Pov Аро

Я с раздражением проводил глазами быстро растворившийся в полумраке коридоров тонкий девичий силуэт.
И что на меня нашло? К чему была эта глупая откровенность?
Только жалости от подчиненных мне еще не хватало!
Я стиснул зубы и постарался вернуться к прерванному чтению, но смысл слов, начертанных каллиграфическим почерком на старом пергаменте, упорно ускользал от меня, а мысли то и дело возвращались к этому странному полночному разговору…
Не надо было позволять себе терять контроль над ситуацией и собственными эмоциями! Правда, я совершенно не ожидал встретить здесь кого-то в столь поздний час. Поэтому и позволил себе несколько расслабиться и погрузиться в подернутый легкой дымкой ностальгической грусти мир, наполненный шелестом перелистываемых хрупких страниц списков с рукописей Октавиана, мягким светом горящего камина и такой знакомой еще из человеческой жизни терпкой свежестью дыма можжевеловых и дубовых поленьев.
И вот результат…
Поймав себя на том, что уже десятый раз бездумно прочитываю одну и ту же фразу, я раздраженно захлопнул книгу. Настроение читать совершенно пропало, а освещенная теплыми всполохами горящего камина пустая библиотека потеряла большую часть своего таинственного очарования. Как будто нежданная ночная гостья, нарушив хрупкое равновесие, унесла с собой какую-то важную составляющую благотворной гармонии этого зала…
Я криво усмехнулся: «Вот так вот, стоит лишь на пару лет изменить своим привычкам, и уже не знаешь, с кем можно столкнуться в излюбленном месте отдыха. Впрочем, не я один оказался обескураженным этой полночной встречей…»
Вспомнилось выражение задумчивой сосредоточенности на лице Изабел, уверенно и бесшумно скользящей вдоль книжных полок. Как она вздрогнула, чуть не выронив выбранную книгу, при звуках моего голоса. И смесь озорного лукавства и детского восторженного любопытства, золотыми искорками вспыхнувших в еще мгновение назад испуганных черных глазах…
Хм… А обычно Изабел меня боялась. Как будто внутренне сжималась от ужаса, даже когда дерзко не отводила взгляд или, единственная, кроме Кая и Маркуса, осмеливалась спорить, отстаивая свою точку зрения. Что уж вспоминать о моих попытках просто поговорить с ней. А ведь с другими представителями клана она общалась весьма непринужденно, даже с Кайусом, никогда не отличавшимся легкостью характера, не говоря уж о членах свиты или простых боевиках.
Но сегодня все было совершенно по-другому. Как будто забыв о своем страхе, Изабел сама заговорила со мной, даже отважилась шутить. При воспоминании о ее нелепом вопросе и задорном ехидстве, светящемся в необычных глазах девушки, губы тронула невольная улыбка: «Нашла же о чем спросить!». И ведь ее дерзость и непосредственность не вызвали ни малейшего раздражения, наоборот, мне вдруг захотелось продлить этот момент и продолжить нашу странную ночную беседу. Не отдавать приказы, не просчитывать возможные последствия каждого неосторожного слова, а всего лишь поговорить, просто так, ни о чем…
И черт меня дернул учить ее жизни! Чем так зацепили меня эти наивные пафосные слова о любви? С чего это вдруг меня потянуло на никому не нужную откровенность?! Зачем-то совершенно по-глупому раскрылся перед девчонкой, позволив ей заглянуть, куда не следовало, да еще и спугнул…
Досадливо поморщившись, я устало потер лоб. Не стоит заострять внимание на подобных мелочах. Изабел достаточно умна, чтобы оставить при себе все, что успела напридумывать.
Жаль лишь, что я так бездарно упустил столь прекрасную возможность вызвать ее на откровенный разговор, узнать ее мысли и разгадать наконец уже который год будоражащую мой разум загадку по имени Изабел…
Подняв взгляд, я задумчиво посмотрел на пылающий в камине огонь. Красно-оранжевые языки пламени, взвиваясь и опадая в причудливом танце, сплетались в знакомые силуэты, как будто рисуя на алом холсте сменяющие друг друга картины, пробуждающие непрошенные воспоминания:
Болезненно худая человеческая девчонка, настороженно замершая перед троном…
Новорожденная вампирша, со страхом и вызовом смотрящая на меня…
Горящий лихорадочной решимостью взгляд прижатой к стене тренировочного зала упрямицы. Ее жизнь висит на волоске, но она все равно не желает сдаваться и отчаянно твердит: «Я могу помочь»…
Ощущение хрупкого женского тела в моих руках, и изможденное, но от этого приобретшее особую, какую-то одухотворенную красоту лицо девушки, выскочившей из-за поворота коридора и буквально влетевшей в мои объятия. Она тогда торопливо пробормотала пару извинений и унеслась на очередную тренировку, похоже, даже не поняв, с кем столкнулась…
Сумасшедший коктейль из уверенности в своей правоте, дерзости, мольбы и надежды на мою поддержку в глазах молодой воительницы, просящей доверить ей воспитание укушенной вампиром девчонки, которую она притащила из рейда…
Изабел…
С одной стороны, она была как открытая книга, в которой легко читались чувства, эмоции и устремления молодой неопытной девушки, а с другой – на протяжении всех шести лет ее пребывания в замке она продолжала оставаться загадкой, запутанной головоломкой, которую я так и не смог разгадать.
О… как нестерпимо мне порой хотелось узнать, что творится в ее гордо вскинутой темноволосой головке! Но мой дар оказывался бессилен перед абсолютной ментальной неуязвимостью девушки. А ее необъяснимое поведение и странные, обескураживающие поступки порой просто ставили в тупик.
Она не вписывалась ни в одни существующие рамки и, как будто специально, раз за разом опровергала все сложившиеся за столетия стереотипы одним своим существованием.
Не по годам зрелая и самодостаточная, Изабел, в отличие от большинства своих сверстников, никогда не боялась брать на себя ответственность за свои решения и поступки.
Она была абсолютно равнодушна как к материальным благам, так и ко всяческим проявлениям собственного статуса. За шесть лет даже комнату поменять не удосужилась, хотя давно могла претендовать на более обширные апартаменты.
И это ее странное, иррациональное стремление помочь, защитить тех, кого она считала своими близкими. Даже несмотря на собственную слабость и беспомощность…
Ведь именно из-за этого Изабел с такой настойчивостью и самоотверженностью добивалась своего включения в боевой отряд. Хотя могла бы спокойно и беззаботно жить в Вольтерре, ни в чем не нуждаясь.
А как легко и необыкновенно быстро девушка смогла войти в клан, завоевать доверие его членов, обычно весьма настороженно относящихся к новичкам. Причем она не прилагала к этому никаких особенных усилий, не старалась всем понравиться или сойти за свою, просто оставалась самой собой. Смелая, гордая, целеустремленная, не делающая различий между простыми боевиками и членами свиты, готовая всегда прийти на помощь и, в то же время, не позволяющая садиться себе на шею, Изабел не оставила равнодушным никого. Суровые, закаленные в боях ветераны вроде Антония оберегали девушку с какой-то отеческой заботой. Рядовые бойцы относились к ней, как к надежному другу, которому можно доверить спину. Джейн готова была ради подруги убить любого. Деметрий видел в ней сестру. Феликс просто души не чаял в «малышке Из». Алек, обретший, наконец, благодаря девушке свою пару, испытывал к ней искреннюю благодарность… Она буквально околдовала всех.
И даже ее необычная диета не стала препятствием. Ведь, несмотря на пагубное влияние лицемерного «человеколюбия» Карлайла и свою природу истинной «вегетарианки», Изабел смогла не только смириться с сущностью окружающих ее идеальных хищников, но и понять и принять ее. Иначе как объяснить тот факт, что она даже не пыталась навязать своей воспитаннице «вегетарианское» мировоззрение и сразу предложила Челси питаться донорской кровью?
И в то же время, несмотря на обилие друзей и приятелей, Изабел была невероятно одинока, и в темной бездне ее необычных глаз порой мелькала бесконечная тоска. Особенно когда девушка думала, что ее никто не видит… И все из-за этой ее странной, необъяснимой преданности тому мальчишке…
«Женщина и преданность, – губы сами собой скривились в скептической усмешке, - мне всегда казалось, что это взаимоисключающие понятия. Нет, конечно, в устойчивых парах, когда после нескольких веков совместного существования в результате многочисленных взаимных притирок партнеры в буквальном смысле становятся единым целым, измены – явление достаточно редкое, хотя и возможное. Стоит только вспомнить «невинные» похождения Хайди… Большинство же женщин от путешествия по чужим постелям удерживает лишь страх неминуемой расплаты. Взять хотя бы ту же Бьянку…» - мысль о любовнице заставила брезгливо поморщиться. В последнее время она стала совершенно невыносима, буквально изводя меня своими наполненными желчью и ядом мыслишками и абсурдной, совершенно безосновательной ревностью. А тут еще и ее просто безобразное поведение при встречах с Изабел… Нашла кого записать в соперницы!
Неужели эта дура не понимает, что я никогда не стану смешивать работу и удовольствие? Сиюминутная слабость не стоит испорченных отношений и нездоровой атмосферы внутри ближайшего окружения.
Да и Изабел… Девушка совершенно не интересуется чем-то подобным. За шесть лет, проведенные в клане, она заработала репутацию недотроги, не заведя не только ни одного более или менее длительного романа, но даже короткой интрижки, умело держа дистанцию и ловко переводя возможных ухажеров в разряд приятелей. Как будто все еще хранила верность Эдварду Каллену. И ладно бы только хранила…
Золотисто-оранжевые искры взвились горячим, яростным роем потревоженных пчел, когда я с каким-то непонятным раздражением стал ворошить кочергой пламенеющие головни, вспоминая нелепые самонадеянные попытки Изабел втайне от клана найти мальчишку. Все ее детские методы конспирации и упорство, с которым она вела свои напрасные поиски...
Вот что Изабел нашла в этом неудачнике, который не только не смог понять, какое сокровище попало к нему в руки, но и не сумел ни обратить девушку, ни уберечь от других вампиров, хотя, судя по воспоминаниям Элеазара, именно для этого ее и оставил?! Чем же этот жалкий слюнтяй, все это время упивающийся своими «страданиями» на Аляске, сумел так привязать к себе столь сильную и неординарную девушку?! Чем заслужил подобную преданность?!
Что-то лопнуло в моих руках с тихим металлическим звоном. Я недоуменно посмотрел на свои ладони, сжимающие искореженные обломки, еще недавно бывшие кочергой - настоящим шедевром кузнечного искусства, верой и правдой прослужившим более четырехсот лет.
«Что со мной? Откуда эта дикая первобытная ярость? Неужели я ревную?»
Я раздраженно поджал губы и с непонятной злостью отшвырнул от себя свидетельство внезапной вспышки гнева. Искореженные куски металла с явственно различимыми следами моих пальцев со звоном покатились по паркету.
«Глупости! Конечно, нет! Я просто не хочу, чтобы «вегетарианцы» опять замусорили голову Изабел своими бредовыми идеями о недопустимости насилия и сверхценности любой жизни! Она только-только начала избавляться от подобных глупых предрассудков, и позволить все разрушить я не могу. Мне нужны воины, а не проповедующие всеобщую любовь святоши!»
Именно поэтому я, показав Элеазару Челси, намеренно сделал так, чтобы он ни в коем случае не пересекся с ее «воспитательницей», не желая, чтобы глава клана Денали неосторожным словом или мыслью раскрыл местоположение Изабел. Хотя, конечно, старый соратник мог бы многое поведать о необычном даре девушки…
Поэтому ввязался в эту интригу с детективами, поручив Хайди с помощью денег и дара убеждения склонять их к сотрудничеству или тихо убирать самых настырных.
«Да, - твердо сказал я себе, - я просто не хочу упускать из своих рук столь перспективный и эффективный инструмент. И ничего больше».
«Так ли это на самом деле?» - всплыл в сознании тихий вопрос.
Невольно вспомнился сегодняшний полночный разговор и то теплое, мягкое чувство какой-то странной нежности, которое я испытал, заглянув в наполненные внутренним светом колдовские глаза со вспыхивающими в них золотыми искорками…
«Опасно врать самому себе», - осуждающе прошелестел внутренний голос.
Я раздраженно тряхнул головой, рывком поднялся из кресла и, бросив на стол массивный фолиант, вышел из библиотеки.
Быстрая ходьба по знакомым до мелочей коридорам как всегда успокоила меня. Я уже не понимал, что меня так взбудоражило. Пора было заняться делами, а не пытаться анализировать какие-то надуманные чувства. Девчонка, наверное, уже и думать забыла о нашем разговоре – сидит и наслаждается поэмой Данте или гоняет по предрассветным дорогам на своем железном монстре. Мне же тем более не к лицу предаваться бессмысленным фантазиям… Но Бьянку давно пора поставить на место.