Название: Проклятое золото

Категория: Авторские истории. Сумеречная Сага
Заявка: 168. Не красота вызывает любовь, а любовь заставляет нас видеть красоту. (с) Лев Толстой
Фандом: Сумерки
Бета: —
Жанр: Сказка, приключения, романтика
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Белла/Эдвард, Элис/Джаспер
Саммари: Ах, тяжело же быть отцом двух взрослеющих дочерей, – вздыхал Чарльз Свон. Одна наотрез отказывается выходить замуж за правильного человека, потому что пообещала сердце бедному матросу, вторая и вовсе грезит о капитанском мостике на собственном корабле. Неровен час, что одна, что другая совершат опасные безрассудства!

---

– Дорогая дочь, вы не можете больше упрямиться. Иначе я вынужден буду пойти на крайние меры и отправить вас к родственникам в Англию.

Губернатор острова Форкстон – солидный высокий мужчина, представитель Её Величества в этой части Карибского моря, чья власть была вполне сравнима с королевской, пусть и в границах небольшого архипелага, – расхаживал по комнате старшей дочери, заложив руки за спину и временами оправляя объемный парик. В его голосе звучало очевидное недовольство оказанным сопротивлением: суровый правитель, Чарльз привык, чтобы его приказания выполнялись неукоснительно, и лишь дочери с завидной регулярностью доставляли ему проблемы.

Изабель вздохнула и поспешила сбежать от неудобного разговора на балкон. Поправив шляпку так, чтобы скрыться от слепящего послеполуденного солнца, девушка уставилась вдаль, скользя взглядом по бесконечной синеве морских волн, старательно игнорируя ворчание любимого папочки.

– Дочь моя, вам уже восемнадцать, все сроки вышли добрый год назад, и я не потерплю больше капризов, – губернатор Свон нервно вытер накрахмаленным белым рукавом вспотевшее лицо, злясь на непокорное дитя, характером вышедшее даже строптивей покойной матери. О последней вдовец вспоминал не иначе как с благоговением, но терпеть выходки еще и дочери совершенно не желал. – Ваша младшая сестра из-за вас тоже останется старой девой – этого вы хотите?! Или действительно жаждете покинуть отца и вернуться к теткам в Англию?

– Элис думает о замужестве еще меньше, чем я, – фыркнула Изабель под гневное пыхтение отца, которому не пришлось по душе упоминание о еще более дерзкой натуре младшей дочурки, грезившей о совсем не женском занятии: о мостике корабля и покорении морей. Старшая дочь по сравнению с младшей была агнцем небесным – упрямым и своевольным, но добрым и ласковым, воспитанным в лучших традициях благородного общества. – А тетки меня не примут: им своих дочерей замуж выдавать надо, и конкуренции они не потерпят. Процесс это небыстрый: кузины, как ты знаешь, обе не отличаются ни красотой, ни впечатляющим наследством, поэтому в ближайшее время в Англии мне рады не будут.

– Если не примете одного из предложений, клянусь, я выберу вам партию по своему усмотрению и дам официальное обещание, от которого вы уже не отвертитесь! – взорвался Чарльз от упоминания семейных проблем, возникших в результате рождения в семье большого количества девочек, каждую из которых надо было пристроить замуж, оделив наследством. – Чем плох сын ямайского губернатора, который приезжал прошлым летом? Он единственный внук и наследник герцога Черрингтона, отец его обладает огромным влиянием. Чем не угодил граф де Касти – молодой вдовец, владелец золотых приисков, навещавший нас два месяца тому назад? Ему в здешних краях принадлежит больше земли, чем весь Форкстон занимает. Нынче к нам на вечерний прием прибыли еще два юнца – на мой отцовский взгляд, оба довольно милые, еще не испорченные ни властью, ни сластолюбием. Один – красавец-военный, командор Блэк, второй – молодой дипломат, Майкл Ньютон, присланный в Форкстон Её Величеством. Никого лучше них уже не сыскать – чего еще вы хотите?!

– Вы знаете, кого я хочу, – лицо дочери губернатора и так было бледным для здешних мест, а теперь вовсе утратило краски и словно бы постарело на пару лет.

– Дорогая моя, – прошептал король сочувственно и сжал плечо дочери с очевидной тенью вины, – я знаю, о ком вы, но он уже не вернется…

Изабель сглотнула слезы и снова отвернулась, вглядываясь в морскую даль. Ее вцепившиеся в балконные перила пальцы побелели от усилий остаться невозмутимой.

– Прости, Белла, – обратился Чарльз к дочери нежным уменьшительным именем, принятым только в кругу семьи, – такова судьба неудачников, ты же знаешь. Все достается победителям, а для проигравших одна дорога – в безвестность.

Девушка не ответила, лишь опустила глаза и сомкнула губы, дабы не спорить.

– А теперь будь умницей и начинай подготовку к приему, – завершил разговор губернатор. – Осталось меньше двух часов, их едва хватит на все ваши женские ухищрения. Молодые люди проделали длинный путь ради тебя, и их терпение – как и моё – на исходе.

Чарльз ушел, громко бухая по каменным ступеням. Тяжелые шаги от его крепко сбитых сапог разносили эхо под сводами просторного губернаторского особняка, отдаваясь в ушах Изабель печальным звоном, холодящим кровь несмотря на невыносимую жару.

Конечно же, Изабель покорно исполнила волю отца: призвала горничных, чтобы одеться к балу, а затем в нужный момент появилась среди гостей. Она была послушной дочерью и не могла бесконечно огорчать отца отказами. Любезно улыбаясь и искусно поддерживая светские беседы, она оценила высокий рост и хорошо сложенную фигуру военного, его лихую улыбку и темные длинные волосы, собранные в хвост. Он был красив, несомненно. Но слишком горяч и деспотичен.

Затем она присмотрелась к светловолосому, слегка полноватому молодому английскому дипломату. Ухоженный, розовощекий и с явным восхищением встречающий каждый жест мисс Свон, он смог бы стать отличной партией, так как был тих и добр и не доставил бы жене никаких хлопот.

Только сердце Изабель было занято. Давно и всеобъемлюще, но вовсе не тем, за кого отец охотно выдал бы ее замуж. Сын флотского капитана, оставшийся сиротой после смерти отца, погибшего в одном из морских сражений с пиратами. Не имеющий ни земель, ни денег, ни фамилии, он мог пробиться в люди только благодаря своему острому уму и хорошему знанию моряцкого дела, которое впитывал буквально с пеленок. Несмотря на это, безродного, не имеющего полезных связей юношу вряд ли воспринимали всерьез на торговом судне, к которому он оказался приписан, длительное время держа за юнгу, затем матроса и обыкновенного посыльного, доставляющего губернатору письма и новости, когда корабль захаживал в порт. Эдвард Мейсен был слишком беден и незнатен по меркам губернатора Форкстона и, когда отважился просить у Чарльза руки Изабель, был с гневом отвергнут. К тому же, год назад юноша исчез – отправился искать богатство, способное растопить черствое сердце надменного губернатора, да так и не вернулся. Скорее всего, он либо давно был мертв, либо и думать забыл об Изабель, и она это понимала.

У нее оставался только один шанс потянуть время, да и то ненадолго – она попросила отца дать ей подумать до следующего вечера, прежде чем принять решение. Чарльз остался недоволен, но это было уже лучше, чем ничего. Больше года дочь давала от ворот поворот всем женихам без разбора – отказывала резко и решительно. Обещание подумать дарило отцу надежду наконец-то пристроить придирчивую девицу в хорошие руки и вздохнуть спокойно, уняв головную боль о судьбе Изабель.

Когда шумный многолюдный прием подошел к концу, солнце уже давно упало за горизонт, окрасив небо пурпурными и молочными полосами заката. Изабель была рада уединиться в своей комнате, вытащить заколки из туго стянутых волос и снять не дававший дышать корсет, но вовсе не затем, чтобы лечь спать. На эту ночь, да и на многие последующие, у молодой девицы были иные планы.

Собрав в тряпичный мешок все имеющиеся у нее драгоценности, а также сменное белье и немного еды, Изабель облачилась в удобное платье, накинула на глаза капюшон дорожного плаща и тайком прокралась в спальню любимой сестры.

Элис, уже скинувшая бальный наряд и принявшая горячую ванную, отпустив горничных, расчесывала длинные каштановые волосы деревянным гребнем в золотой оправе, сидя по-турецки на широкой пышной кровати. Ей было всего семнадцать, но она уже расцвела, став красивой молодой женщиной, за рукой и сердцем которой скоро тоже выстроятся в очередь восхищенные молодые люди, неравнодушные к материальному достатку отца.

Да только Элис еще меньше оправдывала ожидания губернатора, нежели Изабель. Младшая дочь была не только упряма, но и излишне энергична и дерзка, что совершенно не соответствовало поведению леди из высшего общества. Она была остра на язык, прямолинейна, обожала приключения и часто убегала из дома в мужской одежде – настоящая сорвиголова и будущее полное разочарование Чарльза. Элис мечтала о капитанском мостике корабля, а не об участи жены, во всем повинующейся мужу. И готова была на многое, чтобы осуществить свою мечту.

Изабель знала, к кому обратиться за помощью. Стоило ей войти, как младшая сестра, изумленно и почти испуганно оглядевшая старшую с ног до головы, вскочила на ноги, и ее выразительные темно-карие глаза с восторгом распахнулись.

– Что ты задумала?! – схватила она Изабель за обе руки и быстро усадила на свою кровать.

– Я больше не могу ждать, – покачала головой Изабель с удрученным видом. – Я должна сама убедиться, погиб мой возлюбленный или просто бросил меня. Я не могу выйти замуж за другого, пока мое сердце принадлежит Эдварду. Я должна вернуть ему свое обещание, ну или его могиле, если он мертв…

Карие глаза младшей сестры стали круглыми, на миловидном лице отразилась нешуточная тревога.

– Ты же не думаешь, будто он мог выжить на том дьявольском острове? – ахнула Элис потрясенно. – Ты всегда знала: раз он отправился туда, то уже не жилец. Немногие, кто вернулись оттуда, тронулись умом. А большинство сгинули бесследно – чудовище забрало их, и убьет любого, кто сунется на проклятую землю. Тебе совсем необязательно рисковать собой, отправляясь туда. К тому же, ты не найдешь ни одного безумца, согласного отвезти тебя в темное обиталище смерти! Ни один капитан в здравом рассудке не согласится на эту самоубийственную авантюру!

– Тут ты ошибаешься, – Изабель грустно улыбнулась и потрясла мешком, в котором звякнули друг об друга драгоценные камни ее ожерелий, – согласие можно купить, у всего есть цена, даже у безумия.

– Но, Белла… – Элис подыскивала подходящие слова, убеждая сестру не делать глупостей – хотя глупости чаще совершала она сама, еще и не такие. Только вот плаванье на Проклятый остров было опаснее любых приключений, на которые до сих пор отваживалась Элис. Она уже потеряла мать и не хотела потерять еще и сестру. Если Эдвард оказался таким безрассудным, что решил попытать счастья там, где все находили лишь гибель – и все это ради большой и чистой любви, – то Изабель необходимо было отговорить от такой же неразумности. – Если ты права, и он действительно отправился искать проклятые сокровища, то ты не найдешь ни его самого, ни его костей – только напрасно подставишь себя под удар! Пора бы уже признать – Эдвард мертв, ничего с этим не поделаешь. Ваша любовь с самого начала была обречена, ты – дочь всесильного в этих краях губернатора, а он – всего лишь безвестный моряк без денег и земель.

Изабель истово помотала головой и сжала пальцы сестры.

– Если бы он умер – я бы это знала, я бы почувствовала, – приложила она ладонь к груди напротив сердца. – В любом случае, это уже решено, и ни отец, ни ты не сможете меня отговорить, – гордо задрала девушка подбородок, обиженная неожиданным непониманием Элис. – Я думала, ты мне поможешь: подскажешь название корабля, капитан которого славится отвагой и падок на наживу, чтобы я могла оплатить свое путешествие туда и обратно. Клянусь, Элис, – наклонилась она, с горячностью заглянув в глаза младшей сестры, – что не буду рисковать собой понапрасну. Мигом обернусь! Я лишь хочу отдать дань уважения первой любви. Я сейчас несвободна, Элис… как я могу выйти замуж, если мое сердце скорбит о другом мужчине?! Если оно все еще ждет и любит его!

Элис встала и задумчиво прошлась по комнате, потирая переносицу и мельком поглядывая на взвинченную сестру. Никогда прежде Изабель не совершала подобных поступков, и раз решилась, значит, это был вопрос жизни и смерти. Спокойная и мягкая Изабель не подвергла бы свою жизнь опасности и не расстроила бы побегом отца из-за пустого каприза. Тогда надо искать того, кто поможет, другого выхода нет…

Проще всего было бы подбить на авантюру учителя – капитана Лиама Линча. Тот не побоялся сначала взять двенадцатилетнюю девчонку, дочь самого губернатора, на борт корабля, а потом в течение последующих пяти лет посвящать ей в морские премудрости и обучать капитанскому делу. Потому подобное путешествие вполне мог воспринять за увеселительную прогулку. Но в данный момент «Святой Марк» отсутствовал в порту: его капитан отправился на Ямайку с грузом почти месяц назад и так до сих пор и не вернулся. Охочих до денег в порту Форкстона находилось всегда немало, но кто решится на такое плавание и кому из них можно было доверить Изабель?

– Обещаешь, что не станешь разгуливать по острову, заходить в темные мрачные места, искать встречи с опасными хищниками и тому подобное? – потребовала она от сестры. – Ты сойдешь на берег, тут же у ближайшей скалы попрощаешься с усопшим, поплачешь и мигом вернешься на корабль – идет?

– Клянусь! – заверила Изабель, радуясь, что нашла-таки в родственной душе опору и поддержку.

***

Порт острова Форкстон не был подходящим местом для благородных девиц даже днем, когда по причалу сновали путешественники и работал ряд торговых лавок. Ночью же это место становилось особенно злачным: перевалочным пунктом для вездесущих крыс, воров и пьяных моряков, шатающихся от одной таверны с сомнительной репутацией к другой, спешащих потратить полученные за службу денежки на выпивку и девиц легкого поведения.

Элис, привычно переодетая мальчиком, с убранными под мужскую шляпу волосами и висящей на поясе шпагой, выглядела как сопровождающий даму слуга-карлик, вряд ли способный защитить свою хозяйку в случае нападения. Однако чувствовала она себя здесь как рыба в воде: шустро следовала одной ей ведомым путем, счастливо избегая нежелательного внимания подозрительных на вид прохожих.

«Сюда», – затащила она сестру в один из трактиров через черный ход и быстро переговорила с толстой женщиной в фартуке, пахнущей пивом и пекарскими дрожжами.

«Этот?» – переспросила она у хозяйки заведения, выглядывая в задымленный зал из темноты и пальцем показывая попеременно на разных мужчин, пьющих за темными деревянными столами, пока хозяйка таверны не кивнула.

Вскоре Элис и Изабель заключили выгодную сделку с капитаном бригантины «Новая надежда», заглянувшим в порт Форкстона для пополнения трюма припасами. Капитан обладал острым взглядом серо-зеленых глаз и улыбкой, от которой образовывались ямочки на слегка небритых щеках. Из-под широкополой черной шляпы с внушительными перьями выбивались пряди непокорных волнистых волос светло-медового оттенка.

Он казался чересчур красивым и молодым для занимаемой им должности, но зато без лишних вопросов согласился отвезти молодую женщину на остров и вернуть домой в целости и сохранности. «Слово капитана», – ухмыльнулся он, глядя при этом исключительно на Элис, словно собирался слопать ее при первом удобном случае.

Он даже набрался наглости предложить Элис сопровождать даму в ее странном путешествии, и Изабель могла поклясться, что сестра чуть было не согласилась составить ей – а точнее, очаровательному капитану – компанию. Но та вовремя опомнилась, нахмурилась и сердито покачала головой. Она объяснила, что должна непременно вернуться, чтобы отчитаться об удачной отправке высокой гостьи к месту назначения.

После этого эпизода между Элис и капитаном словно бы пробежала собака. Элис отвечала строгостью и даже высокомерием на все его откровенно насмешливые взгляды и слова и старательно вела себя соответственно одеянию: искусственно делала голос грубее и даже сыпала ругательствами, от которых у Изабель раз за разом падала челюсть.

Возле «Новой надежды» сестры остановились для прощания. Капитан, лукаво козырнув, тактично оставил девушек у трапа наедине, забрав с собой ровно половину гонорара, довольный как кот, налопавшийся свежепойманной рыбы.

– Ты уверена, что капитан Уитлок – надежный человек? – засомневалась Изабель, понаблюдав за неопрятно выглядевшими матросами, грузящими на бригантину бочки с водой, а также ящики с провиантом и оружейными ядрами.

Элис выглядела встревоженной и нервной, но пожала плечами.

– Это удача, что мы нашли хотя бы его. Остальные либо суеверны до дрожи, либо просто трусливы. Какие бы ожерелья ты им не посулила, женщина на борту для них – к беде. Да еще отправляющаяся в столь опасное место, куда и так-то не сунется ни один здравомыслящий человек. Рисковать они не станут. Идеально было бы дождаться капитана Линча – я ему доверяю, – но тебе ведь нужно назавтра дать ответ отцу, и у тебя нет времени его подождать. Не волнуйся – Уитлок вернет тебя, если хочет получить вторую часть щедрой оплаты, – с этими словами Элис уверенно забрала из рук сестры мешок с другой половиной драгоценностей и спрятала в своих шароварах.

– Ты все продумала, спасибо тебе, – улыбнулась Изабель.

– Ты только вернись домой живой, молю, – обняла Элис сестру. – Отец с ума сойдет, когда узнает о твоем безрассудном исчезновении. Ему моего самоуправства хватает с головой.

– Ты же не скажешь, куда я на самом деле отправилась?

– Конечно, нет, – заговорщицки усмехнулась Элис. – Буду нема, как рыба, – провела она пальцем по губам и подтолкнула Изабель к трапу.

Горизонт уже светлел, когда «Новая надежда» отплыла под покровом предрассветных сумерек. Стоя на опустевшем пирсе, Элис до последнего махала сестре рукой, искренне беспокоясь за нее, но от всей души желая утешиться этим путешествием и вернуться готовой к вступлению во взрослую жизнь. Поэтому раздавшийся из-за спины голос заставил девушку подпрыгнуть на месте.

– Я думал, что в мое отсутствие ты угомонишься и порадуешь папочку, кхе-кхе, – смехом закашлялся капитан Лиам Линч, когда девушка слишком резко развернулась, с трудом удержавшись на ногах. – А ты опять обрядилась в мужские тряпки и шляешься ночами по порту. К тому же с пиратами разговоры ведешь, по слухам, которые мне уже успели донести, хотя я на берегу и получаса не пробыл.

– Что? – поперхнулась Элис. – Лиам, если это шутка, мне она не нравится.

– Девочка, я подобен пиратским анекдотам, но пока еще не слеп и не глух, – перешел на отеческий тон капитан Линч – бородатый и усатый мужчина лет пятидесяти с сединой в темных, почти черных волосах, добродушным, не лишенным мудрости взглядом и ироничной улыбкой, – и сначала один из нищих за золотую монету шепнул мне о твоих беседах с капитаном «Новой надежды», а потом и сам я успел увидеть паруса Уитлока на горизонте. Зачем тебе понадобился этот молодой морской черт? Слышал, он из благородных, да и отлично изображает из себя приличного моряка. Вот только поговаривают также, что он не прочь поднять черный флаг, когда такой шаг сулит хорошую добычу.

Ладони Элис мгновенно заледенели от предчувствия беды. Старый морской волк, Лиам Линч знал каждую рыбину в здешних водах. И если он назвал Уитлока пиратом – так оно и было. Она только что своими руками отправила сестру на погибель!

– На его корабле Изабель, – выдохнула девушка, указав рукой в море. – Мы договорились, что он отвезет её на Проклятый остров и вернется обратно за второй частью награды.

– Тысячу дьяволов ему в паруса, – выругался капитан. – И ты отдала сестру ему? Нет, похоже, я в тебе ошибся. Ума – как у любой бабы. Быстрее, пойдем, пока команда еще не напоминает бочки с ромом. Если поднимем паруса в течение часа, сможем нагнать его к полудню, – он схватил за руку Элис, направляясь к центру портового квартала. – А пока объясни, как вас угораздило в это влипнуть. Может, конечно, Уитлок слово сдержит, но что-то я сомневаюсь, что он упустит случай подзаработать гораздо больше предложенной вами награды.

– Я тебе рассказывала про парня, поклявшегося нашему отцу, что разбогатеет и женится на сестре, – с трудом переводя дыхание на бегу, выполнила приказ девушка. – Изабель поехала за ним, уверенная, что он застрял на Проклятом острове. Собирается или найти его, или попрощаться с ним, чтобы смириться с замужеством. Тебя не было, остальных здешних капитанов просить бесполезно. Шивон указала на Уитлока, как единственного из чужаков, да к тому же смелого.

– И Шивон тебя услала к Уитлоку? – замедлил ход старик и обернулся. – Полно, ты меня разыгрываешь, греметь мне вечность якорями. Она отличается от остальной бабьей своры, я был в том всегда уверен.

– Нет, – раздраженно ответила Элис. – Она просто мне сказала, что он не из Форкстона.

Ответом послужил раздраженный рык, а затем грохот распахнутой двери. Расспросы Лиам прекратил: они добрались до трактира матушки Шивон, где любила проводить время его команда. Следовало поторопиться со сборами, времени на разговоры и пустые переживания не осталось.

***

Им повезло: моряки уже отметили удачное окончание плавания, но до состояния «нестояния» напиться не успели. Авторитет старого Линча был непререкаем: надо – значит, надо. Пока собрали всех, загрузили воду и провиант и отплыли, солнце успело показаться над горизонтом. Ветер был попутным, и порт «Святой Марк» покинул быстро, сразу же взяв курс на Проклятый остров.

– Ты думаешь, Уитлок все-таки отправился туда? – с ясно слышимым сомнением спросила Элис, наблюдая, как прокладывает курс её учитель по карте, разложенной на столе в его каюте. – Ты же почти уверен, что он нарушит договоренность.

– Элис, откинь эмоции и включи голову, – хмуро бросил капитан. – Сама по себе девчонка Уитлоку без надобности. Его золото интересует, всегда только золото. Любой пират хочет одного: разбогатеть. Разжиться чем-то посолиднее вашего мешочка с побрякушками. Возможно, он и выполнит ваш договор – чем морской черт не шутит, - капитан Линч скептически пошевелил седеющими усами. – Вряд ли он потребует выкуп с вашего отца – этот ушлый прохиндей старается не связываться с властями. А вот что я точно знаю, так это то, что ему, как и многим другим, мечтается заграбастать золото Проклятого острова. И благодаря вашей неосмотрительности он получил возможность его прибрать. Конечно, это если дело выгорит…

– Но… Остров... Это же всего лишь моряцкие байки, ловушка для таких наивных глупцов, как тот мальчишка, что влюблен в мою сестру! – в девичьем голосе прозвучала ощутимая злость. – А ты говоришь, что этот… – Элис проглотила нехорошее ругательство и рубанула рукой по воздуху, – далеко не дурак. Он не станет размениваться на чепуху.

Девушка подскочила на ноги и, обогнув стол, подошла к окну: её терзала вина из-за попавшей в беду сестры. Элис своими руками отдала её Уитлоку, не разузнав все должным образом, поторопившись. Стоило обождать до утра, и проблемы бы не возникло! Вина порождала приступы бессильной злости. Элис отдавала себе отчет: уплыви Уитлок куда угодно в другом направлении, и они никогда не найдут Изабель. Страшно было даже представить в таком случае дальнейшую судьбу сестры – молодой наивной девицы в руках пирата.

– Легенду знают многие, – покачал головой Лиам, хмуро наблюдая за метаниями любимой ученицы. – И большинство в неё верит. Да и нет ни одной морской байки, за которой бы не скрывалась хотя бы тень истины. Я тебе не раз о том говорил.

– Расскажи об острове, – потребовала девушка. – Ты точно знаешь побольше моего.

Сама Элис слышала только передаваемые из уст в уста сказочные сплетни о несметных сокровищах, которые охраняет сама смерть. Любой, кто пытался разбогатеть и высаживался на остров, погибал в ужасных мучениях. Остальные в страхе бежали. Лишь некоторые вернулись живыми. Тронувшиеся умом, они несли всякий бред.

– Ладно, – согласился капитан, откладывая секстант в сторону и сворачивая в трубку карту. – Сейчас отдам старому Джону распоряжения и поведаю, что знаю. А ты сядь пока и постарайся успокоиться. Твоя истерика делу не поможет. Я хочу видеть не дочку губернатора, нервную девицу, а мою главную помощницу, поняла?

Дождавшись покорного кивка, мужчина покинул каюту, и с верхней палубы донесся его громогласный голос, наводящий порядок и буквально ветром выдувающий остатки хмеля из голов матросов. Топот ног в результате обрел упорядоченность, а судно ощутимо прибавило ходу.

Невероятным усилием Элис вернулась в кресло. Хотелось самой ставить паруса, лишь бы не сидеть без дела, но сейчас Лиам точно не выпустит её наружу, и она прекрасно осознавала его правоту: выказанная слабость грозила потерей годами зарабатываемого авторитета, что было крайне нежелательно.

– Так вот, – начал капитан, через несколько минут устраиваясь напротив ученицы и набивая трубку, – дело такое. Как ты знаешь, Проклятый остров находится в паре сотен миль от Форкстона, но вдалеке от обычных путей следования кораблей с Кубы на Ямайку, что уже портит ему репутацию: большинство подобных мест стало прибежищем пиратов. Но с этим островком история куда более темная, и ни один моряк в здравом уме не проложит там курс без важного дела уж много лет. По слухам, раньше там была гавань с удобной стоянкой, укрытой от чужих глаз и ветра, с чистой пресной водой, которую использовали пираты, но потом кто-то прогневал дьявола, недра горные вскрылись и на острове поселилось чудище из преисподней. Все награбленное добро досталось ему. Поначалу находились смельчаки, пытавшиеся отнять золото, вот только больше их никто не видел, а останками их кораблей усеяны скалы в бухте. Да и скалы эти, поговаривают, появились из ниоткуда – поднялись из глубины, точно зубы неведомого каменного зверя, нещадно дырявя днища пытающихся зайти туда кораблей.

– И что, теперь там никто не бывает из-за этих сказок? – недоверчиво подняла брови Элис. – Может, там просто по-прежнему пиратский порт? А небылицы выдуманы, чтобы отпугивать посторонних?

– Да если бы, – усмехнулся Лиам. – Пираты сами не прочь вернуть потерянные сокровища, но жить хотят больше. Старая индианка с Ямайки, про чью мудрость слышали многие, лет пятьдесят назад предсказала, что ни один мужчина не сможет победить хозяина Проклятого острова.

– Звучит так, словно это сможет сделать женщина, – скептически усмехнулась Элис.

– Ну да, – хмыкнул капитан. – Старая Оэнэта предрекла, что лишь чистая помыслами и телом, белокожая красивая девушка, и обязательно благородных кровей, сможет снять проклятие с острова, прогнав чудовище в ад, где ему место. Правда, пока нужная не отыскалась. Девиц туда возили, как ты понимаешь, да все пока без толку. То ли те были недостаточно белокожи, то ли не настолько красивы, то ли уже не невинны. А смельчаки пропадали с девицами вместе.

– Чушь! – возмутилась Элис, вспыхнув до корней волос. – Может, это способ женщин пиратам доставлять?

– Вот упрямица, – расхохотался Лиам, даже трубку выпустил изо рта. – Как бы там ни было, многие верят и в то, что там золота немало скрыто, и в слова Оэнэты. И я точно знаю, что в это верит Уитлок, – оборвал смех капитан. Светлые глаза утратили смешинку, и девушка поняла: пришло время серьезного разговора. – Слышал своими ушами: он буквально бредит золотом Проклятого острова. Поэтому вероятность, что он направился туда и никуда больше, весьма велика: теперь у него есть все для попытки. Не знаю уж, насколько успешной, но, вероятно, единственной.

– Дьявол его забери, – прошипела Элис, сжимая ручки кресла.

– Это возможно, – пожал плечами Лиам. – Но в компании с твоей сестрой, что тебя не устроит. Поэтому слушай внимательно. Мы подойдем к острову на закате, с противоположной стороны от гавани. Остров гористый, берег неровный, укрыться от глаз есть где. Отправлю разведку. По их возвращении решим, что делать дальше. Ты остаешься на корабле, и это не обсуждается. Понятно? Бросаться в бой с пиратами, рискуя людьми и судном и не имея достаточной уверенности в злонамеренности Уитлока, я не буду: спасая свою жизнь, все дерутся отчаянно, да и не пойман – не вор. Пока мы не знаем, что задумал Уитлок: вдруг он сдержит слово, и выставим мы себя тогда полными идиотами, да еще и людей потеряем. Проверим, понаблюдаем, примем решение. И без глупостей мне! Хватит уже.

Закусив губу, девушка послушно кивнула наставнику, скрывая нетерпение. Если «Новая Надежда» обнаружится неподалёку от Проклятого острова, а на нем найдется Изабель, сестру надо будет забрать как можно скорее, пока Уитлок действительно не отправил девушку на корм мифическому чудовищу. С другой стороны, совсем недавно Элис уже поторопилась, и именно её спешка привела ко всей этой ситуации, так что второй раз глупить совершенно не хотелось: слишком высоки ставки. И учитель, описывая ситуацию, был прав со всех сторон.

– Я понимаю, тебе сложно сидеть сложа руки, – смягчился капитан. – Но места здесь опасные. Рисковать тобой я не желаю. Любые серьезные действия мы сможем осуществить только на рассвете, по темноте слишком велик риск напороться на скалы и уйти на корм рыбам. Что утешает – Уитлок в том же положении.

***

Капитана Линча не зря прозвали старым морским волком. За годы плаваний в окрестных водах он изучил Карибское море лучше, чем иные знают родную мелководную бухту. Как и повадки его обитателей, разумных и не очень.

«Новая Надежда», как и было предсказано им, обнаружилась на якоре в сотне кабельтовых от берега, на входе в небольшую внутреннюю гавань острова. Незаметно подойдя с подветренной стороны, скалистой и неприступной, когда солнце почти утонуло в бирюзовых водах, Лиам приказал бросить якорь и спустил шлюпку, на которой двое моряков под покровом стремительно опускающихся сумерек отправились на разведку.

Шлюпка быстро скрылась среди каменных зубцов, торчащих из воды, остальной команде оставалось лишь ждать, со страхом поглядывая в сторону темнеющего берега. Сколь бы храбрыми ни были матросы «Святого Марка», высаживаться на сушу желания не возникало ни у кого, тем более ночью. Даже стоянка возле острова вызывала большие опасения, но тут уж ничего не попишешь – девчонка попала в беду, и капитан вызвался ее спасти. Оставалось надеяться, что и пираты в темное время суток на берег выйти не решатся.

Элис, наконец-то отпущенная Лиамом из каюты, нервно мерила шагами длину правого борта, временами замирая и вглядываясь в стремительно покрывающиеся сумраком очертания черных скалистых утесов, вздымающихся к небу и не покрытых никакой растительностью, словно даже деревья не приживались здесь, и это мрачное место было абсолютно мертво. Ожидание было томительным.

Вернулись разведчики перед самой полуночью, и их сведения оказались неутешительными. Вход в бухту некогда был достаточно широк, открывая вид на далекий песчаный берег, обросшие джунглями скалы и причал, ведущий к шумному пиратскому поселению. С тех пор множество кораблей, рискнувших зайти сюда ради золота, усеяли дно, превратив его в кладбище мёртвых кораблей – смертельную ловушку для любых крупных судов. Тут и там торчали из воды их разломанные штормами обломки, не позволяя никакому кораблю проникнуть в гавань даже днем. Лишь на лодке можно было безопасно высадиться на берег.

Уитлок бросил якорь ровно посередине и перекрыл своей посудиной единственный узкий фарватер между острыми коварными рифами, по всем признакам опасаясь не только чудовища на острове, от которого надеялся, в случае опасности, быстро скрыться, но и соперников в борьбе за господство на море. А это значило, что появление любого судна в зоне видимости пират мог воспринять как угрозу. Не зная местных вод, в ночи подплыть шансов у куда более крупного и неповоротливого «Святого Марка» было значительно меньше, чем пойти ко дну.

Даже попробуй они незаметно подобраться на лодчонке, чтобы выкрасть девицу, не поднимая шума и избежав прямого столкновения, ничего не вышло бы – чтобы не напороться на камни или не продырявить днище, придется подсвечивать путь фонарем, и лодка окажется видна пиратам как на ладони. Это была бы верная гибель.

На данный момент никаких признаков высадки разведчики не углядели, то есть можно было утверждать, что Изабель пока на корабле, в качестве пассажирки или пленницы. В том, что она жива, сомневаться не приходилось.

– Значит, подойдем утром, – решил Линч, взглядом пронзительных синих глаз заставляя Элис проглотить возражения. – Выбросим белый флаг, дабы Уитлок не принял наше появление за нападение, и попробуем с ним по-хорошему договориться. Может сработать. Всем спать, кроме вахтенного.

Под строгим взглядом учителя Элис отправилась в каюту, но заснуть, конечно же, не получилось. Проворочавшись с боку на бок часа три, не в силах откинуть мысли о сестре, она оделась, тщательно готовясь к предстоящему дню.

На сей раз в маскараде не было надобности, поэтому наряд девушки подчеркивал особенности фигуры, будучи при этом максимально удобным. Понимая, что шляпа может слететь в любой момент, Элис тщательно заплела длинные волосы в косу, а потом заколола: не хотелось быть пойманной противником за кудри в самый неудачный момент, если дело дойдет до драки. На пояс она прикрепила пару острых ножей в кожаных чехлах, а также любимую шпагу: владению холодным оружием Элис училась с детства и достигла в том немалых успехов. Пистолет также нашел пристанище на перевязи.

Еще раз тщательно осмотрев себя, она покинула уют каюты. Ночь властвовала над морем, но на востоке тоненькая полоска света уже предвещала скорую зарю. Увидеть величественное зрелище во всей красе мешала мрачная громада острова, чьи очертания в неверном предрассветном сумраке казались куда более зловещими, чем накануне. Ветер, вечером дувший с севера, стих, и английский флаг на грот-мачте безжизненно повис, даже вода о борт ударялась практически бесшумно.

– Не спится?

Хриплый голос капитана заставил Элис подпрыгнуть на месте. Она настолько задумалась, всматриваясь в постепенно тающую темноту, что не услышала ни скрипа палубных досок под ногами учителя, ни его дыхания, и даже не уловила извечного табачного дыма, которым Линч пропитался с головы до пят.

– Мы справимся, – на плечо легла тяжелая теплая рука. – Миром или войной, но сестру твою вызволим. Ребятам не особо по нраву нахождение в здешних водах – моряки люди суеверные, – но тебя они приняли, несмотря на то, что девчонка. А своих мы в обиду не даем.

– Я знаю, и благодарна, – вздохнула Элис. – Но волноваться не перестану. Я... наверное, глупа с твоей точки зрения, но в людях всегда разбиралась неплохо. Я не видела кровожадности в Уитлоке. И подлости тоже.

– Неужто покорила улыбка? – хмыкнул Лиам, с улыбкой наблюдая, как вспыхнула ученица до корней волос. – Не сердись. Я уже говорил тебе: он не простой человек, и на обычных морских разбойников похож мало. Одно говорит против: охоч он до золота. Но и это, сдается мне, не без причины.

– Мы скоро отплываем? – Элис решила сменить тему: слишком странные ощущения будили в ней воспоминания о медоволосом пирате.

– Ребята отправятся по земле, как только чуть развиднеется, – кивнул капитан и указал на высокий скалистый мыс, массивно нависающий над узким входом в бухту. – Оттуда им будет видней, что на бережку творится. Посудина Уитлока обзор на дальний берег закрыла – можем и упустить, а с высоты разведчикам хорошо будет видать всю бухту. Они подадут нам знак, коли что не так. Через пару часов все решится. Либо миром... либо нет. Люди Уитлока, скорее всего, высадятся на дальний пляж, так что при попутном ветре мы сумеем подойти достаточно близко, чтобы избежать пушечной пальбы: на этом острове и врага оставлять не хочется, а пары выстрелов хватит, чтобы не только его посадить на рифы, но и нас.

Рядом громко плюхнула вода – это разведчики, двое неохотно вызвавшихся добровольцев-смельчаков, уже приготовились и спустили шлюпку. Закусив губу, девушка вцепилась в ванты побелевшими пальцами: буквально полчаса, и можно будет действовать, а не стоять и ждать неизвестно чего, а пока она была вынуждена наблюдать, как плотные сумерки поглотили матросов. Некоторое время был слышен слабый плеск весел, но потом сомкнулась полная тишина.

Судьба разведчиков, как и всех на борту, могла стать незавидной из-за любой случайной неосторожности. У всех, кто не коснулся сегодня проклятой земли, было больше шансов пережить эту ночь, нежели у тех двоих, кто рискнул ступить на нее. Пробудят ли разведчики облюбовавшее остров чудовище, воспетое в легендах, или сумеют украдкой пробраться мимо него и не потревожить – история на данный момент умалчивала.

Минуло мучительных сорок минут, когда с грот-мачты раздался крик:

– Черный флаг, капитан, черный флаг!
– Разрази гром этого Уитлока, – выругался сквозь зубы Лиам. – Поднять паруса, снимаемся с места. Всем готовиться к бою!

Палуба корабля мгновенно стала похожа на муравейник, но под строгим взглядом капитана Линча движение ни на миг не теряло упорядоченности. «Святой Марк» был большим кораблем, размерами существенно превосходил «Новую Надежду», потому передвижение в опасных водах Проклятого острова требовало высочайшего мастерства всей команды от капитана до юнги, который носился быстрее ветра, передавая приказы Лиама. Двое самых глазастых матросов свесились на канатах с носа корабля и корректировали курс, криками сообщая о возможных обломках под водой. Ветер был не на их стороне, потому часть матросов поспешно спустилась в трюм, дабы помочь маневрированию с помощью весел.

Лишь когда они обогнули утес, Элис поняла гениальный замысел капитана и получила ответ на мучавший её вопрос о выборе пути. Если с места их стоянки весь остров казался неприступным, то другой его берег сильно отличался по рельефу: южная оконечность оказалась более пологой, чем северная, вздымающаяся высокими мрачными скалами. Естественное укрытие позволило «Святому Марку» незамеченным пройти половину пути до пиратского корабля, по дороге подхватив на борт гребущих наперерез разведчиков.

– Команды у Уитлока – человек тридцать, не больше, – запыхавшись, излагал один из них, Генри. – «Новая Надежда» стоит на якоре, перегораживая единственный безопасный проход в бухту: справа и слева от нее обломки судов и скалы, к тому же поднялась большая волна, чуть собьешься – размажет о камень да потопит. «Святой Марк» не сможет войти в гавань, если пираты решат там укрыться. Даже в лодках сегодня опасно передвигаться. На рассвете матросы Уитлока спустили на воду три шлюпки, половина головорезов отправилась на берег. Вместе с девицей, – Генри сморщил нос и, клянясь, что говорит чистую правду, перекрестился, – да простит меня Бог, руки у ней были связаны за спиной, и она явно не желала подчиняться. Не иначе как недоброе дело задумал насчет неё пират.

Элис, внимательно слушавшая матроса, зажмурилась и чуть не закричала от отчаяния: они опоздали!

– Спокойно, девочка, – шикнул на нее Лиам. – Держи себя в руках. Мы заставим их сменить планы. Завидев нас, Уитлок вынужден будет вернуться на бригантину – если не хочет её потерять. Сейчас на нашей стороне одни преимущества: мы в открытых водах и можем легко менять курс, а они застряли в узком небезопасном проливе. Если удастся подойти ближе и взять их на абордаж до того, как они зарядят пушки, дело может закончиться минимальным кровопролитием, и с Изабель ничего плохого не случится. У пиратов теперь нет времени на твою сестру.

Повинуясь командам капитана, судно обогнуло выдающийся мыс – последнее скрывающее «Святого Марка» препятствие. Корабль оказался в прямой видимости от неприятеля, и крики, а потом и выстрел пушки дали понять: их заметили. Элис смогла разглядеть в подзорную трубу, как с далёкого песчаного берега к бригантине отплыли две шлюпки из трёх, но понять, кто в них, не получалось. Разве что в высоком человеке на носу одной она почти узнала Уитлока: подобной статью мало кто обладал из моряков.

Сближение вышло стремительным. Позиция, которую занимала «Новая Надежда», была неудачной: удрать бригантине без большей части экипажа и капитана уже не удалось бы, вступить в бой в узком фарватере – невозможно, а отстреливаться – достаточно опасно, потому как стоило судну чуть сдвинуться с места, свидание с острыми рифами и судьба многих погибших здесь кораблей были бы ему гарантированы.

Если это видела Элис, то капитан Линч тем более. На борту «Святого Марка» матросы готовились к рукопашной. Команда «На абордаж!» вот-вот готова была прозвучать, что девушку устраивало. Она не желала капитану Уитлоку смерти от ядра или шального выстрела издалека. Эта цель принадлежала ей. Она собиралась заставить его выполнить слово капитана: вернуть Изабель в целости и сохранности.

Капитан Линч дал первый предупредительный залп – чуть-чуть не долетевшее до борта «Новой надежды» ядро подняло фонтан воды и заставило бригантину закачаться в проливе. Пираты ответили незамедлительно, но промахнулись, не рассчитав скорости «Святого Марка», и ядра упали далеко за ним.

– Дьявол его подери, его пушки гораздо лучше моих! – досадовал Линч, с уважением разглядывая некрупное, но хорошо оснащенное пиратское судно в подзорную трубу. Всего несколько матросов «Новой надежды» справлялись с ядрами и прицелами куда проворней двадцати лучших пушкарей «Святого Марка», и это без капитана на борту, который на шлюпке только-только преодолел половину пути до любимого корабля.

Шутки кончились. Добром договориться не получилось: сдаваться пираты не собирались. Капитан Линч коротко назвал новые координаты и дал приказ на второй залп – на этот раз боевой и из всех орудий. Разумеется, он не мог дырявить борта вражеского корабля, ведь на нем уже могла находиться Изабель в одной из кают. Но добрую половину грот-мачты «Новой Надежды» ядро снесло, другие слизнули шлюпки с кормы вместе с деревянными перилами. Ответ не задержался, но в цель благодаря маневровому переходу «Святого Марка» на другой галс снова не попал, хотя пролетел угрожающе близко, заставив нос корабля тяжело преодолеть вздыбленную волну.

Суда еще не соприкоснулись бортами, когда самые рьяные из матросов капитана Линча, вмиг превратившись из мирных созданий в опасных морских головорезов, ринулись на палубу противника, паля из пистолетов и размахивая холодным оружием. Клинки скрестились с яростным звоном, несколько матросов от ударов противников перелетели через борт, некоторые рухнули на палубу, подкошенные пулями. Не находя себе места, Элис следила за боем издалека, пальцами вцепившись в борт корабля. Она не хотела отсиживаться в стороне, когда ее сестра в опасности, и другие за неё погибают. Это было не в её характере.

Крик боли мужчины, чей голос был ей хорошо знаком, заставил Элис вскочить ногами на борт и молниеносно схватиться за эфес шпаги. В безумной тревоге она наблюдала, как капитан Линч пал на одно колено, защищаясь левой рукой – правая повисла плетью, из плеча текла кровь. Еще два пирата спешили помочь своему с другой части палубы, и Элис больше не могла позволить себе промедления. Прицелившись, она постаралась достать противника из пистолета, однако расстояние было слишком большим. Тогда она подхватила один из освободившихся канатов и вмиг перелетела на борт «Новой Надежды», выхватывая шпагу на ходу. Несколько удачных взмахов – и вместе с капитаном Линчем они отбили атаку нападавших.

– Негоже девчонке марать нежные руки кровью, – проворчал поднявшийся на ноги спасенный капитан после того, как выплеснул целую тираду, состоящую из грязных ругательств, посвященных дерзости и безрассудству некоторых неосторожных девиц, не слушающих старших.

– Не могла же я просто стоять и смотреть, как тебя убивают, – фыркнула девушка, отражая чей-то удар сверху и вставая с Линчем спина к спине, чтобы защищать тылы друг друга. В сутолоке пистолет оказался бесполезен – слишком велик шанс подбить своих, – поэтому приходилось полагаться только на верную сталь клинка.

– Тогда дерись, девочка! – выкрикнул капитан, мощно отбрасывая двух пиратов, кинувшихся с фланга. – Не зевай! – пресек он также попытку нападения на Элис, сбив с ног бросившегося на нее кока с огромным тесаком в толстой руке.

Сражение разнесло их на разные стороны палубы. Шел бой, и, несмотря на численное превосходство нападавших, солдаты Уитлока защищались изо всех сил. Тут и там падали матросы, сраженные клинком – кто раненый, а кто и насмерть убитый. На их место вставали новые. Время от времени звучали редкие выстрелы: перезаряжать оружие было некогда. Брань, крики боли и ярости сотрясали воздух, палуба покраснела от крови, но пиратов как будто бы меньше не становилось, настолько отчаянно они дрались.

Элис не интересовали простые матросы – ей нужен был капитан. Тот, кто нарушил слово, задумал зло насчет её сестры и, судя по отсутствию одной из шлюпок, бросил её на Проклятом острове одну. Берег был далеко, но на узкой полоске пляжа людей заметно не было, что внушало немалый страх за судьбу Изабель. Дувший с берега ветер приносил странные запахи: гари и словно бы дикого зверя, внушающие оторопь тем, кто их чувствовал. Бригантина подпрыгивала на пляшущих острых волнах, поднявшихся по всей бухте, словно под ней происходило сильное землетрясение. Или Элис это только казалось в разгар сражения, потому что вокруг творился полнейший кавардак.

То и дело ей приходилось отбивать чьи-то выпады, перепрыгивать тела и уворачиваться от толчков. В поисках Уитлока она взобралась на корму, вглядываясь в каждое лицо. Она готова была ввязаться в схватку с тощим беззубым юнгой, наметившим ее в легкие жертвы, когда внезапно воздух прорезал рёв спящего в скалах древнего вулкана, конус которого затрясся и выплюнул несколько крупных камней. Низкий утробный гул, прокатившийся от горизонта до горизонта, заставил палубу упруго задрожать и прервал бой, на мгновение превратив бравых моряков в испуганных щенков, озирающихся по сторонам в ожидании увидеть выбравшееся из недр чудовище, прежде чем они вернулись к прежнему приятному занятию – убивать друг друга.

– Вот ты, птичка, и попалась, – вдруг раздался над ухом Элис знакомый голос – Уитлок, воспользовавшись всеобщей растерянностью, сумел незаметно подобраться к ней. Его низкий бархатный голос, содержащий и ярость, и страсть, вызвал мурашки по всему телу Элис – она надеялась, что от негодования.

Девушка попыталась развернуться и дать отпор, но не тут-то было: мертвой хваткой пират схватил её запястья и свёл их за спиной, заставив с возгласом возмущения выронить шпагу и не позволив выхватить из-за пояса кинжал.

– Привела по мою душу Линча, да? Думаю, сейчас его планы поменяются, – хмыкнул Уитлок, развернув Элис лицом к дерущимся и резко толкнув к краю кормы, с которого их хорошо было видно обеим командам. – Эй, Лиам, дружище, если не хочешь, чтобы я убил эту красавицу, отзови людей. Хватит крови, всем сложить оружие!

– Подлец и клятвопреступник, – зашипела Элис, змеей пытаясь вырваться из рук пирата. – Ты обещал вернуть сестру, а отправил её на смерть!

– Ну что ты, дорогуша, – прямо ей в шею выдохнул Уитлок, как будто точно знал, что это собьет с неё спесь и сделает слабее. – Она достаточно привлекательна и невинна, чтобы снять проклятье с острова, а самой остаться в живых. Или ты так низко ценишь сестру? Ну а сам я думал разжиться под шумок золотишком, не без этого.

Бой стих. По знаку Линча, кинувшего сострадательный взгляд на Элис, матросы отступили, хоть и продолжали направлять на противников острия шпаг.

– Ты достоин лишь пойти на корм рыбам, – Элис попыталась пнуть Уитлока каблучком по стопе, одновременно задумывая добраться до оружия на поясе. – Можешь только подкрадываться исподтишка, а не сражаться в открытом бою.

– А ты хочешь со мной сразиться? – Широкую улыбку капитана девушка ощутила затылком – на нём все волоски поднялись дыбом. – Вообще-то с женщинами я не дерусь, предпочитаю иначе проводить с ними время...

Его команда над шуткой загоготола, приведя Элис в бешенство.

– Трус, – зло выкрикнула она, и смех тут же умолк. Не было хуже оскорбления для мужчины, чем назвать его трусом. В пиратской же среде это вообще считалось смертельной обидой, смываемой только кровью. На это дерзкая Элис и рассчитывала.

– Ладно, – мрачно сообщил Уитлок, с такой силой прижав девушку спиной к своей груди, что ей стоило большого труда вытерпеть откровенное унижение, за которое она рассчитывала вскоре сполна расплатиться, – я доставлю тебе это удовольствие. Слышишь, Лиам? Твоя девчонка хочет опробовать меня в бою! Я принимаю вызов!

– Побойся бога, Уитлок, она – всего лишь наговорившая лишнего неразумная девица! – вступился за Элис капитан под осуждающее бормотание согласных с ним матросов.

– Будь по-твоему, я её не убью, – согласился пират, раздвинув губы в сладкой ухмылке, – лишь слегка поцарапаю ее смазливое личико.

– От меня пощады не жди, – тут же безрассудно поклялась Элис.

Единым слитным движением Уитлок отпустил её и оттолкнул, от чего девушка по скользкой палубе отлетела на несколько шагов, по пути изящно подхватив свою шпагу. Матросы Уитлока угодливо загоготали, капитан Линч цветисто выругался: слова прозвучали, и теперь все оказалось в руках Элис. В такие дуэли никто никогда не вмешивался, если не хотел навлечь на себя бесчестье, даже пираты соблюдали это правило, нередко решая исход сражения не общей свалкой, а единственным поединком.

– Ну что, леди, начнем? – в одной руке Уитлока тоже блеснула шпага, а другой он выхватил из ножен удививший Элис длинный кинжал: такие было привычно видеть у придворных франтов, но никак не у пирата. Уитлок, похоже, был не чужд самолюбованию.

– Меньше болтай, – выдохнула Элис, поднимаясь на ноги и направляя шпагу на медоволосого красавчика. Следуя примеру, тоже выхватила второй клинок.

– Джаспер, ты аккуратнее, у девицы, похоже, зубы стальные! – раздался выкрик из толпы зрителей, в которых превратились теперь матросы обоих кораблей, позабыв о вражде. – Как бы не обломала тебе что.

– Я буду беречься, обещаю, – картинно раскланялся Уитлок.

Не теряя времени на болтовню, Элис поклонилась, и в следующий момент сталь скрестившихся клинков запела.

С первых секунд боя девушка поняла: более серьезного соперника у неё пока не случалось. Даже не переставая зубоскалить, Уитлок напоминал человека, внявшего прозвучавшему совету и крайне бережно охранявшего собственную шкуру, потому тщательно оборонявшегося. Его защита была идеальна, а вот в нападение он упорно не переходил.

Элис старательно берегла силы. Она была намного ниже ростом, но привыкла к такой разнице, а вот Уитлок, похоже, нет, и в этом девушка видела чуть ли не единственный шанс.

Они передвигались по палубе как два хищника, доказывающих превосходство одного над другим, дерущихся за территорию. Сталь звенела, зрители освобождали дорогу, не желая стать жертвой случайного выпада. Всех вокруг увлекла эта странная дуэль между бывалым бойцом и неожиданно умелой в фехтовании девушкой, не уступающей мужчине ни в чем, и, забыв о недавнем сражении, они наблюдали за поединком: подначивали, хлопали, кричали, улюлюкали и отпускали сальные шуточки.

Понимая, что в выносливости соперничать с Уитлоком она не сможет, но категорически не желая проигрывать, Элис решилась на хитрость. Передвигаясь по палубе, она притворилась, что поскользнулась на мокрых досках, и начала прихрамывать. Уитлок не преминул заметить этот момент и несколько ослабил хватку, продолжая легкомысленно переговариваться со своими матросами, наслаждаясь затянувшимся боем с дамой. Он, как кот, балующийся с мышью, был слишком самонадеян, и эта его самоуверенность была единственной картой, которую Элис могла разыграть.

Чувствуя успех, девушка незаметно приближалась к намеченной удобной позиции. Она понимала: Уитлок попадется на обман только один раз. Внимательный взгляд капитана Линча подтвердил эту мысль: отлично зная ученицу, он разгадал маневр и теперь напряженно ждал развязки.

Второй попытки не понадобилось. Расслабившийся медоволосый пират, решивший, что победа у него уже в кармане, да и не принимавший, по большому счету, девчонку всерьез, пропустил стремительный переход из вялой обороны к атаке и оказался прижат к двери собственной же каюты. Кинжал Элис застыл у его горла, а шпага уткнулась ему в живот. Раскинув руки в стороны, Уитлок замер в позе распятого на вертеле цыпленка, не понимая, где же он так прогадал, и ожидая неминуемой боли от вошедшего в плоть одного или другого клинка. Молниеносным движением ноги девушка выбила из руки противника кинжал, поражая мужчину недюжинной для хрупкой амазонки силой. И, хотя шпага осталась у него в руках, было ясно: любое движение будет чистой воды самоубийством.

– Дорогуша, я бы предпочел все-таки иные сражения, – скабрезно ухмыльнулся Уитлок, осознав, что по какой-то причине соперница все же не спешит его дырявить. В его глазах Элис отчетливо прочитала удивление, досаду и весомую долю уважения. – И дверь для этого ты выбрала правильную. Но я, правда, никогда не думал, что дочь губернатора способна так владеть холодным оружием!

– Победа моя, – процедила Элис сквозь зубы, нажимая на рукоять шпаги, отчего пирату пришлось втянуть живот как можно ближе к позвоночнику, чтобы не быть насквозь проткнутым.

– Красивой женщине проиграть – честь, пусть и смертельно опасная, – ухмыльнулся он, вытягивая шею в попытке уберечься от ранения острым лезвием кинжала. Кожа на лице Элис вспыхнула – то ли издёвки пирата достигли цели и увеличили ее гнев, то ли ей все же польстил его комплимент. – Чего ты хочешь?

Раз передумала убивать – значит, у нее есть на капитана «Новой надежды» какие-то планы.

– Ты выполнишь свое обещание, лжец, – махнула она подбородком в сторону острова. – Оправишься туда и сделаешь все, чтобы вернуть Изабель целой и невредимой. Даже отдашь за это свою жизнь – которую я только что тебе подарила. Я пойду с тобой и прослежу, чтоб не сбежал!

– Думаешь, твоя сестра недостаточно хороша для снятия проклятия, а ты подойдешь? – скривился противник, неспособный перестать подначивать опасную девицу даже с клинком у горла, так сильно она задела его за живое. Он скосил на нож глаза. – Красавица, убери кинжал, я признал же, что сдался! – В подтверждение Уитлок потряс разведенными в стороны руками и разжал пальцы на рукояти шпаги, готовый бросить ее на палубу по первому же требованию.

Его матросы оживлённо переговаривались между собой, обсуждая презабавнейшее поражение капитана. Не пройдёт и нескольких дней, как случай обрастёт невиданными подробностями и сплетнями, превознося имя Элис и рождая множество небылиц, очень далёких от истины.

– Твоему слову верить... – проворчала Элис, но все-таки отвела лезвие, на всякий случай оставив на месте шпагу. – Мы сейчас грузимся в шлюпку и плывем спасать Изабель.

– Надеюсь, наше общение на этом не закончится, – рукой ощупал мужчина горло, размазывая струйку крови из длинной царапины, оставшейся аккурат напротив артерии. В красноречивом заинтересованном взгляде, брошенном на девушку, пылал огонь негаснущей страсти. – Хочется мне убедиться, что ты бешеная не только в бою.

***

Время тянулось бесконечно. Нащупывая неровную дорогу дрожащей ногой, а руками защищаясь от возможного удара, в полной и непроглядной темноте Изабель брела навстречу своей судьбе. Никто ее уже не подталкивал вперед, угрожая в противном случае вздёрнуть на рее, но она, повинуясь непонятному зову души, продолжала двигаться, пробираясь в сердце логова зверя.

Тысячу раз за это путешествие она пожалела о своей опрометчивости, мечтая вернуться в теплую постель на чистые простыни, надеть лучшее платье и вдохнуть запах садовых роз вместо ароматов рома и рыбы, которые насквозь пропитали пиратский корабль. И только вера в любовь помогала ей держаться плана. Изумрудные глаза на загорелом и обветренном лице юного решительного моряка, мастерски управляющегося с любыми парусами лучше иного капитана, смотрели на нее из прошлого, словно бы внушая через разделяющее их расстояние, что он все еще жив. Изабель не знала, откуда в ней сидит такая уверенность, но с каждым шагом по страшной и неизведанной темноте оказывалась ближе к разгадке.

Беспросветная пещера совершила резкий поворот, лишив Изабель опоры в виде влажной стены, и девушка, неловко споткнувшись обо что-то, упала на колени. Камешки и палочки брызнули во все стороны, запах гнили отчетливо ударил в нос, как будто огромный зверь, живущий в самой дальней части подземного мира, глубоко вздохнул, едва не проснувшись от громкого звука.

«Как я докатилась до такого? – раз за разом задавала Изабель себе вопрос. – Почему вместо того чтобы танцевать на балу с властным брюнетом или милым блондином, желающими на мне жениться, я рыдаю во тьме, ободрав колени в кровь и застывая от ужаса»?

«Потому что ты влюблена», – отвечало сердце, и образ прекрасного бронзоволосого юноши, прогуливающегося с ней по саду, за сильную руку которого она держалась, возникал в сознании, придавая мужества.

Изабель поднялась. Ей нужно было идти. Не для того чтобы, как велел Уитлок, отвлечь чудовище, позволив пиратам забрать золото, пока оно будет пожирать невинную девушку. Но для того чтобы своими глазами увидеть, как и где погиб Эдвард, лишь бы быть с ней. О том, что он мог выжить в этом ужасающем месте, где не водилось даже вездесущих летучих мышей, не шло уже и речи. Изабель лишь хотела взглянуть в глаза того, кто убил ее возлюбленного. Ей стоило бежать, не оглядываясь, пока зверь не очнулся от спячки, молить капитана Уитлока отказаться от кошмарного плана, но Изабель, словно птичка, загипнотизированная невидимой коброй, шла только вперед. Так смотрит зритель на казнь: знает, что должен отвернуться и покинуть площадь, но не может отвести глаз.

Впереди показался слабый просвет, и Изабель наощупь двинулась к нему, увязая в легких и звонких осколках, грудами усеивающих землю. Закрывая глаза, она в последний раз перебирала в памяти все чудесные мгновения, приведшие ее в конечном итоге сюда, к неминуемой смерти. Эдвард Мейсен был самым важным из них.

Юноша привлёк её внимание не сразу – дочке губернатора не пристало разглядывать снующих по палубе шхуны моряков. Юркий юнга торгового судна, на котором дочери с отцом частенько совершали вояж к соседним островам, был ничем не привлекательнее других – всего лишь молодой неопытный матрос, слушающийся старших по званию и терпящий их поддразнивающие шутки. Но так было только до тех пор, пока шхуна не попала в шторм.

Ветер налетел внезапно. Грозовая туча, появившаяся на горизонте, вовсе не казалась опасной, пока не нависла над головой. До сезона штормов еще было далековато – подходил к концу июль, – однако в здешних краях и простая гроза могла натворить немало дел. За несколько минут поднялись огромные волны и стали бросать судёнышко из стороны в сторону, смыли расставленные на палубе столы с завтраком, а заодно и согнали промокших насквозь Свонов ради безопасности в трюм.

– Опустить паруса! Лечь на левый галс! Развернуть корабль в сторону земли, сесть на весла! – выкрикивал распоряжения капитан, с трудом удерживающийся на палубе, сбиваемый с ног шквалистым ветром. – Дай бог, укроемся от непогоды в одном из заливов!

Вцепившись мокрыми и холодными пальцами в прутья решетки, игнорируя мольбы отца спуститься в нижнюю и безопасную часть раскачивающегося трюма, Изабель следила за разворачивающейся на палубе трагедией, уверенная в том, что сегодня все они утонут. Торговая шхуна «Ласточка», одна из многих, принадлежащих её отцу, не была приспособлена выдерживать такие шторма, как правило, ограничиваясь путешествиями в пределах архипелага.

– При всем уважении, капитан, – перед старым опытным моряком возник юнга, посмевший перечить, – если мы сделаем, как вы говорите, то на таких волнах напоремся на рифы при входе в залив, и до самой земли будем двигаться вместе с грозой. А нам нужно уйти от нее.

– И что же ты предлагаешь, щенок?!

Именно этот миг истины стал для Изабель ключевым. То, как капитан и юнга внезапно поменялись ролями: старый моряк на полусогнутых ногах, жалкий и хватающийся за обвивающий мачту канат, отплевывающийся от хлещущей по лицу воды – и юный решительный матрос, удерживающийся на палубе только с помощью собственной ловкости и хорошего равновесия.

– Я бы развернул корабль носом к волне и шел на стакселе против ветра. Так мы через пятнадцать минут вырвемся из грозового фронта на чистое небо.

Капитан бегло оглядел полупустую палубу с беспомощно жмущимися по углам матросами и кивнул.

– Действуй, сынок.

Изабель никогда не смогла бы забыть свое восхищение мужеством и силой юноши, в одиночку расправившимся с грозой. Пока капитан и другие матросы привязывали себя к реям, чтобы их не смыло за борт, юнга шустро добрался до носа шхуны, установил необходимый парус и развернул корабль, выглядя как юный греческий бог, чувствующий себя в разбушевавшейся морской стихии как рыба в воде. Он был единым целым с кораблем, максимально используя каждое его движение и обращая ураганные порывы ветра ему на пользу. Вскоре ветер и дождь стихли, небо посветлело, и Изабель поняла, что на этот раз она и ее семья будут жить.

За спасение семьи губернатор выдал капитану «Ласточки» солидную премию. Изабель смотрела, и её возмущение росло при виде удовлетворенного старого ловкача, принявшего деньги, будто спасение действительно было его заслугой. При этом тот самый юнга унизительно стоял в самом конце длинной вереницы матросов, словно он пустое место на этом корабле.

– Я все видела, – сказала она в тот же вечер отцу, – это не капитан спас шхуну, а тот мальчик, юнга.

– Девочка моя, вся команда слушается приказов капитана, – снисходительно молвил Чарльз, невозмутимо поедая обильный ужин, сидя за богато накрытым столом, за которым могли наесться досыта минимум человек десять. – Юнга сам ничего не решает.

– Но я видела… - бесполезно пыталась спорить Изабель. Что бы она ни говорила, Чарльз оставался при своём, и вскоре дочь губернатора осознала, что словами в этом мире справедливости не добиться.

– Почему ты терпишь такое к себе отношение? Почему не сменишь корабль на тот, где твои умения и знания по достоинству оценят? – спрашивала много позже Изабель, когда они с Эдвардом уже стали хорошими друзьями, находя в общении друг с другом много радости.

– Потому что это корабль моего отца, он был капитаном «Ласточки» еще до моего рождения, – поделился Эдвард, пока они медленно гуляли по саду, среди благоухающих белых и красных роз. – Когда мне было шесть и мать умерла от скоротечной лихорадки, отец взял меня на борт и воспитывал по традициям мореходства. В основном, я был предоставлен самому себе. Наверняка, я тысячу раз мог упасть за борт, будучи таким маленьким, но я оказался прирожденным моряком, ловким, устойчивым и быстрым, впитывал знания словно морская губка. К двенадцати я превзошел в морском деле своего отца, так он сказал, – заявил Эдвард с гордостью и сожалением. – К несчастью, мое обучение было прервано после его смерти от рук пиратов. Меня могли определить на берег, но я предпочел остаться. «Ласточка» – это мой дом, Изабель. Да, конечно, я бы очень хотел когда-нибудь стать ее капитаном, но новые матросы ничего не знают обо мне, да и никогда не позволят какому-то выскочке занять теплое место, на которое метят сами. Все, что мне светит, пока я молод – это участь простого матроса, одного из многих. Для меня есть только одна надежда – на время. С годами я докажу, что чего-то стою, и может быть тогда твой отец или кто-то еще заметит мои способности и выделит мне корабль… когда я стану выглядеть посолиднее, годам к сорока.

Изабель уж и не помнила, было ей пятнадцать или шестнадцать лет, когда она впервые почувствовала то самое притяжение, именуемое первой любовью. Редкие встречи на шхуне во время путешествий с отцом, да еще часы, проведенные с юношей в саду, в ожидании писем от Чарльза, которые Эдвард должен был доставить на борт, привели к закономерному результату: молодые люди гуляли, беседовали, узнавали друг друга все ближе и лучше и в какой-то момент поняли, что их робкая детская дружба переросла в нечто большее.

Изабель нравился острый ум, скрывающийся за кажущейся простотой обычного моряка: когда был жив, отец-капитан дал сыну прекрасное образование. Матросское окружение не вытравило из парня и приличного воспитания, - быть может, именно поэтому его и выбирали посыльным в дом губернатора.

Нелёгкая судьба Эдварда всегда вызывала сопереживание Изабель. К семнадцати годам он мог стать помощником капитана, будь его отец жив, а то и получить собственный корабль в распоряжение при удачном стечении обстоятельств. А вместо этого всего лишь дослужился от юнги до матроса. Торговые суда – не то место, где можно проявить себя в бою и заработать чин. Отсутствие денег и властных друзей также не способствовало продвижению.

Изабель хорошо помнила их самый первый поцелуй и то, как сильно после этого все переменилось. Ей было почти семнадцать, и она только мечтала о любви, имея о ней представление из прочитанных романов. Он был постарше, но тоже юн: девятнадцать – самое время, чтоб умопомрачительно влюбиться и признаться в чувствах даме сердца. Они были одни – шли длинной вереницей ступенек, спускающихся к побережью вдоль живописной скалы. Это был не первая такая их прогулка, состоящая из занимательных бесед, догонялок босыми ногами по песку и бросания ракушек в волны. Чистые и невинные отношения двух добрых друзей.

В этот раз Эдвард нервничал и был непривычно хмур. Изабель не могла рассмешить его историями из своей беспечной жизни, он ничего не рассказывал о себе, молчал половину дороги, о чем-то серьезно думая. Наконец, девушка не выдержала.

– Что-то случилось, Эдвард?

Остановившись на две ступеньки ниже, парень пристально посмотрел на неё. Лёгкий вечерний бриз трепал его волосы, оранжевые лучи закатного солнца плясали в бронзовых прядях и на загорелой коже. Никогда прежде Эдвард не казался девушке столь прекрасным, как в этот момент.

– Я женюсь на тебе, – наконец, выпалил он. С вызовом, как будто ожидал обязательного отказа. Со злостью, потому что знал, что его социальное положение намного ниже, чем у Изабель, и добиться ее руки будет непросто, если не сказать, невозможно.

Щеки девушки вспыхнули, как под жарким полуденным солнцем, хотя секунду назад вечер казался ей прохладным. Ноги стали причудливо ватными, а сердце хаотично заколотилось в груди. Изабель не понимала, что с ней творится: её пронзал страх, но в то же время хотелось расправить руки и закружиться от счастья.

Эдвард поднялся на ступеньку выше и оказался слишком близко. Раньше это было в порядке вещей, но теперь… Волнение Изабель вышло из-под контроля, ей стало трудно дышать.

– Что скажешь? – решительно потребовал Эдвард ответа, взглядом нежно лаская её черты. Его рука поднялась – пальцы убрали прядь девичьих волос за ухо, и кожа в месте прикосновения загорелась, как от огня.

– Папа нам не позволит, – пробормотала Изабель.

Она видела, как потрясенно распахнулись изумрудные глаза Эдварда. Уголки его красиво очерченных губ слегка приподнялись.

– Ты не сказала «нет», – заметил он осторожно.

– Не сказала, – тихо признала девушка, не в силах отвести или опустить глаз, хотя приличия давно были нарушены.

Эдвард нежно взял ее лицо в ладони, погладил маленькие аккуратные ушки и лебединую шею, учащенно дыша от волнения. Его глаза пылали чувством, для которого не требовалось слов. Наконец, он решительно привлек девушку к себе и прижался к ее губам – в первом, нетребовательном и сладком поцелуе. В тот приятный миг из девочки-подружки Изабель превратилась в возлюбленную девушку.

Это не был единственный раз. Поцелуи со временем становились откровеннее. Веселые детские прогулки превратились в романтичные свидания с признаниями и построением несбыточных планов. Влюбленные позволяли себе мечтать, стараясь не думать о том, что будут делать, когда Чарльз им откажет. Они наслаждались украдкой, встречались вдали от родительских глаз, пользуясь отпущенным временем… и доверием Чарльза.

Наконец, спустя несколько месяцев, Эдвард выполнил обещание: накопил достаточно денег на новый – приличный – костюм, и пришел просить руки дочери губернатора. Из всех возможных претендентов бедный матрос стал для Чарльза самым нежеланным…

Изабель болезненно переживала последующие за этим события: отец сделал все, чтобы Эдвард в их доме никогда больше не появлялся, и скорее занялся поиском для дочери достойного мужа. Влюбленные встретились только несколько раз – в условленном месте, куда девушке приходилось пробираться тайком, как преступнице. В одно из таких свиданий юноша и сообщил о единственном способе быстро разбогатеть, купить свой корабль, землю и дом и в новом качестве предстать женихом – найти сокровища Проклятого острова. Тогда Изабель еще не знала, насколько эта задумка самоубийственно опасна. Она не интересовалась легендами, бродящими среди моряков.

– Наш капитан часто прокладывает курс невдалеке от острова, – успокаивал Эдвард девушку, обеспокоенную судьбой возлюбленного. – Я прыгну за борт и доберусь до него вплавь – несколько миль проплыть для меня не проблема. Сказки о проклятии – обычная выдумка трусливых неучей, но даже если чудовище и существовало когда-то, то уже давным-давно умерло, иначе мы хоть раз видели бы его на берегу. Мне не нужно много – возьму золота столько, чтобы хватило обеспечить нам жизнь. Твой отец обещал, что если я окажусь богатым, он рассмотрит мою кандидатуру. На обратном пути меня подберет Джонсон, наш боцман. Не успеешь оглянуться, я уже буду тут, просить твоей руки снова!

Изабель улыбнулась, счастливо подставляя губы для любящего, все еще невинного поцелуя.

И вот теперь она сама оказалась здесь, в этом богом забытом месте, рискуя повторить судьбу любимого. Мрачное, холодное и дурно пахнущее логово монстра – вот к чему привела их запретная любовь. Но, оглядываясь назад, Изабель понимала, что вновь поступила бы так же, окажись перед тем же выбором. Её чувства были самыми что ни на есть настоящими. Ни с кем другим, кроме Эдварда, она уже не сможет быть счастливой. А значит, судьба у неё с ним едина.

Свет становился все сильней: Изабель уже могла разглядеть, по чему ступают ее ноги, и увиденное заставило волосы зашевелиться на голове. Но это оказалось ничем по сравнению с картиной, открывшейся девичьему взору, когда она взобралась на груду осколков. Пред ней распростерлась огромная пещера с конусовидным выходом на поверхность, – по-видимому, это был древний вулкан. Солнечный свет проникал внутрь, озаряя бескрайние груды костей, способные привести в ужас кого угодно, не только хрупкую девушку.

Изабель ахнула и прикрыла ладонями рот, чтобы не закричать. Теперь-то она точно поверила в существование чудовища, сомнения отпали. Без сил опуститься на землю ей не позволило лишь понимание, на чем ей придется сидеть. Осознание, что среди тысяч и тысяч человеческих скелетов нашел смерть и ее суженый, давило тяжким грузом на вздрагивающие девичьи плечи.

Где-то справа еле слышно звякнула сталь – в сдавливающей уши тишине любой звук был подобен пушечному выстрелу. Солнце едва проникало туда, в темную и низкую часть пещеры, отличающуюся цветом. Вместо серых и белых человеческих останков что-то ярко поблескивало там синим, зеленым, красным и золотым – особенно золотым. Присмотревшись, Изабель поняла, что это и есть те самые сокровища. Воспетые в страшных легендах, они на самом деле существовали. Сложенные огромной грудой до потолка, поражали воображение.

Снова звякнула сталь, и Изабель присела, невольно прячась от опасности. Толстый, покрытый влажными наростами сталагнат, служивший естественной опорой для свода пещеры, стал укрытием, из-за которого девушка смогла разглядеть небольшое движение. К ее удивлению, это оказался человек. Худой и черномазый, в рваных ошметках одежды, он лежал возле золота, беспомощный и лишенный от истощения сил. Его голова с трудом приподнялась, покачиваясь от слабости, и снова упала, издав тот самый стальной звук, когда мужчина вяло перекатился на спину. Куда-то в темноту от его шеи тянулась толстая и ржавая цепь.

Изабель была не из тех, кто остается в стороне, если кто-то страдает. У неё была взята с собой фляга воды и немного еды. Чудовища не было видно, и девушка быстро засеменила по осыпающимся и ломающимся костям к несчастному, а когда добралась, ее ждало самое сильное на сегодняшний день потрясение. В грязном худом мужчине, рабски содержащимся на цепи, почти невозможно было узнать Эдварда Мейсена, юного красивого матроса, исчезнувшего год назад. Бронзовые волосы скомкались и посерели от налипшей на них глинистой пыли, некогда загорелая кожа стала практически белой. Щеки ввалились от длительного голода, но все же это был он.

– Эдвард, – выдохнула шокированная Изабель, падая рядом с возлюбленным и приподнимая его голову к себе на колени. Он едва-едва приоткрыл глаза, не узнав зовущего. Слезы, текущие по девичьим щекам, оросили лицо мужчины, и он потянулся к ним, хватая ртом драгоценные влажные капли.

– Сейчас, сейчас, – пробормотала девушка, торопливо вытащив флягу и зубами открыв ее, после чего вдоволь дала молодому человеку напиться. Он буквально ожил, делая большие неаккуратные глотки, отчего половина воды пролилась мимо, замочив лицо и сковавший шею ржавый ошейник, под которым Изабель в ужасе разглядела кровоточащие шрамы и рубцы.

– Что оно с тобой сделало, – бормотала девушка невнятно сквозь всхлипывания, гладя любимого по грязным свалявшимся волосам. А затем, когда он отбросил флягу и приник к ее животу лицом, вцепившись в ее талию сильными, как стальные крючья, пальцами, и жадно втягивая запах, добавила: – Но я все же так рада, что ты жив. Найдем что-нибудь тяжелое, и я освобожу тебя…

В какой-то момент Эдвард пришел в сознание. Внезапно замер, слушая волшебный женский голос бездыханно. А затем осмысленно посмотрел на Изабель. На его изможденном лице потрясение сменилось невыразимым ужасом.

– Что ты здесь делаешь?! – в безумии прокричал он, пытаясь оттолкнуть девушку от себя. – Уходи, уходи отсюда!

– Я пришла сюда за тобой, – заспорила Изабель, удивленная неласковым приемом. – Ты обещал вернуться!

Вырвавшись из отчаянных девичьих объятий, юноша отполз, дико вращая глазами и испуганно оглядываясь по сторонам, отчего Изабель тоже непроизвольно съежилась, ожидая в любой момент появления монстра. Эдвард бросил обезумевший взор на груду золотых украшений, к которой прижался спиной, и уставился на Изабель, задыхаясь от ужаса.

– Ничего не трогай здесь, – с отчаяньем взмолился он, сжимая в пальцах сыплющиеся из-под пальцев драгоценности. – Даже не думай о них, заклинаю!

– Что?.. – растерянно переспросила Изабель, не веря своим глазам и ушам. Она покачала головой, негодуя. – Эдвард, я отдала все свои ожерелья до последнего ради того, чтобы оказаться здесь. Неужели ты думаешь, что меня волнуют сейчас все эти побрякушки?!

– Нет? – недоверчиво переспросил юноша и замер, прислушиваясь к чему-то. И, спустя секунду переведя дыхание, сам себе ответил уверенно: – Нет.

На несколько мгновений повисла тяжелая, как камень, тишина. Изабель смотрела, как медленно исчезает безумие из любимых изумрудных глаз, как ужас и ярость сменяются облегчением и некоторым подобием успокоения. Как побелевшие от усилия пальцы разжимаются, избавляясь от застрявших между ними золотых украшений. Эдвард тоже неотрывно смотрел на нее, лаская полным отчаянья, боли и надежды взглядом.

– Боже, это, и правда, ты, – молвил он, наконец, легонько наклонив голову, отчего цепь слегка зазвенела, не давая забыть Изабель, что ее любимый – прикованный узник. – Ты здесь…

– Я здесь, – отвечала она, рискнув приблизиться, несмотря на предостережение, и взяла юношу за худые, сухие, шершавые пальцы, заглядывая в его глаза – только в его глаза. Весь мир перестал существовать, для нее только Эдвард имел значение, только его чудом сохранившаяся жизнь. – И я никуда не уйду без тебя. Мы вместе выберемся отсюда. Ты вернешься домой.

– Прости, – жалко выдавил он, устало покачивая головой, и вдруг в отчаянном порыве схватил лицо Изабель и привлек к себе в болезненном поцелуе, таком пылком и жадном, который бывает только в последний раз. Она чувствовала на языке соль его слез и железистый привкус крови из трещин на его иссушенных губах.

– Ты сказал, что чудовище давно умерло, – упрекнула едва пришедшая в себя девушка, обняв возлюбленного за талию и положив голову на его исхудавшую грудь. Ей было совершенно наплевать, грязен ли он и насколько дурно пахнет; все, о чем она могла думать, это только о том, как спасти его.

– Так и было, – пробормотал юноша, гладя и гладя девушку по волосам, как будто никак не мог насытиться ее дурманящей близостью. – Но я ошибся, посчитав, что оно не может возродиться вновь. Это золото проклято, Изабель. Любой, кто прикоснется к нему, не сможет покинуть остров. Я слишком поздно понял это.

– Но что-то же ведь можно сделать? – воскликнула девушка, оглядываясь в поисках решения. Вокруг валялось так много острых и тяжелых камней, и Изабель быстро направилась к одному из них, игнорируя тихие бормотания Эдварда насчет неотвратимости.

– Ты даже не пытался? – сердито обвинила она, поднимая кусок сталактита над головой и с размаху опуская его на цепь, отчего та треснула и прогнулась.

– Я только и делал, что пытался, – с досадой вскричал Эдвард, отчаянным жестом умоляя Изабель успокоиться, но она вновь занесла камень над головой. – Не проходило и дня в моих бесполезных попытках освободиться. Я разбивал эту цепь тысячу раз, любимая, пока не обессилел без еды и воды. Бессчетные часы после этого я провел в мольбах, сознательно отказываясь от сокровищ в надежде, что гора отпустит меня с пустыми руками. Тщетно. Я проклят, Изабель. И это наказание нельзя отменить.

Удар за ударом наносила девушка камнем по цепи, но все появившиеся на стали царапины в мгновение исчезали, а полностью разомкнутое звено как по волшебству срослось вновь. Крича от горя и уже совсем не беспокоясь о том, что разбудит этим чудовище, Изабель пыталась снова и снова, пока не разодрала руки в кровь и не упала без сил на землю.

– Ну, тогда мы должны убить чудовище, – заявила она решительно, ища подходящее оружие, в большом количестве разбросанное среди костей – оставшееся от храбрецов, неоднократно пытавшихся сделать это. Вытащив тяжелый блестящий меч, еще не тронутый ржавчиной и коррозией, она поволокла его по земле, намереваясь защищать любимого ценой собственной жизни. Хотя не представляла даже, как поднимет это оружие, не то что будет им биться.

Эдвард наблюдал за ней с мукой обреченного на смерть. Он поднял на девушку больные глаза и с трудом привстал на слабых руках, таща за собой цепь, оставляющую на шее новые отметины. Тонкие струйки крови сочились из-под ошейника и пачкали и без того грязную кожу.

Он собирался что-то сказать, когда до них донесся далекий грохот сражения. Эдвард обернулся на звук и резко вскочил на ноги, по его телу и плечам прокатилась дрожь, единой волной передавшись земле, затрясшейся под ногами и заставляющей кости и драгоценности звенеть и подпрыгивать.

– Ты привела с собой кого-то еще, – с ужасом проговорил Эдвард внезапно окрепшим голосом, непохожим на собственный, грубым и низким.

– Конечно, я же приплыла на корабле, – кивнула Изабель, не понимая, почему раздаются крики и выстрелы, и что творится снаружи. Джаспер Уитлок собирался украдкой идти по пещере вслед за ней или дождаться ее возвращения на берегу, но не стрелять из пушек. Вполне вероятно, что кто-то еще из охотников за сокровищами очутился тут в это же самое время.

– Их помыслы не невинны, – с необъяснимой яростью прорычал узник, сжимая и разжимая кулаки, которые показались девушке удивительно могучими по сравнению с истощенным телом. Жилы на шее и груди Эдварда вздулись, когда Изабель бросилась к нему на помощь в попытке успокоить, ошейник внезапно стал тесен и, заскрежетав, раздвинулся.

– Что происходит? – опешив, девушка отступила на шаг, так и не посмев положить занесенную ладонь Эдварду на грудь, содрогающуюся от нечеловеческого рычания. Из мрачной темноты, с того места, где должно было находиться лицо юноши, горели два огненных глаза демона.

– Оно… возвращается, – прохрипел юноша, прилагая огромные усилия, чтобы просто говорить. Его спина изогнулась, вынудив упасть вперед, приземлившись на колени и руки; позвоночник растягивался, и бугристые, увеличивающиеся в размерах позвонки выталкивали вверх кожу. – Оно всегда возвращается… когда кто-то хочет… взять золото.

Издав звериный рык, Эдвард поднял лицо с искаженными, вытянувшимися вперед чертами и пылающими глазами монстра. Закричав от невыразимого страха, Изабель отшатнулась и упала на спину, споткнувшись. Руками и ногами отталкиваясь от сыплющихся костей, она отползала назад, пока ее руки не подогнулись от слабости.

– Оно не тронет тебя, – прорычал Эдвард с отчаянием, как будто пытался убедить в этом самого себя. Земля опять затряслась, когда руки и ноги его, выросшие вдвое, сломались костями назад, вырвав из горла юноши нечеловеческий болезненный крик. – Не трогай золото. Оно... убивает только... плохих.

«Бежать», – эта мысль парализовала Изабель, и она не могла сделать ни вздоха, ни движения. Только смотреть, как ее любимый человек превращается в чудовище, реагируя на звуки далекой битвы. Все на том корабле мечтали заполучить сокровища, которые охранял голодный мистический зверь в недрах горы, и не было ни единого шанса кому-то из них остаться в живых.

Монстр рос вверх и вширь, покрывался крупной зелёной чешуёй, звенящей под сводами пещеры и переливающейся на солнце всеми цветами радуги. Красивое человеческое лицо превратилось в огромную зубастую пасть, стальной ошейник лопнул и распался, даря свободу узнику, лопатки трансформировались в могучие кожистые крылья. Дракон издал громогласный рёв, от которого задрожали стены и посыпались во все стороны обломки камней. Удар хвоста разметал по пещере сокровища вместе с костями, от которых девушка едва успела укрыться за сталагмитом. Взбешённый зверь начал карабкаться по отвесной стене, а золото за его спиной само, по мановению волшебства, текло и собиралось обратно в кучу. Монеты и ожерелья, сапфиры, гранаты и алмазы – проклятые сокровища, из-за которых умерло и ещё умрет столько людей, сколько Изабель даже трудно себе было вообразить, несмотря на несметное количество гниющих вокруг костей. Сегодня к ним добавится целый корабль пиратов.

Несмотря на подлый поступок капитана Уитлока, Изабель не желала ему зла. Он не был груб с ней. В течение всего путешествия он был обходителен и вежлив, запрещал матросам выражаться при даме и не забывал травить интереснейшие байки из моряцкой жизни. За ужином он и раскрыл Изабель свой план по усмирению чудовища и овладению его богатствами.

Девушка была потрясена, но не восприняла слова капитана всерьёз, пока не оказалась в лодке со связанными за спиной руками. И, несмотря на это, Изабель не хотела видеть Уитлока и его добрую команду мертвой, а тем более, чтобы их убивал Эдвард, который мог и сам пострадать. Она успела заметить несколько давно затянувшихся шрамов на драконьей чешуе, каждый из которых мог в какой-то момент оказаться смертельным.

– Стой! – крикнула она, преисполнившись внезапного сострадания к несчастному юноше, вынужденному целый год просидеть в пещере с цепью на шее, и все ради того, чтобы обрести шанс быть с любимой. Да будь прокляты деньги и традиции, поставившие их на разную социальную ступень! Если бы Изабель могла отказаться от своего положения и состояния, чтобы быть с Эдвардом, также как и он отдал свою жизнь и свободу за возможность быть с ней, она бы это сделала! И еще могла сделать… могла прямо сейчас.

Выскочив из укрытия, девушка бесстрашно бросилась за драконом, уже почти добравшимся до отверстия в конусовидном своде.

– Эдвард, не надо! – Изабель ничего не оставалось, кроме как, пожертвовав жизнью, схватить зверя за хвост и потянуть изо всех своих слабых человеческих сил.

Чудовище с лёгкостью отбросило девушку прочь, лишь рыкнув недовольно и свирепо. Вскочив на ноги, Изабель обратилась к единственному средству, способному отвлечь дракона.

– Если ты уйдёшь, клянусь, я заберу твое золото! – закричала она сердито и протянула руку к сверкающей горе.

Дракон застыл. По его блестящей шкуре прокатилась дрожь, голова развернулась, оранжевые глаза угрожающе уставились на дерзкую девицу, посмевшую бросить вызов.

С трудом проглотив страх, Изабель ближе наклонилась к сокровищам, почти касаясь их пальцами, по которым тут же побежало волшебное тепло.

Дракон взревел и могуче спрыгнул вниз, пещера содрогнулась от удара лап. Раскрыв зубастую пасть, зверь зарычал, наступая на девушку и почти сбивая ее с ног потоком обжигающего дыхания. Переждав приступ гнева, Изабель мужественно шагнула вперёд и схватила страшную морду обеими руками, пристально заглядывая в оранжевые глаза. Так делал ее отец, чтобы усмирить непокорную лошадь. Но то было дикое животное – в драконе же, Изабель была в том уверена, жила и вторая, человеческая часть. Эдвард был где-то там, за острыми зубами и горящими жестокостью глазами. Красивый славный юноша находился внутри, за маской ужасного чудовища, в которое не хотел, но вынужден был превратиться – узник безжалостного проклятия, которое не заслужил. Любовь позволяла Изабель видеть истинное обличие перед собой.

– Послушай меня, тебе необязательно кого-либо убивать, – воззвала она к доброй стороне зверя, смаргивая невольные слезы и поглаживая чешуйчатую морду ладонями, пытаясь утешить его и успокоить. – Ты можешь остаться со мной. Я буду любить тебя, в кого бы ты ни превратился. Мне все равно, что у тебя отрастают зубы и хвост – я хочу быть с тобой. В болезни и здравии – так там, кажется, звучит… Ты сделал это ради меня, и кем была бы я, если б осудила тебя за это и не приняла твою жертву?

Дракон нежно рыкнул, а девушка все продолжала и продолжала говорить, чувствуя, какое воздействие оказывают ее мягкие слова: по телу зверя пробегала рябь, и с каждой волной дрожи он уменьшался в размерах, пока не возвратился полностью в облик человека. Тяжелая цепь волшебным образом приподнялась, и сталь вновь сомкнулась вокруг израненной шеи юноши. Мерцая, она звенела, как натянутая струна.

- Я буду жить здесь с тобой, – заплакала Изабель, прижимая голову ослабевшего после превращения Эдварда к себе. В ее безрассудной голове роились отчаянные планы: – Буду ловить рыбу с утеса и собирать коренья, выброшу из пещеры весь хлам и сооружу постель. Бог простит нас за то, что мы не женаты, да и кому теперь есть до этого дело, здесь никого нет, только мы с тобой! Ну хочешь, я заберу твое проклятье себе? – в отчаянии Изабель обернулась и схватила из сокровищницы первый попавшийся предмет, даже не взглянув на него. Ее слезинка упала и покатилась по щеке Эдварда, размазывая грязь. – Вот, смотри! – показала она любимому горсть переливающихся ожерелий. – Я разделяю эту участь с тобой. Я с тобой…

Эдвард вздохнул – его грудная клетка тяжело выгнулась и опала. Дрожащие веки приподнялись, открыв потухший усталый взгляд. Звенящая цепь замерцала волшебным сиянием, и вдруг с негромким хлопком исчезла, превратившись в медленно оседающую серебристую пыль. Сокровища, еще мгновение назад разбрасывающие миллиарды ярких золотистых искр, потухли, превратившись в груду обыкновенных человеческих побрякушек.

– Изабель? – Эдвард узнал ее. Приподнявшись на локтях, ощупал шею и удивленно оглянулся в поисках проклятой цепи. – Как ты это сделала?

– Не имею понятия, – прошептала не менее потрясенная Изабель. – Я забрала твое проклятье себе. Цепь должна была достаться мне, но она… она просто рассыпалась. – Девушка пожала плечами. – Почему – я не знаю.

– А я знаю, – голос Эдварда наполнился необычайной нежностью, растрескавшиеся сухие губы раздвинулись в обожающей улыбке. – Ты разрушила проклятие, Изабель. Ты взяла сокровище, но оно было тебе не нужно. Ты взяла его просто так, без умысла, и наложенное на него волшебство утратило силу. Теперь это просто золото. И теперь оно твое.

– Плевать я хотела на золото, – отбросила девушка в сторону никчемные безделушки, помогая ослабленному юноше встать. – Я пришла за тобой, и я верну тебя домой.

***

Форкстон гудел. Весь город обсуждал удивительную новость: губернатор выдает старшую дочь замуж. И не за кого-либо из молодых щеголей, а за сына погибшего капитана Мейсена, который еще недавно был слегка состоятельнее портовых крыс, сошедших на берег после удачного рейса!

Это притом, что губернатор Свон был известен и гордостью, и определенной прижимистостью. Не имея сыновей, надменный вельможа старательно искал мужа для старшей дочери, которой собирался передать все, кроме майората и наследства для младшей, поэтому подходил к вопросу крайне тщательно.

Правда, ходили сплетни о том, что Мейсен-младший не просто так пропадал столько времени где-то в морях и сумел разжиться золотишком, даже выкупил корабль своего отца и построил дом на одном из островов архипелага, тут же перейдя из разряда «нежеланных женихов» в «достойные». Неверные слухи даже упоминали сокровища Проклятого острова, но разумные люди в подобное не верили: герой нынешних разговоров не производил впечатления человека, способного справиться с чудовищем.

Зато на начищенном паркете губернаторского особняка рядом с Изабель он смотрелся великолепно, куда лучше, чем так и норовившие очаровать красавицу бездельники, которых последние пару лет зазывал в Форкстон губернатор. Высокий, стройный, с копной непокорных волос и решительным взглядом, в капитанском костюме с драгоценными запонками он ничуть не уступал в умении танцевать и вежливо излагать мысли иному лорду, что приводило в восхищение всех приглашенных на праздник дам. К тому же невеста была довольна своей участью, что замечал сразу же каждый видевший пару, а такое в сторону отметать не стоило.

Свадебная церемония состоялась днем в кафедральном соборе Форкстона, а вечером все окна губернаторского особняка, расположенного на высокой горе и видного из любой точки города, засветились яркими огнями: начался пышный бал.

Паркет блестел, хрусталь – сверкал, наряды не только дам, но и мужчин поражали богатством и разнообразием, слуги разносили вино и изысканные блюда. Музыка лилась по залам, выплескиваясь в жаркую южную ночь и улетая куда-то за горизонт, за море.

Юная невеста светилась счастьем, молодые не отрывали друг от друга истинно влюбленных взглядов, не замечали ничего и никого вокруг, полностью поглощенные своим новообретенным миром на двоих, в котором не было места посторонним.

На фоне разряженной веселящейся толпы младшая сестра героини праздника грустила. Девушка после пары танцев отклоняла все приглашения, всячески избегая общения и заставляя хмуриться губернатора. Внимательные гости замечали задумчивые взгляды, которые красавица кидала в сторону моря. Видел их и отец, потому не выпускал из виду строптивицу, ожидая подвоха и надеясь поскорее выдать замуж и её.

Элис, радуясь за сестру и помогая ей готовиться к свадьбе, действительно то и дело впадала в тоску: Джаспер так и не появился.

Три месяца назад, после завершения приключений на Проклятом острове, Уитлок с хитрющей улыбкой выразил желание закрыть свой долг, доставив девушек и Эдварда на своем корабле в Форкстон, и даже сумел убедить в своей честности старого Линча. По прибытии в порт пират лукаво отдал Изабель драгоценности, которые служили оплатой за путешествие, по-братски пожал руку Эдварду, с которым они не раз и не два вели по пути долгие дружественные беседы, а потом сильным жестом притянул к себе Элис, увлекая девушку в сторону от любопытных взглядов.

– Дорогуша, я не готов вот так просто с тобой расстаться навсегда, – тихо произнес он, проведя тыльной стороной ладони по нежной девичьей щеке. Элис с трудом удержалась, чтобы подобно кошке не потереться о руку Джаспера: этот мужчина все больше привлекал её, несмотря на внутреннее огромное сопротивление – он ведь был пиратом! – и, что хуже всего, знал о своей власти над ней. – Ты, я вижу, тоже. Поэтому мы обязательно встретимся. Постарайся не выскакивать скоропалительно замуж, это будет слишком опрометчивым решением.

– Скоропалительно – это как? – хлопнула глазами Элис, беря себя в руки и привычно ощетиниваясь ежом. Остроумие Джаспера Уитлока бесило ее, одновременно приводя в восхищение, в чем она ни за что не собиралась вслух признаваться.

– Не за три-четыре месяца, – хмыкнул Джаспер. – Поговаривают, что младшая дочь губернатора строптива, и он активно подыскивает жениха...

– Не дождется, – фыркнула девушка, не успев прикусить язык. Путешествие домой на бригантине Джаспера оказало на Элис сильное влияние, когда она узнала, что хитрый пират может быть не только вечно поддразнивающим наглецом, но и чертовски обаятельным и обходительным джентльменом, в которого оказалось сложно не влюбиться.

– И это меня устраивает, – расплылся в улыбке Уитлок. – Мы с тобой еще не все вопросы обсудили, а замужнюю даму похитить труднее, чем девицу, имеющую привычку ходить в мужском платье по порту. Поэтому дождись меня.

Он поднял двумя пальцами подбородок Элис, ловко поцеловал её в губы, а потом отступил на несколько шагов и низко поклонился:

– До скорой встречи, миледи!

Его голос до сих пор звучал в ушах Элис. Поначалу она думала, что забудет об Уитлоке очень быстро. Однако шли недели, но ничего не помогало. Ни подготовка к свадьбе Изабель, ни выходы с капитаном Линчем в море, ни конные прогулки – ничего. Она раз за разом вспоминала сине-зеленые глаза Джаспера, задумывалась, где его носят черти и ждала. Ждала, когда он выполнит очередное обещание и появится. Ох, словам пирата верить – только время зря терять…

– Вижу, вы по мне скучали, миледи, – знакомый голос, прозвучавший у самого уха, заставил девушку вздрогнуть всем телом. – И меня это радует, не скрою.

– Капитан?..

– Тс-с-с, – фразу закончить ей не позволили. – Лорд Хейл нынче, и только так. Пусть тайна моего другого имени останется между нами.

Элис развернулась. Перед ней действительно стоял Джаспер, но узнать его было совсем непросто. Вместо небрежного наряда пирата – одежда, сшитая из лучших тканей и по последней моде. Вместо небритости – гладкое лицо. Молодой человек выглядел так, словно находился не на одном из островов Карибского моря, а в Лондоне на приеме у королевы. Разве что парика не было на голове, вместо этого длинные волосы были по-прежнему собраны в низкий хвост, а цвета бурного моря глаза сверкали плутовством.

– Любуешься? – хмыкнул Уитлок, заметив оценивающий взгляд девушки. – Не люблю эти тряпки, но здесь иначе не появишься. Аккуратнее: на нас смотрит твой отец. Поэтому, миледи, приглашаю на танец.

Он протянул руку, не собираясь слушать возражений, и Элис безропотно опустила пальчики на его ладонь, позволяя увлечь себя в толпу танцующих, пока они не привлекли слишком много внимания. К счастью, танец не предполагал смены партнеров, и пара могла поговорить.

– Как?..

– Мой отец был мотом, неудержимым игроком, – тихо рассказал Уитлок. – Он проиграл все, что ему досталось от деда, и когда его не стало, – его застрелил один из партнеров по игре в карты в ходе громкой ссоры, – мне, старшему сыну, перешел только пустой дом. Его было невозможно продать, как и земли, они составляли майорат. Но папочка продал все остальное: картины, мебель, драгоценности матушки. И тогда я поклялся, что найду средства, чтобы моя сестра смогла достойно выйти замуж. И, как ты знаешь, нашел.

– Но суд, преследование пиратов...

– Дорогуша, я грабил только испанцев, – рассмеялся Джаспер. – Каперское свидетельство Его Величества, немного осторожности... И удачная встреча с тобой, твоей чудесной сестрой и ее расколдованным чудовищем поставили точку в моем предприятии.

– Значит, главным результатом было добыть золото, которое тебе все-таки досталось, – слегка пожурила пирата Элис, не в силах простить его за авантюру с сестрой, которая имела большие шансы закончиться плачевно. Однако когда они с Джаспером и Лиамом – единственными, кто отважился отправиться в логово зверя – ворвались в пещеру, то застали там лишь двух счастливых влюбленных, вновь нашедших друг друга. Никаких монстров не наблюдалось, кроме, разве что, гор старых истлевших костей.

«Золото было проклято, – рассказывал позже спасенный юноша, в котором с трудом можно было узнать прежнего Эдварда. – Любой, кто прикасался к нему, сам превращался в зверя».

Как же Джаспер решился на это?

– Не то чтобы я горел желанием отобрать чужое, тем более добытое такой тяжкой ценой, – объяснился пират. – Я-то считал – на острове и правда живет чудище, но не предполагал, что это обычный человек.

– Как же ты мог отдать на растерзание зверю невинную девушку? – Элис вряд ли смогла бы забыть намеренье Джаспера, несмотря на его сбивающее с ног очарование. Пыталась не забыть, приказывая трепещущему сердечку быть осторожным.

– Виноват, – пожал плечами пират, одаривая девушку дьявольски соблазнительной улыбкой. – Был не прав. Но, кажется мне, вину свою в твоих глазах я немного искупил?..

Элис улыбнулась, с восторгом вспоминая дуэль на корабле и свое условие – сдержать слово и вернуть Изабель домой. Но, одно дело – сотрясать воздух громкими обещаниями, и совсем другое – набраться мужества в самом деле ступить на проклятую землю. Элис была готова на это ради спасения сестры. Капитан Линч не искал смерти, но не позволил бы любимой ученице в одиночку войти в пещеру. Но другие матросы… Никто из команды Линча и Уитлока не изъявил желания рисковать шкурой ради безвестной девицы. А Джаспер стал.

Элис была поражена отвагой пирата, ни на секунду не показавшего свой страх. Линч, сидевший на корме шлюпки, непрерывно крестился и причитал о чистом самоубийстве. Гребцы торопились, вжимали головы в плечи и оглядывались на приближающуюся громаду острова в первобытном ужасе. Джаспер же гордо стоял на носу лодки и всякий раз невозмутимо ухмылялся, стоило их с Элис взглядам случайно ли, или намеренно, пересечься.

Он первым вошел под своды пещеры и, не медля и не колеблясь, бросился вперед. И плата за подаренную ему Элис жизнь была ни причем. Да, он отдал девушку зверю, но твердо был намерен исправить ошибку. Он не позволял Элис вырываться вперед и прикрыл от камней, когда те начали осыпаться сверху.

Элис хотела его простить.

Джаспер старался заслужить ее прощение.

– Узнав истинную подноготную проклятия, я уже иначе смотрел на него. Рука б не поднялась ограбить тех, кто заслужил это золото своей кровью и жертвой. Да я б сам убил любого, кто посмел обидеть Изабель – после того, что она сделала, невозможно не испытывать к ней уважение. А эти чудаки, – расплылся в удивленной улыбке Уитлок, – просто оставили золото и ушли. Представляешь?

Элис, хихикнув, бросила быстрый взгляд в сторону влюбленной парочки, не замечающей никого вокруг. Да, она вполне представляла, что её сестра могла поступить именно так, учитывая, что Изабель даже не рассказала ей об этих подробностях, настолько мало обращала на них внимания, оказавшись рядом с Эдвардом.

– Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы уговорить Эдварда и его невесту вернуться за сокровищами, по праву принадлежавшими только им двоим. Ну, а они… оказались до крайности великодушны, решив поделиться еще и с другими, а золота… золота там хватило на всех, еще и осталось, – ухмыльнулся пират, покружив Элис под рукой и вновь притянув к себе. – Не такой уж я и злодей, как ты думала, птичка. Верно?

Элис улыбнулась в ответ, пытаясь не утонуть в смеющихся бирюзовых глазах.

– Так как же на самом деле тебя зовут? – полюбопытствовала она.

– Джаспер, лорд Хейл, – улыбнулся собеседник. – Уитлок – фамилия моей матери. Лорду не очень к лицу становиться капером. Даже я соблюдаю некоторые приличия. Иногда.

Элис засмеялась, заставив обернуться на неё окружающих: смеха младшей сестры давно никто не слышал. Среди многочисленных зрителей девушка увидела своего отца, слишком внимательно и строго следящего за младшей дочуркой и её холёным кавалером.

Джаспер, тоже заметивший недобрый взгляд губернатора, незаметно увлек Элис в самую дальнюю часть зала, изящно и непринужденно скрываясь за спинами танцующих пар.

– И что ты собираешься делать теперь? – Элис подняла на обаятельного пирата неожиданно застенчивый взгляд. – Как понимаю, твоя сестра счастливо вышла замуж?

– Пока нет, но она отлично проводит время при дворе под присмотром моей тетушки, – пожал плечами Джаспер. – Я не буду её неволить, теперь она вправе выбрать себе мужа по вкусу. Розали – красавица, а теперь – еще и богатая красавица. Поэтому не думаю, что она надолго останется одна.

– Ты собираешься вернуться в Англию? – ощущая, как сбилось дыхание, уточнила Элис.

– Если только с тобой, – прошептал Джаспер, наклоняясь к самому уху девушки, тем самым нарушая все мыслимые приличия. – Готова к побегу?

– Просто к побегу? – Глаза Элис сверкнули. Она бросила осторожный взор в сторону отца, который уже пробирался через танцующих гостей к сладкой, потерявшей совесть парочке, намереваясь развести их по разные стороны минимум до конца вечера. Озорно хихикнув, Элис толкнула Джаспера, давая понять, что им стоит передвигаться так, чтобы между их парой и губернатором всегда оказывался кто-то еще.

– Похитив девушку, я буду просто обязан на ней жениться, – засмеялся Уитлок. – Капитан Линч, думаю, не откажется выйти с нами в море и провести церемонию. А отцу твоему мы все объясним потом. Ручаюсь, я его вполне устрою в качестве зятя. Но это подождет. У нас с тобой впереди – обследование Проклятого острова – на предмет того, что тебе из оставшегося приглянется, – и еще одно местечко, где, по слухам, зарыты сокровища капитана Моргана. Корабль поведешь ты, он ждет в порту. Решайся. Все зависит только от твоего слова. Да или нет?

Свадьба на корабле, медовый месяц в море. Ни минуты скуки, постоянные остроумные пикировки, вместо приторных балов – палуба корабля, волны и капитанский штурвал. Не об этом ли она всегда мечтала?

Элис перехватила взгляд сестры – они с Эдвардом танцевали невдалеке: Изабель прижалась щекой к плечу мужа, а он, бережно обнимая молодую жену, слегка улыбался от счастья. Изабель сразу все поняла – ее взгляд был красноречивее слов. И это радовало. А с отцом они действительно успеют объясниться, и даже свадьбу сыграют еще раз, если это будет необходимо.

– Да, – с улыбкой ответила она, чувствуя, как тонет в глазах цвета моря, наполненных лукавством, самодовольством и неприкрытой нежностью.

Через несколько минут, хитроумно избегнув отцовского гнева, они улизнули на балкон, с которого спустились по плющу прямо в сад, счастливые в своем дерзком озорстве. Держась за руки, непокоренные и свободные, они помчались от особняка по узенькой тропке, ведущей в город, большинство благородных господ которого сейчас гуляли на свадьбе старшей губернаторской дочки и не могли встретиться им по дороге. Их целью был порт – место, в котором оба чувствовали себя как дома, и днем, и ночью. Их ждали новые приключения, без которых оба жить не желали.