БЕЛЛА КАЛЛЕН.
Зачем я сделала это? Надо разобраться, что ли.
Я спасла жизнь самому непримиримому своему противнику, моему личному врагу номер один, моей извечной сопернице. Ведь в этом подлунном мире никогда не было и не будет абсолютного оружия. На каждое средство уничтожения найдется средство защиты. Так было всегда. На меч нашлись доспехи, на пулю – броня, на бомбу – убежище. Так же, я уверена, всемогущее Провидение выдало Калленам мой «щит» в противовес «болевой атаке» Джейн. Не будь ее, не было бы и меня. Мною бы не восхищались, меня бы не оберегали, меня бы не ставили в последний ряд боевого порядка, меня бы не защищали из последних сил. Я бы превратилась в простого вампира-боевика или головную боль для мужа-телепата, не умеющего читать мысли у жены. Мы с Джейн, как две боевые подруги, жить друг без друга не можем. Где она – там и я!.. Полный бред!
Или ее полный отчаяния и страха неминуемой смерти безнадежный крик маленькой испуганной девочки возбудил во мне Великий материнский инстинкт. Я даже не соображала, что делала, когда тушила пламя, ведь сама могла загореться. Возможно, этим необъяснимым поступком я, очертя голову, спасала жизнь «моему ребенку», не заботясь о собственной жизни. Или подсознательно желала, что бы кто-то когда-то, точно так же, как я, чужой и незнакомый, кинулся на помощь Ренесми и прикрыл бы ее от неминуемой гибели… Слишком сложно и надуманно!
«Многие из живущих заслуживают смерти, а многие из умерших – жизни. Можно ли вернуть ее им? Никогда не спеши осуждать на смерть. Никому, даже мудрейшим из мудрых, не дано видеть все хитросплетения судьбы. А коли так, еще неизвестно, чем обернется простая Жалость для судеб всего этого мира, а для твоей собственной судьбы – тем паче!» - однажды я прочитала это у гения. Значит, мною двигала простая жалость… Но я видела взгляд Джейн после спасения и шевеление растрескавшихся пересохших губ на обгоревшем лице. «Спасибо…», - шептали они. И теперь, из одиозного врага, с помощью этого незамысловатого чувства, приписанного слабым и плаксивым, я обрела преданного друга… подругу?! Которая никогда, теперь во веки веков, не поднимет на меня и на моих родных руку?! Ох! Действительно, превратности судьбы…
…Джаспер сказал: «Белла! На север!». Я несусь по прямой к северному проходу. Перепрыгиваю мелкие детские «вертушки», на высоких аттракционах я цепляюсь как обезьянка, перелетая с одной балки на другую. Северный сектор луна-парка, уже эвакуированный и обезлюдевший, изобилует гигантскими железобетонными конструкциями. О-о! Да здесь же построены «американские горки» - любимая адреналиновая забава всех возрастов. Вон и «поезд» с десятком вагонеток, изготовленный в виде большого оскаленного дракона, застыл наверху самой большой «горы».
Выскакиваю прямо в северный проход. Вижу, через большую трещину в земле перескакивают Джейкоб со Сью и Сэм с Эмили на спинах, Чарли уже ждет их на этой стороне. Все, вроде, в порядке. Присоединяюсь к ним:
- Что тут у вас, ребята? Там, на западе сейчас еле отбились! Фух! – остальное расскажу потом, сейчас нет времени.
- Все нормально, дочка, - Чарли пытается хотя бы не отстать от меня, сбавляю шаг. - Спасибо вам, что спасли нас!
Эх, папа, это не мы спасли вас, это вас похитили из-за нас! Разница, по-моему, грандиозная.
Бежим вместе к северной арке, уже видны наши «охранники» прохода Мэри и Шарлотта. Они тоже заметили нас, машут нам рукой.
Вдруг нам в спину начинает дуть сильный резкий ветер. Ничего себе: в центре все спокойно. Там же Несси, там же Эдвард! Но не то, что сзади, захватывает мое внимание. Мой взгляд, как и все наши, прикованы к северному проходу…
Что за… Откуда это? Из какой… Мне не хватает слов от увиденного…
Огромная лохматая туша закрывает собой такой близкий путь к выходу, отбросив в свете прожекторов гигантскую тень к нашим ногам. Со страшным треском в крошево разлетается декоративная арка, в нас и над нами летят буквы «ЛУНА-ПАРК». Мы остолбенело замираем. Мэри громко, взмахнув руками, пронзительно кричит, я с ужасом вижу – ее тело и одежда насквозь проткнуты сабельными когтями. Миг, и она, поднятая и подкинутая страшной силой, скрывается где-то сзади. Шарлотта бросается на помощь своей подруге, но тут же гигантская лапа отбрасывает и ее.
Из пелены оседающего снега и разрушенной арки на нас выходит чудовище из моих самых ужасных ночных кошмаров. Не волк, не медведь, а какая-то адская помесь. Глаза горят, покрыт длинной черной шерстью, клыкастый рот наполнен зеленой слюной, встает на дыбы – просто гигант, передние лапы с огромными сверкающими когтями…
- Вервольф! – кричат Эмили и Сью, их охватывает паника, они разворачиваются и бегут назад, но там поперечный разлом, им не перепрыгнуть. Сэм словно остолбенел, он опустил морду, прикрыл веки, тихо подвывает, его бьет крупная дрожь. Подлетаю к нему, хватаю за голову, разворачиваю к себе:
- Адли! Верни их! – он смотрит мне в глаза, его взгляд наливается остатками мужества. Он кивает мне и бросается за беглянками.
- Белла! - орет мне Чарли. - Мы вчера в плену у этих… видели его. Тренировался с вампирами, гад. Против него не выстоять! Надо отступать!
Я сама вижу, что дело принимает совсем дурной оборот. Эта тварь очень быстро надвигается на нас.
- Джейк! Прикрой Чарли! Выводи заложников! Я отвлеку!
Главное: не дать страху парализовать твою волю, а ужасу сковать твои движения. Я отчаянно прыгаю к вервольфу, уворачиваюсь от первых когтей, но сама даже ударить не успеваю – на меня несутся «сабли» с другой стороны. Отскакиваю, ломаю собой небольшой деревянный заборчик, отталкиваюсь, запрыгиваю на невысокую декоративную башенку. С хрустом отрываю ее крышу и с силой швыряю вервольфу в голову – она бьет в его череп, разлетается в щепки. Вервольф яростно рычит.
- Поймай меня, урод! – у меня сейчас одна задача: разозлить, сделаться целью номер один, увести от заложников. Удается!
Вервольф свирепеет, разворачивается с прохода в мою сторону, бросается на меня. Быстро сминает мою башенку, но меня на ней уже нет. Я в новом прыжке, хватаюсь за железную перекладину, неожиданно вылетаю на припорошенное снегом пустое аттракционное пространство, «полянку». Оглядываюсь: вокруг меня, закручиваясь все выше, уходят закрепленные на столбах небольшие рельсы. Американские горки! Поиграем! Вервольф, рыча и руша все на своем пути, ломится за мной.
Подпрыгиваю вовремя – снова рядом проносятся когти, хватаюсь за рельсы, подтягиваюсь. Я стою на подвешенной железной дороге, вервольф внизу. Ко мне запрыгнуть не может – тяжел, неповоротлив. Секунда на раздумье. Резко размахнувшись, бьет по опоре, ломает ее пополам. «Горки» встряхивает, мне удается устоять, осматриваюсь – куда бы запрыгнуть еще.
Но что это? Чувствую, кто-то включил ток по рельсам. Опа! Вервольф здесь не один? Резко оборачиваюсь – на меня с самого верха, набирая скорость, несется «горочный» поезд в виде оскаленного дракона. Отпрыгнуть не успеваю… В этот момент враг снизу ломает еще один столб, поддерживающий рельсы, просто выбивая из-под моих ног опору для прыжка.
«Дракон» сметает меня, падает головным вагоном с разваливающихся путей и, взметнув тучу снега и грязи, вдавливает меня в мерзлую ледяную землю. Боже, как больно! Из горла сам собой вырывается крик. Противно каменисто трескается мое тело, одна из рук оказывается прижатой подо мной.
Ну, вот и все! Я глупо попалась, как мышка в мышеловку. Теперь подходи ко мне и бери меня хоть со всех сторон. Пытаюсь сдвинуть «дракона» одной рукой – бесполезно, только жутко больно. Отчаянно кричу еще раз! Ну, и ладно, пока вервольф будет убивать меня, Джейкоб выиграет еще десяток секунд. Заложники уйдут в безопасное место, а, значит, моя смерть не будет напрасной. А потом с тобой, тварь, встретятся Эдвард, Эммет или даже один Джаспер и сделают из тебя котлету. Ты слышишь, урод, котлету!
Я чувствую его тошнотворное дыхание где-то совсем рядом, но он не торопится убивать меня. Вдруг с другой стороны почти бесшумные шаги:
- Наконец-то! Я нашел тебя, человеческое отродье! – до боли знакомый голос обращается ко мне, потом к вервольфу. - Не торопись, дай мне минуту, хочу кое-что ей сказать… Как же давно я хотел поквитаться с тобой! И тут такая возможность.
Ко мне подходит высокий вампир в черном плаще, присаживается на корточки, непринужденным движением скидывает капюшон. Амон! Бенджамин из его, «египетского» клана.
- Вижу, узнала.
- И что же такого я тебе сделала? – каждое слово дается с великим трудом, начинаю скрежетать зубами.
- Что сделала? Она не знает… Ты разрушила всю мою жизнь, ты уничтожила весь мой клан, который я собирал годами, ты – главная причина всех моих бед, и только – ты!
- Что-то я отказываюсь понимать тебя, Амон… Уже поменял фамилию на Вольтури? Пришел убивать – ну, так убей. К чему все эти разговоры?!
- Я и мой сын стали такими из-за тебя! – его хриплое брюзжание срывается в крик, он брызжет слюной. - Из-за тебя и твоей доченьки Вольтури сначала обозлились на Карлайла, а потом на нас!
Из-за тебя и поддерживающих тебя Калленов развязалась вся эта война, и Вольтури ворвались в мой дом!
Они схватили мою жену, Кеби, и дочь, Тиа, заставив нас с сыном поклясться в преданности им, рекрутировав нас на войну. Меня, прямого потомка великих фараонов! В преданности «полукровкам-макаронникам», кого я ненавидел всю свою жизнь! Но тебя я ненавижу гораздо больше.
Из-за тебя и твоих человеческих дружков мы сидим в этих снегах уже который месяц!
Из-за тебя и спрятанной вами Дидим, у нашего Марка совсем «съехала крыша». Там на леднике, мы могли расправиться с вами быстро и безболезненно, но он отдал приказ – отходить!
Из-за тебя и твоих одержимых идей по переустройству мира, мы, скорее всего, здесь и сдохнем!..
Безумец! У меня нет сил спорить с ним. Я не могу больше слушать его крики – мне, действительно, очень больно. Я закрываю глаза и бессильно отворачиваюсь.
- Смотри на меня, мразь! – он просто захлебывается от злости. - Сейчас я убью тебя!.. О-о, что это?
Со стороны аттракционной «полянки» слышится задорный заливистый лай. Джейкоб? Немного вытянувшись, выглядываю в просвет. Джейкоб! Он услышал меня, он прибежал ко мне на помощь, он, мое солнышко, хочет помочь мне, но между ним и мной стоит уже развернувшийся на него вервольф.
- Убей пса! - орет Амон.
Два противника с разных концов «полянки» начинают сходиться. Вервольф медленно встает на дыбы, оскаливает ужасную пасть, разводит в стороны когти для захвата, утробно рычит. Джейкоб нисколько не обескуражен: виляет, как ни в чем ни бывало, хвостом, нетерпеливо повизгивает, переступает с ноги на ногу.
- Джейкоб! Нет! Беги от него! Спасайся! – я кричу из последних сил. Мне невыносима мысль, что Несси может сегодня потерять не только меня, но и своего Джейка.
Но он не слушает, неожиданно оскаливается, шерсть дыбом, и бросается вперед.
- Ха! Этот блохастый сдурел совсем, смерти хочет! – Амон заливается жутким смехом.
Мое сердце сжимается от страха, язык прилипает к пересохшему горлу – я не в силах остановить несущегося на встречу своей смерти Джейкоба…
…Дальнейшее произошло настолько мгновенно, что даже мой вампирский глаз не успел ухватить детали. Джейк быстро разогнался на короткой дистанции и стал подобен огромной рыжей торпеде. Молниеносный прыжок. Гулкий звук столкновения массивных тел.
Громко клацнули зубы, резко взвизгнули когти, кто-то коротко взвыл, что-то разорвалось с противным скрежетом, предсмертно булькнуло и захрипело.
Во все глаза, глядя на Джейка, я вижу, как он сверху перелетает вервольфа и ловко приземляется у него за спиной. Тут же разворачивается – готов ко второй атаке. Невредим!
Что-то круглое и большое подкатывается к нему, Джейкоб останавливает это лапой перед собой – голова врага! Сам вервольф стоит, сложив когти на груди, так и не поймав в них своего быстрого противника. Широкие плечи его плавно переходят одно в другое, между ними, постепенно скуднеющими, пульсирующими фонтанами, брызжет кровь, заливая всю «полянку». Безголовый вервольф, слегка покачнувшись, грузно валится наземь. Его тело начинают бить мощные судороги.
Джейкоб смачно сплевывает в ближайший сугроб. Громко радостно лает.
Амон перестает смеяться. Полный безумия взгляд на меня, выбрасывает ко мне руки, чтобы схватить за шею. Вот и мой черед… Джейкоб, при всем желании, не успеет ко мне на помощь.
Стремительно-прекрасная тень, возникшая у Амона за спиной, не дает ему исполнить задуманное. Меня окутывает таким знакомым и родным запахом меда и ванили. Мгновение, и голова Амона летит в одну сторону, тело заваливается в другую!
- Любимая! Да, как же ты так? – Эдвард подлетает ко мне, испуганно, но ласково шепчет. - Как же тебя угораздило? Вот и оставь тебя после этого! Еле успел! Ведь не хотел же посылать тебя с Джаспером! Получит он у меня!
- Джас не виноват, любимый мой, - свободной рукой я ласкаю его лицо. - Это я виновата. Ты же знаешь: я - девушка-несчастье.
Я не верю в свое счастливое спасение так же, как считанные минуты назад не верила во спасение Джейн. С другого края подлетает Джейкоб, он просто светится от радости, облизывает меня шершавым языком. Я оставляю лицо Эдварда, что бы погладить мохнатую лукавую морду Джейка:
- Мой верный волкодав!
- Джейк, поднавались! – командует Эдвард. Вместе они, наконец, сдвигают с меня «дракона», освобождают мое вдавленное тело. Осматриваюсь – повреждения не такие большие. Времени на восстановление нужно не много. Я смотрю на своих спасителей. Боже! Как я люблю вас, мои мужчины!
Тем временем, тело вервольфа начинает видоизменяться. Из покрытого густой темной шерстью зверя, оно уменьшается в размерах, принимая человеческий вид. Голова тоже становится человеческой: угрюмый незнакомый бородач. Кем ты был? Как стал вервольфом? Чем тебя приманили Вольтури? Об этом мы, наверно, не узнаем теперь никогда.
Слышу торопливые шаги. К нам прибегают Мэри и Шарлотта. Мэри жива, страшные раны ее тела от когтей вервольфа, уже успели затянуться. Они с изумлением смотрят на безголовые мужское и вампирское тела.
- Где заложники? – спрашиваю я.
- Они ждут у выхода, с ними все в порядке, очень волновались за вас.
И тут неожиданно Эдвард резко подскакивает, глухо рычит. Одновременно, ощетинивается и Джейкоб.
- Что-то с Несси? – мне передается их тревога. Они кивают в ответ.
- Бежим! – Эдвард помогает мне подняться, я уже могу идти, даже бежать. - Мэри, Шарлотта! Сожгите тела и помогите Сэму с охраной заложников. Северный проход можно не охранять – сюда больше никто не сунется!

ДИДИМ.
Я пришла на поле битвы как раз вовремя. Я одета в свое лучшее траурное платье с длинной черной фатой и большим веером – платье вдовы. Чтобы лучше было видно поле боя, я запрыгнула незамеченной на остановившееся и безлюдное колесо обозрения в восточной части парка. Все аттракционы, как на ладони. Господи! Да тут бойня! Жутко и мрачно!
Центральная площадь вся перепахана трещинами и взрытой, перемешанной со снегом землей. Западная вся в огне, того и гляди, пламя перекинется на все аттракционы. На севере комплекс «американских горок» весь изломан, искорежен. Под ним тоже горит огонь, кого-то сжигают. На юге волки-оборотни Сэма, не сумев из-за «тумана» пробиться с востока, сцепились с боевиками Вольтури, ловко обходя их то с фланга, то с тыла, теснят их колесу обозрения.
Тут перед ним достаточно большая ровная площадка. Наружную ее часть застилает «ослепляющий» Алеков туман, внутренняя представляет собой арену «бескровной» вампирской битвы. Битвы без использования талантов и даров. Битвы рукопашной, кулачной, где все уже перемешались друг с другом, где каждый бьется за себя и со всеми, где уже не понять, где свой, где чужой. Судя по тому, что с каждой стороны еще продолжают вливаться ручейки спешащих на помощь, этот бой только начался. Еще не слышно предсмертных криков, не видно оторванных рук и голов. Еще все стоят на ногах, не видно погибших и тяжело раненых. Здесь еще не пылают погребальные костры.
Я пришла вовремя!
… Сейчас меня все знают под именем Кармен. Когда Алистер воссоздал меня, не знаю, что побудило его дать мне это имя – я не спрашивала. Может быть, внешне я напомнила ему ту цыганку из новеллы Мериме. Когда я позже тайно пробралась в замок Вольтури, чтобы отомстить Аро, меня обнаружил Елеазар, который был до этого одним из личных телохранителей Дидим. Чтобы он не поднял тревогу, мне пришлось открыться ему. Он снова согласился сопровождать меня, хоть на край света, но взял с меня слово об оставлении мысли о мести. Мы выдавали себя за супругов – так было легче поддерживать мое «инкогнито».
Поймите меня правильно: сбежав сегодня утром, я не струсила и не испугалась разоблачения - я морально была к нему готова. Давно уже надо было сделать это, но я ждала момента. Наверно, страсть к эффектам у меня с детства. Просто так, выйти и сказать: здравствуйте, я Дидим - это было бы неправильно. Нужен был повод, нужен был толчок, а он все не наступал… Он представился сегодня утром, когда я случайно подслушала разговор Беллы с Эдвардом, но до этого произошло событие, повергнувшее меня в шок.
Возможно, это связано с моим отчаянным полетом с Токоши. Я и не рассчитывала выжить после такого падения – мне просто повезло! Трещины избороздили все мое тело и проникли внутрь. Снаружи все достаточно быстро восстановилось, но, до сих пор мне кажется, что разломы внутри меня не зажили. Весь следующий день я старалась не показываться на глаза, я пребывала в состоянии шока и непостижимой радости жизни. А потом нахлынуло… Я поняла, что снова могу дарить счастье!
Этого не может быть! Вампиров с двумя талантами не существует. Я не верила самой себе, но это было!
Мой «реостат» остался при мне, но в груди все настойчивее в местах незаживших «разломов» трепетали «пуховые перышки» счастья. Я находилась в полном ошеломлении. Они были еще очень маленькими и неустойчивыми, я даже не могла перекинуть их на стоящих вблизи. Но сегодняшним утром мне пришла в голову неожиданная мысль. Чтобы осуществить ее, мне нужно было большое скопление людей. Я написала записку и сбежала в Анкоридж. И мне все удалось!
Весь день, облачившись в платье вдовы, с накинутой черной фатой, чтобы уж точно своим видом не вызывать радости, я ходила по праздничному городу, даря всем счастье. Не подумайте, что в праздник все счастливы, скорее наоборот, несчастных людей становится гораздо больше – несбывшиеся надежды большого веселья переполняют многих. Мне было самой очень приятно лишать их таких мыслей. Мне это удавалось!
А потом я услышала выстрелы, взрывы и крики из центрального парка, увидела бегущих в панике людей и примчалась сюда. Я успела вовремя!
…Яростная злость и ядовитая ненависть бушуют внизу подо мной. Крайние проявления самых низких, самых ужасных, самых презренных из чувств. Все они: и Вольтури, и Каллены - пришли сюда убивать, искоренять, выкашивать друг друга, калечить себе подобных, как последние голодные крысы. Что вы творите? Ведь завтра и до окончания вашей жизни, если кто и выживет в этой бойне, будет жестоко жалеть о том, что сделал. Этого нельзя забыть! Никогда. Опомнитесь пока не поздно. Смерть тянет за собой месть, а месть – массовое беспощадное убийство. И так до бесконечности.
Я остановлю вас.
Я закрываю глаза. Сосредотачиваюсь. Прямо из своей души я достаю свои маленькие, трепещущие на холодном ветру «перышки счастья». Они искрятся и переливаются у меня в ладонях, отбрасывая божественные по красоте радужные блики. Я включаю свой «усилитель», «реостат» так же, как я это делала в городе. Тут же «перышки» растут, набухают, тяжелеют, становятся огромными, держать в вытянутых руках их становится затруднительно. На глазах структура их становится нереально хрупкой. И когда я легким дуновением сдуваю их со своих ладоней, они тут же рассыпаются на миллионы маленьких сверкающих звездочек.
На головы сквернословящих, рычащих, проклинающих друг друга беспощадных врагов и одержимых убийц, оставляя мерцающие полетные трассеры, идет яркий «звездный» дождь. Он «поливает» все пространство, захватывая всех и каждого. Он «сеет» часто и непрерывно, как долгожданный летний ливень. От него нельзя укрыться – никакие «зонты» и «щиты» не работают. Я, предварительно, их выключила. Ветрам, ураганам и молниям не отклонить мои «звездочки» - их умельцы на время «звездопада» лишились своих даров. Смотрите, все это сделала я. Раньше меня звали Дидим, а сейчас Кармен. Это совсем не важно, как тебя зовут. Важно, кто ты, и для чего ты здесь!
Идет «звездный» дождь. Каждая «звездочка» - крупинка счастья. Она падает в огромное черное море зла и ненависти, мгновенно проникая в самую глубину. Ее затаившийся на дне, еле мерцающий и теряющийся огонек, делает окружающую его темноту немного, на незначительную долю, светлее. «Звездочек» много, но я понимаю, что их недостаточно. Я вынимаю из себя еще «перышки», увеличиваю, сдуваю. Потом еще… и еще. Трещина внутри меня становится все больше и больше, шире и глубже.
И вдруг, я начинаю замечать, что самые ближние ко мне сражающиеся, на которых попало «дождя» гораздо больше, чем на других, опускают руки и разжимают стиснутые кулаки. Их изуродованные гневом лица разглаживаются, наполненные кровью, суженные в щели глаза расширяются, а перекошенные рты выравниваются. Они медленно, словно не веря в происходящее, раскрывают и разворачивают свои ладони навстречу «звездопаду», поднимают свои взоры к небу, ловя всем своим телом живительное очищающее Счастье.
Я дарю им его. Берите, храните и наслаждайтесь. Я запускаю вниз все новые и новые «звездные» рои. Мне не жалко.
К «осчастливленным» присоединяются другие, все новые и новые бойцы выходят из боя, смотрят наверх, радостно щурятся и тихонечко сами по себе посмеиваются, когда падающие «звездочки» щекочут им ресницы.
Наступает черед волков, самых дальних от меня. Ну, здесь все происходит очень просто. Они соединены незримой прочной мысленной связью. И стоило их вожаку, их альфе, Сету Клируотеру перестать сражаться и в блаженстве по-щенячьи завалиться на спину, как тут же на землю, тихонько радостно повизгивая, припала и вся стая.
Со стороны я похожа на сказочную добрую фею, незатейливыми движениями своих прекрасных рук рассыпающую над миром волшебную пыльцу, которая останавливает братоубийственную войну. Но это не сказка. Это – мой дар, который я носила, как дитя в материнской утробе, не ведая его самого главного, самого нужного назначения.
Наконец, я понимаю, что, если я отдам еще что-то из себя, я просто умру. Вампиру умереть сложно. Но, в моем случае, это вполне реально. Я в изнеможении опускаю руки и, пошатнувшись, присаживаюсь на железные балки колеса. «Звездопад» заканчивается.
- Ну, вот и все... Марк Вольтури! – я прекрасно чувствовала, как он давно подошел сзади и тихо стоял на высоте, наблюдая за моим «волшебством». - Я иссякла. Я жутко устала. Я не окажу тебе сопротивления. Я в твоей власти, можешь снова оторвать мне голову.
- Как ты можешь так говорить, Дидим? – его голос напряжен и серьезен. - Я любил и люблю тебя больше всей жизни. Но у этой фразы не может быть будущего. Если ты скажешь: умереть мне сейчас – я тут же умру!
- Ох! Не надо, пожалуйста, больше никому умирать сегодня. Дай мне руку.
Марк тут же подлетает ко мне, помогает подняться. Мы стоим, взявшись за руки, как несколько столетий назад, очень долго смотрим друг на друга и… молчим. Нам не нужны слова. Вокруг стоит невероятная тишина. Внизу около сотни вампиров и оборотней затаили дыхание. Кажется, движение всего мира остановилось только из-за нас двоих.
- Любимый мой, - наконец, говорю я. - Пойдем отсюда, здесь слишком многолюдно.
- Да-да, конечно, - как-то слишком поспешно соглашается Марк. - Только, гм… куда мы пойдем?
- Я не знаю, - я лукаво прищуриваюсь. - Куда-нибудь…
Марк улыбается мне искренне и ласково, кивает. Наклоняется вниз:
- Войне конец! Расходитесь по свету! Мир вам всем!
- А ну ка, всем стоять! – раздается резкий визгливый голос Алека, он выбирается из какого-то подвального помещения под колесом обозрения, где прятался все это время. - Если король сошел с ума, то мы все не ополоумели. Воины Вольтури! Защитим честь павших Аро и Кая, отомстим подлым предателям и отступникам…
- Нет! Брат мой! – его перебивает совершенно детский голос с легкой едва заметной хрипотцой.
Все взгляды брошены на дальний край площади. От большой железной конструкции отделяется маленькая тень, которая быстро через все поле недавнего боя идет к Алеку. Это Джейн, я узнаю ее. Выглядит она неважно. Девичье лицо ее грязное, почти отсутствуют волосы на голове, босая, закутана в кем-то накинутое на нее грубое одеяло. Она подходит к Алеку:
- Нет, брат мой! – повторяет Джейн, грозная беспощадная воительница. - Хватит! Навоевались! Пойдем домой!
Под ее взглядом Алек как-то сжимается, боевой пыл его тут же улетучивается. Джейн берет его за руку, и они вдвоем, постепенно набирая скорость, растворяются в ночи. За ними постепенно, по-одному и небольшими группами, начинают расходиться все те, которые раньше грозно назывались - клан Вольтури.
Мы с Марком спрыгиваем с колеса, и под нашими ногами клубами расходятся и незримо пропадают остатки Алекова «тумана». Со стороны площади вдруг слышатся хлопок ладонью по лбу и голос Бенджамина:
- Фух! Чуть не забыл о маленькой летающей мисс-молниями-всех-убей! Я ее запрятал под центральной каруселью. Ей там сейчас темно, страшно и одиноко. Она, наверно, грустит и плачет. Пойдем, покажу - где. Так сразу и откопаем!

ЭПИЛОГ.

Meet me on the Equinox
Meet me half way
When the sun is perched at it's highest peek
In the middle of the day
Let me give my love to you
Let me take your hand
As we walk in the dimming light
Or darling understand
That everything, everything ends
That everything, everything ends
Встречай меня на равноденствие,
Встречай меня на половине пути,
Когда солнце будет в зените,
В самой середине дня.
Позволь мне подарить тебе любовь,
Позволь мне взять тебя за руку,
Пока мы идём в тускнеющем свете.
Или пойми, любимая,
Что всё, всё заканчивается,
Всё, всё заканчивается…

Death Cab For Cutie. "Meet me on the Equinox"

ЭДВАРД КАЛЛЕН.
Прошло три дня. Наверно, самых спокойных три дня проекта «Равноденствие». Мы продолжаем жить в Денали. Стоит чудесная весенняя погода. Солнца все больше и больше. Кажется, начинают таять даже вечные снега Мак-Кинли.
Мы забрали Вандерера с собой. Карлайл позвонил в его «контору», предупредил об этом. Те, учитывая ситуацию, сильно возражать не стали. Мы расположили его на втором этаже в лучшей гостиной.
Превращение подходит к концу, и Джейкоба с Ренесми, Сью с Чарли и Сэма с Эмили, от греха подальше, отправили в Форкс. Туда же, бурно с нами попрощавшись, отправилась и вся стая – соскучились по родным. Нас также покинули наши «амазонки» и «кочевники». Первые истосковались по своим джунглям, а вторые и так уже долго засиделись на одном месте. Война закончилась, нужно продолжать жить!
Никто и не предполагал, что на Анкориджских аттракционах все закончится так. Когда мы выбежали к колесу обозрения и попали в натуральную бойню, я подумал, что это все: нам пришел конец, мало кому выпадет удача – пережить эту ночь. Но «счастье» накрыло нас в виде так вовремя появившейся Дидим. Благодаря ее дару, война остановлена, и Вольтури перестали существовать, как клан. Куда они разошлись, где они сейчас – никто не знает. И не очень, если честно, хотелось бы знать. Главное: они перестали представлять для нас угрозу. Мы не собираемся мстить им.
Провожая своих в Форкс, мы зашли к Розали. Юкон еще не освободился ото льда, но на холме под памятником с плачущим ангелом снег уже растаял. Сестры засадили весь пригорок своими лучшими цветами, а Белла с Элис печально с двух сторон обнимали Эммета. Потом долго стояли, смотрели на идущие мимо по мосту поезда и блаженное великолепие великой реки. Сью, Эмили и Несси немного поплакали, и даже Чарли пару раз шмыгнул носом.
Карлайл с Таней и Джаспером, поочередно, не отходят от Вандерера, остальных пока к нему не пускают. Элис, конечно, знает все, но она ловко научилась скрывать многие мысли от меня.
Однажды в «дежурство» Тани, проходя мимо комнаты Джаспера и Элис, я решил зайти. Прислушался к звукам и мыслям.
Элис лежала, просматривая ближайшее будущее. Когда она усиленно потянула на себя простыню, Джаспер удивленно повернулся. Элис кивнула на дверь.
- «Ну и кто там?»
- «Братец».
Улыбнувшись, Джас демонстративно перекинул через Элис ногу, придавив ее к кровати. Та попыталась высвободиться - безрезультатно.
Я постучал. Вошел.
- Мог бы и дождаться приглашения, – Элис из последних сил пыталась прикрыться.
- Знаешь, сестричка, с уходом Дидим проснулись не только твои способности. Вообще-то, Джаспер не возражал.
Элис наконец-то справилась с простыней и с притворным негодованием посмотрела на любимого.
- Перестань, Элис, еще недавно ты не была такой стеснительной, – меня забавляла их борьба.
- Еще недавно кто-то был значительно скромнее, – парировала та.
- Я, собственно, к тебе зашел. Что скажешь о нашем новорожденном? Долго ему еще?
- Уже завтра!
- Тогда пора сменить Таню на посту. В первые дни нужно его контролировать.
- Знаешь, - Элис хитро прищурилась, - наверное, Таня захочет остаться.
- Да ладно, - Джаспер удивленно посмотрел на Элис, – неужели это правда?
- Я уверена процентов на девяносто восемь. У них все получится.
- А в чем еще ты уверена? – от удивления Джаспер расслабился, и Элис выскользнула из его объятий. Одеваясь за дверцей огромного шкафа, она продолжала щебетать.
- Кажется, я знаю будущий дар Вэнди.
- Скажи, а! Безумно интересно, - Джаспер, приподнявшись, пытался заглянуть за дверцу.
- Знаешь, я давно хотела сравнить мощности вашего «Астон мартина» и моего «Порше»….
- Только не это, - сказал Джаспер, - это не женская машина.
- Ну, тогда вычисляйте его сами. Боюсь, некоторым из вас он точно не понравится.
- Шантажистка!
- И что?
- Хорошо, - сдался Джаспер, – но только до Анкориджа и обратно.
- Три раза!
- Не больше двух!
Элис красноречиво молчала. Я попытался придти на помощь Джасперу:
- Я буду копаться у тебя в голове, пока ты не отвлечешься!
- Ладно, но тогда еще вечеринка по поводу окончания военных действий!
- Ни за что!!
- В стиле девятнадцатого века!
- Нет!
- Через три дня!
- Мы запрем тебя в подвале!
- Ха!
Дверца шкафа с треском хлопнула и Элис оказалась в объятиях Джаспера.
- Я заставлю тебя замолчать прямо сейчас, - сказал он, целуя ее губы.
Под возмущенное мычание Элис они переместились на кровать.
- Мы займемся этим на глазах у брата, – рука Джаспера уверенно проползла под только что надетую кофточку. Мычание прекратилось.
Осторожно оторвавшись от поцелуя, он замер в ожидании.
- Ну, очень скромная вечеринка… Только для своих.
Я засмеялся и махнул рукой:
- Это все равно, что спорить с эхом. Согласен.
- Йес!! Вандерер сможет управлять памятью и насылать забвение.
Ничего себе талантик! А поскромнее ничего не было? Ладно, поживем-увидим, бывает, и Элис ошибается…

…Наконец, три дня «превращения» прошли, и мы в назначенное Элис время все собрались в кафе. Карлайл, по настойчивой Таниной просьбе, позвал наверх Гаррета и Елеазара для страховки и попытки максимального сбережения мебели. Но из этой меры безопасности ничего не вышло…
Мы подскакиваем от страшного шума и грохота наверху. Первая подлетает Таня, опять у нее звучат непонятные русские слова:
- …Так и знала! Говорила же, надо Вэнди в сарай вынести! Пусть бы там «просыпался». Его не жалко!
- Кого не жалко? – Кейт заходится смехом. - Вэнди или сарай?
- Тихо, - Эсми с любопытством встает, - идут!
Таня упорхнула за барную стойку, вид очень грозный и сердитый.
По лестнице неуверенно, рывками, выставив вперед руки, спускается Вандерер. На лице играет блаженная улыбка. Чувствуется напряжение в ярко-красных глазах. С ним по обеим сторонам, пытаясь поддержать каждый его шаг, идут Джаспер с Эмметом. Карлайл сзади. Ничего, генерал, привыкнешь, к хорошему быстро привыкаешь! Вандерер останавливается, оглядывается странным неморгающим взглядом:
- Всем привет! Ух! – его просто захватывает этот мир с его новыми ощущениями.
- Здравствуйте, Вандерер! Как Вы себя чувствуете?
- Спасибо, Эсми, с каждым шагом все лучше и лучше. Только горло…
Джаспер смеется:
- Таня, Гаррет с Елеазаром побоялись твоего гнева, остались чинить выбитую дверь.
- Значит, это была дверь? – Таня хмурится еще больше.
Вандерера проводят к барной стойке, где Таня тут же наливает ему большой стакан:
- Это животная…
- Спасибо, - Вандерер выпивает одним залпом, - еще бы…
- Понятно, - Таня наливает еще, а потом еще. - Человеческую хотите?
- Нет пока, - Вандерер как-то странно, прищурившись, смотрит на нее, - позже, как-нибудь попробую. Таня, как вкусно! Всю ночь, наверно, у плиты… Кстати, простите за дверь, я пока неуклюж…
Я с удивлением четко чувствую, что из мыслей Тани, словно по взмаху волшебной палочки, пропали тревоги о «разгроме гостиной».
Таня смотрит на него, не понимая:
- Какую дверь? – все с изумлением поворачиваются к ней.
- А я знала! – подскакивает Элис. - Вэнди – «стиратель»!
Все, в том числе и я, ошеломлены. Черт возьми! Элис оказалась права. Браво, Элис!
Со второго этажа в кафе спускается Елеазар:
- Вампирский талант Вандерера – наложение забвения. Он просто заставляет забыть, что хочет он сам. К примеру, не умея еще в полной мере пользоваться своим даром, Вандерер стер из Таниной памяти эпизод со злополучной дверью. Это не талант – это очень могущественное оружие. Стирание памяти, особенно, «ненужной» Вэнди, сделает его полубогом.
Возникла напряженная пауза.
- Примите мои извинения, - говорит Вандерер. - Я сам не знал об этом. Просто мне захотелось, чтобы Таня не расстраивалась.
- Ладно, Вэнди, - Таня улыбается ему. - Но больше так никогда не делайте…
Днем мы все пошли на охоту, и Вандерер «выпил» своего первого лося. А вечером состоялся разговор Вандерера с Карлайлом, на котором, кстати, присутствовали и мы все.
- …Вы, действительно, так думаете, Карлайл?
- Боже, Вандерер! Вы прекрасно знаете – я поддерживал проект с самого начала, но…
- Договаривайте, прошу Вас.
- Мы не зря надеялись на моего сына. Он «читал» великих сего людского мира, как открытые книги.
Да, это точно, об этом я постоянно говорил Карлайлу.
- Вы думаете, их волнует только одно в этом проекте?
- Несомненно! Только «вампиризация», больше ничего.
- Желание стать вампиром…
- Да! Бессмертие! А то, что придется стать хищниками, убийцами, а, значит, автоматически изгоями. Ведь, я знаю, немногие примут «вегетарианство».
- Но проекту дан очень большой ход. Через месяц внеочередная сессия ООН с моим большим докладом о «Равноденствии». Запланировано, что о нашей общей работе, наконец-то, узнает весь мир.
- Поймите меня правильно, Вандерер. Я считаю, еще очень рано выходить на общемировой уровень. Людским правителям это в некоторой степени выгодно. Эдвард, подтверди.
- Да, Вандерер, - я включаюсь в разговор. - Они надеются, эта информация сильно отвлечет их народы от внутренних проблем. Позволит им удержаться у власти, и первыми стать вампирами.
- К примеру, «комиссия по отбору» так еще и не создана, - продолжает Карлайл. - Вандерер, надо максимально потянуть время или…
- Э-э, Карлайл, думаю, Вы правы. Как ни грустно это звучит, но человечество к «Равноденствию» еще не готово. Очень жаль!.. Надо нам всем подумать… Очень хорошо подумать…

…Манхеттен встречает нас проливным дождем. На сильном ветре жалобно хлопают промокшие насквозь флаги. Ист-Ривер штормит. Мы подъезжаем в президентском лимузине к 39-этажной высотке, скрытой плотной водяной дымкой. На площади Организации Объединенных Наций от припаркованных машин яблоку негде упасть. Затянувшееся молчание прерывает Вандерер:
- Пора!.. Пожелайте мне удачи!
- Удачи! – говорит Карлайл. - Вот, Вандерер, возьмите – подарок от Элис.
Он протягивает генералу маленькую коробочку:
- Это запасные линзы.
- Спасибо… Знаете, в холле этого здания висит очень красивая мозаика. «Do unto Others as You Would Have Them Do unto You» - написано на ней. Поступайте с другими так же, как хотите, чтобы другие поступали с вами… Так вот! Наверно, я, действительно, хочу так поступать, и не иначе… Ладно, ждите меня здесь… Эдвард, вот твоя внутренняя аккредитация, зайди попозже, проверь эффект… Ну, с Богом, - Вандерер растворяется в дожде.
Сидя в машине, мы видим прямую трансляцию Генеральной внеочередной Ассамблеи. Первым на трибуну поднимается президент США:
- Господа и дамы! Сегодня мы представляем всему миру проект «Равноденствие». Многие из вас уже успели ознакомиться с ним под грифом «Чрезвычайно секретно. Только для личного чтения. Прочитать и уничтожить», многие беседовали с участниками проекта лично. Настала пора обнародовать его. Предоставляю слово главе проекта «Равноденствие» бригадному генералу США Артуру Вандереру. Прошу приветствовать!
Бурные аплодисменты, все с нетерпением ждут, многие из задних рядов встали с мест, «галерка» забита до отказа. Полный аншлаг! Вэнди собрал всех, кого только смог.
На трибуне президента меняет Вандерер. Он до невозможного красив в парадной генеральской форме. Вся грудь в орденах и медалях, в руках объемная пачка бумаг.
- Прежде, чем начать, прошу почтить память погибающих от голода и непрерывных гражданских воин несчастных африканских детей.
Все встают. Минута молчания. Вандерер стоит ровно, обводит взглядом весь огромный зал, потом склоняет голову, закрывает глаза, по его прекрасно-задумчивому лицу вдруг пробегает легкая судорога. Наверно, совпадение – по телеэкрану идет легкая едва заметная рябь, затем пропадает. Вандерер открывает глаза:
- Спасибо! Прошу садиться. Итак, проект «Равноденствие» заключает собой объемную гуманитарную и военную помощь демократическим правительствам группе стран Центральной Африки. Пояснения к моему докладу сейчас распечатывается, к концу выступления вы все получите по экземпляру…
Мы знаем этот текст. Мы помогали Вэнди писать его. Я встаю:
- Пойду, прогуляюсь. Я скоро… - Карлайл кивает мне:
- Я буду ждать тебя здесь, посмотрю трансляцию.
Я вхожу в большой холл. Меня пускают по картонке, выданной мне Вэнди – я «журналист» известного издательства. Быстро оббегаю по лестницам внутри здания Ассамблеи, прислушиваюсь к мыслям, прежде всего, тех, кто в зале. Я в шоке! Возвращаюсь к Карлайлу:
- Вэнди – гений! Я его боюсь! Не приведи Бог, нам поссориться с ним! Он стер память о существовании вампиров у всех, кто сейчас находится в зале.
- Ты уверен? – спрашивает Карлайл.
- Абсолютно. Наоборот, у половины в голове полное недоумение о том, каким образом этим американцам удалось собрать их всех здесь из-за такой, как им кажется, ерунды. Подумаешь, помощь детям!
- Ладно, поехали, Вандерера ждать бесполезно. Хорошо, если через две недели объявится. Запланировал все филиалы своей «конторы» посетить, а их по всему миру четырнадцать. Похоже, снятием головной боли со всех сотрудников там не обойдется. Потом, сказал, напишет прошение об отставке. Думаю, учитывая выслугу Вандерера, ее удовлетворят.
- А после?
- А что «после»? После – вечность!.. Ладно, поехали – нас ждет вертолет…

… Мы прилетели в Анкоридж уже в сумерках. Карлайла встречает Эсми, а меня…
- Закрой глаза. Пожалуйста.
Белла не сопротивляется. Я беру ее руку, подношу к губам и нежно целую ладонь. Боже, как трудно, когда не знаешь, о чем она думает. Неужели придется слепо доверять интуиции.
- Пойдем.
Я увлекаю Беллу вглубь паутины переулков. Бесчисленные повороты, ступеньки... Наконец, поднявшись по длинной темной лестнице, мы останавливаемся.
- Пока не открывай.
Она слышит музыку вечернего города, приглушенное рычание автострады, и доносящийся издалека стрекот вертолета. Я прижимаю ее к себе, обхватываю ладонями лицо, касаюсь губами, ожидаю: спадет ли щит. Белла не сопротивляется, отвечает на поцелуй, но, увы, мысли ее все также остаются недоступными. Боже, как она красива… Как можно было терять столько времени, быть вдалеке от нее, не чувствовать этот запах, не ощущать мягкость ее губ, свежесть ее поцелуев, нежность рук…
Сумерки потихоньку уступают время ночи. Я провожу кончиком языка по ее губам, нащупываю руками молнию платья. Ее руки теребят мои волосы, глаза остаются закрытыми. Легкая ткань заструилась вниз... Я немного отстраняюсь, чтобы еще раз полюбоваться красотой той, которую я боготворю…
- Открывай!
Вся красота ночи разом обрушивается на нее. Ясное звездное небо, проблески Луны, скрытой за облаком, огни ночного города. Крыша небоскреба. И я… Моя рубашка расстегнута, мы отражаем свет звезд и огней. Я улавливаю отблеск страсти в ее глазах, снова обнимаю ее, начинаю целовать шею, мочку уха… Мой язык спускается все ниже, в ямочку между ключицами…Она запрокидывает голову, давая понять, что – да!
Мы опускаемся на жесткий бетон, сейчас он кажется мягким ковром. Мои губы продолжают ласкать ее тело. Спина Беллы изгибается после каждого прикосновения… Когда я достигаю ложбинки на ее груди, она стонет… Я спускаюсь все ниже, руки скидывают остатки одежды… Кожа Беллы покрывается мурашками, а я все продолжаю скользить вниз… Боже, как она прекрасна, как же приятно слышать ее приглушенный стон. Мои руки стали настойчивее, Белла, по-прежнему, не сопротивляется. Я раздвигаю ее бедра, поочередно целую их, постепенно приближаясь к алтарю желаний и чувств, и тут Белла сладостно охает…. Жар плоти, нежность и настойчивость прикосновений, возбуждение, охватившее нас обоих, освещает вышедшая из-за облака Луна, яркая и абсолютно круглая. Снова полнолуние.
Белла прижимает мое лицо к своим губам, и мы сливаемся в страстном поцелуе. Она чувствует то же, что и я… Она верит… Ее ноги обхватывают мои бедра и настойчиво тянут к себе, и когда мы сливаемся воедино, «щит» спадает!
Я тут же теряю разум. На меня рушится кипящий водопад мыслей, чувств и ощущений … Эдвард… Любимый… Все… Весь мир… Никогда… Навсегда… Хочу… Дольше держаться нет сил…
С восхищенным рычанием я притягиваю ее за бедра и обрушиваю на нее всю страсть и желания, накопленные за долгий период разлуки… Белла кричит. Я на миг застываю над ней, заслонив собой ночное светило… Наступает абсолютная тишина. Абсолютное ничто. Мир перестает существовать. Близится рассвет…

…В Денали мы приходим утром. Таня ждет нас прямо у порога:
- Тут какая-то полоумная за ночь весь телефон оборвала! Требует Эдуардо Куллена. Звонит каждые полчаса, - в доме начинает настойчиво звучать телефонная трель. - Во, наверняка, снова она!
Я беру трубку:
- Алло. Я слушаю.
- Алло! – голос женский с явным итальянским акцентом, говорит очень быстро, скороговоркой. - Мне нужен Эдуардо Куллен! Он уже пришел? Мне надо срочно с ним поговорить.
- Это, наверно, я, но меня зовут Эдвард Каллен.
- Ой, простите, но разница не очень большая. Правда, здесь написано Эдуардо Куллен. Мне, вообщем-то, все равно. Но для вас англичан, что «у», что «а» - одна буква. Сегодня Вы Эдвард, а завтра - Эдуардо, а послезавтра… Короче, меня зовут Джина. Вы, наверно, меня плохо помните? Я из Вольтерры.
- Ну, почему же, Джина? Я Вас очень хорошо помню. Вы работаете в замке Вольтури. Кстати, недавно Вас посещала моя дочь.
- А-а! О-о! Эта очаровашка-девочка с голым полицейским из Лос-Анжелеса! Так это Ваша доченька? Какая прелесть! Я сразу себе представила папу такой прекрасной девочки. Имея такое, не побоюсь сказать, совершенное потомство, каким же должен быть ее отец?..
- Джина, все-таки, чем обязан Вам?
- Я чего звоню… Так вот! Вчера мне тут факс пришел. Документы официальные, заверенные – все честь по чести! От Марка Вольтури!
- От Марка?!
- Да-да! От него самого, не сомневайтесь. Такую подпись, если видели когда – подделать невозможно!
- И что за документы?
- Так это я и пытаюсь Вам рассказать! Во-первых, «отказная» на замок. Вы понимаете, Марк Вольтури, отказывается от своей доли владения. А он сейчас единственный владелец, другие-то сгинули. И, как Вы думаете, в пользу кого?
- Гм… Меня?!
- Ха! Вы угадали! Вам приз! Конечно же, Вас! Зачем я Вам весь день названиваю?!
- У нас, вообще-то, была ночь. А почему меня?
- А-а! Так Вы еще не все знаете. Кроме «отказной» и передачи собственности к документам прилагается заверенная у нотариуса Ваша родословная. Вы – прямой потомок Аро Вольтури! Вы хоть знали об этом?
- Я думал – это все неправда. Розыгрыш!
- Ничего себе «розыгрыш» - кто бы меня так разыграл! Приезжайте срочно и вступайте в наследование всего замка со мной и жуткими крысами в придачу!
- О-о! А зачем такая срочность?
- Как «зачем»? Поскольку новый владелец замка - Вы, с Вас причитается мое жалование за четыре месяца. Прежние постоянно забывали вовремя платить – хорошо, что не съели! Шутка! Вообщем, жду Вас, не дождусь. До встречи, сеньор Эдуардо!
- Пока, Джина, - телефон отключился. Белла стоит рядом, она слышала весь разговор. Мы изумленно смотрим друг на друга. Потом она подходит, отбирает у меня трубку, в которой звучат короткие гудки, кладет ее на аппарат, снова снимает ее:
- Ну что ж, зимняя резиденция нам совсем не помешает. Да и Элис пора расширить место для вечеринок. Звоню в Форкс. Ужасно скучаю по Ренесми, а нам здесь еще минимум две-три недели быть. Вандерер просил его здесь дождаться. Пусть Несси с Джейкобом возвращаются, погостили - и хватит. Тут события и не думают заканчиваться!..

…К середине мая Вондерлэйк, озеро Желаний, полностью освободилось ото льда. Безжизненная пустыня Денали расцвела всеми красками. Но верх над всеми берет, конечно же, зеленый – веселый, молодой, сочный, радующий глаз. Вандерер уже дома. «Равноденствию» конец. Его создатель его же и похоронил.
- Вернемся к нему лет эдак через триста! – сказал он вчера и игриво подмигнул Тане.
Мы вчетвером: Я, Белла, Ренесми и Джейкоб, - молча стоим на самой вершине Токоши, с которой когда-то совершила свой знаменитый прыжок Дидим.
Красота вокруг такая, что страшно дышать. На вершине всегда дует сильный ветер, но светит яркое солнце, освещая прекрасную даль. На севере разлегся Мак-Кинли, огромный и спокойный. На юге кусочек идеально синего неба упал на землю Вондерлэйком. Игра света, воды и воздуха создает здесь нереальные иллюзии. Над нашим озером Желаний, как в волшебной сказке, сейчас висят три полные сверкающие радуги, отражаясь в его искристом зеркале подобно разноцветным мостикам фей.
Это Ренесми привела нас сюда. Она сидит верхом на ее верном Джейкобе, Джейке-волкодаве. Несси тоже молчит некоторое время, пораженная открывшейся нам чудесной картиной. Но ее надолго не хватает:
- Мама, папа!.. Так! Берите меня за руки. Джейка я уже поднимала, теперь будем пробовать вместе. Главное, поймать ветер!.. Ха! Поймала!
Мы с Беллой делаем, как говорит наша «продвинутая» дочь. И тут я с изумлением вижу, как сначала огромный Джейкоб с Ренесми, громко взвизгнув, неспешно отрывается вверх. А потом эта сила начинает поднимать и меня. О-о! Меня охватывает легкая паника. Первым желанием было вырвать свою руку из ладошки Несси и быстро отсюда куда-нибудь убежать.
- Папа! Не волнуйся! Это «Экран». Его питает ветер – он удержит наши тела в воздухе. А если вдруг ветер кончится, то даже тогда, Экран плавно опустит нас на землю.
Ее малопонятные разъяснения слегка успокаивают меня. Я перестаю дико озираться вниз на медленно, но уверенно уходящую из-под меня твердую поверхность. Когда отрыв от скалы достигает десятка метров, мне как-то становится уже все равно, и я начинаю примечать другие детали. К примеру, наш подъем для Несси не является чем-то тяжелым. Ее дыхание не сбивается, ее мышцы не напряжены, а скорее, наоборот, расслаблены. И за руки мы держимся не для того, чтобы не упасть, а чтобы не разлететься в разные стороны.
Наши тела великой магией Экрана Ренесми стали легче пушинки! Легче пылинки! Легче паутинки! И их всех, вместе взятых! Мы не весим ничего! Полная антигравитация! Фантастика!
- Ну что, полетели? - задорно спрашивает Несси.
- Неси нас, Несси! – каламбурит Белла, дочка заливисто смеется, Джейкоб весело лает, меня хватает только на нервный кивок – мне, по-прежнему, чуть-чуть не по себе.
Нас немного разворачивает и наклоняет вперед, я чувствую, как, постепенно разгоняясь и удерживая высоту, мы слетаем с Токоши. Она быстро начинает удаляться, превращаясь в один из потрясающих видов Денали. Мы устремляемся в небо, к солнцу, навстречу радугам. Далеко внизу под нами проносится злополучный расколотый ледник, начинается безбрежная до горизонта, редколесная цветущая равнина, пронизанная маленькими горными ручейками и речушками. Нас трепет встречный верховой ветер. Но сейчас он ласков и нежен – его почти полностью поглощает Экран.
Постепенно ощущение полета полностью захватывает, а неподвластная мне эйфория переполняет меня. Я лечу! Мы летим! Летим вместе! Не это ли главное потаенное желание самых удачных на этой планете хищников? Полное непререкаемое чувство безграничного освобождения от законов, правил и догм. К черту их! А куда мы летим и зачем – совершенно не важно, не серьезно, не существенно. Мы все вместе летим домой. А где он? Большой клановый дом в Форксе или маленькое семейное гнездышко в лесной чаще, гостеприимный отель Денали или помпезный замок в Вольтерре. Оглянитесь вокруг: на это небо, на эти горы, на эту даль. Сейчас наш дом – весь Мир! Огромный, безграничный, сказочный и слегка сумасшедший Мир!
В этот потрясающий миг я вдруг начинаю очень четко осознавать, что я, Эдвард Каллен, самый счастливый из живущих на земле. У меня есть блистательная жена, моя Белла; грандиозная дочь, моя Ренесми; у меня есть замечательные родные и близкие. Вопреки всем невзгодам, мне есть, во имя кого жить, дышать, ходить, существовать. У меня есть, кем гордиться, восхищаться, наслаждаться. Ради кого сносить, терпеть, жертвовать, а, если придется, с великим удовольствием умереть… А главное, они все, без исключения, любят меня! Но я их люблю больше, гораздо больше даже их самих!.. Очень! Очень-очень!
Я не могу больше скрывать и таить в себе разрывающую меня изнутри безумную радость. Я громко и долго весело кричу…

Курск, сентябрь-ноябрь 2010