ГЛАВА 49

Ложиться спать Эдвард отказался наотрез. Он будто чувствовал, что я вот-вот уйду и дорожил каждой минутой, проведённой со мной. Весь день мы провели в комнате, наслаждаясь обществом друг друга, и я была искренне удивлена тому, что нас никто не потревожил. Я приносила Эдварду поесть, радуясь появившемуся аппетиту, а он пару раз спускался на кухню, заботливо принося мне стаканчик с кровью. И всегда отворачивался, стараясь не смотреть, как я пью. Я заметила, что Эдвард был сильно взволнован, покрасневшими и воспалёнными от недосыпания глазами с тревогой контролируя каждое моё движение, каждый шаг. А я не могла понять, чего же он боится больше. Того, что я снова накинусь на него с домогательствами или того, что я сообщу наконец об уходе.

Я видела, как сильно он измотан, потирая слипающиеся глаза и зевая, но спать так и не лёг. Взгляд был усталым и рассеянно блуждал по комнате, время от времени переключаясь на мелькающие по телевизору картинки. В очередной раз, заметив, как сильно он напрягается при каждом моём приближении, я с разочарованным вздохом ушла к окну. Чтобы там Эдвард ни говорил, я знала, что он был напуган тем, что произошло в ванной. Тем, что могло бы произойти, не возьми я себя в руки. Мне едва удалось подавить раздражение, стоило только подумать о том, что со своими девками в Вольтерре, партнёршами, как он их называл, Эдвард не был таким нерешительным. Хотя откуда мне было знать, как было там. Тогда у него не было выбора, и если сейчас я собиралась его ему предоставить, то мне придётся проявить недюжинное терпение.

- Эдвард, - тихо позвала я и тут же встретилась с его взволнованным взглядом, - с рассветом я уйду... на охоту.

- Так скоро? - поражённо выдохнул он и его глаза наполнились слезами. - Н-но, Белла, пожалуйста, пожалуйста... ещё немного, останься... - осипшим голосом он продолжал бормотать, вцепившись в мои руки.

- Малыш, я могу задержаться ещё на пару дней, - вздохнула я, перехватив его пораненную руку, - но прошу тебя, пойми, я не хочу рисковать тобой, не хочу тянуть до последнего.

- Господи, Белла, мне так мало, так мало тебя, - всхлипнул он, уже не сдерживая слёзы, заструившиеся по щекам, - пожалуйста, я буду послушным.

- Я обещаю тебе, Эдвард, я клянусь... максимум два-три дня, - глухо простонала я, сцеловывая слезинки с его лица, - я знаю, что подвела тебя в прошлый раз... я вернусь, даю тебе слово! Я уйду, как только ты заснёшь, ты даже не заметишь, как быстро пролетит время...

Я помогла ему раздеться и когда он, обессиленный, улёгся в кровать, укрыла его одеялом. Через некоторое время он успокоился и затих, не выпуская моей руки и не отрывая от меня глаз. Большим пальцем он продолжал поглаживать тыльную сторону моей ладони и иногда прикасался поцелуем к моим пальцам. Я с нежностью перебирала его волосы, а он с удовлетворённым вздохом в блаженстве прикрывал глаза. Дыхание выровнялось, но стоило мне убрать руку, думая, что он, наконец, заснул, Эдвард тут же с тревогой распахивал глаза, а я с обнадёживающей улыбкой снова запускала пальцы в его волосы. Я поняла, что он не уснёт, но всё же ни разу не отошла от него в течение всей ночи. Я с горечью посмотрела на него, как только комнату окрасили первые лучи такого редкого для Форкса солнца.

- Позволь мне проводить тебя, Белла, - попросил он, приподнимаясь на кровати, - совсем немного. Я больше не буду плакать, позволь мне, пожалуйста.

Его голос был слаб, но он смотрел на меня с такой надеждой, что я не смогла отказать. Я молча стояла у двери, наблюдая за тем, как он одевается. Сам, без моей помощи. Он не попросил, а я не предложила. Я знала почему. Он хотел продлить то время, пока я была с ним, и я его не торопила. Наконец он неловко натянул шапку на голову, и я потянулась к ручке двери, когда его рука, вдруг протянувшись через моё плечо, не позволила мне открыть её.

- Не надо, Эдвард, - жалобно прошептала я, оказавшись в ловушке между дверью и твёрдой грудью мужчины, в присутствии которого слабели мои ноги.

- Почему? - хрипло спросил он, обжигая дыханием мою шею.

- Не надо делать этого только из желания угодить мне, - я со вздохом прислонилась затылком к его груди.

- Не поэтому, - его губы плавно скользнули по моей щеке, - помни обо мне, Белла. Знай, что я жду, что всегда буду ждать.

Я со всхлипом обернулась, встретив его тоскующий взгляд. Уже тоскующий. Наши губы соприкоснулись в нежном, прощальном поцелуе, наполненном болью перед предстоящей разлукой.

- Обещай мне, - пробормотал он, аккуратно лизнув мою нижнюю губу.

- Обещаю...

Я не спеша плелась в сторону леса, слыша за спиной скрип уже изрядно подтаявшего снега под ногами Эдварда. Почувствовав прикосновение его пальцев к своим, я нервно выдернула руку, обернувшись к дому. Проследив за моим взглядом, Эдвард смущённо покраснел и, моргнув, опустил голову, убирая руку в карман.

- Прости, - извиняясь, прошептал он, - я всё понимаю, не говори ничего.

Я промолчала, но знала, что сильно обидела его этим жестом. Я всё ещё не была готова афишировать наши отношения перед семьёй. Да и какие тут были отношения? Возможны ли они были вообще в нашем случае? Мы оба боялись и не знали, с чего начать. А стоило ли начинать, если заранее не видишь для себя надежды?

- Обещай мне, что как только придёшь домой, сразу ляжешь спать, - попросила я шёпотом.

Не поднимая головы, он кивнул.

- Обещай, что будешь кушать, и не будешь больше плакать.

Он снова кивнул с тяжким вздохом.

- Обещай, что больше никогда не сделаешь того, что... даже не подумаешь об этом! Обещай! - воскликнула я, впиваясь в него взглядом.

- Больше никогда, - твёрдо ответил он, посмотрев мне в глаза.

Я едва не застонала, поняв, в каком состоянии он сейчас был. Он давал мне все эти обещания, но так и не поверил мне. Он смотрел на меня так, будто видит в последний раз и я не могла знать, сдержит ли он свои слова.

- Эдвард, два-три дня, я клянусь тебе! - дрожащим голосом вскрикнула я, прикоснувшись к его руке.

Он с недоверием смотрел на меня в течение нескольких секунд, потом кивнул и, развернувшись, понуро зашагал в сторону дома. А я молча наблюдала за его согнувшейся от внезапно поднявшегося ветра удаляющейся фигуркой. Погладив лежащий в кармане джинсов недавно купленный в Сиэтле телефон, я рванула в сторону леса, зная, что сдержу своё обещание, потому что теперь меня есть кому ждать.

Я больше не буду давить. Не буду настаивать, не буду просить. Пусть всё идёт своим чередом. Я буду наслаждаться каждой минутой, проведённой с Эдвардом. Только так, как хочет он, а ему не так много и надо. Он хочет, чтобы я была рядом, значит, я буду. Он хочет поцелуев, я зацелую его до потери пульса, до изнеможения. В этом наши желания совпадали. Возможно, когда-нибудь он решится позволить нам обоим что-то большее. Возможно, когда-нибудь и я буду готова к этому, но только тогда, когда буду уверена, что останусь при этом человеком. Только тогда. Я была готова попробовать. Я так изменилась ради него, для него. Я больше не жалела об этом. Всё, что я могла, это проклинать свою не утихающую жажду. Свою неусыпную звериную сущность, которая навсегда останется частью меня. И только от меня зависит, насколько сильна она будет. Только от меня зависит, станут ли мои глаза снова золотыми. Смогу ли я снова носить фамилию отца.

Я охотилась уже второй день и была довольно сыта. Но ещё несколько жертв мне бы не помешали, и сейчас я притаилась за деревом, с вожделением наблюдая, как на небольшую поляну передо мной осторожно выходят два крупных оленя. Я уже приготовилась к решающему прыжку, когда внезапно раздавшаяся мелодия моего телефона так некстати вспугнула всю живность в округе и два, облюбованных мною животных сорвались с места, резво мелькая среди деревьев.

- Твою мать! - раздражённо выругалась я, доставая надоедливо вибрирующий телефон.

Эммет. Какого хрена ему надо?

- Чего тебе? - рявкнула я, с тоской наблюдая вслед удаляющимся оленям.

- Белла... - внутри всё обмерло от звука родного голоса, и я испуганно вцепилась в трубку.

- Эдвард, Эдвард, малыш, что случилось? Тебе плохо? Тебя кто-то обидел? - я сорвалась на крик, чувствуя, как задрожали колени.

- Белла, - его вздох был таким счастливым, что от облегчения в глазах зарябило, и я устало опустилась на землю, - со мной всё хорошо, правда! Эммет разрешил мне позвонить тебе. Я так просил, и он разрешил. Как твои дела? Ты покушала? Когда ты вернёшься? Я так скучаю!

- Ты напугал меня до усрачки, парень, но со мной всё хорошо! - ответила я, чувствуя, как по лицу расползается глупая улыбка. – Правда, только что ты спугнул мой обед. Целых двух толстенных оленей. Ты засранец, Эдвард!

- Оу! Прости, - расстроенно пробормотал он, - когда ты вернёшься?

- Уже иду, - задыхаясь от счастья, ответила я, - уже иду.

- Правда? - внезапно притихнув, робко спросил он.

- Правда, малыш. Честное слово!

- Ой... - неожиданно раздался гулкий стук, потом треск и вызов оборвался.

Разбил телефон Эммета! Продолжая хохотать, я бежала к дому. Счастливая и довольная как никогда. Влюблённая и любимая.

Ох, как же прав был Карлайл, смело бросая вызов звериной сущности, в попытке сохранить, казалось бы, навеки умершую вместе с последним стуком сердца человечность. Ведь человечность это отнюдь не бегущая по венам кровь, не ритмичные удары сердца, не румянец на щеках, не старение и не смерть. Если ты ещё способен жалеть и сострадать, внимать и слушать, если в твоём сердце ещё осталось тепло, если есть место для верности, честности и преданности, если ты любишь... ты человек! И сейчас, едва завидев на ступеньках крыльца крохотную чёрную точечку, моё сердце запело для моего певца. Замедлив бег, я пошла навстречу ему спокойным, равномерным шагом, наслаждаясь каждым вздохом. Мне так хотелось дышать. Я дышала и не могла надышаться, понимая, как много раз времена года сменяли друг друга, проходя мимо меня. Как долго я жила в другом мире. Как много я упустила. Как же долго я была мертва.

Я продолжала медленно идти ему навстречу, когда Эдвард, наконец, увидел меня и, сорвавшись с места, хромая и спотыкаясь, побежал ко мне. Остановившись в метре от меня, задыхаясь от быстрого бега, он рванулся было вперёд, но тут же осёкся, и, обернувшись в сторону дома, в нерешительности замер на месте. Не колеблясь ни секунды, я шагом преодолела расстояние между нами и, обхватив ладонями его лицо, покрывала торопливыми поцелуями каждый миллиметр его кожи. Плевать, что вся моя любопытная семейка сейчас, раскрыв рты, наверняка прилипла к окнам. Только одно существо имело для меня значение в данный момент. Только к нему я неслась сломя голову, забыв обо всём на свете.

- Родной мой, мальчик мой, - сбивчиво шептала я, прикасаясь нежными поцелуями к горячим губам, - как же я скучала.

- Белла, - изумлённо выдохнул он и, стиснув меня в объятиях, оторвал от земли, - моя Белла.

Его пальцы зарылись в моих волосах, когда он со стоном, наконец-то, ответил на мой поцелуй. Робко и невинно захватывая мои губы своими, он прижимал меня к себе с такой силой, что самому было трудно дышать. Гулко стучащее сердце отдавалось в моей груди, сладкими, медовыми каплями собираясь внизу живота. И прежде чем поцелуй перестал быть невинным, я с неохотой оторвалась от Эдварда и со счастливой улыбкой потянула его к дому. Туда, где для нас всегда будет гореть свет.

С хмурым выражением лица я наблюдала, как Эдвард с жадностью уплетал свой ужин, бросая на меня застенчивые взгляды. Несмотря на то, что вот уже несколько месяцев Эдвард не имел недостатка в пище, ел он всё так же торопливо и нервно, пригнувшись над столом и прикрывая тарелку руками. От каждого шороха он сгибался над столом ещё ниже и с опаской поглядывал по сторонам, будто боясь, что кто-нибудь вырвет тарелку из его рук или хуже того, накажет. Эсми хоть и вздыхала, но всё же с улыбкой ставила перед ним очередную порцию лакомства.

- Опять ничего не ел? - строго спросила я после того, как очередная котлета исчезла в его рту, будучи едва прожёванной.

- Хм... я ел, - потупившись, пробормотал Эдвард, бросив испуганный взгляд на Эсми, - просто у меня не было этого... ну как его?

- Аппетита? - хмыкнув, подсказала я.

Эдвард кивнул и со вздохом принялся за новую котлету.

- Белла, дай же ему поесть! - с укором вмешалась мать. - Успеете ещё наговориться. Кушай, милый, кушай! - с любовью погладив Эдварда по голове, она поставила перед ним тарелку жареного бекона и засмеялась, увидев, как загорелись при этом его глаза.

Прихватив с собой стакан сока и несколько земляничных кексов, мы, наконец-то, поднялись в комнату. С удивлением оглядевшись по сторонам, я обратила внимание на натёртый до зеркального блеска пол, отсутствие пыли и то, что на книжных полках недостаёт нескольких фарфоровых статуэток, привезённых мною из Сиэтла, а также на сами книги, которые явно располагались не в том порядке, в каком я их оставила перед уходом.

- Я тут убирался к твоему приходу, - смущённо проговорил Эдвард, проследив за моим взглядом, - и я разбил несколько... - он неуверенно ткнул пальцем в сторону полок, - ...эти штучки...

- Я уж догадалась, что это ты их перебил, - беззлобно проворчала я, - больше некому.

- Прости, я хотел как лучше, - расстроенно выдавил он, опуская голову, - я старался.

- Ты у меня такой хозяйственный, - улыбнулась я, подходя к нему, - ну что, и чем теперь займёмся? - игриво проворковала я, и в моих глазах зажегся коварный огонёк.

Его глаза изумлённо распахнулись и нервно забегали по сторонам. Он выглядел растерянным и немного напуганным моим наступлением, явно не зная как вести себя в данной ситуации.

- Я н-не знаю... а чем бы ты хотела заняться? - еле слышно спросил он, не двигаясь с места.

- Уверен, что хочешь знать? - шепнула я, потянув на себя краешек его футболки, и едва сдержала рычание, увидев оголившийся участок кожи живота. - Как насчёт того, чтобы искупаться? Я так давно не мыла тебя сама... если ты, конечно, не против, - потянувшись к нему, я слегка задела носом его подбородок, наслаждаясь покалыванием чуть заметной щетины.

- Я н-не п-против, - заикаясь и зажмуриваясь, пробормотал он, затаив дыхание.

Я дала ему возможность самостоятельно наполнить ванную, надеясь, что это немного успокоит его. Когда я зашла, он сидел в воде по грудь покрытый пеной, напряжённо уставившись перед собой. Я не хотела, чтобы он испытывал неловкость и уж тем более страх, и хотя и обещала самой себе, что не буду давить на него, но стоило мне увидеть его влажные, обнажённые плечи, как все благие намерения разом покинули мою голову. И с сожалением я вдруг подумала, что, скорее всего, Эдвард согласился на моё участие в его купании лишь из боязни огорчить меня или не угодить. И где-то в глубине души я в тайне надеялась, что у него хватит мужества отказаться. Но, может быть, я всё же ошибалась, и он действительно хотел, чтобы я сейчас была с ним.

Выдавив себе на ладонь немного шампуня, я с особой осторожностью начала массировать его голову, моментально почувствовав, как он задрожал.

- Обещаю, что не сделаю ничего, что было бы тебе неприятно и чего бы ты не хотел, - успокаивающе сказала я, пропуская между пальцев его волосы, - ничего не бойся, малыш, и в любом случае ты всегда можешь попросить меня уйти. Поверь, ты вовсе не обидишь меня этим.

- Я не хочу, чтобы ты уходила! - тут же возразил он. - Я ведь ждал тебя и я верю, что ты не обидишь меня и... не сделаешь... не будешь, если я не захочу... ну... - он сбился, с трудом подбирая слова, и взволнованно взглянул на меня.

- Я понимаю, - с улыбкой кивнула я, чувствуя, как он немного расслабился, - не стоит делать того, чего не хочешь, Эдвард. Потому что тогда это будет фальшивым, не настоящим. Запомни, малыш, ты ничем мне не обязан.

- Обязан, Белла, - моргнув, выдохнул он, - ты даже не представляешь, насколько я тебе обязан.

Внезапно потемневшие глаза вдруг опустились к моим губам и его дыхание сбилось.

- Поцелуй меня, Белла, - чуть слышно шепнул он, проведя кончиками пальцев по моей щеке, - пожалуйста.

- Если бы ты знал, как долго я мечтала услышать это от тебя!

Я с нежностью и трепетом прикоснулась к его губам, удивлённая неожиданной смелостью и решительностью Эдварда, когда его рука уверенно легла на мой затылок, притягивая ближе к себе.

- Впусти меня, Белла... сейчас... - простонал он, проводя языком по моей верхней губе. Играя, шокируя, соблазняя, в то время как я изо всех сил пыталась быть сдержанной в своих желаниях. Он сам не ведал, что творит с моим телом и разумом, с такой лёгкостью и откровенностью подчиняя меня себе. И я сдалась, уверенная, что смогу позволить себе хотя бы минутную слабость. Позволить себе быть его женщиной, желанной и любимой. Влажный и горячий язык настойчиво разомкнул мои губы, подавляя и сокрушая своей ненасытностью. Я слабо пыталась ограничить его контакт с моими зубами, но Эдвард вовсе не ждал от меня нежности. Он будто намеренно толкал меня на опасное безумие, неожиданно прикусив кончик моего языка, и тут же с мучительным стоном втянул его в рот, посасывая место укуса. Его не пугало ни моё гортанное рычание, ни звериный оскал. Он любил меня такой, какой я так боялась быть с ним.

- Прости меня, пожалуйста, прости, - с горьким вздохом оторвавшись от меня, пробормотал он и снова, не давая мне возразить, с хриплым стоном ворвался языком в мой рот.

А я уже перестала что-то соображать, играя с его губами, пьянея от сладкого нектара и не отдавая отчёта движению своих рук, неистово блуждавших по скользкому, пенному телу. Мои поцелуи перешли на его подбородок, нетерпеливо спускаясь от шеи к груди. Ни звуком, ни движением Эдвард даже не попытался меня остановить, но сердце моментально издало испуганный стук, стоило моим рукам опуститься в воду и лечь на его бёдра. Едва сдержав разочарованный вздох, я с тихим шипением уткнулась носом в его шею, и оставив лёгкий, невинный поцелуй на соблазнительно пульсирующей венке, чувствуя невероятную слабость в ногах, отошла к стене.

- Я снова всё испортил, да? Я знаю, что ты сейчас ты ненавидишь меня, Белла, - с отчаянием в голосе неожиданно сказал Эдвард, - я знаю, о чём ты думаешь, - я замерла, стиснув зубы от обиды и давая ему возможность договорить, - никто и никогда не смотрел на меня так, как ты, не касался меня так, не целовал... в Вольтерре не было место для чувств, нежности, любви. Я делал то, что должен был, а с тобой я такой, каким я даже не знал себя. Я чувствую, что с тобой я настоящий, Эдвард, не британец... умоляю тебя, Белла, дай мне шанс сделать тебя счастливой, сделать всё правильно.

- Думаешь, я смогу быть счастливой, если несчастен ты? - хмуро спросила я.

- Я... я боюсь, Белла! - несдержанно выкрикнул он, резко поднявшись из ванной и поднимая вокруг себя брызги воды. - Я не умею... я не знаю как... что если я сделаю что-то неприемлемое для тебя? - его глаза стыдливо прикрылись и он, с рычанием запустив пальцы себе в волосы, прошёл в душевую кабинку.

- Всё, что ты делаешь, Эдвард, делает меня счастливой, - прошептала я, не сводя с него глаз, - обещаю, что не буду торопить тебя, но я надеюсь, что ты тоже дашь мне шанс. Потому что с каждым днём я всё больше убеждаюсь, что до тебя в моей жизни никогда и не было ничего правильного и... я тоже боюсь.

- Ты... боишься? - ахнул он, шокировано распахнув глаза. - Но почему... как... я ведь...

- Боюсь! - рассерженно призналась я, оторвавшись от стены. Наступая и буквально вынуждая его прижаться спиной к холодному стеклу душевой кабинки. - Я до смерти боюсь напугать тебя. Каждый раз, прикасаясь к тебе... - желание снова ощутить жар его кожи было столь сильно, что даже при всём старании я не смогла бы его контролировать и мои пальцы с трепетом дотронулись до его груди, - ...я боюсь увидеть в твоих глазах ужас и отвращение. Это твоя кожа дарит мне давно забытые тепло и мягкость. Что я могу дать тебе кроме боли и холода? Я такая холодная... - мой голос сорвался от осознания всей безнадёжности данной ситуации и от того, что мне не под силу что-то изменить. - Я боюсь, что каждый раз, когда я делаю вот так... - со стоном я медленно наклонилась и прижалась губами к выступающим рёбрам. Лёгкими, но настойчивыми поцелуями пробиралась выше, пока наконец кончик моего языка не оставил влажный след на его соске.

- Чёрт, Белла, - зашипел он, прикрывая глаза и задыхаясь. Руки резко взметнулись и ладони со страшной силой вдавились в стенки кабинки. Голова обессиленно откинулась назад, соприкоснувшись затылком со стеклом.

- Я боюсь, что тебе больно и неприятно, то ты не говоришь мне из страха огорчить.

Изумление в его потемневших глазах сменилось маниакальным безумством, когда он чуть наклонился ко мне и зарычал.

- Но ещё больнее мне осознавать, что ты отталкиваешь меня не потому, что не хочешь, а потому, что считаешь это недопустимым... недопустимым именно со мной, - в моих глазах сверкнули призрачные слёзы, а его ладонь с дрожью прикоснулась к моей щеке и большой палец обжёг мои губы, разбивая остатки контроля в пух и прах. - Мои руки тянутся к тебе не из-за проклятого вожделения и похоти. Я хочу доставить тебе удовольствие как мужчине, а не как рабу, но боюсь, что ты никогда не поймёшь этого, не поверишь. Я боюсь, что как только мои руки опускаются ниже... - наслаждаясь горячим бархатом его кожи, моя ладонь медленно поползла вниз, накрывая дорожку волос и остановившись, дойдя до резинки боксёров, - ...я боюсь услышать «нет», боюсь, что ты не позволишь мне прикоснуться к тебе как к мужчине, - затаив дыхание, я замерла.

Я ждала его слова, я была уверена в очередном отказе и, подняв на него взгляд, наткнулась на непроглядную тьму распахнутых глаз. В шоке приоткрыв рот, он силился что-то сказать, издавая лишь бессвязные стоны. Не колеблясь ни секунды, моя ладонь со всей нежностью, на которую я только была способна в данный момент, накрыла его возбуждённую плоть.

- О боже... Белла... что же ты... - его ладони беспорядочно скользили по запотевшим стенкам кабинки, а я никак не могла понять, больно ли ему, неприятно или всё же хорошо.

В его глазах мелькали сотни эмоций... вожделение, ярость, сомнение, несдержанность, мучение... но мне нужна была правда.

- Скажи мне, малыш... скажи, - хрипло стонала я, продолжая поглаживать едва сдерживаемый боксёрами член, - скажи мне «нет» и я уйду... скажи.

- П-пожал-луйста, Белла... - невнятно пробормотал он, будто позабыв все слова и не отрывая глаз от моей руки, совершающей плавные движения.

- Умоляю тебя, не бойся, малыш, - хищно шепнула я и, не дав ему опомниться, потянула боксёры вниз. Медленно, не сводя с него глаз. - Я не сделаю больно, клянусь, - отчаянно простонала я, сомкнув пальцы вокруг напряжённой плоти.

Непозволительно роскошный стон, невероятная твёрдость, не свойственная человеческому телу... капелька жидкости, выступившая на головке, мой палец, моментально поймавший её... каждая пульсирующая венка, ставшие уже жалобными стоны... испепеляющее дыхание... сейчас он уже не в силах отказать... мой... Я даже не представляла, что могу достичь оргазма, лишь чувствуя в своей руке силу его желания. Желания ко мне. Так близко... так сложно сдержаться... так страшно отпустить себя.

- Господи, Белла, - жарко выдохнул он, плавно толкнувшись бёдрами в мою ладонь.

- Плохааая Белла... - томно замурлыкала я с самодовольной улыбкой.

Капельки пота, бесстыдно выступившие над его верхней губой, моментально оказались на моём языке. Новый стон... мой... Тело Эдварда, его неосознанные движения, стоны лгать не могли. Страх отступал перед наслаждением, а на моём лице блуждала развратная улыбка от осознания того, что в моих силах было вызвать у Эдварда такую сладостную дрожь удовольствия, волнами проходившего по его телу.

Его рук, наконец-то, судорожно вцепилась в мою, но вопреки ожиданию, вместо того, чтобы оттолкнуть, его пальцы с дрожью сомкнулись вокруг моих, сжимая ещё сильнее.

- Так? - поражённо выдохнула я, удивлённая, что та сила, с которой я его держала, не причиняла боли, а наоборот. - Как ты можешь быть таким твёрдым? - шокировано вырвалось у меня, а Эдвард издал очередной стон. - Ты сочтёшь меня грязной и порочной, если я скажу, что прямо сейчас я хочу встать перед тобой на колени и взять его в рот... - с глухим рычанием я не сильно потянула на себя член, а стоны Эдварда уже превратились в жалобное хныканье. Но я знала, что не от боли... он просил меня... он хотел... - Я мечтаю почувствовать твой вкус у тебя на языке... совсем не тот, о котором ты думал, - мои пальцы, голодной лаской пробежались по венке на шее.

Ещё никогда ни с одним мужчиной я не разговаривала так откровенно и развязно. Никогда и никому я не хотела доставить удовольствие так, как Эдварду. Ещё никогда я не была так сильна и слаба одновременно. Ещё никогда за все годы моего существования я не чувствовала себя женщиной так остро как сейчас, с Эдвардом. С человеком. Причём даря наслаждение ему, не себе.

Его едва держали ноги, и, возможно, он не упал только потому, что я держала его. Крепко. И я держалась за него, потому что стала путать его стоны со своими.

- Это будет слишком вульгарно, если я признаюсь, что мечтаю ощутить твои толчки в себе... во рту или... - подушечка пальца снова скользнула по влажной головке и твёрдая плоть дёрнулась в моей руке.

- Боже, Белла... девочка моя... убер-ри руку... пожалуйста, - стиснув зубы, хныкнул он, пытаясь меня оттолкнуть, но безуспешно.

Ещё пара несильных движений и он со стоном откинулся назад. Глаза едва не закатились к затылку, и через миг по его животу и моей кисти разбрызгались капли обжигающей, полупрозрачной жидкости. Мои колени подогнулись, но я всё еще продолжала поглаживать его уже с большей нежностью, в то время как Эдвард, пошатнувшись, со стоном прислонился лбом к моему плечу в попытке поймать воздух.

Было достаточно лишь нескольких секунд, прежде чем удовольствие в его глазах сменилось ужасом от осознания произошедшего. Зажмурившись от стыда и отчаяния, он вдруг резко и с силой схватил меня за руку и, сунув её под душ, принялся с остервенением смывать следы своего освобождения. А я стояла и чувствовала себя так, будто мне влепили пощёчину. То, что всего минуту назад было проявлением страсти, желания и любви, сейчас стало чем-то грязным и постыдным.

- Пожалуйста, оставь меня одного, - горько выдохнул Эдвард, обессиленно сползая на пол и закрывая лицо руками. Даже не удосужившись натянуть боксёры. - Пожалуйста.

На ватных ногах я вползла в комнату. На автомате переоделась в сухой топик и шортики. Добрела до окна и, опустившись на пол, прижала колени к груди. Шум льющейся в душе воды безнадёжным плачем проливался по моему сердце. Я всегда буду одна... Где же ты была, Роуз? Что же ты не остановила меня, сестрёнка? Перед глазами стоял миг, когда я подписывала договор о покупке Эдварда. Человека. Раба. Я собственной рукой подписала себе приговор. Навсегда заклеймила себя Госпожой. Навсегда лишила себя шанса стать его женщиной. Да думала ли я тогда, что такие мысли и желания возникнут в моей пустой голове?

Я услышала, как Эдвард чуть слышно зашёл в комнату и, шлёпая босыми ногами, добрался до кровати, забираясь на неё. А я всё так же сидела в уголке, покачиваясь из стороны в сторону и глядя в никуда. Прошло уже достаточно времени, а Эдвард так и не заснул. В зловещей тишине комнаты я слышала лишь его умиротворённое дыхание.

- Ну, давай же, не молчи, - не выдержала я, - скажи это! Скажи, что сожалеешь о том, что произошло, потому что от меня ты этих слов не дождёшься. Говори же, словами тоже можно ударить!

Он молчал. Молчала и я, забывшись в отчаянии и обиде, и вдруг очнувшись от звука его шагов. А через секунду крепкие, сильные руки бережно подняли меня с пола и, прижимая к груди, перенесли в кровать. Онемев от удивления, я смотрела, как Эдвард улёгся на краешек с другой стороны и осторожно укрыл нас одеялом. С улыбкой удовлетворённого мужчины, он протянул ко мне руку и мои пальцы переплелись с его.

- Никто и никогда не делал для меня такого, - смущённо пробормотал он, прижавшись губами к моим пальцам.

- Я так давно не спала, малыш, - сглотнув, промямлила я, удобнее устраиваясь на подушке, - я так давно не видела снов.

- Спи, моя Белла, спи, - уже проваливаясь в сон, пробормотал он, крепче сжав мои пальцы, - будут хорошие сны.

И в эту ночь я видела чудесные сны, в которых Эдвард с любовью шептал моё имя.