«Эдвард!» Вероятно, это было не так беззвучно, как я предполагал.

Тем не менее, я сделал вид, что ничего не сказал, повернувшись обратно. Мои близкие уставились на меня, безмолвный шок застыл на их лицах, и мысли мелькали с нереальной скоростью, настолько быстро, что я не мог разобрать ни слова, и это вызывало у меня головную боль. «Ну что?» Мое лицо было непроницаемым; я видел это в их мыслях.

Эммет заговорил первым. «Ты не можешь так считать! Ты не можешь просто желать смерти!» Я знал, что этот парень – движимый тревогами вампир, но это ненормально! Беспокойный вампир! Это нечто патологическое!

Во мне вновь что-то вспыхнуло – еще один приступ ярости, который Джаспер попытался ослабить с помощью своих способностей, но ему не удалось остановить меня, я прошипел: «А что если я хочу? Что вы можете с этим сделать?»

Я произнес эту фразу риторически, в ответ на необоснованные обвинения, которые они мысленно формулировали. Но конечно же, они все решили, что я действительно могу захотеть себя убить в любую секунду.

Реакция Розали была предсказуемой, впрочем как и всегда. Когда она сталкивалась с чем-то таким, что пугало ее сильней всего на свете, она приходила в ярость и начинала ругаться и кидать оскорбления. «Эгоистичный, испорченный –». Глупый, дурацкий вампир! Мысленные оскорбления опережали слова, соскальзывающие с ее губ.

«Глупый, дурацкий вампир», - процитировал я ее. Я приблизился к ним еще на несколько шагов, пристально разглядывая ее и пытаясь остановить поток ее оскорблений. «Да, Розали, я знаю. И что?»

Вместо нее ответил Эммет. «Мы твоя семья! И это значит, мы просто обязаны знать о подобных вещах! И это также значит, что ты должен нам о них рассказывать!» В особенности, если ты хочешь причинить себе вред! Это плохо! Тебе нужна помощь, а не твое тупое одиночество и тишина!

Я не знал, почему мой гнев настолько силен; может быть, из-за мысли о том, что весь этот спор разразился, потому что я настаивал на том, что Белла должна остаться человеком. Мысли о том, что они хотели видеть ее вампиром, было достаточно, чтобы я пришел в бешенство.

«То есть, вам просто нужно знать, что я склонен к суициду?» То есть вместо того, чтобы ждать, когда я направлюсь к Вольтури или сделаю еще что-нибудь настолько же опасное, они хотят знать заранее, что я действительно рассматриваю возможность умереть?

Как только я произнес эти слова, я удостоверился, что они меня действительно обвиняют. Элис завизжала, Розали же просто-напросто яростно сжала кулаки; Эммет изумленно на меня уставился, а глаза Карлайла округлились, и он положил лоб на руки. Джаспер пытался всех успокоить, но сам уставился на меня с напряженной тревогой в темнеющих золотистых глазах.

А у Эсме от ярости и паники чуть глаза из орбит не вылетели. «Он это признает! О Боже, Карлайл, он признает!» Мой первый ребенок хочет умереть! Что я должна тут делать? Я не знаю, что делать!

Мне определенно не следовало этого говорить. Я «мирно» поднял руки – жест «капитуляции» – и попытался сделать так, чтобы гнев не пробрался в мой голос. «Я ничего не признаю, я просто –».

«Нет, это не было сарказмом, Эдвард, и если ты осмелишься сказать, что ты вложил в свои слова сарказм, то я…тьфу!» Я не собираюсь вести себя хорошо – я тебя ударю. Выпалила Элис; могу поклясться, что сейчас в ее глазах стояли бы слезы, если бы она могла плакать. Да и Эсме сейчас бы безоглядно расплакалась.

Однако, мне самому пришлось выводить всех из мрачного настроения и переносить центр внимания с моей персоны на разговор, который был у нас до этого. «Тогда я жду, Элис. Потому что это было сказано с сарказмом».

Она стукнула меня по руке так сильно, как только могла – что все же оказалось неслабым; однако, я мужчина, это значит, как вампир я сильнее. Женщины, в свою очередь, более гибкие и грациозные в отличие от вампиров-мужчин, поэтому обладают неоспоримыми преимуществами при побегах и бесшумной охоте.

«Не надо шутить подобными вещами, Эдвард, особенно, когда речь идет о тебе!» Ты мой брат, и я не позволю тебе думать подобным образом! Она зарычала на меня, пробиваясь через мои руки, которые сомкнулись на ее кулаках, чтобы удержать ее. Казалось, что Джаспер вот-вот прыгнет в сторону Элис – либо, чтобы помочь меня пересилить, либо чтобы самому схватить ее кулаки, он никак не мог решить.

Наконец, мне удалось оттолкнуть ее – насильно – и я упрямо свесил руки. Разговор вышел из-под контроля; пришло время вновь его обуздать. «Вернемся к теме», - громко объявил я, не обращая внимания на едкий гнев на их лицах. «Мы говорили о том, что Белла не станет вампиром, а не обсуждали мои суицидальные наклонности».

Розали зашипела, подняв руки вверх. «Из-за твоих «небольших» наклонностей ты не хочешь, чтобы она стала твоей – твоей ровней, твоей любовью!» И это полный идиотизм! Ты невыносимый женофоб!

«Фантастические слова для «демонического пребывания на Земле», - сухо бросил я в ответ. Это был безопасный спор, один из споров, которые так часто случались в нашей семье, когда моя семья пыталась понять причины моей холодности.

Конечно, они никогда не могли понять, о чем я думаю. Это неписаное правило в нашей семье – никто не понимает. По современным стандартам, я был взбунтовавшимся подростком – ну что же, так я лучше справлюсь со своей ролью в мире людей, так ведь?

Эммет скрестил руки и устало на меня посмотрел. «В чем твоя проблема? Почему ты не хочешь, чтобы она стала одной из нас?» Я вовсе тебя не дразню, Эдвард; я на самом деле имею это ввиду. Ты должен желать быть с ней любым способом, даже если ты сдерживаешься. Что заставляет тебя думать, что тебе не нужно, что ты не можешь обратить ее?

«Потому что она может отлично убивать людей? Потому что такое существование – сущий ад? Потому что это того не стоит?» Выпалил я одним духом. Если бы такое было возможным, они бы бледнели при упоминании каждой последующей причины.

Наконец, я увидел, что они начинают осмысливать мою точку зрения. Не осознавая, что происходит что-то подозрительное, я продолжил – я говорил все, что приходило мне на ум. «Выбирайте- у меня тысячи причин, по которым не нужно становиться вампиром, и еще тысяча планов для…»

Прежде, чем я успел сказать еще что-то, я кое-что уловил в мыслях Джаспера и моментально закрыл рот, как только понял, что он изо всех сил пытается направить на меня волну доверия. Свирепо взглянув на него, я прошипел: «Не делай этого».

Он лишь пожал плечами, без каких бы то ни было извинений, но нахмурился, и тут же в его мыслях отразился тот же самый вопрос, что мучил всех в этой комнате. «Планы? Какие планы?»

Я замолчал, ни секунды не сомневаясь. Хватило и того, что мой «брат» пытался заставить меня безостановочно говорить о том, что меня тревожит, я мог сказать что-то, о чем никто не знал.

Никто из них никогда не должен узнать, насколько серьезно они должны были отнестись к моим «суицидальным наклонностям». Если бы мои близкие были действительно такими наблюдательными, как они думали, они бы заметили это раньше.

Все знают только то, что я ненавижу, кем являюсь. Я питаю отвращение к тому, что не могу спать, что мне приходится пить кровь, что я не могу выходить на солнечный свет на людях, что я способен слышать человеческие мысли…

Причины бесконечны. Мысли, которые появлялись у меня в голове, когда я слышал мысли других людей, моя семья никогда бы не смогла понять. Если бы они знали, как я тоскую по человеческой жизни, они бы уже давно заметили признаки того, что я хочу умереть.

Поскольку сейчас моя жизнь принимала такой драматический оборот, все было еще хуже, чем когда-либо. В моем сердце и мыслях, я не мог поверить, что эта человеческая девушка, эта Изабелла Свон, действительно заставила меня почувствовать себя…живым.

Спасибо всем, кто комментирует и оценивает;)