Pov Белла

Боль была повсюду. (Миленько) В кожу вонзались тысячи раскаленных игл. (Бр-р-р…Надеюсь, это метафора?) Нервные окончания тонко вибрировали, подобно пронизывающим все тело перетянутым струнам. (Музыкой не увлекалась? А то хорошо бы щас… зазвучала) Они входили в резонанс, от которого нестерпимо ныли кости, зубы, ногти. (А ты и без образования неплохо валяешь!) Глаза, заполненные расплавленным свинцом, грозили вылезти из орбит или провалиться внутрь черепной коробки. По венам и артериям, повинуясь мощным толчкам разгоняющегося сердца, струилась кипящая лава. (Какой горячий девушка!) Частые вздохи не приносили облегчения: воздух казался потоком серной кислоты, разъедающим горло и выжигающим легкие. Хотелось разорвать грудь, чтобы остудить раскаленное сердце, но руки не слушались, будто у меня разом вынули все кости. (Зато такая гибкая… Эх, какие возможности!) Мышцы скручивало судорогами, как горячее влажное белье в руках умелой прачки. (Не богохульствуй, дитё ХХI века!!! Как центрифуга у ARDO!) От этого тело, как гуттаперчевое, выгибалось в немыслимых конвульсиях. (Прям мечта создателя Камасутры!) Я чувствовала каждую свою клеточку, зажатую в тиски невыносимой боли. Хотелось кричать, выть, стонать, но из перетянутого тугим жгутом обугленного горла раздавался лишь еле слышный хрип. (Еле слышный… милая, ты слишком наивная!)
Я плавала в огненной бездне нечеловеческой, опустошающей боли, моля о забытьи. Но тьма отказывалась принимать меня в свои милосердные объятия. (Это ты щас про пигалицу с косой? Так это… СПИД, птичий грипп и прочая хрень лишили ее последних выходных! Так что только в порядке очереди… А если мне не изменяет память, то ты свою очередь пропустила! Так что сама теперь расхлебывай!) Казалось, прошли годы моего пребывания в этом пылающем аду, когда к физической боли, не заглушая, а дополняя и усугубляя ее, добавилась боль душевная. (Ой, вспомнили суженого-ряженого, птичками обгаженного?)
Мутная пленка безумия, окутывавшая мой разум, лопалась от жара, слезала неопрятными клочьями, и оставшиеся от нее черные жирные хлопья уносила бурлящая огненная река. Все чувства невероятно обострились. Эмоции и воспоминания выкристаллизовались, подобно алмазам, рождающимся в чудовищном гнете и жаре земных недр. Мысли обрели неведомую ранее четкость и объемность, позволяя в полной мере осознать как сложившуюся ситуацию, так и все приведшие к ней события. (Рановато очнулась…)
Боже мой! Что я натворила! Считая, что спасаюсь от безумия, а на самом деле идя у него на поводу, я чуть не оборвала собственную жизнь, причинив тем самым боль и страдание всем, кому я дорога! Ведь родители искренне любили меня, и моя смерть стала бы для них настоящей трагедией. (Прозрела! Аве мне!)
А Эдвард?! (А че с ним? Он-то, в отличие от тебя, уже давно отмучился!) Конечно, я ему не пара... (Да куда уж вам…) Но, взяв с меня обещание не делать глупостей, он как всегда заботился обо мне. (Ага, о совести своей заботился! Не дай Бог на одну лишнюю смерть больше станет! Ее же грыжа схватит!!!!) А я так безрассудно подвела его! (Ага, грыжа – это вам не шутки!) Ведь мой визит в Вольтерру мог стать смертельным не только для меня, но и для него, и для всей его семьи! Семьи, ставшей мне родной…(Угу, та которая выбросила тебя по первому требованию этого ненормального?) Карлайл и Эсме, Эммет и Розали, Джаспер и Элис… (А вот про нее не надо! Ей больше не место среди священных шопоголиков! И как она только могла так поступить! Опозорила весь наш род!) их расплывчатые образы всплывали в моем сознании и вновь исчезали в раскаленном мареве.
Эдвард… (Петух, павлин ощипанный, вот он кто!) Перед внутренним взором появилось лицо, которое я помнила до последней черточки. (Угу, а потом при первой встрече мы вдруг узнаем, что ты его совершенно не знала!) Его удивительные янтарные глаза, смущенная улыбка, (Чего? Какая нафиг смущенная? Да он издевался над тобой! А ты и рада!) вечно взъерошенные волосы с бронзовым отливом… Я зацепилась за образ любимого, как за последнюю ниточку, не дающую мне окончательно сгинуть в окружившей меня огненной бездне. (Ой, и тут постарался, нет чтобы отмучилась да ушла в небытие, так нет – страдай!) Но он вдруг начал оплывать, как нагретый воск, искажаясь, меняясь, превращаясь в совершенно другое лицо. (А вот эта змейка мне нравится куда больше! Он хоть в идеал не играет!) Хищный взгляд бордовых глаз, казалось, пронизывал меня насквозь, а губы шептали: «Скажи, кто тот преступник, который раскрыл перед тобой так много? Он должен поплатиться за свою безответственность!» (Эх, если бы…) Эти слова речитативом звучали в ушах, лишая надежды, доводя до отчаяния.
«Нет… Нет! Я ничего не скажу! Я не позволю причинить им вред! Не позволю…»
Багровые глаза померкли, и я вновь увидела дорогое мне лицо. Эдвард… (Вот же репейник! Как банный лист, чес-слово!)
«Прости меня, любимый! Из-за своей слабости, из-за своего эгоизма я чуть было не погубила тебя! Тебя и всех Калленов… (Чуть не считается… а ведь счастье было так близко!) Ты был прав, я тебя недостойна! От меня одни неприятности. Я приношу несчастье. Нет! Сама создаю его, своими собственными руками! Как сейчас… (Вот против этого и вправду ничего не скажешь!) С маниакальным упорством я шагала к пропасти, даже не задумываясь о последствиях моих действий. И вот к чему это привело…»
Я стану вампиром. (Ой, и не говори!) Но зачем? (Хм, спроси у Аро, он-то в этом толк знает, может, тебя чему умному научит!) Бессмертие никогда не было для меня самоцелью. (Да ладно! А о чем мы там на выпускном мечтали?) Я просто отчаянно желала всегда быть рядом с любимым. (Угу. Тоже мне Джульетта-калека, двадцать первого века…) Чтобы моя кровь не вызывала у него мучительной жажды, (Так как же он тогда… он же мазохист конченый!) чтобы он не боялся случайно навредить мне, (Ну, это кто как больше любит…) чтобы мог быть счастлив – ведь он, как никто другой, этого заслуживал (Да что ты говоришь!). А что теперь? (Ой, и не говори – конец света, часть вторая!) Эдвард не захотел меня обращать. (Сам виноват!) Как же он отнесется к тому, что я стала подобной ему? (С восторгом, трепетом и влюбленным улюлюканьем) Ведь его чувства ко мне ушли, он сам сказал об этом тогда, на поляне. (Ага, а до этого он тебе год впаривал о высоких материях своей подлинной любви! Ты уж определись!) Так почему же я возомнила, что мое перерождение что-то изменит? (Потому что дура, а дурам везет… иногда, но по-крупному!)
Но вдруг? (Ага, вдруг случится чудо и ты прозреешь?) Если я стану равной ему, если из запутавшейся в своей жизни неуклюжей человеческой девчонки я стану сильной и прекрасной вампиршей? (А он превратится в неуклюжего уродца-человека… вот это и вправду рай!) Возможно, тогда Эдвард взглянет на меня другими глазами, (О да! Вот тогда у него глаза точно повыкатывают из орбит при виде себя любимого!) и мы вновь будем вместе. Шанс. Пусть мизерный, пусть призрачный, но это мой шанс… На любовь, на счастье, на прощение… Иначе мне просто незачем жить. (Ну-ну… посмотрим)
«Слышишь, Эдвард?! (Не знаю, как он… но я слышу тебя более чем прекрасно!) Я стану лучше, совершенней, я буду стараться изо всех сил, я заслужу твою любовь! Я докажу, что достойна тебя!» (Ага, было бы кому…)
Мысли таяли, как куски сахара в стакане с горячим чаем, по мере того как боль нарастала, подобно волне раскаленной лавы. (А я бы не сказала… рассуждала ты более чем здраво…) Вот она достигла пика и обрушилась на меня, выгибая тело дугой в страшной последней агонии, и сознание наконец-то погрузилось в спасительную тьму. (А где же крики, вой сирены, ну или отборный мат на крайний случай?)
В себя я приходила медленно, как будто с трудом, рывками всплывая из темной глубины подземного озера в яркий солнечный день. (Ага… она пришла, негаданно-нежданно!) Сначала пришли запахи. (Вонь и прочий смрад?) Натертый воском паркет, тонко выделанная кожа, мята, акация, полынь, бодрящий аромат напоенной солнцем сосновой смолы и едва ощутимый слегка солоноватый запах далекого моря. Все это смешивалось, не заглушаясь, с тяжелым зловонием бензина, раскаленного асфальта и автомобильных выхлопов. (Ну, я практически угадала)
Потом в мое сознание, сначала приглушенно, как сквозь толщу воды, а затем все более и более настойчиво просочилась настоящая симфония звуков. (Симфония? Да ладно… не смеши мои чулки!) Я различала песню какой-то пичужки, гудки машин, шелест листвы в кронах деревьев, чей-то приглушенный разговор на незнакомом мелодичном языке и многое, многое другое.
Следом пришло осязание. Я поняла, что на чем-то лежу, под руками ощущалась нежная мягкая гладкость шелка и приятная упругость пружинного матраса. (Эх, а я надеялась увидеть нечто куда более упругое и мягкое… хоть от твердого я бы тоже не отказалась)
Не успела удивиться, как сознание заполнили новые потрясающие ощущения. (Ага, оно и видно, встряхнули тебя конкретно!) Я чувствовала свое тело, каждую частичку, каждую клеточку, и они были наполнены невероятной энергией, которая буквально пузырилась, как шампанское, побуждая к действиям. (Так и до алкоголизма недалеко… с твоими-то умениями!) С наслаждением потянулась, ощущая радостный отклик застоявшихся мышц, счастливо засмеялась, с удивлением вслушиваясь в нежный перезвон колокольчиков в собственном голосе, и, наконец, открыла глаза.
Увиденное заставило меня резко оборвать смех и напрячься. Из тьмы на меня с недоумением, быстро перешедшим в ярость, смотрела незнакомая вампирша. (Дура… прям-таки незнакомая?) Поскольку она не шевелилась, я тоже настороженно замерла и невольно залюбовалась ею. (Не путай причину и следствие… чудо без перьев!) Длинные ноги, тонкая талия, небольшая, но великолепно очерченная грудь. (А когда это тебя раздеть успели? И, главное, кто? Надеюсь, он симпатичный…) В ее хрупкой, но удивительно гармоничной фигуре чувствовалась сила и хищная грация кошки. Лицо, обрамленное струящимся шелком волос насыщенного шоколадного цвета, было прекрасно. (Какой ужас…) Великолепная белоснежная кожа, как бы светящаяся изнутри. (Да, вампиро-технологии – это вещь!) Четкий и в то же время женственный овал лица, высокие скулы, идеальный прямой нос, пухлые, превосходной формы губы и большие выразительные глаза необыкновенного цвета под прихотливо изогнутыми соболиными бровями. (Ничего особенного… большие глаза никогда не были в моде и считались далеко не самым прекрасным в женщине, это же не грудь… вот она должна быть большой, а глаза…) Таких глаз я никогда не видела. (Ничего, все бывает в первый, да и, думаю, не в последний раз!) Больше всего они напоминали остывающие угли. (Ага, кого жарить будем? У меня есть одна кандидатура на примете!) Темно-коричневые, почти черные, но в их глубине то и дело вспыхивали багровые искры, грозящие перерасти в неистовое пламя. (Думаю, температура в самый раз для хорошего шашлыка! Петушиного…) И сейчас эти глаза с настороженностью и какой-то дикой злобой смотрели на меня.
Изящное тело вампирши было напряжено, как будто она ждала удара или сама собиралась напасть. Из моей груди сам собой вырвался предупреждающий рык, я вся подобралась, готовясь к атаке. Моя противница сделала то же самое. Молниеносность и поразительная точность, с которой она скопировала мои движения, заставили насторожиться. Я медленно, боясь ошибиться и спровоцировать нападение, провела ладонью по своей щеке. Вампирша сделала этот жест одновременно со мной. Уже уверенней я дотронулась до губ и, убедившись в своей правоте, облегченно рассмеялась. Боже мой! Это же я! (Неужели… а я уж думала, ты с боем будешь крепость брать…)
Успокоившись, я с удовольствием разглядывала свое отражение, то проводя руками по телу, то запуская пальцы в великолепные густые волосы. (По-моему, это называется чуточку по-другому, но я промолчу… нас же дети все-таки читают!) Невероятно! Все еще не веря, я неохотно оторвала взгляд от этой потрясающей знакомой незнакомки, села на кровати и с интересом огляделась. (Так-так-так…)
Эффект, который меня так напугал, (А мне понравилось…) создавался висящим на потолке большим зеркалом в темной раме, расположенным так хитроумно, что в нем отражалась только кровать, застеленная черным шелковым покрывалом. Да... у кого-то здесь извращенная фантазия... (Почему сразу извращенная?.. Кое-кто у нас просто эстет, а вот ты… )
В остальном эта небольшая комната была выдержана в аристократическом стиле, но, как это ни парадоксально, выглядела уютной. (Ага, уютный такой гробик! Мило, ничего не скажешь!) Светло-бежевые стены и высокий потолок такого же цвета великолепно сочетались с коричневым дубовым паркетом и почти черной мебелью. Большое окно, занавешенное легким, практически невесомым, белым тюлем и обрамленное тяжелыми темно-коричневыми портьерами, щедро впускало в помещение яркий солнечный свет. Мягкий даже на вид ковер цвета кофе с молоком визуально делил комнату на две зоны. В одной явно доминировала массивная кровать с высокой, отделанной кожей спинкой, напоминающей огромную плитку шоколада. (А шоколад я люблю!) В другой – пара кожаных кресел в том же стиле, расположенных рядом с небольшим круглым столиком. Больше в комнате кроме пары светильников ничего не было. Зато в стенах темнели три двери. Одна из них, расположенная напротив окна, наверняка вела в коридор, а что за двумя другими? (Красивый такой носик был… эх, Варвара-Варвара…)
Стремительным и плавным, совершенно невероятным для меня в прошлой жизни движением (Ну ладно, из гуся в лебедя с натяжкой превратиться еще можно… но вот из бегемота в кошку???? ГДЕ ТАКОЕ ВИДАНО!!!) я встала с кровати, мимолетно отметив, что лежала на ней прямо в кроссовках. Мгновенно переместилась сначала к одной двери, за которой оказалась ванная, отделанная в тех же тонах, что и комната, затем ко второй, обнаружив там небольшую пустую гардеробную.
Не успела я толком осмотреться, как за спиной послышался щелчок открываемой двери, и ноздри уловили ароматы жасмина и имбиря. (Ой, ща кого-то лопать будем!!!!) Я резко обернулась, инстинктивно напрягаясь и готовясь к отражению атаки. (Сразу видно, буйно помешанная!) В комнату вошли очень высокий массивный брюнет, встретившийся мне у входа в замок, и особенно беззащитно выглядящая на его фоне миниатюрная блондинка с неприязненным взглядом огненно-красных глаз, запомнившаяся мне по тронному залу. (Ага, прям такая уж и беззащитная….) Кажется, Джейн. Верзила, мгновенно оценив обстановку, подался вперед, тем самым как бы прикрывая от меня свою низкорослую спутницу, (Ах, джентльмен, значит…. Ну, их первыми и убивают, а жаль… няшка!) и выставил перед собой раскрытые ладони в успокаивающем жесте, приговаривая:
– Тихо, тихо... Успокойся… Мы тебя не тронем… (Ага… кто ж цацку новую портит?)
От этих слов стало так стыдно, что захотелось провалиться сквозь землю. (Сразу к делу? В пыточную?) Что со мной такое? (Ай-яй-яй!!! Нехорошая Белла!) Веду себя как животное: рычу, (Фу, Белла, это и вправду не красиво!) угрожаю (К ноге!) и постоянно ожидаю нападения. (Место! Сторожи, Белла!) Усилием воли обуздав свое взбунтовавшееся тело, я выпрямилась и улыбнулась как можно дружелюбнее. (Эх… Не поддаешься ты дрессуре!)
– Привет, – смущенно сказала я (Скорее уж проблеяла!). – В прошлый раз я, похоже, забыла представиться. Меня зовут Бел… Изабелла, (Еще и заика… полный алес!) – старое имя вдруг показалось мне совершенно не подходящим ни к сложившейся ситуации, ни к той девушке, что я видела в зеркале. К тому же, Беллой меня называл Эдвард, а все, что связано с ним, было очень личным и сокровенным. (То есть, родителей, знакомых из Финикса и Форкса ты уже в расчет не берешь, или «самое сокровенное» нынче обрело столь широкое применение?) Поэтому я решила, что полное имя сейчас будет более уместным.
Вампиры переглянулись и почему-то изумленно уставились на меня. (Ага, заикающийся вампир – это тебе не шутки!) После секундной неловкой паузы мужчина криво усмехнулся и ответил:
– Я Феликс.
– Джейн, – представилась вампирша на удивление приятным голосом, глядя на меня, как на восьмое чудо света. (Мне больше нравится выражение «мартышку, сбежавшую из зоопарка», но ты его навряд ли оценила бы…. Высокие материи не каждому дано понять!)
«Я что, опять что-то сделала не так? (Это нормально, просто они еще не в курсе) – мелькнула в голове паническая мысль, и я недоуменно посмотрела в ответ. – Да, все-таки человеческое восприятие очень несовершенно» (О как мы заговорили!), – думала я, разглядывая нежные черты почти детского лица, с пухлыми губками бантиком, (А бровки у нее случайно не домиком?) удивленно вздернутыми бровями (Ну, практически…) и невероятными огромными глазищами насыщенного пурпурного цвета, и точеную фигурку, затянутую в джинсы и какой-то вычурный топ – явно не из дешевого супермаркета. (А это ты определила по ценнику, висевшему на шмотках?) «Ей же не больше пятнадцати!.. Было на момент обращения», – торопливо поправила я себя, заметив недетскую серьезность в оценивающем взгляде вампирши.
– Ладно, – задумчиво протянула та, – раз ты себя нормально чувствуешь, то я покажу тебе замок и познакомлю со всеми. Правда, сначала тебе стоит поесть.
При упоминании о еде я почувствовала, как в горле полыхнул огонь, рот наполнился едкой слюной. Я обрадованно и, видимо, слишком резко, судя по вмиг напрягшемуся Феликсу, (Вот уж точно, сытый голодному не товарищ!) кивнула и уже приготовилась последовать за стремительно выбежавшей из комнаты Джейн, но та неожиданно быстро вернулась, буквально таща за собой вяло передвигающегося молодого мужчину.
Человек явно был под действием какого-то наркотика, о чем свидетельствовали его заторможенные движения и отсутствующий взгляд. (Ты не шаришь! Он в астрале…) Он беспрекословно позволил поставить себя у двери, на место слегка отодвинувшегося Феликса, и совершенно безучастно наблюдал, как Джейн провела ногтем по его запястью, отчего на коже тут же выступили густые багровые капли. (Эх, значит все-таки садистка… вот уж точно, маленькая бестия) Комнату наполнил насыщенный тяжелый запах, от которого у меня мгновенно закружилась голова, горло сжал болезненный спазм, а желудок буквально скрутило узлом. (Ага, еще и тут отличилась!)
Борясь с подступающей дурнотой, я стремглав вылетела из комнаты и, не разбирая дороги, понеслась по коридору, ориентируясь лишь на слабое дуновение свежего воздуха. (Ну, хотя бы сама больше не падаешь, на ровном месте не спотыкаешься – и то радость!) Кажется, на бегу я чуть не снесла Джейн, едва успевшую отпрыгнуть с моего пути и недоуменно проводившую меня глазами. Лишь услышала ее удивленный вскрик:
– Эй, ты куда?! (Респект, я бы совсем умом двинулась, завидев столь животрепещущую сцену!)
Но ответить было выше моих сил, (Да куда уж там…) тем более что я сама не понимала, куда бегу – лишь бы подальше от этого отвратительно липкого приторного запаха, забивающего дыхание и вызывающего рвотные позывы. (Тоже мне, вампирша… Точно гхырова!)
– Фел, присмотри за человеком! (Ага, присмотри – типа, не вздумай слопать, или оставь и мне пару литров?) А я за этой ненормальной! (Дипломатично…) – донесся до меня раздраженный голосок вампирши.
Догнать меня ей удалось лишь во дворе, где я стояла, тяжело привалившись к стене, и с наслаждением вдыхала такой восхитительно свежий и напоенный ароматами воздух. Дурнота медленно отступала, оставляя лишь неприятную тяжесть в голове и отвратительный привкус во рту.
– Ты чего, совсем свихнулась? Куда тебя понесло? Что ты тут забыла? – набросилась на меня блондинка. – Я тебе еду привела, а ты сорвалась непонятно куда! (Вот же неблагодарная!)
При упоминании о еде я как будто опять почувствовала этот ужасный навязчивый запах, и к горлу вновь подкатила тошнота.
– Я не могу это есть, – слабым жалобным голосом простонала я. – Меня от одного запаха воротит… (Эх ты… не вышла из тебя злобная новообращенная… )
Джейн скептически и как-то презрительно посмотрела на меня, (Ну да, типа: «Ты совсем того, или так, прикидываешься?») потом кивнула, соглашаясь с какими-то своими мыслями, и со словами: «Стой тут, никуда не уходи. Я сейчас вернусь», – мгновенно скрылась внутри замка.
Я же осталась стоять, медленно приходя в себя и восстанавливая в памяти недавние события. Идиотка! (Зато честно!) Как же я раньше об этом не подумала?! (Ты вообще редко используешь данную способность) Ведь обитатели этого замка отнюдь не вегетарианцы и, соответственно, решили «покормить» меня тем, что едят сами. (Скорее, бросили кость, как шавке, а у той аллергия, вот засада!) Если бы не моя странная реакция на запах крови, то я бы наверняка не сдержалась и убила того человека. (Можно подумать, он теперь вернется к нормальной жизни…) Невольно вспомнился эпизод на моем дне рождения, ставший началом конца. (Сколько пафоса….) Как Джаспер набросился на меня, потеряв контроль из-за пары алых капель, как все, кроме Карлайла, поспешно покинули комнату, боясь вдохнуть манящий аромат. (Так сама виновата… и не надо на других стрелки переводить!) Нет, только не это! (Действительно, какой касьмар!) «Не хочу быть монстром», – всплыли в сознании слова Эдварда. Монстром… (А по-моему, всего лишь симпатишной вампирушкой… на большее, увы, пока еще не тянешь)
Джейн вернулась в сопровождении мужчины, при одном взгляде на которого меня ледяной волной окатило ощущение опасности. (Ой, ненаглядный мой… уж видеть вас такое счастье, что и не приведи Господь!) Он двигался с необыкновенной даже для вампира ленивой грацией крупного хищника. (Необыкновенней тебя не бывает!) Это ощущение еще больше усиливалось при взгляде на перекатывающиеся под кожей мышцы, заметные даже несмотря на одежду. (Хорошее у тебя зрение… или тонкая у него рубашка… третьего не дано!) При этом он не выглядел накачанным, как Феликс. (Тюфяк!) Наоборот, рядом с верзилой он мог бы показаться обманчиво хрупким, но именно от него веяло вызывающим подсознательный страх ощущением силы и опасности. Стального цвета шелковая рубашка и черные брюки красиво облегали мужественную фигуру. (Прям-таки «мужественную»? Вот так действительно редкость!) Собранные в хвост волосы цвета ночи, холодное, волевое лицо с высокими скулами, хищно трепещущими крыльями прямого носа, жесткой линией подбородка и недобро сверкающими из-под темных бровей бордовыми глазами... (Да уж… картина не из легких… особенно про крылышки… интересно, а нимб у него в каком месте вырос?) Аро – вампир, что меня обратил. Вряд ли я смогла бы его не узнать или забыть, даже если б очень захотела. (Даже не мечтай!)
Подойдя, он окинул меня оценивающим взглядом и спросил обманчиво мягким голосом:
– Почему ты отказываешься есть?
– Не могу, – ответила я, упрямо сопротивляясь его подавляющей властности. (Пусть земля тебе будет пухом…)
Дальше я успела уловить лишь смазанное движение и вот уже оказалась прижатой к стене, подбородок больно сжимали твердые пальцы, заставляя поднять лицо и, не отрываясь, смотреть в затягивающую багровую бездну зло прищуренных глаз. Сознание окутал горько-пряный (Уточнение, сильно головой приложило, да?) аромат кофе и мускатного ореха.
– А знаешь, что происходит с вампиром, если морить его голодом? (Не знаю и знать не желаю!) – вкрадчиво шептал мне клокочущий сдерживаемой яростью голос, от которого волосы вставали дыбом. – Он сходит с ума, начинает бросаться на всех без разбора, превращается в опасное неконтролируемое животное. Думаю, тебе не надо напоминать, как поступают с бешеными псами. Хочешь повторить их судьбу?
Не в силах выдавить ни слова, я испуганно замотала головой, насколько позволяли стальные пальцы на подбородке. (Фактически – проигнорировала всемогущего вампира? Самоубийца!) Аро удовлетворенно ухмыльнулся (Какой догадливый…) и, слегка приподняв правую бровь, спросил уже чуть более спокойно:
– Так в чем дело?
– Я не могу… – жалобно пролепетала я, чувствуя, как дрожит мой голос. (Ути-пути-пути…) И торопливо продолжила, опасаясь новой вспышки гнева: – Меня выворачивает от одного только запаха, от одной только мысли, что придется это пить. Мне плохо…
Аро отпустил мой подбородок, брезгливо потер пальцы друг о друга, (А я думала, о Джейн, по идее, болтавшуюся где-то неподалеку…) слегка отстранился и задумчиво посмотрел на меня.
– Хорошо. Пошли, – не обращая внимания на мою реакцию, (Еще чего не хватало!) он развернулся и стремительным шагом направился к двери, ведущей в замок.
– Джейн, принеси донорской крови, – небрежно бросил он, проходя мимо застывшей чуть в стороне вампирши, и та немедленно исчезла, торопясь выполнить его распоряжение. (Ага… кабанчиком, так сказать…)
Я с трудом отлепила непослушное тело (Да нет уж, тушку!) от стены и на дрожащих ногах поплелась вслед за Аро, сверля маячившую впереди широкую спину ненавидящим взглядом. «Хорошо, что я не стала говорить о своем нежелании убивать, – мелькнула в голове неясная мысль, – точно прихлопнул бы, как муху, и не поморщился…» (Да нет, скорее бы довольно улыбнулся, как человек, наконец избавившийся от геморроя!)
Мы пришли в какую-то практически пустую комнату с обшитыми деревянными панелями стенами и каменным полом. Дойдя до забранного фигурной решеткой окна, Аро развернулся и уставился на меня тяжелым оценивающим взглядом. Как будто решал, стоит ли вообще со мной возиться или легче сразу прикончить. (Я бы прикончила…) Его губы мимолетно искривились в саркастической усмешке.
Я поежилась, но, взяв себя в руки, упрямо вздернула подбородок и с вызовом посмотрела в ответ. (Ой… ничему жизнь тебя не учит!) Секунды текли… Несмотря на сковывающий внутренности ужас, я не отводила взгляд. Плевать! (Главное, не ему в лицо!) Хочет убить – пусть убивает, но сломать себя я не позволю! (Да ладно… думаю, его твое мнение в данном конкретном вопросе интересовать не будет) На губах Аро появилась странная, какая-то удовлетворенная улыбка, (Помиловать… нельзя казнить…) и тут наш поединок взглядов прервала появившаяся в комнате Джейн. Она протянула ему пакетик с темно-красной жидкостью, который он небрежно бросил мне в руки. (ХАМ!)
– Пей. Если так не нравится запах, можешь задержать дыхание.
Я с изумлением посмотрела на машинально пойманную мной стандартную пластиковую упаковку с кровью. Будучи частой гостьей самых разнообразных лечебных учреждений, я не раз видела подобные, и эта ничем не отличалась. Даже маркировка была: А(II) Rh+. (Меню…) Что ж, это лучше, чем живой человек, по крайней мере, я никого не убью ради пищи. (Нашла чему радоваться) Задержав дыхание, я легко прокусила тонкий пластик и почувствовала, как по горлу катится густая солоноватая волна, туша пожар и принося облегчение. Но не успела я обрадоваться, как внутренности скрутил болезненный спазм. От резкой боли я как подкошенная рухнула на каменные плиты, в то время как мой желудок мучительно освобождался от только что выпитого. Боже, как мне плохо! (Ох, если не возьмешь себя в руки, тебе сделают ну ооочень хорошо!)
– Да… – услышала я над собой ненавистный голос. – Никогда не видел подобной реакции на человеческую кровь. (Ха, это ты с Белкой мало знаком… думаю все самое интересное по-прежнему ждет нас впереди)
«Самому бы тебе это испытать, сволочь!» (Какая добрая девочка!) – с бессильной злостью думала я, пытаясь встать, но ноги не слушались. (Вампир и тот калечный…) Единственное, что смогла, это приподняться на дрожащих руках и коленях и исподлобья взглянуть на своего мучителя. Аро стоял чуть в стороне – видимо, чтобы ненароком не испачкать свои замшевые туфли, и смотрел на меня с брезгливым любопытством. (А это вообще как?)
– Джейн, посади ее в машину и отвези в лес. Пусть попытается поохотиться на каких-нибудь кроликов, (ой-ой-ой…) ну или кем там еще питаются вегетарианцы, – при этих словах он презрительно ухмыльнулся. – С вами поедет Феликс, чтобы это чудо не сбежало. (Не дождешься! Чудо – твое! Тебе и расхлебывать!) О результатах доложишь.
Аро повернулся на каблуках и направился к выходу. Не оглядываясь, небрежно бросил настороженно замершей у двери подчиненной:
- И переодень ее, что ли. (Какие мы заботливые!)
Проводив его ненавидящим взглядом, я бессильно опустила голову. Руки подкашивались, и приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтоб не упасть в дурно пахнущую бурую лужу, неопрятной кляксой растекшуюся по серым каменным плитам. (Свинья! Зачем пол испачкала?) Сквозь шум в ушах я услышала цокот каблучков, и в поле моего зрения появились изящные туфельки.
– Ты как? – сочувственно спросила Джейн, приседая рядом со мной на корточки.
– Жить буду, – хрипло прокаркала я и закашлялась. (Оптимистично, учитывая твой новый статус!)
– Ты пока приходи в себя, а я быстренько найду для тебя какую-нибудь одежду, и поедем, – как ни странно, в голосе вампирши чувствовалось искреннее сострадание и забота, за что я была ей очень благодарна.
Вскоре перестук каблучков затих где-то вдалеке. Что ж, надо вставать. Задержав дыхание, чтобы не чувствовать этого омерзительного запаха, и все же ощущая его где-то на корне языка, я с трудом начала подниматься. (Вот так всегда, у всех нормальных людей, и не людей, кстати, тоже, неприятный запах всегда на кончике языка… Но у тебя ведь все через «ж»… эх!)
Через полчаса я, одетая в джинсовые шорты и белый трикотажный топик, (Недолго ему быть таковым…) сидела на переднем сиденье просторного автомобиля совершенно футуристического вида. Машина, похожая на кусок оплавленного золота, стремительно неслась по залитой солнцем дороге. Джейн была за рулем, а сзади устроился довольный как слон Феликс. Судя по его масляному взгляду, того несчастного он употребил «по прямому назначению», но злиться на жизнерадостного здоровяка не было сил. Мной овладела апатия. (Ой, неужто соскучилась по подружке?) Я рассеянно смотрела сквозь тонированное стекло на проносящиеся мимо зеленые холмы и ровные квадратики полей и думала о своей нелепой жизни. Правильно Эдвард меня бросил. (Эх, коротковаты ручонки-то… а жаль!) У меня все не как у людей – сплошное недоразумение. (Не… это карма!) Даже вампир из меня какой-то неправильный получился… (От тебя глупо было ожидать чего-нить иного!)
Хотя, если б я была нормальной, то наверняка убила бы того человека. А после такого я никогда не смогла бы посмотреть в глаза возлюбленного, став воплощением его самых страшных кошмаров… Ведь он всегда боролся с собой, стараясь победить живущего внутри монстра, чтобы не причинить никому вреда. Я грустно улыбнулась. Что ж, теперь у меня не очень большой выбор вариантов ближайшего будущего: удача - и я осваиваю охоту на животных и становлюсь вегетарианкой, как Каллены; или провал - и меня ждет смерть с безжалостными багровыми глазами. Третьего не дано. (А на кой тебе третий… хватай первый и наслаждайся жизнью!)