Название: Северное Сияние: В Поисках Счастья
Автор: shineon
Пейринг: всё закончится каноном
Рейтинг: PG 13
Жанр: hurt/comfort/romance
Саммари: От любви сложно излечиться, но, сбежав на край света, она нашла настоящее счастье, а ещё немного чудес и северное сияние в придачу
Заглавная песня: Hurts – All I Want for Christmas is New Year’s Day
_________________________________________

Часть 1

Сладко потянувшись, я открыла глаза. Сначала сводчатый деревянный потолок меня слегка озадачил, но, когда сон окончательно развеялся, всё стало на свои места! Широкая улыбка расползлась по лицу: моё бренное тело, действительно, находилось в пригороде Рейкьявика! Правда, когда я, полная надежд и светящаяся отличным настроением, попыталась встать, меня постигло горькое разочарование: что-то тяжелое лежало у меня в ногах. К моему вещему ужасу, этим «тяжелым» оказалась Брюнгильда. Чудовище мирно скрутилось в клубок и посапывало. На попытку аккуратно вытащить левую ногу из-под этой тушки, кошка отреагировала негромким рычанием.
– Хорошая киса, – примирительно проговорила я, осторожно продолжая свой манёвр. На сей раз Брюнгильда не поленилась открыть глаза и зыркнула на меня так, что мне сделалось не по себе. – Ну, хорошо. Спи. Не буду тебе мешать.
Из кошачьего плена меня вызволила Хальбера. Громко постучав в дверь (видимо, только для проформы, ибо ответа она дожидаться не стала), женщина энергично вошла в комнату.
– С добрым утром! Хорошо, что ты уже проснулась! Завтрак готов. Вставай… и давай проветрим комнату, – особо не интересуясь моим мнением, она, привычным жестом перекрестив окно, впустила в комнату морозный утренний воздух. – О, Брюнгильда! Девочка моя, и ты тут! Я вижу, вы таки подружились!
Подлая кошка, завидев любимую хозяйку, наконец, слезла с моих многострадальных ног и ласково потерлась о ноги Хальберы. Двуличное существо! Впрочем, обдумывать кошачье коварство мне не дала хозяйка этого монстра в пушистой шубке. Не успела я опомниться, как Хальбера уже увлекла меня за собой на кухню. Похваставшись своими планами на сегодняшний день и с волчьим аппетитом поглотив сытный завтрак, я поспешила вернуться наверх. Сборы были недолгими: джинсы, свитер (но не белый – для него ещё не настало время), тёплый шарф – и я была готова к приключениям. Вызвав мне такси, Хальбера подозрительно хитро посматривала, на то, как я порхала по первому этажу её дома, натягивая шапку и разыскивая варежки.
– Ничего не забыла, Золушка?
– И правда! Куда Вы там вчера поставили мой ботинок?
– На подоконнике в гостиной.
Посмешив последовать по указанным координатам, я без труда нашла то, что искала.
– Даже не проверишь, есть ли что-то внутри?
– Да, ладно Вам, Хальбера, я ведь уже не ребёнок.
– И, тем не менее, кое-кто приехал за чудом.
Под её укоризненным взглядом, я несмело просунула руку поглубже в ботинок и, к своему удивлению, я нащупала там что-то холодное и круглое.
– Не удивлюсь, если там картошка, – фыркнула хозяйка.
Я аккуратно вынула из ботинка его содержимое и заворожено ахнула. О такой вещице, наверное, мечтает каждый ребёнок. Это не просто игрушка – загадка, чудо, волшебство заключены в его хрупкой прозрачной оболочке. Стеклянный шар, в котором вальсируют крохотные снежинки, был и моей детской мечтой. Но этот шар не был похож на те, что я видела раньше! В нем расположился крохотный мир, в котором я безошибочно узнала Исландию: ледники, горы, крошечные кукольные домики Рейкьявика. А ещё умелые руки мастера, сотворившие эту красоту, сумели создать внутри настоящее звёздное небо с отблесками волшебного северного сияния, которые так отчетливо просматривались на прозрачном тёмном стекле. Очарованная, я несмело потрусила шар – и в миниатюрном мире поднялась настоящая снежная буря.
– Хальбера… у меня даже слов нет! Спасибо!
– Я-то тут причём?! Это всё Глазеющий в Окна!
– Ну да, конечно, – я с трудом оторвала взгляд от волшебного снегопада и скептично изогнула бровь.
– Чудеса, девочка, случаются только с теми, кто в них верит. Подумай об этом на досуге, – с таким строгим выражением лица Хальбера выглядела на несколько лет старше.
Я снова посмотрела вглубь снежного вихря, закружившегося в стеклянной оболочке. Желание поверить в чудо было очень сильным, правда! Но мне уже стукнуло 21, и надеяться на то, что добрый тролль ночью принёс мне волшебный шар, было бы чудовищно глупо и наивно. Так думала я, пока в одном из крошечных домиков не зажёгся свет. Ненадолго – всего на пару секунд – и тут же потух. Конечно, это могло разыграться моё жаждущее чудес воображение, но, даже если и так, я всё равно ему поверила. Ведь поверила же я в сон про северное сияние и тёплые объятья. Совершенно иными глазами я взглянула на Хальберу, когда осмелилась оторвать взгляд от замедляющих свой неистовый танец снежинок. И она улыбнулась, увидев разницу.
– Я обещала вылечить тебя, милая, и я это сделаю. Но ты должна прислушаться к моим советам. Нельзя лечить любовь новым увлечением. Новые чувства нужно пускать в уже свободное сердце. А освободить его можно только полюбив каждую частичку в этом мире и саму себя в частности. Только тогда ты больше не будешь скована и сможешь отпустить любовь.
– Хорошо, – робко ответила я.
– Тогда сегодня твоей задачей будет хорошенько прогуляться и полюбить всё, что ты увидишь: город, его улицы, дома, незнакомых людей, океан, небо, птиц… Справишься?
– Справлюсь!
И я на все сто выполнила задание Хальберы! Может, это Рождество придавало этому городу особое очарование, а, может я сама ещё была околдована тонкими нитями надежды, но не полюбить Рейкьявик у меня не получилось бы при всём желании. Не чувствуя усталости и боли в ногах, я целый день бродила по его улочкам, радуясь свежему хрустящему снегу, улыбкам прохожих, переодетым в Йоульских парней ребятам, которые играли с детворой. По-домашнему украшенная, северная столица напоминала мне дом Хальберы: гибкие гирлянды обвивали стены домов и деревья, нежно звенели колокольчики, задорно блестел снег – всё было настолько трогательным и уютным, что создавалось впечатление, будто я вернулась домой после долгого отсутствия. Думаю, в прошлой жизни я определённо была исландкой!
Ближе к вечеру народ высыпал на улицы. Согласно сложившимся стереотипам, жители северного города должны были быть суровыми и нелюдимыми, но они, вопреки всем ожиданиям, легко развеяли мои опасения: гостеприимные, весёлые и суеверные – они по-детски радовались празднику. Я даже больше, чем уверена, что большинство из них верили, верят и будут верить в троллей, эльфов и Йольскую кошку! Горожане были любезны и приветливы, к тому же так заразительно улыбались, что не улыбнуться им в ответ было просто невозможно! Продавцы в крошечных сувенирных лавках охотно отвечали на вопросы, рассказывали древние легенды, сказки и смешные истории. Официантки в уютных кафешках участливо интересовались, нравится ли мне в их родном городе, и советовали, куда нужно обязательно заглянуть и что посмотреть. Покупая подарки на шумной и весёлой ярмарке, с удовольствием слушая концерты уличных музыкантов, с замиранием сердца любуясь вечерним фейерверком, я была по-настоящему счастлива и любила всех и вся!
Домой (а дом Хальберы теперь казался мне и моим собственным домом) я возвращалась окрылённой. За вкусным ужином я взахлёб рассказывала ей о чудесах, которые повстречались мне за день. Она внимательно слушала, почти не перебивала меня и, как мне показалось, выглядела очень довольной.
– А ещё мне рассказали, что каждый год в начале декабря в зоопарке проводят специальную выставку, на которую каждый может принести свою кошку. Среди всех этих конкурсанток потом выбирают Йольскую Кошку! Здорово, правда?
– Да-да! Я же тебе ещё не рассказывала, что Брюнгильду в позапрошлом году как раз удостоили такого почётного титула, – Хальбера ласково почесала свою питомицу за ухом. Вот уж кому точно подходит звание Йольской кошки! Я несмело улыбнулась чёрной злючке, и неожиданно она благосклонно потёрлась о мою ногу. Нет, чудеса таки случаются!
Эта мысль не покидала меня, даже когда я, пожелав Хальбере спокойной ночи, отправилась к себе в комнату. Удобно скрутившись под одеялом и рассматривая свой волшебный шарик, я гадала, подействует ли на меня «лечение». В любом случае, впервые за долгое время на душе было легко. Легко, тепло и уютно.
Из сладкой полудрёмы меня вырвал мобильный. Белла всегда умела позвонить вовремя, к тому же, про разницу во времени она наверняка позабыла. Жизнерадостная подруга пыталась вытрясти из моей не до конца проснувшейся души все подробности пребывания в Рейкьявике, но больше всего её, конечно, интересовало, не встретила ли я парня своей мечты.
– Олаф хорошо спрятался, – попыталась отшутиться я.
– Значит, ты поехала напрасно? – грустно поинтересовалась Белла.
– И совсем не напрасно! Знаешь, здесь я стала намного счастливее.
– Ничего себе! В каком-то леднике на краю света ей лучше, чем дома с людьми, которые её любят!
– Белз, ты же знаешь, что я не то имела в виду. Конечно, я всех вас люблю! Просто мне нужно немного встряхнуться, понимаешь?
– Ладно-ладно, – смягчилась подруга. – Дома поговорим! Ах да! Тут Эдвард тебе передаёт привет, да и родители…
Всё, что подруга произнесла после того, как упомянула Эдварда, я слышала уже сквозь густой туман. Как ни странно, ни одна мысль о нём не посетила меня за весь день, и теперь я отчаянно прислушивалась к себе, пытаясь понять, изменилось ли что-то в моих чувствах к нему. Всё тот же внутренний трепет, едва различимый укол ревности и тут же волна самобичевания на тему, какая из меня плохая подруга. Но…сегодня я была по-настоящему счастлива, и он не имел к этому никакого отношения. Значит, для меня ещё не всё потеряно! Широко улыбнувшись своим мыслям, я пожелала Белле спокойной ночи и передала ответные приветы.
После разговора с подругой меня окончательно разморило, но мирно заснуть помешала чёрная тень, мелькнувшая у кровати. Видимо, прошлой ночью кое-кому понравилось спать на моем одеяле. Желтые глаза, не моргая, следили за моими действиями, но, тем не менее, взгляд был вопросительным. Эх, раз уж я решила полюбить всех на свете, то…
– Запрыгивай, Брюнгильда! И устраивайся поудобнее, – кошка, дождавшись моего приглашения, в один грациозный прыжок оказалась на кровати и вольготно расположилась у меня в ногах. Так я и заснула – убаюканная колыбельной надежды и кошачьим мурлыканьем.



Утро было добрым! Спускаясь к завтраку, я была в чудесном расположении духа. Казалось, что колокольчики, которыми были украшены перила деревянной лестницы, уже напевают рождественские мотивы. Настроение было настолько праздничным, что я даже на миг подумала, будто проспала не одну ночь, а несколько дней, и уже настало Рождество. Но нет! Перекидной календарь на стене подтверждал, что пасмурный день за окном был именно 23-им декабря. Вслед за мной на лестницу просочилась заспанная Брюнгильда, и вместе с ней мы отправились на кухню, откуда доносились ароматные запахи.
– Доброе утро, Хальбера!
– С добрым утром, девочка, – ласково улыбнулась мне женщина. – Что-то ты сегодня рано!
Ответив хозяйке, что отлично выспалась, я стала с интересом наблюдать за её действиями: она усердно и тонко раскатывала полупрозрачное тесто, из которого потом лепила невесомые фигурки ангелочков и снежинки, которые выкладывала на раскаленную сковороду.
– Это исландский рождественский хлеб – лауфабрауд, – пояснила она.
– А больше похож на печеньки, – я попыталась взять одно из свежезажаренных ангелочков, за что получила полотенцем по рукам.
– Только на Рождество, – строго изрекла Хальбера и, как ни в чём не бывало, продолжила повествовательным тоном:
– Из-за сурового климата зерно в Исландии всегда плохо росло, а потому и хлеб считался чуть ли не деликатесом. Потому мои прабабки, чтобы попировать на Рождество, готовили вот такие вот тончайшие хлебцы.
– Как интересно, – протянула я, сожалея, что сегодня не удастся попробовать этот лакомый кусочек.
– Пойди лучше проверь, не приходил ли ночью Дверной Нюхач. Да двери на кухню плотнее прикрывай, а то он всегда норовит украсть свежую выпечку.
И хотя разум подсказывал, что вчерашний шар вполне мог быть делом рук моей гостеприимной хозяйки, щедро приправленным моим богатым воображением, проверять ботинок на наличие мелких презентов я побежала чуть ли не вприпрыжку – уж очень сердцу хотелось чудес. Ботинок стоял на подоконнике и выглядел как самый обыкновенный предмет обуви, но надежда на то, что внутри него мог затаиться подарок, предназначенный специально для меня, делал его особенным. Чтобы подольше задержать это приятное ожидание, я замедлила шаг и прикрыла глаза. Наверное, именно такого трепетного предвкушения волшебства мне не хватало в детстве, ведь иллюзии поспешили распрощаться со мной очень рано. Но в тот самый миг, когда я замерла перед собственным ботинком, стремясь растянуть искрящееся удовольствие, во мне после очень долгого и глубокого сна пробуждалась вера в сказку. И уже не имело значения, кто сотворил её для меня – северянка с теплой душой или маленький тролль, который любит красть рождественский хлеб.
Но одним ожиданием сыт не будешь – уже через пару минут я с нетерпением достала свой подарок. По всей видимости, Дверной Нюхач обладал очень тонким вкусом – кокетливое винтажное зеркальце мог подобрать только ценитель прекрасного. На медном витиеватом обрамлении играли блики разноцветной гирлянды, придавая вещице волшебный вид. Наверное, именно у старшего брата этого зеркала мачеха Белоснежки спрашивала: «Я ль на свете всех милее?» Повинуясь внезапному порыву, мне тоже захотелось задать этот вопрос.
– А ну-ка, свет мой, зеркальце, – начала я, взбивая непослушные волосы, и взглянула на своё отражение.
Признаюсь, в первый момент я себя даже не узнала! Моё ли это лицо? Неужели это мои глаза светятся озорным детским счастьем, а не наигранной весёлостью? Чья это искренняя улыбка? Многие люди считали меня симпатичной, да и сама я любила покрутиться у зеркала, но сейчас в моём отражении появилось что-то новое, что-то беззаботное, легкое, как весенний ветерок… и это делало меня по-настоящему красивой. Что там говорила Хальбера? Нужно полюбить себя? Думаю, у меня получится!
– Элис! Иди завтракать! – голос хозяйки оторвал меня от сеанса нарциссизма, и я поспешила на кухню.
– Я вижу, ты сегодня в хорошем настроении, – лукаво улыбаясь, отметила северянка.
– Ну, конечно! Сегодня же канун кануна Рождества!
– Это, определенно, повод для радости.
– А ещё Дверной Нюхач оставил мне прекрасный подарок, – я протянула Хальбере зеркальце и стала пристально следить за её поведением. Женщина с вежливым любопытством покрутила в руках изящную вещицу и, одобрительно кивнув, вернула её мне. Дедукция оказалась бессильна: ни одна морщинка на лице не выдала её причастности и не дала мне подсказки! 2:0 в пользу троллей?
После завтрака я засобиралась в путь – меня с нетерпением ждали новые приключения. К тому времени как Хальбера вызвала такси, я уже переминалась с ноги на ногу, порываясь добраться в центр Рейкьявика пешком. Чтобы чем-то занять себя и потянуть время до приезда машины, я стала рассматривать фотографии на стене в гостиной. На одной из фотографий был запечатлён пожилой седовласый мужчина на фоне какой-то горы. Он был небольшого роста и несколько коренастого телосложения. Его волосы, пышные усы и короткая борода были снежно белыми. Синие глаза смотрели открыто и жизнерадостно, а где-то в недрах шикарных усов угадывалась улыбка. Именно таким я в детстве представляла Санту… Секундочку!
– Это мой муж, – прервала мой мыслительный процесс Хальбера. – Олаф Торссон Бьярнарсон.
Первая мысль, конечно же, была глупой: «Надо сказать Белле, что сердце Олафа не свободно». Ладошка благоразумно прикрыла рот, чтобы не дать смеху вырваться наружу.
– Какое длинное имя, – ляпнула я первое, что пришло в голову, а тем временем в этой самой голове скрипели шестерёнки.
– Олаф, сын Тора, сына Бьярни, – расшифровала женщина, улыбаясь. – Мы, исландцы, до сих пор чтим традиции наших предков-викингов.
– Так Вы говорите, он подарки детям развозит? – задала я светским тоном вопрос нервно танцующий у меня на языке.
Но мне не суждено было получить ответ – на улице уже сигналило такси.
– Твоя машина приехала, Элис. Давай-давай, собирайся скорее! И к ужину не опаздывай, – деловито сказала Хальбера и поспешила вернуться на кухню.
Уже сидя в такси, я размышляла о своих догадках. С одной стороны, они были ужасно детскими и нелепыми. А, с другой стороны, раз уж я начала верить в чудеса, то почему нет? Хотя ни Хальбера, ни Олаф аж никак не похожи на троллей.. Кем тогда работает Олаф? Может, он курьер? Или член какой-то благотворительной организации…
Голова шла кругом! Но вскоре для мыслей в голове не осталось места – вчера я согласилась на экскурсию к леднику с абсолютно невыговариваемым названием. От центра города до самого места назначения меня и ещё парочку туристов вёз огромный джип, а потом мы пересели на самые настоящие снегоходы! Морозный воздух, невероятная скорость, а вокруг только снег и сногсшибательно красивая природа – среди моих эмоций преобладал первобытный восторг, а для умных мыслей вообще не осталось места. Немудрено, что когда часа через четыре я решила зайти погреться в небольшую кофейню, отражение в зеркале напротив моего столика снова взялось удивить меня: непривычно румяная, с забавно торчащими во все стороны волосами и абсолютно дикими от переизбытка чувств глазами, я была совсем не похожа на себя. Хотя… кто знает? Может, это была уже новая я.
Погода была отличная, несмотря на то, что небо оставалось хмурым. Потому, решив не упускать прекрасной возможности прогуляться, я ещё несколько часов без особой цели блуждала по городу, подкармливая птиц крошками ржаного хлеба, и думала обо всём, что со мной произошло за последние пару дней, о том, что ждёт меня в будущем, об Эдварде и о том, как всё-таки красив Рейкьявик в свете рождественских гирлянд.
К концу дня меня наполнило ощущение умиротворенного счастья и приятной усталости. Едва коснувшись головой подушки, я крепко заснула.



На перроне очень мало людей. Странно, потому что я уверена, что скоро прибудет поезд. Откуда-то издалека меня зовёт знакомый голос. Я поворачиваюсь и вижу Эдварда. На нём старомодный костюм-тройка и котелок, но его внешний вид меня совсем не удивляет. Более того, сделав пару шагов ему навстречу, я замечаю, что на мне длинное платье. Кажется, такие носили в начале 20 века.
– Элис, – теперь Эдвард уже совсем близко. – Я уж думал, что не успею.
– Я рада, что ты пришёл, – грустно улыбаюсь.
– Ну что ты? Не мог же я не попрощаться! Когда ты вернёшься?
– Не знаю. Я не хочу возвращаться. Там, – показываю в неопределённом направлении, – меня ждёт новая жизнь.
– Хочешь, я поеду с тобой? – он говорит абсолютно серьёзно и внимательно смотрит мне в глаза.
В этот момент я слышу, как гудит паровоз. Он шумно подъезжает к перрону, поднимая облако пыли. Рычащая и дымящаяся, железная машина медленно сбавляет ход. Я аккуратно поправляю съехавшую на бок шляпку и, наконец, отвечаю:
– Нет, Эдвард, тебе лучше остаться. Твоё место здесь, – на прощание провожу рукой по его щеке. – Прощай!
– Прощай, – это его голос или эхо?
Подобрав пышную юбку, я ухожу, не оборачиваясь.



Что-то явно и настойчиво мешало мне спать. Сознание, как могло, цеплялось за обрывки сна, но силы были не равны. В конце концов, мне пришлось проснуться. Надежда полежать с закрытыми глазами тоже начала стремительно таять: разве можно спокойно лежать, когда кто-то громко плямкает прямо над ухом? Так, секундочку! Я стремительно открыла глаза и боковым зрением засекла Брюнгильду, которая, как ни в чём не бывало, сидела на моей подушке. Более того, она ещё и вылизывала мне волосы.
– Эй-эй-эй! Не думала, что мы с тобой такие закадычные подружки, – запричитала я, отодвигаясь подальше от кошки, которая, кстати, совсем не обиделась и, потёршись об мою ногу и вильнув хвостом, ушла с чувством выполненного долга. Я же, оценив масштабы кошачьей укладки, поплелась в ванную.
Осознание того, что сегодня Сочельник пришло ко мне не сразу. Я спускалась к завтраку, пытаясь вспомнить, что же мне снилось этой ночью, но по широкой улыбке Хальберы я заподозрила, что что-то не так.
– Надо же, как быстро время идёт – завтра уже Рождество, – сказала женщина с грустной улыбкой.
– А ведь и правда! – оживилась я, подбегая к окну, и только ахнула, увидев, что творится на улице.
Ещё вчера аккуратный дворик Хальберы был покрыт тонкой снежной коркой, но то, что происходило на улице сегодня, иначе как снежной вьюгой назвать нельзя было!
– Ничего себе! – только и промолвила я.
– Я бы на твоём месте сегодня никуда не ходила, девочка. Ещё час-другой – и заметёт все дороги.
– Никогда не видела столько снега сразу! – восторженно заявила я, не обращая внимание на серьёзность её тона.
Хальбера что-то пробурчала о том, что я ещё совсем дитё, и позвала к завтраку. Пока я ела оладьи и запивала их сладким чаем на травах, хозяйка перечисляла, что она будет готовить на праздничный ужин. И количество блюд показалось мне непропорциональным относительно нас двоих.
– А вот жаркое из ягненка никак нельзя оставлять без присмотра, иначе Мясокрюк…
– Кто? – поперхнулась я чаем.
– Мясокрюк – предпоследний из Йоульских парней.
– А имя как у какого-то маньяка.
Хальбера неодобрительно на меня посмотрела и сказала:
– Я бы на его месте сейчас забрала твой подарок из ботинка.
– Ну, я же просто пошутила!
Хитро улыбнувшись, северянка стала убирать со стола. Сорваться с места, чтобы проверить ботинок, было как-то несолидно, но желание поискать подарок просто зашкаливало. Немного полюбовавшись моими терзаниями, Хальбера предложила:
– Пойди проверь, пока он не передумал.
Дважды меня просить не пришлось. Менее чем через минуту я с замиранием сердца держала в руках маленький предмет. Мясокрюк оказался изобретательным троллем – о предназначении красивой вещицы я могла только догадываться. Я так и эдак покрутила крошечный хрустальный флакон с крышечкой, по форме напоминающей бутон розы, понюхала его, потрусила. Мои сомнения развеял голос Хальберы, неожиданно прозвучавший у меня за спиной:
– Ну, надо же! Не знала, что такие ещё делают!
– Вы знаете, что это?
– Ну, конечно! Помнишь, я обещала тебя вылечить? Теперь всё точно получится!
– Да ладно, – я сомнением покрутила в руках флакон. – И что нужно делать с этой штукой?
– Ничего особенного. Знаешь, девочка, я заметила, что в тебе многое изменилось за эти пару дней, и думаю, что сейчас ты уже совсем готова попрощаться с любовью! Самое главное ты уже сделала сама.
Я задумчиво опустилась на одно из кресел возле камина. Почему-то сейчас мне отчетливо вспомнился сон, который я видела этой ночью. Неужели, правда, получится?
– Так что нужно сделать?
– Всё очень просто. Сначала сними крышку. Хорошо. А теперь нужно просто выдохнуть в него свои чувства.
– Просто дыхнуть и всё? – моё скептическое выражение лица говорило само за себя.
– Ну, не просто дыхнуть, а выдохнуть, отпустить, всё, что в тебе накопилось, освободиться. Попробуй!
Под требовательным взглядом Хальберы я неуверенно подула в флакон.
– Всё?
– Да нет же! Не так! Вложи все чувства и освободись от них, наконец!
А, была не была! В конце концов, я ничего не теряла! Увидев мой решительный настрой Хальбера улыбнулась и забрала у меня крышечку. Тем временем, я собралась с духом. Сердце почему-то громко колотилось. Не потому ли, что я вспомнила первую встречу?.. А потом словно вихрем у меня перед глазами пронесся весь год, в котором я любила и страдала. Ну, всё! Хватит! Я решительно поднесла к губам хрупкий хрусталь. Прощай, Эдвард!
Сначала мне показалось, будто ничего не произошло – я просто глубоко выдохнула. Но через секунду я почувствовала странное щекотное ощущение во всём теле. Хальбера аккуратно приняла из моих рук флакон и быстро его закрыла. Мне показалось или на миг что-то яркое мелькнуло внутри?
– Теперь всё? – спросила я, недоуменно потирая глаза.
– Теперь – да. Вот возьми. Не думаю, что в мире, в котором так мало хорошего, стоит разбрасываться любовью. Просто сохрани её на память. А теперь – марш на кухню! Раз уж ты осталась дома, поможешь мне мариновать куропатку.
Вот уж не знаю, сработало ли самовнушение или это, действительно, была магия, но всем теле я ощущала небывалую легкость.
За приготовлениями день пролетел очень быстро. Я несколько раз бывала у Беллы на Рождество, и хотя родители подруги всегда были искренне рады моим визитам, я всё равно чувствовала себя в гостях. Странное дело: находясь на краю света, при этом снимая комнату у незнакомой женщины, я чувствовала себя дома. Хальбера умело создавала уют в доме и атмосфера, которая в нём царила, была пропитана теплом. Она меня подгоняла, бранила, когда я делала что-то неправильно, поощряла, если видела успехи, и при этом казалась такой родной. Словно она на время стала мне бабушкой, которой у меня никогда не было. Да и дом её был похож на рождественский леденец! Почему-то я была уверена, что если морозный сказочный праздник и живёт где-то весь год, то именно в этом добротном доме, где ценят традиции и куда не побоятся заглянуть сказочные тролли.
Ближе к вечеру позвонила Белла. Она снова что-то напутала с часовыми поясами и наивно полагала, что сейчас у меня утро. Услышав её голос, я поняла, что успела соскучиться – нечасто мы проводим столько времени врозь. Она кратко описала мне, чем они все занимаются, и сообщила, что завтра утром сфотографирует мне мой подарок и пришлёт ммс-кой. Потом трубку отобрала Рене. Мама Беллы пожелала мне хорошо провести вечер и сказала, что, если в следующее Рождество я не приеду к ним, то она за себя не ручается. Затем отец Беллы дал мне парочку наставлений. А потом голос в трубке снова сменился.
– Эй, Элз! Надеюсь, ты там неплохо проводишь время?
– У меня всё просто отлично! Мы тут готовим арктическую куропатку, – на самом деле, я не сразу осознала, что говорю с Эдвардом. Конечно, я узнала его голос, но у меня не участилось сердцебиение, я не стала нервно заикаться, даже ничего не дрогнуло внутри! Господи! Неужели получилось?!
– О, я начинаю завидовать! Кстати, – он стал говорить немного тише, – Сиэтл Суперсоникс меня спасли, так что я у тебя в долгу.
– Рада, что информация оказалась полезной, – улыбнулась я, искренне радуясь, что парню удалось поладить с отцом Беллы.
– Не то слово. Ну, хорошо тебе провести Сочельник!
– Спасибо, Эдвард! И тебе того же!
– И это… возвращайся скорее! Мы тут все скучаем по тебе!
Даже не помню, как я попрощалась с Эдвардом, потому что меня переполнял дикий восторг! Я, словно вихрь, влетела на кухню, чуть не наступив на Брюнгильду, и начала прыгать от радости:
– Получилось! Получилось!
– Конечно, получилось! Как у меня мог не получиться соус, рецептом которого пользовалась ещё моя бабка? – проворчала Хальбера, пробуя упомянутый соус.
– Да нет же! Я не о том! Я только что говорила с Эдвардом и ни-че-го не почувствовала!
– А что тут удивительного? Я же тебе говорила…
Не дав женщине договорить, я крепко её обняла, случайно при этом перевернув чашку с молоком. Белая лужица неспешно растекалась по деревянному столу. Сдавленно ойкнув, я схватилась за тряпку.
– Так-так-так, – тон северянки был подозрительно задумчивым. – Будем ждать гостей.
– С чего Вы взяли?
– Обычно, когда что-то разливается, вечером приходит гость. И чаще всего нетрезвый. Примета такая, – развела она руками и стала доставать третью тарелку.
Разве ещё можно было чему-то удивляться? В этом доме могло случиться всё, что угодно! И примета Хальберы не заставила себя долго ждать.
Праздничный ужин уже был готов, стол накрыт – хозяйка упорствовала в своём суеверии и сервировала на троих. Поднявшись наверх, я привела себя в порядок, уложив волосы и слегка подведя глаза. Белый свитер так и остался лежать на полке – момент так и не настал, а ведь уже послезавтра я вернусь обратно в Сиэтл. Неужели на этот раз сон оказался просто сном?
– Элис! Иди к столу!
Я как раз спускалась на первый этаж, когда раздался звонок в дверь. Хальбера деловито открыла:
– Góða kvöldið. Добрый вечер, странник! – отчего-то её голос заиграл торжественными нотками. Странник? Я перегнулась через перила посмотреть, вдруг там Гендальф пришёл, но с моего ракурса было видно лишь спину северянки.
– Добрый вечер, мэм! Прошу прощения за беспокойство. У меня машина сломалась тут недалеко, да и, честно говоря, я совсем заблудился в этом снегу. Видимость нулевая! Вы позволите позвонить? Я бы хотел вызвать эвакуатор.
Этот голос! Я определённо уже слышала его… Во сне!
– Ах да, конечно, ты можешь позвонить, но в такую погоду вряд ли кто-то выедет. Природа не на шутку разошлась. Думаю, эвакуатор будет только к утру, – коварная женщина выдержала театральную паузу и, судя по всему, добившись нужного эффекта, милостиво добавила:
– Но, если тебе нужно переночевать, то я как раз сдаю комнаты.
– Это было бы очень кстати!
– Тогда не стой на пороге. Проходи. И зови меня Хальбера.
– Джаспер Уитлок, мэм. Я буду очень Вам обязан.
– Что за вздор? Так, давай куртку. Снимай ботинки… – и дальше по наметанной схеме.
Я осторожно, словно боясь вспугнуть удачу, преодолевала ступеньки. Вот уже можно было рассмотреть нашего гостя: высокий парень с вьющимися пшеничными волосами средней длины и пронзительно зелёными глазами. Почему-то сердце решило станцевать чечётку и стучало так громко, что его должны были слышать все в доме. Но никто не обращал на меня внимания – хозяйка как раз отбирала у озадаченного парня ботинок, пытаясь втолковать ему, что сегодня последний шанс получить подарок на Рождество. Заметив меня, женщина хитро сощурилась и снова повернулась к своему собеседнику:
– Скажи мне, мальчик, а ты что-то пил сегодня? – тоном сержанта дорожной полиции поинтересовалась она. Было видно, что Джаспер Уитлок смущён.
– Эмм.. Глинтвейн считается?
– Ага! – обличительно произнесла Хальбера и, повернувшись ко мне, сказала с ликующим видом:
– Я же тебе говорила, что нужно верить приметам!
Парень проследил за её взглядом и впервые обратил внимание на то, что в прихожей есть кто-то ещё. Он внимательно на меня посмотрел и отчего-то в его глазах мелькнул огонёк узнавания. Или мне это показалось?
– Здравствуй.
Я едва успела прикрыть рот ладошкой, чтобы сдержать слова «я так ждала тебя», потому ответное приветствие получилось крайне смущенным. Появление хозяйки, которая отлучалась пристроить ботинок нового гостя, позволило мне преодолеть беспокойство.
– Вы до сих пор здесь? Уже самое время ужинать! Элис, живо веди гостя на кухню!
– Значит, Элис? – повторил парень с улыбкой. – Очень приятно. Меня зовут Джаспер.
С непринуждённой галантностью заправского денди, парень из моего сна взял меня под руку и позволил отвести себя к столу.
– Сервировано на троих, – недоуменно отметил нежданный гость.
Пришлось объяснять ему суеверную подоплёку столь неожиданной проницательности. Завязался интересный разговор. Оказалось, что, несмотря на то, что Джаспер уже целых две недели в Исландии, всё это время он оставался в неведении относительно исландских традиций.
– И ты не слышал про Йоульских парней? – ужаснулась Хальбера.
– Нет.
– И даже про Йольскую Кошку? – даже я возмутилась такой непросвещённостью.
– Да нет же! Я не останавливался подолгу в одном месте. В первый же день взял в Рейкьявике машину на прокат и колесил по самым интересным местам. Был у подножия гор, у разных ледников, подъезжал к вулкану Эйяфьятлайокудль и водопаду Скоугафосс, фотографировал в своё удовольствие, ночевал в гостиницах…
– Что за Эй-ай-кудль? – тихо спросила я у Хальберы.
– Эйяфьятлайокудль, – отмахнулась от меня женщина и переключила своё внимание на Джаспера. – Ну, ничего, ещё не поздно тебя просветить.
На уютной деревянной кухне горели свечи, на полках буфета притаились всевозможные сказочные фигурки, вырезанные из дерева, в складках штор мерцали невесомые крылья ангелочков. Джаспер с аппетитом ел жаркое из ягнятины, а я, наконец, добралась до хрустящих снежинок, которые здесь считаются хлебом. Наша хозяйка рассказывала уже известную мне историю о горных троллях и их потомках, приправляя её новыми и интересными деталями. Атмосфера была тёплой, уютной и семейной, что особенно удивительно, ведь мы трое были абсолютно чужими друг другу. Через некоторое время к нам присоединилась Брюнгильда. Капризно помяукав, она забралась на руки ко мне на руки, тем самым выказав свою благосклонность. К созвучию наших голосов присоединилось утробное кошачье мурчание. Джаспер подсел ко мне поближе, чтобы время от времени гладить бархатистую чёрную шёрстку Брюнгильды, а я всё время украдкой наблюдала за ним – за его жестами, смехом, словами. С каждой минутой этот парень располагал к себе всё больше: он был обаятелен, остроумен и обходителен. С таким приятным собеседником можно было говорить вечно. Хальбера, судя по всему, полностью разделяла моё мнение. Так что мы ещё долго сидели за столом, слушая поверья, больше похожие на сказки, рассказывая друг другу случайные истории из своих жизней и наслаждаясь этим прекрасным вечером. Было в нём что-то исконно исландское и волшебное. Не берусь говорить за остальных, но это был лучший Сочельник в моей жизни.
После затянувшегося ужина Хальбера предложила Джасперу показать его комнату. Я же побрела в гостиную посмотреть, что интересного есть на книжных полках, но до литературы дело не дошло – моим вниманием завладела вьюга за окном. Вихрь из миллионов снежинок, которыми отчаянно играл неистовый ветер, завораживал. Я подошла к широкому окну и не могла оторвать взгляд от буйства природы. Мои попытки угадать прояснится ли завтра небо и доведётся ли мне увидеть северное сияние были тщётными. Да и делать ставки на погоду было бесполезно – эта капризная дама меняла настроение по двадцать раз на день.
– Что делаешь? – голос Джаспера раздался прямо у меня за спиной. Странно, я совсем не слышала его шагов.
– Смотрю, как снег разрушает мои планы.
– Как здесь говорится? Не нравится погода – подожди пятнадцать минут. Кто знает, может, утром пойдёт дождь? – он задумчиво помолчал. – А я даже рад, что сегодня такая скверная погода… Как бы я иначе узнал, что Санта Клаус на самом деле – тролль?
– Слава Богу, Хальбера тебя не слышит, – рассмеялась я, поворачиваясь к собеседнику. – Она бы тебе высказала всё, что думает о Санте!
– И что ты уже находила картошку в ботинке? – в глазах парня плескалось озорство.
– Нет, я была хорошей девочкой... Правда, не знаю в рождественских ли троллях дело, но рядом с Хальберой легко верить в чудеса.
– Чудеса говоришь? Отлично, предлагаю устроить сафари на тролля! Как ты на это смотришь?
– Ты предлагаешь сидеть здесь всю ночь ради того, чтобы увидеть придёт ли Свечеплут? Тебе сколько лет? – иронично уточнила я.
– Двадцать два. Но в моих старых костях ещё есть сила! Давай, Элис, соглашайся, – с шутливого тона он резко перешёл на серьёзный. – Может, я просто ищу предлог?
– А ты умеешь быть убедительным, – мне плохо удавалось скрыть волнение. – Придётся положиться на твои старые кости.
Мы расположились прямо на пушистом ковре возле камина, в котором уютно потрескивали дрова. Джаспер выглядел задумчивым, словно решал в уме сложную задачку.
– Я хочу тебе кое-что показать, – наконец решился он. На одном из кресел, что стояли у камина, лежал его рюкзак. Парень потянулся за ним и вскоре извлек внушительного вида фотоаппарат. – Я много где успел побывать за последние две недели, сделал уйму снимков...
– Ты фотограф?
– Скорее любитель. Но не в этом дело! Вчера вечером в Рейкьявике, я сделал свои любимые кадры, – я всё ещё не понимала, к чему клонит Джаспер, пока он не протянул мне фотоаппарат. В небольшом окошке для просмотра файлов блестела хрустящим снегом и бликами от рождественских гирлянд вечерняя столица, но в центре композиции была девушка с каштановыми курчавыми волосами и мечтательной улыбкой. Она кормила птиц. Этой девушкой была я.
– Я очень жалел, что не подошёл к ней вчера. А сегодня судьба дала мне второй шанс! Ну, не счастливчик ли я? – он выглядел очень довольным.
– А вдруг у неё скверный характер?
– Не сквернее, чем у меня, – мы немного помолчали. – Как ты оказалась здесь, Элис? – неожиданный вопрос сбил меня с толку.
– Здесь у Хальберы?
– Здесь в Исландии.
– Ты, конечно, будешь смеяться, но мне приснился сон про северное сияние.
– И ты поехала на край света из-за сна? – на его губах таки растянулась улыбка.
– Я поехала за счастьем. И, кажется, нашла то, что искала.
Мир ещё не знал такого весёлого и непринужденного сафари на тролля. Растянувшись у камина, мы болтали о наших жизнях, семье Джаспера, учёбе, увлечениях, друзьях, а также о глобальном потеплении, мировой политике, комиксах, судьбах синих китов и прочих важных делах. Пожалуй, мимо нас могли толпами ходить тролли, эльфы, орки и йольские кошки – мы были так увлечены друг другом, что попросту бы их не заметили. Разговор стал ещё более оживленным после того, как выяснилось, что мы оба из Сиэтла. Такие совпадения иначе как чудом и назвать нельзя!
Ночь таяла от жара углей в камине и наших разговоров. Не помню, в какой именно момент я заснула, но зато пробуждение вышло запоминающимся. Мирное течение сладкого сна нарушил строгий голос Хальберы:
– Так-так-так.
Я осторожно открыла один глаз, пытаясь понять, где нахожусь. С пола нависшая фигура женщины казалась очень высокой и грозной.
– С Рождеством, Хальбера, – сонный Джаспер сохранил стальную невозмутимость. Открыв второй глаз, я, наконец, поняла, что вольготно устроилась у парня на плече и густо покраснела.
– И что это мы тут делаем? – продолжила допрос северянка.
– Мы хотели подкараулить Свечеплута.
– Отлично, – голос Хальберы был таким же строгим, но я видела, что в уголках губ у неё затаилась улыбка. – И как успехи?
– Кажется, мы заснули, – решила и я подать голос.
– Ну, понятно. Приводите себя в порядок и будем завтракать. И ботинки свои проверьте!
Разминая затёкшие конечности, мы с горем пополам встали. К моему бесконечному удивлению за окном сияло солнце! Я выглянула на улицу и не смогла сдержать радостный возглас – на небе не было ни тучки!
– Ну, что проверим, что оставил нам тролль? – шутливо поинтересовался Джаспер, щурясь от яркого солнечного света. Мы одновременно потянулись каждый к своему предмету обуви. Мой ботинок явно потяжелел с прошлой ночи, да и, судя по лицу Джаспера, он тоже что-то нащупал в своём. Ещё через секунду мы одновременно выпалили:
– Картошка?!
К нашему смеху присоединилась и Хальбера, которая отлично всё слышала с кухни. Покрутив картофелину в руках, я улыбнулась. Думаю, мой настоящий рождественский подарок просто не влез бы в ботинок.
После завтрака Джаспер спросил у Хальберы разрешения остаться ещё на одну ночь, и, конечно же, получил положительный ответ.
– Теперь осталось только с машиной разобраться. Сегодня я должен вернуть её. Сейчас уже можно вызвать какого-нибудь механика?
– Я бы на твоём месте просто проверила её. Может, она на ходу, – невинным тоном предложила северянка.
Парень решил с ней не спорить, хотя и был уверен в том, что ему не удастся сдвинуть машину с места. Но, несмотря на то, что из дома он выходил со скептическим настроем, не прошло и пятнадцати минут, как тот самый злосчастный автомобиль привёз его обратно.
– Совсем ничего не понимаю. Вчера её можно было разве что на себе тащить, а сегодня она заводится, как ни в чём не бывало.
Улыбка Хальберы при этом заявлении могла бы на вести на подозрения, но было совсем глупо подозревать, что она умеет ломать и чинить машины силой мысли. Так или иначе, машина была на ходу, и Джаспер предложил воспользоваться этим, чтобы получше провести наш последний день в Исландии.
До самого последнего момента он не говорил, куда мы едем и лишь загадочно ухмылялся в ответ на все вопросы. Но сюрприз того стоил! Моему восторгу не было предела, когда я увидела игривых пушистых лаек. На бескрайней снежной долине можно было покататься в собачьей упряжке, что мы и попытались сделать. Правда особой грациозностью ни один из нас не отличался: мы падали, поднимались, догоняли и гладили собак, бросались друг в друга снежками и веселились, как дети. А потом долго отогревали обледеневшие руки в ближайшей кофейне, где подавали невероятно вкусный обжигающий кофе.
Домой нас везло такси. Уставшие и чрезвычайно довольные друг другом и проведённым днём, мы негромко переговаривались, любуясь пейзажами, что мелькали за окном.
Хальбера ждала нас с вкусным ужином – замаринованная вчера арктическая куропатка выглядела невероятно аппетитно. Но, несмотря на приятную обстановку, мне всё равно было немного грустно, ведь уже завтра снежная исландская сказка должна была закончиться. И если с Джаспером мы на одном самолёте возвращались в один и тот же город, где наше необычное знакомство могло стать началом чего-то большего, то был ещё кое-кто, с кем мне не хотелось прощаться…
После ужина я подошла к Хальбере с красиво упакованным свёртком:
– У нас в стране принято делать подарки на Рождество тем, кто нам дорог. Вы очень много сделали для меня, Хальбера. Спасибо Вам… да за всё-всё-всё! В общем, это Вам.
Женщина аккуратно развернула упаковку и улыбнулась, увидев красивую вязаную шаль, которую я купила в первый день в Рейкьявике.
– Спасибо, моя девочка, – растроганно произнесла она и в уголках её глаз заблестели слёзы. – Ты тоже стала мне очень дорога. Я всегда мечтала о такой дочке, как ты. Или внучке, – она улыбнулась. – Ты обязательно должна прилететь в гости летом! Познакомишься с Олафом! Знай, Элис, ты всегда желанный гость в этом доме.
Джаспер предложил нам сделать фото на память. Соглашаясь, я одернула свой белый свитер… и тут до меня дошло! Утром я одела его неосознанно, схватив первое, что попало под руку, но сейчас тягучее предчувствие заполнило всё моё существо. Кажется, даже на фотографии было видно, что мне не стоится на месте! Как только парень сделал снимок, я схватила его за руку и потянула на улицу. Наскоро обувшись, мне не хватило терпения одеть куртку и я выскочила во двор.
Но даже без верхней одежды, я не чувствовала холода – ощущение счастья и переливающегося через край детского восторга пьянило и притупляло остальные чувства. На агатовый холст неба, подсвеченный миллионами тёплых звёзд, проливались невероятные краски ослепительных берилловых, золотистых и изумрудных оттенков. Закружившись в языческом танце, они постепенно взбивались в подобие пышных облаков и неспешно растекались по небосводу, на мгновенье замирая в причудливых позах, как надменные балерины, что позволяют полюбоваться грациозными очертаниями их форм и восхититься невесомостью их плавных движений. Всё это заколдованное марево колыхалось в такт неслышимой музыке, словно миллиарды светлячков слетались на манящую песнь небесных сирен – золотых звёзд.
– Замёрзнешь, – Джаспер заботливо обнял меня за плечи, совсем не обращая внимания на неземную красоту, что предстала перед нашими глазами.
– Тшшш… – благоговейно прошептала я в ответ, боясь разрушить магию момента болтовнёй. И, чёрт возьми, в этот момент я действительно была счастлива! – Как же красиво!
– Не знаю, я вижу кое-что гораздо красивее.
Уже не боясь проснуться, я обернулась и встретилась взглядом с его глубокими зелёными глазами. И я ни капли не совру, если скажу, что этот поцелуй на фоне северного сияния был самым лучшим в моей жизни!