Ранее в «Снежной Королеве»…



Кому: [email protected]
От кого: [email protected]

«И прежде чем пойдешь провожать маму на обедню (и лгать ей), должна предупредить о том, что она уже все знает. Я сдуру сболтнула ей по телефону, думая, что она в курсе.

Полагаю, я была не права…»

Эмметт оторвал взгляд от экрана.

«Stercus», подумал он.

Не желая размышлять о том, как объяснит матери о разрыве с Лорен, он продолжил читать письмо сестры.

-x-x-x-x-

«Я познакомилась на вечеринке с одним парнем. Он американец, изучает здесь, в Париже, философию».

Эмметт закатил глаза.

«И прежде чем будешь закатывать глаза, знай, что он вовсе не сторонник всего этого Дерридского дерьма¹. Он учился в чикагском университете, ходил на курсы Марты Нуссбаум². Пишет здесь диссертацию по «Эмилю» Руссо. Не слабо, да? Он перевелся сюда из ЧУ прямо как папа. Ну, разве что, как мне кажется, Эдвард не поклонник Штрауса.

Хотя Эдвард в некоторой степени интересуется «Дискавери Ченэл», мы абсолютно несовместимы. Этот парень одевается во все черное и носит чертов берет! И казалось бы, все не так уж плохо, но, ради Бога, он предпочитает Бальзаку Пруста! Он начал разглагольствовать (en français, bien sûr³) о великолепии Пруста, а я осыпала его критическими замечаниями (также на французском). Ему это не понравилось. Мои замечания стали причиной горячей перепалки, во время которой я объяснила ему (весьма убедительно), почему Бальзак лучше. Но этот осел решил поспорить со мной, хотя книги Бальзака в руки в жизни не брал! Я чуть не задушила Эдварда его же собственным шарфом!

Распорядители растащили нас до того, как я отпинала его беретоносящую задницу. (Не такой уж он и крепкий - я бы его уложила). Во всяком случае, он, пытаясь задобрить, пригласил меня в кафе рядом с университетом. Собираюсь одолжить ему свою копию «Кузена Понса»⁴, и – вот увидишь! – потом он скажет, что я права.

Я уже упоминала о том, насколько мы несовместимы? Не говоря уже о музыке, которую он слушает… да у него на рингтоне стоит песня группы Feist⁵! Я даже спросила у него, не двенадцатилетняя ли он девочка… То есть, они ведь носят береты, нет?

Буду держать тебя в курсе и хотела бы, чтобы ты делал то же самое. Элис может решить, что будет неплохо свести тебя с кем-нибудь… так что берегись!

Люблю тебя,
Би.

P.S. Забыла сказать: Джим Моррисон по-прежнему жив и здоров и преподает здесь, в Сорбонне, французскую литературу девятнадцатого века (вкупе с кожаными штанами). Сообщи в СМИ».

Напечатав сестре очень короткий ответ и переместившись в самый центр королевских размеров кровати, Эмметт прикрыл руками глаза. Он думал о Лорен.

Он всегда был мягок с ней. Наверное, это и было проблемой. Она думала, что у него какой-нибудь комплекс вроде «О мышах и людях»⁶. Из-за своего нрава и телосложения он всегда был предельно осторожен… под его большими руками женщины казались слишком хрупкими, и обращался он с ними соответственно. Лорен не оценила его осмотрительность. Возможно, это и стало камнем преткновения.

Эмметт выдал пару отборных ругательств. Как он и сказал мисс Хейл, он принадлежал к хорошим парням. Но с Лорен это не имело значения. Он был верен ей, ограничив свою светскую жизнь встречами с парнями или Джаспером и Элис; мужчина не обращал внимания на других женщин. Не из-за отсутствия женского внимания – они никогда не обделяли его оным. Некоторые из них были слишком развязными, и он с презрением отклонял все их предложения.

Он снова перекатился, автоматически бросив взгляд на ту сторону постели, где обычно спала Лорен. Он думал о том, какова была их интимная жизнь. О том, насколько они знали тела друг друга. О том, как она смотрела в его глаза, когда они занимались любовью. То, каким привлекательным было у неё лицо, когда она кончала, Эмметт опустил: он приходил в ярость от одной мысли о том, что все то время, пока он был в Сиэтле, этим выражением лица наслаждался кто-то другой. Если бы он знал…

Ох, да кого он пытается обмануть? Он ни за что не стал бы ей изменять. Он был однолюбом. И неверность Лорен не сможет это изменить.

Мужчина подумал о сообщении, полученном ранее от Джаспера, в котором говорилось, что ему нужно уложить кого-нибудь в постель (не говоря уже о сообщении Элис). Может, Джаспер прав? Но не такую, как Анжела Вебер-Чанг. Нет. Может, кого-нибудь вроде Лиз – одной из официанток в пабе. Кого-нибудь, кто не против перепиха без обязательств.

Эмметт застонал.

Джаспер всего лишь пытался помочь, предлагая Эмметту развлечься. Но Эмметт знал лучше. Сексуальное удовлетворение было вещью преходящей и весьма мимолетной, который, к тому же, не прибавил бы ему счастья. Секс не мог изменить его жизнь, равно как и решить проблемы. Он ухмыльнулся про себя, подумав о том, что его философское образование погубило плотские стремления. Сейчас он видел их насквозь, понимая, что под привлекательным и соблазнительным плодом скрывается суровая реальность.

«Мисс Хейл тоже поняла это, - подумал он, - после ночи с Тайлером».

Без честности, без истинной любви секс – пустое занятие. И пусть Эмметт будет проклят, если когда-нибудь отнесется к женщине так, как Тайлер обращается с мисс Хейл.

-x-x-x-x-

Ровно в десять утра воскресенья Эмметт свернул на подъездную дорожку дома своей матери, выстроенного в стиле ранчо. И хотя его мать не была бы против того, чтобы он подождал её в своём BMW, он заглушил двигатель и вошел в дом.

Эмметт был джентльменом, особенно по отношению к своей маме.

Он поприветствовал её нежным поцелуем в щеку и предусмотрительно придержал ширму, пока она запирала дверь, после чего проводил её к машине со стороны пассажирского сидения и открыл дверь.

Эсми МакКарти была без оговорок привлекательной. Внешне она напоминала Катрин Денёв в молодости: светлые волосы длиной до плеч и большие карие глаза. Элегантная и изящная, она обладала телом балерины и голосом летнего дождика.

Пусть Эмметт и подготовился к вопросам и сочувствию матери заранее (ничто из этого он и слышать не хотел), ему не стоило волноваться. Эсми знала (основываясь на том, что сказала ей дочь), что его помолвка была расторгнута. Поэтому она поступила мудро: по дороге в церковь они обменялись любезностями и завели легкую беседу. Для более серьезных разговоров ещё будет время, и женщина вовсе не хотела, чтобы их молитвы на богослужении полнились печалью и болью.

Они сели на ту же самую скамью, что занимали всегда, и Эсми сразу же вынула черные четки и начала молиться. Эмметт, сложив руки, опустился на колени рядом с ней, будучи не в состоянии произнести даже самую обычную молитву. Несмотря на успокаивающую тишину святилища и необъяснимое чувство трансцендентности, которое он всегда ощущал, находясь в церкви, сегодня он никак не мог обрести привычное утешение.

Наблюдая за сцепленными руками матери, Эмметт отвлекся видом кольца, которое его отец подарил Эсми по случаю помолвки. В солнечном свете, пробивающемся сквозь старые витражные окна, бриллиант на нём сверкал; камешек был небольшим – его отец купил его, когда они оба были ещё студентами. Мать никогда его не снимала, разве что иногда надевала ещё и обручальное колечко. Но это кольцо заставило горло Эмметта сжаться, ибо оно было слишком маленьким по сравнению с тем, которое потребовала Лорен. Потребовала и вернула, будто это пара перчаток, которые ей не подходят.

Он кипел от гнева, глядя на крошечный, ну очень крошечный камешек. Он дал Лорен всё - всё, что просила, а она вернула ему все это посылкой «ФедЭкс»⁷, не оставив ни строчки. Он выбросила его любовь так, будто это был мусор, в то время как его мать потеряла любовь всей своей жизни в возрасте сорока пяти лет, и годы спустя по-прежнему носила кольца мужа.
Внезапно алмаз исчез из поля зрения Эмметта. Эсми протянула руку, заключая ладонь сына в свою, в то же время не переставая шептать молитву. Глубина момента душила мужчину. Материнская любовь – не то, чем могут гнушаться даже самые мужественные из мужчин.

После завершения мессы Эмметт по своему обычаю отвез маму на ланч в «Фэйрмонт Олимпик Хотел». За «Бенедиктом» и «Кровожадными Цезарями» он рассказал о том, что произошло с Лорен, умалчивая о наиболее непристойных подробностях.

Эсми внимательно его выслушала, после чего тихо выразила своё сожаление. Но своё самое важное сообщение она сохранила до того момента, как они вошли в дом.

- Задержись на минутку, - сказала она, когда он открыл для неё дверь.

Эмметт послушно последовал за ней в дом и, к его удивлению, прошел по коридору к той комнате, что когда-то была кабинетом отца. В какой-то степени она по-прежнему служила кабинетом. На отделанных сосной стенах висели дипломы Карлайла и собранные Карлайлом предметы искусства наряду с различными книжными полками, теперь наполовину пустыми: Эсми давно подарила сыну почти все книги его отца. Эмметт с гордостью расположил их в своём собственном кабинете, расставив вокруг того, что когда-то было столом отца.

Подойдя к маленькому столу, что теперь стоял в центре комнаты, Эсми подобрала что-то вроде треснутого глиняного сосуда и повертела его в руках.

- Помнишь эту вещицу? – спросила она.
- Конечно. Она принадлежала папе.

Женщина улыбнулась. – Эта вещь стояла на его столе ещё до твоего рождения… с тех самых пор, как он стал аспирантом чикагского университета.

Эмметт принял разбитый сосуд из рук матери, внимательно его рассматривая. Он никогда не придавал ему особого значения - треснувший глиняный горшок его не интересовал. Он провел пальцем по одному из осколков и обнаружил высеченную на еврейском надпись. Надпись, которую он не мог понять.

Эсми прочитала в его глазах вопрос. – Твой отец был хорошим человеком, но и у него были странности. Он был одержим своей исследовательской работой. Иногда мог не спать всю ночь ради перевода одного-единственного абзаца Аристотеля. – Женщина мягко рассмеялась. – Я просыпалась в пустой кровати, а он беспокоился о том, как перевести слово «ousia»⁸. А я сходила с ума.

- Я этого не помню.

- Иногда он проверял вас; говорил, что самые важные эвристические моменты происходили именно тогда, когда она возвращался из ваших комнат. – Она взяла со стола старую семейную фотографию и грустно посмотрела на неё. – Иногда твой отец тоже страдал депрессией.

Эмметт был удивлен этим открытием, но не знал, что сказать.

- Когда я была беременна тобой, Карлайл как раз заканчивал свою кандидатскую и искал работу. Он находился под огромным давлением, и бывали дни, когда он не мог с постели встать, не говоря уже о каких-то делах. Один из профессоров заинтересовался его работами и предложил помощь. Раввин Нейснер дал твоему отцу эти осколки и рассказал о концепции тиккун олам⁹ - исправлении мира. Один такой разговор изменил жизнь твоего отца. Он больше никогда не был прежним.

- Я не понимаю.

- Кроме того, Карлайл понял, что может справляться со своей депрессией, делая для окружающих что-то хорошее – тиккун олам, исцеляя мир через социальную справедливость, благочестие и мицвот¹⁰ или добрые поступки. Используя свою энергию на облегчение страданий другого человека, ты обнаруживаешь, что это не только помогает исцелить мир, но и уменьшает твою боль. Я видела, как поменялась жизнь Карлайла, и пыталась делать то же, что и он. Почему, ты думаешь, я стала заниматься Программой Детского Образования¹¹, когда твой отец умер?

Эмметт покачал головой. Его отец умер слишком давно. Эмметт помнил о нём кое-что, но не все, и, конечно, давно позабыл о том, что у него были депрессии.

- Думаю, пришло тебе время забрать это. – Эсми показала на разбитый сосуд в руках Эмметта. – Мне жаль, что все так получилось. Что Лорен оказалась такой, и в своём гневе ты прав. Но тебе пора принять решение. Ты можешь либо поддаться боли предательства, либо делать что-то хорошее для других. Это не магическая формула, но это работает. И в этом процессе ты можешь найти что-то, что исцелит тебя самого.

Она положила ладонь на его руку в успокаивающем жесте, после чего ушла, оставив Эмметта одного, погруженного в свои мысли.

-x-x-x-x-

В понедельник утром мисс Хейл остановилась возле стола в приемной, чтобы выяснить, где хранятся старые документы. Во время их встречи в гастрономе мистер МакКарти упомянул о том, что несколько лет назад «Смитсон и сыновья» уже подавали иск на бывшего работодателя её клиента. Не желая быть обойденной мистером МакКарти и стремясь хорошо представить своего клиента, она решила разыскать те дела.

Прежде чем Джесс смогла ответить на её вопрос, вошел мистер МакКарти.

Как будто его прогулка в столовую была достаточным основанием для того, чтобы замолчать, Джесс мечтательно притихла.

- Дамы, - поприветствовал он, кивая Джесс, но вот улыбался он именно мисс Хейл.

- Мистер МакКарти, - неуверенно произнесла она, встречаясь взглядом своих больших голубых глаз с его взглядом, будто пытаясь разгадать его настроение.

- Мисс Хейл, – мужчина смотрел на неё с теплотой, - как прошли ваши выходные?

- Плодотворно.

Он сдвинул брови, будто её слова удивили её. – Это хорошо. Приятного дня. – Он кивнул Джесс и удалился по коридору.

Пока он проходил мимо, Джесс с вожделением пялилась на его задницу, приподнявшись в кресле для более полного обзора этой части его тела (и всех его впечатляющих пропорций).

- О Боже, он так горяч, - объявила она, будто необходимо было сказать это вслух, после чего подняла взгляд на Розали и ухмыльнулась. – К счастью для меня, он вернулся на рынок.

Розали почувствовала отвращение, но любопытство взяло верх. – Вернулся на рынок? – спросила она, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы известная сплетница проболталась.

- Он был помолвлен, но они расстались. На прошлой неделе она прислала ему все его вещички. Я должна была расписаться в получении, так что у меня была возможность поглазеть на перечень содержимого. – У Джесс не хватило приличия хотя бы на то, чтобы покраснеть.

Мисс Хейл нахмурилась. – Так это она порвала с ним?

- Не знаю. Но они определенно порвали друг с другом. Она не сопровождает его на званый обед Смитсонов. Миссис Коуп сделала меня ответственной за список гостей, и, когда я спросила у него про невесту, он ответил, что таковой нет.

Розали даже не попыталась узнать, что за вечеринку Джесс имеет в виду и почему её не пригласили. Подавив своё любопытство, девушка спросила, как она может найти папку с делами восьмидесятых годов.

- Документы хранятся в складском помещении возле автостоянки. Тебе нужно получить пропуск у миссис Коуп. Все документы, датированные годом ранее девяносто пятого, не внесены в базу данных, так что тебе придется искать их вручную. – Джесс усмехнулась. – Или ты можешь попросить Майка. Он здесь для этого.

Розали скривилась и направилась в кабинет миссис Коуп, целенаправленно сбавив шаг, когда проходила мимо столовой.

Двадцать минут спустя мисс Хейл очутилась в холодном шлакобетонном складском помещении, заполненном высокими металлическими шкафчиками для хранения документов. Используя карту, которую любезно одолжила ей миссис Коуп, она прошла в соответствующую секцию в дальнем углу комнаты и нашла нужный ящичек.

По локоть зарывшись в старые бумаги, она услышала, как открылась и закрылась дверь в помещение. Раздались шаги, направляющиеся, как ей показалось, к ней.

- Привет, - произнес глубокий голос.

Розали узнала его обладателя, потому не обернулась.

Последовала неловкая пауза.

- Не хочешь сказать мне «привет»?

- Нет. – Она упорно не сводила глаз с документов и продолжала их перелистывать.

- В чем, блять, твоя проблема?

Розали нашла нужный файл и, вытащив его, захлопнула ящичек. – В чем, блять, твоя проблема?

Она попыталась обойти Тайлера, но он схватил её за руку.

- Не трогай меня! – зашипела она.

- Успокойся. Твою мать! В чем твоя проблема? – Он отпустил её, загораживая ей проход.

- Ты, Тайлер. Ты – моя проблема.

- Да что я сделал?

- Ты сказал всем, что трахнул меня. Вот что ты сделал. – Розали вновь сделала попытку его обойти, но он передвинулся, вытянув руки.

Тайлер фыркнул. – Мы трахнулись. Что в этом такого?

Розали сердито ткнула его пальцем в грудь. – Ты всем рассказал! Теперь это знает весь офис! Ты хоть понимаешь, как мне стыдно?

Тайлер схватил её за руку и расхохотался. – Да какая разница? Я думал, ты будешь благодарна мне за то, что я помог твоей репутации оттаять.

- Я была пьяна, мудак! Я едва помню, как все это произошло. И, разумеется, не хочу, чтобы об этом кто-то знал! – Она попыталась вырвать свою руку, но он лишь крепче сжал её.

- Ты была не пьяна, - глумился он, - ты была отвратительна.

Она уставилась на него, кипя от злости.

- Тайлер, иди на ху…

- Какого черта здесь происходит? – мужской голос прервал тираду Розали.

За плечом Тайлера, глядя на них, стоял мистер МакКарти, уперев руки в бока. И он отнюдь не выглядел радостным.

Тайлер выпустил руку Розали и медленно обернулся. – Ничего. Обычный приватный разговор.
Эмметт сузил глаза и посмотрел на Розали. – Это правда?

Девушка расправила плечи, избегая смотреть ему в глаза. – Да.

- Отлично. Тайлер, ты вроде как хотел наверх. – Эмметт отошел в сторону, подождав, когда Тайлер выйдет. Как только за ним захлопнулась дверь, мужчина обратился к Розали:
- Вы в порядке?

- Все нормально. – Она плотнее прижала папку с документами к груди и направилась к двери.

- Не похоже на то, что нормально.

- Все в порядке, мистер МакКарти! Я сама могу о себе позаботиться, - огрызнулась она.

Эмметт прикусил язык, сопротивляясь желанию рявкнуть в ответ что-нибудь обидное.

Он закрыл дверь и подождал, пока они доберутся до лифта, и только после этого озвучил один-единственный совет: – Ваша личная жизнь должна быть лишь вашей личной жизнью, мисс Хейл. Вам повезло, что на вас наткнулся я, а не кто-либо из компаньонов. – И с этими словами он скрылся на лестнице.

Розали нажала на панели лифта кнопочку «вверх», прижимая бледную, трясущуюся руку к лицу.

-x-x-x-x-

В следующее воскресенье Эмметт и Эсми по привычке завтракали после посещения церкви в «Фэйрмонт Олимпик». Они смеялись над последним письмом Беллы, в котором она подробно изложила свою роковую встречу с беретоносящим философом, известным как Эдвард, когда внезапно зазвонил Блэкберри Эмметта.

Он машинально потянулся к карману пиджака. На экране вспыхнул код города и незнакомый ему номер.

- Извини, - произнес он, собираясь положить телефон обратно в карман.

Эсми небрежно махнула рукой. – Ответь, дорогой. Я все равно хотела попудрить носик. Надеюсь, ты меня извинишь.

Она улыбнулась и поднялась, позволив Эмметту ответить на звонок.

- Эмметт МакКарти.

Мужчина подождал, пока звонивший заговорит, но в трубке не было слышно ничего, кроме молчания.

- Алло?

Эмметт расслышал женский плач. – Алло? Кто это?

На том конце провода зарыдали ещё громче, из-за чего он начал паниковать. Он поднялся на ноги и начал ходить по помещению, тщетно пытаясь найти лучший прием. – Белла? Это ты?

- Н-нет. Это Розали… Хейл.

В другой ситуации Эмметт давно бы уже выбранил её за то, что она побеспокоила его в воскресный день, но её душераздирающие всхлипы отменили это его намерение.

- Рози, что случилось? Где ты? – Мужчина уже шел по направлению к фойе.

- Мама…

-x-x-x-x-

Дисклеймер: Мнения, выраженные в этой главе, являются мнениями героев и не обязательно должны отражать точку зрения автора.
-----

¹ Жак Деррида – французский философ и теоретик литературы, основатель деконструктивизма. Пользовался огромной популярностью в США. Белла презирает его философию (прим. автора).
² Марта Нуссбаум - американский философ, специалист по античной философии, профессор права и этики Чикагского университета (прим. пер.).
³ «En français, bien sûr» (франц.) – «по французски, конечно» (прим. пер.).
⁴ «Кузен Понс» - произведение, принадлежащее перу Бальзака (прим. автора).
⁵ Песня группы Feist, которую Белла нашла столь предосудительной (прим. автора).
⁶ «О мышах и людях» - роман Джона Стейнбека (прим. автора).
⁷ «Федерал-Экспресс» - служба экспресс-доставки (прим. пер.).
⁸ Ousia или Οὐσία можно перевести с древнегреческого как «бытие», но Аристотель придавал этому слову ещё и такие значения как «субстанция», «сущность». Таким образом, Карлайл испытывал мучения по поводу того, как правильно перевести это слово (прим. автора).
⁹ В различных областях иудаизма концепция тиккун олам имеет различные толкования и трактовки; используется иногда в качестве светской философии (т.е. вне иудаизма) ради содействия благотворительности и социальной справедливости. Более подробно об этой концепции здесь (прим. автора).
¹⁰ Мицвот (иврит., букв. — "повеление", "приказание") — заповеди, предписания и запреты еврейской религии; в обычном словоупотреблении мицва — всякое доброе дело (прим. пер.).
¹¹ Эсми занимается Программой Детского Образования в Сиэтле, сайт (прим. автора).

Перевела little_eeyore
Отредактировала gazelle