Три ночи

Автор: -
Бета: -
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Виттов/Оллана
Жанр: Romance, Drama, Angst
Аннотация: Три дня, чтобы стереть с лица земли целый город, – и три ночи, чтобы успеть рассказать самую главную сказку на свете.

---

Мириады ярких огней неумолимо приближались, сияя в густом мраке, точно сотни светлячков. Они влекли дурманящим запахом соленых волн, манили духом свободы и несбыточным обещанием дальних странствий.
Плеск морской глади, пронзаемой острыми носами кораблей, поглотила в себе ночь – глухая и непроглядная. Бледный лик луны заслонили затянувшие весь горизонт тучи, послушно пришедшие вслед за чужеземцами.
Северный ветер пронесся по морской глади, игриво взметнув несколько волн, приглашая вступить в извечное сражение, в котором ни одному из них не дано стать победителем. Но волны не пожелали играть с ним сегодня, и, обиженный, он помчался вперед – к высокой стене, что возвышалась над морем неприступной скалой, укрывая в своих каменных объятиях большой город. Несмотря на поздний час, он гудел, словно потревоженный улей.
На вершине стены, между высокими каменными зубцами, стояли двое. Мужчина и женщина – они одинаково напряженно вглядывались в ночь, но если во взгляде мужчины плескался страх, то женщина… Она замерла в ожидании.
Побелевшие мужские пальцы с силой сжимали равнодушный камень; стена не могла разделить тревогу своего господина, как и не могла даровать ему успокоения. Ибо каждый новый огонь в ночи значил лишь одно.

– Их слишком много. Нам не выстоять, – Мужчина позволил страху вырваться наружу, облекая его в слова, безуспешно пытаясь пробудить в своей душе надежду.

Женщина же ничего не произнесла. Она всматривалась в соцветье приближающихся огней, слепо пытаясь отыскать среди них тот один-единственный, к которому так отчаянно стремилось ее сердце.

Ты пришел. Я так тебя ждала.
***
Когда лучи восходящего солнца знаменовали начало нового дня, берег было не узнать.
Повсюду, куда бы ни устремился жадный взор, на ровной кромке белого песка находились воины.
Они возводили походные шатры, готовили оружие, разжигали костры, при этом беседуя и смеясь с такой легкостью, словно уже стали победителями.
За ними, укрывшись высокими каменными стенами, испуганно замерев, наблюдал притихший город. Продовольствия и воды было достаточно, чтобы держать оборону. Но ждать помощи было неоткуда – все, кто мог бы прийти на подмогу, уже пали под натиском варваров. Опустошенная и безжизненная земля – вот, что обычно оставалось позади несокрушимого воинства под предводительством самого бесстрашного и безжалостного военачальника. Одного из самых молодых и даровитых завоевателей, которому суждено было войти в историю, как Виттов Кровавый.
Жизнь так и бурлила в нем. Она перекатывалась под кожей буграми напряженных мышц, сквозила в горделивой осанке, в уверенном развороте широких плеч, переполняла сильное смуглое тело.
Соперники боялись одного только звучания его имени, вражеские армии трепетали при виде золотой розы, что была изображена на его щите, женщины… Они искали его внимания, стремились попасть в его постель – и он никогда не разочаровывал их ожиданий.
Столь молодой, но уже добившийся так многого – чего более можно было просить у небес?
Когда непривычно огромный раскаленный шар солнца почти полностью погрузился в море, окрасив вечерние воды в багряные цвета, мужчина стоял у самой кромки берега, наблюдая за закатом. За его спиной развернулся лагерь, горели костры, звучали приказы, все многочисленное воинство готовилось к штурму.

– Город надежно укреплен, – почтительно стоящий позади старый воин продолжал свой доклад. – Быстро его не взять.

– Время не терпит, – непреклонно ответил его собеседник. – Мы не можем ждать.

– Господин, осада растянется не на один месяц, – раздалось осторожное возражение.

– Значит, надо искать другие пути. Ты можешь идти, – спустя мгновение, задумавшись о чем-то, все же добавил собеседник.

Старый воин послушно отступил, но в последний момент чуть замешкался, словно не решаясь что-то еще добавить.
Однако его господин слишком хорошо знал своего слугу. Даже не оборачиваясь, мужчина произнес нетерпеливым тоном:

– Ну, говори, что тебя еще тревожит. Знаю же, что иначе не уйдешь.

– Еще ребенком я слышал от старух, – с непривычной робостью начал закаленный десятками битв, испещренный шрамами мужчина. – Раз в несколько столетий случается восход кровавого солнца. Они считали это знаком небес, символизирующим гнев богов. За несколько дней до этого события солнце наливается силой, постепенно становясь алым…

– Ты ведь это все не просто так сейчас мне рассказываешь? – скучающе перебил его собеседник.

– Давайте уйдем, давайте оставим этот последний проклятый город, – неожиданно откровенно проговорил старый воин. – Я чувствую неладное вокруг. И еще это солнце…

Но молодой мужчина лишь громко рассмеялся в ответ.

– Никогда.

Повернувшись лицом к слуге, он смерил его надменным взглядом.

– Я не позволю глупым предрассудкам вставать у меня на пути. И если бы такое предложил кто-то другой, а не ты, Навий, я бы тотчас велел казнить его за трусость. Но тебя я прощу. Ступай и впредь не смей тревожить меня сомнениями.

– Что-то грядет, господин… – тихо покачал головой старый воин, удаляясь. – Что-то пойдет не так, как обычно…

Всего через несколько часов мужчине пришлось вспомнить слова слуги, когда ночной покой его шатра был потревожен запыхавшимся стражником.

– Мой господин, – воин смиренно склонил голову. – На границе лагеря была схвачена женщина. Она требует встречи с вами.

– Женщина? – в легком удивлении переспросил он, откладывая в сторону карту. – Требует? Одна из армии шлюх, что обычно следуют за войском?

– Не думаю, господин. Кажется, она пришла со стороны города. Она безоружна, мы проверяли.

– И не побоялась прийти в лагерь, полный врагов? Она либо сумасшедшая, либо то, что она желает передать, действительно стоит такой цены.

Размышления не заняли и мгновения:

– Приведи ее сюда.

Спустя несколько минут на пороге шатра появилась женщина в сопровождении рослых воинов. Кивком головы отпустив слуг, мужчина, не поднимаясь, откровенно разглядывал незнакомку.
Она же осталась стоять на пороге, избегая смотреть на него, в свою очередь, рассматривая внутреннее убранство шатра.
Мягкие шкуры толстым слоем устилали землю. Каждая вещь, находившаяся здесь, была лучшей в своем роде – яркие шелковые занавеси, украшенные тонкой вязью незнакомых символов, подсвечники работы рук настоящего мастера, усыпанные драгоценными камнями, походный сундук с искусно расписанной тяжелой крышкой.
Виттов не торопился первым нарушать тишину, наслаждаясь представшим перед ним женским телом, изящность которого не могла скрыть даже плотная накидка.
Когда взгляды мужчины и женщины, наконец, встретились, она потупила взор, точно безоговорочно признавая чужое превосходство и, наконец, произнесла:

– Я пришла к вам, господин, с предложением.

Несмотря на кажущуюся хрупкость облика, плавное звучание голоса не скрывало уверенности.
Мужчина ухмыльнулся, вступая в некую пока еще непонятную ему игру.

– И что за предложение привело вас ночью в лагерь, кишащий врагами? – в тон ей прозвучал его вопрос.

– Я могу открыть ворота в город, – бесстрастно пояснила незнакомка, скидывая капюшон с головы. В неярком пламени свечей ее волосы, спадающие тяжелой волной на плечи, сияли, точно расплавленная медь.
При ближайшем рассмотрении она оказалась совсем юной.

– В этом предложении кроется масса соблазнов. Вот только что же вам нужно взамен? – поинтересовался мужчина, удобнее устраиваясь на шкурах, предчувствуя интереснейший разговор. И собеседница не обманула его ожиданий:

– Взамен… – она помедлила. – Взамен я попрошу у вас сущую малость. Три ночи.

– Ночи? – насмешливо переспросил он, расплываясь в самодовольной улыбке. – Неужели каталонские мужчины настолько слабы, что их женщинам приходится искать утешения на стороне?

– Мне это неведомо, – спокойно пожала плечами она, и, не дожидаясь позволения, плавно опустилась на шкуры. – Место моего рождения находится далеко отсюда.

– Что же увело вас так далеко от дома?

– Судьба, – неожиданно зло усмехнувшись, ответила девушка и умолкла. В темных глазах на миг полыхнула вспышка, но он не успел разобрать, чего в ней было больше, – злости или тоски.
Все больше эта девушка представлялась ему странной. Такая юная, изящная и утонченная – но отнюдь не красота заставляла мужчину ловить ее взгляд. Слишком взрослым казалось его выражение, слишком многое таили в себе ее глаза.

– И как вы предлагаете провести эти ночи?

– Все просто. Я лишь расскажу вам сказку.

– Сказку? – Ленивая улыбка блеснула в полумраке. – Меня не интересуют сказки. Гораздо интереснее то, что происходит здесь и сейчас.

– Это сказка не так проста, – она позволила себе таинственную улыбку.

Мужчина помедлил, прежде чем вкрадчиво заговорить, бесстыдным взором лаская женское тело.

– А вы не боитесь, что прямо сейчас я прикажу своим воинам схватить вас? И без всяких исполненных желаний выведаю все, что мне нужно?

– В таком случае, вы никогда не узнаете, о чем я так хотела рассказать.

Она мягко улыбнулась одними уголками губ, и он помедлил, отчего-то не желая следовать дорогой угроз.

– Вы находитесь в моем шатре, в моем лагере, среди моих воинов, – точно размышляя вслух, медленно начал говорить хозяин шатра, продолжая наблюдать за незнакомкой. – Даже если решитесь на обман, я все равно возьму этот город. И вас в нем.

Последние слова сопровождались усмешкой – в мужском взгляде читалось недвусмысленное обещание. Но это ее не напугало.
Расценив его слова как согласие, девушка удобно устроилась на мягких шкурах перед мужчиной и начала свой рассказ.

– Давным-давно – когда боги еще жили на земле среди простых смертных, а на небе властвовали два солнца…

– Два солнца? – Мужские губы изогнулись в насмешливой улыбке.

Прищурившись, Виттов холодно наблюдал за рассказчицей, пытаясь разгадать ее истинные намерения. В том, что таковые имелись, у него сомнений не было, впрочем, мужчину это не пугало. Сейчас он был истинным хозяином положения и мог позволить себе играть с неожиданной добычей, точно пресыщенный хищник.

– Да, были и такие времена, – спокойно подтвердила собеседница, казалось, не замечая его откровенной иронии.

Задумчиво улыбаясь чему-то, она неспешно продолжила:

– И жили тогда прекрасные юные девушки, и все они были дочерями бога. Обитали они в огромном храме вдалеке от людских поселений, и каждая из них была столь сказочно, восхитительно прекрасна, что даже небесные светила завидовали этой красоте.
Но мало кто знал, что красота одновременно являлась и проклятьем – любой, кто видел их, влюблялся – неотвратимо и безнадежно, теряя рассудок в тисках этого гиблого чувства. Поэтому девушки всегда прятали свои лица под плотными повязками. Небеса распорядились так, что не суждено было им постигнуть роль возлюбленных, вся жизнь их была положена на служение людям, благодаря дарованному им дару – они могли исцелять одним своим прикосновением.

– И в чем же тут заключается сказка? – с легкой ленцой протянул мужчина, на мгновение становясь похожим на ребенка, обманутого в своих ожиданиях.

– Терпение, мой господин, – мягко улыбнулась девушка, и в улыбке этой вдруг промелькнули отголоски затаенной нежности. Но случилось это так мимолетно, что собеседник не успел ничего заметить.

– Эта история берет свое начало с одного тихого летнего вечера, когда второе солнце прощально золотило землю скорбными алыми лучами. Только что отгремела страшная битва, в которой две огромные армии сошлись не на жизнь, а на смерть. Земля обливалась кровавыми слезами, оплакивая своих сыновей.
Жрицы храма второго солнца не могли остаться безучастными к этой беде. Они были здесь, в своих светлых легких накидках точно сошедшие с неба ангелы, спасая раненых, провожая в последний путь навсегда почивших.
И была среди них одна – нисколько не выделявшаяся из стана сестер, такая же, как и все остальные, прекрасная юная девушка с чистым сердцем.

Мужчина задумчиво слушал, завороженный не столько самим рассказом, сколько плавным звучанием неторопливо льющейся речи.

– Она ходила среди лежащих на земле воинов, закрывала глаза тем, кому уже не суждено было вернуться домой с этой битвы и искала тех, кому еще можно было помочь. И в самой гуще тел, среди тех, кто первым сошелся в смертельной бойне, девушка нашла его. Предводителя одной из армий, бездыханного и бледного – но все еще живого. Ухватившись за тонкие нити покидающей тело жизни, она не позволила ей уйти.
Девушка просидела рядом с мужчиной всю ночь, до самого рассвета, боязливо разглядывая резкие черты лица, робко пробуя на ощупь, разглаживая спутанные кудри, запоминая чеканный профиль. За этим занятием она потеряла счет времени – и не успела уйти. Когда первые лучи солнца упали ему на лицо, воин открыл глаза, моментально приходя в себя. Очарованный ее добротой и состраданием, он схватил девушку за руку и заговорил. Никто прежде не находился к ней так близко, никто прежде не заговаривал с ней. Растерянная, она ответила ему, не зная, что совершает первую ошибку. Он говорил и говорил, она отвечала, невольно проникаясь жаром и пылкостью его речей. И когда он попросил ее снять повязку, показать ему лицо, девушка совершила вторую ошибку. В тот самый миг, когда лучи солнца осветили нежные черты ее лица, он окончательно пропал.
Мужчина умолял ее остаться, но девушке нужно было возвращаться обратно. И она оставила ему свою золотую розу, цветок, что всегда был в петлице ее накидки, не зная, что это было третьей – и главной – ошибкой.

Незнакомка остановилась, переводя дыхание, прежде чем приступить к финалу:

– Судьба храма была предрешена в день, когда спасенный ею воин появился на его пороге, ведомый следом, что с помощью магии оставил ее золотой цветок. И он пришел не один, – голос рассказчицы окреп, в нем зазвучали ноты отчаяния. – С ним было все выжившее воинство – десятки, сотни мужчин. Он вел их – уверенный и беспощадный. Что могли ему противопоставить беспомощные женщины, чьим единственным призванием было врачевание? – она горестно качнула головой. – Он искал среди всех девушек ту, на чьей накидке не было цветка, а когда нашел – увел с собой, невзирая на ее мольбы. Его люди забрали с собой всех остальных обитательниц храма. Мужчина поселил девушку в своем дворце, осыпал золотом и камнями, сложил к ее ногам все, что имел, – но так и не сумел добиться ответной любви. Она лишь плакала, находясь взаперти в отведенных ей роскошных покоях, точно птица в золотой клетке, и была безучастна ко всем его дарам.

– Ему так и не удалось пробудить в ней чувства? – с оттенком недоверия переспросил мужчина, уже более не отвлекавшийся от загадочного рассказа.

– Текли недели, складываясь в месяцы – а она была все так же холодна и безразлична. Молодой сильный мужчина на глазах иссыхал от неразделенной любви, а предмет его воздыханий лишь становился все прекрасней. Вот тогда воин в полной мере осознал страшную силу прелести девушки – и проклял день их встречи. Проклял холодную красоту, проклял сердце, не способное любить, проклял тех, кто породил ее.

– И что произошло дальше?

– К несчастью, сила его проклятья была такова, что оно было услышано. И в день, когда мир озарился лучами кроваво-красного солнца, боги забрали его жизнь.

– Что произошло с девушкой? И с остальными жрицами из храма?

– Храма больше не существовало – забрав обитательниц, нападавшие разрушили его до основания. Что же касается девушки… На протяжении всего отмеренного ей времени она была несчастна. Потому что в тот самый миг, когда перестало биться сердце ее мучителя, ее собственная душа озарилась светом прежде неведомого чувства. Так она познала любовь.

– Как это похоже на вас, женщин, – не удержался от усмешки слушатель. – Ну и чем закончилась эта твоя сказка?

– Девушка с радостью встретила смерть, которая должна была стать концом всех ее мучений. Но она стала лишь началом… – загадочно проговорила ночная гостья, поднимаясь со шкур, тем самым, завершая свой рассказ.

– И это все? – с непонятным самому себе разочарованием скривился хозяин шатра. – Как звать тебя, незнакомка? – опомнился мужчина, наблюдая, как тонкая женская фигура плотнее запахивается в темную ткань.

Уже на пороге она обернулась.

– Оллана. Вам я позволю называть меня так

Он вновь не сдержал широкой усмешки – определенно, эта женщина не ведала страха. И поэтому играть с ней было вдвойне интереснее.

– Продолжение будет ждать вас завтра, мой господин, – с невесомым поклоном прошептала она на прощание и выскользнула из шатра, оставив после себя едва уловимый тонкий горчащий аромат.

– Проследите за ней, – отрывисто бросил Виттов соткавшимся, кажется, прямо из воздуха молчаливым слугам. – Ей известен тайный выход из города.

Но спустя час никогда прежде не знавшие поражения воины растерянно доложили, что девушка бесследно растворилась в ночи, и никому из них не удалось проследить за ней.

– Завтра, если она вновь придет, мы сможем вытянуть из нее все, что нужно, – с угрозой предложил старый слуга.

– Нет нужды, мы ничего не теряем, – отмел эту мысль Виттов. – Но интересно будет проследить, что за игру она затеяла.

Новый день осады ничего не дал.
Но молодой военачальник впервые не ощущал разочарования от этой неудачи – мысли его все чаще возвращались к близящейся ночи и к встрече, что она сулила.

Не успела на пороге появиться уже знакомая тонкая фигура, Виттов встретил ее нетерпеливыми словами:

– Что ты расскажешь мне сегодня? Вчерашняя сказка закончилась весьма печально.

– Вчера вы услышали только начало, – тонкие губы тронула тень улыбки-приветствия.

Устраиваясь на своем прежнем месте, девушка продолжила:
– Слушайте же дальше. Жила-была обыкновенная девушка в небольшом домике на краю леса. Занималась она сбором трав и кореньев, ходила за грибами и ягодами…

Он негодующе прервал ее на полуслове.

– Ты обещала рассказать, что было дальше. А сейчас твоя история о ком-то другом.

– Все не так просто, мой господин, – успокоила она его невесомым прикосновением руки – и он вдруг засмотрелся на узкие ладони, впервые увидев их столь отчетливо.
Бледная, почти прозрачная кожа. Такая белая, что, кажется, ей были совсем неведомы прикосновения солнечных лучей. Мужчина вдруг испытал сильное, почти непреодолимое желание коснуться, ощутить своими ладонями ее прохладный бархат. От этого незнакомого прежде чувства до боли зачесались кончики пальцев.
Девушка не позволила ему сделать это.

Негромкий смех остановил его руку, когда до такого желанного тела осталось совсем немного.

– Я не люблю долго ждать, – предупредил он, разочарованно возвращая руку на место.

– У нас еще будет время, – пообещала она, и сердце его пропустило удар от низкого звучания ее голоса.

– Так вот, возвращаясь к нашей истории. И жила бы себе эта девушка и дальше, не ведая печали, довольствуясь своими маленькими радостями, если бы не одна встреча, изменившая ее незаметное существование. Однажды в лесу она повстречала охотника – сильного молодого мужчину, который помог ей, когда она, запнувшись, потянула ногу.

– И она тотчас же влюбилась без оглядки? – сарказм в голосе мужчины лился через край.

– Все было не так просто, – спокойно качнула головой собеседница. – После той случайной встречи девушку точно подменили – она стала беспокойно спать ночами, все чаще в ее снах появлялись незнакомые образы: мужчины в воинском обличье, прекрасные стройные женщины с закрытыми лицами, два сияющих ослепительным светом шара на фоне ярко голубого неба…
И все чаще в ее мысли стал приходить встреченный охотник. Она потеряла сон и аппетит, осунулась и стала походить на бледное подобие себя прежней. Она искала с ним новых встреч, но от них становилось лишь хуже – мужчина охотно приветствовал новую знакомую, перебрасывался с ней парочкой слов, но в его взгляде она не находила главного. Он не любил ее. Не выдержав душевных мук, однажды она призналась ему во всем – но он лишь посмеялся над ее бедой, сочтя ее лишь девичьей глупостью.

Оллана на миг замолчала, после чего протянула плавно и задумчиво:

– Как это свойственно мужчинам – не задумываться о месте, которое они занимают в женском сердце. И о боли, которую приносят.

– Едва ли женщины вправе жаловаться на недостаток заботы. В конечном итоге, все подвиги, что совершаются мужчинами, приносятся в их честь, во славу их красоту, – недовольно возразил ей хозяин шатра.

– У вас ведь наверняка есть та, кому вы пообещали вернуться домой с победой? – Эти внезапные слова, которых он никак не ожидал сейчас услышать, всколыхнули в душе воспоминание.

Хрупкая девичья головка, увенчанная короной из сплетенных темных кос, печально качнулась в знак прощания.
– Мой господин, не скрою, я отпускаю вас с тяжелым сердцем.
Мужчина властным прикосновением заставил ее поднять голову и взглянуть на него.
– Моя любовь принадлежит одной тебе. А после моего возвращения ты станешь царицей и всех захваченных земель. Один оборот луны – вот сколько времени мне потребуется, чтобы сложить к твоим ногам столицу каталонов.
В ответ донесся лишь тихий вздох:
– Мне не нужно царство, не нужно ни золото, ни власть. Единственное, чего я жажду, – это ваша любовь. Каждый день я просыпаюсь с тревогой – а вдруг именно сегодня вам суждено повстречать ту, что затмит собой мой облик в вашем сердце?
– Этого не случится никогда, – его уверенный голос развенчал ее страхи. – А теперь подари поцелуй на прощание – слышишь, уже трубят горны, призывая меня в путь.

Но вместо привычной теплоты и нежности, что всегда дарил образ оставленной невесты, он не ощутил ничего. Словно и не с ним все это было, и не в этой жизни, – яркий лик незнакомки ослепил его разум вспышкой, перечеркнув собой все, что было прежде.

Противясь этому незнакомому чувству, что против воли хозяина поселилось в его душе, мужчина с вызовом произнес:

– Есть. И когда я вернусь, она станет правительницей всех этих земель.

Губы девушки изогнулись в печальной улыбке.

– Мне жаль ее, мой господин.

Это обращение, исторгнутое нежными устами, сотнями мурашек прокатилось по его телу. А она, точно зная о произведенном эффекте, украдкой наблюдала за ним сквозь упавшие на лицо рыжеватые пряди волос.

– Что?

– Мне ее жаль, – спокойно повторила она, глядя на него в упор пронзительным взглядом. – Ведь вам не суждено будет сдержать данное ей обещание.

Мужчина нахмурился, губы его сжались в тонкую полоску, глаза сощурились:

– Ты перешла грань, незнакомка. Ты не смеешь угрожать мне.

Она рассмеялась.

– О нет, мой господин, мои слова вовсе не были угрозой. Просто в сердце такого мужчины, как вы, наверняка находится место для многих девушек, – она медленно опустила ресницы, точно смущаясь.

– Так на чем мы остановились? Почему охотник отверг девушку? Он любил другую? – вспомнил о прерванном рассказе Виттов.

– Его собственное сердце было давно отдано выслеживанию добычи, ловушкам и охотничьим трофеям, развешанным на стене над очагом. Ни для чего другого в нем не осталось места. Она его в итоге и погубила – эта страсть. Однажды он встретил в лесу более сильного соперника – истинного хозяина леса, – который его и растерзал.

– И что стало с девушкой?

– Говорили, что от неустанных слез и горя она сошла с ума. Рассказывала бредни про неведомый храм, про воинов, битвы, небесные светила. Люди сочли ее помешавшейся, ведь до конца своей жизни бродила она неприкаянная по свету, пытаясь отыскать среди случайных прохожих своего охотника.

– Какие-то у вас неправильные истории, – подвел итог мужчина. – От них становится тошно на душе, а ведь предназначение сказок – это приносить сердцу радость.

– В моих сказках заложен иной смысл, – пожала плечами девушка, тонким пальчиком обводя полустертые линии на большом деревянном щите, что всегда лежал на почетном месте рядом с хозяином. Виттов увидел знакомые очертания цветка, что служил символом его рода, и горделиво улыбнулся:

– Упоминание о золотой розе, конечно, пришлось весьма к месту. Не сомневаюсь, что во вчерашней истории она появилась, дабы отдать должное моей славе.

Нежные женские ладони вдруг поймали его руку – и мужчина не заметил, как Оллана избежала ответа, вместо этого внезапно проговорив:

– Завтра, когда на землю опустится ночь, город будет открыт вашим людям. Вот только вас среди них быть не должно.

Его ладонь ощутимо напряглась под ее руками.

– Почему?

– Потому что следующую ночь вы проведете со мной. Вы ведь можете мне это пообещать?

– Я никогда не даю таких опрометчивых обещаний, – проговорил он, но по умиротворенному звучанию его голоса она поняла – он будет ее ждать.

Ее цель была уже близка.

Девушка придвинулась к мужчине, осмелевшие пальцы побежали вверх по руке – к сильным широким плечам, сокрытым лишь тонкой тканью рубашки, к напряженной шее, к замершим в ожидании прикосновения губам.
Но вместо того, чтобы коснуться лица, она поступила иначе – легким, практически невесомым движением ночная гостья потянула его к себе, увлекая на шкуры. Виттов охотно позволил сделать это, но его ждало разочарование – она вовсе не собиралась с ним играть сегодня.
Оллана пробежалась пальцами по коротким мужским волосам, и – неожиданно для самого себя – воин сделал то, на что никогда не осмеливался ни с одной женщиной.
Опуская голову на колени девушке, он расслабленно прикрыл глаза, отчего-то чувствуя себе беспричинно счастливым, несмотря на собственную беззащитность. Как приятно, оказывается, было настолько довериться кому-то.

– Твои сказки на сегодня закончились?

Баюкая его негромким звучанием своего голоса, она легко и грустно рассмеялась.

– Моим историям нет числа. Они как та звездная пыль, что усеивает ночной небосклон.

– Так рассказывай дальше.

И она говорила.

Он понятия не имел, кем были все те люди с несчастной судьбой, о которых она рассказывала. Принцессы и простые смертные, богатые и не имевшие ничего, жестокие и мягкосердечные – всех девушек объединяла несчастная любовь к мужчинам, которые их не любили.
Королей и рабов, сильных и слабых, храбрых и трусливых, в свою очередь, объединяла ранняя смерть, жестокая и беспощадная.
В убаюканном сознании мужчины все эти образы неумолимо сливались воедино. И лишь только плавный нежный голос рассказчицы не давал ему проваливаться в сон, одно лишь звучание этого голоса он готов был слышать вечно. Только бы она никогда не умолкала…

Когда наступившее утро знаменовало начало нового дня, он проснулся в своем шатре один – и лишь только ее лента в его руках напоминала о прошедшей ночи.

Сон не шел, еда казалась пресной и безвкусной, даже жажда отступила перед жаждой совсем иного рода – все мысли его были посвящены загадочной девушке, что так уверенно и безбоязненно вторглась в его мир – и что-то привнесла с собой. Что-то, до сих пор им самим неузнанное.

Невыносимо долго тянулся день, и вот наступил долгожданный закат…
Впервые Виттов не испытал никаких чувств при сообщении, что ворота города открылись, как и было обещано. Впервые его люди пошли на битву без него. Впервые ему было все равно.
Он с трудом дождался наступления ночи, ощущая себя так, словно не переживет ни единой минуты промедления.
Где-то далеко впереди кипела битва, пылали огни, рушились стены и слышался звон стали – но впервые в жизни эти звуки оставили безучастным его сердце.
Точно зверь, запертый в клетке, он мерил шагами узкое пространство шатра и проклинал себя за эту слабость.
Мужчина почувствовал приближение Олланы еще до того, когда тонкая фигура привычно скользнула в шатер. Его воины уже узнавали ее и не мешали, неподвижными фигурами замерев по обе стороны от входа.

– Ведьма! – он бросил ей вместо приветствия, слишком озабоченный сумятицей, творящейся в душе, чтобы обратить внимание на непривычную бледность девушки. – Что ты сделала со мной, что? – он в два шага оказался рядом, обхватил ладонью женское лицо, исступленно повторяя: – Что ты сделала…

Она бесстрастно смотрела на него снизу вверх. В глазах ее не было страха – лишь только усталость угадывалась в темной их глубине.
Сегодня Виттов не стал зажигать свечи, вместо этого раздвинув полог и позволив лунному свету беспрепятственно проникать внутрь шатра.
Обведя глазами знакомую обстановку, озаренную бледным сиянием ночного светила, девушка отстранилась от мужчины, чтобы еще раз окинуть его долгим взглядом, и тихо произнесла.

– Настало время закончить мою сказку.

– Я устал от историй! – он с силой потер виски, ощущая ноющую боль в голове.

– Осталось потерпеть совсем немного, – она шепнула ему на ухо, незаметно оказавшись совсем рядом.

– Говори… – бессвязно прошептал он, утыкаясь ей в макушку, вдыхая странный горький аромат, забившийся ему в ноздри еще с первой их встречи.

Обняв воина, Оллана спрятала лицо у него на груди и начала рассказывать, и ему приходилось изо всех сил напрягать слух, чтобы услышать тихий звенящий от напряжения голос.

– Тогда – много веков назад, когда страшное проклятье полетело ввысь, достигнув небес, произошло непоправимое. Боги не просто услышали неистовые слова обезумевшего от слепой любви воина. Они исполнили его желание – но только на свой извращенный лад, наказав каждого из них за свои грехи. Жрицу – за отступление от правил, мужчину – за разрушение храма. Но наказание их было несоразмерно. Девушка все-таки полюбила своего мучителя, пусть и не по своей воле и уже после его смерти. Но на том их история не закончилась. Век за веком они приходили в этот мир – в новых обличьях, телах, с новыми именами и лицами – но всякий раз одинаково обреченные. Он – на раннюю смерть, она – на слепую, безответную к нему любовь. И раз за разом девушка вспоминала все прожитые жизни, вспоминала все, что происходило с ними прежде. Ощущала, как сердце разрывает глухая беспощадная любовь, как ночами снятся одни и те же повторяющиеся сны, грозя свести с ума. Встречала равнодушный взгляд любимых глаз, раз за разом заново переживала смерть возлюбленного. Боги не могли бы придумать более жестокого наказания, даже если бы им выдалась вторая такая возможность!

Она неистово выкрикнула последние слова, и только тогда почувствовала, как неестественно напряжено тело мужчины. Виттов стоял в ее объятиях, вытянувшись и застыв, точно каменное изваяние.

– Зачем? – точно отмирая, тихо произнес он, делая поспешный шаг от нее. Странная боль в голове лишь усиливалась. – К чему ты все это мне рассказываешь?

Девушка подняла на него глаза, в ее взгляде горел фанатичный огонь. В этот миг она казалась безумной.

– Ты так ничего и не понял? Тогда напрасно сторонники восхваляют твой острый ум, а враги – трепещут от одного упоминания твоего имени, – она бросила ему в лицо обидные слова.

– Остановись, – грубо оборвал он ее насмешливую речь. – Кто ты такая, чтобы так говорить со мной?

– Я? – она прижалась вплотную к нему, и в мерцающем сиянии луны мужчина видел, как блестят, наливаются темным светом ее глаза. – Твоя судьба.

– Это не может быть правдой, – он неверяще шептал эти слова прямо ей в губы, чувствуя себя на грани помешательства. Это не могло происходить на самом деле, мир не мог сойти с ума за каких-то жалких пару ночей!

– Но это так, – вкрадчиво шепнула девушка, и он воочию ощутил на своей коже ее разгоряченное дыхание. – Не поэтому ли ты не убил меня еще в первую встречу? Не из-за этого ли ты не можешь отвести от меня глаз?

Он отшатнулся от нее, словно от чумной, рухнул на мягкие шкуры и в отчаянии схватился за голову. Казалось, она вот-вот расколется на куски от взорвавшихся внутри нее мыслей – часть их кричала, что это все бред, что девушка – лишь посланник врагов, призванная свести его с ума. Другая же часть робко шептала, что нельзя так просто отмахнуться от услышанного, – и боль, поселившаяся в его сердце после рассказа Олланы, беззвучно вторила этим мыслям.
Он отчаянно взвывал к старым, таким безопасным воспоминаниям, пытался воскресить то образ оставленной дома невесты, то свои прежние походы, вкус чужой крови на губах, опьянение очередной победой… Все то, чем и ради чего он жил все эти годы.
Но тщетно. Словно страницы старой книги, все эти образы казались потускневшими и выеденными временем. Чужими. Они больше не имели над ним власти.

Неизвестно, сколько Виттов просидел в таком положении, не открывая глаз и не сдвигаясь с места. Все это время девушка терпеливо находилась рядом, ни звуком, ни движением стараясь не тревожить мужчину, хотя он ощущал ее присутствие даже с закрытыми глазами, так остро, словно она находилась совсем близко.

Когда через несколько часов воин поднялся ей навстречу, голос его звучал хрипло и надтреснуто. Но в темных глазах зажглось новое пламя.

– Я…верю тебе.

И мужчина не лгал. После долгих часов раздумий точно откуда-то свыше на него снизошло озарение. Он больше не мог и не хотел искать оправдания ее безумию. Вместо этого он был готов окунуться в это безумие вместе с ней.

Легкая тень улыбки тронула нежные лепестки губ девушки. Она впервые улыбнулась так светло и расслаблено, словно только сейчас полностью открываясь ему.

– Я знала, что в этот раз ты поверишь.

– Отчего это странное ощущение, что ты все знаешь наперед, всегда опережая меня на шаг?

– Я просто знаю многое – знаю столько, сколько бы никогда не мог знать обычный смертный.

Такая хрупкая и такая безупречная.
Осознание этого накрыло его, пока мужчина наблюдал, как проскользнувший в шатер ветер на миг взметнул отливающую медью прядь ее волос. На мгновение его сердце сжала в кулак невидимая рука ревности от того, что кто-то другой касается такого вожделенного тела. Кто-то, а не он сам.

– И что происходило с нами все годы? – Как жалел он сейчас, что вчера ночью так невнимательно слушал ее рассказ!

– Мы много раз становились любовниками. Но чаще – врагами, – прочитав немой вопрос в его взгляде, она горько усмехнулась.

Он с силой запустил пальцы в волосы.

– Каково это – помнить свои прошлые воплощения?

Девушка лишь устало пожала плечами.

– Всякий раз это знание приходило ко мне по-разному. Иногда в день совершеннолетия. Порой после нашей первой встречи. Иногда – уже после твоей очередной смерти.

– Как же ты не сошла с ума? – горячечный шепот так и рвался с губ, и он не мог его сдерживать.

– Вера, – отрывисто ответила она. – Меня спасала только моя вера. В то, что однажды под лучами кровавого солнца, поднимающегося раз в несколько столетий, нашей истории все же придет конец.

На миг воцарилась тяжелая тишина, прерываемая лишь звуком их дыхания.

– Хуже всего было, когда я была твоей матерью, – внезапно с нарочным безразличием проговорила девушка, словно в их беседе и не было пауз. – Да, было и такое, – невеселая усмешка коснулась ее губ при виде выражения его лица.

Чтобы не видеть девушку, воин отвернулся. Сквозь отдернутый полог шатра был виден кусок уже совсем светлого неба. На нем вовсю сияла тонкая розовая полоска – предвестница скорого рассвета.
При виде нее мужчине вдруг стало тяжело дышать.

– Зачем ты здесь? – повторил он свой прежний вопрос, не глядя на нее, но уже с совсем иным чувством. Душа его внезапно заныла в предчувствие ответа.

– Потому что в каждой истории любви должна быть поставлена точка.

Он без сил опустился вниз, и спустя мгновение почувствовал, как девушка прильнула к его спине всем телом, обвивая руками.

– И какой у нас есть выход? – отрывисто спросил он, все так же бездумно глядя на горизонт.

– Я искала разгадку не одно столетие, – шептала она ему, зарываясь пальцами в жесткие короткие пряди. – Пока, наконец, не нашла.
В тот же самый момент она внезапно укусила мужчину за ухо – и этого оказалось достаточно, чтобы его внутренний зверь сорвался с цепи и вырвался на свободу, захватывая власть над разумом.
Сознание заволокла алая пелена почти животной похоти. Резко повернувшись и больше не сдерживаясь, он впился в нежные губы жадным поцелуем, зарылся руками в мягкие локоны, навалился сильным телом, припечатывая свою добычу к накрытой шкурами земле.
Она и не думала сопротивляться. Заливаясь счастливым смехом, девушка вторила его ненасытности, подставляла шею, грудь мужским поцелуям, целовала в ответ, гладила и ласкала сильное мужское тело.
Вспышка влечения оказалась настолько сильной, что воин опомнился, лишь обнаружив, что он лежит на лопатках, а девушка вдруг замерла, нависнув над ним.
Обнаженная нежная кожа ее мягко сияла и переливалась всеми оттенками алого в лучах просыпающегося светила. Виттов перевел потрясённый взгляд на небо, и на его глазах старая легенда воплотилась в жизнь. Мужчина, наконец, увидел его – огромный раскаленный шар ярко-алого цвета, величаво поднимающийся над морем.
И тогда раздался ее голос.

– Я не должна была говорить с тобой тогда, не должна была показывать лица, не должна была отдавать розу. Ты стал проклятьем для моего народа. Ты стал моим проклятьем. Если бы ты только полюбил меня, хотя бы раз за все прожитые жизни! Но у нас больше не осталось выбора, выход только один, – ее голос звучал почти умоляюще.

Почти.

Но в изящных ладонях, что сейчас крепко обхватывали рукоять клинка, незаметно вытянутого из-под одежды, не было ни капли сомнений.

Это решение было принято ей еще много веков назад. И сейчас просто настало время.

Но – видят Боги – как нелегко было это сделать! Как отчаянно билось сердце, желая остановить занесенную руку, как скользили влажные дорожки по лбу, падая на обнаженную кожу.

– Если бы я не остановила тебя, этой ночью ты бы погиб, штурмуя город. Я не могла этого допустить, ведь умереть сегодня ты должен был лишь от моей руки.

Казалось, мужчина не замечал равнодушного жала клинка, что упирался ему прямо в грудную клетку. Туда, где сейчас так отчаянно билось его собственное сердце.

Единственное, что он сейчас видел, – это ее глаза.

Опытный воин, он бы с легкостью мог выбить оружие из ее рук – в конце концов, она была всего лишь женщиной, и не могла соревноваться с ним в силе. Но тяжесть на сердце давила к земле лучше тысячи пут, и он не мог ничего с этим поделать.

– Я мог бы попробовать полюбить тебя. – Немигающий взгляд темных глаз был как никогда серьезен, и этот взгляд поведал ей главное – мужчина действительно мог бы это сделать.

Впервые за все прожитые жизни она встретила того, кто мог бы переломить запущенный механизм божественной кары. Но...

– Нам нельзя быть вместе. Понимаешь? Н-е-л-ь-з-я.

Восходящее солнце ослепило его. Тысячи сверкающих лучей пронзили его взор в то же мгновение, когда равнодушное жало клинка пронзило его сердце.
И мир поглотило беспощадное пламя.



Беспощадное пламя ритуального костра взмывало к небесам, в своих пылающих объятиях баюкая тела погибших воинов.
Лежащий в стороне от остальных раненых молодой мужчина выглядел почти здоровым. Грудь его приподнималась и опускалась в такт тихому дыханию, свежие раны уже затянулись тонкой розовой полоской свежей кожи.
Он спал, и чудились ему чьи-то легкие, невесомые прикосновения, дарующие прохладу, нежный шепот, возносящий молитвы о его исцелении.
Но когда первые лучи солнца осветили его лицо, и мужчина открыл глаза, на поляне никого не было, и только легкий ветер одиноко гонял россыпь неизвестно откуда взявшихся золотых лепестков…