Название: Снежная Королева
Обложка: 2
Жанр: Мистика, романтика
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Розали, Эммет, Эдвард, Элис, Нельсон, Белла.
Бета: +
Саммари: В Ирландии пьют пиво, едят стейки, ставят театральные постановки и умеют колдовать.

---

Шел какой-то час вторника. Сложно сказать, было это утро или ночь, ведь в это время года рано смеркается. Огоньки гирлянд на фонарных столбах с давно разбитыми лампами тускло освещали дорогу, и она казалась длинной, бесконечной. Снег в деревне растаял еще прошлой зимой, но наверняка вскоре собирался вновь навестить эти края. Хлесткий ветер терзал объявления спекулянтов и мошенников на малоэтажных, потертых, стоящих друг против друга, домах. На безлюдной, плохо освещенной, широкой улице шуршали и позвякивали пустые банки из-под пива, не долетевшие до урн. Бесконечная дорога, наверное, где-то соединится с остальной парой-тройкой улиц, составляющих этот населенный пункт, но местные жители поговаривают, что она замкнута кольцом и не имеет ни начала, ни конца. Дорога на маленьком острове, за пределами которого больше ничего нет. Крохотная, ничем не примечательная деревушка.
Ничем, кроме одного здания, словно бы выдвинутого на проезжую дорогу на несколько метров вперед. Автомобилисты привыкли и огибают его по неровному асфальту, но любой прохожий, на мгновение о чем-то задумавшийся, не ровен час, встретится с постройкой прошлого века носом или любой другой выдающейся частью себя.
Задернутые занавески на окнах заслоняли внутренности помещения от случайного зрителя. В пустом тихом здании, еще не заполненным людьми, где-то поскрипывал старый деревянный пол. Дальнюю комнату по коридору освещала только хрипящая и мигающая каждые несколько секунд флуоресцентная лампа. Помятая занавеска на окне, отодвинутая в сторону, света не добавляла. Окно, покрытое толстым слоем льда, поблескивало от непостоянного свечения, и лишь в эти недолгие моменты можно было разглядеть помещение, где редкими хлопьями шел самый настоящий снег.
В высоком кресле сидела женская фигура. Густые волосы обрамляли едва различимое в темноте лицо и падали на плечи, почти скрывая теплое мягкое одеяние, падающее на пол и уютно сворачивающееся на нем. Небольшая диадема, казавшаяся неимоверно тяжелой, покоилась на голове девушки. При скудном освещении и мерцающих в воздухе снежинках она была похожа на куклу с живым, горящим взором. При одном взгляде на красавицу замирало дыхание, сжимались легкие, сердце и все остальное, что должно съеживаться, когда не хватает сил шелохнуться. Немое восхищение из головы проходило в грудь, живот, ползло по ногам до самых кончиков пальцев, накрывая тело ужасом, смешанным с восторгом. И не столько от безупречной красоты, сколько от статичности и некого хладнокровия в силуэте.
Девушка пошевелилась, провела тонкими пальцами по мягкой ткани, расправила меховой ворот, в который выдохнула и спрятала свою улыбку.
- Опять? Розали, ну твою-то мать! – раздался мужской голос, и последний снег опустился на пол. Розали скривилась от ужаса, медленно отпустила ворот мантии и развернулась на кресле от зеркала к входящему. Старому креслу не удалось сделать это быстро и бесшумно, и Розали пришлось ногами помочь себе прокрутиться на нем. – Что ж мокро-то так, кондиционер потек, что ли?
- Прости, - на вдохе пробормотала она и подскочила с кресла, расстегивая толстую матерчатую пуговицу у шеи. Мантия упала вниз. – Я здесь… а ты здесь…?
- Она уже поднимается! – сочувственно кинул парень, пожал плечами и хлопнул дверью, оставив Розали вновь в одиночестве. Его большое лицо расплылось в мечтательной улыбке. За секунду успела показаться ямочка на левой щеке, которую он скрывал от посторонних глаз из-за каких-то внутренних предубеждений. Но он не успел и на шаг отойти от двери, как наткнулся на еще одну женщину. – Привет, Элис!
- Привет. Меня ждешь?
Элис улыбнулась в ответ. Лицо, не скрытое длинными темными волосами, собранными в неаккуратный пучок, засияло. На пухлой щечке появилась ямочка, такая же, как у брата, доставшаяся им от отца, но, в отличие от Эммета, она очень ею гордилась и иногда даже перебарщивала с дружелюбием и широтой своей улыбки. Единственное, что было холодным в ее лице – голубые глаза, которые обрамляли длинные густые ресницы. Элис часто носила линзы, стремясь смягчить свой взгляд, но сегодня она еще не успела их надеть, так как на улице всего лишь начинался восьмой час утра. Мягкий характер и утонченная внешность всегда сочетались в этой крошечной девушке, а наличие божественного альта делало ее до безобразия идеальной.
- Да, - слетело с губ парня. – То есть нет. То есть у тебя лампа сломалась! И, кажется, кондиционер.
- Что?
Парень цокнул языком и утвердительно закивал головой, скорчив расстроенную гримасу. Сложив руки на груди, он уперся спиной в дверь и заговорил:
- Точно. Сломались. Театр давно разваливается, а Эдвард хочет вернуть его к жизни. Но ты не переживай, я все починю, - заверил он Элис, придав голосу твердости. - Как мама?
Эдвард, некогда преподававший основы документального кино в колледже, где учились ребята, теперь возглавлял самодеятельность, начавшуюся не так давно в этом заброшенном театре, которая многим подарила надежду, а некоторым - второй шанс на реализацию своих давно забытых мечтаний. Эдвард не стал актером, коим хотел стать в годы юности, не удалось ему и поставить что-то стоящее в стенах этого театра, которым когда-то давно управлял его покойный отец. К сожалению, Эдвард не получил в наследство ни здание, ни, как считал Эдвард старший, достаточное количество таланта, ни удачи, решившей пока не появляться на его пути. Однако, когда было принято решение восстановить театр, Эдварда позвали на должность режиссера и попросили управлять шайкой неопытных молодых людей. Им нужен был верный друг, сопровождавший бы их по жизни долгие годы. Друг, который даст им опыт, научит всему, что знает сам и подарит возможность занять должное место в обществе, коего не занял он.
- Ты же вчера дома был, - протянула Элис.
- Был. И что? - Эммет замолчал, продумывая последовательность событий. – Я не могу поинтересоваться, как родители поживают без меня? Я все-таки их первенец!
- Ой, - Элис закатила глаза и непроизвольно перешла на писк, - я смотрю, холостяцкая жизнь совсем заставила одичать. Без внимания так и лезут в голову какие-то глупости! Я первенец, хочешь, у мамы спроси!
- Она сказала тебе это, чтобы ты больше не ревела, - парировал парень, забывая про защиту двери.
- Наглая ложь! – вспылила Элис и ткнула брата в нос указательным пальцем, но в глазах ее промелькнула мысль, и она опустила голос на октаву ниже. – Кстати, папа попросил забрать его вечером с собрания горожан.
И протиснувшись между дверью и крепким парнем, Элис зашла внутрь своей гримерной комнаты. Парень нырнул за ней.
Свет из коридора осветил помещение. Гримерная вмещала в себя пару кресел, стол с выдвижными ящиками, зеркало, с которого растаявшая вода капала на расчески, косметику и какие-то бумаги, и одежду, стопками разложенную на влажном полу у стены. Розали стояла у кресла, которое окутала длинная светлая ткань мантии, с маленькой щеткой в руках и продолжала усердно проходиться ею по недавно облачавшему ее наряду. Вышитые шелковыми нитями снежные узоры хрустели под напором девушки, ворсинки вместе с несколькими светлыми волосками летели в сторону, но вошедшие заставили Розали приостановить занятие.
- Привет, ребята, - Розали по инерции взмахнула рукой, в которой держала щетку. – А я вот пораньше пришла, подумала, костюм бы твой привести в порядок.
Элис хмыкнула:
- С диадемой удобнее?
Розали поняла не сразу. Она взглянула на Элис, потом на Эммета, потом повторила свои действия, а затем, мысленно проклиная саму себя, посмотрела в зеркало. В отражении виднелись лишь стыд, позор и диадема на белокурых волосах.
- Я ее уже протерла, камни снова как новые, - протянула Розали, снимая диадему и наблюдая за собеседниками в зеркале, но, сфокусировавшись, заметила сползающие по поверхности украшения капли. Рукавом своего свитера Розали спешно их убрала и предстала перед актерами с улыбкой. – Ну что, давайте готовиться? Я принесла сценарий, Эдвард кое-что добавил в шестой сцене.
Эммет покачал головой, но, одобрительно подмигнув девушке, удалился, закрыв дверь с обратной стороны. В коридоре уже слышались голоса и топот ног. В комнате загорелась лампа под потолком и заработал кондиционер, пыхтевший и морозивший и без него холодное здание. Розали пригласила Элис в кресло, бегло оценивая ситуацию: все лежало на своих местах, пусть и в хаотичном порядке, но костюм актрисы был готов к использованию, а разрастающаяся шумиха в коридоре подстегивала к началу работы.
В комнату через оттаявшее окно пробились первые лучи солнца, которое, наконец, показалось из-за горизонта.



Давать обещания Розали умела и очень гордилась собой, когда их сдерживала, но происходило это крайне редко. Даже в школе, когда одноклассники высмеяли ее, тогда еще полную девочку, жующую булочку на перемене под лестницей, она не смогла выполнить свое обещание, которое, вероятно, привело бы ее к дистрофии. Голодовка закончилась в тот же вечер, и с горя она наелась омлетом собственного приготовления. Правда, через год девушка все равно похудела, но из-за издержек взросления, а не собственной силы волы.
В этот раз Розали пообещала себе не повторять былых ошибок и больше не изображать из себя не пойми кого, и два дня подряд обходила гримерную Элис стороной. Сломалась она быстро, и уже на третий день, придя на работу за два часа до положенного времени, красовалась в чужой одежде. Эммет застал ее как всегда врасплох.
- Ты знала, что Белые Волки выиграли вчера? – спросил он, заходя в комнату и присаживаясь рядом, ожидая увидеть девушку в том же расположении духа, в котором оставил пару дней назад. Розали не подала виду, что едва удержалась на стуле, и поспешно принялась комкать бумаги, на которых что-то писала, и сунула их в свой рюкзак, который валялся у нее в ногах.
- Перестань меня так пугать, Эммет, - снимая мантию, проговорила она. – Пожалуйста.
- И я не знал, - он стукнул ладонью себя по лбу, - думал сегодня посмотреть в записи, а Эдвард рассказал все по телефону.
- Мне пора.
- Да, и я все хотел тебе сказать, - горечь его сарказма начала сочиться с первых фраз, - что мой костюм Кая, хоть еще и не дошит, я тебя заверяю, будет ничем не хуже, поэтому, если ты захочешь примерить и его – я не против!
- Мне пора, - буркнула Розали, недовольная его насмешливым тоном. Она сложила вещи на место, и, выключив свет в комнате, открыла дверь.
- Стой, - Эммет нагнал ее в коридоре, схватив за руку. – Ты крайне неприветлива.
- Мне пора, - повторила она, и, натянув на лицо улыбку, отпрянула от парня в сторону.
- Я просто хотел узнать, что ты там делаешь, - он пожал плечами, - интересно же.
- Фокусничаю, - серьезно проговорила она, и, поднеся руку к уху Эммета, вытащила из-за него монетку. – Видишь?
- Ничего себе! – Эммет удивился, но крайне развеселился.
- А ты думал, ты один здесь талантливый? – усмехнулась девушка и ретировалась, не дав возможности парню продолжить разговор.
Школьные годы давно остались позади, и свои косяки Розали перестала заедать вкусностями, хотя сегодняшний случай так и вводил ее в искушение сделать что-нибудь эдакое. Весь день она корила себя за свою слабость и решила, что теперь точно, никогда и ни при каких условиях, не заставит себя вернуться в гримерную Элис. Дела шли вяло, ничего не клеилось. Не успев даже позавтракать, Роуз валилась с ног уже к трем часам, и мысль о времени, которое ей нужно было сегодня провести в театре, приводила в ужас.
- Ты танцуешь или что делаешь? Выше ногу! – кричал режиссер, попутно разговаривая по телефону. Он энергично махал рукой, помогая себе в объяснениях, выражение лица менялось с каждой новой идеей, предложением, критикой и недовольством, срывавшимися с его тонких губ. Но через долю секунды Эдвард вспоминал, что ведет вторую беседу и переключался, пока вновь не отвлекался на происходящее на сцене. - Нет, это я не тебе. Выше ногу! Мет, скажи этой Герде, что если она не поднимет ногу выше, то не поместится в шкаф, и ты не сможешь, у тебя просто не получится заставить ее исчезнуть перед аудиторией! Это не тебе, Агата, не тебе. Встретимся за ужином, пожалуйста, а сейчас – прощай.
Бросив трубку, Эдвард медленно выдохнул и запустил пальцы в покрытые лаком волосы, пытаясь расчесать ладонью липкие спутанные пряди. Приведя, по его мнению, в порядок прическу, он резко обернулся к сцене, где проводилась репетиция, и молча начал наблюдать за происходящим, изображая полное спокойствие. Но Шенон, исполняющая Герду, потеряла равновесие и подвернула левую ногу, плашмя свалившись на пол.
- Не трогай ее, Метью. Иди пока, займись чем-нибудь, - скривившись, непринужденно кинул Эдвард и посмотрел на Шенон. – А тебя я поздравляю, ты только что открыла для себя большие возможности, которых в этой дыре нет – ты уволена.
Он улыбнулся. Но ухмылка исчезла с лица так же быстро, как и появилась:
- Тебе чего? – спросил он у маленького роста девушки, внезапно оказавшейся рядом с ним.
- Ты не можешь ее уволить, - равнодушно произнесла она.
- Могу, - он часто заморгал. - Я все могу, кто здесь режиссер – я или ты?
- Увольняй, но где ты найдешь еще таких же идиотов, готовых работать на тебя?
- Да как ты… - возмутился он, медленно багровея.
- Ладно, - так же без эмоций продолжала Элис, глядя на его реакцию, - но сейчас никто не успеет выучить ее партию. Времени нет.
- Продолжаем, - не сводя с девушки глаз, крикнул Эдвард и добавил шепотом: – Пусть выходит завтра.
- Цены тебе нет, - и чмокнув его в воздух, Элис скрылась из поля зрения.
- Музыка из четвертого акта. Вынести пушку с дымом.
- Пушка сломана, - послышался голос Розали из-за кулис. Она знала, что пушка сломалась еще неделю назад, и знала, что Эдвард в курсе, ведь она лично уведомила его о поломке. Но, видимо, предстоящая в скором будущем премьера спектакля полностью занимала все его великие думы, и он не мог сконцентрироваться на чем-то одном. Защищая его в своих рассуждениях, Розали уже бежала за сухим льдом.
- В этот самый момент она должна существовать в исправном состоянии, женщина! Как мы без пара? Как Элис появится на сцене без пара? Матерь Божья, у нас не было мастера по спецэффектам – я это стоически пережил, а теперь у нас даже пушки нет! – Все начали понимать, что пора сделать перерыв, так как Эдвард стал нервно трястись, а его голос был почти сорван. Он уже хрипел, но все равно продолжал буйно возмущаться.
Под тяжестью чьей-то руки Эдвард вздрогнул сильнее, выпрямился и замолк. Он повернулся посмотреть на человека, хлопнувшего его по спине, дабы убедиться в его приближенности, иначе активировалась бы готовность спустить всех собак. Эдвард стиснул зубы и прокрутил в мыслях, как выплеснет всю свою желчь на смельчака, решившегося коснуться его.
- Расслабься, Эд, - весело проговорил Эммет и обнял друга за плечи. – Ребята, пойдемте выпьем. Я угощаю!
Труппа не раздумывала, и, бросив свои дела, понеслась к выходу. Кто-то задел декорации, пошатнулась первая стойка, а затем и все выстроенные стеллажи, но, на счастье Эдварда, они все же устояли. Режиссер грустно посмотрел на них, представив, какой шум бы поднялся при разваливающихся на части стеклянных полках, и какие деньги ему пришлось бы занять/выложить за это происшествие.
Сцену начал обволакивать пар, как будто кто-то выпустил воздух изо рта на морозе. Он поднялся до нескольких метров в высоту, скрывая декорации. Включилась музыка, и послышались приближающиеся шаги. Перед молодыми людьми появилась Розали.
- Я нашла лед! – воскликнула она, но тут же поникла, увидев только двоих мужчин. – Где все?
- Ты мне не друг, Эммет, - заявил Эдвард, сузив глаза и глядя на пар. Но через мгновение резкость движений вернулась к нему, и он встряхнулся всем телом, давая понять, что время прикосновений вышло. Эммет поднял руку вверх, делая вид, что сдается. Режиссер только фыркнул и пошел вслед за своим персоналом. Пар начал угасать и перетекать со сцены на зрительный зал, исчезая окончательно.
Эммет пожал плечами.
- И чего он так расстраивается? – проговорил он и посмотрел на Роуз. – А ты чего стоишь? Пойдем.
- Куда? – удивилась она.
- У нас обед. Правда, мы будем не есть, а пить, - Эммет вскинул бровь, предвкушая событие.
- О, - задумавшись, она продолжила, - ты знаешь, я не пью. Очень жаль.
- Просто обед?
- Я уже пообедала.
- Тогда я угощу тебя мороженым? – предложил Эммет.
- У меня на него аллергия.
- Грустно тебе живется с аллергией на мороженое, наверное?
- Нет, я в порядке, - Розали старалась быть вежливой.
- Тогда, может сок? – диалог для Эммета превратился в игру, и ему так не хотелось отступать.
- Какой сок? – заинтересовалась Розали.
- Яблочный? – слишком восторженно произнес парень, празднуя свою победу.
- К сожалению…
- Вишневый?
- Нет.
- Томатный? – еще немного настойчивости в его тоне.
- Ну…
- Ты никогда с нами никуда не ходишь, - остановился Эммет и, сложив руки на груди, сделал шаг вперед. - Ни разу за три месяца, что мы вместе работаем. Что-то скрываешь? Может, мы тебе не нравимся?
- Что ты, - выдавила из себя усмешку Розали, - обстоятельства так складываются, что…
- Как ты… ну, сделала пар? – он перебил ее и стал серьезен. – Я видел, как пару часов назад использовали последние куски льда.
Розали испуганно посмотрела на него. Стоя посреди сцены, она стала его невольной заложницей, которую он бесстыдно пытал вопросами. Никогда за это время она не привлекала столько внимания к своей персоне, как в этот момент. Никогда не ловила на себе никаких лишних взглядов, ни малейшего повода не давала для сплетен и обсуждений, и сейчас столь откровенный интерес со стороны Эммета стал полной расплатой за все месяцы отчуждения.
- Магия? – Эммет ухмыльнулся.
- Тебя не проведешь, - хлопнув в ладоши, промямлила она. Эммет засмеялся, и она попыталась составить ему компанию.
- Между прочим, мы с тобой делим множество секретов, - парень уже шел к выходу. – То ты списывала у меня на тригонометрии на втором курсе, то твои переодевания в гримерке – какой уже раз? - я сбился со счета; то чудесные непонятные штучки.
- И не говори. Кажется, мне придется тебя убить, - попыталась отшутиться она, вросшая в свое лобное место.
- Если надумаешь, мы в «Пабе у Эрни», женщина, - Эммет сделал акцент на последней фразе, пародируя Эдварда.
Роуз ничего не ответила и молча глядела ему вслед. Эммет ушел, а потолок, как будто рухнув под натиском снежной бури, стал выбрасывать знакомые Роуз до дрожи осадки. Удивляться она перестала, еще будучи подростком, привыкнув к своему дару – божьему или не очень – и даже полюбив его. Но это был долгий и тернистый путь к осознанию и установлению дружелюбного контакта с самой собой.
Получив в школе тройку за написанное сочинение, она заставила всех учеников и учителей вычищать классы от сугробов снега. А когда мальчик, признавшийся ей в любви, на следующий день катал на своем велосипеде Оливию Грюм (она, кстати, сейчас числилась в ряду актеров), а не ее, то целую неделю деревня спасалась от проливных дождей.
В старшем возрасте Розали смирилась и порой с удовольствием прибегала к силам своей магии – отец старался привить ей религиозные чувства и в день ее шестнадцатилетия преподнес своеобразный подарок дочери, отведя ее на воскресную службу, которую она никогда прежде не выстаивала до конца. В тот день в храме раздавались трескучие раскаты громы, а моросящий дождь окружающие расценили как божий знак.
Но возникающая закономерность с человеком, с которым она едва ли была знакома, едва ли обмолвилась парой фраз за время учебы и своей работы, настораживала Розали. И сегодняшняя смена погоды ее действительно удивляла.
Розали не замечала странностей в колледже. Несмотря на то, что учебное заведение было небольшим, людей в нем хватало для того, чтобы потерять друг друга из вида и не успеть найти общие темы для разговора. Их общение с Эмметом, если его можно назвать таковым, началось в гримерной Элис, где парень ловил ее на протяжении последних двух месяцев. Розали соврет, если скажет, что не примеряла ее костюм и ранее, но Эммет об этом не знал. Поначалу он был обескуражен, так как не ожидал увидеть молчаливую девушку в подобном свете. Затем заинтригован, потому что не понимал столь интересного хобби. А потом стал откровенно смеяться. И, как выяснилось, пару дней назад, теперь уже и прикрывать.
- Кажется, у меня появился собственный выключатель, - пробормотала Розали с сомнением, нежели с радостью в голосе.
Следующая неделя выдалась сложной. Шли последние репетиции к спектаклю, и Розали прибывала в крайне задерганном состоянии. В окрестностях выпал снег, который, как ожидалось, должен был вскоре растаять, но настроение колдуньи совсем не способствовало этому, и снег задержался чуть дольше. Актеры и организаторы были подавлены. Иногда, в минуты переживаний, они думали, что день премьеры вряд ли соберет всю деревню в зрительном зале, теперь же теряли надежду на то, что зал будет полон хотя бы наполовину.
Обстановка внутри коллектива стала натянутой, и уже отточенные до звона в ушах диалоги то исполнялись нескладно, то казались устаревшими и неинтересными. Эдвард знал, что предположения его команды не верны, но все равно страдал. Страдать дома не получалось, потому что отцу двух детей, мужу, считал он, не положено ныть по пустякам. Поэтому он горько страдал и мучился по-своему, с бутылкой коньяка, в родных стенах театра, и заставлял мучиться остальных – будь то актеры, родственники, которых он, впоследствии отправил до премьеры на родину, помощники или…сама Розали. Актеров он больше не увольнял, но срезал им и без того скудное жалованье – денег ребята не видели никогда, зато получали за свою работу купоны на питание, купоны на транспорт и внеочередные талоны на почту, где получали свое пособие по безработице. А иногда, в качестве премии, им выдавались билеты в исторический музей квакеров, который очень чтил мэр. Он являлся их дальним потомком, поэтому половина барахла, хранящаяся в музее, принадлежала его семье.
Кроме того, Эдвард не сокращал им рабочий день, не давал выходных, кричал, иногда дрался, иногда швырял в них что-нибудь, но они, по неведомой причине, все равно оставались с ним. А однажды, видимо, в пьяном бреду или от скуки, впервые за всю свою рабочую деятельность, опоздав в театр, он повез детей и жену на вокзал, обнял их на прощанье и, пообещав скучать, вернулся в театр, где, вместе с Эмметом скромно выразив радость временной свободы двумя рюмками коньяка, принялся за работу.
Но худшее ждало впереди.
После окончания колледжа Розали долгое время не могла устроиться на работу, впрочем, как и большая часть населения этого отдаленного от мира края. Попала она в театр благодаря мэру, искавшего любые пути выхода из безработицы - он всеми силами хотел увеличить количество рабочих мест и театр, заброшенный несколькими десятилетиями назад, вновь начал работать под его покровительством. Оказавшись здесь с такими же отчаявшимися молодыми людьми, Розали мечтала когда-нибудь пройтись по карьерной лестнице и встать на ее вершине.
Она грезила о карьере актрисы, хотела получить любую роль и наверняка бы справилась с ней. Попав в творческий коллектив, она мечтала примерить образ Снежной Королевы наяву и слушать овации в свою честь, наслаждаться славой и радостью отца, увидев его гордость. Мэр назначил дочь помощником режиссера, и Розали, поначалу разозлившаяся, устроила бой снежками собственного производства с ничем не повинным братом. Но вскоре она приняла этот факт, не показав отцу разочарования, и старалась максимально выжать из этой работы опыт, который, возможно, поможет ей в будущем.
Средь бела рабочего дня раздался звонок. Мобильный телефон Эдварда отвлек его от па, которые он деловито показывал танцовщицам. Он всегда казался человеком, обладающим бледным оттенком кожи, но в этот момент его лицо стало мертвенно-белым. По залу побежал шепот, кто-то из актеров взялся за сердце, чуя беду. И когда Эдвард завершил разговор, спрятав во внутренний карман пиджака телефон, и объявил, что голос спектакля, лицо спектакля, одним словом, главная героиня Элис сломала ногу, было ясно – это конец. Что может быть хуже? Только если ко всему прочему и главный герой не выйдет на сцену, но Эммет был жив и бодр. Подорвать его здоровье Розали захотелось после того, как он открыл рот и предложил именно Розали заменить Элис.
- С ума сошел? – выпалили Эдвард и Розали в один голос.
- Почему нет? Она знает ее роль от и до, она сможет примерить ее образ, - иронизировал он, - и никто не заметит разницы.
- А кто будет петь? – спросил кто-то из толпы, собравшейся вокруг действующих в разговоре лиц.
- Запись будет петь, - продолжал Эммет. – Вы не поверите, но инновации двадцать первого века дошли даже до нас!
- Молчи и больше ничего не говори, - прошипел Эдвард и судорожно начал рыскать по карманам костюма. Нащупав телефон, он еле вытащил его дрожащими пальцами и начал набирать чей-то номер.
- Если ты звонишь своей жене, поверь – эта глупая затея. Белла даже не успела доехать до Дублина с девочками, как ты себе представляешь, что она вернется обратно уже сегодня? – рассуждения Эммета были трезвыми, и Эдварду пришлось остановиться. – Она даже не знает сути твоей постановки, а ты хочешь доверить ей главную роль!
- Ты виноват, понял? – забурчал Эдвард. – Твоя сестра ногу сломала, ты за ней не уследил!
Эммет покосился на него, но пропустил мимо его высказывания: - Зато я спасаю спектакль.
- Пусть она попробует. - Эдвард закатил глаза.
Розали, все это время наблюдавшая за диалогом, потеряла дар речи. Открыв рот и желая что-то добавить, она не сводила взгляда с мужчин, которые уже все продумали за нее, считая, что ей оставалось лишь подчиниться.
- Вы меня забыли спросить? – выдавила из себя Розали первое, что слетело с языка. – Я не буду!
- Почему? – перебил Эммет Эдварда, хотевшего уже что-то выпалить.
- Я никогда, я не…
- Мы давно работаем вместе, - начал он, - и то, что нам не придется разучивать с тобой роль, очень сэкономит нам время. Добавь немного улыбки на свое суровое личико и вуаля – перед нами человек, спасающий наши труды.
Эдвард и вся труппа беззвучно следили за развернувшимся действом. Немая мольба читалась в глазах окружающих, но никто не смел вымолвить слова, боясь спугнуть мысль Эммета, которая, как они надеялись, спутает девушку и не даст убежать. Кто-то вел одобрительные разговоры, где то и дело упоминались долг перед коллективом и, на всякий случай, родиной; кто-то укорял: мол, не слишком-то девушка и сопротивляется, всего-навсего набивая себе цену. Розали была уже готова согласиться, но паника, пришедшая на смену мечтам о славе, засела в ней так плотно, что хотелось просто разрыдаться.
- Не знаю, Эммет, я боюсь вас подвести, - призналась Розали, прикусив губу. Слова крутились в голове, но подобрать верные никак не получалось.
- Наши общие старания приведут нас к успеху! – воскликнул Эммет, и труппа поддержала его ободряющими возгласами. Гул разлетелся по всему залу, раздались аплодисменты, а каждый удар ладоней отдавался тяжелым бременем в голове Розали. – Иди на сцену и давай попробуем доказать Эдварду и тебе самой, что ты на что-то годишься.


Что такое слухи? Это тяжелый вид болезни, которой заражаются даже те, кто вовсе не хочет ею заболеть. Она распространяется так быстро и так хватко, что иногда симптомы причины появления пребывают в смутном состоянии или же дополняются новыми критериями. О том, что Розали – дочь мэра, наверное, не знал только самый ленивый, включая даже Эрни из паба напротив. Но чистая репутация начала обрастать новыми подробностями – о, она была и любовницей Эдварда, приехавшей из Румынии; и вдовой ремонтника аппаратуры, что приезжал на днях в театр с визитом – а ведь он был жив; и сиротой из детского дома при наличии живого отца.
Некоторые разочаровались, узнав, что роль Розали получила благодаря своему хорошему голосу и актерским данным, ведь их предположения казались несколько краше, а некоторые увидели потенциал в девушке и стали претендовать на ее внимание и дружбу. Впрочем, разговоров было больше, чем действий. На самом деле все протекало довольно спокойно, но для Розали это являлось кардинальными переменами. Она ходила на репетиции и была задействована по ту сторону сцены – в целом, вливалась в коллектив заново, но теперь по-настоящему и даже с перерывами на кружку пива.
Долгий день заканчивался, и вечер вступал в свои владения. Шел мокрый снег, и позади трех фигур на дороге, устланной тонкой пеленой снега, оставались следы – первые собачьи, двое других от больших резиновых сапог.
- Один отбор я прошел, - рассказывал Нельсон, волоча длинные пакеты из универсама в обеих руках по дороге, - остался еще один и тогда, может быть, удастся попасть в сборную.
- Конечно, попадешь, ты среди них самый высокий, - ответила Роуз, остановившись. Поставив пакеты на снег, она потрясла руками в воздухе, давая им отдохнуть, и перевязала поводок на другую руку, чтобы собака не мешала идти, но тут же подняла ношу и нагнала брата. – Жуша, иди рядом! Ты папе сказал?
- Нет, он был занят какими-то бумажками, - недовольно вспомнил он.
- Не какими-то, а важными, Нел. Если папа сможет подписать договор с предпринимателями из Англии, то у нас построят завод и появится больше рабочих мест.
- Да знаю я, но… - он запнулся. - Роуз, слишком много снега. Опять что-то с тобой?
- Нормально со мной все, - она насупилась. - Нет. В этот раз не я, а… просто снег.
Нельсон усмехнулся и покачал головой:
- Прикольно это. Ну… мистика, все дела.
- Не знаю, - Розали задумалась и взглянула на небо, которое ей так и не удалось увидеть. – Я не думаю об этом, как о чем-то хорошем или плохом.
- Поче… – паренек не успел договорить, как поскользнулся и упал в сугроб, раскидав пакеты в разные стороны. Продукты вывалились и покрылись слоем снега.
- Это напоминает мне о маме, - ответила она и поспешила на помощь. Стараясь удержаться на ногах, она помогла Нельсону встать, поскользнулась сама, но брат удержал их обоих.
Заревел неподалеку двигатель. Перед ними затормозила машина, и яркость фар ослепила ребят, так что они не сумели увидеть водителя. Открылась дверь, показался высокий мужчина. Розали, прищурилась. Силуэт казался знакомым: высокий, крепкого телосложения, которое то ли из-за скудного освещения, то ли из-за свежего воздуха стало удивительно привлекательным. Эммет подбежал к ним, приветливо улыбнулся и поздоровался, пожав маленькому мужчине руку.
- Мерзнете? – спросил он и стал подбирать продукты с земли, – Садитесь, я вас подвезу.
- Не стоит, Эммет, - запротестовала Розали, подняв бутылки молока и крепко в них вцепившись, – Нам недалеко.
- Нет-нет, смотри, какой снег идет, - он оглянулся. - Или не идет. В общем, без разговоров запрыгивайте.
- Я за! – воскликнул Нельсон и, взяв сразу три пакета, поплелся к машине. Снег, который несколько минут назад грозил превратиться в метель, поутих и мягко оседал на деревню. Погода с братом возмутили Розали, но она все равно подчинилась и, притянув за поводок Жушу, побежала вместе с ней за Эмметом, который уже закидывал последний пакет в багажник.
Проехав метров пятьсот в тишине, они остановились у ограды, на территории которой стоял одноэтажный каменный дом. Тусклый огонек горел в одной из комнат, и Нельсон с грустью подумал, что отец, вероятно, снова занят. Он вышел из машины, выпустил собаку, удобно развалившуюся на заднем сидении, и, поблагодарив Эммета за компанию, занялся выгрузкой вещей.
- Твой отец вечно в работе, - Эммет постучал по рулю и посмотрел на Розали, которая все еще сидела рядом с ним. – Мне он нравится, правда, но извини, я ни разу не ходил на его собрания.
- Не поверишь, - она засмеялась, - я тоже.
- Эй, смотри! – он округлил глаза от изумления. - Ты умеешь улыбаться!
Розали заволновалась и поежилась от внезапного холодца, пробежавшего по телу, тут же отвернулась к окну, нехотя пряча свою улыбку. Эммет заметил некую неловкость в ее действиях и решил не настаивать.
- Мои родители постоянно ходят. Наши с тобой отцы подружились, насколько я знаю из разговоров своего.
- Серьезно? – Розали внимательно посмотрела на него. – Это здорово.
- Да, и ходят слухи, что на наш спектакль приедет кто-то очень важный. Ты знаешь об этом что-нибудь?
- Папа не делится со мной информацией, связанной с его работой, - тихо произнесла Роуз, - но этого следовало ожидать, отец много работает и хочет, чтобы молодежь занялась любимым делом.
- Чтобы вернуть жителям праздник, - словно что-то очевидное проговорил Эммет, - чтобы вспомнить, что можно жить не только на пособие по безработице и говорить не только о том, как похолодало в деревне – да в Ирландии всегда холодно!
Розали не нашлась, что ему ответить, и выглядела крайне подавленной, что не поняла этого раньше. Эммет улыбнулся.
- Кто последний, тот ирландский эльф! – кинул он и выскочил из автомобиля. Розали опомнилась, и, смущенно поджав губы, последовала за ним. – Ты проиграла, снежная королева!
- Почему снежная королева? – спросил Нельсон, поделившись грузом с Эмметом. Они направились в сторону дома, Розали плелась позади них, шаркая валенками по сугробам.
- Потому что слишком красивая, не так ли? – предположил он задумчиво, не заметив удивленный взгляд Розали.
- Мне кажется, в этой семье я унаследовал все гены красоты, - деловито заявил Нел, за что получил подзатыльник от сестры. – Ладно, договоримся на большую часть.
Они остановились у дверей. Эммет все еще держал пакеты, рассчитывая внести их в дом, но Розали попросила отдать их ей. Нельсон уже зашел внутрь, на ходу попрощавшись, и оставил входную дверь открытой. Жуша села рядом с Эмметом и принялась обнюхивать его ботинки.
Девушка почувствовала себя неловко, потому что Эммет был в несколько раз ее сильнее, и попытки отобрать силой свои вещи являли собой бесполезное занятие. Она и так, и эдак старалась показать, что готова принять обратно свои пакеты, которые не переставали шуршать всю дорогу, но Эммет, воспользовавшись моментом, проскользнул мимо нее, но в дом не зашел – поднялся наверх по лестнице и оставил пакеты на пороге, где лежал крошечный ковер с надписью «добро пожаловать». Жуша проделала этот путь вместе с ним.
- В гости зайду в следующий раз, не настаивай, - нарушил молчание он, потрепав по шерсти собаку.
- Хорошо, - кивнула Розали и повернулась к нему спиной, вступив на ступеньки.
- Слушай, - неуверенно начал Эммет, заставив ее обернуться. – Если ты нас не бросишь, я даю тебе слово, что обязательно поручусь за тебя Эдварду.
- В смысле?
- Твои записи, - Эммет опустил глаза вниз, а затем вновь посмотрел на Розали. – Ты как-то забыла их в гримерной, и я позволил себе их прочесть.
- О…, - щеки Розали, и так принявшие пурпурный оттенок от холода, покрылись еще одним слоем красноты.
- Твои идеи действительно интересные. Не знаю, почему ты до сих пор не рассказала о них Эдварду, поэтому это сделал я. Он невероятно удивился, потому что ты редко проявляешь энтузиазм, но сказал, что внесет твои поправки в роль королевы, - сказал он и закашлял, дабы потянуть время и надеясь услышать что-нибудь от Розали.
- Неожиданно, - произнесла она и почесала макушку.
- Не переживай и выложись на полную в пятницу, - закончил Эммет и побрел к автомобилю. Жуша, только прилегшая на его ногах, подскочила и побежала за ним. Эммет закрыл калитку, оставляя за ней расстроенное животное, которое что-то проскулило ему на прощанье.
Который раз Розали наблюдала, как Эммет уходит, и опять чувствовала себя обязанной ему. Ей показалось, что она уж слишком часто оставляет его разочарованным, и слишком сильно это тревожило ее. Начавшаяся метель отвлекла ее от рассуждений, но в этот раз Розали позволила себе смело рассмеяться, потому что собственный выключатель – действительно полезная находка.
Утро сменялось вечером, а ночь утром, и никто не замечал долгих часов работы. Но когда настал день генеральной репетиции, время словно остановилось на четверге. Каждый из коллектива, будь то актер, дублер или уборщица, каждый у себя дома, или по дороге в машине, или, пребывая в поисках чего-то полезного в глубинах своего бумажника, или же на перерыве в театре заглядывал в календарь, чтобы удостовериться в подлинности сегодняшней даты – двадцать четвертое декабря. И до премьеры оставался один день.
Эдвард в этот день пил и буйствовал меньше, чем обычно, а остальные томно обменивались фразой «один день», и всем все сразу становилось понятно. На последнем прогоне, как только опустился занавес и замолкли последние аккорды, никто не поверил, что не было допущено ни единой помарки, и вроде бы даже режиссер остался доволен, разрешив разойтись по домам раньше намеченного срока. Розали, сидевшая в гримерной Элис и по совместительству в своей, стояла у зеркала в наряде Снежной Королевы, но теперь уже по праву. Она покрутилась, разглядывая отражение, и отметила, что нравится себе. Вздохнув и прикрыв глаза, Розали соединила ладони и несколько раз потерла их друг о друга – из рук посыпались снежинки.
- Ну, сконцентрируйся, - прошептала себе она и продолжила. Снежинки все падали на пол, вскоре к ним присоединились мелкие тонкие ледышки, но Розали внезапно остановилась и открыла глаза. Она разъединила медленно руки, и в воздухе повис небольшой кусок льда, до безобразия ровной круглой формы, и начал кружиться вокруг своей оси, становясь все больше и больше. Диаметр ледышки уже достиг размера ладони девушки, как в коридоре послышался скрип. Розали испугалась, и лед упал, но, не успев соприкоснуться с землей, растаял. Желание повторять эксперимент пропало, и она засобиралась домой, мечтая, чтобы завтрашний день поскорее наступил.
И он наступил вместе с Рождеством, но закончился так же быстро, как и другие дни. Месяцы бессонных ночей, слезы, обиды, конкуренция и достижения остались позади, и мгновение, которого так ждали, завершилось, и сладость его ощущалась даже после скоропостижного ухода. Послевкусие, которое хотелось сохранить и помнить о нем, как о чем-то несуществующем, нереальном, но таком близком и достижимом.
Спектакль прогремел в деревне с особым успехом. Услышав крики и аплодисменты в зале, Эдвард выбежал к своим актерам и с надрывом принялся обнимать каждого из них. Радостная толпа зрителей и актеров выливалась из театра навстречу ночи и вдыхала праздничный воздух, и, наверное, вся Ирландия сегодня ликовала вместе с ними. Дух Рождества окутал детей и взрослых, и несколько часов, проведенных в волшебстве, заставили мечтать их перенести это волшебство и в жизнь. Теперь старые украшения на домах, невпопад мигающие гирлянды, худая облезлая елка на центральной улице и потертые временем украшения на ней казались не таким уж плохими.
- С рождеством! – крикнул Эммет в толпу, и Розали его услышала. Протиснувшись через людей, она добралась до него и улыбнулась.
- С рождеством! Кажется, все прошло не так уж и плохо.
- Кажется, да, - улыбнулся он в ответ, и, оглядев девушку в костюме, показал большой палец. – Эдвард сказал, что театр вновь откроют, и, кажется, нас всех оставляют на постоянной основе!
- Не может быть! – обрадовалась Розали.
- Мы все это заслужили, - сказал он. – И ты тоже. Эдвард ждет тебя завтра утром в своем кабинете – думается мне, ему понадобится твоя помощь в следующей постановке.
- Эммет, - на выдохе выдавила из себя она. – Не знаю, что и сказать!
- Позволь угостить тебя мороженым, и мы квиты, - Эммет подмигнул ей, и, получив положительный кивок, мягко потянул ее за щеку. – Так и знал, что нет у тебя никакой аллергии.
- Это не самое худшее, что у меня могло бы быть, - извиняющимся голосом промямлила Роуз.
- Уверен, у тебя будет время со мной поделиться, а сейчас пойдем отмечать Рождество – мы заслужили небольшой отдых.
Он притянул ее к себе и обнял. Розали почувствовала тепло, и ей не хотелось, что бы это чувство ее покидало. Над головами пролетали фейерверки, конфетти разлетались по всем окрестностям, шумели петарды и раздавались хлопки открывающихся бутылок шампанского. Новый год обещал быть намного интереснее предыдущего.