– Он не придёт, – отрешённо прошептала Ангелина. Апатично осмотрела кухню. – Не может не понимать, что нужен. Но считает это грязным; и ушёл. Он прав, – она встала со стола. Начала прибирать лекарства. – Болезнь нужно лечить, а не потакать, не сдаваться ей. Лечить настоящей любовью.

На какое-то время Ангелина вновь застыла. Потом в прострации прошептала: «Алекс, ты мне нужен». Положив аптечку на законное место, стала искать мобильный телефон. От разметавшихся в тумане боли чувств она забыла, куда его положила. Он нашёлся в спальне Беслана.

– Как глупо. Как могла тут оставить? – взяв телефон, лежащий на столе у ноутбука, нечаянно задела мышку. На мониторе тут же вместо картинки с какой-то красивой рокершей всплыло окно текстового редактора.

Любовь очищает от патины душу,
И сердце любое она открывает
И так мимолётно его забирает,
Отсеяв гордыню и вытряхнув стужу.

В бескрайней дали, судьбы танце беспечном,
Как Бог всегда рядом она, без сомненья,
Но видится лёгкой загадочной тенью,
Где свет с темнотою сражаются вечно,

Где к чёрту слова, поцелуй – это солнце,
Что ночь ото дня отделяет упорно.
Чтоб птице взлететь в поднебесье, бесспорно,
Нужны два крыла, лишь они и оконце.

А если одно перебито – паденье!
Но ей же не в бездне для зверя парить!
Поверить ей нужно и крылья раскрыть!
Надежда поддержит, подскажет решенье.

Прочитав стихотворение, Ангелина, точно ужаленная змеёй, выбежала из спальни Беслана и, пошатываясь, зашла в свою. В голове со скоростью света начали вращаться обрывки недавнего кошмара.

Темнота. Вспышки молний. Маленькая девочка с синими глазами.

«Такими же пронзительными, как у Беслана», – не мысль, а точно выстрел в упор.

Маленький мальчик. Зависший в окне диск луны.

«Пташка упала, оказалась во тьме», – прозвучал в сознании Ангелины детский голос из сна.

«Сотни дорог и две станции! На которой же сойдёшь именно ты?!» – крик… и снова тишина.

Дыша урывками, Ангелина прижалась спиной к двери. Зажмурившись, начала массировать себе виски.

«Чтоб птице взлететь в поднебесье, бесспорно,
Нужны два крыла, лишь они и…»

Противоречивые чувства о том, кто является нераскрывшемся крылом – она или Беслан – каменным градом обрушились на Ангелину. Она стала ощущать жгучую вину и досаду, что не поцеловала его как мужчину, что лишь ждала решительного шага от него. Её терзали сомнения о том, что, быть может, он согласен полететь, но не поверил её взгляду, побоялся обмануться и обидеть. Но в ту же секунду половина её разума кричала: «Очнись! Наоборот, он ушёл, потому что любит и не даст упасть тебе в пропасть!»

Нервно заходив по комнате, Ангелина трясущимися пальцами набрала на мобильном вызов Алексу. Она бежала от себя разрывающейся к тому, в чём не сомневалась.

– Привет! Как ты? Я тебя люблю! Ты знаешь, что люблю? Мы же увидимся сегодня? Ничего не изменилось? – услышав «алло», быстро заговорила она, стараясь сохранить голос ровным, но он ей сопротивлялся.

– Да, Ангелина, конечно, встретимся, – спокойно, но сконцентрировано отозвался Алекс. – Что с тобой? Что-то произошло? Ты в порядке?

– Всё хорошо, просто захотела твой голос услышать. Не волнуйся, – Ангелина остановилась у окна, за которым сияло солнце. Приоткрыла раму, впуская в спальню тёплый воздух. Вскользь пробежалась взглядом по небольшому внутреннему двору дома, утонувшему в цветах, посаженных матерью. У забора в тени дуба лежала Эльза и апатично махала хвостом.

– Я слышу, как всё хорошо, – тяжёлая пауза. – Ангелина, я серьёзно спрашиваю, что случилось?

Ангелина облизала губы, её взгляд заметался.

– Беслан с кем-то сильно подрался и не хочет лечиться, ушёл на работу, – запустив пальцы в волосы, тихо ответила она. – Я очень волнуюсь за него, вот и всё.

– Повздорила с ним, значит. Двигался он как? Когда ходил, за рёбра держался, сжимался как-то? Злясь, дышал как? Бодро или вяло? Не покачивался идя? Как пьяный не выглядел?

– Нет. Он хромал. Синяков много. Голова разбита, и плечо, похоже, что порезано ножом, но неглубоко. Не вялый, – сказала она, поджимая губы и вспоминая, как Беслан легко поднял её на руках и усадил на стол.

– Уверен, с ним всё хорошо. У него нет симптомов сотрясения, кровоизлияния в мозг или сломанных рёбер и отбитых органов в брюшине. Поверь мне, как обладателю девятого дана карате Кёкусинкай. Твой хулиган-брат будет жить. Но если хочешь, могу поехать к нему на работу и потащить к доктору.

– Нет! Ты что? Не нужно, я верю! – она испугалась, что Беслан может совершенно непредсказуемо и агрессивно отреагировать на такую навязчивую заботу. – Ты за мной в пять заедешь, как и договаривались?

– Нет, – пауза. – Сейчас три, значит, буду у тебя через полчаса. Не нравится мне твоя нервозность, отложу дела и буду. Из дома не выходи! Ещё додумаешься пойти к брату, рассеянная и переживающая, а на дорогах полно неадекватов-лихачей. Сиди дома и жди меня! – тихо, но твёрдо сказал Алекс. – Хорошо? – уже более мягко добавил он.

– А… – Ангелина быстро глянула на себя в зеркало. Отражение её привело в ужас. Глаза блестели, словно у безумной, хотя взгляд пожирала грусть, лицо было бледное, а волосы полумокрые и спутанные. – Да, хорошо, только не спеши. Я ещё не готова. Недавно встала.

– А ты мне нравишься растрёпанная, сонная и… – в голосе послышалась добрая усмешка. – Скоро буду, любимая!

Ангелина услышала короткие гудки. Кинув телефон на кровать, быстро начала расчёсывать волосы и их сушить. После достала из шкафа алое нижнее белье и платье. Одевшись, вернулась к зеркалу. Вытряхнув из косметички горку карандашей, теней, помад, принялась делать макияж.

Алекс приехал на десять минут раньше, чем обещал. Предупредил по телефону, что сейчас позвонит в дверь. Ангелина едва успела закончить прихорашиваться. Брызнув духами на шею и запястья, побежала его встречать.

– Как всегда, красавица! – он деликатно приобнял её за талию сразу, как только переступил порог. Мягко поцеловал в щёку. От него пахло полынной мускусностью с нотками амириса и розмарина. – Признавайся, плакала? Ещё переживаешь? – стал внимательно всматриваться в лицо Ангелины. В его серо-зелёных глазах промелькнула тень беспокойства, тут же сменившаяся нерушимой уверенностью.

– Немного, – она смущённо улыбнулась, поглаживая его крепкие плечи.

– Хочешь, немедля поедем к Беслану, проведаем его? – он нежно провёл кончиками пальцев ей по волосам.

– Нет. Его это рассердит, – подавила в себе желание, тоскуя, вздохнуть. И поспешно перевела тему: – Ты голоден? У меня есть суп и жареная рыба. А, да, ещё раки, – приподняла уголки губ.

– От чашки чая и пары бутербродов из прекрасных рук радушной хозяйки, пожалуй, не откажусь, – тёплая улыбка.

– Тогда прошу на кухню, – Ангелина часто заморгала, доверчиво смотря ему в глаза. Он в этот миг поцеловал её ладонь.

– Спасибо. Я тебя люблю! – его глаза зажглись желанием. Пальцы осторожно тронули её бёдра.

– И я тебя люблю, – провела рукой по его лицу. – Но руки ты, прежде чем сядешь за стол, помоешь! – с напускной строгостью сказала она, но в следующий миг показала язык и выскользнула из горячих объятий.

– Как легко ты раскусила мой коварный план, – Алекс притворно огорчённо вздохнул. – Иду-иду… – расстегнув манжеты белой рубашки, он пошёл в ванную комнату.

Ангелина как можно непринуждённее ответив: «Да, тебе меня не провести, я лишь кажусь юной девой, а на самом деле являюсь старой ведьмой!» – направилась на кухню.

Напряжённо стала покусывать губы.

«Смогу ли я сегодня лечь с ним в постель? Хочу, как-никак люблю, но… – зажмурилась и после открыла глаза. – А если в стоне не его имя произнесу? Страшно. Сейчас к себе точно не подпущу. Нужно успокоиться», – с тревогой размышляя, она достала из холодильника сливочное масло и сыр. Поставила на плиту чайник.

– Как твои мама и папа? – войдя на кухню, Алекс сел за стол и положил на него руки, переплетя пальцы в замок.

– Хорошо. У мамы со здоровьем уже лучше. Отец, как обычно, молча работает, терпит самодурство владельца склада. На днях вернётся, – ответила Ангелина, намазывая хлеб маслом. – А у тебя что изменилось на фирме? – пауза. – Ты точно не хочешь чего-нибудь более сытного съесть? Подогреть ведь недолго…

– Нет, не беспокойся, – ласково. Алекс откинулся на спинку стула. – Изменения в чертёж, которые я вчера внёс, отцу понравились. Но он всё продолжает дуться, не понимает моего выбора, – задумчивый и ненасытный взгляд Алекса смутил Ангелину.

– Трудно понять, если сын вдруг расстаётся с состоятельной и красивой невестой и отказывается возвращаться домой из инспекционной поездки в филиал фирмы, – тихо сказала она и поставила перед ним тарелку с несколькими бутербродами с маслом и сыром.

Алекс поймал её руку.

– Точней, этот неблагодарный сын в аэропорту Праги вместо того, чтобы лететь домой, бросает выгодную партию и отправляет заплаканную уже бывшую девушку на все четыре стороны. А ведь она являлась дочерью делового партнёра и друзей его семьи. Любимица его мамы и папы. Подруга ему с восьми лет. Но он, не колеблясь, расстаётся с ней, предлагает остаться друзьями. Получает пощёчину. На прощание целует ударившую его девушку в щёку. Так заканчивается их история и романтическое путешествие, совмещённое с его семейными обязанностями. А всё потому, что он встретил в Праге ту, от которой сердце его вылетело из груди. Один взгляд, один вдох – и он влюбился без памяти. Чуть не кинулся убивать её партнёра по танцу, совсем забыв, что обнимает невесту в такт румбы, – встав из-за стола, Алекс опустился на одно колено. Поцеловал руку оторопевшей Ангелины. – Я каждый день готов просить твоей руки и сердца. Просить прощения, что скрываю тебя от родителей, что сначала хочу окончить заочную учёбу во Франции и получить полную самостоятельность. Тогда я обеспечу тебя всем тем, чего ты достойна в жизни, а не выживания, даже если родители меня проклянут и отвернутся. Реально оберегать тебя мне важней, нежели быть для тебя в чём-то лукавым подлецом. Ты это всё знаешь, но я готов на большее. Если тебе больно, мучают сомнения, то хоть сегодня летим в Париж, представлю родителям, или тут сперва поженимся. Твоё слово – и будет как пожелаешь. Я люблю тебя!

– Встань, пожалуйста, – Ангелина едва не плакала. На душе было радостно, что её так сильно любят, но в то же время стыд, подобно крысам, загрыз душу изнутри. – Я верю тебе, верю.

Алекс поднялся и прижал её к себе.

– Ангелина, ты небо, а я земля, и горизонт – наша судьба. Не знаю почему, но чувствую, ты родная мне, как маяка свет кораблю в штормящем океане.

– Люблю тебя, – прошептала она и закусила губы.

Засвистел закипевший чайник.

– И я люблю тебя! Даже позволю себе испортить тебе макияж, – Алекс ласково поцеловал её в губы.



Сидя в кинотеатре и смотря лёгкую комедию с едва приметным флёром грусти, Алекс неожиданно нагнулся к Ангелине и прошептал ей на ухо: «Я отойду, скоро вернусь». Поцеловав её в щёку, встал и, извиняясь перед другими зрителями, что заслоняет им экран, покинул помещение. Ангелина проводила его задумчивым взглядом до самой двери.

Чувствуя близость Алекса, жар, исходящий от его тела, она была убеждена, что поступает правильно. Нервозность и переживания касательно Беслана развеивались в ней. Вера в любовь того, кому она решила отдаться, доверить свою судьбу в руки, заглушала тупую боль в душе, избавляла от ощущения невосполнимой потери. Алекс дарил собой умиротворение, но что-то внутри неё всё продолжало упорно колоть сердце, свербеть разум мыслью, что она неправа. Однако здравый смысл перевешивал на судьбоносной чаше весов интуицию.

«Пока не больно… Пока нет рядом Беслана, а есть Алекс, я свободна, – подумала Ангелина. – Но ничего, – она вздохнула, – мы справимся и спустя время будем смеяться над случившимся. Разве может быть иначе?.. – пауза. – Нет, – категорично».

Спустя минут десять вернулся Алекс. В руках он держал букет из красных и белых тюльпанов – её любимых цветов. Когда он сел и вручил их ей, она улыбнулась и поцеловала его в губы, вложив в каждое движение всю нежность, на которую была только способна. Изнутри её грели его подобные спонтанные решения. Это вселяло в неё уверенность, что у них всё получится и в итоге все, кого она любит и кем дорожит, будут счастливы.

После кино Алекс повёл её в ресторан, расположенный в высокой смотровой башне. Сидя в укромном уголке у окна, через которое был виден город как на ладони, они вели незамысловатую беседу. Ангелина, не привыкшая ходить по столь дорогим заведениям, чувствовала себя неуютно, но старалась не показывать этого Алексу, однако он, похоже, сумел прочитать это в её глазах. Она заметила, что он прикладывал немало сил, чтобы её развеселить. Нетипично много для своего характера шутил. Усердствовал, желая увлечь, заставить перестать думать, где она находится. Стремился сфокусировать внимание на главном, помнить – с кем. И у него это отлично получалось. Отужинав, он повёл её в парк, по дороге заехав в магазин и купив хлеба. Стоя у пруда, в центре которого бил фонтан, они кормили чёрных лебедей. Целовались под завесой брызг, переливающихся всеми цветами радуги. Ангелина ощутила к Алексу всепоглощающую благодарность за его внимание, понимание и тепло.

Когда сумерки начали сгущаться и путаться в пушистых кронах деревьев, он накинул ей на плечи свой пиджак цвета карамели. Солнце, оставив за собой на тёмно-синем небе ало-рыжий цвет сгоревшей кометы, скрылось за горизонтом, и Алекс признался: «Многое бы отдал, чтобы этот день никогда не окончился». Ангелина ответила: «Быть может, следующий принесёт ещё больше счастья?.. Давай не будем бояться того, что уходит?» Он кивнул и повёз Ангелину домой. Остановив белый «BMW», подаренный родителями, у калитки, заглушил мотор. Ангелина поджала губы, лихорадочно думая, как будет более правильно и красиво пригласить Алекса в гости и подарить ему себя. Нервно поднесла букет к лицу и стала вдыхать его сладкий аромат.

– Спасибо за вечер, Ангелина, – Алекс заботливо заправил за её ухо прядь волос. – Порой мне представляется, что ты гораздо старше меня и мудрей. Что это ты меня оберегаешь от злых теней, рыщущих в жизни, высматривая слабую добычу. Ты удивительная, такая хрупкая, но в твоих глазах столько силы, – он, чуть улыбнувшись, поцеловал ей руку.

– Хочешь кофе? – быстро выпалила она, смело взглянув на него. Почувствовала, как щёки начали стремительно заливаться румянцем. – Встретим начало нового дня вместе? Я чаю вместо кофе сделаю, если желаешь, – уже робко договорила она, пряча глаза. Сердце пропустило удар.

«Чувствую себя дурой. Подумает, что я распутная».

В автомобиле повисла напряжённая тишина. Алекс провёл ладонью по своим волосам цвета каштана и задумчиво посмотрел в зеркало заднего вида. Ангелина сильнее сжала букет. Растерянность овладела её душой.

– Кажется, не поседел и лысеть не стал от мук совести, – улыбнувшись, мягко отозвался Алекс. – С радостью зайду и выпью и кофе, и чаю, и не одну кружечку. Но при одном условии, – он стал серьёзным, – ты в любой миг без стеснения можешь указать мне на дверь и пробудить тем мою уснувшую совесть. Я не обижусь. Договорились?

Смущённо улыбнувшись, Ангелина кивнула.

– Спасибо! Ты чудо, и радовать тебя – всё, что мне нужно! – Алекс тепло, но без капли напора поцеловал её в губы. Вышел из автомобиля и открыл ей дверь. Подал руку.

– Мне хорошо с тобой, – полушёпотом призналась Ангелина и, отперев калитку, пошла с ним под руку по асфальтированной дорожке к дому.

Эльза, ворчливо рыча, выглянула из-за угла.

– А вот она меня точно недолюбливает и дружить никогда не захочет, ни за ласку, ни за подарки сытные, – Алекс покачал головой.

– Не волнуйся. Она дружит лишь с Бесланом. Остальных только терпит, кого больше, кого меньше, – Ангелина открыла входную дверь.

– Я понимаю её верность ему, как-никак он спас её щенком от голодной смерти. Дар жизни незабываем, но я ей… смотри, опять за своё… – Алекс вздохнул и с усмешкой вошёл в дом, не сводя взгляда с пытавшейся тихо подойти к нему со спины беззвучно скалящейся Эльзы.

– Ты хулиганистая собака. Нельзя кусать своих! – Ангелина погрозила пальцем Эльзе, виляющей перед ней хвостом. – Алекс тебя и таким, и этаким мясом кормил, а ты как себя ведёшь? Не стыдно?

Эльза, невинно смотря большими карими глазами, зевнула.

– Вот у кого нет совести, – Ангелина с улыбкой закрыла дверь и оказалась в нежных объятиях Алекса, – а ты о своей переживаешь и причёске, – вдохнула его аромат и провела ладонью ему по плечу.

– Зато какая у неё настойчивость и характер. Они достойны уважения, – напряжённо дыша и смотря на её губы, он сглотнул. – Как считаешь, мне лысым быть пойдёт?

– Очень, – тихо отозвалась Ангелина, робко смотря ему в горящие желанием глаза. Букет упал из её руки.

Алекс моментально отпустил её и поднял цветы.

– Позволишь тебе помочь? Можно, я возьму ту хрустальную вазу, которая стоит у вас на секции в гостиной?

– Да, конечно, – застенчиво кивнула Ангелина. – Проходи, чувствуй себя как дома.

– Спасибо, – Алекс разулся и пошёл в гостиную.

Ангелина повесила его пиджак на вешалку, сняла туфли и, глубоко вдохнув, отправилась на кухню. Там уже был Алекс, набирал воду в вазу.

– Беслану не хочешь позвонить? – спросил он с тенью озабоченности на лице.

– Он говорил, будет много груза, поэтому лучше не отвлекать. Ещё попаду в момент, когда начальство рядом, – Ангелина поставила чайник на плиту.

«Только голос брата мне сейчас слышать и не хватает, чтобы сразу передумать насчёт ночи с тобой. И так идёт что-то, кажется, не так. Совсем не так. Романтика улетучивается, а что остаётся?» – она открыла холодильник и взяла лимон.

– Значит, он до утра? – Алекс ушёл с кухни.

«Остаётся кислый страх близости», – Ангелина начала нарезать кружочками лимон.

– Да, как обычно, – громко сказала она.

– Если он утром меня тут застанет… – Алекс вернулся на кухню, подошёл к плите и выключил её. Сосредоточенно посмотрел на оторопевшую Ангелину. – У тебя будут неприятности с родителями? Или он поймёт и не скажет им? Ты его лучше, чем я, знаешь.

– Он меня никогда не обидит, ни в чём, – дрогнувшим голосом ответила она, до стужи в пальцах и до головокружения боясь себе представить, что действительно может случиться, если Беслан увидит её с Алексом в особый момент. Что тогда он почувствует?.. Каково будет ей видеть его глаза?..

«Ничего не будет, – начала она себя убеждать. – Он уйдёт, как ушёл сегодня днём, когда я его и себя чуть в пропасть не столкнула. Он сильный и точно знает, что и как правильно».

– Но я вижу, ты боишься, – Алекс подступил к ней. Убрал из её ладони нож на стол. – Осуждения или чего? – ласково провёл пальцами по щеке.

– Не знаю. У меня никого не было, – Ангелина опустила глаза и поджала губы. Руки положила на его грудь.

– Мне жаль, что у меня были. Не переживай, – он вдруг поднял её на руки. – Любить не стыдно! Но я уберегу тебя, ты не будешь краснеть перед родными. Обойдёмся сегодня без чая, – Алекс ободряюще улыбнулся и невесомо поцеловал её в губы. – Давай просто потанцуем?.. – он твёрдым шагом покинул кухню. Войдя в гостиную, опустил Ангелину на ноги. Выключил люстру и зажёг бра, создавая в комнате интимный полумрак. Включил в музыкальном центре медленную мелодию.

– Я не боюсь краснеть от счастья, – Ангелина перевела затуманенный взгляд увлажнённых глаз с тюльпанов на протянувшего ей руку Алекса.

«Красные и белые в вазе, так похожей на башню. Стоят мёртвые на журнальном столике, а ведь похожи на живые. Очень странно и загадочно... Мой сон, разве был он кошмаром?.. Разве не я то сама себе говорила?.. Глаза ты открой, свой взор обрати на того, чьё имя высечено у тебя на груди. Не бойся, ступай. Не беги от себя. Объятья его – благодать… От зверя уйди, а ему – родному, любимому – ты прошепчи: «Я люблю, я хочу…» Цепи враз упадут… И вдвоём, держась за руки, против целых миров… Конечно, я сама себе. Красные и белые… Две любви и выбор! Бес… тебя зовёт Полина, – сердце стало вязнуть в мучительной медленной грусти. – Не мой ты зверь, Беслан. Прощай…» – пронеслось в сознании Ангелины подобно молнии.

Обвив шею Алекса руками, она прижалась к нему, как могла плотней, и с придыханием сказала:

– Я люблю… я хочу тебя.

Закрыв глаза, даровала ему поцелуй в губы, чувствуя, как его ладони моментально заскользили по её спине. Его движения были уверенные. В них не таилось желание подчинять, в них пульсировала страсть, которая невидимыми токами проходила сквозь кожу, проникая вглубь тела. Но она была сдержанная, потому как – это ощущала и знала Ангелина – Алекс всем сердцем и душой чаял быть нежным. Показать, что ему можно доверять, он не подведёт и что для него бесценен тот шаг, на который она отважилась. Сама. Без давления.

«Он замечательный! Предупредительный. Обходительный. Надёжный. Прямой, не способный за спиной предавать. Выдержанный и рассудительный, но горячий мужчина. Мечта многих женщин! А хочет быть моим! Что же ещё мне может быть нужно для счастья?.. Я лечу. Лечу»

Кончиками пальцев он провёл вдоль по её позвоночнику. Погладив поясницу, настойчиво потянул вперёд, ближе к себе. Ангелина порывисто вздохнула и подрагивающими руками от напряжения и неуверенности, страха сделать что-то не так, расстегнула первые пуговицы рубашки Алекса. Целуя её шею, покусывая мочку уха, он расстегнул молнию платья. Мгновение, и то алым облаком опустилось на пол, открыв взору матовую и слегка загорелую кожу Ангелины. Из помещения словно некто начал выдавливать весь воздух. С каждым мгновением дыхание становилось более урывистым и частым.

Ощущая нарастающую жажду Алекса, его твёрдые и в то же время мягкие касания, язык во рту, Ангелина вдруг отчётливо осознала, что после этой ночи она всенепременно изменится, как меняется лик и фигура статуи после того, как скульптор завершил последние шлифования, тем самым вдохнув в неё саму жизнь.

Алекс помог Ангелине расстегнуть рубашку и скинуть ту с него в сторону. Мелодии, струящиеся из динамиков музыкального центра, сменяли друг друга, но все как одна были спокойные и дарящие ощущение, будто реальность превратилась в самую настоящую сказку.

– Ты у меня очень красивая, – прошептал Алекс, опуская с плеча Ангелины бретельку бюстгальтера. Припал губами к её плечу, поглаживая внутреннюю поверхность бёдер. Внизу её живота затянулся тугой узел. Сознание начало обволакивать плотная дымка сладострастия, тело – желание впустить в себя то, что способно зачать сотни и сотни новых миров. Но нежно проводя ладонями по спине Алекса, Ангелина не решалась коснуться его ремня, расстегнуть брюки. Её что-то останавливало. Она посчитала, что это страх первой близости с мужчиной. Но когда Алекс, коснувшись пальцами её подбородка, стал целовать лицо и тронул губами и кончик носа, в сознании вспыхнул образ Беслана.

«Болезнь, болезнь, – затвердила себе мысленно Ангелина, плотнее прижимаясь к Алексу, который взял её на руки. – Уйди, ты всё равно не победишь! Я не дам тебе погубить наши жизни».

– Скорей… Пожалуйста, быстрей… – дрожа от возбуждения и страха, прошептала она и требовательно поцеловала губы Алекса.

Посадив Ангелину на софу, он, не прекращая ласк, расстегнул бюстгальтер. Целуя грудь, опрокинул её на спину и навис сверху.

– Люблю тебя, – прохрипел он, и его язык властно скользнул ей в рот. Бёдрами, двинувшись вниз и вперёд, он заставил её шире раздвинуть ноги. Она ощутила в трусиках нежные, но сильные и бескомпромиссные пальцы Алекса. Дыхание невольно задержалось и вырвалось уже со вскриком…

Глаза Ангелины расширились от шока и ужаса. Она увидела перекошенное безумием лицо Беслана. Он стоял рядом с софой, замахнувшись вазой. Цветы падали из неё с пригоршнями воды, разбивающимися на капли об столик.

Алекс повернул голову в сторону нежданного свидетеля.

Свет от бра, подобный всполоху молнии, сверкнул в хрустале стремительно опускаемой вазы.

Сокрушительный удар и кровь каплями слёз на осколках…