Я расталкивала тьму вокруг, стараясь вернуться в сознание. Мне было необходимо знать, что с Валерой, о каких пулях говорил Данил. Я поборола свою усталость, поборола все обезболивающие, что дали мне ребята, и разлепила глаза. Беспокойство за любимого придавало мне сил. Я резко села, голова будто разорвалась на миллион кусочков.
— Что с тобой? Я могу помочь? Тебе больно? — хрипела я, пытаясь сфокусировать взгляд.
Когда мне это удалось, то я в панике стала рассматривать его. На первый взгляд, все было нормально, но я не видела спину. Мне бы встать и рассмотреть все, что не видно с этой стороны... Я было подалась вперед, но не рассчитала силы и завалилась на бок. От беспомощности и бессилия я беззвучно заплакала.
«Я должна была сразу спросить, что с ним! Ему больно, а я думала только о себе!»
Ребята не ожидали от меня такого. Женя выронил не до конца доломанную ножку и с открытым ртом наблюдал над моей полуистерикой. Данил замер с каким-то прибором в руках в двух шагах от нас. Александр Александрович хотя и смотрел сначала удивленно, но очень скоро на его лице заиграла умиленная улыбка понимания. Валера сразу понял, в чем дело, и стал шептать:
— Милая, со мной все в порядке. — Он заботливо положил меня обратно, стараясь не причинить мне новой боли. — Все хорошо, моя девочка. Данил оговорился. — Муж посмотрел в сторону друга с укором. — Все будет хорошо. Отдыхай, любимая. Тебе это нужно. Я в порядке.
Он аккуратно смахивал мои слезы, пока я успокаивалась. Мой Ангел становился слишком эмоциональным рядом со мной, и в его глазах снова стояли слезы. Мне казалось, что они приобрели красный оттенок. Причину этого я не смогла понять. Или, быть может, мне казалось, что, когда мы расписывались, слезы были самыми обычными.
— А почему, когда ты был в ЗАГСе, у тебя были прозрачные слезы? — шепотом спросила я, закрывая глаза.
Этот вопрос сам собой сорвался с моих губ. Я не сразу поняла, что сказала это вслух.
— Что? — удивленно переспросил он.
— Ты понял вопрос, — одними губами сказала я, уже совершенно теряя контроль над своим голосом и телом.
— Тебя сейчас это интересует? — с сомнением в голосе спросил он меня.
Я открыла один глаз.
«Раз спросила — значит да!»
— Это были не слезы, а капли, которые мы закапываем, чтобы третье веко не снимало линзу, — пояснил любимый. — Когда эмоции нахлынули, инородная влага пыталась придерживать их.
Кажется, я была удовлетворена ответом.
«Что-то сломано, что-то отбито. Жаль, что я не учила биологию в школе», — попыталась я определить, что именно у меня болит, перед тем как отключиться.

«Ты должна жить нормальной жизнью. Найти себе хорошего человека, который разделит свою жизнь с тобой и подарит тебе радость. Родить ему ребенка, неважно кого — мальчика или девочку. А я навсегда останусь твоим ангелом. Я не уйду от тебя, пока ты этого не захочешь. Просто в своих молитвах я буду упоминать еще и их. Не стоит ждать того, чего никогда не будет».
Надпись на экране становилась все больше и больше, пока меня окончательно не ослепила яркая вспышка.
«Приятные воспоминания после приятного дня»,— вздохнула я, припоминая произошедшее и в тот день, который я прорыдала, и сегодня, когда меня впервые подстрелили.
Я открыла глаза. Мы все еще летели. Значит, я была без сознания меньше трех часов. Это было странно, ведь действие обезболивающих таблеток не должно было пройти так быстро. Или это какие-то неправильные таблетки.
— Как ты? — спросил меня Валера, подавшись вперед.
Любимый был уже в другом костюме.
«Значит, все-таки обманул», — с горечью подумала я.
— Я нормально, — прошептала я. — Ты обманул? В тебя попали?
Он с сомнением на меня посмотрел, я читала на лбу Валеры противоречивость его возможных ответов.
— Да, но ничего важного не задето, — быстро проговорил он.
— Уже очнулась? — удивленно спросил клиент.
— Да, — сказал Валера, повернувшись к нему.
Александр Александрович сидел перед ноутбуком. Женя с интересом смотрел на меня из дальнего угла салона. Данил же сидел на полу, потому что свободных кресел из-за меня и Ангела больше не было.
— Может, меня все-таки посвятят в план? — спросила я, стараясь отвлечься от переживаний за мужа и от прислушивания к своему раненному телу.
— Так как? — Мой муж посмотрел на Александра Александровича.
— Думаю, что стоит попробовать объяснить, — ответил тот со вздохом. — Как ты уже знаешь, Аня, за проектом ребят стоят очень большие люди и очень большие деньги. В нем работают около десяти тысяч человек, которые дали подписку о неразглашении; что с ними будет в обратном случае, ты, наверное, понимаешь. То, что ты узнала от Валеры это в сети, само по себе удивительно, а уж продолжение вашего общения — вообще чудо. Ринат Сабирович пытался и тебя, и этого типа, — он жестом указал на Валеру, — переубедить. Ведь те фото с изображениями ребят были предупреждением, а не испытанием болью, как вы подумали.
— Это я все понимаю, можно конкретней? — попросила я.
— Не торопись, — улыбнулся клиент. — Ты помнишь тот момент, когда я выкупил ребят?
Я кивнула.
«Как же не помнить! Ангел и Братишка тогда почти сутки стояли перед празднующим руководством и его гостями. Проект удался!» — мысленно я трижды сплюнула на пол желчью.
— Так вот, после того как мне рассказали, что у ребят есть ты, я не поверил, что ты знаешь правду. Я думал, что Валера тебе что-то обещал: домик в деревне и кучу детишек, ну или что там еще обещают нынешним девицам. Но потом, когда моя жизнь стала слишком сильно переплетаться с жизнью Валеры и Данила, стало очень трудно игнорировать тот факт, что ты действительно ЕСТЬ у них. Боже, ты ведь преданно сидела в сети и ждала новостей от своего Ангела даже после его долгого отсутствия! Почти два месяца, насколько мне не изменяет память…
— Восемь недель и три дня, — уточнила я на автомате.
Женька присвистнул, он таких подробностей не знал. Он появился несколько позже, чем все произошло.
— Я видел, как ему больно оттого, что он не знает, ждешь ли ты его, а если ждешь, что ты думаешь о нем, о том, что его нет. А еще я… Извини, но я читал твои сообщения. Их все читали... Я не оправдываюсь, но пишешь ты красиво и чувственно....
«Я так и знала», — подумала я обреченно, понимая, что мои чувства были посмешищем для слишком многих людей на проекте.
— Я видел, как ты упрямо надеешься, упрямо веришь в то, что вы будете вместе. Даже когда Валера тебе прямым текстом говорил о том, чтобы ты шла дальше, чтобы перестала оглядываться на него, ты продолжала твердить о чуде. Ты не просто любила и раскрывалась перед своим Ангелом все больше — ты поддерживала Данила и мою дочь, потом, когда появился Женя, и его тоже. Смею предположить, что если бы Антон все же добрался до сети, то ты и ему бы помогала справиться с его проблемами… А затем Саша с Данилом наворотили дел. — Александр Александрович поджал губы на мгновение, как это обычно делают недовольные отцы, но это было ненадолго. Он быстро взял себя в руки, пряча свое волнение за дочь. — Саша прекратила переписку, но ты спрашивала о ней у Валеры, беспокоилась за Данила... Я не представляю, как тебе было больно знать о том, что случилось! Но ты скрывала это, сорвалась лишь однажды. Ты рассказала тогда, что завидуешь близости ребят, ревнуешь к тому, что они хотя бы раз посмели прикоснуться друг к другу как влюбленные, а у тебя такого никогда не будет. И, если честно, это стало одной из причин, почему я не дал им убить Данила. Я был восхищен твоей уверенностью в силах моей дочери, когда ты узнала об изменениях, произошедших в ее организме. — Он снова замолчал, понимая, что вновь вернулся к разговору о своей семье. Немного помолчав, мужчина продолжил: — Ты не обвиняла никого на проекте за разлуку, ты лишь молила о частичке любимого, о небольшом счастье для него. Ты думала, что говорила в пустоту, но тебя слышали. В его глазах ежедневно я видел и твою боль тоже. Он никогда не говорил никому, каково понимать, что ты медленно без него сгораешь, и не делать ничего, кроме как говорить с тобой… о жизни, о вере, о музыке… — Мой муж удивленно смотрел на откровенничающего мужчину так, словно видел его впервые. Что-то в поведении Александра Александровича было необычным. Возможно, откровения такого рода действительно не входят во взаимоотношения «большой босс — начальник службы безопасности». — Поверь, Валера сделал очень много доброго. Он не раз спасал мою семью от неминуемой гибели, и я благодарен ему за это. Ваша встреча — лишь малая часть из того, что я должен сделать.
«Теперь я знаю, почему вы на это пошли», — не до конца поверив столь эмоциональной речи, я мысленно кивнула.
— Я придумал очень странный и довольно-таки сложный план. Моя жена несколько не понимает моего отношения к ребятам, но не стала сильно возражать. Ребята все, естественно, были «за». — Он хмыкнул и добавил: — Все, кроме Валеры. Он сомневался.
— Я не зря сомневался, — сказал Ангел, с грустью глядя на меня.
— В общем, в Москве в течение одного–двух дней мы сделаем тебе новый паспорт с новой фамилией и старым именем. Все это время ты не будешь появляться на людях совсем, зато Валера будет с тобой. В твоем нынешнем состоянии это несложно, — вздохнул клиент. — Потом я найму тебя на должность личного секретаря. Первый месяц поживешь отдельно, Антон уже должен был найти тебе квартиру подальше от моего дома, но близко к офису, чтобы не вызывать лишних вопросов. Твое лицо хоть и знакомо всем на проекте, но документы проверять никто не кинется. Этот вариант разоблачения мы предотвратим в самом начале, поддерживая переписку с ваших аккаунтов. Если все сложится, как мы задумали, раз в неделю, — он запнулся, — или как получится, ты будешь видеться с мужем.
— Тогда зачем свадьба?
— Мы надеемся максимально вовлечь тебя в мою работу, ведь тогда придется охранять и тебя. Деловые и ценные бумаги, экономические подсчеты, да и ты сама будут даже с первого взгляда на наше сотрудничество заметны. Затем ты переедешь ко мне в дом, благо пустых комнат в нем много. Если… Нет, не так. Когда все раскроется, я легко смогу доказать, что ты мне необходима, и тебя просто включат в проект.
— Просто? — не поверила я.
— Думаю, что есть неточности и корректировки плана будут, но мы надеемся на лучшее. Ты с нами? — сказал Данил.
— А не поздновато вы меня спросили? — попробовала засмеяться я, но боль заставила меня передумать.
— Мне казалось, что ты будешь согласна, — сказал Александр Александрович.
— Я согласна, но зачем вы хотите, чтобы в сентябре я поехала на сессию?
— Это я настоял на этом, — признался мой муж. — Я не хочу, чтобы ты потратила свое время зря! И твои мелкие проблемы все же стоит решить… Одну я тебя точно не отпущу!
— А мои родители? Что вы сказали отцу? Возможно ли дальнейшее общение? Что вы насчет этого решили?
— Папа твой знает, что ты уехала в Москву, что связь с тобой только через интернет. Я ему дал свой номер телефона, в случае беды или важного события он мне позвонит. С мамой все проще: к сентябрю, когда ты поедешь на сессию, я, правда, пока не знаю, с кем из ребят, — лукаво улыбнулся Александр Александрович, — мы попробуем вылечить ее от алкоголизма. Со временем найдем ей работу, может, поближе к Москве перевезем.
Я промолчала. Я смотрела на любимого человека, ради которого отказалась от всего, что мне было ненавистно и дорого. Я ступила на зыбкий путь сомнений в будущем и риска, который настиг меня уже в настоящем. Но я любила его. Я знала, что мои близкие в безопасности, пока остаются в неведении и вдалеке от происходящего. Я знала, что рискую только собой. И все, что я чувствовала, — это счастье и спокойствие, несмотря на то, что стали болеть полученные раны, а намеченный план был слишком прост, чтобы оказаться безошибочным.
«Он — мой, а я — его».
Закрыв глаза, я почувствовала, как мой Ангел сжал мою правую руку.
____________________________________________________________________________________
Буду рада увидеть ваши отзывы на форуме!