позволила мне решить, как нам сидеть на завершающем отрезке нашего пути. Лея понимала, что Белла не может сидеть ни с одного из краев небольшой коляски. Измученная, она заснула на моем плече. Эта поездка была трудной для всех нас, но труднее всего для милой девушки, которая была воспитана в роскоши, не привыкшая к трудностям и грубости рабочего мира. По правде говоря, многое из того, что нам пришлось увидеть и пережить, даже для меня было дьявольски некомфортно.
Но труднее всего было преодолеть заманчивую идею, укоренившуюся в моих мыслях.

Мне было двенадцать, а Белле тринадцать, когда я понял, что мои чувства к ней изменились. Сэр Чарльз в то время, наконец, собрался с силами и нанял гувернантку для своей своенравной дочери, чтобы та научила Беллу, как должна себя вести истинная леди, которой в будущем ей суждено стать. В первый раз, когда я увидел, как ее одели «должным образом», так любила говорить мисс Брюер, ее образ «выбил весь ветер из моих парусов» и заставил думать, что она не должна быть в моих мыслях… в то время… и сейчас.
Любить того, кто никогда не будет с тобой… больно. В глубине души я знал, что Белла не испытывает ко мне тех же чувств, и видит во мне лишь брата. Но я тайно питал надежду, ну… немного больше чем надежду, я верил, что она может полюбить меня той же настоящей любовью, какой я любил ее. Конечно, мои мечты были невозможными, последние несколько лет я постоянно видел и осознавал это, теперь я прекрасно знал свое место в этом мире. Наше отличающееся происхождение, которое мы игнорировали в первые десять лет нашей жизни, теперь расставило все на свои места, один из нас был рыбой, а другой птицей.
Несмотря на то, что ситуация изменилась, я не мог избавиться от коварных мыслей, живущих в моей голове. Если сэр Чарльз умер, - не думаю, что он смог бы выжить после такого тяжелого ранения, - и если у лорда Каллена не хватит способности и возможности помочь, то Белла останется одна во всем мире и окажется в полной власти злого ублюдка лорда Хантера. Белла совершенно не понимала, какой потрясающе красивой она стала, считая, что она все та же худенькая девчушка с веснушчатым носом. Но я замечал, как молодежь из сливок общества посматривала на нее, словно она была одной из их лошадей, которую они в мечтах покупали на аукционе. Любая другая семья могла бы сосватать ее по самой высокой цене, но только не сэр Чарльз. Он хотел, чтобы его дочь жила с ним до тех пор, пока она сама не будет готова принять руку мужчины, в котором он был бы уверен.
Сейчас сэра Чарльза не было рядом, чтобы защитить Беллу, теперь эта обязанность возложена на меня. На самом деле я мало что мог сделать, чтобы защитить ее от, так называемых, «господин-сам себе закон», и Белла без отца оставалась здесь практически беззащитной, в Англии, по крайней мере.
И в этом был мой план… точнее сказать, частично оформившаяся идея. Если бы я смог как-нибудь благополучно вывезти ее из страны, уплыть на корабле в Америку, мы попытались бы начать новую жизнь в том месте, где класс не имеет значения, где человека принимают по заслугам, а не в соответствии с происхождением.
Если бы я был мужчиной, а не шестнадцатилетним подростком, я попросил бы Беллу рискнуть и уехать со мной. Но у нас было мало денег, только то, что отец дал нам в дорогу, у меня было мало опыта в моей профессии, кроме того, я обещал доставить Лею обратно в ее семью в полном здравии. Не уверен, что хоть один из этих доводов остановил бы меня, если бы Белла ответила мне «да».
В глубине души я знал, что она откажет.
Она верила в лорда Карлайла, и по правде говоря, я верил тоже. Он использует все свое влияние и состояние, чтобы помочь Белле, сделать все, что необходимо для спасения чести молодой леди. Почему бы и нет? Белла была прекрасна и внутри и снаружи, и она заслуживала красивой жизни… жизни, которую я никогда не смогу ей дать.