Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2734]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Номер с золотой визитки
Он был просто набором цифр, но, несомненно, стал кем-то большим

Пропущенный вызов
Эдвард определенно не думал, что несмотря на его пренебрежение праздником, духи Рождества преподнесут ему такой подарок...
Романтический рождественский мини-фанфик.

Слёзы Луны
Вселенная «Новолуния». Эдвард так и не вернулся, Белла продолжила жить дальше. После окончания школы она уезжает из Форкса. Спустя пять лет возвращается под Рождество, чтобы отметить его с Чарли. Под влиянием воспоминаний она едет к заброшенному дому Калленов...

Мама, расскажи мне сказку на ночь
«Мама, расскажи мне сказку про добро и зло, про добрых фей и злых волшебников» - просит маленькая Тэмми свою маму. Но так ли уж эта сказка остается выдумкой?

Все о чем мечтал (Рассвет глазами Эдварда)
Если все пути, открытые перед тобой, ошибочны и любой из них ведет к катастрофе, что ты можешь сделать? Сбежать, свернуть или пройти по нему до конца, наплевав на страх и боль, сжигающие твою грудь? Просто найди в себе силы не быть трусом, борись, даже если судьба постоянно пытается предъявить тебе счет.

Moonrise/Лунный восход
Сумерки с точки зрения Элис Каллен.

Обрати
Незадолго до свадьбы Эдвард узнаёт, что способен стать отцом монстра. Информация настолько пугает его, что их спланированное будущее с Беллой претерпевает изменения.

В «Темноте»
Скромные и правильно воспитанные девушки тоже иногда хотят приключений. Это поняла Белла, оказавшись в ресторане с интригующим названием «Темнота».



А вы знаете?

...что видеоролик к Вашему фанфику может появиться на главной странице сайта?
Достаточно оставить заявку в этой теме.




...что в ЭТОЙ теме можете обсудить с единомышленниками неканоничные направления в сюжете, пейринге и пр.?



Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Мой Клуб - это...
1. Робстен
2. team Эдвард
3. Другое
4. team Элис
5. team Джаспер
6. team Джейк
7. team Эммет
8. team Роб
9. team Кристен
10. team Тэйлор
11. team Белла
12. team Роуз
13. антиРобстен
14. team антиРоб
15. антиТэйлор
Всего ответов: 8911
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Альтернатива

Вспомнить Всё: Start Again Глава 17 Прятки – Белла (Часть 2) NC-17

2024-3-28
17
0
0
Дни шли за днями, складываясь в недели, а я не чувствовала себя лучше. Только пустоту… или боль. Почти каждый вечер меня тошнило, и, скорее всего, Эдвард слышал это, но ничего не говорил. Он вел себя… безупречно. Был таким внимательным и заботливым, будто я ребенок или даже инвалид, нуждающийся в постоянном уходе. Ни единого укора за все это время, никакого давления. Он даже не пытался меня жалеть, напротив, все чаще он вел себя так, будто все как обычно и ничего не произошло: шутил, смеялся, пытался привлечь меня к просмотру фильмов или уговаривал сходить куда-нибудь. Сначала меня его поведение напрягало: я не верила, что он в самом деле в порядке, в действительности он переживал за меня сильнее, чем показывал. Но он был таким терпеливым! И он тоже прекрасно умел играть свою роль – ту, которая требовалась сейчас, роль опекуна или душевного лекаря, так можно это назвать. Я понимала это, но в его глазах никогда не было ни капли фальши, он действительно хотел сделать все, что угодно, чтобы я перестала терзать себя, чтобы я успокоилась и оправилась. И невольно я поддавалась на его чары, чувствуя себя все более комфортно рядом с ним, привыкая к новой жизни.

Единственное, что мучило меня все сильнее, это то, что теперь Эдвард больше никогда не прикасался ко мне. Как к женщине. Прошел месяц, затем второй, близился конец третьего. Мы каждый вечер ложились в одну постель, Эдвард крепко обнимал меня, иногда коротко и нежно целуя… и это все. Никаких прикосновений, никаких попыток перейти к большему. Даже поцелуи наши стали невинными и чистыми, никогда не пересекая грань. Если я углубляла поцелуй, Эдвард быстро отстранялся, отвлекая меня короткими поцелуями лба, волос, затем быстро разворачивал к себе спиной, призывая спать. Мы не обсуждали это, но я прекрасно понимала, по какой причине он больше меня не хочет. Мне некого было винить в этом, кроме себя. Должно быть, в его глазах я теперь была предательницей, лишившей его самого дорогого, самого важного в его жизни – убийцей нашего ребенка, которого он уже безмерно любил. Я понимала, теперь ему неприятно прикасаться ко мне, даже думать о близости со мной. Мне бы тоже не хотелось быть с такой, как я, будь я на его месте.

Сначала я думала, что смогу жить с этим. Но постепенно обида и неудовлетворенность накапливались, выливаясь в раздражительность днем, что никак не способствовало улучшению ситуации. Уж не говоря о том, что я чудовищно скучала по Эдварду: по его нежным прикосновениям, по сладким губам, по тому прекрасному времени, когда наши тела любили друг друга страстно, свободно и чувственно. Было очень больно принять то, что я больше не волную его, как женщина, и я частенько уходила плакать в ванную после того, как он засыпал, держа меня в объятиях. Я смотрела на себя в зеркало, снова и снова ненавидя собственное отражение. Меня реже тошнило теперь, но от этого не становилось легче.

Я прекратила принимать таблетки уже через две недели после того, как начала. Я оставила себе только противозачаточные, так как это было важным. Но я не чувствовала, что заслужила облегчение другой боли. Я должна принять свое наказание, а не избавляться от него с помощью лекарств.

Сначала стало хуже, я постоянно была подавленной и раздражительной, но таких срывов, как в первый день, больше не повторялось. По крайней мере, Эдвард больше никогда не становился их свидетелем, я стала умнее и не позволяла ему увидеть свое состояние, крепко держа его внутри себя, а на лицо навешивая маску спокойствия. Я думала, что обманула его, но один вечер все изменил.

Я уединилась в ванной, чтобы немного пострадать в одиночестве, как всегда. Только в ванной я себе позволяла расслабиться и сбросить маску. Это стало моим ежевечерним занятием - выплеснуть немного боли, пока Эдвард меня не видит, чтобы потом иметь побольше сил скрывать от него правду. Я забралась в ванную, не снимая футболки, потому что не могла спокойно смотреть на свой живот, чтобы не разрыдаться тут же. Как глупо и бессмысленно оплакивать то, чего лишила себя собственными руками. Так мне и надо, я заслужила эти муки совести за то, что натворила. Слезы побежали по щекам, когда теплая вода поглотила меня до шеи. Я плакала молча, научившись не всхлипывать. С мучительным чувством я представляла себе жизнь, которая у меня была бы, не пойди я тогда в банк, борись я тогда с полицейскими, сопротивляйся воле отца. Что мне стоило сказать ему, что я совершеннолетняя и имею право сохранить ребенка? Что мне стоило плюнуть ему в лицо и уйти из дома? Что мне стоило не позволить доктору прикоснуться ко мне? Повторись эта ситуация еще раз, стала бы я бороться? Сейчас мне казалось, я бы вцепилась в лицо доктора ногтями, царапая его в кровь, но не позволила бы тронуть меня. Сейчас гнев отца не так уж и пугал меня, как раньше – слишком велика оказалась заплаченная цена. Сейчас решение проблемы выглядело простым и легким, почему же тогда, в тот вечер я позволила страху завладеть мной, управлять мной? Как могла поддаться на обман доктора? Как могла не защитить маленького мальчика, растущего внутри, зависящего от меня? Ужасная, отвратительная мать, убийца, чудовище. Моя боль заслужена, Эдвард прав, отвергая меня.

В этот раз все продолжалось несколько дольше, чем всегда, возможно, пару раз я даже всхлипнула, не удержавшись. Но затем я снова надела на себя маску, чтобы появиться перед любимым нормальной. Меня ждал сюрприз.

Эдвард сидел за столом, и его лицо было мрачнее тучи. Мои ноги стали ватными и подогнулись, когда я увидела две баночки, стоящие перед ним. Не поднимая на меня глаз, будто он и не заметил моего появления, Эдвард невозмутимо собирал капсулы со стола по одной, складывая в открытую баночку. Считая их. Я думала, что никогда не найду свое сердце, оно почти остановилось, и меня пронзил глубокий страх, даже в глазах потемнело. Молча, тихо я прислонилась к двери спиной, пораженно наблюдая за действиями Эдварда, испытывая всепоглощающий ужас, чувствуя себя преступницей, застуканной на месте преступления… или школьницей в кабинете директора перед разносом, нарушившей слишком много правил и обреченной на наказание. Хуже – я чувствовала себя так же, как перед отцом, когда тот готовился учинить мне допрос или отчитать за неправильное, на его взгляд, поведение. Даже выражение их лиц было одинаковым – словно буря вот-вот разразится и грянет гром. Я тяжело сглотнула, с трудом найдя воздух. Мне конец.

Бросив последнюю капсулу в баночку, Эдвард закрыл ее, пододвинув в мою сторону, хотя даже не поднял глаз, и жестом показал на стул напротив.

Словно в трансе, я подошла и села. Мне и в голову не пришло ослушаться или спорить. Я уже почти слышала его обвинительный, грубый голос. Почти видела гнев в его глазах. Почему-то гнев Эдварда напугал меня даже сильнее, чем гнев отца. Мне стало страшно. Очень.

- Почему ты не принимаешь их? – прошептал он очень тихо и устало, все еще не смотря на меня. Его лицо было печальным и несчастным… но не злым.

Мое сердце вырвалось на свободу, застучав в ушах, висках и груди так сильно, что стало трудно дышать. Он не собирается ругать меня. Это принесло… облегчение.

Эдвард медленно поднял голову, и в его глазах я увидела только боль и сочувствие, но не гнев. Я едва нашла свой голос, чтобы ответить:
- Мне от них плохо, - получилось так, словно пискнула придавленная мышь.

Эдвард нахмурился.
- Почему ты не сказала мне? Доктор подобрал бы тебе другие.
- Я не хочу… - промямлила я, скривившись и стыдливо пряча глаза, зная, что ему не понравится мой ответ. – Не хочу их принимать… Я и так нормально себя чувствую.
- Белла, - сказал Эдвард и подождал, пока я подниму на него глаза. – Ты считаешь себя умнее врачей?

Чувствуя себя смелее из-за того, что Эдвард не собирается набрасываться на меня, я заупрямилась, хотя мое сердце все еще ухало в груди от страха, словно паровоз.
- Мне от них плохо, - повторила я и поджала губы, как обиженная девочка.
- Белла, - очень мягко, но нравоучительно начал Эдвард, - ты пережила ужасный стресс. Таблетки предназначены помочь тебе преодолеть последствия. Я тоже помогу, я обязан помочь тебе. Если это означает силой впихивать в тебя их, я буду, - он мрачно смотрел на меня, затем тяжело вздохнул. – Но я не хочу этого. Белла… Не стоит отказываться от лечения только потому, что ты считаешь себя виноватой. Не наказывай себя еще сильнее, пожалуйста.

У меня открылся рот. Почему я всегда недооцениваю его проницательность? Я-то считала, что обманула его, а он, оказывается, все знал.

Комок в горле снова стал огромным, я с трудом удерживала слезы. Я не хотела плакать перед Эдвардом, не хотела показывать, что чувствую на самом деле, не хотела делать ему больнее.

- Я просто пытаюсь помочь тебе, - прошептал он, и его рука двинулась через стол, приглашающее раскрытая. Он протягивал мне ладонь, но мои руки сжались на коленях в непонятную массу из переплетенных пальцев, я не хотела его жалости или сочувствия, я не заслужила их. Лучше бы он отругал меня, кричал на меня… даже ударил меня.

Эдвард обошел стол, и мне хотелось убежать в ванную и закрыться там, но он увидел мое движение и быстро обхватил руками, не позволяя спрятаться. Слезы вырвались на волю, когда щека любимого утонула в моей груди, а его руки плотно, почти отчаянно обняли меня.
- Я только хочу, чтобы ты поскорее вернулась ко мне, - бормотал он.
- Я и так с тобой, - удивилась я его мольбе. Разве нет?
- Нет, - ответил он, шепча. – Ты сама в себе. Ты даже не говоришь со мной больше. Никогда. Ты прячешься, но неужели ты веришь, что я не замечаю этого? Ты отдалилась и закрылась от меня, вместо того, чтобы позволить мне помочь.

Отдалилась? О чем это он говорит? А кто не прикасается ко мне месяцами? Я хотела спросить его об этом, но слезы душили слишком сильно, чтобы вымолвить хоть слово.

- Пожалуйста, ради меня, принимай таблетки, Белла, - молил Эдвард.
- Ладно, - сдалась я, рыдая, и он с облегчением вздохнул.
- Я буду следить, - заметил он с неохотой, но твердо.
- Ладно, ладно, - пробормотала я недовольно, сквозь слезы. – Я же сказала, что буду!
- Не злись, - он отнял лицо и смотрел на меня снизу вверх виновато, его рука скользнула на мою шею и пальцы ласкали щеку.
- Я не злюсь, - снова удивилась я.

Эдвард долго и очень внимательно смотрел на меня, потом тихо добавил:
- Это не твоя вина, перестань винить себя… Ты не виновата.
- Виновата, - теперь я точно почувствовала злость - на себя, не на него - и поджала губы, отвернувшись. Эдвард вздохнул.
- Ты такая упрямая, - нежно проговорил он, все еще лаская мою щеку, я слышала в его голосе слабую улыбку. И внезапно мне стало чуточку легче. Не знаю, с чего я решила, что он будет ругать меня за эти дурацкие таблетки, до сих пор он всегда был идеальным, никогда не повышая голос, проявляя поистине невероятное терпение по отношению ко мне. И сейчас мне вдруг впервые захотелось открыться, поговорить с ним. Он сказал, я никогда не разговариваю с ним теперь. Он хотел этого? Хотел, чтобы я поделилась с ним тем, что чувствую? Но как я могу сказать ему, что чувствую себя такой… одинокой, хотя он все время рядом? Что мне не хватает его, несмотря на то, что мы вместе почти каждую минуту? Было ощущение, что наши отношения разрушены и никогда больше не вернутся в норму…

Я медленно разомкнула стиснутые руки, чтобы осторожно приложить к его щекам. Они слегка дрожали от пережитого, но я проигнорировала это. Наклонившись, я неуверенно прижалась к губам Эдварда. Я решила показать, чего мне не хватает, так как вслух сказать об этом было страшно. Вдруг он ответит мне, что больше меня не хочет? Одно дело – догадываться, и совсем другое – услышать произнесенные слова. Сначала Эдвард, втянув носом воздух, ответил мне, так сладко и мягко, что приятные мурашки разбежались по телу снизу вверх. Но, как только я попыталась действовать решительнее, Эдвард сразу отстранился, положив голову мне на плечо и прижав меня к себе. Я снова почувствовала горечь поражения, гася подступающие слезы. Он жалуется, что я никогда не разговариваю с ним? А сам раз за разом тоже отталкивает меня.

- Пойдем спать, - пробормотал Эдвард, беря меня на руки и неся в кровать. По дороге он выключил везде свет.

Я была завернута в полотенце, но у меня пропало желание переодеваться, мне просто хотелось умереть. Только что я почувствовала проблеск между нами, а сейчас мне снова стало плохо. Если я ему противна, зачем нам быть вместе? Я как якорь, тянущий его на дно. Он не должен заботиться обо мне только потому, что ему меня жаль, тратя свою жизнь, которую мог бы посвятить кому-то более достойному. Мне придется набраться смелости, чтобы сказать ему это. Мне нужно стать сильной и отпустить его, наконец. Я должна хорошо сыграть эту роль, чтобы он поверил, что я могу прожить без него. Тогда он сможет уйти с чистой совестью, оставив меня позади и строя новую жизнь, без монстров и опасности, нависшей над ним по моей вине.

Эдвард бережно уложил меня на подушки, словно ребенка, и подоткнул одеялом со всех сторон, устраиваясь рядом. Он поправил полотенце, которое сползло на половину груди, прижал меня ближе, но не переплел ноги. Он был рядом… но словно оставался на расстоянии. Всегда. И я вдруг почувствовала себя сильной. Я так устала! От наших переездов – а за три месяца мы бежали уже два раза. От депрессии… от своего эгоизма, в конце концов!
- Я хочу вернуться домой, - ровным голосом без эмоций сказала я, решив поменять тактику. Вместо того, чтобы уговаривать его поступить благоразумно, я решила действовать так, будто это мне нужно уйти. Если он не может решиться оставить меня, я помогу ему, приняв ответственность на себя.
- Что? – руки Эдварда вокруг меня напряглись, его дыхание остановилось.
- Все в порядке, - заявила я, не чувствуя ничего, кроме равнодушия и апатии, полного опустошения. – Так будет лучше.

Эдвард часто задышал, как от удушья, и приподнялся надо мной, заглядывая в лицо. Было достаточно темно, но я видела боль, исказившую его черты. Сама я осталась бесстрастной.
- Почему? – пробормотал он.
- Я больше не хочу убегать, - все так же ровно и безразлично пояснила я. - Я устала. Ты будешь свободен. И… я обещаю принимать таблетки, правда.
- Я не понимаю, - зашептал он, его руки вцепились в мои плечи с каким-то грубым отчаянием, мне даже стало больно. – Ты не можешь хотеть вернуться, нет. Что не так? Тебе со мной плохо? Я обидел тебя?
- Я только мучаю тебя, - я пыталась скрыть боль в голосе и говорить ровно. - Я не вижу смысла и дальше нам быть вместе. Все равно ничего не изменится…
- Ты поправишься! – горячо пообещал он. – Все будет хорошо! Ты не должна сдаваться, Белла! Пожалуйста, не сдавайся!

Мне хотелось плакать и обнять его, но я лежала, словно кукла, не шевелясь.
- Наши отношения… все равно разрушены, - попыталась втолковать я ему. – Какой смысл строить их дальше, если ничего не осталось? – не осталось ребенка, не осталось любви, только жалость с его стороны. Ничего не осталось между нами, кроме чувства долга.
- Что ты имеешь в виду, - оторопел он, - под «разрушены»? Что значит «ничего не осталось»?
- Ну… - я не знала, как ответить, только подавленно сглотнула. – Ты ведь больше не любишь меня так, как раньше…
- Что ты несешь? – перебил он меня низким голосом, казалось, он в шоке от сказанного мной.
- Ты даже не хочешь меня! – выдохнула я, как доказательство, чтобы он не смел притворяться, что это не так.

Секунду он молчал, словно поперхнулся, а затем его лицо исказилось раздражением и злостью.
- Не хочу тебя?! – прошипел он, тряхнув меня за плечи.
- Конечно, нет! – выпалила я, уже с трудом сдерживая слезы, испуганная его реакцией, и обвинительно показала пальцем на его тело, не прижавшееся ко мне до сих пор. – Ты даже спишь, отодвигаясь! Ты не прикасаешься ко мне, никогда! Ты почти не целуешь меня, и не отвечаешь, если целую я! – я перевела дух, беря себя в руки, и закончила гораздо спокойнее: – Это ничего, я все понимаю. Просто признай это, и разойдемся. Я поеду домой, а ты…
- Понимаешь?! Ты уверена, что понимаешь правильно?! – буквально прорычал он, испугав еще сильнее, и вдруг резко дернул меня на себя, прижимая к своим бедрам. То, что я почувствовала, заставило мои глаза широко распахнуться, я ахнула, потрясенная силой его желания и злостью, с которой он сделал это.
- Это ты называешь «не хочу»?! – прорычал он еще громче, дергая меня снова, чтобы я получше разобрала, что к чему. Кровь забурлила в моем теле, а голова закружилась, я не хотела отпускать его от себя. Мои руки взметнулись к его футболке непроизвольно, притягивая к себе.
- Но я не понимаю… - пролепетала я, ощущая кожей жар, идущий от места соприкосновения наших тел. – Почему тогда ты не… пытаешься… никогда…

Эдвард что-то неразборчивое прошептал, отодвигаясь снова, и выглядел, будто ему больно, физически. Его голова упала, и губы коснулись моего уха, целуя кожу вокруг него. Я тихо выдохнула, пытаясь изогнуться так, чтобы прижаться к нему снова, почувствовать ЭТО. Ощущение его желания дарило мне странную силу, приносило… исцеление моей измученной душе, заставляло вновь чувствовать себя… любимой. Словно все вставало на свои места.

Эдвард напрягся, но больше не отшатнулся, его рука скользнула по моей ноге, и он тихонько простонал.

- Я думал, ты не… готова, - он не делал попыток раздеть меня или прижаться ближе, но позволял трогать его, не отстраняясь больше, и я воспользовалась его нерешительностью, чтобы содрать с него футболку. Не смущаясь больше и не в силах остановиться, я оставляла тысячу поцелуев на его груди, шее и лице. Он коротко и неуверенно отвечал мне, когда я задевала его губы, и учащенно дышал.
- Белла… - он пытался остановить меня, но как-то вяло, то и дело издавая звуки, свидетельствующие, что ему хорошо.
- Пожалуйста, - пробормотала я нервно, дергая штаны его пижамы вниз, - помоги мне…
- Любимая, - проговорил он с нотками отчаяния, послушно приподнимаясь, чтобы я его раздела, - ты уверена? Тебе не… больно?
- Мне не больно, - проворчала я, осознав, что это было причиной его отказов, а вовсе не его безразличие ко мне. Какая я идиотка! И он хорош – мучил и себя, и меня.
- Милая, - бормотал он поспешно, словно боялся того, что произойдет, - я не знаю, как скоро это заживает… Ты уверена, что уже можно? Что я не…

Я дернула полотенце и, освобожденная, прижалась к его обнаженной груди. Слова, которые он собирался сказать, потонули в его протяжном вымученном стоне.

- У меня уже давно ничего не болит, - с досадой проворчала я, и добавила обиженно: - Я думала, ты не хочешь меня больше… никогда. Что я противна тебе теперь…
- Глупая, я просто берег тебя, думал, тебе нельзя… - теперь его руки, наконец, перестали колебаться, скользя то там, то тут. Вызывая во мне такой силы желание, что я почти теряла сознание.

Казалось, барьеры рухнули, и все стало, как прежде, будто ничего не случилось три месяца назад. Наши ноги переплелись, а руки ласкали друг друга, губы то сливались в поцелуе, то скользили по коже, вздохи перемешивались между собой.
- Белла, Белла… - бормотал Эдвард, его руки ощутимо дрожали. – Я не уверен, что смогу быть нежным…
- И не надо… - вторила я, нетерпеливо обвивая его талию ногами, задыхаясь от предвкушения. Моя голова кружилась так сильно, что я с трудом осознавала себя.

Я почувствовала прикосновение и застонала, когда Эдвард медленно двинулся вперед. Я слышала его тяжелое дыхание, видела, как он борется с собой.
- Не больно? – сдавленно простонал он, его руки дрожали, а челюсти сжались.
- Нет! – прошептала я, мечтая уже ощутить его целиком, тогда как он сдвинулся еще всего на миллиметр. Я не могла быть такой осторожной и неторопливой, как он, я практически сходила с ума. Мне казалось, я на пике уже от одного только ожидания процесса. Все мое тело покалывало иголочками, голова кружилась.

Эдвард аккуратно двинулся назад, наверное, чтобы дать мне возможность привыкнуть, и я потеряла разум. Схватив его за талию, я изо всей силы дернула его наверх, а себя толкнула вниз.
- Да, - выдохнула я, изогнувшись от удовольствия, когда почувствовала его внутри. Я услышала протяжный хриплый стон, полный поражения, и поняла, что это стало последней каплей для него. Больше он не мог сдерживаться. Крепко схватив меня за бедра, Эдвард отчаянно прижался к моим губам. Не прошло и секунды, как звезды заплясали перед моими глазами, и мир взорвался волшебством, быстро распространяющимся по телу. Я закричала, чувствуя слезы счастья в своих глазах.

Эдвард замер, прижав свой лоб к моему, тяжело дыша и дрожа, пока я медленно приходила в себя.
- Это было… быстро, - разочарованно пробубнил он мне в губы. Я чувствовала, что ему так же хорошо, как и мне, должно быть, наслаждение пришло к нам одновременно. Но я не ощутила, чтобы его желание уменьшилось или хотя бы чуть-чуть ослабело.
- Не останавливайся, - предложила я, обвивая его шею руками.

Он открыл глаза и долго смотрел на меня, затем улыбнулся, немного недоверчиво, но уже почти свободно.
- Не буду, - пообещал он, медленно переворачиваясь на спину и увлекая меня за собой. Наклонив мою голову, он прижался ко мне губами в очень страстном поцелуе.
- Я люблю тебя, - и мы продолжили с того места, на котором остановились.

Наутро я проснулась другим человеком. Открыв глаза, я тупо пялилась в потолок с глупой улыбкой на лице, в воспоминаниях роились картинки прошлой ночи, когда мы не могли оторваться друг от друга ни на секунду. Теперь все казалось почти таким же естественным, как прежде. Я чувствовала себя… собой. Я сразу поняла – кризис миновал, и теперь все станет гораздо лучше. Я еще ощущала некоторую скованность в отношении себя, ведь одна прекрасная ночь не могла стереть того, что я сделала с ребенком, но Эдвард быстро развеял мое начинающееся мрачное настроение, захватывая в стальные объятия сзади и целуя шею сквозь волосы. Одна его рука пробежалась наверх, накрывая грудь, а вторая - вниз по животу. Я затаила дыхание, когда он прижал меня к себе, немного навалившись сверху, накрывая обе мои ноги своей одной. Я оказалась в капкане. То, что я ощущала своим бедром, со всей очевидностью иллюстрировало утренние намерения Эдварда. Мрачные мысли разбежались, улыбка расцвела на моем лице.
- Эй! – кокетливо возмутилась я, чувствуя вес Эдварда на себе и его ощутимо усиливающееся желание. – Мне нужно в ванную!
- Не думаю, - пробормотал он, шевеля своими пальцами в весьма пикантных местах, отчего мое тело немедленно начало превращаться в желе.
- Кто-то вчера переживал о том, что мне больно, - поддразнила я, уже не желая, чтобы он остановился.

Он самоуверенно хмыкнул, просовывая колено между моих ног, чтобы приковать к кровати еще сильнее.
- Кто-то вчера доказал, что это не так, - пробормотал он, вытягивая мои руки над головой. Я лежала, распластанная на кровати, полностью в его власти, пока он жарко целовал мою спину. – Так что больше никаких ванн, дорогая, - добавил он с глубоким намеком, и мое сердце сжалось.
- Мне не удалось это скрыть, да? – разочарованно выдохнула я, постанывая от ощущений, которые Эдвард дарил мне сейчас. Я даже не могла в полной мере почувствовать вину, так мне было хорошо.
- Никогда, - проворчал он и, прежде чем я успела начать извиняться, довольно сильно укусил меня за ребра. Я взвизгнула и дернулась, а потом захихикала, когда он укусил снова: его зубы на моих ребрах, ужасно щекотно.
- Ну наконец-то ты смеешься. Как же я рад этому, - прошептал он, снова меня целуя, я уже не могла сдержать громких сладких стонов.

Эдвард толкнул коленом мое бедро, раздвигая ноги шире, перемещаясь всем телом, и мои руки скрутили простынь в кулаках, глаза закрылись.
- Боже мой… - выдохнула я побежденно. – Мне так этого не хватало…
- Могла бы и сказать… - проворчал он недовольно, нежно покусывая кожу на моей спине, и я не могла ответить, только вздыхать.
- Как тебе такая альтернатива ванной? – риторически спросил Эдвард, его руки были везде, вознося меня на небеса.
- Я согласна… - простонала я, утопая в удовольствии.

Когда я, наконец, добралась до ванной, солнце вовсю светило в окна, знаменуя новый день. Был конец зимы, весна вступила в свои права, пели птицы, и я слышала звонкую капель от тающих сосулек. И сегодня это действительно вызывало во мне восторг. Теперь все будет хорошо, твердила я себе, хотя по-прежнему отвернулась, проходя мимо зеркала – не хотелось портить хорошее настроение.

Закончив душ, я застала Эдварда за столом. Я недовольно промычала, увидев перед ним две баночки и стакан воды. Я нахмурилась. Он действительно собирается следить за этим? Отвратительно. Тем более, после вчерашней ночи таблетки казались совершенно лишними. Неужели я не справлюсь без них теперь? Он же сам говорил об альтернативе ванной, разве нет?
- Эмм… - бубнила я, морщась, чувствуя себя мышью, загнанной в угол. – Я не хочу… Я… Мне…
- Ты обещала, - он сказал это с улыбкой, но я видела непреклонность во взгляде.

Тяжело вздохнув, я подошла к столу, но не села на стул.
- Меня, правда, тошнит от них, - проворчала я, сопротивляясь неизбежному изо всех сил.

Эдвард какое-то время задумчиво глядел на таблетки, словно просчитывал что-то в уме, а затем убежденно произнес:
- Тебя тошнит не от них, а от тех, что в твоей сумке. [п/а: он имел в виду противозачаточные, которые она пьет]
- Откуда ты знаешь? – он выглядел уверенным, но разве он врач, чтобы утверждать это с такой точностью?

В его лице на секунду мелькнуло замешательство, как будто он пытался вспомнить, откуда знает это, а затем он нахмурился.
- Просто знаю и все, - упрямо сказал он, пододвигая мне стакан. Я обреченно вздохнула, поняв, что мне не отвертеться. Теперь нет.

======== * * * * * =========

Все действительно стало почти, как прежде. Конечно, больше никогда не было той легкости и беззаботности, как в самом начале – мы оба помнили о случившемся, мы оба слишком повзрослели после этого. Конечно, я не могла простить себя, хотя научилась жить с этим. Но в целом мы были счастливы.

Шел пятый месяц с нашего побега, мы обосновались в Японии, притворяясь туристами, и здесь шанс быть пойманными был настолько мал, что я даже оставалась собой. Никаких париков, никаких линз, только осторожность… Но вот настроение Эдварда неуловимо менялось, становясь мрачнее с каждым днем. Теперь, когда мне стало лучше, и со мной не нужно было возиться, как с неразумным младенцем, Эдвард все чаще стал погружаться в себя, иногда часами пребывая в глубокой тяжелой задумчивости. Его что-то глодало, я видела это, и я даже догадывалась, что. Я уже достаточно хорошо его знала. Поэтому для меня не стал неожиданностью разговор, произошедший однажды вечером.

Вернувшись из салона, где подкрашивала волосы, я застала Эдварда, собирающего нашу сумку. Выражение его лица стало напряженным, виноватым и немного испуганным, когда вошла я и уставилась на него.
- Нам надо поговорить, - тихо пробормотал он, а я глубоко вздохнула.
- Мы возвращаемся в США, - просто резюмировала я.

Я знала с самого начала, что так будет, все гадала, на сколько Эдварда хватит. Его терпения хватило на пять месяцев – это даже больше, чем я надеялась.

- Прости… Но да… - потерянно стал объясняться он. – Я больше не могу жить здесь. Все эти лица… иностранцы. Чужой язык. Иная культура. И… эти деньги, которые дала Элис, я не чувствую, что имею право…

Я подняла руку, чтобы остановить поток ненужных оправданий. Я прекрасно понимала его мотивы.
- Все в порядке, Эдвард, - кивнула я совершенно спокойно. – Ты не должен менять свою жизнь из-за меня. Мы возвращаемся. Мне тоже тут надоело.

Я видела, как он облегченно выдохнул, бормоча «спасибо», но затем нахмурился. Мы долго обсуждали сложности, к которым приведет решение вернуться. Очевидно, что в Америке у нас не будет спокойной жизни, переезжать с места на место придется гораздо чаще.
- Я понимаю, - говорил Эдвард очень обеспокоенно, нервно зарывая пальцы в свои волосы раз за разом, - что станет труднее, но я подумал, раз у нас есть Элис, то какая разница… да и тебе уже получше… И я там, хотя бы, смогу найти работу, - всплеснул он руками с нескрываемой досадой. – Я не могу больше сидеть без дела! Просто тупо тратить чьи-то деньги!
- Все хорошо, - успокаивала я его, беря за руки, чтобы он перестал дергать свои волосы. – Не волнуйся, я справлюсь. Меня уже не пугают переезды и новые места… и опасность. Поехали… домой!

Я улыбнулась, и Эдвард порывисто благодарно обнял меня.

========== * * * * * ===========

Теперь жизнь, которую я вела в доме отца, казалась мне забытой и чужой. ЗДЕСЬ была моя настоящая жизнь, рядом с Эдвардом, в постоянных бегах. И я была счастлива. Я настолько привыкла жить так, что уже не представляла иного существования.

С тех пор, как мы вернулись, забот прибавилось. Эдвард находился в непрестанном поиске работы. Устраивался в такие места, где оплата следовала в тот же день: разносчиком пиццы, почтальоном, даже работал в доках при грузовых судах! Иногда нам удавалось прожить на заработанные деньги довольно долго, однажды Эдвард даже положил на карту Элис приличную сумму, возвращая часть долга. Но чаще нам все же приходилось обращаться к кредитке. Пару раз я пыталась предложить Эдварду свои деньги, лежащие в банке – он мог бы запомнить коды и самостоятельно снять их, без моего присутствия, - но он наотрез отказался.

Мы снимали в основном маленькие квартиры, а иногда позволяли себе пожить на окраине, как в Лонгвью, в уединенном домике, если находился подходящий бюджетный вариант.

Мой день состоял из привычных действий: проснуться, проверить телефоны на наличие смс (хотя мы спали слишком чутко и не могли бы их пропустить), быстро привести себя в надлежащий вид (это означало надеть хотя бы парик), приготовить завтрак, если Эдвард не успел или слишком накануне устал. Сделать кое-какие дела по дому. Сходить в магазин, купить все к ужину и ждать Эдварда за накрытым столом. Затем мы ложились спать. Иногда я делала Эдварду массаж перед сном, но это неизменно заканчивалось страстным занятием любовью, так что я не использовала это часто.

Я задавалась вопросом, правильно ли я поступаю, продолжая отбирать у Эдварда нормальную жизнь, какую он мог бы вести, если бы не встретил меня? Меньше года прошло с тех пор, как мы встретились, но это время перевернуло всю его жизнь наперекосяк. Переезды – это еще не самое страшное, что я принесла ему. Постоянное чувство опасности преследовало нас, и я не могла забыть, что я – причина того, что в один день Эдварду может быть причинен вред. Если бы была гарантия того, что в конце концов жизнь наладится, я бы смирилась с этим. Но беда в том, что наше будущее оставалось мутным, безо всякой надежды. Пять лет преследований – это такой огромный срок! За это время Эдвард мог бы жениться, завести не одного, а даже нескольких детей. Он мог бы построить карьеру, наслаждаться свободой, общаться с друзьями… Все это я отобрала у него. Все мечты пришлось задвинуть в дальние уголки сознания и жить одним днем, никогда не зная, что он принесет. Будем ли мы наслаждаться обществом друг друга в покое и уюте, или нам придется в спешке покидать насиженное место?

Но, пока был шанс на счастье, я не могла противиться ему. Плыла по течению в надежде, что все каким-нибудь образом утрясется, и мы действительно проживем вместо долгую и счастливую жизнь…

- Эй, я дома! – кричал Эдвард с порога, и я с улыбкой бросалась ему навстречу. – Мм… это что, курица? – втягивал он носом запах, пока я висела на нем, кокетливо оттопырив ногу, словно пятилетняя девочка.

Я смущенно прятала нос в его шею, было так непривычно слышать похвалы!
- Да, - выдыхала я, зная, что она не сгорела и не пересолена. Что она нормальная. – По-мексикански. С соусом Сальса Верде.
- О, остренькое! – радовался он, и я хихикала, как идиотка. Что бы он ни говорил раньше, что ему все равно, умею ли я готовить, я видела радость в его лице теперь, когда я действительно научилась. Когда, возвращаясь домой, он знал, ему не нужно думать о том, что он будет есть вечером. Что его точно ждет нормальный и вкусный ужин.

Никогда Эдвард не винил меня, если у меня что-то не получалось. Но я чувствовала гордость, что наконец преодолела свою «проблему» с плитой и стала хоть в чем-то любимому опорой.

Эдвард всегда был таким удивительно уравновешенным и естественным, что я ему даже завидовала. Иногда я видела, на самом деле это вовсе не легко ему дается, но внешне он держался гораздо лучше меня. Хотела бы я обладать такой же силой духа, как у него. В отличие от меня, он ни разу не показал свою боль, хотя я точно знала, что ему едва ли не хуже, чем мне. Уверена, он делал это ради меня, чтобы уменьшить мое чувство вины, доказывал, что все в порядке. И, самое странное, даже несмотря на то, что я знала о его хитрости, эта его тактика работала – я действительно начинала приходить в себя.

В другой раз вечера проходили иначе.

Невинный поцелуй, знаменующий встречу в прихожей, быстро превращался в глубокий и долгий, полный страсти.

Р-раз – и Эдвард развернул меня к стене спиной, прижав к ней, его мягкие губы медленно двигались на моих. Нежные пальцы скользнули по щеке, зарылись в волосы… неуловимо коснулись шеи, вызывая во мне вздох, заставляя забыть, что на плите томится скалоппине [прим. автора: традиционное блюдо Сицилии, особым образом сделанный шницель], с которого нельзя спускать глаз. Неторопливо направившись вниз, рука Эдварда пропутешествовала по груди, заставив меня застонать и окончательно похоронить надежду на съедобный ужин. К черту его. Но затем… его ладонь коснулась края футболки, задирая ее вверх, чтобы потом прижаться к животу. Я вздрогнула и мгновенно напряглась, хорошее настроение испарилось. Эдварда это не остановило. Продолжая настырно гладить кожу живота, который сжался, словно от спазма, он медленно наклонился к моему уху, чтобы прошептать:
- Ты знаешь, у нас все еще будет. Перестань, - и его пальцы скользнули чуть ниже, за край шортиков, невольно вызывая дрожь во всем теле.
- Я стараюсь, - выдохнула я, понимая, что Эдвард пытается заставить меня забыть о том, что случилось, перестать съеживаться всякий раз, когда что-то напоминает мне о потерянном ребенке.

Запах гари отвлек нас очень не вовремя.
- Ох! Черт! – закричала я, вырываясь из объятий и бросаясь к плите. Радостно слушая коварный смех из коридора.
- Это все ты виноват, не я! – возмутилась я, тоже смеясь. Это правда. Я давно уже не сжигала ужин! Так давно, что даже могла оценить его шутку без неловкости и чувства вины. Я только запустила в него полотенцем, как только его смеющаяся физиономия появилась на пороге.

В тот вечер мы не могли дождаться окончания ужина, чтобы закончить то, что начали в коридоре. Смеялись, шутили и подтрунивали друг над другом, а еще щипались, пока Эдвард не направился в душ. Подождав, когда зашумит вода, я погасила везде свет, скинула одежду и юркнула к любимому под воду. В свою личную сказку, которую не считала заслуженной, но которая по непонятной причине была мне дарована. И я собиралась полноценно насладиться каждой драгоценной минуткой в объятиях этого потрясающего мужчины, которого люблю.

От автора: и снова - не судите слишком строго. Героиня меняется, хотя и не так быстро, как бы вам хотелось. Надеюсь, тут вы уже видите эти перемены?


Источник: http://twilightrussia.ru/forum/40-5717-1#868729
Категория: Альтернатива | Добавил: Валлери (24.04.2011) | Автор: Валлери
Просмотров: 6087 | Комментарии: 70


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 701 2 3 ... 6 7 »
0
70 lytarenkoe   (23.01.2021 09:13) [Материал]
А поговорить?! Вот правильно же говорят умные люди: разговаривать надо.
Раз-го-ва-ри-вать... только так. Потому что можно такого в своей голове нах&евертить,, так загнаться - небо с овчинку покажется. Как она ещё не удавилась в этой ванне, на крючке для полотенец. Или вены не вскрыла. Честно сказать, я думала, что она пыталась это сделать, когда разбила зеркало... Невозможно знать, кто что думает, даже лёжа в одной кровати. Невозможно знать наверняка какими мыслями о ситуации руководствуется человек. Они в одной комнате, а как будто на разных планетах... Она думает, что он думал... Он думает, что она думала... Так с ума сойти можно... в раздумьях... Ну и где-то раньше я задавалась вопросом: надолго ли Эдварда хватит бездельничать? Жаль, по призванию устроиться не сможет. А вообще, тяжко всё это - постоянно на грани, постоянно в напряжении, практически, одной ногой за дверью с собранной сумкой в руках... Неужели им и правда пять лет в таком режиме предстоит прожить? Чёт мне так не кажется - всё закончится раньше... Интересно от имени Эдварда рассуждения почитать. Какой ему ситуация представлялась.

0
69 tanuxa13   (30.11.2016 00:07) [Материал]
Конечно же она не может за один миг измениться. Это довольно длительный процесс..

0
68 Svetlana♥Z   (06.03.2016 22:23) [Материал]
Да, такое долгожданное счастье! Надолго ли? happy wink

0
67 Pest   (14.06.2014 13:07) [Материал]
Спасибо)

0
66 Kosy@   (11.10.2013 10:05) [Материал]
Спасибо за главу

0
65 rtti   (25.03.2013 18:03) [Материал]
О да, теперь я вижу почти прежнюю Белз

0
64 СлАсТиК   (12.02.2013 20:51) [Материал]
спасибо:)заметно, что Белла вроде меняется по тихоньку:)

0
63 Vero_Nika   (18.09.2012 22:37) [Материал]
Афигенная главка!

1
62 iya   (22.08.2012 02:40) [Материал]
Плачу...настолько трогательно, но в тоже время сильно написано. Автору от меня низкий поклон за такой профессионализм

0
61 vsthem   (14.04.2012 22:24) [Материал]
Спасибо:-)

1-10 11-20 21-30 ... 51-60 61-65


Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]