Я проснулся в субботу в волнительном предвкушении вечера. Мне не давали покоя обычно такие несущественные вопросы: что приготовить, о чем говорить, какое вино подать, быть веселым и развязным или милым и джентльменом... В итоге, не выдержав собственных мыслей, я ринулся в супермаркет, полагая, что уже там приму решение. Рассматривая продуктовые полки, я подумал, что стоит еще раз поблагодарить мать за чудесное воспитание: она была уверенна, что мужчина просто обязан уметь готовить. Эсми была воистину великим поваром и с неиссякаемым терпением передавала свои навыки бестолковым сыновьям. Я любил готовить, это приносило успокоение и возвращало состояние какой-то детской защищенности. Я решил не позерствовать и не кичиться, потому купил все ингредиенты для запеченной форели с картофелем и тирамиссу на десерт. Оба блюда довольно просты в исполнении, но изысканны на вкус. Через полтора часа в холодильнике мариновалась рыба и пропитывалось тирамису, и я должен был найти себе какое-нибудь занятие, чтобы не метаться по квартире в ожидании времени "Ч". Еще через два часа я просмотрел все бумаги по текущим проектам и сделал ряд изменений и поправок. Еще тридцать минут ушло на сервировку стола и поиск долбаной скатерти, которая, видимо, просто отрастила ноги и убежала от меня как в детской сказке про Мойдодыра. Еще сорок минут на сборы: бритье, душ, одежда. Перед уходом я поставил блюдо в духовку и включил таймер. Дороги были пусты, и уже через 30 минут я стоял на пороге твоей квартиры. Звонок в дверь, послышался какой-то шум, звук удара, чертыханье, а затем дверь распахнулась, и ты стояла на пороге: волосы, локонами обрамляющие лицо, сияющая белоснежная кожа, выразительные карие глаза... Мой взгляд спустился ниже, и мне захотелось замурлыкать и облизнуть два чудесных полушария, образовывающих ложбинку в декольте твоего платья. Платье было простым: синий атлас без рюшей и рисунка, лишь идеальная гладь ткани, что делало твой образ поистине изысканным. Ты переминалась с ноги на ногу, и я увидел твои туфли: высокая тонкая шпилька и открытый носок. Не мудрено, что ты споткнулась, открывая дверь. - Само очарование! - сказал я, протягивая тебе руку. Ты вложила свою ладонь, и я почувствовал уже привычное тепло под ребрами. Я поднес твою руку к губам, слегка задержавшись на ощущении твоей шелковой кожи. - Пойдем? - решил подтолкнуть тебя я, пока тело не попросило более подробного изучения твоей восхитительной руки, плавно переходя на другие части тела. В машине разговор зашел о выборе профессии. Я рассказал, что с самого детства строил дома из подручных материалов и не представлял, что смогу пойти по стопам отца. Вспоминал, как в детстве Эсми прививала нам с Эмом вкус, показывая работы великих художников и архитекторов. Ее профиль - дизайн помещений, так сказать "нутро" дома, я же решил создавать "оболочки" для этих самых домов. Ты рассказала, что всю жизнь собиралась изучать английскую литературу, пока в школе, где ты училась, не произошла авария в гололед. Один из учеников был серьезно ранен, все было в крови, и вовремя подоспевшие врачи показались тебе архангелами в белых халатах. - Решить-то я решила, да только не рассчитала, что боязнь крови может всерьез помешать осуществлению мечты. Представляешь, я на первом курсе трижды падала в обморок прямо на занятии от вида крови, - ты заливисто рассмеялась. – Ох, и стыдно же было! Я думала бросить учебу и пришла к старому профессору, чтобы сообщить о своем решении. Знаешь, что он сделал? Закатал рукав и заставил взять у него десять кубов из вены. Я смотрела, как бордовая жидкость заполняет пробирку и старалась не дышать. Затем он заставил взять кровь еще и у себя. Представляешь, я ревела со шприцем в дрожащей руке и не могла найти вену. Смешно, но после этого я уже ничего не боялась. Как будто нажали "выключить" и страх отпал. Мы приехали, я припарковался и открыл дверь для тебя. Я замер в предвкушении: это мой дом, мой главный проект мечты, я вложил всю душу, когда придумывал его. Начал рисовать еще на первом курсе и только в двадцать пять смог окончательно доработать эскиз. Что если ты сочтешь его глупым или вычурным? Бездушным или слишком модернистским? Ты вышла из машины и посмотрела перед собой. В твоих глазах появилось восхищение, ты прошептала: - Это твой дом, - вот так просто, сделав акцент на слове "твой» , ты развеяла все мои волнения. Я улыбнулся и повел тебя к дверям. Мне ужасно не хотелось, чтобы ты разувалась. Даже не так, мне хотелось, чтобы это чудесное платье соскользнуло с твоих плеч, но эти чертовы туфли остались. О, как я хотел этого! - Мммм... - услышал я твое восхищение, когда ты вдохнула аромат рыбы, витавший по кухне. Знаешь, этот звук совсем не помогал отвлечься от мыслей о тебе в одних туфлях. «Еда спасет», - подумал я. Ты сидела за столом и с интересом разглядывала поданное блюдо. Я разливал по бокалам вино. - За череду чудесных встреч, тех, что у нас были и будут, если позволишь, - провозгласил я тост. Ты отпила глоток, что я принял как согласие. - Ты, правда, сам это приготовил? - спросила ты, немного смущаясь. - В следующий раз позову тебя на сам процесс, дабы развеять твои сомнения, - ты улыбнулась, - просто Эсми всегда считала, что даже мужчина должен уметь накрыть на стол. Боже, у нее было ангельское терпение, когда она учила нас с братом печь пирог. Мука была везде, где только можно, а Эммет съедал начинку раньше, чем поспевало тесто. - Ох, ее бы познакомить с моим отцом. Клянусь, у Чарли может подгореть даже суп! - в твоих словах не было упрека, только нежность и дочерняя забота. - Расскажи о родителях, Белла, - попросил я. Это не было простой вежливостью или любопытством, мне хотелось делить с тобой это. Ты внезапно перестала смеяться и задумалась. На лбу появилась умилительная морщинка. Я ждал, не желая подгонять тебя. Ты сделала еще глоток вина и начала рассказ: - Чарли - шеф полиции. Он странная смесь заботы и закрытости. Знаешь, из тех, кто никогда не проявляет чувств на людях, но всегда демонстрирует их поступками. С ним легко. Он спокойный и надежный. Всегда поддерживал. Помню, как проехала шесть часов без остановки на машине, чтобы поплакать ему в плечо, когда на моем дежурстве впервые умер ребенок. Он просто гладил меня по спине, пока я безостановочно всхлипывала у него на руках. И я увидел это: тебя, такую маленькую и ранимую, и твоего отца, который готов был взять на себя часть твоего горя. Неосознанно протянув руку через стол, я стал выводить круги на тыльной стороне твоей ладони. Мне ужасно захотелось отвлечь тебя от грустных мыслей, и я предложил пройти со мной на кухню. - Сейчас я познакомлю тебя с главной достопримечательностью этого дома! Моя кофемашина. - А я думала, что это пульт центра управления полетами, - засмеялась ты. - Это было первое, что я купил на самостоятельно заработанные деньги. Мы с Эмом и Джасом тогда только открыли фирму и, чтобы приобрести имя, работали сутки напролет. Жили на съемной квартире, где было только три стола, три дивана, и больше ничего. Впрочем, мы так уставали, что иногда засыпали прямо на чертежах. Тогда и решили, что первое, что купим в дом - отменнейшая кофемашина, чтобы больше не давиться по ночам желудевым пойлом. Я разливал по чашкам ароматный напиток, а ты смотрела за моими руками, я выждал, пока ты поднимешь глаза и поймешь, что я поймал тебя и был вознагражден румянцем на твоем лице. О чем ты думала, грязная девчонка? - Это арабика с кардамоном, его предлагают самым дорогим гостям на востоке. - Никогда не пробовала. - А на десерт - тирамису. Горечь кардамона отлично подчеркнут нежность и сладость сыра маскарпоне. Ты взяла креманку из моих рук и зачерпнула лакомство ложкой. Поднесла к губам, положила в рот и застонала от удовольствия. Я хотел было попросить избегать тебя подобных звуков, джентльмен во мне умирал с каждым таким стоном, а я не уверен, что ты готова познакомиться с другой частью Эдварда. Но ты поднесла чашку ко рту, сделала небольшой глоток и замерла. Шумно вздохнув, ты округлила глаза и посмотрела на меня в панике. - Воздух, - произнесла ты хриплым голосом. Сложить дважды два было просто: "никогда не пробовала", удушье и "воздух" несомненно, были признаками аллергической реакции. Очень сильной реакции! Я сделал то, чему меня всегда учил Карлайл - позвонил ему. Уже через секунду в моем сотовом раздался голос отца, и я скороговоркой произнес: - Никогда не пробовала, задыхается, что делать? Он сказал достать из аптечки, которую он собрал для меня Преднизон и Супрастин и сделать укол, а затем выпить Зиртек. Я умею ставить уколы, и это был определенно самый быстрый укол в моей жизни. Через минуту на столе было разбросано все содержимое аптечки, а я нажимал на поршень, вводя инъекцию в мышцу твоего плеча. Подняв тебя на руки, я понес тебя на диван, чтобы уложить. Все это время я успокаивающе гладил тебя по спине. Причем не знаю, на кого это больше действовало - тебя или меня. Через минуту твое дыхание стало ровнее и размереннее. Я облегченно вздохнул и только тогда понял, что задерживал дыхание от напряжения. - Как ты, малышка? - спросил я, поглаживая тебя по щеке. - Лучше, - чуть слышно прошептала ты. - Воды? - спросил я, желая облегчить твое состояние. Ты положительно кивнула в ответ. Я набрал тебе стакан и поднес к губам, ты сделала три маленьких глоточка. Поставив стакан на журнальный столик, я сел рядом тобой на диван и медленно гладил твои локоны, рассыпавшиеся по плечам. - Прости меня, Белла. Мне так жаль... Ты сжала мою руку, а потом прикоснулась к щеке: - Ты не виноват. Никто не знал. - Я так испугался, - прошептал я, запустив руки в волосы, мне хотелось вырвать их с корнем, чтобы потом вырвать переживания, наполнившие мое сердце. - Зато теперь ты знаешь технику оказания неотложной помощи при анафилактическом шоке. - Белла, ты просто ходячие неприятности, черт возьми! И мы рассмеялись. Этот смех был нашим исцелением. Он освобождал от прошлого, словно отпускал грехи. Ты посмотрела на меня, прикрывая глаза, и произнесла: - Снотворный эффект супрастина. - Не засыпай, малышка. Я отвезу тебя в больницу. - Нет. Все позади. Ты закрыла глаза и через минуту засопела. Это было мило. Правда. Чертовски мило.
Источник: http://twilightrussia.ru/forum/37-7925-1 |