Soundtrack 1+1 by Beyonce

Хорошенькое начало года, ничего не скажешь!
Вечером первого января Эдвард на две недели улетел в Австралию.
Через пару дней я должна была присоединиться к нему в Сиднее. Мы несколько месяцев планировали для себя эти небольшие романтические каникулы посреди зимы. Дети взбунтовались, что мы не берём их с собой, но я наложила вето на любые перелёты из зимы в лето в течение учебного года: ничего хорошего для здоровья в этих поездках нет – одни сопли по возвращению.
Накануне моего отъезда заболела Эбби. И ничем иным, как этой гадской, противной, приставучей ветрянкой.
Максу я делала от неё прививку, но он всё равно заразился от кого-то из близнецов Ли. Тех не прививали, и по сравнению с тем, как протекала болезнь у ДэКвадрата, я сто раз прокляла себя за то, что поддалась на убедительные воззвания пропагандистских плакатов, которыми были усеяны стенды и столики в приёмной доктора Джеранди, о необходимости подобных профилактических вакцинаций.
Ни Эбби, ни Роберту прививку от ветрянки я не делала. В штате Вашингтон она не входила в Национальную карту прививок, и если им будет суждено переболеть подобной заразой, так пусть уж лучше это случится в детстве.
Сначала моя малышка затемпературила, после появилась сыпь. Я позвонила нашему семейному доктору, а затем в школу. Оказалось, что подобные симптомы наблюдаются у двух девочек из класса Эбби. Двухнедельный карантин был обеспечен.
Доктор настоятельно рекомендовал сделать Роберту прививку по контакту, но я отказалась. Все последние дни Эбби проводила в доме у Розали, нередко оставаясь ночевать у своих «любимых сестричек» Лиззи и Кэти. Я, разумеется, предупредила Рози о возможности заражения, но малышки оказались привиты. Тем не менее, Розали успокоила меня, пообещав внимательно следить за девочками.
- А Роберт? - с тревогой спросила она.
- Он с выходных гостит у Эсми. Очень надеюсь, что не успел заразиться.
- Думаю, тебе лучше оставить его в Большом доме. И на всякий случай сдайте анализы.
Роберт раскапризничался, узнав, что ему придётся задержаться у дедушки с бабушкой. Для поддержки я отправила к нему Макса, весьма, между прочим, довольного этим обстоятельством: Карлайл и Эсми баловали моего несносного тринадцатилетнего хитрюгу даже больше, чем младших внуков.
Последним, кому я позвонила в тот день, был Эдвард.
- Всё отменяется, - сообщила я ему убитым голосом.
- Что случилось, малыш?
- У Эбби ветрянка.
Не удержавшись, муж громко выругался.
- Именно, - согласилась я с ним.
- Я вылетаю первым же рейсом.
Идеальный мужчина, что тут говорить! В другое время я бы порадовалась, а сейчас чуть не плакала.
- И совершенно напрасно, сокровище моё. Домой я тебя не пущу.
- Это ещё что за заявление? – в голосе сокровища послышалась угроза.
- Я звонила Эсми. Ты не болел ветрянкой.
- И что с того?
- И то! Эта зараза очень тяжело переносится взрослыми. С температурой и осложнениями. Тебе следовало переболеть ею в детстве. Когда вернёшься в Сиэтл, будешь жить у родителей.
- Что-то я не совсем понимаю тебя, Изабелла. Объясни толком.
Ну, разумеется! Во всём, что касается его семьи, особенно здоровья её членов, Эдвард Энтони Мейсен Каллен становился до противности въедливым. Его не устраивал никакой другой ответ, кроме как точный, прямой и желательно научно обоснованный.
- Ветрянка заразна, Эдвард. Очень заразна. Мальчики у Эсми. Надеюсь, с ними всё будет в порядке.
- Если ты говоришь, что взрослые переносят её хуже, чем дети, то почему тогда ты всё ещё…
- Я переболела ею в детстве. Ветрянка для меня не опасна.
Я ещё долго разъясняла ему все нюансы вакцинации взрослых, все возможные осложнения, если он не послушается меня и примчится домой. Иногда с ним было очень сложно.
- Белла… - устало протянул Эдвард.
- Я знаю, милый, знаю, - я перестала скрывать свои чувства, позволив себе застонать от отчаянья. – Но это дети. Знаешь, когда Эбби сказала: «Мамочка, мне так жаль, что я сорвала вам с папочкой отпуск», я чуть не умерла от жалости.
- Моё ты солнышко! - нежно произнёс Эдвард.
- Позвони ей завтра утром, успокой.
- Обязательно, малыш. Как мальчики?
- А как они могут быть? Макс любит жить в Большом Доме. Думаю, Эммет уже прознал об этом и мчится туда на всех парах. Во что там они последний раз с ним резались?
- Думаешь, я смогу выговорить это название? Они всякий раз выставляют меня из комнаты, когда я пытаюсь вникнуть в их игры. А что Роб?
- Немного поскулил, конечно, но Лорен пообещала ему на завтрак вафли с черничным джемом. Ты знал, что наш младший сын продаст нас за еду?
- Не за всякую, - засмеялся Эдвард. – Но черничные вафли – запрещённый приём. И Лорен это прекрасно известно.
- Ему четыре, а я впервые слышу об этом, - засмеялась я в ответ на его слова.- Почему он никогда не просил меня их приготовить?
- Ну, эм-мм….
- Говори! – потребовала я, услышав неуверенность в его голосе.
- Милая, ты великолепно готовишь, – начал Эдвард как можно мягче. Я тут же внутренне напряглась и обратилась в слух. - И даже то, что ты не готовишь сама, а просто разогреваешь приготовленным – великолепно. Но что касается вафель…
- Ты хочешь сказать, я не умею печь вафли? – возмутилась я. И очень, между прочим, обоснованно: никогда и ни от кого я не слышала жалоб по поводу моих вафель! Что за вообще?!
- Я не сказал, что ты не умеешь их печь, - почувствовав, что я начинаю заводиться, Эдвард чуть ли не мурлыкал. - Я лишь сказал, что ты не делаешь это так же великолепно, как всё остальное.
- Чёрт! Вот за такие вещи я иногда тебя ненавижу!
- Такие сильные эмоции из-за каких-то вафель?
Он ещё насмехается?!
- Ну, знаешь ли! Я специально пойду к Лорен и вытрясу из неё тот рецепт. А когда ты вернёшься, то всю следующую неделю будешь получать на завтрак эти чёртовы вафли. И только посмей сказать, что они не великолепны!
Моя бурная тирада не произвела на мужа никакого впечатления, и когда он заговорил, голос его был совершенно спокоен:
- Во-первых, - начал он, - Лорен пережила не одну подобную встряску, но рецепт своих вафель так и не выдала. Мама трясёт её по четыре раза на год. Как и Розали, и Джесс, и все наши знакомые. Лорен стоит намертво. Кажется, она всерьёз уверена, что тайна этого рецепта – залог её спокойной обеспеченной старости.
Я не выдержала и рассмеялась, представив стойкого оловянного солдатика Лорен, прижимающую к своей впалой груди пожелтевшую бумажку с выцветшими чернильными каракулями.
- А во-вторых?
- А во-вторых, всю неделю после моего возвращения я желаю получать на завтрак всего лишь одно блюдо.
- Хм, какое? – поинтересовалась я, прекрасно зная, что сейчас услышу.
- Мою любимую, страстную, в меру распущенную жену.
- В меру – это как?
- Это значит без черничного джема.
- Что скажешь насчёт вишнёвого?
- Вы читаете мои мысли, миссис Каллен.

Вот так и получилось, что наша романтическая неделя в Южном полушарии обернулась моим двухнедельным заточением в доме. Вернее, я металась между двумя домами, пытаясь одновременно быть хорошей матерью, невесткой и женой.
Последнее получалось плохо: за эти дни наедине с мужем я провела едва ли больше пятнадцати минут. Днём, когда я навещала мальчиков, он работал. Вечером я ни на минуту не оставляла Эбби одну. И хоть между нами было всего десять минут езды на машине, мне казалось, что мы с Эдвардом находимся на разных континентах. Наше общение ограничивалось телефонными звонками, смс-сообщения и разговорами в скайпе.
Когда опасность заражения миновала, мальчики вернулись домой, а Эдвард улетел в Токио. Я же через пару дней оправлялась в свою ежегодную поездку по стране в рамках благотворительной программы Калленов.

Мой вишнёвый джем потихоньку скисал на верхней полке холодильника.

~*~*~*~*~*~*~*~

Десятого февраля я была в Сан-Франциско.
Я уже легла в постель, когда позвонил Эдвард:
- Знаешь, я тут посчитал… - начал он без приветствия. – У нас полтора месяца не было секса.
- Да что ты говоришь? – с сарказмом ответила я, удобно устраиваясь на подушках. – Можно подумать, для меня это новость.
- Ты тоже считала?
- Ну…
- И ты думаешь, это нормально?
Я не разобрала его тон, поэтому ответила осторожно:
- Эм-м… если говорить прямо, то нет, не думаю.
- Я хочу назад свою жену! – безапелляционно заявил на это мой муж. – Хочу, чтобы ты вернулась! Я хочу приезжать домой и иметь возможность тебя поцеловать. Потом поцеловать детей, вместе поужинать, уложить их спать, а после заняться с тобой любовью. Пока что я либо ночую чёрте где один, либо дома, но тоже один. Никакой разницы!
По мере того, как он говорил, я всё больше и больше хмурилась.
- Я тоже тебя люблю, милый, и тоже очень скучаю. И я так же полтора месяца засыпаю, представляя, что ты рядом. Это помогает.
- Не понял!
- Ты со мной, Эдвард. Всегда со мной. В моей душе, в сердце, в мыслях…

Но ведь так и есть, как бы пафосно это ни звучало. Он всегда со мной, во мне. Все эти пять лет Эдвард рядом со мной, близко, внутри…
Пять лет мы вместе, а я всё ещё засыпаю и просыпаюсь с мыслью о нём. Когда-то в самом начале он говорил, что ему меня всегда мало. И я соглашалась с ним, чувствуя тоже самое. Так было тогда. Так есть и сейчас. Наши ночи были полны нежности и любви, как и дни, когда у нас была возможность остаться наедине. Ничего не изменилось. Может, только пришло какое-то внутреннее успокоение, когда ты знаешь, что у тебя есть и кто у тебя есть. Но всякий раз - всякий раз! - когда до меня доносится его голос, когда он заходит в комнату, когда я вижу его улыбку, его взгляд, обращённый на меня, я на секунду замираю. Наверное, это не закончится никогда. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я боюсь этого. Я слишком люблю его для того, чтобы позволить этому закончится.
Именно поэтому я и говорю ему эти слова.

- Я тоскую по тебе, мой хороший. По твоим рукам, губам, по объятиям и ласкам. Моё тело тоскует, мои губы тоскуют, мои руки хотят обнять тебя…
- Дьявол, Изабелла, ты меня в гроб вгонишь!
Честно, я услышала, как он заскрипел зубами. Потом я услышала сердитое рычание. Внезапно я рассвирепела:
- А что ты хотел услышать, позвонив мне с этой дурацкой претензией? Что да - секса не было с тридцать первого декабря, ну и чёрт с ним, не в сексе дело, так?
- Но ты же только что это говорила: ты со мной, твои объятья…
Это замечание окончательно вывело меня из себя:
- Я сказала, что истосковалась по тебе. И что, ложась в постель, вспоминаю, как ты занимаешься со мной любовью. Иногда это нежно, иногда быстро, иногда жёстко.
- Белла…
- Да, мистер Каллен, ваш звонок сделал своё дело. Я почувствовала себя никчемной женой и почти что готова согласиться на секс по телефону.
- Белла!
- Что, это не в ваших правилах, мистер Верните-Взад-Мою-Жену? Я никуда не уходила и нигде не терялась. Я просто пытаюсь сделать свою жизнь интереснее, чтобы тебе и детям было интересно со мной. Я не хочу быть приложением к тебе, я хочу оставаться собой. За это ты меня полюбил, помнишь?
- Малыш, разговор вовсе не идёт о том, чтобы ты перестала заниматься тем, что тебе нравится. Всё это мы выяснили в самом начале, разве не так?

Я фыркнула.
Ну конечно же так! Разговор о том, чем я буду заниматься, состоялся ещё на заре нашей семейной жизни, и больше мы к нему не возвращались.
После выхода моей второй книги, последовала третья. Затем четвёртая. Творчество, работа в фонде, дети, семья – это и была моя жизнь. Эдвард во всём и всегда меня поддерживал. Может быть, именно поэтому мне удачно удавалось жонглировать всеми этими составляющими. Нам обоим это удавалось.
До сегодняшнего дня, во всяком случае.
Мы подстраивали наши расписания поездок так, чтобы никогда не оставлять детей одних. Это было законом: кто-то из нас всегда был дома, в Сиэтле. По крайней мере, к вечеру, когда приходило время для вечерней сказки Роберта. Дети не должны оставаться в доме, в котором не было хотя бы одного из родителей. Сейчас с ними был Эдвард.

- Я не хотел упрекнуть тебя в чём-то, родная, или обидеть, - заговорил он. - Я… я… - он снова замолчал. Потом послышался его тяжёлый вздох: - Я просто очень сильно по тебе соскучился.
- И я соскучилась, любимый.
- Хочешь, я прилечу к тебе в Сан-Франциско?
- Хочу, - вздохнула я, подавив отчаянное желание согласиться на его предложение. - Но не нужно. Я буду дома в субботу.
Эдвард опять вздохнул.
- Хорошо. Я освободил от поездок март и вторую половину апреля.
- Здорово! – обрадованно воскликнула я. – Это потрясающая новость, родной!
Это действительно было здорово: корпорация разрасталась, открывая свои представительства по всему миру при непосредственном участии моего мужа. Поездки стали чаще, длиннее и насыщенней, и время, когда я сопровождала в них Эдварда, закончилось с рождением нашего младшего сына. Эдвард старался сократить их количество, но последние полгода в этом плане были очень непростыми.
- Я пришлю за тобой самолёт.
- Не нужно, милый. Я прилечу регулярным рейсом.
- Позвони, как окажешься на борту самолёта в Сан-Франциско. Я встречу тебя в аэропорту.
- Договорились.
- Я люблю тебя, моя Белла.
- И я тебя люблю, мой единственный.

Но договорённость нашу я нарушила, решив сделать сюрприз для Эдварда и вернуться на день раньше.
Из окон машины по дороге в аэропорт я с удивлением разглядывала витрины магазинов, переливающиеся всеми оттенками розового и красного. Сердечки, ангелочки, бантики… Чёрт меня побери!
- Какое сегодня число?
- Четырнадцатое, мисс, - ответил мне седой чернокожий водитель. – День святого Валентина, будь он неладен!
Вот уж точно! И как это я упустила!
- Неприятные воспоминания? – вежливо поинтересовалась я в ответ на последнее замечание пожилого мужчины.
- Да нет, мисс. Ничего такого, вы не думайте. Мы с моей старушкой свято чтим этот день и с самого утра уже обменялись шоколадными поцелуйчиками. Хершиз, знаете, да? Мы с ней даже познакомились благодаря им. Она пришла в магазин за шоколадками, а я как раз попросил у продавца две последние упаковки. Ну, она, ясно дело, расстроилась, а мистер Дженкис на меня так строго посмотрел! Так что один пакетик пришлось уступить. В следующем году сорок лет как уступаю.
В зеркале заднего вида я видела его лицо: тёмные морщинки побежали из глаз, когда мужчина произнёс последнюю фразу.
- А почему тогда вы так не рады его приходу?
- Да то всё внучка младшая! – в сердцах он мотнул головой. – Вбила себе в голову, что влюблена в этого оболтуса Джереми, собирается ему валентинку подарить. А я его знаю – парень-то он не глупый, ну уж очень шебутной: такому ничего не стоит девчонку обсмеять, если она ему чем-то не вышла. Вот моя Кора и рискует такой отлуп получить, что ввек не оправится. С вами же девчонками всегда так: напридумываете себе принцев, а они оказываются лягушками.
- Мой не оказался, - вздохнула я. – Скорее, это я так и осталась Золушкой.

Чёртовой Золушкой, которая забыла обо всём, по пятому разу натирая полы в гостиной.

Драя окна и очищая котлы от накипи, я как-то упустила из виду, что прекрасный принц уже надел на меня туфельку. И ждёт он от меня совсем не того, что я даю ему – во всяком случае, стараюсь дать. Он просто меня ждёт. Ничего не требуя, ни о чём не прося. Один раз попросил, а я вот на него собак спустила.
И кто из нас лягушка?

До рейса оставался час. Бродя по аэропорту Сан-Франциско, я вспоминала фильм «Терминал» с Томом Хэнксом.
Действительно: аэропорт – это самостоятельна муниципальная единица, и при желании в нём совершенно спокойно можно было бы прожить жизнь. Отдых, развлечение, еда – всё здесь, всё рядом - были бы деньги.
Моё внимание привлёк небольшой магазин женского белья, расположенный в дальнем конце молла. Зайдя внутрь, я сразу увидела ЭТО!
Мне не пришлось, как герою Хэнкса разживаться мелочью, оставшейся в багажных тележках, чтобы купить себе гамбургер. Наоборот: я в одно мгновение спустила годовой доход Хэнкса - в смысле, героя Хэнкса – на чёрное кружево и красный атлас. Продавщица с интересом поглядывала на меня, оформляя покупку. Да уж, я сама от себя не ожидала такой смелости, но как только мой взгляд остановился на умопомрачительном комплекте, состоящем из лёгкой сорочки и крошечных трусиков, в голове моментально созрел план.

Выйдя из магазина, я позвонила Мардж.
Она сняла трубку после второго гудка. Не дав ей сказать и слова, я затараторила:
- Мардж, здравствуйте, это Белла. Пожалуйста, если мой муж рядом, не называйте имён, хорошо?
- Разумеется.
Какая умница!
- Я в Сан-Франциско, вылетаю через час. Мне необходимо знать сегодняшнее расписание Эдварда.
- На этот вопрос я смогу ответить вам только заглянув в свои записи, - произнесла она невозмутимым тоном. - Вы подождёте минутку, доктор Морриси?
- Конечно.
Она не стала отсоединяться, и я услышала её приглушенное объяснение: «Мы не могли бы сделать небольшой перерыв. Звонит доктор моей дочери». «Надеюсь, ничего серьёзного, Мардж?» – такой знакомый, такой родной голос звучал издалека, но я различила в нём искреннюю взволнованность. Любовь моя, как же я соскучилась… «Да-да, всё в порядке, это что-то насчёт профилактического осмотра. Спасибо, что спросили, Эдвард».
Следующим звуком был быстрый стук каблучков, и через пару секунд в трубке раздался шепот Мардж:
- К чему такая таинственность, Белла? Мистер Каллен завтра собирался встречать вас в аэропорту, и…
- Да, - я перебила её, не дав договорить. - Вот, решила устроить ему сюрприз ко Дню Святого Валентина.
Моя внутренняя лягушка состроила презрительную гримасу и закатила глаза.
- Так что там у него сегодня?
- В два тендерная комиссия, затем селекторное совещание с Западным побережьем. В пять мистер Каллен должен освободиться: утром он предупредил меня, что пообещал Эбби лично забрать её из танцевальной студии.
Так… вот что значит иметь под рукой квалифицированного секретаря.
- А где мальчики?
- Макс в школе, потом у него тренировка по баскетболу. Он вернётся домой к семи. А Роберт в детском центре, в три его заберёт няня. Он будет дома под её присмотром до возвращения мистера Каллена.
- Прекрасно! – чуть ли не подпрыгнула я. - Скажите, Мардж, а нельзя ли сделать так, чтобы Эдвард около семи вечера оказался в офисе? Один.
- В принципе, да, - протянула она задумчиво. – Я могу связаться с миссис Каллен – э-ээ, Розали, - их няня заберёт Эбби с танцев вместе со своими девочками. Останется лишь уладить вопрос с Робертом и Максом. А в остальном, я с легкостью найду мистеру Каллену занятие на пару лишних часов. Парочка отчетов, которые он давно хотел изучить, смогут занять его на целый вечер. Даже на пару вечеров.
- Детей я беру на себя. Задержите его, Мардж, пожалуйста. Мне нужно, чтобы он остался один.
- Мне прислать за вами машину?
- Нет, спасибо. Я доберусь на такси.
- Хорошо, доктор Морриси. – Я чуть не оглохла от того, как громко она это сказала. - Надеюсь увидеть вас в ближайшем будущем.
«Эдвард вышел в приёмную», - догадалась я и, засмеявшись, нажала кнопку отбоя.

После этого я сделала ещё несколько звонков.
Выслушав мои планы на вечер, Эсми с радостью согласилась забрать мальчиков к себе. Тем более, что не одной мне пришла в голову идея устроить сюрприз для мужа: сегодня в Большом доме намечалось грандиозное нашествие младшего поколения Калленов и Хейлов. Их мамы, так же, как и я, решили провести время с их папами.
- Вы справитесь со всеми? – смеялась я в трубку.
- Не волнуйся, дорогая! – Энтузиазм Эсми буквально сбивал с ног. - Одним внуком больше, одним меньше. Главное – организовать двоих и с остальными проблем не будет. В конце концов, у меня есть Лорен и Карлайл. Ну и несколько галлонов шоколадного мороженного.
- Мы с Эдвардом приедем часам к девяти.
- Совершенно не обязательно, девочка. Здесь у всех есть свои кровати – дети переночуют у нас. Побудьте вдвоём. В последнее время вам этого очень не хватает.

Если уж Эсми говорит мне об этом, то я даже не лягушка…

…которая, между прочим, с лёгкой руки очень ловко умеет врать мужу:
- Привет.
- Привет.
- Работаешь?
- Да.
Односложные ответы – значит, занят. Что ж, тем лучше.
- Я тоже. Ещё пару встреч и один деловой ужин.
- М-мм…
- У нас сильный дождь. Только бы закончился к завтрашнему утру, а то, не дай Бог, ещё рейс отменят.
- Очень маловероятно.
- Хотелось бы верить.

Не было ни единого случая, чтобы Эдвард не ответил на мой звонок. Какие бы сложные ни были переговоры, с какими бы важными людьми он в данный момент не беседовал, я всегда могла рассчитывать на то, что услышу его голос. Как же важно женщине знать, что для её мужчины она всегда на первом месте.
Однажды, позвонив ему, я пять минут рассказывала, о реакции Роба, когда я впервые дала ему попробовать пюре из брокколи. Эдвард смеялся, я смеялась вместе с ним, а в конце разговора, походя, поинтересовалась, чем он занят.
- У меня переговоры с нашими европейскими партнёрами.
- И они ждут, пока ты поговоришь со мной?
- Ну, в общем, да…
Вечером мы даже поругались.
Я просила Эдварда говорить мне, когда отвлекаю его от работы. И вот тогда я впервые услышала от него эту фразу: «Да пусть весь мир подождёт – мне звонит жена!»
Я.
Всегда только я.
Я и дети.
Но мы старались лишний раз не беспокоить нашего папу, когда он на работе. Но уж если и беспокоили, то старались свести разговор к минимуму.
Сейчас был именно такой случай.

- Я позвоню вечером.
- Хорошо.
- Люблю тебя.
- Полностью поддерживаю.
Это был наш шифр: «Полностью поддерживаю» – значит «и я люблю тебя». Эдварду было неудобно говорить это вслух при посторонних. Надеюсь, это Мардж с её километровыми лентами отчётов.

Проведя почти три часа в кресле, перед самой посадкой я пошла в туалет. Кое-как освежившись над крошечной раковиной, я посмотрела на себя в зеркало. Под глазами лежали тени. Я явно не годилась на ту роль, которую собиралась на себя примерить. Вернувшись на место, всё время до посадки я провела за тем, что убирала с лица следы усталости, усердно маскируя их косметикой.

Как только шасси самолёта коснулись взлётно-посадочной полосы аэропорта в Такоме, я позвонил Мардж.
- Всё в порядке, Белла. Он отпустил меня двадцать минут назад, а сам полностью зарылся в отчётах. Я предупредила охрану на входе: они не будут докладывать мистеру Каллену о вашем прибытии.
- Спасибо, Мардж. Я ваша должница.
- Я позволила себе заказать для вас столик в «Кэнлис».
Мардж назвала один из лучших ресторанов Сиэтла, и я мысленно пропела ей осанну!
- Большое спасибо вам! Правда, я не уверена, что нам он понадобится, но… ещё раз спасибо за то, что вы для меня сделали!
- Для вас, Белла, – поправила она меня. – Для вас. Уверена, ваш муж будет рад вашему приезду. С Днём Святого Валентина!
Моя внутренняя лягушка, почувствовав в заднице соломинку, взорвалась, не успев даже обидеться.

После я набрала сообщение Эдварду: «Я на ужине. Освобожусь часа через два. Люблю»
Мне вспомнился тот вечер, когда я прилетела к нему в Чикаго, и моя игра с смс-сообщениями. Я улыбнулась про себя: сегодня, милый, я придумала для тебя кое-что получше.
Получив багаж, я как можно быстрее зашагала к стоянке такси. Мне удалось сравнительно быстро получить свободную машину, и через пятнадцать минут я уже была на полпути к центру.

За пять лет жизни в Сиэтле я обросла множеством знакомств и связей. Конечно, фамилия Каллен открывала многие двери, но я так и не научилась входить в них без стука. Тем не менее, у меня были кредиты в самых престижных магазинах города, карточки постоянного члена многих закрытых клубов. Салоны красоты и фитнесс-центры присылали мне свои буклеты вместе с консультантами, которые предлагали не выходя из дома воспользоваться их услугами. Да, всё это было сбывшейся девчоночьей мечтой. Вот только я уже не была девчонкой, и пять лет ходила к одному парикмахеру.
Я попросила остановить машину около одной из ярко освещённых витрин в ряду дорогих магазинов, расположенных недалеко от Калленз Хауз.
Расплатившись с водителем, я взяла свой багаж и вошла в залитый желтым светом зал.
- Миссис Каллен! – Ко мне, улыбаясь всеми имеющимися зубами, поспешила красивая женщина средних лет. - Какая приятная неожиданность!
О, нет! Именно на то, что меня встретит настолько расторопный администратор, я меньше всего рассчитывала.
Тем не менее, отступать было поздно. Да и некогда.
Женщина сделала несколько неуловимых пасов руками, и вот уже два улыбающихся молодых человек принимают из моих рук чемодан и сумку с вещами.
- Добры вечер… э… - я присмотрелась к табличке на её груди, - мисс Смит.
- Зовите меня Морган.
Я быстро объяснила Морган что мне нужно, и через пять минут уже была в примерочной.

А через двадцать садилась в такси, которое ждало меня у выхода.
- Не волнуйтесь, миссис Каллен, ваш багаж будет немедленно доставлен по вашему адресу. С нетерпением ждём вас снова.
Вот и всё. Никаких эмоций. И не так уж и страшно это было.
Но, блин, как же неловко. Вряд ли я когда-нибудь привыкну к этому. И вряд ли когда-нибудь ещё сюда зайду.

Молодой человек, стоявший у рамки металлоискателей в холле, приветливо мне кивнул:
- Добрый вечер, миссис Каллен!
- Добрый вечер.
- С Днём святого Валентина! – улыбка на загорелом лице стала шире.
- Спасибо, и вас так же.
Господи, не дай мне покраснеть!
Наверное, это была не лучшая идея: в День Всех Влюблённых заявиться в офис к мужу, да ещё и в таком виде. Пальто, правда, было классическим, но вот босоножки… При плюс десяти они смотрелись дико: кожаные ленты, опоясывающие мою ступню и лодыжку никак не сочетались с военным покроем верха.
Но прекрасно гармонировали с тем, что было под ним.
Идя по мраморному холлу Калленз Хауз, я ловила на себе любопытные взгляды.
Переодеваясь в примерочной магазина, я была на сто процентов уверена, что всё это хорошая идея. Плевать на то, что обо мне подумают другие: спев отходную лягушке, я представляла реакцию Эдварда когда он меня увидит. Увидит меня такой! Удобными туфлями на практичном каблучке и брючным костюмом, который я любила надевать в путешествия, а так же лёгкой паркой не маркого коричневого цвета вряд ли можно было кого-нибудь соблазнить. А сегодня я была намерена соблазнить своего мужа, примерив на себя роль валентинки.
Сейчас же с параноидальным чувством, что все знают, зачем я здесь, «валентинка» старалась как можно быстрее и незаметнее прошмыгнуть через огромный мраморный холл к лифтам. И лишь оказавшись внутри кабины, она немного расслабилась.

Мардж поняла меня правильно: холл двадцать первого этажа, где находился кабинет Эдврада, был ярко освещён и совершенно пуст. Двустворчатые двери, ведущие в приёмную Эдварда - открыты.

Стараясь не сильно стучать каблуками, я зашла внутрь. Вся приёмная была погружена в полутьму. Лишь маленькая лампа, горящая над конторкой, где обычно сидела Мардж и яркие огни ночного Сиэтла, что лежал за огромными панорамными окнами, освещали её. Дверь в кабинет Эдварда была закрыта.

Странно, но моё сердце начало неистово колотиться на последнем этапе моего плана. Может, и не надо ничего, не надо этих игр. Может, стоит просто зайти к нему и броситься на шею - ведь мне так сильно этого хочется.
- Будь последовательна, Белла! – бросила я своему отражению в тёмном окне.
Отражение показывало мне невысокую женщину в строгом пальто длиной до середины икр. Под этим пальто не было ничего, кроме совершенно развратного комплект белья, уместном разве что на участнице какого-нибудь эротического шоу в Лас-Вегасе. Я не уверена, что когда-нибудь в жизни смогу заставить себя снова его надеть. Это было на грани фола – и пальто и бельё. И эстра-сексульные босоножки от Джимми Чу. Я рассчитывала, что пальто будет тёмным, а под ним буде какое-нибудь яркое откровенное платье. Но когда Морган предложила мне примерить это красное, покроем напоминающее шинель, я как раз стояла в примерочной в одном белье. Контраст, когда я надела пальто прямо на бельё, был разительным. Новенькая, с иголочки валентинка: открытка с неожиданным содержимым – только открой!
Наклонив голову, я запустила пальцы в волосы и хорошенечко их взбила. Затем, так же глядя в отражение в стекле, поправила причёску, одёрнула пальто, и на цыпочках двинула к столу Мардж.
Зайдя за конторку, я уселась в широкое кресло и, наконец, перевела дух.
Мысленно досчитав до десяти, я взяла в руки свой сотовый.

Продолжение