Эта информация немного сбила меня с толку. Если Анжела просто подарок судьбы, как и другие девчонки, то у Эдварда не возникло бы проблем переспать с ней. С другой стороны у меня были такие же проблемы с Гарретом. Каждый раз, когда он заводил разговор о сексе, я делала ему минет. Никакой парень не откажется от минета, это словно один из неписанных законов, словно солнце всегда восходит на востоке. Гаррет хороший парень, мне просто не хотелось заниматься с ним сексом, потому что я знала, что это не будет ничего значить.

И я, так же, как и Анжела, жду ответов Эдварда.
Когда мы возвращаемся в бухту, мы обедаем, а после планируем покататься на камерах. Мы привязываем две большие камеры к задней части лодки, и они сталкиваются, пока я тяну их за собой. Меняя друг друга в лидерстве, в то время, как я веду лодку, сидя на парочке спасательных жилетов, чтобы лучше видеть через лобовое стекло.

– Эй, я хочу вести лодку, – говорит Эдвард.
Он наклоняется над сиденьем рядом со мной, и мы все ждём, пока Элис сядет в одну из камер. На нём тёмные очки, его волосы спадают на лицо, веснушчатый нос и розовые щёчки. Всё лето я стараюсь не смотреть на него. Я имею в виду, на самом деле, почему он всё время должен ходить без рубашки? Это всё равно, что он прижимает к моему лицу те самые противные тазовые кости.

Вообще-то, я была бы даже более, чем рада, если бы он тёрся своими тазобедренными костями об моё лицо.
Соберись, чёрт побери, у него есть девушка! Вспомни дезодорант. Прохладный, твёрдый дезодорант.

– Я не думаю, что ты можешь справиться с этим, – говорю я с сомнением.
И он улыбается:

– Ты можешь видеть только над лобовым стеклом! Давай, Белла, научи меня, как управлять твоей лодкой, – умоляет он, и мне хочется ударить его за то, что его слова наводят на определённые мысли.

– Хорошо, – бормочу я, и он садится рядом со мной. – Это довольно просто. Ты нажимаешь на газ, чтобы прибавить скорость и начать движение, и убираешь ногу с педали, когда хочешь остановиться.

Именно в этот момент Анжела командует «прибавить газу», и я жму на педаль, увеличивая скорость. Эдвард не готов к этому, его отбрасывает назад, и он цепляется за меня, чтобы не упасть. Кровь быстрее бежит по моим венам, поднимаясь к лицу, и я краснею. Он быстро убирает руку, бормоча извинения, которые я еле слышу, потому что он опускается обратно на скамью.
Я плавно веду лодку по реке, чтобы создать для Анжелы и Элис более удобный круг. Анжела тяжелее Элис, поэтому ей легче; хотя, если Элис опустится на дно камеры, ей будет легче оставаться на плаву. Её камера практически летит, но, видимо, Бог помогает ей – Элис настоящий борец. Она держится изо всех сил, и её упорство вознаграждается, потому что Анжела снова просит прибавить газу и вылетает из камеры. Роуз смеётся вместе с Джаспером и Эдвардом, потому что им нравится, когда кто-то падает в воду. Я поворачиваю руль, разворачивая лодку, чтобы забрать её.

Девушки забираются в лодку, и мы подтягиваем их камеры. Когда я возвращаюсь на своё место, Эдвард уже сидит за рулем, он улыбается мне, убрав с моего сиденья спасательные жилеты.

Я показываю ему, как управлять лодкой, как вести прямо и как поворачивать, опираясь рукой на спинку водительского кресла. Анжела сидит на скамейке рядом с нами, и я чувствую себя ужасно неловко, находясь в одном пространстве вместе с ними.

Около четырёх часов дня облака начинают тяжелеть и опускаться всё ниже к воде; я вспоминаю, то, что говорил мне вчера отец о буре. Роуз хочет в последний раз прокатиться на гидроциклах, поэтому мы быстренько делаем один круг вверх по реке, Эдвард и Анжела берут один гидроцикл, я с Роуз – другой, оставляя Джаспера и Элис одних в бухте заниматься бог знает чем. Жаркое солнце скрывается за толщей плотных облаков, влажность очень высокая, и всё предвещает летнюю бурю.

Я сажусь за руль, Роуз прижимается своим жилетом к моему. Мы устраиваем гонку с Эдвардом и Анжелой до следующей километровой отметки – плавающий на воде полосатый конус символизирует финишную прямую. Я вижу, как крепко Анжела обнимает Эдварда за талию, губами прижимается к его шее, и от этой картины у меня сводит зубы. Я обгоняю их и оглядываюсь через плечо. Эдвард опускает голову, понимая, что я выигрываю и я улыбаюсь. Я знаю, что он не отступится так легко.
Как только я вырываюсь вперёд, замечаю, что нам навстречу мчится моторная лодка. Я машу рукой тем, кто в лодке, что на воде означает вежливость, но не готова к тому, что следует следом за этим. Я почти теряю контроль над мотоциклом, когда пенистые волны попадают мне в лицо, Роуз сзади кричит ругательства, изо всех сил держась за мой жилет.
Удерживая гидроцикл на плаву, я разворачиваюсь. Эдвард один, за его спиной никого нет, и я вижу то, чего опасалась: Анжела в воде, примерно в тридцати футах от него. Я прибавляю газу и плыву к нему. Анжела плывёт к нам, а Эдвард пытается завести мотор.

– Что случилось? – спрашиваю я. Эдвард качает головой:

– Мы прибавили газу, чтобы догнать вас, и Анжела вылетела с мотоцикла. Я, должно быть, случайно нажал на тормоз, и теперь мотор не запускается, – сокрушается он.

– Двигатель, скорей всего, затоплен.

Я отстёгиваю свой жилет от руля.

– Эй, Роуз, ты не могла бы подобрать Анжелу?

– Без проблем, – отвечает она, цепляя жилет к рулю.

Я прыгаю в воду и плыву к Эдварду, в то время, как она разворачивается и едет к Анжеле. Я поднимаюсь на гидроцикл сзади, Эдвард встречает меня застенчивой улыбкой, смотрит на меня сияющими глазами из-под длинных мокрых волос.

– Подвинься, – с затаённой улыбкой бормочу я.

Я скольжу своей ногой по его, стараясь не думать о наших мокрых ногах, или о его руке, которая слегка касается моего жилета, придерживая меня, чтобы я не упала, так мы меняемся местами.

Он протягивает мне аварийный выключатель, и я подключаю его. Поворачивая ключ, я пытаюсь включить двигатель, но он отказывается заводиться. Нет искры.

– Да, он затоплен. Придется ждать, пока высохнет. Подними сиденье, я хочу посмотреть, есть ли там буксировочная верёвка.
Эдвард поднимается, держась за спинку заднего сиденья, стараясь не упасть, я тоже поднимаюсь, мы заглядываем под сиденье, но там ничего нет. Дерьмо!

Роуз подъезжает к нам. Анжела сидит сзади, и потирает пальцем нижнее веко.

– Всё в порядке? – спрашивает Роуз, и я качаю головой.

– Нет, двигатель затоплен. Мы застряли здесь на полчаса или чуть больше.
Пока мы разговариваем, я смотрю на небо. Нам нужно уйти с воды в ближайшее время.

– Мне нужно вернуться на пристань, – говорит Анжела. – Я потеряла контактную линзу, когда упала в воду.

– Хорошо, – отвечаю я.

Анжела смотрит на меня многозначительным взглядом, подмигивая. О, дерьмо! Разговор о сексе. Она хочет, чтобы я поговорила с ним здесь, на воде, когда влажные волосы спадают на его лицо. Она, что, сошла с ума?

– Роуз, ты можешь отвести меня обратно на пристань? – спрашивает Анжела, и Роуз смотрит на меня сердитым взглядом.

– В любом случае, нам нужно побыстрей уйти с воды, – быстро говорю я. – Тучи собираются, и скоро начнется буря.

– Хорошо, – ворчит Роуз.

– Ты могла бы, на всякий случай, попросить Эммета приехать к нам, вдруг у меня не получится завестись, и нам понадобится буксир? Ох, и возможно, нужно предупредить Джаспера и Элис, – вспоминаю я о них и Роуз согласно кивает.
Последнее, что я вижу перед тем, как они уезжают – это, полный надежд, взгляд Анжелы.

Мы остаёмся вдвоём, только я и Эдвард, на медленно дрейфующем гидроцикле. Именно этого я хотела всё лето, остаться с ним наедине, и теперь я не знаю, что сказать. Всё это время он не говорит ни слова, и я слегка подталкиваю его локтем по ноге. Мы сидим спина к спине, наши жилеты соприкасаются, пока мы плавно покачиваемся на волнах, и я пытаюсь найти приемлемую причину поднять разговор о его сексуальной жизни.
В голове столько мыслей и слов, а я не знаю, с чего начать.

Я не могу точно сказать, что побудило взрыв. Возможно, эта ужасная тишина, или тот факт, что я не могла видеть его лица, но я точно знала, что он слышит меня, или крупные капли дождя, что стали падать на мои руки и ноги. Не знаю, что в тот момент на меня повлияло, но я потеряла все ниточки, связанные с фильтрацией моих слов. Все системы отключились. Помогите, помогите! Я падала вниз.

– Как ты мог привезти её сюда? На наше место? Поделится нашим летом? Как ты мог поступить так со мной? – выпаливаю я.
Я чувствую, как он немного смещается, его тело подталкивает меня немного вперед.

– Что? О чём ты говоришь? – спрашивает Эдвард.

– Ты знал, что это расстроит меня, но, всё равно, сделал это. Зачем ты так поступаешь со мной? – обвиняю я.

– Я ничего о тебе не знаю, ты это понимаешь? Боже, ты иногда такая эгоистичная. Почему я не могу так поступить? Почему я не могу провести каникулы со своей девушкой? – спрашивает он, тон его голоса резок.

– Так ли это? Потому что, если это так, я оставляю тебя в покое, Эдвард. Если ты, на самом деле, пытаешься провести замечательные каникулы со своей прекрасной девушкой, то я, чёрт тебя возьми, оставлю тебя одного. Если это действительно так! – бросаю я ему вызов.

На самом деле мне не очень хочется узнать его ответ.

Он откидывается назад и молчит в течение долгого времени, и лишь плеск волн, бьющихся о скалы, служит нам фоном.

– Я не спал с ней, – признаётся Эдвард; я догадывалась, что он также думал об этом. – Я не хочу причинять ей такую боль.

– Ну, ты уже причиняешь ей боль. Она думает, что причина в ней.

Эдвард быстро поворачивается, из-за чего наш гидроцикл чуть наклоняется.

– Она хочет, чтобы я поговорила с тобой об этом. Она думает, что у тебя депрессия. Или, как мне кажется, думает, что ты считаешь её непривлекательной.

– Она ни в чём не виновата. Просто… я не знаю, в любом случае, это никогда не произойдёт между нами. Она очень милая, ты знаешь это. Она, на самом деле, очень умная и забавная, но я не хочу, не хочу спать с ней, зная, что я не люблю её.

– Но ты спал с другими девушками, и они были куда менее приятными, – утверждаю я.

– Знаю. В этом всё и дело. С теми, другими девушками, я был сам не свой, когда спал с ними. Я был либо пьян, либо под кайфом, либо ещё под чем-нибудь, это был не я, я даже не помню и половины из всего случившегося. Но с Анжелой, Боже, я даже не знаю, как всё это произошло. Одно мгновенье: сначала она лишь изредка появляется в нашем общежитии, потом каждый день; и она всегда такая милая, ну, ты понимаешь, очень хорошая. А потом она целует меня, устраивает свидания и прочее дерьмо. На мой день рождения она покупает мне билеты на Lollapalooza. (5) Потом она расспрашивает меня о летних каникулах, и я рассказал ей о пристани для яхт. Кажется, я сказал, что-то вроде, ты должна увидеть это небо, потому что оно такое удивительное, и она приняла это за приглашение. И я знал, что тебе будет больно, если я привезу её. Но, я думал, у тебя есть парень, Гаррет, или как там его зовут. Мы были бы оба с другими людьми, ну ты понимаешь. – Он тянет мою ногу на другую сторону, и теперь мы сидим боком, я играю с кольцом моего спасательного жилета.

– У меня никого нет, Эдвард. Я рассталась с Гарретом ещё прошлым летом. Сразу после выходных на плавучем доме, – говорю я.

Я упираюсь руками в сиденье для балансировки и перебрасываю одну ногу, усаживаясь лицом к нему. Теперь я перед ним, мои бёдра против его, но я не могу заставить себя посмотреть ему в лицо.

– Но, Элис сказала, что ты…

Эдвард не заканчивает фразу, и я слышу гром где-то над пустыней, и небо постепенно очищается от туч.

– Что сказала Элис? – спрашиваю я его.

– Она сказала, что ты влюблена.

Он тоже перекидывает одну ногу через сиденье, как бы оседлывая его. Теперь мы сидим лицом друг к другу, в его зелёных глазах танцуют искорки, и я чувствую, что моя грудь сейчас взорвётся. Начался ливень и вода заструилась по его лицу и длинным волосам. Вода в реке покрывается рябью, я отодвигаюсь подальше от руля.

– Ну, возможно, была, – шепчу я, и он подвигается ближе ко мне, раздражающий дождь падает мне на нос, стекая в мой, от шока открытый, рот.

– Мне не нравится, что ты не пишешь и не звонишь мне. Это всё равно, что ты словно забываешь обо мне в течение года, – тихо говорит Эдвард, и я ощущаю его дыхание на своем лице, и его руку, лежащую на моей спине поверх жилета.

– Мне не нравится, что ты напиваешься и спишь со всякими шлюхами, – выдыхаю я. – И я пыталась позвонить тебе. Когда я попросила тебя к телефону, твой сосед назвал мне около полудюжины имён, и я повесила трубку.

– Мне тоже это не нравится. Я презираю себя за это. Они ничего не значат для меня, ты это понимаешь? И я для них ничего не значу. Я ни для кого ничего не значу.

Щекой, мокрой от дождя, он прижимается к моей щеке, и я закрываю глаза, пытаясь бороться со слезами.

– Ты ошибаешься, – шепчу я.

Моя грудь бешено вздымается, и я стараюсь глубоко дышать. Прежде, чем я сама понимаю, что делаю, мои губы уже нашли его, а язык пробивает дорожку в его рот, и это – самое сладкое облегчение, которое я когда-либо испытывала. Он беспощадно и страстно терзает мои губы, одной рукой сильно сжимая мою шею, другой – стискивая бедро. Слышится ещё один раскат грома, накаляя атмосферу, теперь дождь льёт стеной. Я не могу остановиться и прекратить целовать его, его язык вращается и сталкивается с моим. Он на вкус, словно крем для загара и дождь, и можно уловить вкус jelly bellies. Его руки отчаянно пытаются найти кусочек моей кожи, но спасательные жилеты создают слишком большое пространство между нами. Пальцами я зарываюсь в его длинные, приглаженные дождём волосы, а он движется губами по моей шее, рукой водя по всей длине моего бедра, а небо снова окрашивается вспышками молний.

– Мы должны остановиться (п/п: игра слов, в некоторых значениях get off можно перевести, как получить разрядку, оргазм), – задыхаясь, еле выговариваю я, и Эдвард смеётся, эта оговорка приводит меня к тому, что у меня краснеют уши.

– Вода. Я хочу сказать, сейчас мы – очень лёгкая добыча, нам нужно добраться до берега, – разъясняю я, чем заставляю Эдварда ещё сильнее рассмеяться.

– Ты – такая задница, – я закатываю глаза и отталкиваю его.

Он хватает меня за руку, и притягивает её к своему лицу, целуя мои пальцы, ладонь, запястье.

– Поехали со мной в Сиэтл, – тихо говорит Эдвард, и я замираю, неуверенная, что расслышала его верно.

– Что? – спрашиваю я, закрывая глаза.

Дождь бьёт по нам, слабый ветерок, направляет его немного в сторону.

– Это всё не для тебя, всё что здесь есть – не для тебя. Поехали со мной в Сиэтл, – умоляет он, и я хмурюсь.

– Я не могу уехать, Эдвард, у меня тут работа, – говорю я с негодованием.

Я понимаю, что он имеет в виду, но его слова уязвляют меня, словно я тут ничего не делаю, словно в том, чем я занимаюсь тут в течение года, нет ничего важного, ничего не значит.

– Твой отец может нанять кого-то ещё, – убеждает Эдвард.

Я качаю головой:

– Нет, он не может. Прямо сейчас, он не может себе позволить нанять кого-нибудь ещё. Я и так работаю за копейки, все деньги уходят на покупку газа и прочего дерьма. Я не смогу так поступить с ним, не сейчас.

Эдвард опускает взгляд, и я вижу эмоции, которые окрашивают его красивые черты. Отказ.

– Эй, – говорю я, убирая его волосы за ухо. – Я не говорю, нет, я говорю – не сейчас.

Он закрывает глаза, снова прижимает мою руку к своим губам и кивает. Принятие.

Именно в этот момент я слышу рёв мотора и вижу своего брата за рулём лодки, борющейся с волнами. Я машу ему, и он подплывает к нам, бросает мне верёвку, и я привязываю её к гидроциклу спереди. И тогда понимаю, что даже не попробовала снова завести его. Я была слишком сильно отвлечена.

Эдвард и я поднимаемся в лодку, и мой брат везёт нас на пристань. Мы сидим на заднем сидении, моё бедро прижимается к его бедру; его ноги гораздо длиннее, чем я помню. Мы поднимаем полотенца перед лицами, чтобы хоть немного защититься дождя, я не вижу его, но чувствую его пальцы, которые стягивают лямки моего купальника. Я даже не могу никак возразить его приставаниям, поэтому пальцами я хватаю его бедро, легонько щиплю и тяну за волосы, и он визжит.
Когда мы достигаем пристани, я вижу Анжелу, стоящую под дождем на пристани, в насквозь промокших майке и шортах, скрестив руки на груди, её глаза полны паники, и я понимаю, что натворила. Я поцеловала парня другой девушки.

Но он был мой сначала, пытаюсь я оправдать себя.

Но теперь он не твой.

О Боже, мне становится очень плохо. Я отодвигаюсь от Эдварда, держа полотенце так, чтобы он не мог видеть моего лица, и я позволяю слезам течь по моим щекам. Анжеле будет очень плохо из-за этого, из-за меня, она из тех людей, которые не заслуживают такого. Это неправильно, очень, очень неправильно.

Я поднимаюсь на ступеньку и запрыгиваю на пристань, Эммет подплывает поближе, я обматываю веревку вокруг швартового столба, краем глаза наблюдая за Эдвардом; за тем, как он поднимается из лодки и идёт к ней. Он смотрит на меня, и я прошу, умоляя, чтобы он перестал выглядеть так проклято очевидно, по крайней мере до тех пор, пока я не уйду отсюда. И потом это. Подтверждение. Она пытается поцеловать его, но он отступает. А затем, как полный идиот, снова смотрит на меня. Я мгновенно опускаю взгляд, моё лицо горит, дождь бьёт меня по спине, но я всё ещё слишком любопытна. Украдкой, я вижу, как Анжела переводит взгляд с меня на Эдварда и выражение её лица из переживающего сменяется на отвращение. Я ловлю на себе её прожигающий взгляд и я рушусь. Я не могу сказать точно, слезы это, или дождь туманят моё зрение, но я вижу, как она поднимает подбородок. Она всё поняла. И она не хочет никаких объяснений.
Больше Анжела не смотрит на меня, она просто поворачивается и уходит.

Она уходит от Эдварда.

Уходить от Эдварда – это то, что я никогда не смогу сделать.

На следующий день Эдвард и Анжела садятся в «Вольво» и уезжают. Он не прощается со мной, передавая с Элис мой подарок на день рождения – чемпионскую майку Чикаго Буллз, но я даже не могу насладиться своим подарком. Я не заслуживаю его, я ничего не заслуживаю. Я ненавижу себя за то, что я сделала. Элис изо все сил старается заставить меня почувствовать себя лучше, но в душе я знаю, кто я.

– Я обманщица, Элис. Я целовалась с парнем другой девушки. Я отвратительна.
Мы сидим на моей кровати и я плачу, лёжа на её коленях. Она гладит меня по волосам, и мне нравится то, как она массирует мой скальп.

– Белла, – это всего лишь поцелуй. Да, это было не очень красиво, но это просто поцелуй, – говорит она, и мне кажется, что она слишком снисходительна ко мне.

– Это, на самом деле, был очень хороший поцелуй! Это было похоже на то, что я больше не могла держать себя в руках. Проклятый шторм, и всё это электричество в воздухе, которое заставило меня чувствовать себя такой коварной. Я не думала, я просто действовала, – рыдаю я.

Я сажусь, вытирая слёзы с лица, теперь на меня накатывает новая волна вины, которая полностью затопляет меня.

– Ты рискнула. Это делают все люди, когда влюблены, – говорит Элис.

– Но я не должна быть влюблена в него! Это так нечестно с моей стороны – ждать его. Кто знает, может быть, через пару месяцев он мог быть счастлив с Анжелой. Она могла быть идеальной для него, а я всё разрушила, я – монстр! Я гнусное, ужасное чудовище!

– О, Иссусе, ты очень сильно преувеличиваешь. Ты – не монстр. Иногда мы просто больше не можем бороться со своими чувствами.

– Как Эмили и Сэм? Они больше не могли бороться, и посмотри, что они сделали с Леа. Я – как Эмили. Я – проклятая шлюха.

– Да, Белла Свон – девственная шлюха, – смеётся Элис, и я шлёпаю её по руке. – Ой, перестань бить меня.

– Я до сих пор не могу понять, где мы сейчас. Я имею в виду, я почти сказала ему, что я люблю его, и он попросил меня поехать с ним в Сиэтл, и мне пришлось отказать ему. Я поцеловала его и разрушила его отношения, а затем сказала ему нет. Ты знаешь, как это трудно, сказать ему «нет»? Всё равно, что сейчас мы там же, где всё и началось! – Я взбрасываю руки вверх.

– Ох, Белла. Иногда нам приходится возвращаться, чтобы мы могли двигаться вперед.

________________________________________

Все благодарности за перевод Лисбет. Не забывайте наградить Танюшу за ее труд!

С нетерпением ждем ваши комментарии на ФОРУМЕ. Спасибо, что вы с нами!