ГЛАВА 43

Всю дорогу до дома я не смотрела на Эдварда, довольствуясь лишь ощущением мягкости его руки в своей. Я вела машину, находясь в полубессознательном состоянии, будто запрограммированная на повороты в нужных местах. С каждым стуком его сердца я вспоминала жаркие, нетерпеливые поцелуи, хриплые стоны, терпкий, пьянящий вкус его языка. Его вдруг враз ставшие сильными руки, в которых прогибалось в сладкой истоме моё тело. Как жадно его губы искали мои, и как сладкой болью растекалось тепло внизу живота. Неуёмная страсть, так и не нашедшая освобождения. Отупляющая жажда, так и не успокоенная насыщением. И я дрожала от осознания того, что прямо сейчас, в эту самую минуту, я могу получить и то и другое. Знал ли Эдвард, что ночь в этой машине может стать для него последней? Что если я не сдержусь, не смогу довезти его до дома? Что если я нажму на тормоз и прямо здесь, посреди безлюдной, заснеженной трассы сотворю с ним то, чего так неистово требовала моя изголодавшая сущность? Рывком спущу до колен его джинсы вместе с боксёрами, почувствую его твёрдую, раскалённую плоть в себе. Я не остановлюсь, пока не истерзаю его до полусмерти, до полувздоха, полустона. Задушу его своей страстью и лишь тогда я с хрустом отклоню его голову в сторону. Мои зубы прокусят тонкую кожу и густая, ароматная кровь тягучим потоком хлынет в моё потрескавшееся от жажды горло. Я буду продолжать двигаться на нём, пока он будет биться подо мной в предсмертных конвульсиях. Я возьму его полностью, иссушу досуха во всех смыслах, я...

- Потерпи ещё чуть- чуть... осталось совсем не много, моя сильная, храбрая Белла, - он был со мной всё это время. Он словно читал мои мысли, уже в который раз вытягивая меня на свет. В его глазах не было страха, хотя он прекрасно понимал, что балансирует на грани ножа. Он не боялся быть со мной в минуты моих терзаний. Не переставал верить в меня ни на секунду, даже в тот миг, когда я едва не поддалась искушению.

В гнетущей тишине мы подъехали к дому. Наши руки были всё ещё соединены, но думали мы каждый о своём. Эдвард выглядел на удивление собранным и сосредоточенным, чуть заметно нервничая. Его лоб был нахмурен, а челюсти сжаты. А я... я откровенно боялась. Нас никто не встречал, но я знала, что все они там. Ждут. Они не простят мне мой эгоизм, мою ошибку. И они спросят меня за Эдварда, а я не смогу дать достойного объяснения тому, что произошло. Я допустила это и должна буду ответить за всё перед ними. Перед своей семьёй, потому что сам Эдвард никогда не упрекнёт меня ни в чём.

Он едва держался, когда я помогла ему выбраться из машины. Стиснув зубы, он слегка облокотился об меня, словно это я была хрупкой и слабой, а не он. Нет, сейчас он был силён и решителен как никогда ранее.

Мы неторопливо вошли в дом, когда раздались шокированные вздохи.

- Твою мать! - громогласно взревел Эммет. - Ведь знал же я, чувствовал, что этой суке нельзя доверять!

Из моего горла вырвался гневный рык, и я было открыла рот, чтобы ответить, но Эдвард снова поразил меня. Уже в который раз за сегодняшний день.

- Никогда не говори так о Белле, Эммет! - его рука соскользнула с моего плеча, и он выдвинулся вперёд.

Этот мальчик закрывал меня своей спиной, спиной уже не мальчика, мужчины. Его плечи были расправлены, а голова поднята. Он закрывал меня от моей семьи.

- Что заставляет тебя так безоглядно верить ей? - изумлённо выдохнул Эммет спустя несколько секунд. - Это она? Она запугала тебя?

- Так говорит мне сердце, - слегка дрогнувшим голосом ответил Эдвард.

Я никого не видела из-за его широкой спины и могла только представлять как велико было изумление на лицах моих родственников. Ещё никогда за всё время моего существования я не была такой беспомощной как сейчас. Такой жалкой, слабой и уязвимой. Но никогда я не чувствовала себя такой защищённой.

- Что произошло, сынок? Почему ты так выглядишь? - Эсми первой удалось стряхнуть с себя оцепенение и она, наконец-то поняв, в каком состоянии на самом деле находится Эдвард, подлетела к нему. - Господи, тебе нужно присесть! Ох, милый, твои колени... - в её голосе чувствовались дрожь и волнение. Она суетливо принялась ощупывать его, но Эдвард перехватил её руки.

- Ничего страшного, Эсми, правда, - выдохнул он.

Его рука дёрнулась назад в поисках моей, и я позволила нашим пальцам переплестись. Всё, что я могла видеть из-за его спины, это неотрывно смотрящие на нас сверкающие глаза Элис, в которых светилось сочувствие и... гордость. Слабо вздохнув, моя голова обессиленно легла на его плечо. Я была выжата как лимон, а у моего мужчины всё ещё оставались силы на то, чтобы защитить меня, уберечь. В его хриплом, уставшем голосе слышались невиданные доселе твёрдость и уверенность. Он делал то, чего ему никогда не доводилось ранее. Но это было в нём всегда, а я по глупости и неверию принимала его силу за слабость.

Его ноги подкосились лишь, когда мы поднялись в мою комнату. Из груди вырвался надрывный стон, пока я усаживала его в кресло, помогая раздеться.

- Не волнуйся за меня, Белла, - выдавил он через боль.

Я присела перед ним на корточки, развязывая шнурки ботинок, по-прежнему не в силах произнести ни слова. Грудь сдавило словно тисками, а глаза щипало от невидимых слёз, которые не могли пролиться. Плакала душа, плакало сердце.

- Прости меня, малыш, - моя голова упала на его колени.

Так просто было быть слабой перед ним. Обыкновенной женщиной. Сломленной и запутавшейся. Находящей нежность, заботу и успокоение у его ног. Так страшно впервые чувствовать себя любимой. Так пугающе пусто после бесцельно прожитых лет. Так страшно ошибиться снова. Так страшно потерять. Его. Так страшно проснуться и с криком ужаса осознать, что это был сон.

- За что мне прощать тебя, Госпожа? - робко спросил он, перебирая мои волосы, давая понять, что он здесь, со мной. Такой настоящий, родной... любимый.

- За то, что подвела тебя... не уберегла, не защитила...

- Не защитила? - поражённо прошептал он, замирая. - Я был там, с тобой... но получилось, что ты одна! - я резко вскинула голову, вглядываясь в его потемневшие от скорби глаза. - А я настолько слаб и бесполезен, что не смог...

- Глупый, - ласково выдохнула я, поднимаясь на ноги и отходя от него на шаг. - Вот именно ты как раз смог! И только благодаря тебе мы сейчас здесь, вместе, и мои глаза не полыхают алым блеском!

Его буквально передёрнуло после моих последних слов. Взгляд вдруг помрачнел, голова понуро опустилась. Он выглядел так, будто я чем-то страшно оскорбила его. Сердце забилось с перебоями, и он сжался в кресле. Недоумевая, я пыталась посмотреть ему в глаза, но он усиленно отводил взгляд, отстраняясь от меня.

- Позволь мне пойти в душ? - сдавленно процедил он, не поднимая на меня глаз.

Я только кивнула, не понимая, что могло его так расстроить. Пусть делает то, что считает нужным. Ни к чему сейчас ему воспрепятствовать. Он, еле переставляя ноги, скрылся за дверью, а я в ожидании его присела на кровать. Чем я обидела его, чем огорчила? Мысли роем кружились в голове, но ничего разумного на ум не приходило. Я видела его потухший взгляд, когда он уходил в ванную. Мне ещё только предстоит научиться понимать его, чувствовать, слышать.

Одуряющая жажда затмила рассудок, толкая пойти за ним. Я держалась на пределе своих возможностей, но моё сердце разрывалось от боли, что я снова сделала что-то не так. Его мысли оставались для меня закрытыми.

Из ванной доносилось его раздражённое, а временами даже злое бормотание. Переждав несколько минут, я не выдержала и зашла к нему. Вспыхнув от смущения, он отвернулся и продолжил с остервенением возиться с ширинкой. Покрасневшие и распухшие от холода пальцы никак не могли протолкнуть пуговицу в прорезь.

Без промедления я дёрнулась в его сторону, желая помочь. Острая волна боли в ту же секунду отозвалась во всём теле. Казалось, будто кожа лопается в местах сгибов. Я не могла ни вздохнуть, ни сглотнуть яд. Горло разрывалось от адского жжения, дёсны пульсировали, а глаза будто наливались свинцом. Я изумлённо посмотрела на свои подрагивающие пальцы и испуганно прижалась спиной к двери. Запах Эдварда уже не одурманивал меня как прежде. Он принуждал, настойчиво взывал к моей тёмной сущности, а я изо всех сил цеплялась за остатки человечности, ускользавшие как песок сквозь пальцы.

- Ты... поможешь мне? - сдаваясь перед собственным бессилием, выдохнул он, обречённо опуская руки.

- Я... сейчас... я позову Эммета, - сипло прошипела я, отчаянно пытаясь нащупать ручку двери, которая так некстати исчезла.

- Пожалуйста, не надо Эммета, - испуганный, хриплый шёпот отозвался в моих ушах.

Он сделал шаг по направлению ко мне, а я заметалась как птичка в клетке, не находя выхода. Жар его тела загонял меня в угол, и парень явно чувствовал своё превосходство, но в его глазах я видела страх и растерянность. Я прекрасно понимала, почему его так пугала помощь Эммета. Не сейчас, не после того, что с ним сделал Фонте.

Мои дрожащие пальцы неуверенно опустились на застёжку его джинсов.

- Не шевелись! - рявкнула я, и он дёрнулся от неожиданности.

- Я не шевелюсь, Белла, - недоумённо пробормотал он, замирая.

- Ты. Шевелишься, - сквозь зубы процедила я, четко проговаривая каждое слово. Его тело незамедлительно откликнулось на мои прикосновения. Озверевший от голода и похоти мозг зверя начинал работать в совершенно другом направлении.

- Чёрт, - я сделала осторожный, болезненный вздох и мои ладони легли на его часто вздымающуюся грудь, - я не... не смогу помочь тебе, Эдвард. Прости, но... мне нужно уйти, - лёгким нажимом я пыталась оттолкнуть его от себя, опасаясь причинить боль.

- Уйти? - его горячие ладони накрыли мои, вызывая у меня мучительный стон. - Белла, - благоговейно прошептал он, ослепляя меня чистотой своих глаз, - я здесь, сейчас. Тебе не нужно уходить.

- Я не могу остаться. Я сделаю тебе больно.

Мы будто говорили на разных языках, каждый о своём и один совершенно не понимал другого. Теперь боялась я, а он... нет.

- Не сделаешь! - твёрдо произнёс он, делая ещё шаг ко мне.

- Убери руки и дай мне уйти! - яростно прошипела я, чувствуя, как безвозвратно ускользает контроль.

Глаза Эдварда испуганно распахнулись, и вся его уверенность испарилась как дым. Передо мной снова был до смерти напуганный мальчик, упавший на свои разбитые колени и с отчаянием вцепившийся в мои ноги.

- Милая моя, родная, - он прижался лбом к моему бедру, а я от шока и потрясения не могла сдвинуться с места, - чем я плох для тебя, чем не угодил? Что мне сделать, чтобы ты захотела меня? Возьми меня, слышишь! Возьми мою кровь, не чужую! Почему ты брезгуешь моей кровью, почему отталкиваешь?

Я снова его не поняла, не услышала, когда он так взывал ко мне всё это время. Развратные, похотливые мысли не позволили мне увидеть, как сильно я задела его чувства. А он не понимал и малой доли того, через что мне пришлось пройти ради него. И сколько мне ещё предстоит.

- Господи, Эдвард! - с досадой воскликнула я, вырываясь из его объятий. - Неужели ты так глуп, что не можешь понять, почему я до сих пор не попробовала тебя? - хотелось завыть от безнадёжности, найти выход из сложившейся ситуации. Ему было так просто предложить себя, а мне было невыносимо сложно отказаться. - Кого же ты видишь во мне сейчас? Как я могу быть с тобой человеком и зверем одновременно? Ты хочешь, чтобы я вскрыла тебе вены, а потом вежливо поблагодарила за вкусный обед? - мне хотелось подойти к нему и надавать пощёчин, встряхнуть, потому что даже сейчас он выглядел расстроенным. - Я хочу тебя, не твою кровь! Мне нужен ты! Как я могу пить кровь того, кого я...

- Не уходи, - всхлипнул он, закрывая лицо ладонями.

Зажмурившись, я прижалась к двери, с ужасом осознавая то, в чём едва не призналась ему. О чём не имела права говорить до тех пор, пока моё сердце ещё хранит память о другом мужчине.

- Я буду внизу, - устало вздохнула я, проведя рукой по волосам, - тебя никто не потревожит. Ты сделаешь свои дела, и я вернусь.

- Обещаешь? - его глаза засветились надеждой.

- Обещаю.

- Но кто же... - я, оказавшись перед ним, решительно рванула молнию джинсов, отвечая тем самым на его вопрос. Со свистом отлетевшая пуговица ударилась о стену, под удивлённым взглядом Эдварда.

- Ничего не бойся. Я тут, - ободряюще прошептала я, прикоснувшись губами к его виску и, почувствовав как он задрожал, стремительно вылетела за дверь.

Мама и Элис суетились у плиты, Розали была с Эмметом в гараже. Джаса я не видела, а отец снова работал в ночную смену. Я без удовольствия потягивала свиную кровь, изредка ловя на себе обеспокоенные взгляды матери. Мне нужна была передышка, а в присутствии Эдварда я не смогу разобраться в собственных мыслях, очистив их от грязи и похоти. Через день-другой мне придётся оставить его и уйти на охоту. Я и сама толком не знала, чего же боялась больше. Как же он будет без меня или того, что я могу не застать его в живых. Я не могу постоянно быть рядом, как бы сильно мне этого не хотелось. Эдвард должен привыкнуть к тому, что через какое-то время я буду уходить. Его сердце может остановиться, а я буду так далеко, что даже не услышу его последний удар.

Внезапно очнувшись от тягостных раздумий, я вдруг обратила внимание, что вода в душе наверху так и не включилась.

Эдвард не услышал моего появления. Сидя на полу, прислонившись спиной к стене, он спал. На ватных ногах я подошла к нему, присаживаясь на корточки. Со стоном разочарования я протянула руку к его левому боку, почти сплошь покрытым тёмно-бордовым кровоподтёком. Я ударила его ногой в машине, выталкивая на холод. Он всё это время мучился от боли. Мучился и молчал, а мне даже не пришло в голову осмотреть его. Я тащила его по улице, не обращая внимания на то, как он валится с ног от боли и усталости, разбивая и без того больную ногу. Джинсы были спущены до щиколоток, на большее у Эдварда не хватило сил. Колено снова распухло, в некоторых местах кожа была содрана. На шее посиневшие следы от моих пальцев.

- Белла, - со стоном выдохнул он, с трудом раскрывая глаза и поёжился, почувствовав моё прикосновение к боку, - прости, я кажется, уснул. Что случилось? - он тревожно вглядывался в моё лицо и вдруг, догадавшись о причине моего состояния, принялся стыдливо прикрываться валявшейся рядом футболкой.

- Обхвати меня за шею, малыш, - хмуро пробормотала я, пряча от него глаза, - я помогу тебе дойти до кровати.

- Послушай, Белла, - резко перехватив мои руки, зашептал он, испуганно косясь на дверь, будто боялся, что нас могут подслушать, - это всего лишь синяки...

- Да, всего лишь синяки, - грубо перебила я, уже не удивляясь его безразличному отношению к собственным травмам.

- Я очень тебя прошу, Белла, - сбивчиво, с мольбой в голосе, обратился он, - не говори, пожалуйста, об этом своему папе...

- Прекрати меня защищать! - разъярённо зашипела я, выдёргивая руки. - Я бы так хотела, чтобы кто-нибудь заставил меня испытать всё, что ты чувствуешь, я бы хотела оказаться на твоём месте, потому что я та, кто действительно этого заслуживает. Но единственное, что я испытываю - это ненависть и отвращение к самой себе. Поэтому захлопни свой глупый рот и не втирай мне, что это « всего лишь синяки», которые исчезнут так быстро, что я и заметить не успею. Что тебе совсем не больно сейчас и стонешь ты вовсе не от боли, а от того что тебе приснился интересный сон. И не надо мне говорить, что не обижаешься на меня. Это всё полное дерьмо! Я бы очень хотела, чтобы ты меня ударил и сказал, какая же я тварь. Но поскольку ты этого никогда не сделаешь, сейчас ты обхватишь меня за шею, и я доведу тебя до кровати. А потом я немедленно вызову отца! Так что шевелись, живо!

Он слабо вздохнул, оказавшись, наконец, на кровати и укрытый до груди одеялом. Я устроилась у него в ногах, погружённая в собственные мысли, и стараясь на замечать его обиженно сжатых губ. Но всё же краем глаза я видела, как пристально Эдвард наблюдает за мной. Слова кружились у него на языке, но он никак не решался заговорить.

- Он, правда, бил тебя... Джеймс? - тихий шёпот, словно иглой вонзился в сердце, больно ужалив.

Навязчивость мальчишки разбудила давнюю обиду, зависть к чужому счастью, ведь своего я так и не обрела за столько лет. Боль, которую я долгие годы душила в зародыше, всколыхнулась, разбуженная не нужным мне человеческим сочувствием.

- Ты... ты... что ты знаешь обо мне? - сжимая от ненависти кулаки, я нависла над Эдвардом, пригвоздив его к кровати. - Какое тебе грёбаное дело до моего прошлого? Какого хрена ты постоянно норовишь влезть мне в душу? Чего ты лечишь меня, щенок? Мне не нужна твоя проклятая человеческая жалость! - немыслимо, но его зелёные глаза наполнились слезами сострадания, а никак не присущего ему страха. Они прожигали меня до костей, до основания. Заставляли чувствовать себя раздетой, беззащитной перед его чувствами, которые он больше не стеснялся открыть передо мной.

- Я никогда не сделаю этого с тобой, моя Белла... никогда не ударю, никогда, - тёплые пальцы уверенным движением пробежались по моей щеке, замирая на губах, призывно разомкнувшихся от его ласки.

- Разве? - иронично изогнув бровь, спросила я с ухмылкой. - Ты так уверен в том, что я не хочу тебя ударить? Думаешь, я никогда этого не хотела, думаешь, я боролась с собой?

- Если бы ты хотела... тебе бы не было так больно потом...

Даже сон не мог дать Эдварду успокоения. На его лице застыло мучительное выражение. Боль и страдания не оставляли его и во сне. Повернувшись на бок, он, нахмурившись, что-то неразборчиво бормотал под нос, стискивая в руке одеяло. Лоб блестел от пота, под глазами залегли тени, и он всё ещё продолжал дрожать. Шея начала опухать. Даже моих довольно скудных познаний в медицине хватило, чтобы понять, что температура тела Эдварда выше, чем должна быть. События сегодняшнего вечера не прошли для него без последствий. Его состояние ухудшалось. Он сбрасывал одеяло и, разметавшись на кровати, тяжко дышал. Но буквально через минуту снова начинал дрожать, и я укрывала его. Стиснув зубы и ещё несколько минут понаблюдав за Эдвардом, я поняла, что больше не могу быть здесь рядом с ним, держать его за руку, целовать его влажный лоб и делать вид, что ничего не произошло. Подло и низко прятаться за его спину, когда он так слаб и беспомощен. Хоть Эдвард и отрицал это. Осторожно я положила свою прохладную ладонь на его горячий лоб и он, издав шипящий звук, облегчённо затих. И почему-то именно в этот момент на меня со страшной силой обрушилось осознание того, как Эдвард слаб. Как хрупок и уязвим в своей человечности. Он мог замёрзнуть, порезаться, обжечься. Мог поперхнуться во время еды и задохнуться. Мог упасть с лестницы и разбиться насмерть. Господи, да я сама могла убить его одним только движением пальца. Всё его мягкое и нежное тело избито и покалечено моими руками. Как жалко, трусливо и эгоистично с моей стороны продолжать мучить и себя и его. Находиться сейчас в такой опасной близости к нему, так грязно и постыдно желать его измученного тела, в то время как сам Эдвард нуждается в первую очередь в помощи врача.

Пока Эдвард спал, я осторожно, тёплой водой промыла его ободранные ладони. Положила на больное колено холодный компресс. Но это всё, чем я могла ему помочь. Шея распухла, а бок почти почернел. Рёбра наверняка пострадали, не говоря уже о возможных внутренних повреждениях.

- Что произошло, Беллз? - тихий, настойчивый шёпот заставил меня подскочить от неожиданности.

- Чёрт, Роуз, я... - я замялась, не зная, с чего начать и поглядывая на спящего Эдварда.

- Я имею в виду, что произошло между вами, там, в Сиэтле? Ведь что-то же... было? - сестра, вопросительно изогнув бровь, прошла в комнату.

- Было... - выдавила я, пряча глаза.

- Ну тогда я могу сказать, что Эд ещё хорошо отделался, - сочувственно улыбнулась Розали, глядя на спящего парня. - И что будет теперь? С тобой, с ним?

- Я не знаю, Рози. Правда, не знаю. У меня в голове каша и...

- Тебе необходима кровь, Белла, - назидательным тоном произнесла Розали.

- Роуз, мне нужно намного больше, чем банальная охота. Мне нужно обрести себя, разобраться во всём, - огорчённо вздохнула я, подходя к окну.

- Но почему ты не...

- Не взяла кровь? Я не смогла так поступить с ним, - улыбнулась я, с нежностью глядя на спящего мальчика.

- Я думала, этого никогда не произойдёт, - изумлённо воскликнула сестра, - я думала, ты никогда не полюбишь по-настоящему!

- Береги его, Рози... пока меня не будет, - сглотнув, пробормотала я, присев на кровать к Эдварду и взяв его руку в свою. - Он... он всё для меня. Не обижай моего мальчика и... пожалуйста, проследи за тем, чтобы его не касались. С ним чертовски плохо обошлись сегодня. Обещай, что будешь беречь его и заботиться!

- Обещаю, сестрёнка, - раздался рядом со мной дрогнувший голос Розали.

ГЛАВА 44

Я знала, с чего начинать. Я рассказала своей семье о том, что произошло в Сиэтле. Как покупала на глазах Эдварда кровь, даже не подумав о том, как унижаю и оскорбляю этим его чувства. И в моей дурной голове не возникло и мысли, что сам Эдвард, практически всю свою жизнь проведший бок о бок с кровососами, может бледнеть и вздрагивать при виде крови. Бесчувственная тварь вроде меня не смогла понять как мальчик, который последние два года буквально захлёбывался собственной кровью, падал в обморок, при одном только её виде.

Рассказала, как тащила его, полуживого и до смерти напуганного, к машине, рыча и ругаясь при этом. Я и представить себе не могла, что он испугался не за себя, а за меня.

Рассказала, как бросила его одного, раздетого, на морозе, ударив при этом ногой. Как вырывала из его нежной, израненной души ужасающие, леденящие кровь признания, которые Эдвард так надеялся забыть. О страшных подробностях, совершённых извергом-вампиром я умолчала. Как умолчала и о том, что произошло в машине после. Хотя, скорее всего поведение Эдварда в гостиной навело моих бдительных родственников на определённые мысли. Говорить о наших с Эдвардом отношениях я была не готова. Не сейчас.

Я увидела, как почернели глаза Эммета, как он угрожающе медленно встал из-за стола и направился в мою сторону. В эту самую минуту я, вжав голову в плечи, как никогда была уверена в том, что Эммет меня ударит. Брат никогда не отличался особой терпеливостью, и его ненависть ко мне росла день ото дня. Он не ударил. Он прошёл мимо, задев меня плечом, взял с тумбочки ключи от джипа и вышел из дома. Он вёл себя так, будто я была пустым местом. В тот день я потеряла своего весёлого, беззаботного братишку Эммета.

Глаза Элис лихорадочно блестели, нижняя губа подрагивала. Она плакала. Из-за меня. Джас обнял её со спины, успокаивающе целуя в макушку. На меня он даже не посмотрел. Роуз направилась вслед за Эмметом, по дороге ободряюще сжав мою руку. Спасибо, сестрёнка.

А мама... Эсми долго стояла у окна без движения. Ссутулившись и обхватив себя руками. Издав отчаянный вздох, я опустила голову, а через секунду вздрогнула, почувствовав на своих плечах родные руки матери.

- Спасибо, дочка... за то, что нашла в себе силы признаться, - в её чистых, светящихся мудростью и добросердечием глазах я увидела то, чего ожидала в последнюю очередь. Гордость и уважение.

Осталось самое сложное. Уйти...

Бесконечно тянулись минуты в ожидании Карлайла, которого в срочном порядке вызвала Эсми. А я продолжала сидеть на кровати в ногах Эдварда и не могла оторвать от него глаз. Не знаю, как скоро смогу вернуться. Находясь во власти голода и желания, я только и могла, что пожирать Эдварда взглядом. Вожделение толчками било изнутри и я с трудом держала себя в руках. Хотя держала ли? Хрипло зарычав, я подтянула колени к груди и обхватила себя руками, которые уже начали стягивать с Эдварда одеяло. Опомнись, Белла, что ты творишь? Разве мало ему досталось от тебя сегодня? Пожалуйста, не трогай его, Белла! Внезапно я вдруг ощутила, как настойчиво и упорно продирается сквозь тьму моя, казалось бы, навеки утерянная человечность. Ещё такая слабая, ранимая, настороженная, но всё-таки человечность. Она сопротивлялась, уговаривала, боролась и умоляла. Она хотела жить. А я... Я боялась, что у меня не получится.

Эдвард зашевелился во сне, отвлекая меня от моих мыслей и желаний, и я поняла, что он вот-вот проснётся. Мгновенно спустившись на кухню, я подогрела молока и налила в стакан, сопровождаемая насмешливым взглядом Розали. Сестра, разложив перед собой толстенную кулинарную книгу, очевидно, раздумывала, чем бы вкусненьким удивить Эдварда на утро. Стараясь не обращать внимания на лукавый взгляд новоиспечённой поварихи, я пулей метнулась обратно. Присев перед Эдвардом на корточки с зажатым стаканом в руке, я ожидала, когда он проснётся. Через несколько секунд он, моргнув пару раз, широко распахнул глаза и испуганно затаил дыхание.

- Тише, успокойся! Я принесла тебе молока, тёплое. Попей и спи дальше, я рядом, - против воли моя рука потянулась к нему и нежно погладила по щеке, а он, прикрыв глаза, прижался к ней.

- Спасибо... спасибо, - на выдохе прошептал он, отпив половину стакана.

Обессиленно он вновь откинулся на подушку, наблюдая за мной сонными, слипающимися глазами. Не выдержав его заинтересованного взгляда, я подошла к полке с книгами, делая вид, что выбираю себе чтение на ночь. Я слышала, как выровнялось и успокоилось его дыхание. Убедившись, что я всё ещё с ним, он снова провалился в сон, а я, снова устроившись на краешке кровати, продолжила наблюдать за его подрагивающими ресницами, но взгляд, как нарочно, раз за разом падал на пухлую верхнюю губу, на которой остался этот грёбаный след от молока. Через несколько секунд я уже кралась к нему как кошка, как пантера перед прыжком, как хищница, идущая к своей добыче. Аккуратно положив руки по обе стороны от его головы, я, не дыша, наклонилась так низко, что могла почувствовать его сладкое дыхание на своём лице. Голос разума предательски сдался, уступив безудержному, животному желанию и я осторожно, стараясь не разбудить объект моего вожделения, провела языком по его верхней губе, закатив глаза и заурчав от удовольствия. Раздавшийся в моих ушах оглушительный грохот человеческого сердца мгновенно приковал мой взгляд к распахнутым в шоке и потемневшим от страсти глазам. Секунды безжалостно таяли, а мы продолжали смотреть друг на друга, прежде чем я наклонилась и снова лизнула уже обе его губы. Чуть слышный стон Эдварда прозвучал для меня словно музыка в таинственной тишине комнаты, оставляя в ней место только лишь для двоих. Для мужчины и женщины, пленённых единственно правильным и настоящим чувством. Без притворства и сдержанности мы оба брали и отдавали то, чем могли поделиться. Мы просто любили. Едва я собралась лизнуть его снова, как он, разомкнув губы, поймал кончик моего языка и слегка втянул его в рот. Наши стоны смешались. Это были уже не человеческие, а животные поцелуи. Почти лёжа на нём, я продолжала вылизывать мягкие, чувственные губы, а он ловил каждое движение моего языка. Его дыхание сбилось, грудь часто вздымалась, и тут я почувствовала, как рука Эдварда с нежностью легла на мой затылок, притягивая к себе ещё ближе, в то время как другая рука, смело скользнув по моему бедру, остановилась на попке, уверенно сжав её. Яд с бешеной скоростью начал скапливаться во рту, а зубы заныли в предвкушении трапезы. Моя рука, взметнувшись, плашмя легла на стену за изголовьем кровати. Пальцы прочертили глубокие борозды, сдирая обои и осыпая штукатурку. Нет, я не могу, дальше нельзя... хватит. Собрав остатки воли в кулак, и зажмурившись, я медленно стала отодвигаться от него, со страхом понимая, что Эдвард следует за мной.

- Что ты делаешь, дурак? Сиди смирно, пожалуйста, не шевелись, - сквозь зубы прорычала я, стряхнув его руки.

- Белла, - звук его хриплого голоса, со стоном произносящего моё имя, едва не довел меня до оргазма.

Я была голодная, влажная и невероятно возбуждённая. Резко отпрыгнув назад, я прижалась спиной к двери и не дыша рявкнула:

- Никогда больше не смей, ублюдок! -

Оказавшись, наконец, в коридоре, я обессиленно опустилась на колени, всё ещё боясь сделать вдох.

- Вау! Я впечатлена, сестрёнка, - насмешливый голос Розали заставил меня вздрогнуть от неожиданности и моментально привёл в себя. - Твой самоконтроль крепчает день ото дня. Ты отлично справилась!

- Какого хрена, Роуз? Ты стояла под дверью и подслушивала? - гневно прищурилась я.

- Успокойся! Я была здесь на случай, если ты вдруг переборщишь со своей любовью и решишь закусить. А насчёт «подслушивала»... Белла, ты это серьёзно? Да ваши страстные стоны переполошили весь дом. Нам с Элис стоило огромного труда убедить Джаса, что ты вовсе не пытаешься задушить Эда! - рассмеялась она.

Меня колотило как от озноба, а за своей спиной я слышала бешеный стук сердца Эдварда. Я разрывалась на части между желанием вернуться к нему и продолжить начатое и необходимостью уйти, оставить его. Сейчас.

- Обещай мне! - я с рёвом вцепилась в руки Розали, смотревшей на меня уже с болью и сочувствием.

- Я обещаю, Белла, я сберегу его.

Через мгновение я уже была внизу и, бросив последний взгляд на родных, скрылась за дверью. Я сломя голову бежала от себя, бежала от него, а мне в спину донёсся отчаянный крик Эдварда:

- Белла, прости...

Через восемь часов я пересекла границу с Канадой и находилась на территории провинции Британская Колумбия. Большая часть провинции - это дикая природа. Условия подходили мне идеально. Гризли, олени, лоси, пумы, росомахи - мне было чем поживиться. Лыжные базы Скалистых гор вызывали у меня снисходительную улыбку. Много людей, много крови... Но я уже сделала свой выбор и пока ещё не пожалела о нём.

Я досуха осушала несчастных животных. Насыщалась до такой степени, что было лень двигаться. Тогда я забиралась на какую-либо возвышенность и устраивала себе лежбище. Пустым, безразличным взглядом уставившись в никуда, я замирала на несколько часов, дней. И думала о них, Джеймсе и Эдварде. Но один был моим прошлым, а другой настоящим. Будущего я не видела ни для себя, ни для Эдварда. Я застряла где-то посередине, не отпуская одного и боясь неизвестности с другим.

Я привыкла к образу жизни, привитого мне Джеймсом. Когда я сорвалась в первый раз и убила человека, пьяного парня, волею судьбы повстречавшегося мне на тёмной улице, я была готова рвать на себе волосы. Тогда я в полной мере осознавала всю мерзость своего поступка. Я лишила жизни человека, сломала чью-то судьбу и возможно даже не одну. Джеймс утешал меня тогда, говорил, что это его вина и, что он сожалеет. Просил прощения, за то, что подтолкнул меня. В тот день я сняла с шеи крестик. Монстр и убийца не имел права его носить. Его место на груди человека, с бьющимся сердцем и чистой душой, с руками, не запятнанными кровью. Мой маленький крестик так долго ждал своего хозяина. Стоя на коленях, я клялась, что никогда больше не прерву чью-то жизнь, никогда больше не попробую человеческой крови. Я думала, что смогу перелистнуть эту позорную страницу своей жизни. Верила в святые истины Карлайла и надеялась, что Каллены меня простят. Клялась и верила после второго убийства, третьего, десятого. А потом... без чувств, без жалости, без сожаления. Всего лишь еда, как говорил Джеймс. Я вспомнила ту боль, которую, казалось, похоронила в себе навеки. Я вспомнила довольные оскалы человеческих ублюдков, насиловавших меня по очереди. Я вспомнила, как умирала. Избитая, поломанная, лежащая в луже собственной крови и забрызганная их спермой. А вместе со мной умирала недавно зародившаяся во мне жизнь, мечту о которой я лелеяла ещё долгие годы уже будучи вампиром.

Я больше не жалела, что встала на кровавый путь. Только раз за разом убеждалась, что ни одна из этих тварей не заслуживает пощады и жалости. Смерть Джеймса стала очередным тому подтверждением.

А Эдвард... он перевернул всё с ног на голову. Научил жалеть, слушать, научил думать, бороться, улыбаться. Научил дышать, видеть не только себя, стыдиться, смущаться. Бог мой, да я и забыла, что это такое. Одним только взглядом Эдвард заставлял меня дрожать, желать, любить. Он не учил меня быть зверем. Он сделал меня женщиной. Человеком.

Мальчик, который изначально должен был умереть. Он уже умирал. Но его сердце смогло принять меня. Увидеть во мне то, что я уже давно перестала чувствовать. Смог простить и... полюбить. Он дал мне надежду, но сам же её и отнял. Ради чего мне жить? Ради жалких минут, часов, дней, недель, месяцев и возможно лет, которые отмеряны смертному? Теперь нещадное время приближало и мой последний час. Час, когда Эдвард сделает свой последний вздох, и я последую за ним. С его смертью исчезнет всё, что он мне подарил. И если после ухода Джеймса мне хотелось убивать, то после того, как Эдвард оставит меня, уже не останется ничего, ради чего стоило бы жить. И на что мне теперь надеяться? Чего ждать? Что мне теперь делать? Я могла бы подарить ему вечность. Но выберет ли он вечность со мной? Нет. Не после того, что я с ним сделала. Сейчас только его человечность позволяет ему прощать меня. Но когда его сердце перестанет биться, там не останется места для меня. Там никогда не было для меня места. Его занимает та, о которой он плачет почти каждую ночь. В чистом сердце Эдварда нет места злу. Я не имела права желать его, целовать, любить. Я не должна была сближаться с ним. Я не должна была приезжать в Вольтерру, покупать его. Я не должна была даже знать о его существовании. С Джеймсом я знала, что будет завтра. А с Эдвардом было только сейчас. Теперь уже поздно. Я безнадёжно влюблена. Такая отвратительно жалкая в своей проклятой силе и неуязвимости, ненавидящая своё холодное, каменное тело. Я не уверена, что смогу обнять Эдварда, не причинив при этом боли. На что ещё я могу надеяться, кроме объятий и поцелуев? Моя нечеловеческая любовь убьёт его. Мне остаётся только прожить с ним оставшееся время. И по возможности сделать его счастливым. Я задолжала своему мальчику.

Я возвращалась домой. В разорванных в клочья джинсах, в грязной, провонявшей кровью и шерстью футболке. Босая, лохматая, но всё-таки сытая. Нет, я так и не смогла привести свои мысли в порядок. Я долго думала, стоит ли мне возвращаться вообще? Ждут ли меня дома? Ждёт ли меня он? Скучал ли он так, как я? Плакал ли он так, как и я, прижимаясь щекой к холодной земле? Смотрел ли он на луну, в то время как сердце выло и разрывалось от тоски и одиночества? Нужна ли я ему? Я бы так хотела повернуть время вспять. Никогда не знать Эдварда, не страдать как сейчас, не любить так безнадёжно. У моей любви никогда не было надежды. С Джеймсом она была безответной, а с Эдвардом не имеющей ни малейшего шанса. Но я возвращалась к нему, надеясь только, что мой мальчик всё ещё жив. Возвращалась, спустя семьдесят шесть дней с момента моего ухода.

- Твою мать, Белла, где ты пропадала? - ошеломлённо воскликнула Лесли, распахнув передо мной дверь. - Ты хоть знаешь, что тебя все ищут? Каллены с ума сходят. Я звонила Райли, спрашивала о тебе!

- Ага, - только и смогла пробурчать я под нос, отодвигая её в сторону и проходя в номер мотеля, - не ори, перебудишь всех соседей, и мне придётся их сожрать.

Я старалась выглядеть безразличной, но на деле я вся дрожала внутри, зная, что Эдвард всего лишь в нескольких минутах бега отсюда. Из груди невольно вырвался вздох облегчения. Если бы что-то случилось с Эдвардом, Лес обязательно сказала бы об этом в первую очередь.

- Чёрт, Белла, ты весь пол изгадила! - возмущённо воскликнула она и, принеся тряпку, заставила меня вытереть ноги. - Ты в Рэмбо что ли играла? Видела бы ты себя в зеркало!

- А где Майк? - спросила я, не обращая внимания на суетливость девушки.

- Уехал в Порт-Анджелес. Белла, ты меня слушаешь вообще? - раздражённо спросила она. - Где ты была?

- Охотилась и... мне нужно было побыть одной, - вздохнула я, присаживаясь на принесённый Лесли табурет.

- Твоя мама несколько раз приходила. Умоляла сказать, если я хоть что-то знаю о тебе. Дерьмо! Ты могла бы дать о себе хотя бы весточку?

- У меня не было возможности, - расспросы утомили меня, - мне жаль, что я заставила их переживать, но поверь, Лес, они все вздохнули с облегчением, когда я ушла.

- Эммет тоже приходил, - я удивлённо вскинула голову, - он сказал, что Эдвард...

- Что с Эдвардом? - я испуганно подскочила на месте, опрокинув табурет.

- Ничего, но... он очень тяжело перенёс твой уход. Я слышала, он сильно болел.

- Так было нужно, - расстроенно вздохнула я. - Я бы хотела принять душ. Дашь мне что-нибудь из своих вещей?

- Ты ведь любишь его, Белла?

Вопрос Лесли не застал меня врасплох. Я уже устала прятать свои чувства за маской гнева и ненависти.

- Неважно, Лес... люблю я или нет, это не имеет значения.

Вот уже несколько часов я пыталась привести себя в порядок. Мылась, умащалась всевозможными кремами и гелями, расчёсывалась. На деле я оттягивала возвращение к Эдварду. Я так и не приняла решения насчёт нас. Я чувствовала себя будто собирающейся на свидание. Такой нервозности и волнения я не испытывала даже перед встречами с Джеймсом. Но сначала я хотела поговорить с Лесли. Для этого я собственно и пришла.

Завернувшись в полотенце, я прошла в комнату и плюхнулась на диван.

- Я смотрю, ты не слишком торопишься к своему человечку? - усмехнулась Лесли, присаживаясь рядом. - Боишься?

- Боюсь, - не поднимая глаз, честно ответила я.

- Чего же, глупышка? Он ждёт тебя, ты же знаешь.

Несколько раз Лесли составляла мне компанию на охоте, и я делилась с ней некоторыми мыслями и переживаниями. Она всегда выслушивала молча, не перебивая и никогда не осуждая. И сегодня, прежде чем вернуться к Эдварду, я хотела поговорить именно с ней.

- Знаю, - неуверенно пробормотала я, бегло скользя взглядом по скудной обстановке комнаты, - но... я боюсь, что не смогу держать себя в руках, - на последних словах я затихла.

- Ох, Белла, мне никогда не нравилось твоё рукоприкладство по отношению...

- Чёрт, Лес, да я не об этом! - с досадой воскликнула я, разглядывая убогую люстру.

- Тогда... прости, но я тебя не понимаю, - она откинулась на спинку дивана, в ожидании объяснений. А я чувствовала себя глупее некуда.

- Я хотела поговорить с тобой о сексе! - рявкнула я, нервно теребя краешек полотенца.

- Белла... - её лицо приняло выражение полнейшего недоумения.

- Чёрт, зря я пришла, - раздражённо проворчала я, вскакивая с дивана.

- Белла, постой, да подожди ты! - засмеялась Лесли, схватив меня за руку. - Просто... тебе больше двухсот лет, неужели есть что-то неизведанное тобой в этой области? Тебя интересуют конкретные позы?

- Хорошо, я перефразирую, - я закатила глаза, сдерживая злобу и раздражение изо всех сил. - Я хотела поговорить с тобой о сексе с человеком, - повисла пауза и краем глаза я заметила удивление на лице Лесли. Всё веселье моментально испарилось, и она заметно напряглась.

- У тебя никогда этого не было с человеком? - задумчиво спросила она.

- Не было человека, к которому я испытывала бы влечение. Теперь есть.

- И ты решила начать действовать? - хмыкнула Лесли.

- Если бы я решила, то не пришла бы к тебе, - огрызнулась я. - Чёрт, Лес, я хочу его так сильно, что боюсь не сдержаться. Я постоянно думаю об этом, и иногда мне кажется, что это желание сильнее жажды его крови, но... он такой хрупкий, такой уязвимый и я боюсь сделать ему больно! - в отчаянии воскликнула я.

- Белла, ты помнишь Фелицию Коллимор? - неожиданно спросила Лесли и её лицо помрачнело.

- Ну да! Женщина, которой ты каждый месяц переводишь кругленькую сумму. Помню, а причём здесь она?

- Сейчас ей шестьдесят семь, а двадцать шесть лет назад у неё был сын Френки. Единственный сын. Ему было всего двадцать один, когда я убила его... - сделав глубокий вздох, Лес поднялась с дивана и принялась нервно расхаживать по комнате, - ...мы с ним встречались полтора года. Нет, я не была в него влюблена, но он мне очень нравился. С ним было легко, весело и с ним я забывала о жажде. На первой место выходили нежность, внимание. С ним я чувствовала себя обычной, беззаботной девчонкой, - Лесли словно перенеслась в прошлое и в её глазах светились огоньки счастья, которых я никогда не замечала раньше. - Я как могла отодвигала момент нашей близости. Френки очень обижался, хоть, и обещал ждать сколько потребуется. А потом у меня не осталось аргументов как не осталось и сил сопротивляться желанию. Наша первая ночь стала последней для Френки. В моих ушах до сих пор стоит ужасающий звук ломающихся костей. Я убила его, Белла. Убила своей любовью, - она снова села рядом со мной и молчала, смотря перед собой безжизненным взглядом.

- Он так и не узнал, кто ты? Но как же твои глаза? - кисло пробормотала я.

- Тогда я была вегетарианкой, и мои глаза сверкали золотом, - грустно улыбнулась она. - После смерти Френки я приняла свою истинную сущность и перешла на стандартную диету.

- Я не уверена, что смогу быть с Эдвардом, ограничивая себя в желаниях, - упавшим голосом сказала я.

- Ну, тебе не обязательно ограничивать себя во всём, - хитро улыбнулась Лесли, - существуют и другие способы доставить мужчине удовольствие. Только не вздумай делать ему...

- Я вовсе и не собиралась! - в раздражении я вскочила с дивана и, схватив приготовленные для меня вещи, принялась одеваться. - А почему нет? - неожиданно вырвалось у меня, и я смущённо отвернулась.

- Зубки, Белла! - захохотала Лесли, а я обиженно поджала губы. - И ты всегда можешь выпустить пыл на Райли, - подмигнула она.

- А потом приходить к Эдварду? - сдавленно пробормотала я.

- Не влюбляйся в него, Белла, - неожиданно серьёзно посоветовала она, - либо обрати. Это будет идеальным вариантом для вас обоих.

- Он не простит меня, Лес, - прошептала я, встретив её заинтересованный взгляд. - Сейчас он слаб и зависим от меня. Буду ли я нужна ему потом?

- Я всегда относилась к тебе как к подруге, Белла, - я удивлённо посмотрела на неё, встречая искреннюю улыбку, - и ты всегда поддерживала меня. Но я всегда чувствовала твою боль и одиночество. Ты была сама по себе, выстраивала вокруг себя стену. Эдвард сильно изменил тебя...

- Но я не хочу меняться, не хочу! Мне...

- Страшно? - с улыбкой спросила она, перебивая. - Ему ведь тоже.

- Я боюсь его потерять, - выдохнула я, возвращаясь на диван.

- Мне тоже было страшно... с Френки. Но тогда мне некому было дать совета, - погрустнела Лесли, приобнимая меня за плечи. - И ведь он не был моим «певцом» , но моего контроля всё же не хватило. Если ты любишь, то справишься. Если любишь, то позволишь любить только ему... -

- Я не понимаю тебя, - пожала я плечами.

- Если вдруг ты всё же решишься... ты должна будешь целиком и полностью осознавать каждое своё движение, каждый вздох, ласку, поцелуй. Ты должна будешь забыть о своём удовольствии и подарить это чувство только ему. Потому что, если эмоции возьмут над тобой верх, ты больше не вспомнишь о нём, даже не заметишь, как он умирает в твоих руках. Полностью отдаться чувствам сможет только один из вас. И ты должна знать, Белла, как бы аккуратна и осторожна ты не была, ему будет больно всё равно.

- Ты хочешь сказать, что даже если я буду лежать как бревно и тупо смотреть в потолок, ему всё равно будет больно? - ошеломлённо спросила я.

- Белла, - смущённо улыбнулась она, отводя взгляд, - ты ведь понимаешь, что тело девушки-вампира не так легко растягивается, как тело девушки человека... да, ему будет больно, когда он...

- Достаточно! - бросила я, вскакивая и натягивая кроссовки. - Всё это не важно! Это не стоит того! Его боль не стоит и капли моего удовольствия. Я просто буду рядом, я просто буду любить.

- Несмотря ни на что, Белла, - улыбнулась подруга, задержав меня уже у двери, - мне хочется верить, что у вас всё получится!