Весь путь до гастронома «Сингер» Эмметт держал Розали за руку. Бывали моменты, когда она выглядела так, будто из-за съедающей её тревоги была готова хорошенько исцарапать его кожу, однако Эмметт попросту крепче сжимал её руку и ободряюще улыбался. Удивительно, но она не возражала.

Вскоре они уже сидели в небольшом закуточке и пили крепкий черный кофе. Эмметту хотелось сесть рядом с девушкой, дабы успокоить её, но он помнил совет Элис и мудро сел с другой стороны стола, оставив Розали достаточно пространства.

Он ждал, когда она начнет разговор.

И ждал.

И ждал. Девушка упорно не сводила взгляда с окна, правда, время от времени переводила его на кружку с кофе и делала глоток. Розали пробормотала что-то о необходимости приносить сливки для кофе из дома, и Эмметт решил, что сейчас его реплика.

- Я влюблен в тебя.

Она обернула к нему свое привлекательное лицо, широко распахнув глаза.

- Правда, влюблен. Эти несколько дней были трудными для меня. Я хотел увидеть тебя, хотел проводить с тобой время, и не мог. – Он сделал глубокий вдох, задержал дыхание, и только потом продолжил: - Мне стало бы легче, если бы ты сказала, что я такое сделал, что ты так расстроилась. А то я как слепой котенок. – Мужчина едва заметно улыбнулся, надеясь, что девушка ответит.

Розали лишь крепче сжала ручку чашки с кофе.

Эмметт протянул было ладонь с намерением отодрать её пальцы от чашки, но передумал. Мисс Хейл наблюдала за тем, как его рука поднялась и вновь опустилась на стол, а большие пальцы нервно забарабанили по его поверхности.

- Проблема не в тебе.

- Я рад, что ты говоришь это, но не думаю, что это правда. Да даже если это правда, я должен был сделать что-то, чтобы вызвать у тебя реакцию. И делать это вновь я не хочу.

Розали возобновила игру в гляделки с окном. Эмметт заметил, как она прикусила своими белоснежными зубами полную нижнюю губу.

- Вот. – Он передал ей кусочек тоста со своей тарелки и небольшую вазочку с домашним клубничным вареньем от Рейзи. – Съешь что-нибудь. Ты бледная.

Девушка взяла тост и медленно намазала на него варенье, глядя на него так, будто это был Розеттский камень. И начала задумчиво его покусывать.

- Ты знаешь притчу о Добром Самаритянине? – задала она вопрос.

- Знаю, да. Это о сострадании и милосердии.

Розали кивнула.

- Но ты по-прежнему не сказала мне, что я сделал не так, Рози.

- Я не хочу говорить тебе об этом.

- Почему нет?

Розали проигнорировала его вопрос. – Мне понадобилось несколько лет, чтобы поговорить с Ройсом, а он даже наполовину не такой пугающий. – Она мягко рассмеялась. – В драке я бы его сделала.

- Ты находишь меня пугающим?

Девушка пожала плечами, и Эмметт заметил, как заалели её щеки.

- Ты такой большой… и твои руки… я не могу… - пролепетала она, сжимая кружку.

- Я достаточно большой, чтобы защитить тебя, - тихо проговорил он. – Я могу быть уверен, что никто не причинит тебе боль.

Розали поймала его взгляд, после чего отвернулась.

Мужчина осторожно улыбнулся, и на его щеках еле заметно обрисовались ямочки. – Майкла Стайпа я, по крайней мере, пленил.

В уголках её полных губ заиграла улыбка. – Не сомневаюсь. Он тот ещё неженка.

- Да, но я купил ему лучшую когтеточку, которую только можно достать за деньги. И специалист пообещал мне, что у него повысится уверенность в себе.

Эмметт заметил, что плечи Розали расслабились, когда они обменялись нерешительными улыбками. Девушка вертела в руках ложку.

- Ты сказал, что присутствовал за заседании партнеров, когда они решили взять меня на работу.

- Это правда. Младшие партнеры не участвуют в принятии решений, но приемом на работу они занимаются.

Мисс Хейл положила ложку и глубоко вздохнула.

- Кто-нибудь задавался вопросом, почему мне понадобилось пять лет, чтобы получить статус бакалавра?

Эмметт на мгновение задумался. – Нет. Не помню, чтобы кто-либо заметил. Ты впечатлила каждого, черт возьми, из нас. Да и кого беспокоит, что ты взяла академический отпуск на целый год? Что ты делала, поехала в качестве туриста на Таиланд? – Он неловко рассмеялся, надеясь, что она присоединится к нему.

Розали закусила губу, по-прежнему глядя в окно.

- Ты когда-нибудь слышал о скандале студенческих организаций в Стэнфорде? Когда университет угрожал закрыть все братства¹ в кампусе?

Мужчина покачал головой. – Нет. Когда это произошло?

Когда Розали не ответила, Эмметт вернулся к своему завтраку, решив подождать.

- Ты когда-нибудь слышал о братстве Дельта Йота Каппа?

Эмметт положил свою вилку на стол и вытер рот салфеткой.

- Кажется, их братство в нашем университете было, но я с ними не общался. Тусовался главным образом с футбольной командой. Парни из братства были мудаками. А что?

Розали повернулась к нему лицом, в её голубых глазах проявилось ожесточение. Но девушка не сказала ни слова.

Эмметт напрасно ломал себе голову.

- Братство Дельта Йота в Стэнфорде закрыли навсегда. – Розали сидела неподвижно, её глаза сузились, пока она наблюдала за ним.

- Что произошло?

Мисс Хейл перекладывала неиспользованные столовые приборы из серебра, что лежали перед ней на салфетке, до тех пор, пока не расположила их идеально симметрично. После этого девушка переключилась на одежду: оправила рубашку и пиджак.

Мистер МакКарти наблюдал за её нервными движениями до тех пор, пока у него не иссякло терпение. – Можешь не говорить. Могу себе представить.

- Да неужели? – спросила она с горечью и раздражением в голосе. – У тебя, должно быть, чертовски прекрасное воображение. А можешь представить, что их было несколько, а остальные в это время наблюдали, подбадривая тех?

Эмметт выглядел так, будто его сейчас стошнит.

- А у одного из этих ублюдков был отец, который работал ветеринаром. Они дали мне фенциклидин, но он вывел меня из строя не полностью. Несмотря на все это, я оставалась в сознании, но не могла двигаться. Ты можешь себе такое представить? Можешь представить, что они обращались со мной, как с собакой? Они даже могли бы надеть поводок мне на шею!

- Рози, - прошептал он. – Мне так жаль.

Её глаза превратились с ледяные осколки. – Всем жаль. И мне тоже жаль. Но ни один человек в целом доме даже не пошевелил пальцем, чтобы помочь мне. Все, черт возьми, знали, что происходит, и ничего не сделали.

Теперь Розали была в ярости, её лицо раскраснелось от гнева. Она вцепилась в чашку с кофе с такой силой, что Эмметт подумал, что та вот-вот расколется.

- Я молилась, Эмметт. Я просила Господа Бога спасти меня, но это не заканчивалось. Наконец по ступенькам случайно поднялся какой-то первокурсник. Он даже не был членом братства. Он-то и вызвал полицию. И знаешь, что с ним сделали? Эти ублюдки, члены братства, выбили из него все дерьмо. Он оказался в той же больнице, что и я! Вот что произошло с моим Добрым Самаритянином.

Эмметт пытался сказать что-то, он протянул руку через стол, но Розали отшатнулась от него.

- Мне потребовалось больше года, чтобы набраться мужества вновь выйти на улицу. Я шесть месяцев просидела в психиатрической клинике. Можешь себе представить?

- Рози. – Тихий упрек.

Он встретился с ней взглядом, и положил ладонь на стол, предварительно вытянув мизинец в её сторону.

Девушка позволила ему обвить мизинцем её пальчик. В выражении его лица отчетливо проступила боль. Он выглядел так, будто страдал, что удивило её.

- Ты не плохой человек, Эмметт. Я знаю это. Но уверена, ты поймешь, почему я не хочу, чтобы кто-нибудь находился надо мной, прижимая меня так, чтобы я не могла двигаться.

- Рози, я… прости. – Его голос звучал так, будто он задыхался, и она увидела то, о чем подумала: в уголках его больших карих глаз скопились слезинки.

Девушка откинулась на спинку стула, и в ней вспыхнул гнев.

- Теперь ты будешь смотреть на меня по-другому. Я всегда буду видеть жалость в твоих глазах. Я ненавижу жалость вперемешку с чертовой страстью. – Она покачала головой. – А в те моменты, когда не будешь меня жалеть или не будешь наблюдать за очередной попыткой покончить с собой, ты будешь думать обо всех тех мужчинах. Да кому нужна женщина, которая подверглась групповому изнасилованию?! – Она отняла свой мизинец и положила руки на колени, заглушив его протесты одним взглядом. – Ты был так расстроен, когда услышал, что меня трахнул Тайлер. Ты никогда не привыкнешь к этому.

Мужчина склонился над столом, понизив голос, чтобы остальные посетители не смогли его услышать.

- Это несправедливо. Ты понятия не имеешь, о чем я думаю, и не даешь возможности рассказать!

- Ты скажешь что-нибудь милое, но всегда будешь смотреть на меня так, словно я сломанная кукла. Все так делают. Вот почему я никому не рассказываю о том, что произошло. Ты нравишься мне, Эмметт. Но уж лучше я буду снежной королевой, нежели разбитой куклой.

Она схватила сумочку и поднялась на ноги.

- Я хочу ударить что-нибудь, - произнесла она. – Но мне пора на работу.

- Меня ударь. – Эмметт тоже поднялся, сохраняя безопасное расстояние, дабы не оказывать на девушку давление.

- Думаю, я принесла тебе уже достаточно боли.

- Я могу это выдержать. Я не хотел связывать тебя, не хотел расстраивать перед работой. Я всего лишь хотел узнать тебя, Рози.

- Не уверена, что смогу справиться с этим узнаванием.

Девушка указала на его остывший завтрак. – Прости, что лишила тебя аппетита.

- Рози, подожди. – Он протянул руку, дабы взять её за ладонь, но она выскользнула из его хватки.

- Нет, - произнесла она, и Эммет увидел, как ожесточенное выражение её лица дало трещину. Розали всхлипнула и быстро вышла из гастронома.

Эмметт же повалился на стул.


Вернувшись в «Смитсон и сыновья», Эмметт воспротивился желанию направиться к кабинету Розали.

Он с трудом пытался сосредоточиться на работе. Он налил себе ещё одну чашечку кофе, закрыл дверь в кабинет, таким образом изолировавшись от смеха и сплетен, что распространялись вокруг кулера, повысил громкость звука на ноутбуке, надеясь, что звуки «Смитов» помогут ему сконцентрироваться.

Он смог сосредоточиться, но лишь на некоторое время, пока в воздухе не раздались первые строки песни «У Дженни есть пистолет»². Он быстро выключил проигрыватель и оттолкнул от себя бумаги, пытаясь отвлечься.

Поэтому он проверил свою почту.

21 ноября 2009 года

Кому: [email protected]
От кого: [email protected]

Мне нужно вернуться домой.
Би.

Эмметт вглядывался в монитор, читая и перечитывая короткую просьбу сестры. Он думал об этом послании как о просьбе, да так оно и было. Белла редко просила о чем-либо, если вообще просила. Похоже, случилось что-то ужасное.

Он почувствовал вину за то, что четыре дня не проверял входящие: так его поглотила забота о Розали. А теперь его сестричке кто-то причинил боль, да и он её тоже подвел.

Мужчина поспешно набрал её номер телефона, но ему ответила голосовая почта. «Белла, прости. Я был занят и забыл проверить почту. Позвони мне на Блэкберри, когда получишь сообщение, я дам тебе номер своей кредитной карты, чтобы ты могла заказать билет на следующий рейс. Мама будет ужасно рада твоему приезду. Гм, ты… надолго? Позвони мне».

Примерно через тридцать минут Белла перезвонила. Она быстро объяснила, что её не исключили из Сорбонны; ей просто нужно приехать домой на неделю или две.

Эмметт прервал её извинения, настояв на том, чтобы оплатить её перелет, сколько бы это ни стоило. Конечно же, она тосковала по дому, говорил он, ведь она живет за океаном, вдали от семьи. И он был эгоистичен, упоминая о папе в каждом втором письме.

Белла пообещала, что найдет билет подешевле, и попрощалась с братом. Просматривая сайт «Эйр Франс», она вздохнула с облегчением. В Париже все складывалось не самым лучшим образом, и девушке было просто необходимо уехать от некоего поклонника Пруста.

Очевидное несчастье Беллы лишь сильнее расстроило Эмметта. Хоть по тону её голоса можно было понять, что она всего лишь тоскует по дому, у него сложилось впечатление, будто она чего-то недоговаривает.

Никогда ранее он не вмешивался в её жизнь. Но после откровений Элис и Розали Эмметт начал сомневаться, стоило ли придерживаться политики невмешательства. Теперь он задумался о том, была ли его сестра причастна к этой ужасной статистике так же, как его подруга или коллега. Казалось, теперь так оно и будет: они с Розали всего лишь коллеги.

Бессилие – непристойное для мужчины слово, это то, что снится ему в кошмарах и вызывает тревогу. Это болезненное ощущение неспособности сделать что-то, что хочется сделать очень отчаянно – удержать, защитить, отомстить. Бессилие Эмметта перед лицом трех женских ситуаций сделала невозможным сосредоточиться на контрактах. Через час после разговора с Беллой он мерил ногами кабинет, словно загнанный в клетку зверь, и раздражение его постепенно росло.

- К черту все, - пробормотал он.

Мужчина быстро позвонил Сьюзен, своему помощнику по административным вопросам, уведомив женщину о том, что на оставшуюся часть дня он берет выходной. После чего помчался в тренажерный зал.

Его тренер по боксу был удивлен, увидев Эмметта, но незамедлительно организовал спарринг с новым партнером. Джефф сквернословил, был человеком вульгарным. Он первым заговорил с Эмметом и ни над чем особо не задумывался. Пирсинг и татуировки покрывали почти все участки его тела - Джефф мнил себя архетипом одновременно любовника и драчуна.

(Женщины, с которыми он встречался, оспорили бы первое из вышеперечисленного).

Тренер Эмметта не мог этого знать, но Джефф был не тем человеком, которому стоило бы тягаться с мистером МакКарти в тот день. Мужчины представились друг другу, но Эмметту это было не нужно. Он нуждался в том, чтобы выпустить пар. Чем больше он думал о том, что произошло с Розали, тем сильнее в нем разгоралась ярость.

К несчастью для Джеффа, он истолковал резкость Эмметта как признак непомерного эго. Когда Джинджер, местная цыпочка, которую Джефф до сих пор трахал, повисла на канатах, с неприкрытым удовлетворением глядя на большого мужчину, Джефф отпустил грубый комментарий. Это была его первая ошибка - Эмметт услышал его замечание, и оно его воспламенило.

Тренер едва дал сигнал к началу боя, как Эмметт ударил Джеффа прямо в солнечное сплетение, опрокидывая того на канаты. Пораженный и задыхающийся, Джефф пытался глотнуть воздуха, после чего разразился ругательствами, в то время как Эмметт обошел ринг, и выглядел при этом как бык, ожидающий нападения.

Отдышавшись, Джефф атаковал Эмметта, и мужчины в течение нескольких минут обменивались ложными выпадами. После чего Джефф успешно провел несколько ударов в живот Эмметта. Почувствовав уверенность в себе из-за своего успеха, Джефф начал молотить без разбора.
Эмметт не мог ясно мыслить. По правде, он и вовсе не думал. Джефф являл собой насилие и грубость, разврат и хищные замашки, и ей-богу, Эмметт собирался преподать ему урок до того, как тот причинит боль какой-нибудь женщине.

Подсознательно представляя себе Элис и Розали, Эмметт раздавал удары направо и налево, отказываясь смягчать их. Джефф отступил, закрывая лицо руками в перчатках, а Эмметт лупил его снова и снова.

- Эмметт! Назад! – закричал тренер.

Эмметт загнал Джефф в угол и сыпал ударами до тех пор, пока тот не рухнул на канаты, выгнувшись и пытаясь таким образом защититься.

В зале шумели, кто-то говорил, но абсолютно все бросили свои дела и глазели на ринг, где проходил неравный матч. Эмметт же ничего не слышал, и даже стоны его противника не доносились до его слуха.

Внезапно, словно из ниоткуда, Эмметт ощутил боль в челюсти и, пошатнувшись, отступил назад. Перед его лицом, крича и размахивая руками, стоял тренер.

Облаченными в перчатки руками Эмметт уперся в колени и опустил голову, чтобы отдышаться, в то время как один из тренеров занялся Джеффом, который упал на маты.

В сознании Эмметта словно разлилась тяжесть весом с грузовой поезд. Он ухватился за канаты, и его вырвало на пол.


Эмметт всегда считал себя хорошим человеком. Но когда он ушел из тренажерного зала с риском выбыть из членов клуба, он сомневался в том, что был прав. С Джеффом все будет в порядке, но порочность Эмметта стала очевидна для всех занимающихся в зале, словно с его лица была сорвана маска добродетели, чтобы обнажить его истинную натуру. Эмметта это беспокоило.

Когда он выехал из парковочного гаража, его по-прежнему мутило. Ему что-то было необходимо. Он пошел в тренажерный зал для того, чтобы выплеснуть свою злость и разочарование, а вместо того, чтобы найти облегчение, еще сильнее расстроился. Теперь ему было необходимо облегчение от своего облегчения.

Он решил заглянуть в «Джеймс Джойс» за парой глотков скотча и, возможно, поговорить с Лиз, одной из официанток. Лиз была привлекательной, с огненно-рыжими волосами, и она не скрывала своего влечения к нему. Он мог бы вытрахать все свои послеполуденные неприятности из головы, и никто не задал бы ему ни одного вопроса.

Его машина, казалось, сама едет в паб. Подъезжая к парковочному месту, Эмметт понизил скорость. Он ни с кем не спал ещё с последнего раза с Лорен, в прошлом августе. И он это заслужил, думал он. Он заслужил возможность сбросить напряжение с помощью секса с согласным на это партнером. Теперь мистер МакКарти чувствовал себя лучше.

Мужчина кинул взгляд на паб, а затем посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида. По челюсти расплывался огромный синяк. Ему повезло, что он надел капу³, иначе сломанной челюсти было бы не избежать.

Если бы отец увидел меня сейчас, он был бы так разочарован.

Эмметт заметил тот факт, что буквально за несколько часов стал стереотипом. Он выместил свою злость посредством физического насилия, а теперь думал, как бы трахнуть кого-нибудь. Все, чего не хватало для шаблонного поведения, - нового блестящего спортивного автомобиля какого-нибудь яркого цвета.

Эмметт сжал пальцы на руле своего достаточно нового «BMW» и на большой скорости поехал прочь от паба. Он уже изгадил себе день. Поэтому не стоило усугублять свою развращенность и идти против всего, чему учил его отец.

В задумчивости он бесцельно колесил по улицам Сиэтла, пока не оказался возле приходской церкви Святого Климента. Каким-то непостижимым образом он прибыл прямо к полудневной мессе.

Обездоленный и пристыженный, он макнул пальцы в купель со святой водой у двери и, перекрестившись, проскользнул на самую последнюю скамью. Церковь была практически пуста. Только очень набожные или очень страждущие приходили к мессе в будничный день, особенно перед Днем Благодарения.

Он не стал на колени. Он не молился. Он не понимал, почему пришел сюда и почему не может заставить себя повернуться и уйти. Поэтому он остался, совершая движения автоматически, произнося слова, которые выучил наизусть ещё в детстве, играя роль благочестивого прихожанина, в то время как внутри ругал себя за то, что был плохим. И беспомощным.

Он не обращал внимания на проповедь и чтения, предпочитая не сводить взгляда с окон с витражами, что находились справа от него. Сначала он просто посмотрел на них. Витражи изображали сцены из Священного Писания в ярких голубых и красных тонах. От редкого в те дни в Сиэтле солнечного света витражи казались объятыми пламенем.

Одно окно, в частности, привлекло его внимание из-за переплетения в нем одновременно прекрасного и гротескного. В изображенной на нем сцене Иисус приложил руку к уху съежившегося перед ним мужчины. Они были окружены группой людей, некоторые из которых источали ярость, другие казались испуганными. Один из них взмахнул римским мечом, орошенным кровью. Эмметт пристально глядел на витраж, снова и снова скользя взглядом по фигурам. Он признал в этой сцене историю Малха, раба, которому Святой Петр отрезал ухо в ту ночь, когда арестовали Иисуса. В Священном Писании Иисус укорил Петра за насилие и исцелил ухо Малха.

«Был ли Иисус Добрым Самаритянином?» - спросил себя Эмметт, мрачно сравнивая нападки Розали. – «И почему он стоял в стороне и позволил этому случиться?»

Эмметт понял, что изображение перед ним требует гораздо больше внимания, нежели он мог уделить во время мессы, поэтому он пообещал себе, что подумает об этом позже. С отвращением отвернувшись от окровавленного меча Петра, он покинул церковь.

-x-x-x-x-

В десять часов следующего утра мисс Хейл пила кофе за своим обеденным столом и слушала песню «Country Feedback»⁴ группы «R.E.M». Да, она ненавидела тот факт, что настоящий Майкл Стайп смылся из группы после выпуска этого альбома, но депрессия требовала депрессивного такта, и во Вселенной просто не существовало ни одной песни, которая была бы такой же унылой, как эта. И тот факт, что песня заиграла спустя три трека после «Сияющих от счастья людей»⁵ лишь содействовал её депрессии.

Но ей не нравились сияющие и счастливые люди. Ей нравились высокие, с ямочками на щеках и большими нежными руками.

Она представляла его руки, когда зазвонил телефон. Это был Нед, сотрудник службы охраны здания. Удивленная и несколько взволнованная, девушка натянула штаны для йоги и футболку большого размера и спустилась на лифте в фойе.

- Привет, Розали. Это для тебя. – Нед протянул ей что-то, что было похоже на высокую старомодную хрустальную вазу, которая удерживала две дюжины желтых роз на длинных стеблях.

Девушка приняла цветы без слов, на мгновение лишившись самообладания от одного только их запаха.

- Кое-кто тут пытался оставить тебе сообщение.

- Что это? – спросила она, сопротивляясь желанию открыть конверт, что примостился меж цветов.

- Я сказал, кое-кто пытался оставить тебе сообщение. – Нед подмигнул. – И он лично сюда все доставил.

- Почему он не подождал? – Разочарование Розали удивило её.

- Он сказал, что не хочет навязываться тебе на День Благодарения.

Розали поблагодарила Неда и вернулась в квартиру. Она поставила вазу на кухонный стол, отметив, как яркие цветы тут же оживили темный угол. Поглаживая один из лепестков, она вдыхала приятный аромат. Девушка не любила красные розы, но обожала желтые. И удивилась, как Эмметт узнал об этом.

Она быстро разорвала конверт.

Рози,
я видел, что ты красивая.
Теперь я знаю, что ты сильная.
Когда я смотрю на тебя, я вижу вот что – сильную, умную, красивую женщину.
Женщину, которую я хотел бы узнать.
Твой Эмметт.

Розали читала и перечитывала записку несколько раз, в то время как Майкл Стайп сидел возле её ног, требуя внимания.

-x-x-x-x-

Тем же вечером Эмметт ждал свою сестру в аэропорту «Си-Тэк». Ей рейс запаздывал, как обычно, поэтому он стоял и копался в своем «Блэкберри». Он, как и следовало, утаил прилет Беллы от матери, но позвонил ей, пообещав заглянуть. Пару раз он набирал номер Розали, но воздержался от звонка. Он надеялся, что она позвонил или напишет письмо, когда получит цветы.

Но ответа не было.

Он оставил Уитлокам голосовое сообщение, рассказав о прилете Беллы и пообещав, что она позвонит потом Элис. В глубине души Эмметт был рад, что она не подняла трубку. Он не разговаривал с ней или с Джаспером с того разговора в пабе. Услышав историю Розали, он был не уверен, что сможет воздержаться от того, чтобы сказать Элис, что она была права, а таким образом он обманул бы доверие Розали, чего ему не хотелось.

Эти мысли крутились в его голове, пока он ждал сестру, мысленно решив спросить у неё раз и навсегда, является ли она частью статистики. И он понятия не имел, что будет делать, если она скажет «да».

- Эм?

Перед ним стояла маленькая темноволосая девушка в вельветовом пиджаке и обтягивающих джинсах, и коралловом шарфе, который был обернут вокруг её шеи и спускался на спину. Без ниспадающей юбки и сандалий он её и не узнал. Она выглядела старше, более естественной и даже более красивой.

- Белли? – Он нагнулся и притянул её в свои объятия, целиком закрыв руками.

Горло сжалось, когда она обняла его двумя руками, и тихие слезы упали на его рубашку.

- Белли? Ты в порядке? Тебя кто-то обидел? – Он отстранился, чтобы видеть её лицо.

Девушка вытерла глаза тыльной стороной руки.
– Я просто сопливлюсь, а так да, со мной все в порядке. Я так рада оказаться дома. Ты себе не представляешь. - Она посмотрела на него более внимательно. – Святый Боже, Эмметт! Какого черта случилось с твоим лицом?

Проведя пальчиками по синяку на его челюсти, она сочувственно поморщилась.

- Последствия бокса. Выглядит хуже, чем есть на самом деле.

Она сузила глаза, и он улыбнулся своей простой улыбкой, для лучшего эффекта обнажив ямочки.

Девушка покачала головой.
– Я так рада своему возвращению. Я думала, что если останусь в этом Богом проклятом городе хоть ещё на одну ночь, просто сойду с ума.

- Французы устроили тебе тяжкие времена? – Эмметт забрал у Беллы ручную кладь и обнял рукой за плечи, направляя в зону получения багажа. – Слишком много круассанов? Не хватает общественных туалетов?

- Нет. Но я рада оказаться подальше от Эд – ах – эдакой учебы и университета, и всего прочего. – Она покраснела, но Эмметт был слишком занят братским поцелуем, что запечатлел на её макушке, чтобы заметить это.

- Сколько у тебя чемоданов?

- Ни одного. Ты должен мной гордиться, Эм. Я уложила все вещи в ручной багаж, и мне даже удалось привезти подарки.

- Надеюсь, ты привезла шоколад.

Белла подмигнула.

- Может, и да. Но не тебе.

- Ну и все равно. Мама поделится. – Эмметт подмигнул в ответ. – Я скучал по тебе.

- Я тоже по тебе скучала.

Вскоре он уже открывал дверь в дом мамы, а Белла пряталась за его спиной.

- Мам! Я дома!

- Я на кухне, дорогой. – Пахло знаменитым шоколадным печеньем Эсми, объявляющим её голодным детям о своей готовности.

Белла закрыла глаза и, вдохнув запах, скинула туфли в прихожей.

- Привет, ма. – Белла вошла в кухню как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эсми обернулась, вздохнула и уронила пустой противень для выпечки на кафельный пол.

Женщина с криком закрыла рот обеими руками. После чего притянула Беллу в свои объятия и тут же залилась слезами.

Эмметт смахнул влагу с глаз и хотел было присоединиться к семейному объятию, когда зажужжал его «Блэкберри».

На экране высветилось имя - Розали Хейл.
-----
¹ Подробнее о том, что представляют из себя так называемые братства в американских университетах, можно узнать здесь (прим. пер.)
² Песню «Janie's Got a Gun» можно прослушать здесь (прим. автора)
³ Капа - приспособление из гибкой пластмассы, надеваемое на зубы с целью защиты от спортивных травм (прим. пер.)
⁴ Песней «Country Feedback» можно насладиться здесь (прим. автора)
⁵ «Shiny Happy People» группы «R.E.M.» (прим. пер.)

Перевела little_eeyore
Отредактировала gazelle (за что ей огромное спасибо)