ГЛАВА 3. ЭДВАРД.

ДОМ ДЕНАЛИ.
Короткий полярный день, начинаясь с восхода солнца, быстро перешел в пасмурную, слегка осветленную дымку, а потом и вовсе повалил густой кромешный снег, невзначай перешедший в ночь.
Легендарное Вондерлэйк, озеро Желаний, у самого подножия гор и самого Мак-Кинли вдруг резко и неожиданно пропало, словно его и не было никогда, словно кто-то пожелал его исчезновения. Пропал, укрылся пургой и сам большой Мак, похожий на исполинского медведя-шатуна, прилегшего на зимовку и не нашедшего подходящей его размерам берлоги.
Вдруг снег прекратился. И волшебница Полярная Зима раскрылась в своем потрясающем обличье. Легким мановением своего вьюжного рукава стремительно стерла мохнатые снежные тучи со звездного, до рези в глазах, небосвода. Вторым движением она зажгла блистающую в ореоле затрепетавшего полярного сияния огромную лампу-луну, невесомым небесным перышком пощекотав громилу Мака. И тот, неуклюжий и монстроподобный, спросонья громко чихнул, закашлялся и с грохотом сбросил с себя очередную надоевшую ему своей тяжестью одеяло-лавину. Снежные лохматые кудри проскочили по лунной дорожке, казалось, до самого Вондерлэйка и, споткнувшись о невидимую преграду летящего за ними эха, с хохотом рассыпались по зеркально-алмазному, ровному, как столешница, покрытию. Сказка рядом, только взгляни.
Дом, стоявший недалече, тоже был похож на приют диковинных сказочных персонажей. Зажатый между слегка нависающей холодной скалой и огромной вековой елью, трехэтажный, с небольшими ассиметричными окошками–глазками, он, похоже, прямо светился изнутри. Заметно раскрывающиеся наружу бревенчатые стены поддерживали слегка покосившуюся крышу с ватной шапкой снега и дымящейся трубой.
На первом этаже располагалась скромное, но со вкусом обставленное кафе. Летом туристы, приехавшие загадать желания, а зимой альпинисты, бросавшие вызов Мак-Кинли, с удовольствием хаживали сюда пропустить чашечку кофе или бокал пива с жареной на углях яичницей с беконом. На втором этаже располагались маленькие гостиничные комнатки, где любой уставший путник, мог скоротать длинную полярную ночь или полный впечатлений короткий день. Изюминкой кафе и маленькой гостиницы были отбеленные бивни мамонта, венчавшие маленькое салунное крылечко, и шкура огромного медведя-гризли, убитого, судя по пожелтевшей фотографии на стене, в стародавние времена.
Но не это было главной сказкой этого места. Дом держали суккубы. Русские - три сестры, красавицы, каких не видел местный подлунный мир на многие сотни и сотни миль. Бывало, приезжали сюда мужики из самого Анкориджа просто поглазеть на них. Да, что поглазеть! Поговаривали, что сестры совсем не были недотрогами. Шепотом твердили, что сестрички далеко не ангелы, и не всяк, проведший с ними ночь, возвращался домой к своей Мэри. Да мало ли что говорят? Завистники и суеверщики. Коварна полярная горная природа. Лавиной накроет, шатун загрызет, или в Вондерлейке потонет. А виноваты сестры? Хотя…
Разномастные блондинки, рыжеватая, платиновая и с хрустальным отливом, с длинными до пояса волосами, с ласково-притягательным светом оливково-золотистых, слегка раскосых глаз - такие только у русских бывают - приворожили не одного забредшего к ним парня. Никто не остался без доброго слова, ласковой улыбки и сытного ужина, а если все-таки оставался ночевать… Можете поверить, это была самая незабываемая в его жизни ночь. Да сам местный шериф заглядывал сюда на огонек. А вы говорите: суккубы?
Звали их странными, как у всех русских, плохо выговариваемыми на инглише именами: Таня, Ирина и Екатерина, последнюю очень быстро, по причине полной непроизносимости, переименовали в Кейт. Свою русскую фамилию забыли давно, писались по месту – Денали. Вообщем, никто особо и не возражал. Говорят, давно жили они здесь с мамашей своей, но разродилась невесть от кого мальчиком, да и сгинули оба в родах. Могилки у них за домом, очень бывает сестры по ним убиваются. Так и остались они сиротами.
Недавно приехал к ним и поселился на третьем хозяйском этаже их дальний родственник Елеазар, поди выговори имечко, с женой-испанкой, тоже красоты необыкновенной, но другого, южного типа. А что? Мужик в большом хозяйстве не помеха, и дров наколет, и штакетник подлатает. Да и медведи из заповедника обнаглели совсем. Чуть не в дом суются. Кто отгонит, как не мужик. Кармен, женушка его, тоже ко двору пришлась. Да тут еще Ирина как-то сильно тосковала последнее время и сбежала, как сестры говорят, в Италию к какому-то итальяшке. Ну что ж, любовь зла! Вот так!
А с месяц назад все домашние, закрыв дом, уехали куда-то к родственникам. Ни слуху, ни духу от них не было. Шериф уже волноваться начал было, но вернулись наши сестренки, и не одни. Кроме Елеазара, еще один бродяга к ним прицепился, Гаррет зовут. Весьма подозрительная личность, хотя мало ли бродяг и искателей приключений в свое время приютила золотоносная земля Аляски.
В январе дом от постояльцев всегда пустовал. Дороги заметало, озеро замерзало - как желания загадывать, а Мак-Кинли становился весьма для альпинистов лавиноопасным. Безлюдно было окрест на многие мили. Но если бы кто-нибудь вздумал наблюдать сегодня за домом, то не мало бы изумился, а может даже испугался.
Сперва ни свет ни заря примчался огромный слегка припаленный взъерошенный пес, на спине которого сидела маленькая, с ангельским личиком, девочка трех-четырех лет отроду. Все обитатели дома выскочили их встречать. Никто не испугался огромной зубатой пасти. Сколько радости и шума было при встрече, это надо было видеть!
Потом на немыслимой скорости, но пешком, прибежала странного вида парочка. Он – высокий гордый красавец, во время бега держал за руку, как вел, девушку, какой красоты, такой же и печали. Платье изодрано, грязное, волосы спутанные, а глаза багрово ярко-красные. Услышали их домашние и все выбежали встречать чуть ли не за милю. Только здоровенный пес куда-то подевался, вместо него бежал на встречу, неизвестно откуда в доме взявшийся, индейского вида крепкий высокий паренек. Подбежали, обнимались, целовались, чуть от счастья по снегу не валялись. Подхватили несчастную на руки, поволокли в дом.
Буквально тут же, еще даже снегопад не начался, прилетел вертолет. Не простой. С персональным знаком президента на борту, кто знает. Сел невдалеке, из него первым выскочил майор в парадной форме, а потом тоже весьма видные четверо. Двое мужчин, две женщины. И тут же в дом юркнули. Вертолет улетел сразу, а майор остался. В дом заходить не спешил, топтался у крыльца, что-то бурчал себе под нос, постоянно руку к уху подносил, чесалось у него там, видать. К нему потом парень-индеец вышел, на спине та девчонка малая сидит, хохочет. Что-то майору проговорил, по спине похлопал, чуть не силой в дом затащил.
Позже снег пошел, в двух шагах ничего видно не стало. Стемнело. И тут на тебе, еще гости. Двое на снегоходах. Ох! Один, тот что возрастом постарше, бригадный генерал, вся грудь в орденах; другой в чине капитана. Затормозили перед бивнями. Сразу без стука в дом вошли. Получается шестнадцать душ в доме, если, конечно, пропавшего пса не считать…
В маленьком кафе на первом этаже дома собрались все, яблоку негде было упасть. Кто сидел, кто стоял.
- Почтим память погибших, - Вандерер был серьезен и скорбен. Все поднялись, головы поникли, Несси всхлипнула. - Ирину Денали. Ли Клируотер. Розали Каллен… Не мы объявили эту войну. Бог - свидетель, очень хотелось все решить миром. Не доводить до жертв. Но не получилось. Уж очень разные идеологии столкнулись лбами. И теперь получается: или они нас, или мы их. Другого похоже не выйдет.
- Вандерер, чего приехали-то? – спросил Карлайл. - Неслись в такую даль. По телефону позвонить нельзя было?
- Нельзя, Карлайл, нельзя. Не положено. Это я тут всех знаю, а вот меня многие первый раз видят. Надо, как говорится, лично засвидетельствовать свое почтение. Клан Денали: Таня, Кейт, Кармен, Елеазар, Гаррет, - он перечислил всех по-очереди, всем кивал головой. - Ну, конечно, и Эдвард Каллен, очень рад первой, надеюсь не последней, встрече! Надолго я вас не отвлеку. Буду предельно краток и лаконичен. Я не с пустыми руками. Есть новости хорошие и плохие, с каких начать?
- Давайте с плохих. Последнее время их все больше!
- Да-да, но думаю, это временно. Вольтури пока опережают нас на шаг, но мы тоже не сидим сложа руки. Короче, плохая новость, вероятнее всего, мы потеряли Шивон.
- О-о!
- Да, к несчастью. Когда мы узнали от Беллы, - Вандерер картинно поклонился ей, - про еще две колонны Вольтури, возглавляемые Марком и Кайем, то моментально приняли меры. Мы тут же подтянули к дому Шивон в Ирландии лучшие силы, но было уже поздно. Дом был разрушен, рядом пепелище. Среди сгоревшего обнаружены медальон Шивон и колечко Мэгги. Активные поиски по маршруту предполагаемого их движения ничего не дали. Кстати, мы также не смогли обнаружить, я надеюсь пока, никого из клана Амона. Естественно, нас наиболее интересует малыш Бенджи. Дом Амона цел, но пуст, как в воду канули. Будем продолжать наблюдение и поиски. Вдруг кто-нибудь сыщется. Вот так!
- Ну, а хорошая какая? – спросила Таня. - Вандерер, вы говорили про хорошую новость.
- А эта новость вас очень порадует! Мы уничтожили третью колонну Вольтури!
- !!!
- Уничтожили совместно с Зафриной, что особенно примечательно. Здесь мы успели вовремя. Не вечно же опаздывать! Кашири, Зафрина, Сенна, мы этого опасались, но напрасно, легко пошли на контакт. Мы устроили засаду в джунглях, в котловине между холмами. Зафрина «ослепила» Вольтури. Добить их с воздуха не составило большого труда. Никто не ушел. Останки Кайуса Вольтури опознаны. Интересна судьба одного из вампирских королей. Сам раньше водил римские легионы, а теперь пал под крупнокалиберным пулеметом! Жаль, но в этой колонне не было ни Джейн, ни Алека. Мы надеялись на это. Амазонки отказались лететь вертолетом, они на пути сюда, но своим ходом. Уйлин с Науэлем ушли глубоко в джунгли, пока мы их не обнаружили, но их жизням ничего не угрожает.
- Вот вообщем-то и все. На первый день «Равноденствия» счет один-один.
- Да, это действительно, хорошая новость, Вандерер, - Карлайл даже улыбнулся. - Возможно, все-таки придет день, когда я перестану считать Вас горевестником. Кстати, что там с оборотнями?
- Да пока ничего! Сэм после смерти Ли как с катушек слетел. Ничего не можем добиться. Ладно дадим ему пару дней. Извините, но вам от греха, лучше пожить здесь. Таня, вы не будете слишком возражать?
- Ни в коем случае! Мы все очень рады гостям.
- Ну, вот на сегодня и все. Всем удачи. Мы покидаем вас. Вам тут многое нужно обсудить.
- Вандерер! – Таня подошла поближе. - Скажите честно, когда Вы и Ваши люди нормально спали и ели последний раз?
- Гм… Ели вроде недавно, но все на ходу… А вот спали? Да, это точно очень давно.
- Переночуйте в гостевых, они все равно свободны, отключите связь. За эту одну ночь уже ничего не случится. Я вижу, Вы еле на ногах держитесь от усталости.
- Гм… Гм.., - он посмотрел в ее такие прекрасные глаза, она выдержала взгляд. - Пожалуй, Таня, Вы правы. Я не могу пренебречь Вашим гостеприимством. Благодарю от всей души.
Бригадный генерал Вандерер с помощниками остался в Денали, в логове вампиров и суккубов… До утра.
А ранним утром в его комнату ворвался майор Джонсон, тут же прилетел и сел неподалеку вертолет. И они, ничего не объясняя и ни слова никому не говоря, сбежали вниз.
Изумленные вампиры, находившиеся в эти ранние часы в кафе на первом этаже, проводили их настороженными взглядами. Но Вандерер с помощниками, даже не посмотрев на них, застегиваясь на ходу, уже бежали к вертолету.
Когда винтокрылая машина взмыла воздух, Гаррет сказал:
- Похоже наш боевой «ля генераль» снова на коне.
- Ага, я тоже это заметил, - в тон ему проговорил Елеазар. - Хорошо бы, если этот бой не по наши грешные души.
Он громко вздохнул и продолжил чистить камин.

БЕЛЛА КАЛЛЕН.
Холодная пустыня на земле, в небе, в душе. Безжизненная и безрадостная. Насколько хватает взгляд, и, даже когда закрываешь глаза – чувствуешь ее не только кожей, но и всем нутром. Иногда в ней происходят какие то события: кто-то проходит мимо, смотрит в глаза, что-то спрашивает, мелькают вечно счастливые Несси с Джейкобом, прилетают и улетают вертолеты, меняются день и ночь. Но пустыня остается. Снаружи она называется Денали. Внутри она называется Эдвард.
Пока бежали от Юкона, он же не сказал больше ни слова, ни разу не посмотрел на меня. Сначала, я вытолкнула «щит» и было решила, что он весь в моих мыслях, моих чувствах, моей душе. Но потом захлопнула крышку в своей голове, а он даже не среагировал. Даже не дернулся, не скосил взгляда, не сжал посильнее мою руку. Наверно, подумала я, смерть сестры подействовала на него очень сильно. Я тешила себя этой мыслью, потому что у меня перед глазами до сих пор: «Белла! Прости за все! Береги Несс…». Но что-то внутри твердило: «Нет, не сестра причина его молчания. Причина – ты! И только ты».
Я была на грани истерики, последние события окончательно добили мою психику. Но мы уже подбегали к дому. Нас встречали. Деналийцы уже знали все, знали от Карлайла, знали от Несси, постарался и Джейкоб. Когда он, подбежав последним, закружил меня в своих объятиях, подкинул вверх, поднял на плечо, заорал на всю округу:
- Радуйтесь, вампиры Аляски! К вам пришла ваша спасительница-победительница! Виват! – и дико хохоча помчался со мной к дому, Эдвард не улыбнулся, не скрипнул зубами, даже обычного в таких обстоятельствах глухого рыка не сорвалось с его плотно стиснутых губ. Он безэмоционально отстранился.
Я долго принимала душ, меня переодели. Сестрички предложили на выбор мне весь свой гардероб, я выбрала очень простое льняное платье. Эдвард молчал.
- Эдвард, как тебе?
- Угу, – это были его первые слова ко мне после Юкона.
Потом я сидела на самом дальнем диване. Ко мне подходили, мужчины жали мне руку, женщины обнимали, целовали меня. Сначала я была облеплена Таней, Кейт, Кармен, потом прилетели Эсми с Элис. Они разогнали сестер, повисли на мне с двух сторон, и долго, очень долго мы просто молчали. Если бы мы умели плакать, мы бы рыдали, может, причитали и всхлипывали. Роуз, нам очень не хватает тебя! Потом пытались расспросить меня, но я могла отвечать только односложно, они оставили эту затею. Переключились на Несси, поймав ее где-то наверху – они с Джейкобом по этажам играли в прятки. Вот кто не может долго расстраиваться! Я некоторое время сидела одна.
Мужчины собрались кружком перед барной стойкой. Я слышала, Карлайл с Джаспером рассказывают о встрече с президентами и премьерами. Эдвард слушал молча, с маской полной отрешенности на лице. Его и так тонкие губы были сжаты до состояния двух ниточек, я грустно заволновалась об их целостности. В мою сторону Эдвард словно старался не смотреть.
Мне почему-то захотелось провалиться сквозь землю, раствориться в комнатной пыли, умереть, наконец! Эдвард, лучше б ты меня убил, лучше б ты тогда выпил мою кровь, лучше было отдаться на растерзание Вольтури. Почему погибла Розали, а не я! Эдвард, лучше смерть, чем твое равнодушие.
Примчался Вандерер с последними новостями. Я сидела все также, не вставая. Я видела, он бросает на меня озабоченные взгляды, волнуется. Но мне было все равно. Пусть перевернется весь мир, пусть рухнет на землю солнце, пусть адом станет рай, но пусть Эдвард снова полюбит меня. Я ждала ночи, я подбирала слова, я хотела поговорить с ним. Пусть выскажется, пусть выплеснет все, что думает обо мне – клянусь, я стерплю все, лишь бы…
Вандерер со связистами поддался Таниным уговорам. Специально для них натопили камин, их накормили, постелили в гостевых.
- Джейкоб, где Несси? – я сама поразилась безысходности своих «колокольчиков».
- У-у, подруга! Ты даешь! Я давно уложил ее наверху. Она начала клевать носиком уже часа два назад. Свежий воздух, да и просто устала.
- Джейк, спасибо. Ты настоящий друг.
- Брось, Беллз, хватит киснуть. Мне тоже не хватает Роуз. Ведь повеситься хочется, смотря на тебя.
- Я не…
- А то, не видно! Ладно, красавица, я тоже пойду, прилягу где-нибудь в этой конуре, сам давно не спал.
- Да, Джейк, давай. Еще раз - спасибо тебе. Без тебя бы…
- Да-да, я знаю! Как я эту вампиршу – хрясь! Эх, по этому гаду промахнулся, поторопился слегка, хоть руку ему откусил!
- Ох, Джейк, - я уперлась ему в горячее плечо. - Ты - мое Солнышко.
- Ладно-ладно, Беллз! А то твой благоверный заревнует, - у меня защемило в груди. Хоть бы! – Кстати он пошел в соседнюю комнатушку с Несси. Ну-ка, быстренько к нему. Снимите стресс!
Только тут я увидела, как пусто стало в многолюдном до этого кафе. Разошлись, кто куда. Всем нужно уединиться, поохотиться, о многом подумать - решить для себя.
- Пока, Джейк!
- Не буду желать тебе спокойной ночи, красавица, - Джейкоб подмигнул мне.
Я поднялась наверх. По запахам я легко догадывалась, кто в какой комнате коротает длинную полярную ночь. Я нашла комнату с мирно посапывающей Несси, а рядом – с Эдвардом. Постояв в нерешительности перед дверью, я тихо вздохнула и вошла.
Комната была доверху заполнена слепящим лунным светом. На широкой кровати, неотрывно наблюдая за текущим в окно искрящимся потоком, не двигаясь, лежал Эдвард. Он просто лежал, не расправив кровать и не раздеваясь. Когда я прикрыла за собой дверь, он даже не скосил на меня взгляд.
Я подошла поближе. Вытолкнула «щит». Легким движением скинула с себя платье. Нежно зашелестя, оно упало на пол. Мерцающий лунный свет заискрился на моем теле, отразившись мельчайшими радужными переливами по всей комнате. Отсутствие какой-либо одежды на мне распределило завораживающие искринки равномерно, без фальши. Я сама зачарованно наблюдала за их фантастическим перемещением по комнате при даже небольшой перемене положения тела.
Эдвард, очень медленно повернув голову, посмотрел на меня. На долю секунды, мне показалось, в его глазах мелькнуло что-то похожее на страстное желание. Затем холодное лицо еще больше налилось льдом.
- Белла, не надо… сегодня.
Я вдруг почувствовала себя на арене многолюдно переполненного цирка, осветившего меня своим ярким прожектором. Меня неожиданно резко стала стеснять моя нагота. Я склонила голову, тоскливо посмотрела на лежащее платье, руками попыталась прикрыться.
- Эдвард… Я очень люблю тебя, ты ведь…
- Да-да, я это прекрасно знаю. И я люблю тебя.
- Можно мне…- он ведь сейчас прекрасно читает мои самые сокровенные желания. Он только вздохнул:
- Белла, я тебя прошу еще раз, не надо сегодня.
- Но почему?
- Я не смогу тебе объяснить. Прости.
Ну, нет. Я просто так не отступлюсь. Легко переместившись в пространстве, я легла рядом с ним, обняв его. Он слегка вздрогнул, но не сделал никаких ответных действий. Я поцеловала его в шею.
- Эдвард, когда ты «спал», я всю ночь рассказывала тебе…
- Я прекрасно все слышал и все помню. Одно из свойств вампиров в состоянии летаргии.
- Поверь, я не могла иначе. Я хотела. Я пыталась. Я сама ужасно страдала от этого. Я не бездушное бессердечное создание. Пожалуйста, попытайся хотя бы немножко понять меня… И простить.
- Белла Каллен! Я уже сказал, что не сержусь, и мне нечего тебе прощать.
- Тогда что?..
- Ничего! Белла. В том то и дело, что – ни-че-го!
- Я не поняла!
- Что тут понимать?
- Твой холод…
- А что ты ждала от меня?
- Ну, не знаю, резких слов, поступков…
- Белла, ты плохо знаешь меня. Этого никогда не будет.
- Ты перестал меня любить?
- Давай, без сцен! Я знаю, ты превосходная актриса.
- Как я могу?..
- Пока никак! Все! Давай на сегодня закончим этот разговор, - он поморщился. - Мне также неприятна эта ситуация, как тебе! Белла, мне нужно время. Может много времени. Оно лечит, оно вылечит. Я уверен.
Он резко отстранился. Сел на кровати, спиной ко мне. Зарыл голову в ладони. Его растрепанные, выступающие сквозь длинные пальцы волосы, закрывали от меня желтый диск луны. Весь вид его был ужасно несчастным. Передо мной, полностью обнаженной и готовой выполнить любое его даже самое невероятное желание, сидел не вечно семнадцатилетний, а древний полубезумный старик. Затем его пальцы судорожно сократились, схватив свои же волосы в мощный захват, словно пытались выдернуть из головы какую-то чрезвычайно нужную в этот момент мысль.
Эдвард очень ранимый, очень хрупкий, очень нежный. Это я заставила, как всегда, терпеть и переживать его немыслимые нервные муки. Пока чаша не была переполнена, это поддерживало нашу связь. Есть ли надежда, что она не перелилась на этот раз, что осталась хотя бы узкая полосочка до самого края. Или терпкое вино терпения и душевного равновесия уже выплеснулось и в одно мгновение затушило нашу любовь. Нашу Любовь, казавшуюся такой вечной и нерушимой… Но нет ничего вечного. Жаль.
Эдвард страдает. Значит, все-таки, что-то осталось в его душе по отношению ко мне. Осознание этого придало мне уверенности.
Ты прав. Время лечит. Но нужно лекарство, чтобы ускорить процесс, не допустить перехода в хроническое состояние старой раны. Я буду искать его. И будь уверен – я его найду!
Я погладила его по спине. Мне действительно очень неприятно, милый, что так сложилась ситуация. Но прошлое вернуть никак невозможно. Он под моими движениями немного расслабился, отпустил волосы, но позы не поменял.
Я приподнялась, поцеловала его сзади в щеку. Спрыгнула с кровати.
- Спокойной ночи, Эдвард. Я люблю тебя.
Он, конечно же, промолчал.
Я подхватила с пола платье, быстро натянула на себя. Выскочила в коридор, потом в соседнюю комнату.
И до утра, обняв самое любимое существо на планете и свернувшись с ней калачиком, смотрела восторженные дочкины сны.

СЕТ КЛИРУОТЕР.
Я с вечера заперт в своей комнате. Наверно, это лучшее, что могло произойти со мной после вчерашнего.
Вчера на похоронах после гневной речи Сэма перед Квилетами, призывающего к войне и мести, я не сдержался. Я наговорил много всякого правильного и неправильного, нужного и ненужного. Я обвинил самого Сэма! Я рассказал, что Ли в последнее время отдалилась от всех, словно прощалась с этим миром, словно сама искала смерти. Напомнил, сколько для всех нас сделали Каллены, и где бы мы все были, если б… Они дали мне выговориться. А когда я закончил и посмотрел на них, то увидел, что я тут совсем один. Столько ненависти и презрения было в смотрящих на меня глазах… Я было подумал, что меня убьют. Но тут заплакала мама, этим она спасла меня…
И вот я заперт в своей комнате.
Мама поехала в Форкс к Чарли. Я не удивлюсь, если она после всех событий полностью переедет к нему. В доме только я и Квил со своей Клэр. Ему, вроде как поручили охранять меня, чтобы не сбежал и не выдал планы стаи по уничтожению Калленов. Тоже мне сторож. Они так шумно играются с Клэр, что временами мне кажется, уже перебили всю посуду и переломали мебель во всем оставшемся доме. Я уже сто раз мог сбежать, но, если честно, меня пока устраивает положение затворника. Все, что можно, чтобы спасти Калленов от гнева обезумевшего Сэма, я уже сделал. Надеюсь, что Чарли тогда правильно понял меня и предупредил их.
Я в перевоплощении лежу на полу, совсем по-собачьи накрыв голову передними лапами. У меня закрыты глаза, но в голове словно тринадцать телемониторов. Я пока в стае, мне позволили перевоплотиться, чтобы видеть жестокую расправу. Я чувствую, как их всех переполняет ненависть к Калленам, Джейку, ко мне. Она ведет их, гонит, толкает их вперед. Кто остановит несущихся по лесам в Денали разношерстных кровожадных убийц? Кто этот храбрец, что встанет на пути стаи, сметающей все на своем пути?
Они бегут без устали всю ночь, брезжит рассвет. Бегут, как единый неделимый организм. Построение стаи боевое: разбита на тройки. В каждом звене ведущий и два ведомых. Я вижу, как пролетают мимо горы, леса, облака, маленькие речушки. Волки не очень любят воду, поэтому они бегут по материку через Канаду. Бегут очень быстро. Леса плавно переходят в лесотундру. Сэм ведет их, теперь приходится долго бежать по открытой местности. Я заперт, но я с ними. Я прекрасно вижу и чувствую все, что с ними происходит.
Вот открытый затяжной подъем.
Что за звук? Резкий запах авиационного керосина!
Из-за косогора на стаю вылетают три боевых вертолета в полной загрузке. Я прекрасно вижу под днищем каждого из них готовые к старту малые ракеты. Крутятся в боевой готовности шестиствольные турели. В ушах оглушающе раздается резкий, усиленный утренним эхом, голос:
- Квилеты! Приказываю остановиться! С вами говорит генерал Вандерер. При неисполнении приказа открываем огонь на поражение. Всем стоять! Шутки кончились!
Смятение, испуг, тревога – все вместе. Но стая продолжает движение. Сэм молчит. На что надеется? У волков нет приемов против вертолетов. Ага, впереди в милях двух спасительный лес, там можно рассредоточиться, отсидеться.
Слышу приказ альфы: «Держать строй! Максимальная скорость!»
Но Вандерер тоже видит лес:
- Сэм Адли! Ты что творишь, мать твою! Если сам головой рехнулся, пацанов не подставляй! Ну-ка, разворачивай свою волосатую задницу и быстро домой в постельку к Эмили!.. Квилеты! Подумайте о родных и близких в Ла-Пуше, что будет с ними, – Вандерер не унимался в увещеваниях. Никакого эффекта. Безумие вожака лежит проклятьем на всей стае. - Ну, глядите, сами напросились! Ребят, легонько, предупредительный…
С убийственным треском начинают работать вертолетные пулеметы. Я с ужасом всматриваюсь, какой из моих «мониторов» взметнется от боли и погаснет. Но нет, все «работают». По пути и с обеих сторон несущейся на смерть стаи гладкую заснеженную поверхность холма вспарывают фонтаны крупнокалиберных очередей. Волков со всех сторон обдает обжигающим ледяным крошевом. Специально стреляют мимо. Никого не хотят даже задеть.
Стая смешалась. Бег явно замедлился. Многие остановились. Еще бы, вот она смерть, в небе. Не с косой, не в образе маньяка с топором или отвратительного кровососа-вампира, а в виде трех изящных серебряных жужжащих «стрекоз».
«Продолжать движение! Оборотни, вперед! Поднажмем!»
В эту секунду я был готов кинуться на Сэма и вцепиться ему в глотку. Какая же ты сволочь, Сэм Адли!
Вертолеты на бреющем полете пролетают над растянувшейся стаей. До леса и снова обратно. С них на волчьи головы сыпятся какие-то небольшие контейнеры, взрывающиеся в воздухе и распыляющие какой-то газ. Нервно-паралитик?!
Я вижу, как на бегу гаснут мои «мониторы». Один, второй, третий… Но гаснут без вскриков и боли, а как будто засыпают, просто закрываются глаза. Некоторое время я даже слышу мысли «спящих», но потом и они пропадают. Парни, выключенные газом, перевоплощаются прямо там, на снегу.
Вертолеты продолжают кружить над оставшимися, выбрасывая все новые-новые порции сладких грез. Прямо феи из сказки!
Я с некоторым радостным замиранием слежу за разворачивающимися событиями. «Мониторы» продолжают гаснуть, пока не остаются работающими всего три. Эти последние: Сэм, Пол и Джаред, они бежали самыми первыми, в тройке вожака, все-таки успевают втянуться в лес. Мощные заснеженные шапки высоких елей и сосен надежно скрывают их с воздуха. Все, их пока не достать.
Слышится над лесом громкий голос Вандерера, может, мегафон забыл отключить, может, психологический ход:
- Третий, продолжать преследование! Первый-второй, садимся. Надо собрать со снега детвору, простудятся еще…
Я просто вне себя от счастья! Все живы! И Каллены, и оборотни! Вандерер! Не знаю лично, но уже люблю! Хочется прыгать и плясать от радости. В маленькой комнате волком особенно не потанцуешь. Перевоплощаюсь. Громко начинаю барабанить в закрытую дверь.
- Чего тебе, Сет? – голос Квила прерывается хохотом его Клэр.
- Чего-чего, жрать давай! Вот чего. Заперли, еще и голодом морят!

ЭДВАРД КАЛЛЕН.
Любовь.
Да какой же идиот вздумал придумать тебя? В чьем воспаленном рассудке родилась мысль о любви? Тебя впервые воспел сожженный на костре поэт или покончивший жизнь самоубийством писатель? Кто ты вообще такая, чтобы терзать, мучить, пытать, гробить, выворачивать? Самое прекрасное из человеческих чувств. Ха! Враки! Ты - кошмар юности, ужас молодости, погибель зрелости и проклятье старости. Вот, кто ты! Сколько народа ты свела в могилу, скольких оставила калеками, сколько детей оставила сиротами, а жен – вдовами?
Мы клянем войны, геноцид, болезни, но не они угробили больше всего людей. Они ангелы божьи по-сравнению с тобой, твоими заляпанными кровью блестящими кружевными манжетами.
Мы боремся с дурманящими сознание варевом и куревом. Но ты не просто опьяняешь, ты, ослепляя, сводишь с ума, доводишь до полного безволия, заставляя живое полное радости и стремлений тело отринуть сами понятия «разум», «мысль», «логика». Ты - проклятье человечества, по наследству доставшееся нам. Возможно, благодаря тебе появился этот мир, но, абсолютно точно, ты и сведешь его в могилу!
А знаешь почему?
Потому что, слетая на нас с небес, в виде прекрасной белой невинной птицы, ты тут же взрыхляешь землю под нашими ногами гноевидными ростками зависти, ненависти, предательства и, самое страшное – равнодушия.
А что ты вообще такое? Пропитанное мифическими ферромонами весеннее обострение или дикое гормональное желание спаривания? Обильно сдобренный жалостью, слезами, заламыванием рук, выдиранием волос глас обитателя приюта для умалишенных или тихая, по-домашнему упокоенная, предсмертная записка под болтающимся в петле. Ты водишь, петляешь, говоришь загадками, путаешь, чтобы неизменно ткнуть лбом в стену. Потом разогнать и снова ткнуть, еще больнее. А потом можно и еще… пару-тройку раз.
Неужели нельзя обойтись без любви? Неужели в наш просвещенный век не придумано противоядия, не изобретено оружие, не сделано приспособления против тебя. Ведь можно скрыться, убежать, раствориться, спрятаться. Но нет! Ты все равно найдешь, как из-под земли достанешь, и поразишь, в сердце пулей, в голову молнией, в душу безумием. Ох!
Белла! Как я тебя любил! До полного помешательства, до колик в животе, до потери сознания, до полного отрицания своей сущности и бескорыстного твоего возвеличивания. Теперь то, я понимаю, что Любовь моя, словно огромная каменная глыба, застывшая на крутом склоне горы, опиралась на маленькие хрупкие, по-отдельности не значащие ничего, подпорки. Это были – жажда, жалость, соперничество, доверие и …дочка.
Жажда тебя, твоей крови просто поедала самого меня. Я не мог ни думать, ни двигаться, ни говорить, ни жить без нее. Она подтачивала и разрушала меня изнутри. Словно на резинке, она непреодолимо тянула и толкала меня к тебе из любого места на свете, по мере приближения превращаясь в стальные оковы. Мое притяжение, как Земля вокруг Солнца, не могли бы растащить никакие силы во Вселенной. И, казалось, погасни, умри светило – тут же наступит конец и верному спутнику.
Теперь ты вампир. Я больше не жажду тебя.
Жалость к тебе переполняла меня. Быть одновременно такой прекрасной, любимой, желанной, обворожительной и такой хрупкой, невинной, беспомощной, наивной у тебя получалось с блеском. Я не прощал себе и минуты расставания с тобой, представляя что-то несчастное и неминуемое. Сберечь и сохранить, укутать и прикрыть – это стало целью моей жизни, моего существования.
До последней минуты я не мог поверить, что это была всего лишь роль. И ты сыграла ее.
Соперничество с Джейкобом за тебя, этот любовный треугольник, созданный тобой, доводил мою ревность до кипения. Я хотел несколько раз и мог же и убить этого вообщем-то веселого, верного, жизнерадостного, одурманенного парня. Потом бы страшно мучился, но тогда это мне так не казалось. Я видел в нем гнусного, ненавистного, противного соперника, пытающегося отнять у меня мою святыню, мою икону, мою Любовь.
Импринтинг с Несси выбил из-под камня и эту подпорку.
Белла! Поверь никому и никогда, даже родителям, как прошлым, так и настоящим, я не доверял так, как тебе. Практически с момента знакомства я не скрывал от тебя ни сокровенные чувства, ни потаенные мысли, ни тайные знания. Прекрасно осознавая, что за разглашение их полагается умереть. Если не умер сам, то полагается убить. Я изначально построил наши отношения на полном доверии, пытаясь показать, что мне нечего скрывать от тебя. Я думал и жестоко ошибался, что и ты передо мной, как открытая книга, что твои такие выразительные глаза не могут лгать, обманывать, предавать и притворяться.
Потеря доверия и поругание веры. Мне даже не хочется обсуждать этот пункт. Ты даже не обманывала или лукавила, ты – лгала! И что стало с моим доверием? Вопрос без ответа.
И наконец, дочь! Неужели твоя цель была такой подавляющей, что ты решилась на такие муки ради нее. Я думаю, это, наверно, единственное, что связывает нас сейчас. Мы оба без ума от Несси. Мы оба готовы и принесем себя в жертву ради нее. Мы скучаем по ней, мы гордимся, мы ее любим. Это последняя и единственная подпорка той глыбе, которая называется Моя Любовь к Белле.
И как же ты думаешь, долго она сможет удержать нас вместе? Без желания, жалости и доверия сможет ли одна маленькая девочка свести два разлетающихся огромных мира? Я не знаю. Время лечит, а будущее покажет. Но я бы сейчас не поставил и медного гроша на благоприятный исход. На то великое счастье, когда мы были вместе, и между нами не пролегала глубокая пропасть лжи, измены и предательства…
Но, боже, как же ты была соблазнительна в лунном свете!