Категория: Авторские работы. Сумеречная Сага

Бета: -
Жанр: детектив, отдельные персонажи («Сумерки» от лица Чарли)
Рейтинг: PG
Пейринг: Чарли (основной), Эдвард/Белла, Карлайл
Саммари: Чарли Свон смотрит на мёртвое тело своего друга и ему кажется, что нападение дикого зверя тут ни при чём, а Карлайл Каллен врёт.
Отношение к критике: положительное, принимается любая критика

---

Чарли Свон мрачно смотрел на мертвое тело своего друга Уиллона, не представляя, что скажет вечером Марте, его жене. Конечно, Уиллон не был образцовым мужем, выпивал да рыбачил, а по большей части слонялся без дела. Но он был хорошим человеком, законов не нарушал и искренне любил умницу-жену. И вот он лежит на дне своей лодки в неестественной позе с раскинутыми руками, запрокинув голову назад, с запекшейся кровью на подозрительных ранах.

– Есть предположение, что произошло? – спросил шериф у Джоунсона, первым прибывшего на место преступления. – Кто его нашел и когда?

– Лодку обнаружила местная шпана. Жгли костер на берегу, к которому ее прибило.

– То есть, эти раны уже были на нем, когда его нашли? – Чарли прищурился, наклонившись ближе, чтобы рассмотреть почти геометрически правильные круги на шее и запястьях. Вырванные куски мяса в трех местах, причем крови вокруг никакой нет. – Какой чудной зверь мог такие нанести?

– Может, бродячие собаки? – пожал Джоунсон плечами, продолжая заполнять полицейский отчёт.

– Скорее, это похоже на ритуальное убийство, – покачал Чарли головой, не капли не веря в натуральное происхождение подобных повреждений, и ещё сомневаясь, что можно умереть от таких небольших по размеру ран.

– Доктор Каллен уже едет, – поставил Джоунсон точку на бумаге и покинул ограждение, приподняв полицейскую ленточку над головой. – Жаль Уилла – такой смерти и врагу не пожелаешь.

– Точно, – поддакнул шериф Свон, с удивлением разглядывая на краю отверстия следы, похожие на отпечатки передних зубов – ровные, какие остаются на яблоке, откусанном человеком.

Он уже видел нечто похожее несколько дней назад, когда на заводе Гришем погиб охранник, но то был не его округ и ему не дали близко осмотреть тело. Его позвали туда лишь как опытного охотника, который подсказал бы, с чего начать поиски.

Теперь же Чарли собирался запросить полицейский отчет о происшествии на заводе Гришем, чтобы взглянуть на фотографии и сравнить оба случая.

Криминалисты в белых перчатках, ищущие отпечатки пальцев и другие улики, закончили, их место заняла опергруппа с фотографами, и Чарли, забрав отчёт у Джоунсона, внёс в него свои наблюдения, которые позже использует следствие.

Будучи ответственным, он ещё раз опросил перепуганных подростков, но те, увы, не видели и не слышали ничего подозрительного, занятые своей вечеринкой.

Настроенный серьезно, Чарли взял катер и потратил целый день, осматривая берега, надеясь обнаружить настоящее место кровавого преступления. Ему было очевидно, что в лодку тело перенесли уже мертвым, иначе на бортах и дне остались бы следы крови и сопротивления. К сожалению, вдоль реки ничего обнаружить не удалось.

Смотритель пристани ушёл оттуда раньше Уиллона, Марта сообщила лишь то, что ее муж вовремя не вернулся домой. Никаких следов обуви, никаких новых зацепок, даже никаких отпечатков – преступники, кем бы они ни были, сработали чисто, и дело с большой долей вероятности могло стать висяком.

Ближе к вечеру Чарли, сидя в полицейском участке, получил из морга заключение доктора Каллена об осмотре тела. Нахмурившись и все сильнее раздражаясь, он читал о якобы нападении дикого зверя, и его шестое чувство отчаянно исподволь твердило: что-то здесь не так.

Доктор Каллен считался компетентным врачом – именно поэтому полиция привлекала в подобных случаях именно его. Как же тогда получилось, что он не заметил в следах укуса отсутствия отпечатков клыков животного? Или он считает, что Уиллон умер от нападения пони?

Чарли, может, и не был специалистом в области патологоанатомии, но он был охотником со стажем и способен был отличить укусы травоядного и хищника. Уиллона покусал точно не лев, не медведь и не волк – они оставляют рваные раны. Тогда кто? Кто мог наставить круглых ровных укусов в столь странных местах? Дикий зверь не может быть таким аккуратным!

К ужину за Чарли приехала дочь, чтобы поддержать отца и забрать домой. Оба они были подавлены смертью старого друга семьи и потому всю дорогу молчали. Впрочем, тишина никогда не тяготила шерифа, он привык быть один.

Пока ужин разогревался, а Белла принимала душ, Чарли поднялся в ее комнату, чтобы добавить света в люстре – выполнить отцовский долг, что он должен был сделать давным-давно. Одной тусклой лампочки явно было недостаточно для комнаты, и в последнем разговоре Рене переживала за зрение дочери, привыкшей к яркому солнечному Финиксу. Помня дождливый климат Форкса, Рене взяла с бывшего мужа обещание, что он проследит за этим вопросом.

На столе Беллы работал компьютер, и когда Чарли положил лампочки рядом, подвинув мышку и переставив стул на середину комнаты, экран ожил, невольно притянув к себе внимание.

Чарли не собирался шпионить за дочерью – такое поведение было ему несвойственно, – но все его мысли сейчас были сосредоточены на странной смерти Уиллона, поэтому он с превеликим удивлением уставился на открывшуюся его взору картинку. На старой гравюре была изображена обнаженная женщина, лежащая на постели с распростёртыми руками и откинутой головой. Из ее ран на запястьях текла кровь, а над ней на корточках сидело отвратительное существо, присосавшись к белокожей шее.

В другое время Чарли не обратил бы на совпадение никакого внимания, однако сейчас, после сомнительного заключения доктора Каллена о нападении неизвестного зверя, не имеющего клыков, шериф цеплялся за любое объяснение, даже кажущееся невероятным.

Нахмурившись, он бегло просмотрел следующие изображения – почти на всех раны были идентичны, правда, вместо вырванных кусков мышц на них виднелись по две точки от клыков. В подавляющем большинстве укусы были оставлены только на шее, но и запястья регулярно оказывались повреждены.

Вампиры? Чарли недоверчиво покачал головой и устало вернулся к люстре, стараясь выбросить из головы увиденное, понимая, какой это абсурд.

На следующий день шериф отправился в больницу, чтобы лично переговорить с доктором Калленом и ещё раз самостоятельно осмотреть труп. Ему казалось, он упустил что-то важное.

Карлайла на работе не оказалось: вежливая медсестра на ресепшене сообщила, что в погожие дни доктор с семьёй всегда ходят в походы, выбираются на природу.

Спускаясь в морг, шериф не мог избавиться от навязчивой мысли о солнце, светящем в окна больницы, смертельном для... вампиров.

Конечно же, шериф не верил в существование сверхъестественных существ, но полицейский опыт упорно твердил ему: в происходящем слишком много совпадений для случайности. Уж не имеют ли отношение Каллены к этим ритуальным убийствам?

А почему бы и нет? Они приехали всего два года назад: странная семья с кучкой взрослых приемных детей. Жилье выбрали в глухом лесу, держатся обособленно. Все, кто с ними хоть раз встречался, отмечали внешнюю привлекательность, но никто не любил их, и дружеских привязанностей не возникало. Если кого-то и подозревать в преступлениях, так это воспитанных и приветливых новичков, имеющих тайны прошлого, которые они тщательно скрывают.

Много ли жители Форкса знают об этой семье? Где учился Карлайл, прежде чем стал хирургом в таком молодом возрасте? Почему, имея его квалификацию, он предпочел поселиться а крошечном городке, хотя мог себе позволить работу в престижной больнице столицы? Выглядело так, будто они от чего-то прячутся.

И теперь шериф пристально разглядывал тело Уиллона со следами подозрительно неестественных ран, в которых все ещё угадывались отпечатки человеческих зубов...

– Джоунсон, – позвонил он своему помощнику, – вызови из больницы Санта-Моника в Сиэтле патологоанатома – мне нужно независимое заключение стороннего врача. В частности, пусть узнают, было ли тело обескровлено до момента смерти.

– Все ещё думаете, что это ритуальное жертвоприношение, шериф Свон?

– И ещё одно – и это не просьба, а приказ: об этом никто пока не должен знать.



Три солнечных дня – и от Калленов ни слуху, ни духу. Раньше Чарли не обращал внимания на очевидные странности этой семьи, но теперь крайне заинтересовался, особенно после того как получил новое заключение из морга с подтверждением об отсутствии крови в теле. Так что версия с нападением животного полностью отпадала.

Оставалось только догадываться, почему Карлайл Каллен этого в отчёте не отразил? Чарли преследовало вполне обоснованное подозрение о причастности Калленов к убийствам. Или, по меньшей мере, можно было заявить, что Карлайл покрывал злодея.

Шериф Свон подготовил документы для привлечения Карлайла к ответственности, но не спешил официально давать им ход – у него не было доказательств, только подозрения. На одних подозрениях далеко не уедешь. В ночь нападения доктор Каллен находился на работе, а его дети заявят, что спали дома в своих постелях. Отпечатков пальцев на месте преступления не нашли, а значит, шерифу нечего было предъявить этой с виду замечательной семье.

Чарли вспомнил, как сразу после переезда из Финикса Белла расспрашивала его о Калленах – мол, люди болтают всякое, – и как отчаянно он защищал хорошую, воспитанную семью. И где его уверенность сейчас? Теперь шериф волновался, что его единственная дочь ходит в школу с некоторыми из них, учится в одном классе и может ненароком с кем-то подружиться. Видимо, у Беллы тоже сработала интуиция, раз она просила у отца совета, и Чарли теперь жалел, что убеждал дочь не обращать на злые языки внимания.

Накануне вечером за ужином шериф аккуратно попытался разузнать у дочери, какие слухи ходят по школе о новых учениках, но та отказалась рассказать подробности, отмахнувшись от разговора как от незначительного. Возможно, она даже немного разволновалась, – словно что-то скрывала, – но Чарли так и не удалось раскрутить ее на признания. А откровенно говорить о своих необычных подозрениях Чарли побоялся.

Пользуясь полицейскими связями, Чарли за прошедшие дни провел немалую работу, разузнав о Калленах как можно больше: откуда они переехали, есть ли какие-нибудь рекомендации из других школ и больниц. На первый взгляд все документы были в порядке, вот только на предыдущем месте жительства семья Карлайла просуществовала всего семь лет и уехала по непонятной причине. Где они проживали до этого, выяснить не удалось.

В официальных источниках значилось, что родились и выросли приемные дети в разных местах. Большинство указанных телефонов оказались нерабочими, не оставив возможности узнать, в каком детском приюте рос Эммет Каллен или как в семью попала Элис, хотя обычно такая информация была доступна, если детей на усыновление брали подростками, а не младенцами.

Мало-мальские сведения удалось прощупать только о Розали и Джаспере Хейл – близнецах, усыновленных четыре года назад в канадском приюте Святой Елены в маленьком городке Суон-Ривер в возрасте четырнадцати лет. И это был единственный номер, где взяли трубку.

– Здравствуйте, полицейское управление штата Вашингтон, шериф Свон. Могу я поговорить с кем-то, работающем в вашем заведении не меньше пяти лет?

Мелодичный женский голосок на том конце провода попросил подождать. Через три минуты трубку взяла солидная старая женщина, вежливо отвечающая на вопросы. Она выслушала шерифа и обещала поднять архив за прошлые года, чтобы найти усыновленных детей, подходящих под описание, но предупредила, что те могли при переезде сменить фамилии – таковое случалось часто.

Но не имена же.

На следующий день управляющая приютом сообщила сведения, которые уже ничуть не удивили Чарли: никакие Джаспер и Розали Хейл не значились в списках, и лица их по высланным фотографиям с водительских прав никто из старых работников не опознал.

Поблагодарив женщину за информацию, шериф положил трубку и вздохнул: и чем ему это поможет? Теперь он знает, что документы семьи Карлайла поддельные, но по-прежнему не имеет представления, почему. От чего бежали Каллены, что так тщательно замели следы о своем прошлом? И самое главное: как же их вывести на чистую воду?

Поддавшись эмоциям, шериф вообразил себе эдакую семейку Аддамсов, в которой паршивые дети развлекаются массовыми убийствами, а заботливый патологоанатом-отец скрывает все их злодеяния. Когда преступлений накопится достаточно, семья покупает свежие поддельные документы и переезжает в новое место, начиная с чистого листа. И все это они делают с ангельскими улыбками на лицах.

Ещё раз вздохнув, Чарли послал запрос во все полицейские управления на предмет смертей от похожих ран, чтобы понять масштаб проблемы и что с ней делать. А пока всё-таки решил навестить Карлайла, хотя бы чтобы просто посмотреть ему в глаза.

В это время дня больница кипела жизнью. По коридорам сновали медсестры и медленно передвигались пациенты, в холле дожидались приема новоприбывшие больные. У одного из них – Дина Уокера, ремонтника, подрабатывающего мелким строительством – все запястье было в крови, а лицо серое. Его жена сидела рядом с ним, помогая мужу прижимать к ране окровавленное полотенце.

При виде этой картины мысль о вампиризме снова показалась Чарли бредовой. Даже если представить, что такие чудовища могут существовать и Карлайл Каллен один из них, он не смог бы работать в больнице хирургом.

Но в то же время шериф не мог отбросить идею о крови из хранилища, которую Карлайл беспрепятственно бы забирал, работая здесь, и о солнечных днях, которые доктор пропустил все до единого.

Они встретились в морге, как и договорились.

– Чем ещё я могу помочь, шериф Свон? – приветливый медовый голос доктора, которого Чарли считал одним из лучших людей в этом городе – до этих пор – был полон доверия и готовности оказать содействие. Шерифу пришлось напомнить себе, сколь часто преступники оказываются совсем на таковых не похожи.

– У меня осталась пара вопросов, док, – вытянув тело Уиллона из ячейки, Чарли выложил рядом заключение патологоанатома из Сиэтла и открыл папку с делом, в котором расследовалась недавняя смерть охранника завода Гришем. Те же следы на запястьях и шее, но менее аккуратные; сломанные кости, как будто «зверь» терзал жертву перед гибелью. И все же они подозрительно находились в тех же самых местах.

– Я знал, что сюда приезжал специалист для дополнительного обследования, но зачем? – доктор Каллен, сосредоточено сдвинув брови, внимательно читал новое заключение. – В чем дело, Чарли? Ты мне не доверяешь?

– Как думаешь, Карлайл, охотник знает, как выглядят укусы тех или иных зверей? – шериф откинул пленку и, повернув руку Уиллона запястьем вверх, выжидающе уставился на врача.

Карлайл, отложив документ, хмуро наклонился к ране, рассматривая ее с выражением лица, в котором Чарли не мог прочитать никакой реакции.

– Что ты хочешь этим сказать?

Чарли пришлось признать, что либо доктор не имеет никакого отношения к этим преступлениям, либо его самообладание гораздо лучше, чем шериф предполагал.

– Какое, по-твоему, животное, может оставить такие округлые раны? – спросил он прямо. – У хищников есть клыки, они разрывают добычу, а не выкусывают кругляшок, Карлайл. Я видел укусы волков, собак, медведей – и эти оставили не они. Для лошади здесь слишком мелкие зубы. Так кто, по-твоему, кусал этих людей? Миниатюрная лошадка-мясоед? Шимпанзе? Или может все-таки... человек?

Чарли показалось, что доктор пришел в замешательство, слушая страстную речь шерифа. И это осложняло его задачу: невозмутимое выражение лица означало, что даже если доктор имеет к этому какое-то отношение, признаваться он не собирается.

– Это не мог сделать человек, – уверенно заключил врач спустя пару минут глубокого раздумья, – у людей недостаточно сильные челюсти, чтобы вот так вырвать куски плоти. – Карлайл взглянул на шерифа открыто и уверенно, как сделал бы только невиновный человек. – Если ты прав, и это сделал не хищник, то кто, по-твоему, мог оставить такие следы?

– В том-то и дело, Карлайл! – Чарли был раздражен тем, что не добился ожидаемого результата. – Я не знаю! Но точно знаю то, что никакое животное на станет кусать человека в три места, да ещё повторять это действие снова. Если только этот зверь не преследует какую-то определенную цель, но тогда нам придется признать, что оно обладает человеческим интеллектом.

– Ты хочешь сказать, что по округу ходит маньяк, совершающий что-то вроде... жертвоприношений с помощью какого-то круглого приспособления?

Наконец-то до доктора дошло. Карлайл был удивлен, искренне потрясен, и шериф вздохнул, признавая, что напрасно думал о друге плохо – не было причин подозревать его. Если бы Карлайл был виновен, то не смог бы так ловко сыграть все эти эмоции. Если только не был бы абсолютно бессовестным лгуном, да ещё и первоклассным актером.

– Признаюсь, именно эта мысль и не выходит у меня из головы вот уже несколько дней. – Чарли стукнул пальцем в ещё одну важную строку документа: – Как и удивление оттого, что ты не упомянул в отчёте, что тело было обескровлено.

Карлайл озадаченно покачал головой и взял в руки чужой отчёт.

– Напрасно ты ищешь в моих действиях какой-то подтекст, – подчеркнул доктор. – У обоих жертв повреждена сонная артерия – похоже, обе истекли кровью, из-за чего и наступила смерть. Да, наверное, это означает, что место смерти было совсем другим и тела перенесли, но разве делать такие выводы – задача врача? Прости, это моя вина, что я не отразил очевидное на бумаге. Но ты же понимаешь, Чарли – я не патологоанатом, а всего лишь хирург, и прежде такую работу не выполнял. Надеюсь, ты не обвиняешь меня в том, что я преднамеренно скрыл данные?

Глаза доктора Каллена излучали такое искреннее раскаяние, что шерифу внезапно стало стыдно из-за своих нелепых предположений. И что за затмение на него нашло, почему он увидел в действиях Карлайла какой-то скрытый умысел? Во всем виноваты чёртовы картинки в компьютере Беллы, на иначе.

– Прости, конечно же, нет, – сдался он, дружески сжав плечо стоящего перед ним доброго и порядочного человека, который просто делал то, что попросили, как умел. – Я немного на взводе из-за этих необъяснимых смертей. Конечно, я ни в чем не виню тебя, Карлайл. Мне просто очень нужно разобраться во всем, а ты кажешься разумным человеком. Я хотел услышать твое мнение – спасибо, что поделился им со мной.

– Все в порядке, Чарли, – мягко улыбнулся доктор Каллен, возвращая тело Уиллона в ячейку и закрывая его. – Ты же знаешь, я всегда рад помочь, в меру своих скромных возможностей.

– Вся эта ситуация выбила меня из колеи, – признался шериф, пока они с доктором поднимались на первый этаж и медленно шли по коридору в сторону выхода. – Форкс – маленький городок, здесь уже лет сто не было никаких убийств, только штрафы за парковку, аварии и мелкое воровство. Да, животные на людей нападали, такое случается, особенно с туристами, но чтобы убийство, да ещё настолько странное...

– Я тебя понимаю, Чарли, – доктор мягко похлопал шерифа по плечу. – Если в городе и окрестностях обосновался серийный убийца – это не может не пугать. Что ты намерен делать с этим знанием?

Друзья остановились в просторном холле больницы за стеклянной дверью, открывающей вид на двор и чуть дальше парковку. Трёхдневная солнечная погода сменилась серой дымкой, но сквозь разрывы в облаках кое-где просвечивала синева. Дождь обещали лишь к завтрашнему дню.

– Паника нам ни к чему, – доверительно сообщил Чарли Карлайлу, понизив голос, чтобы их не подслушали свидетели. – Пусть мои предположения пока останутся нашим с тобой секретом.

– Я буду молчать, – пообещал Карлайл.

– Вы с семьёй повремените пока с походами, – серьезно посоветовал шериф Свон. – Оба преступления произошли невдалеке от лесного массива, и убийца, я в этом более чем уверен, скрывается не в городе, иначе о приезжем сразу стало бы известно. Пойдем со мной к машине, обсудим это.

Чарли открыл больничную дверь и с удивлением обернулся, потому что доктор Каллен не шел за ним.

– Прости, Чарли, меня ждут пациенты, – шериф невольно отметил, что Карлайл остановился на расстоянии от двери, протягивая руку для прощания. Солнце кратковременно выглянуло из облаков и ненадолго осветило ступеньки больницы и ноги Чарли, и это вернуло шерифа к подозрениям, о которых он успел было забыть.

Пожимая доктору руку, Чарли невольно обратил внимание на холодность кожи своего приятеля, добавив эту особенность к числу прочих. Он и раньше ее замечал, но никогда не задумывался, значит ли это что-то.

Вечером того же дня в гости наведался Билли с сыном, скрасив вечер задушевным просмотром бейсбольного матча и дружеским распитием пива. Чарли было полезно немного отвлечься. И он был рад видеть дочь беззаботно смеющейся – ей явно нравился сынок Билли, Джейкоб Блэк. Хоть он и был младше Беллы на два с половиной года, но благодаря высокому росту и ширине плеч казался ее ровесником.

Однако тревожные мысли полностью из головы Чарли так и не ушли. В перерыве между матчами, уже после изрядного количества пива, он задал другу простой вопрос.

– Билли, не расскажешь мне, за что квилеты так ненавидят Калленов?

– Калленов? – по лицу Билли пробежала мрачная тень, и легкость общения между друзьями внезапно исчезла. – Это... очень старая история.

– Я хочу ее услышать, – Чарли настоял, давая понять старому другу, что не намерен сдаваться.

Билли отставил бутылку пива на столик и переплел пальцы рук, сурово глядя в окно.

– Это праздное любопытство? – задал он шерифу встречный вопрос. – Или оно как-то связано с недавними убийствами?

– Если ты что-то об этом знаешь, – наклонился Чарли вперёд, пристально вглядываясь в темные, что-то скрывающие глаза друга-индейца, – то должен мне рассказать!

– Прости, – развёл руками старый квилет и улыбнулся немного натянуто, – но говорить здесь не о чем. Предки этой семьи жили в этих местах около ста лет назад и что-то не поделили с моим прадедом, оттуда и растут корни вражды. На этом все.

– И ты хочешь сказать, что не знаешь точно, что именно они не поделили?! – прищурился Чарли недоверчиво и покачал головой. – Разве дети несут ответственность за поступки их отцов? Каллены... кажутся очень милыми и добропорядочными людьми. И мне хотелось бы знать, за что вы их так сильно ненавидите, что не можете простить даже спустя столько времени?

– Чарли, если ты думаешь, что Каллены имеют отношение к этим преступлениям, мы должны это знать! – Билли выглядел слишком серьезным, даже пугающим, чтобы это было простым совпадением. Чарли понял, что его друг точно что-то скрывает, и это гораздо большее, чем незабытая вражда из прошлого столетия.

И также он понял, что правды Билли не скажет.

– Я просто проверяю все теории, и Каллены, как поселившиеся в нашем городе недавно, в первую очередь подпадают под мой прицел. – Шериф взял со столика свою бутылку и прибавил звука на телевизоре, ставя точку в странном несостоявшемся разговоре.



Следующий рабочий день не принес Чарли никаких особенных новостей: дело Уиллона, как и ожидалось, застопорилось. Сведения о похожих преступлениях понемногу стали поступать, но были так сильно разбросаны территориально и по времени, что их невозможно было связать между собой: два тела с ранами в таких же местах были найдены четыре месяца назад в пригороде Кливленда, ещё несколько подобных дел были открыты в противоположных частях страны год, пять и восемь лет назад.

Во всех из них фигурировали укусы в шею, запястье оставались нетронутыми, но именно этот факт казался Чарли самым интересным. Конечно, хищники всегда вгрызаются в горло добыче – так поступают и волки, и медведи, и пумы, если что-то спровоцирует их напасть. Но звери долго терзают своих жертв и раны наносят куда более страшные, чем аккуратно вырванный кусок плоти ровно возле сонной артерии.

В одном из дел на вытащенном из воды распухшем полуразложившемся трупе красовался и вовсе человеческий укус – два полумесяца друг напротив друга. И хотя в заключении значилось все то же нападение дикого зверя как причина смерти, Чарли вновь и вновь возвращался к мысли, что мифические чудовища могут и по-настоящему существовать, жить рядом с людьми и даже притворяться ими. Чем ещё объяснить странности, которые шерифу пришлось увидеть в последнее время? Все эти игры с солнцем и отсутствие крови в телах жертв...

И это только те дела, что Чарли тщательно отобрал как приблизительно похожие – сотни просмотренных дел о настоящих нападениях зверей он не считал. Было понятно, что среди множества смертей из-за укусов животных вычленить сомнительные не удастся, а также привязать их к недавним убийствам не было никакой причины.

Потерпев поражение, шериф отправился на пристань и присоединился к кинологам, с собаками прочесывающими местность. Было ясно, что преступник, кем бы он ни был, скрывается в лесу – именно туда вел след, если поисковые собаки не ошиблись.

Чарли не впервой было выслеживать хищников: живя рядом с заповедником, приходилось периодически отстреливать то расплодившихся волков, то заблудившихся, проявляющих агрессию медведей. Каково же было изумление Чарли, когда на влажной от частых дождей почве он увидел отпечаток человеческой ноги... причем, голой. Все его необъяснимые, уснувшие было подозрения возродились с новой силой, все труднее становилось их игнорировать.

– Кажется, ты был прав, – тут же озвучил Джоунсон, присев над уликой и внимательно ее разглядывая. – Ритуальное убийство действительно приходит в голову, ничем иным случившееся не объяснить. А след – женский, размер тридцать шесть или тридцать семь.

– Женщина не справилась бы в одиночку с жертвами-мужчинами, – заметил Чарли авторитетно и тяжело оглядел кажущийся опасным лес. – У нее должен быть как минимум один сообщник.

После рабочей смены отец с дочерью ужинали в единственном приличном кафе города. Погода еще радовала весенним теплом и легкой облачностью, но уже к вечеру обещала стать ненастной. Чарли заказал свой любимый стейк, а Белла овощной салат, на который отец не мог смотреть без слез, удивляясь, как после такой еды в дочери ещё душа держится.

– Сынок Ньютонов положил на тебя глаз, – заметил отец не без беспокойства. Юный шалопай неприлично вытанцовывал перед окном кафе, пытаясь вывести Беллу (а заодно и шерифа) из себя.

Белла смущённо рассмеялась, мельком взглянув на одноклассника и не проявив особого интереса.

– Я лучше посижу дома с книгой.

– Это ничего, сходи с ним, погуляй. Сегодня же пятница, – Чарли попытался проявить понимание и такт к своей уже почти взрослой и очень разумной дочери, совсем не склонной к глупостям, к которым была неравнодушна Рене.

– Меня не интересуют парни из Форкса, – проявила упрямство Белла, в глубине души порадовав отца. Хоть ей и было уже семнадцать лет, для родителя ребенок всегда остаётся маленьким, нуждающемся в опёке. И Чарли совсем не хотел, чтобы его девочка повторила судьбу Рене. Чем позже Белла влюбится, тем лучше для нее.

Их задушевный семейный ужин прервала Марта – жена погибшего Уиллона. Она и другие посетители хотели знать, как продвигается расследование и что обнаружили кинологи.

– Шериф, нашёл что-нибудь?

– Да, – неохотно признал он, – отпечаток голой человеческой ноги...

От Чарли не укрылось, как испуганно посмотрела на него Белла – в точности как Билли, который знал больше, чем говорил. И это вновь вернуло шерифа к невероятным предположениям, которые разум упорно и настойчиво отвергал.



К субботе небеса, наконец-то, накопили достаточно влаги. До полудня над городом висел туман, а затем поднялся ветер и пришли черные грозовые тучи, предвещая ливень.

Белла занималась готовкой и как будто нервничала: постоянно смотрела в окно, словно кого-то ждала. Чарли же, вопреки своим убеждениям полицейского, в том что нет никого хуже, чем чудовищ-людей, постоянно ловил себя на действиях, которые прежде никогда не посчитал бы здравыми.

Для начала он разложил по дому чеснок и обтер все пороги и окна святой водой: прочитал накануне в интернете, что вампиры в такие дома не заходят. Притащил с улицы крепкую ветку осины, из которой можно вырезать неплохой кол, а то и два-три. И занялся старым ружьём: разобрал, чтобы почистить его и смазать детали, мысленно прикидывая, как бы соорудить парочку посеребрённых пуль.

И чего точно в такой непогожий день Чарли не ожидал, так это беды. Думал, они с Беллой проведут мирные выходные только вдвоем, прячась от дождя, сырости и проблем в теплом родном доме.

Семейную идиллию прервал звонок в дверь. Белла к тому времени была полностью одета и находилась в нетерпеливом ожидании, так что Чарли не удивило появление гостей. Но имя... это имя заставило отца не на шутку встревожиться.

– Пап, я иду на свидание с Эдвардом Калленом, и он хочет тебе представиться... официально.

С Эдвардом, мать его, Калленом! Чарли и представить себе не мог, как близко подобралась беда.

Если, конечно, он все себе просто не выдумал, и всякие подозрительные факты – лишь случайные совпадения. В конце концов, этому мальчику должно быть всего семнадцать лет! Он не может иметь отношение к ужасным преступлениям.

– А не слишком ли он для тебя взрослый? – не смог удержаться отец от едкого замечания.

– Мы учимся в одном классе, – справедливо напомнила Белла.

– Я думал, тебе не нравятся парни из Форкса, – Чарли с трудом удавалось удерживать спокойное выражение лица, хотелось схватить дочь и приковать наручниками к батарее, а потом пойти и разобраться раз и навсегда с этой большой и жутковатой семейкой, оставляющей кучу вопросов без ответов.

– Эдвард не живёт в Форксе, – заюлила Белла, опустив глаза. – Его дом за городом.

Точно. Каллены устроились в глуши, в стороне от людских глаз. Прячут свои тайны как можно дальше от внимательных горожан. Доктор изображает хорошего человека, работая в больнице, а его дети ходят в школу и держатся особняком. И что этому Эдмунду понадобилось от дочери шерифа? Этот парень что, не мог выбрать себе девушку попроще?!

– Ладно, зови его, – Чарли поднялся и решительно щёлкнул ружьём, настроенный вывести этого Эдгара на чистую воду, хорошенько заглянув в его бессовестные глаза. И как у него только смелости хватило заявиться сюда.

– Только... не груби, – в голосе дочери отец услышал неожиданную мольбу. – Он... дорог мне.

Этого ещё не хватало. Чарли переживал, как бы Белла не пошла по пути Рене, но кажется, его беспокойство уже запоздало – слишком уж серьезно она была настроена на свидание. Значит, дело плохо: ее сердце уже было порядком задето.

От напряжения у шерифа обострились все органы чувств: тихий разговор детей за дверью, мужские шаги в коридоре казались очень громкими. С полицейским прищуром Чарли встречал гостя, оказавшегося высоким, рыжеволосым и, как и все Каллены, обаятельным. А чего он ещё ожидал? Ну да, что чеснок и святая вода остановят паразита, как же.

– Мистер Свон, меня зовут Эдвард Каллен, – парень протянул руку для рукопожатия, и она оказалась в перчатке. Звук его голоса лился как сладкий мёд.

И где этот паренёк учился манерам? Точно не в этом веке. Чарли было трудно представить такую идеальную вежливость даже от ровесника.

– Белла вернётся не поздно. Она просто поиграет в бейсбол с моими родными.

Если этот Эдвард хотел произвести наилучшее впечатление на шерифа, то он своего добился. Какой отец не растает при виде парня, заботящегося о своей девушке и обещающего волнующемуся отцу вернуть ее вовремя?

– Белла поиграет в бейсбол? – невольно хохотнул он, прекрасно знающий, что Белла и спорт – вещи несовместимые. Сколько раз его дочь возвращалась с обычной физкультуры с синяками и ссадинами, и даже игра с детской скакалкой во дворе порой приводила к увечьям. Белла также никогда не проявляла интереса к совместным просмотрам матчей по телевизору.

Но Эдвард Каллен выглядел таким уверенным, что Чарли не стал его разубеждать. Шериф лишь надеялся, что у молодых людей хватит ума пользоваться средствами контрацепции – разумеется, отец понимал, что бейсбол был упомянут лишь для отвода глаз.

– Я о ней позабочусь, – пообещал напоследок Эдвард так искренне, что Чарли трудно было не поверить. Парень был умён, воспитан и уверен в себе не по годам, а его рукопожатие было крепким – настоящий рыцарь для дочери. Конечно, это если шерифу забыть обо всех сомнительных предположениях...

Впрочем, ни святая вода, ни чеснок действия не возымели, а перчатки никак не могли служить доказательством чего-то сверхъестественного. И уж тем более этот ребенок не походил на убийцу.

Но да, это не помешало Чарли весь день не находить себе места от беспокойства. Глядя на свинцовые тучи и слушая раскаты грома за окном, шериф молился, чтобы с его девочкой ничего не случилось. Лишь тот факт, что Эдвард познакомился с ним перед свиданием, успокаивал его: если бы парень был убийцей и задумал плохое, вряд ли он стал бы светить перед шерифом лицо.

Все разрешилось раньше, чем было обещано: сумерки едва опустились на Форкс, когда перед домом с визгом затормозила машина и по дорожке раздалась торопливая дробь шагов. Чарли уже был в коридоре, когда Белла влетела в двери, как разбушевавшаяся фурия.

– Оставь меня в покое, Эдвард! – закричала она, быстро обогнув отца и взбегая в свою комнату по лестнице. – Все кончено!

Ее несостоявшийся бойфренд с испуганным лицом застыл напротив распахнутой двери и, что бы о нем ни думал Чарли, не был похож на преследующего дочь маньяка.

Прежде чем подняться за дочерью, шериф решил разобраться с обидчиком. Не медля, он решительно выскочил на порог, жалея лишь о том, что не прихватил с собой заряженный дробовик.

– Клянусь, если ты ее хоть пальцем её тронул, тебе не жить, – начал он сразу с угроз, делая шаг вперёд. – Что между вами произошло, говори, живо!

Эдвард Каллен взглянул с таким натуральным отчаянием, что Чарли даже стало его немного жалко.

– Все будет хорошо, мистер Свон, я обещаю, – предостерегающе низким голосом сообщил он, подняв ладонь так, словно призывал шерифа говорить тише.

Это только сильнее взбесило отца.

– Ты меня не затыкай, малец, – прошипел разозленный Чарли, привычно хватаясь за отсутствующую кобуру. – Клянусь, я с тебя своими руками шкуру спущу, если только узнаю, что ты и твоя семейка имеете отношение к происходящим преступлениям, и уж тем более не подпущу близко к дочери!

Это было лишним и явно несправедливым, учитывая отсутствие доказательств, но шерифу было не до осторожности, когда что-то угрожало Белле.

– Я с тобой ещё не закончил! – сердито добавил он потрясённо смотрящему на него подростку и отправился переговорить с дочерью.

К его ужасу, Белла собирала дорожную сумку, с которой приехала из Финикса.

– Белла, что случилось? – взволнованно вскричал он, наблюдая, как она мечется между шкафами и полками, кидая одежду в сумку почти не глядя, с бледным и перекошенным от страха лицом.

– Я уезжаю! – заявила она на повышенных тонах.

Никогда прежде Чарли не видел дочь в таком состоянии, и это не на шутку его напугало. В голове роем крутились предположения, одно кошмарнее другого.

– Он тебя обидел?!

– Нет, – к облегчению Чарли, ответила дочь.

– Он бросил тебя?

– Нет. Это я его бросила, – Белла захлопнула перед отцом дверь, но он все ещё слышал нарочито громкие шаги из ее комнаты.

Она вылетела, как растрепанная кошка, чтобы схватить из ванной свой несессер с банными принадлежностями, и Чарли окончательно поплохело оттого, что Белла, похоже, решила оставить его и Форкс.

– Он же тебе нравился, – потерянно воззвал Чарли, надеясь, что хоть это удержит Беллу от задуманного безрассудства.

– Да, нравился. И именно поэтому я и должна уехать, – на лице дочери отражался гнев, но голос был полон невыплаканными слезами.

– Незачем ехать прямо сейчас, на дворе почти ночь. Останься, а утром я сам отвезу тебя в аэропорт, – умолял отец, понимая, что в таком состоянии за рулём девочка может попасть в неприятности. Рене никогда не простит его, если он отпустит ее такой.

– Нет, я поеду сейчас, – настояла упрямица, вешая сумку через плечо и шустро сбегая по лестнице, не оставляя Чарли ни минуты на подбор аргументов для возражения. – Обещаю: если устану, переночую в гостинице или посплю в машине.

Может, Белла была права: в Форксе ей угрожала неведомая опасность, вернуться к матери было не самой плохой идей. Но шерифа беспокоило ее взвинченное состояние – многое бы он отдал, чтобы остановить дочь и сначала выяснить у нее все.

– Брось, Белла, – использовал он последний довод, не сдаваясь, – я так долго ждал тебя...

– Для чего?! – дочь бросила на отца неожиданно злой взгляд, от которого у Чарли болезненно перехватило дыхание. – Смотреть бейсбол по телеку?! Есть по вечерам стейк и пирог?! Это не для меня, это для тебя!

Это был удар ниже пояса: именно это когда-то сказала Рене, когда уезжала из Форкса в поисках лучшей жизни.

– Ты знаешь: если я не уеду сейчас, то застряну здесь навсегда. Как мама, – и, хлопнув дверью, Белла оставила отца позади, униженного и разбитого.

Он смотрел с порога, как она остервенело закидывает сумку в машину и занимает место водителя, а потом резко ударяет по газам. Пикап с визгом сорвался с места, оставив на подъездной аллее две светлые волосы от колес, и вскоре скрылся за кустами, пронизывая темную ночь звуком медленно затихающего вдали ревущего мотора.

Чарли не мог оставить этого так. Страстная речь Беллы ошеломила его, но состояние ступора продлилось недолго. Через пятнадцать секунд, когда рев пикапа ещё не успел истаять, шериф осознал, что не может позволить несовершеннолетней дочери путешествовать ночью одной.

К счастью, его полицейский крузер двигался быстрее любой другой машины.

Чарли спешил. Ключ в замок зажигания не попадал, а когда мотор наконец заработал, возникла новая проблема: Эдвард Каллен беззвучно возник возле дверцы, положив пальцы на опущенное стекло.

– Что?! – вскричал Чарли испуганно и раздражённо. – Ты это серьезно? Хочешь поговорить, когда моя дочь уехала неизвестно куда в психически неуравновешенном состоянии?! Прости, но мне стало некогда выяснять отношения прямо сейчас!

– С ней все будет в порядке, обещаю. – Каким-то образом крузер шерифа заглох, вернув сумеркам жутковатую тишину. Металлический звяк ключей раздался в стоящих рядом кустах, хотя Чарли не заметил никакого движения, лишь почувствовал слабое дуновение ветра в салоне.

– Какого. Черта. Здесь происходит! – взревел шериф Свон, в безумном порыве припечатав пальцы наглого подростка к дверце машины, и как раз вовремя – если бы промедлил секунду, парень бы точно исчез, он явно собирался уйти и был поражен прыткости полицейского.

Их полные ярости взгляды пересеклись, и Чарли опешил, увидев в глазах Эдварда такое, чего не видел прежде никогда. Словно на миг он погрузился в черную бездну отчаяния, испытал самый глубокий и всеобъемлющий страх. Вот что было в глазах семнадцатилетнего парня – ужас, мольба и, самое непостижимое, мудрость глубокого старика.

– Пожалуйста, – прошептал тот с таким обжигающим убеждением, что на висках у шерифа выступил холодный пот. На мгновение он будто бы душой прикоснулся к чему-то крайне опасному, невозможному. Такому же смертельно ледяному, какими были пальцы под его настойчивой рукой. Как будто Эдвард позволил приоткрыться двери в тот самый мир, в существование которого Чарли не верил, и шерифа пронзил настоящий первобытный страх.

– Она не просто сбежала из Форкса из-за какой-то банальной ссоры, да? – догадался он, чувствуя, как рушится его нормальный мир. – Пож-жалуйста, только не говори мне, что ее побег имеет отношение ко всем этим смертям из-за укусов зверей!

По телу Эдварда прошла упругая дрожь, а полный ужаса взгляд быстро изучил окрестности. Что бы это ни было, в лесу таилось нечто страшное, и Эдвард точно знал, кто оно или что оно. И он его боялся.

– Нет, – ответил Чарли сам себе, – ты боишься не за свою шкуру. Ты боишься за Беллу...

– Послушайте, шериф, – парень наклонился близко, и Чарли физически ощутил леденящие щупальца предупреждения, – ради вашей и Беллы безопасности – идите домой и ни с кем не делитесь вашими предложениями. С Беллой все будет хорошо, клянусь вам.

Парень вырвал руку с лёгкостью, которой Чарли не ожидал, и бросил внимательный прощальный взгляд на шерифа, будто хотел удостовериться, что тот не наделает глупостей.

– Да черта с два, – проворчал отец, распахивая дверцу машины, чтобы найти ключи. – Я коп, никто не сможет защитить Беллу лучше меня.

– Поверьте, если кто из нас и сможет уберечь Беллу сейчас, так это я, – Эдвард исчез, оставив после себя порыв ветра, и его фигура внезапно оказалась в кустах. Изумлённо моргнув, Чарли слушал свист брошенного предмета, и был уверен, что звонкий удар металла о дерево где-то очень далеко был призраком его ключей, на поиски которых теперь уйдет уйма времени, которого у него не было.

– Проклятье! – выкрикнул он в сердцах и от всей души хлопнул дверцей машины, досадуя из-за своего полного бессилия. Все сказанное ещё не уложились в голове. Паника и страх за дочь мешали мыслить. Животный ужас пробирался к сердцу и сжимал его по мере того, как Чарли смотрел на смятую дверцу полицейской машины, на которой отчётливо отпечатались следы чьих-то чудовищно сильных пальцев, прогнувших металл...



Три дня. Три бесконечных дня мучительного неведения и беспомощности. И пугающего понимания, что никому нельзя об этом говорить. Что бы он сказал? Что подозревает Калленов в причастности к сверхъестественным смертям или что один из них обещал защитить Беллу неизвестно от чего? И что он, шериф, ничего не смог сделать, чтобы помешать этому безумию?

Чарли знал, что Белла так и не доехала до дома. От нее приходили безликие смс: «со мной все в порядке, перезвоню как смогу», «я пока в мотеле», «добралась», но по домашнему номеру Финикса трубку никто не взял. Где находилась Белла, отцу было неясно.

Ничего не дало шерифу и посещение дома Калленов: тот стоял темный и закрытый, хозяева отсутствовали. На работе Карлайл в эти дни тоже не появлялся.

Шериф потерял бы вскоре терпение и спустил на похитителей всех собак, но неожиданно позвонили из школы: сообщили, что странно одетая незнакомая женщина выспрашивала информацию о Белле Свон. Это значило, как бы это ни было невероятно, что Эдвард Каллен мог быть невиновен, и он действительно, возможно, защищал свою девушку от страшной опасности.

Шериф приехал туда немедленно, полагая, в свете последних событий, что это зацепка. Женщина могла быть связана с убийствами в лесу: она единственная была чужой в этом городе, поэтому справедливо вызвала подозрения. Конечно же, к приезду шерифа ее и след простыл.

А потом ему позвонил Карлайл. Сообщил, что Белла в больнице Финикса с переломом лодыжки и большой кровопотерей, но что все будет хорошо.

Хорошо?! Чарли так кричал на него, перебивал все попытки объяснить, как это вообще получилось. Как они могли такое допустить?! Он не слушал сказки о том, что они приехали в Финикс с Эдвардом, чтобы уговорить Беллу вернуться, и что она упала с лестницы и вывалилась в окно – даже для его неуклюжей дочери это было нелепо. Требовал рассказать правду и угрожал, что выведет их на чистую воду при первой же возможности.

Конечно, потом он взял себя в руки и успокоился. Конечно же, сел на ближайший рейс и на следующий день был в больнице. И разумеется, слово в слово повторенная версия событий совсем не походила на правдивую – скорее, на заученную и отрепетированную ложь. Только такая наивная дурочка, как Рене, могла поверить в эту чушь и без устали болтать о добросердечных Калленах и косолапой Белле, не способной подняться по ступенькам без тяжёлых травм, уж Чарли-то уже знал цену словам Карлайла.

А потом он глядел через дверную щель палаты на парня, являющегося виновником беды. Эдвард просто сидел рядом со спящей Беллой, держал ее за руку и смотрел на нее. Но как он смотрел... Он был убит горем, раздавлен случившимся. Испуган. Иногда он наклонялся и прижимался лбом к безвольной ладони девушки и замирал так, закрыв глаза. Чарли не мог сомневаться: что бы там ни произошло, этот парень любит его дочь так сильно, что это даже кажется невозможным. Шериф никогда раньше не встречал таких настоящих и глубоких чувств. Словно, если умрет Белла, Эдвард тоже не сможет жить.

Чарли тихонько вошёл и кивнул Эдварду, посмотревшему с такой болью, что сжималось сердце. Что бы Чарли ни думал о Калленах и в чем бы их не подозревал, сейчас он не мог не сочувствовать этому горю.

– Как она? – мягко спросил он, глядя на свою разбитую девочку с гипсом на правой ноге, синяками на руках и лице и иголкой, торчащей из вены. Ее дыхание было ровным, сердце билось замедленно.

– Ещё не приходила в себя, – сдавленным голосом сообщил Эдвард. – Врачи говорят...

– Я знаю, что говорят врачи, – перебил Чарли, не желая снова выслушивать одну и ту же брехливую версию. Гораздо важнее было узнать настоящую: что на самом деле произошло, почему Белле пришлось сделать несколько переливаний. Да, ей зашивали глубокий порез на бедре, оставленный стеклом, но разве это объясняет, как Белла потеряла больше литра крови? Чарли хотел бы услышать оправдания также насчёт того, что скрывается под бинтом на запястье дочери.

Но он не решился спросить это напрямую. Было бы дико произнести слово «вампир» вслух, ведь, несмотря на множество совпадений, существование подобных чудовищ все ещё представлялась шерифу несусветной глупостью.

– Ты объяснишь мне, зачем забросил мои ключи в лес? – вместо этого шериф затронул более безопасную и простую тему, усаживаясь на второй стул.

Эдвард не поднимал глаз, смотрел на руку Беллы, непроизвольно поглаживая тонкие бледные пальчики. Его лица не покидало напряжённое выражение.

– Шериф, – с явной осторожностью начал он, подбирая каждое слово с величайшим трудом, – я сделал это, чтобы вы оставалась в безопасности. Достаточно того, в каком состоянии уехала Белла, она могла попасть в аварию. Чтобы догнать ее, вам пришлось бы спешить изо всех сил, а я не хотел, чтобы что-то случилось с вами. Белла никогда не простила бы себе этого и винила бы потом себя.

Достойное объяснение, Чарли был потрясен простотой причины. В уме шериф настроил себе хитроумных теорий на этот счёт, коварных злодейских планов Каллена, а все оказалось проще и... добрее.

Конечно, это не объясняло, как Эдвард незаметно сумел выхватить ключи из замка зажигания и прогнуть дверцу машины, но эти вопросы были из той серии, которые Чарли не осмеливался задать. Если бы он озвучил их и, что важнее, получил честные ответы, его шатающийся мир развалился бы прямо под ногами. Шериф собирался узнать правду... и в то же время понимал, что некоторые тайны лучше не раскрывать, особенно, если ты к ним ещё не готов.

– Какая-то женщина искала Беллу в школе на следующий день после ее отъезда, – заметил он. – Ты что-нибудь об этом знаешь?

Эдвард медленно покачал головой, но вновь опущенный взгляд выдал его ложь.

– Черт возьми, ты не можешь вот так оставлять меня без ответов после всего, что я пережил за эти дни, – сердито обвинил Чарли упрямого Каллена. – Сначала эти убийства с очень странными ранами, потом побег Беллы, искавшая ее женщина и теперь… вот это, – мрачно показал он на утыканную иглами дочь. – Я должен хоть что-то понять! Хоть что-то, что позволит мне спать по ночам, не волнуясь, что она снова окажется на больничной койке!

Чарли слушал, как Эдвард тяжело и напряженно вздохнул. А затем поднял на собеседника темные, осторожные и пугающие глаза.

– Вы можете не беспокоиться о новых преступлениях, шериф, – многозначительно сообщил он с ненавистью, прорывающейся сквозь маску самообладания. – Тот зверь, который нападал на людей, больше не причинит никому вреда.

Чарли понадобилось несколько минут, чтобы переварить сказанное. Двусмысленность заявления поражала: Каллен мог как намекать на то, что его семья самостоятельно разобралась с убийцей, так и не иметь ничего такого ужасного в виду, говоря просто о диком звере, фигурирующем в полицейских отчетах. Была ли эта уверенность на чем-то основана? Шериф чуял, что да. И это краткое прикосновение к тайне пугало его сильнее, чем можно себе представить.

– Ты понимаешь, что в случившемся с Беллой виноват ты? – наклонился Чарли вперёд, проясняя свое отношение к ситуации. Ни очевидные чувства парня к девушке, ни забота о ней не меняли факта, что она попала в беду из-за него.

– Вы даже не представляете, как, – хриплый шепот Эдварда был наполнен глубоким раскаянием. – Но только не в том, что вы думаете...

– Объяснись? – Чарли скрестил руки на груди.

– Все, чего я когда-либо хотел, – поднял он на бледную девушку затравленный взгляд, – это защитить ее. И если бы я мог... если бы нашел в себе силы не сближаться с ней... тогда и только тогда с ней все было бы в порядке.

Помимо воли по спине шерифа пробежал липкий холодок: Эдвард говорил вроде бы очевидные вещи, да только Чарли снова слышал в них двойной смысл. Темный смысл, мистический, о котором даже думать было трудно, не то что верить.

– За чем же дело стало? – спросил волнующийся отец. – Оставь ее.

Эдвард вскинул взгляд, количество боли в котором могло погрести под собой полмира, и Чарли стало стыдно за свои слова.

– Знаешь, что я думаю? – растерянно покачал он головой. – Я не верю, что ты намеренно причинил бы ей вред, не верю в вашу ссору и даже в вашу полную благородства фальшивую историю про падение с лестницы. Но я искренне верю в то, что ты хотел защитить ее от чего-то, как и меня, когда выбросил ключи, чтобы я не мог поехать за вами. Недавно ты также спас мою девочку от фургона, который должен был ее раздавить, рискнул своей жизнью ещё тогда, когда едва знал Беллу. Я верю, что ты её любишь. Я верю, что ты неплохой... человек, твои поступки говорят сами за себя.

Эдвард смотрел на Чарли широко распахнутыми глазами, но хорошо держался: шериф прекрасно видел сквозь маску невозмутимости, как мальчика напугали эти почти откровенные признания.

– Я даже убежден, что ты напрасно винишь себя: Белла прекрасно умеет влипать в неприятности и без чьего либо участия. Не появись тебя, она нашла бы других приключений на задницу.

Эдвард подавленно опустил взгляд, впрочем, так и не отняв руки от ладони Беллы, словно только это прикосновение помогало парню держаться.

– Но все же я думаю – по своим причинам, о которых умолчу и которые наверняка тебе известны гораздо лучше меня, – что тебе лучше оставить Беллу. Рано или поздно вашей семье придется покинуть Форкс – предположу, что лет этак через пять.

От Чарли не укрылось, с каким напряжением встретил Эдвард его прямой намёк на частые переезды, причину которых шериф, может, и не знал, но понимал отлично, к какой неизбежности это ведёт.

– И я бы не хотел смотреть на то, как сердце моей дочери будет разбито. Сейчас, пока она молода и ещё не привязалась к тебе слишком сильно, разорвать отношения будет куда милосерднее, чем позднее. Ты понимаешь, о чем я?

Чарли потребовалась вся сила воли, чтобы сказать эти ужасные вещи, и он видел, какое впечатление произвел: казалось, парню стало трудно дышать.

– Белле будет лучше без меня, – согласился парень без каких-либо возражений и тяжело вздохнул, поднимая на девушку мрачный взгляд.

– Я переговорил с Рене, она готова забрать Беллу домой, – Чарли поднялся, выполнив свой отцовский долг и узнавая приближающиеся торопливые шаги бывшей жены в коридоре – у него не было желания лишний раз с ней пересекаться. – Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.

Он сухо кивнул и ретировался из палаты, сославшись на шанс пообедать – выслушивать нотации Рене за последние несколько часов он очень устал.



Следующий день выдался утомительным: они все просто ждали, когда Белла проснется. Дежурили по очереди возле ее постели, иногда выбирались перекусить. Ни о чем сложном больше не говорили, если не считать бывшей жены, которая проклевала Чарли весь мозг советами и претензиями.

Рене перехватила Чарли, когда он возвращался в палату к дочери после обеда. Ее глаза были на мокром месте, и она что-то строчила в телефон.

– Белла очнулась, дорогой, – сообщила она привычной для нее скороговоркой, – с ней все хорошо. Она как раз зовёт тебя, – и, не обращая больше внимания на бывшего мужа, она быстро утопала к лифту.

Возле двери Чарли помедлил, услышав разговор. Эдвард как раз выполнял обещание, предлагая Белле вернуться к маме.

– ...что? – голос дочери был усталым после длительного воздействия снотворного, но прервался истерической нотой.

– Белла, уезжай в Финикс, чтобы я не причинил тебе вреда...

Чарли нахмурился, осознавая, что оказался прав, и вся эта история с падением с лестницы была выдумкой. На самом деле произошло что-то иное.

– Что? Нет!.. – истерические ноты превратились в настоящую панику, и отец почти пожалел, что выпросил у Эдварда такую сомнительную услугу. Непохоже, чтобы его дочь была недостаточно влюблена, как раз наоборот – возможно, они спохватились слишком поздно.

– Ты меня бросаешь?! Нет, ты не можешь сделать этого, мы друг без друга не можем... Я не хочу никуда уезжать, я хочу быть с тобой!

Пульс Беллы зашкаливал так, словно ее сердце сейчас не выдержит, и Чарли от переживаний что есть силы сжал кулак.

– Тише, – уговаривал ее Эдвард, теряя уверенность, – я рядом. Я буду рядом.

– Хорошо, – голос дочери все ещё дрожал от сдержанных слез, но уже становился спокойнее, – только не говори мне этого больше. Никогда!

Вздохнув, отец прислонился спиной к стене рядом с палатой и устало закрыл глаза. Его благородный план провалился: он опоздал, дочь уже попала в капкан несчастливой любви, сопряженной с неизвестной опасностью, о которой он даже не имеет представления.



Это были тяжёлые два месяца. До выпускного Белла носила гипс и находилась на домашнем обучении, но, несмотря на это, закончила класс с отличными оценками. Эдвард ей во всем помогал: приезжал каждый день, привозил задания и даже занимался.

Чарли был благодарен ему за заботу, но от своих подозрений так и не избавился. Святая вода и чеснок все ещё присутствовали в доме, бессмысленные и забытые; и Каллены все так же исчезали в дни, когда светило солнце.

Лишь единожды в яркий погожий день Каллены не пропали бесследно: Белла отправилась к ним в гости. Чарли не мог не отметить, что Эдвард заехал за девушкой рано утром, когда солнце ещё не взошло над деревьями, лишив шерифа возможности проверить свою теорию. Этот случай оставил Чарли с неприятным осадком: если с Калленами и было что–то не так, Белла об этом знала. Она понимала, с кем встречается.

Ну или, как водится, Чарли преувеличивал значение солнца и Каллены действительно просто выбирались в походы…

Выпускной обещал стать не самым приятным днем: дочь все утро жаловалась на то, что не хочет идти, что платье не сочетается с гипсом и что она даже до перелома не умела танцевать. Тогда какой в празднике смысл?

Чарли был с ней согласен. Он и сам не любил шумные вечеринки с толпами людей.
Но Белла была подростком, и повеселиться ей было бы неплохо, как и выбраться из четырех стен. А ещё она наконец-то сняла с запястья бинт, который упорно носила на протяжении нескольких недель.

– Что это? – схватив дочь за руку, отец потрясённо уставился на розоватый шрам в виде полумесяца, дававший шерифу почву для возобновления задремавших подозрений.

Как он и думал, Белла испуганно прикрыла след преступления ладонью и три секунды медлила, придумывая, что сказать.

– Порезалась о стекло.

– Ложь! – Чарли недовольно прищурился. – Белла, это похоже на укус, причем не животного!

Дочь закатила глаза, словно отец сморозил абсолютную чушь.

– В тот момент мне было не до анализа своих порезов, – проворчала она. – Может, я и прикусила себе руку, от боли в ноге, например.

Чарли сделал вид, будто верит. А что ему оставалось? Не говорить же дочери, что ее парень, возможно, вампир. Это было смешно.

И все же шериф был возмущен вероятностью того, что Эдвард или кто-либо еще мог быть причастен к этой ране Беллы. Отец все еще осознавал, насколько близка она оказалась к смерти из-за того приключения, подробности которого никто ему так и не рассказал, а он, по доброте душевной, спустил это молчание на тормозах. Оттаявшее было отцовское сердце вновь ожесточилось, и Чарли припомнил все, о чем просил парня до того, как принял его в своем доме и поверил в искреннюю любовь к дочери.

Вечером шериф встречал Эдварда во всеоружии: положил на видное место не только нарезанный чеснок, но и свежий кол.

Парень был сама элегантность, поздоровавшись с Чарли в свойственной ему манере аристократа прошлого века – то есть, как всегда, впечатляюще. На нем идеально сидел недешевый костюм, и Чарли с трудом сдержал недовольство: он бы предпочел видеть в кавалерах дочери кого-то менее напыщенного и смазливого. Такому красавцу, как Эдвард, нельзя было доверять.

– Чаю или воды? – заботливо предложил радушный отец, раздраженный тем, что парень в очередной раз никак не отреагировал на атрибутику убийства вампиров.

– Воды, пожалуйста, – вежливо согласился Эдвард.

Чарли, в сущности, было безразлично, что выпьет Эдвард, у него для всего была заготовлена святая вода. Ему, скорее, было интересно, выпьет ли он вообще – шериф ни разу не видел, чтобы парень пил или ел, от общих ужинов он всякий раз отказывался.

Они сели за стол, пока Белла запаздывала, как все девочки. Наступила крайне неловкая пауза, ухудшившаяся тем, что Эдвард поднял стакан и, спокойно глядя Чарли в глаза, медленно сделал пару глотков. И-и... ничего из ряда вон выходящего не произошло. Он не сгорел, не скрючился от боли и даже не поморщился. Ещё один эксперимент закончился ничем.

Чарли вздохнул, признавая безнадежность своих нелепых усилий: либо эти добрые самаритяне и не вампиры вовсе, либо все представления людей об этих существах в корне не верны.

Так или иначе, Эдвард вел себя слишком идеально, чтобы у Чарли появился повод навсегда выставить его за дверь. Парень очень переживал из-за того, что Белла пострадала в Финиксе, и его забота о ней всегда выглядела серьезной и настоящей. Он проводил с Беллой больше времени, чем любящий муж со своей заболевшей женой, а уж как он смотрел на нее... не приходилось сомневаться в силе его чувств и решимости окружить любимую вниманием и хлопотами, о которых редкие подростки, а то и зрелые мужчины, имеют представление.

На губах дочери шерифа улыбка расцветала всякий раз, когда парень был с ней. Так мог ли Чарли и дальше требовать у Эдварда, чтобы он оставил Беллу в покое? Шериф скрипя сердце признавал, что к парню он, вероятно, несправедлив. По крайней мере, у него так и не появилось никаких доказательств обратного.

Наконец, Белла спустилась вниз: в облегающем длинном платье, которое отец никогда на ней не видел.

– Элис одолжила мне его, – скромно повинилась она. – Но этот гипс...

– Ты прекрасна, – восторженно молвил Эдвард, вызывая у Чарли стойкое ощущение, что этот парень попросту нереален. Шериф так и не смог поверить в чистоту и искренность его намерений, несмотря на все, что видели глаза, и постоянно ждал какой-то подвох.

– Я о ней позабочусь, Чарли, – со всей убежденностью заявил Эдвард.

– Это я уже слышал, – не удержался Чарли от скептического замечания. В прошлый раз после обещания позаботиться Белла собрала дорожную сумку и с криками уехала домой. После второго обещания, что с ней все будет хорошо, она попала в больницу. Так можно ли верить этим ясным глазам и очаровательным улыбкам, скрывающим неизвестные и опасные тайны внутри?

Хорошо хоть, о новых преступлениях ничего не слышно. Либо Каллены взялись за ум, либо их действительно совершали не они.

Чарли смотрел через окно вслед дочери, которую Эдвард под локоть очень аккуратно вел к своей машине, а потом с тем же трепетом усаживал на сиденье, позаботившись даже о такой мелочи, как подол платья, не дав ему попасть в грязь.

На первый взгляд казалось – это парень мечты, любой отец желал бы такой партии для своей дочери. Но где-то в глубине души у Чарли все равно сидел страх. Чутье полицейского не давало поверить в благие намерения целиком и полностью. Было ли дело в солнечных днях или оставленных на дверце крузера отпечатках пальцев, или в тайнах прошлого, которые эта семья успешно скрывала, или в двусмысленностях, которые шериф слышал в тех или иных словах, но ясно было одно: когда-нибудь эти люди причинят его дочери боль. И лучше бы это произошло до того, как последствия станут неотвратимыми, и Белла этот удар не переживает.

Ну а пока... Чарли вытащил мусорный пакет и стал скидывать в него свежий и давно высохший чеснок, спрятанные по дому осиновые ветки и другие причудливые предметы, не оказавшие никакого воздействия на предполагаемых врагов. Были ли Каллены вампирами или любыми другими существами, а может они были и просто людьми, но то, что они были опасны и скрывали это, шерифу было очевидно.

Очень глупо было надеяться подловить их таким примитивным способом, но все же Чарли не собирался сдаваться. Он был хорошим копом и довольно упрямым человеком, поэтому знал: когда-нибудь подозреваемые обязательно совершат ошибку, и шериф снова окажется на коне.