Вольтури не дают второго шанса mp3

POV Лето

Мой мир рухнул. Развалился на тысячи кусков. Бессмысленных, ненужных, бесполезных.
В ушах еще звучал страшный стон отца, перешедший в глухое рычание. Кажется, я тоже кричал. Горло сдавило, будто меня душили. Но слез не было. Они сгорели в том же огне, что и все мои братья.
Я не верил! Не мог поверить! Но звенящая пустота внутри не оставляла сомнений.
Чувствуя спиной холодную осклизлую стену, я руками сжимал голову, словно пытаясь выдавить из нее эту жуткую, невозможную, неправильную мысль. Никого из тех, с кем я бегал в дозоре, на кого злился, с кем собачился и над кем подтрунивал, кого иногда, как мне казалось, ненавидел, больше не существовало. Сэт, Леа, Квил, Эмбри. Моя стая. Те, кто бесцеремонно вламывались в мою голову, чьими мыслями и чувствами я жил.
Сью… Бесстрастная и суровая. Величественная, как древние скалы, возвышавшиеся над океаном. Ее глаза – черные, как зимняя ночь в Ла Пуш. Нежность и восхищение в них, когда она смотрела на меня.
Грозный Сэм. Первый альфа. Упрямый, властный и жесткий. Я ведь даже считал его врагом. Но он тоже был моим братом. Частью меня. Как и безбашенный Пол, и бесстрашный Джаред. И тихий Коллин. И веселый Брейди. И все остальные… Теперь они все мертвы. Все.
Я не хотел быть частью стаи. Бунтовал и злился. Но сам того не понимая, был связан со всеми ними узами крови. Связан насмерть. Только осознал я это поздно. Тогда, когда стал свободным. Но такой свободы я не желал.
Нестерпимо, до боли, хотелось обратиться и бежать. Бежать куда глаза глядят, не обращая внимания ни на что. Выскочить снова на ту самую поляну и, глядя в мертвое серое небо, завыть от тоски.
Но бежать было некуда. Эти проклятые подземелья не выпускали нас из своих каменных челюстей. Можно было пойти вперед и умереть. Но за спиной были мама, сестра, израненный отец. Я был их последней надеждой. И не мог сдаться.
- Сынок, - шепот мамы был пропитан болью. От ее голоса у меня в груди как ножом резанули по открытой ране. – Отец… он зовет тебя.
Я поднял глаза – её измученное лицо почернело от горя.
- Он очнулся?! – я вскочил и склонился над беспомощно распростертым телом.
- Это ненадолго, - Эдвард, держась за изуродованную культю левой руки здоровой правой, всмотрелся в искаженное лицо папы, ставшее серым. Как пепел. – Он все больше слабеет. А вместе с ним слабеет и боль.
Я, сглотнув слезы, упал на колени и сжал холодеющую руку отца.
- Пап, я здесь, - голос предательски дрожал, я ничего не мог с этим поделать.
- Ты… - губы отца, посеревшие, как и лицо, едва шевелились, - должен выжить. Слышишь? Иначе все напрасно. Ты… последний…
Из груди рвалось то ли рычание, то ли стон, то ли хрип… Мама уткнулась в плечо отца, ее сотрясали беззвучные рыдания. Белла склонилась над ними, застыв, как статуя скорбящего ангела на кладбище.
Отцовские глаза словно выцвели, потухли… осмысленное выражение исчезло. Страшная судорога скрутила его тело, заставив изогнуться и закричать. Страшно. По-звериному. Это было невыносимо. Я вскочил и бросился вглубь туннеля.
- Лето! Остановись! – дедушка Эдвард. Я не слушал. Огонь, терзающий мои внутренности, требовал выхода.
- Не обращайся. Тебя раздавит его боль, - умоляюще прошептал Эдвард. Я обернулся. И застыл, понимая, что он чувствует ее. Его боль. Я увидел ее в его почерневших глазах. Мне стало страшно.
Потом закричала мама. Я не знал, что она может так кричать. Как смертельно раненный зверь. И понял, задыхаясь от осознания самого страшного, что отца больше нет.
Пытаясь найти хоть какой-то выход рвущемуся наружу отчаянию, я стукнул кулаком по каменной стене, разбив его в кровь. Если бы только это могло его вернуть…
В ушах все еще звучал его прерывающийся шепот: «Ты… последний…»


POV Лилу

Я знаю, что такое ад. Потому что в нем была. Он не обжигающий, нет. Никакой геенны огненной. Он ледяной. Мертвая немая пустыня. И тени. Тени мертвых и живых. Которые приходят, чтобы тебя мучить…
Они приходили сначала по одному. Кирстен с выцветшими глазами и разорванным горлом. Проститутка с запястьем, прокушенным моими зубами. Мальчик из отеля. Молоденькая наркоманка из парижского бара.
Потом – все вместе. Они молча стояли вокруг меня. Смотрели в душу мертвыми глазами, а я кричала. Хотя из моего горла не вырывалось ни единого звука.
Но страшнее теней моих жертв были призраки тех, благодаря кому я была в этом аду. Аро все так же сладко мне улыбался, Деметрий облизывал тонкие губы, выпачканные в моей крови. Джейн глядела с презрением на мое корчащееся в муках тело.
А потом я увидела брата. Он стоял на коленях в страшном тронном зале и смотрел на меня со смертной тоской. А я, в сером плаще Вольтури, сжигаемая адской жаждой, так хотела его крови! И я ее пила. Пила, задыхаясь от родного терпкого запаха с нотами листвы и можжевельника.
Мама опять стояла ко мне спиной у распахнутого окна с видом на знакомый до боли лес Форкса. Я плакала и кричала. Но лес за окном начинал вдруг гореть, горло перехватывало удушьем от черного горького дыма. Мама оглядывалась на меня, грустно улыбалась и бросалась в огонь, вспыхивая как факел.
У того, кто придумывал для меня все эти страшные картинки, была просто неисчерпаемая фантазия.
Я видела и легионы Вольтури, штурмующие древний замок, и вампиров, казненных в тронном зале, и полыхающие останки вампирши с именем Дидим.
Голоса – шепчущие, кричащие, рыдающие – гнездились в моей голове, как стая ворон, устраивающихся на ночлег. Я мечтала только о пустоте. И о молчании.
Голос мамы, слабый и неясный, вначале почти не выделялся из жуткого хора. Но я зацепилась за него, словно за спасительную соломинку.
- Лилу, девочка моя… - её шепот был как глоток воды в иссушенном горле. – Ты слышишь меня?
Я кричала ей в ответ. Но вырывались только стон и сипение.
- Несс, она почти очнулась, - бархатные переливы глубокого музыкального баритона, - я слышу ее мысли.
- Лилу! – как приятно слушать ее голос. Все остальные пугающие звуки растворяются, как туман под лучами солнца.
- Мама… - наконец-то я смогла выдохнуть что-то членораздельное.
Теплые мягкие мамины ладони обхватили мое лицо, губы целовали мои щеки, глаза, лоб…
Я решилась открыть глаза. Только бы это не оказалось сном! Только бы проснуться!
Темнота… Нет! Опять?! Я отчаянно моргала, не веря, что снова обманулась. Но постепенно смогла разглядеть ее лицо. И глаза… Потухшие и наполненные до краев страданием.
Грудь разорвало резкой болью, но я была счастлива ее почувствовать. Я была жива. Я выбралась из адской ледяной пустыни.


POV Ренесми
Свет в глазах погас, и меня обступили тени. Страшные, изломанные… Боль, страдание, мучения… Пустые слова. То, что я испытывала, нельзя описать. Пальцы в спазме сжались, впившись в его плечи, пытаясь удержать. Удержать… «Ты не можешь уйти… Дышать!» Как… дышать?.. В легких сгорали последние глотки воздуха. Его больше не было. Вместо кислорода – жидкий огонь.
Словно сквозь вату, я слышала рядом какие-то сдавленные звуки. Оказалось, это моя мама. Я вдруг поняла, что слышу эти звуки второй раз в жизни. Так странно плачут вампиры. Почему она плачет?!
Мой мозг, как кипящий котел. Мысли – грешники в адском огне. Корчатся и кричат, кричат… Или это я кричу?!
Пальцы сильнее сжались, впиваясь в кожу. Почему он такой холодный?! Он не может быть холодным! Он не может…
Губами пытаюсь поймать его дыхание… Или вдохнуть свое? Чужие, холодные – не его… Он не отвечает мне.
- Несс, – папин голос звучит в моей голове. – Его нет, Несс. Отпусти… Он ушел… Отпусти…
Я узнаю голос отца. Но я ему не верю!
Нет!
Он не может уйти! Не может… Как без него дышать? Сердце – как больно! - не бьется больше. Холод… лед…
«Мой волк… Ты всегда говорил, что если умру я, умрешь и ты. Ты забыл о другой стороне медали. Теперь я исчезала, истаивала, как кусок сахара в стакане горячей воды. Потому что ты ушел. ‘’Жили долго и счастливо’’ - оказалось не про нас. Нам осталась только вторая часть: ‘‘умерли в один день''».
Где-то глубоко родились горячие слезы, они жгли как кислота, но никак не могли пролиться.
Из груди вырвался рев умирающего зверя – я не могла так кричать!..
Там, где сердце, что-то оборвалось с пронзительным звоном, от которого заложило уши. Навылет – горячая острая игла.
Я чувствовала, как холодные мамины руки пытаются разжать мои пальцы, сжавшиеся в спазме. Мне кажется, что они ломаются будто стеклянные. Но боли нет. Ничего больше нет. Меня тоже нет.
- Несси, - опять отец, - все кончено. Отпусти.
Я зажимаю уши. Не хочу слышать. Не могу отпустить. Не могу…
Голос отца упрямо продолжает прорываться в мой мозг. Я не понимаю смысла того, что он говорит, просто слушаю, как он звучит. Но в мелодичных бархатных нотах мое спутанное сознание ловит одно слово… Спотыкаюсь на нем. Слово падает камнем вниз, и я вижу, как расходятся круги.
- Лилу…
Выныривая из темной холодной глубины отчаяния, я пытаюсь дотянуться до этого имени, как до поверхности.
Бледное страшное лицо отца перед глазами. Его губы шевелятся, но я слышу только имя дочери.
Мамины руки помогли мне подняться. Я не чувствовала своего тела – рук, ног. Будто тень – легкая, бесплотная.
- Несс, она начинает приходить в себя, – наконец-то я смогла разобрать в музыке папиного голоса отдельные слова.
Побледневшее заострившееся лицо, ввалившиеся, обведенные черными кругами глаза. Я сжала зубы, чтобы опять не закричать.
Провела по бледной щеке – теплая. Прижалась губами. Бедная моя девочка!
- Лилу, доченька, - прошептала, наклонившись к самому уху.
- Она в бреду. Ее мучают кошмары. Зови ее, Несси, зови. Она тебя слышит! - отец рядом, его единственная здоровая рука сжала мою ладонь. Мама тоже со мной, я чувствую ее запах.
Вновь шепчу имя дочери, смотрю, как трепещут длинные ресницы. Малышка, в каком аду ты горишь?! Отец прав, Деметрий умер слишком легко!
Моя девочка начинает дышать чаще, она словно пытается прорваться сквозь какую-то преграду, всплыть с большой глубины.
Еле слышный шепот срывается с ее бледных губ, искусанных и покрытых запекшейся кровью.
- Мама…
От этого хриплого тихого шепота ледяную плотину, выросшую у меня внутри, сносит, будто потоком.
Слезы, кипевшие кислотой в моей груди, прорываются наружу, текут по щекам, и я удивляюсь, почему кожа от них не лопается пузырями.
- Малышка, - я не узнаю своего голоса. – Я здесь, рядом. Посмотри на меня!
Трепет ресниц становится сильнее, тонкие полупрозрачные веки с синими жилками дрожат.
Она распахивает глаза – испуганные, больные. В них столько боли, что она выплескивается наружу.
Схватившись за грудь, она стонет, и я вместе с ней.


POV Лето
…Продолжал упорно колотить кулаком по мертвому камню. Не чувствовал боли. Внутри все горело и рвалось. «Ты… последний…» Последний, бессмысленный, ненужный. Жалкий осколок.
Холодная рука сжала плечо, и я вздрогнул.
- Лето… - это был Ларс.
Поднял на него выжженные слезами глаза.
- Надо что-то решать. Оставаться здесь – безумие. За нами придут. Нас слишком мало, чтобы противостоять Вольтури.
Решать… Он о чем? Противостоять… Кому и зачем? Все кончено! Все стало прахом. Серым пеплом.
- Еще не всё потеряно, - ну конечно, Эдвард. Опять рылся в моей голове.
- Не всё?! – в горле словно продрали наждаком – голос хриплый и чужой. - И что же осталось?
- Твоя мать. Сестра. Отдашь их без боя палачам Вольтури? – каждое слово, как капля расплавленного металла, выжигало на сердце кровоточащую дорожку.
Смотрю в его белое изменившееся лицо, обычно золотистые глаза черны, как моя тоска. Не знай я, что это невозможно, сказал бы – он постарел лет на двадцать. Сломленный глубокий старик.
- Лето, скорее, она очнулась! – в голосе Беллы нечто похожее на радость. Радость… Я не знаю, что это такое. Кажется, и не знал никогда.
Несколько шагов туда, где лежит укрытая курткой Ларса Лилу. Мама обняла ее, судорожно прижав к груди, и баюкала, как маленького ребенка.
- Сестренка, - провел ладонью по бледной щеке, кое-где на коже проступают синяки. Но она теплая. И влажная от слез. – Не плачь, сестренка. Все будет хорошо. Я вытащу вас отсюда. Слышишь?
- Братик, - она хрипит, как от простуды. – Я видела тебя… там… твоя кровь…
- Так было надо, Лу, – сжал ее руку – осторожно, бережно. Пальцы такие тонкие. Сердце зашлось от нежности и жалости к ней. – Зато ты вернулась к нам.
- Так это правда?! – на ее лице такой ужас.
Дурак. Зачем сказал?!
Прижался к ее плечу щекой:
- Лу, малышка, – глотая слезы, заставил голос не дрожать, – моя кровь все равно вся твоя. И это твое, - достал из кармана и вложил в руку сестренки плетеный браслет.
- Ты сохранил, - выдохнула она и всхлипнула. – Прости меня.
Мама гладила ее по волосам, целовала щеки, лоб. Обнял обеих. Родной запах вливался внутрь меня, гася выжигающую внутренности боль, скрепляя заново разорванные куски сердца. Эдвард, как всегда, прав. Пока они дышат, мне есть для кого жить. Есть за кого бороться. Иначе все бессмысленно.
Горячечный хриплый шепот сестры, тихий голос мамы… Обе рыдают. Лилу путано рассказывает о том, что с ней было. Скриплю зубами и сжимаю кулаки до хруста. Ярость – слепящая, жгучая. Чертовы ублюдки! Грязные кровососы!
- Папа? – голос Лилу дрожит, словно она уже знает страшную правду.
И я, и мама молчим. Сказать это вслух невозможно, невыносимо.
- Милая, - Белла решает сделать это за нас, – крепись.
- Нет! - рыдания сестры опять рвут душу по только начавшим срастаться швам.
- Кто еще? – она боится, но хочет знать всё.
- Все, кто выжил, здесь, малышка, - Эдвард предельно краток.
- Значит, это была правда, - прошептала Лилу, - я видела… Мама, ты мне сказала, что все мертвы. Думала, что это сон.
Ларс тихо появился рядом.
- Привет, принцесса, – легкая улыбка на тонких бледных губах. Только сейчас я заметил, сколько нежности в его потемневших, но еще явственно багровых глазах.
- Ты?! – сестра распахнула изумленные глаза. – Все-таки жив. Они тебя не убили! Я смогла!
- Ты о чем? – Ларс удивлен.
- Неважно, - сестренка вымучено улыбнулась.
- Он тебя вынес, - я решил, что она должна знать. Конечно, то, что этот красноглазый кровопийца втюрился в мою сестренку и вытащил ее из самого пекла, никогда не изменит того, что мы враги. Но сейчас даже это стало почти неважным. В таком положении, как у нас, уже почти ничего не было важно.
- Я, - прошептала Лилу, – помню голос. И еще Марк… остановил этого…
Тонкие плечи содрогнулись. Лицо исказилось мукой. Как же я ненавижу этого ублюдка! Если бы мог, достал его с того света и снова убил!
- Марк?! – Эдвард и Белла произнесли это в голос.
Мама тоже удивленно посмотрела на Лилу.
- Но он сообщил нам, что ты… - дедушка замолчал, не решаясь произнести это вслух и, видимо, вслушиваясь в мысли Лилу. – Надо же. Интересно, зачем ему было тебя спасать?
- В благодарность, – ответила сестра и снова помрачнела. – Случайно я узнала одну тайну Аро, которая оказалась очень важной для Марка.
- Смерть Дидим. Карлайл всегда подозревал, что ее уничтожил Аро, - Эдвард усмехнулся криво и мрачно. – А для нас был разыгран спектакль, чтобы спровоцировать Джейкоба на драку. И попытаться уничтожить Аро нашими руками. Очень умно. Марк превзошел даже своего интригана-брата.
- Нужно уходить, - сказал Ларс. – Скоро они найдут нас. Нам не выстоять. Три вампира, один из которых калека, и один волк. Полукровки не в счет.
- Но на улице день! – воскликнула Белла. – Причем солнечный! Лилу сама идти не может, да и тело Джейка мы тут не оставим. До ночи нам не выбраться.
- Боюсь, нам не дадут столько времени, - грустно произнес Ларс.
Все замолчали. В гробовой тишине этого чертова подземелья, словно подтверждая его слова, раздался еле слышный шум.
- Не дадут, – помрачнев, сказал Эдвард. – Они уже близко. Их много. Больше десятка. Я слышу их мысли. Пощады не будет. Про Ларса и Лилу они не знают. Но, думаю, это их не остановит. Волков и полукровку приказано уничтожить. Мне и Белле Аро повелел предложить сдаться. Но… одному Марк дал тайный приказ уничтожить Беллу. Видимо, он боится, что с ней мощь Аро возрастет.
Я молча начал снимать джинсы, готовясь к обращению. Огненная лава прокатилась по позвоночнику, смешиваясь с моей яростью, освобождая ее и придавая сил. Надежды на победу не было. Но свою шкуру я собирался продать подороже, возможно, дав тем самым крошечный шанс на спасение маме и сестре.
Медленно переставляя лапы, я выдвинулся вперед, втягивая в себя затхлый воздух подземелья, и задохнулся от вампирской вони, мощной волной ползущей из глубины мрачной норы.
Рядом со мной встал Ларс, сжав кулаки и хищно оскалившись. С другой стороны – Эдвард, выставив вперед единственную руку, чуть за его спиной – Белла.
Три вампира и один оборотень. Отличная компания, чтобы умереть!
- Несси, - тихо сказал Эдвард. – Бери Лилу и уходите. Я бы попросил уйти с вами и Лето, но не думаю, что он послушается.
Я рыкнул, подтверждая свою мысль, которую он, конечно же, услышал.
Потом Эдвард посмотрел на Ларса и добавил:
- И ты уходи с ними. Это не твоя война, Ларс.
Вампир покачал головой, упрямо сжав тонкие губы.
- Не пытайтесь от меня избавиться.
- Отец, мы остаемся, – голос мамы тихий, но непреклонный. – Зачем нам жизнь… одним?
Так и знал. А еще меня называли упертым.
Громко вздохнув, я зарычал, предупреждая, что враги уже совсем близко. И тут же услышал громкий голос, бездушный презрительный, раздавшийся из глубины коридора.
- Сопротивление бесполезно. Хотите сохранить жизнь, сдайтесь на милость повелителей Вольтури. Эдварду и Изабелле Калленам обещана неприкосновенность. Остальных будут судить. Даем полчаса на раздумья. После этого все будут уничтожены.
Я рявкнул так, что эхо сотрясло стены.
- Можете не ждать, – ответил Эдвард. – Меня вам не обмануть. Вы пришли убивать. Так делайте свое дело.
В полном молчании из темноты возникли серые тени, выпрыгнув из лаза, как черти из пекла. Взревев от ярости, я прыгнул вперед, сбивая с ног сразу двух вампиров, сомкнул челюсти, который раз за этот день вгрызаясь в каменную плоть. Вампирские зубы рванули плечо, обжигая, сильные руки сжались на ребрах. Превозмогая боль, я кусал, рвал, огрызался, отшвыривал врагов, разрывая их на куски…

Большое спасибо нашей бете Тане tatyana-gr за редактирование главы.

ФОРУМ

Предыдущая глава || Следующая глава