2024-4-19

17

0

0

Не знаю, то ли это был сон, то ли опять бред, то ли смерть была настолько милостива ко мне, что позволила увидеть свою любимую в последний раз. Сейчас, когда мое тело горело в огне, я снова видел лицо моей жены. И пускай я рад был снова увидеть мою Беллу, но сердце сжалось, когда я разобрал выражение ее глаз. Они были дикими от боли, которая рвала ее изнутри. Она пробиралась по темному холодному лесу, падая и опять поднимаясь, идя туда, где ее ждала свобода. Свобода от боли, которая сжигала ее сердце. Проливной дождь смывал слезы с ее лица, темные тучи и гром плакали вместе с ней. Природа сочувствовала ее потери, вместе с ней оплакивала ее.
Я смотрел на Беллу как будто сверху, следя за каждым ее неловким движением, пока она пробиралась вперед сквозь заросли леса. Я хотел помочь ей, поддержать, отвести ветки, которые хлестали ее по лицу. Но не мог. Я был всего лишь тенью, бестелесным созданием, которое не могло помочь ей.
Неожиданно между деревьями показался просвет? и Белла оказалась на скале, под ее ногами бушевали черные воды океана. Я понял, что она хочет сделать. Раскинув руки, она подошла к самому краю и закрыла глаза.
- Любимая, не надо, - произнес я, не надеясь, что она услышит меня. Я стоял очень близко, почти проводя своей воздушной рукой по ее щеке. – Не надо, - прошептал я.
- Эдвард… - услышал я тихие слова Беллы. – Но я хочу. Мне это нужно. Мне ведь больше незачем жить, - мое сердце сжалось, когда я услышал ее слова. Я не хотел, чтобы из-за меня она умирала. Она должна была жить.
Я внимательно посмотрел на Беллу. Ее лицо было бледным и осунувшимся, ее фигурка стала еще более хрупкой, чем была. Моя хрупкая балерина, которая почти сломалась под тяжестью своей судьбы.
- Любимая, ты ошибаешься. Не надо… - шептал я, желая, чтобы она отошла от края. Порыв ветра помог мне, оттолкнув Беллу. – Не надо…
- Я так люблю тебе. Я не смогу жить в мире, где нет тебя, - рыдала она. Как же я понимал ее. Я тоже не смог бы жить в мире, где нет ее. Я тоже хотел бы умереть. Но не мог позволить ей сделать этого. Я должен был убедить ее, что у Беллы есть ради чего жить.
- Сможешь. Ты должна, - говорил я, проводя своей эфемерной рукой по ее лицу, стирая слезы.
- Нет, не могу. Ты нужен мне, - ты мне тоже нужна. - Только с тобой я чувствую себя любимой, только с тобой я счастлива. Ты решил стать героем… спасать их жизни… Ты бросил меня, уничтожил мою жизнь… Мне теперь ничего не нужно… Моя жизнь пуста без тебя. Мне теперь незачем жить… - Белла кричала это в небо, а ведь я был совсем рядом. Я знал, что виноват. Что лучше бы я послушался тогда Генри, не делая ей предложение. Тогда Белла бы не рыдала сейчас на скале, не хотела бы покончить с собой.
- Белла, любовь моя, умоляю, живи. Живи за нас двоих, - говорил я ей те же слова, что когда-то сказали мне родители. – Ты скоро узнаешь… тебе есть ради чего жить, - слова сами сорвались с моих губ, прежде чем я смог осознать, что говорю.
Белла сделала еще один шаг, приближаясь к краю утеса.
- Я всегда буду любить тебя, милая, - прошептал я и вложил в эти слова всю свою любовь. Белла посмотрела вверх, и я понял, что она увидела меня. Я здесь, любимая, я рядом, как и обещал. - Не стоит этого делать. Ты должна жить. Ради меня. Ради нее… Живи за нас обоих, - опять с моих губ сорвались слова, которых я не понимал. Но они убедили Беллу. Она смирилась, она больше не желала умирать. А я же почувствовал, как моя душа отдаляется от нее, как она покидает мое тело.
Ах да, я же забыл, что у вампиров нет души. А ведь сейчас я становлюсь им. – Я всегда буду любить тебя. Ты – моя жизнь, - успел еще произнести я, прежде чем раствориться в ночи. Душа навсегда покинула мое тело. А оно продолжало гореть в огне перерождения.


- Эдвард, ты меня слышишь? – спросил Алек. Я услышал его голос как будто сквозь вату, но все же разобрал, что он говорил. Но даже если бы и хотел, не смог бы подать вида. Мне казалось, что если бы я сделал хоть малейшее движение или хоть немного открыл глаза, боль прорвалась бы наружу, исторгая из моего тела крик. Единственная часть моего тела, которая не изнывала от боли, был мозг. Как только эта мысль пришла мне в голову, я вспомнил о своем даре. Я умел читать мысли, так почему не могу сам направлять их? Прошло много времени, прежде чем я смог спроектировать свой ответ Алеку, который продолжал стоять возле моего «погребального костра».
- Слышу, - изрек я.
- Как ты… – Алек запнулся и уже мысленно продолжил. – Как ты передал мне свою мысль?
- Ты это у меня спрашиваешь? Это же не я двухсотлетний вампир, который прожил все это время в клане одаренных вампиров, - пробурчал я.
- Язвишь, хорошо. Как ты себя чувствуешь?
Я передал Алеку мысленный хнык.
- Ты же сам прекрасно знаешь, что боль не дает мне возможности говорить. Сейчас я горю заживо. Ты ведь сам прошел через это.
- Да, - протянул он. – Но я постарался забыть об этом. После перерождения боли больше не будет.
- Потому что у тебя больше не будет ни сердца, ни души. Ну а тело станет каменным сосудом для… - я не знал для чего. Для жизни? Вряд ли. Моя жизнь – это моя Белла. Будучи монстром, к ней я не смогу вернуться. Так для чего мне перерождаться? Может все же эта боль убьет меня? Хотя я сомневался, что такое возможно. – Чего ты хотел, Алек?
- К тебе собирается Аро. Он хочет узнать все о твоей жизни. Аро думает, что сейчас ты мучаешься от боли и не можешь контролировать свой дар (а ведь он еще не знает, что ты можешь защищать мысли). Так что если ты по-прежнему хочешь защитить свою жену, скрой свои мысли, когда он придет.
- Спасибо, Алек, - благодарно подумал я. – Уходи, чтобы он тебя здесь не увидел.
- Все в порядке, Эдвард. Мне приказано быть с тобой, пока ты не придешь в себя.
Прошло еще несколько тысяч ударов моего почти сдавшегося сердца, когда в комнату вошел Аро. Я почти улыбнулся, когда мысленно увидел, что он пришел с охраной. Даже беспомощный я, лежащий в огне, пугал его. Ведь как-то я смог причинить ему боль тогда в камере, а ведь был всего лишь человеком. Так на что я буду способен, когда стану тем, кем хотел меня видеть Аро? Не пожалеет ли он о том, что превратил меня?
Мысли вошедших ворвались в мою голову. Я же постарался заблокировать всех, кроме Аро. В его голове я с удовольствием покопаюсь.
- Он будет удивительным вампиром. Его дар станет самым ценным в моей коллекции. Если он только сдастся и признает свою новую сущность.
Ага, мечтай. Никогда я не смирюсь, что он убил меня. Никогда не прощу, что сделал из меня чудовище, жаждущего одного – крови. Никогда. Я сделаю все, чтобы отомстить за это.
- Владыка? – услышал я тоненький женский голосок. Мои обострившиеся чувства подсказали мне, что Аро подошел и уже протянул руку ко мне. В последнее мгновение я представил огромную каменную стену, добротную и крепкую, за которой спрятал все свои мысли и воспоминания. Надеюсь, это поможет. Потому что как иначе управлять своим даром и скрывать мысли я не знал.
Холодная рука Аро прикоснулась к моему лбу. Я почти обрадовался этому холоду, ведь внутри меня сжигал огонь. Но если бы еще Аро не хотел узнать мои потаенные мысли. Несколько мгновений в комнате стояла мертвая тишина, все, затаив дыхание, ожидали, что же случится дальше. Но ничего не случилось. Кроме гневного рычания Аро, когда он не смог прочитать ни одной моей мысли. Мысленно я победно улыбался. Да, Аро Волтури, месть моя будет долгой. И такой сладкой.
Шипения Аро еще долго разносилось по замку, после того как он вылетел из комнаты. Я уловил мысль Алека, он был доволен тем, что Аро опять потерпел поражение в моем случае.
- Как ты его, - довольно подумал Алек. Теперь он был уверен в том, что я смогу скрыть все его мысли. Так что мог говорить то, что думал, не боясь вызвать недовольство своего владыки. Если уж я в почти бессознательном состоянии умудрился скрыть свои мысли, то, что я смогу сделать, когда в полной мере овладею своей силой?
- Я никогда не прошу ему того, что он убил меня, - передал я свою мысль Алеку. – Я буду мстить.
- Я тебя понимаю, Эдвард, - с какой-то грустью подумал Алек. А затем я понял почему.
Похоже, за эти сорок дней мы умудрились стать друзьями, а я этого даже не заметил. И теперь зная, что я планирую остаток своей жизни посвятить уничтожению всему, что дорого его господину, он не знает, что ему делать. Дорожа нашей дружбой, он должен был бы предать своего владыку и поддержать меня. Но все же двести лет он жил с ними. Для Алека клан Волтури стал своеобразной семьей. Да, выбор у него будет нелегкий.
- Не думай об этом сейчас, - сказал я. – Сначала я буду мстить мелко. Не позволяя пользоваться моим даром, укрывая все, что пожелаю, - затем мы опять замолчали. – Но однажды тебе все же придется принять чью-то сторону. Когда-нибудь, когда у меня будет достаточно сил противостоять клану Аро.


Я снова погрузился в сон или что там было. Я видел себя как будто со стороны. Видел свое тело, которое лежало на огромной резной кровати, неподвижное и бледное. Горькие складки залегли в уголках рта. Я еще немного постоял и посмотрел на себя, а потом меня рвануло куда-то. Я чувствовал, как лечу, тысячи километров проносились подо мной, пока я летел в темноте. Внизу зажглись огоньки ночного города, в котором я узнал Чикаго. Еще несколько минут я кружил над городом, пока не оказался в своей старой квартире. От увиденного мое сердце, которое умирало там, в Вольтере, сжалось от боли, которая не имела ничего общего с огнем, который сжигал меня.
Моя Белла… Она сидела на коленях посреди моей квартиры, обхватив себя руками, прижимая к себе хрустальный шар с балериной. Как только я это увидел, то сразу же оказался рядом и обнял ее. Конечно же, она не чувствовала моих прикосновений, но больше ничего я не мог сделать. Я шептал ей, что люблю, что всегда буду рядом. Что не позволю, чтобы с ней что-то случилось. Шептал слова, которые могли бы успокоить ее. Но они не помогали. И в тот момент, я ничего не хотел так сильно, как оказаться рядом с ней, действительно обнять и сказать, что я ее люблю.
А потом мы оказались в номере. Я не знал как, но оказался лежащим на кровати с Беллой, продолжая обнимать ее. Не знаю, кто подарил мне это мгновение, но я был благодарен за него. Почти всю ночь я был рядом со своей любимой, успокаивая и утешая ее. Я пытался забрать ее боль, оставить только любовь и хорошие воспоминания. Чтобы память обо мне не причиняла ей больше боли, чтобы она помнила только хорошее. Только то, как счастливы мы были вместе. Когда над городом начали появляться первые лучи солнца, я растаял, как будто меня там и не было. Через мгновение я уже снова оказался в Вольтере, в своем теле.
И сразу же ощутил изменения, которые произошли, пока душа витала вдали от тела. Огонь разгорелся в полную силу. Собравшись вокруг моего сердца, он взорвался, рванув к моим конечностям. Огненный вал несся по моим органам, сжигая все изнутри, выпаливая каждую клеточку. Мне казалось, что я должен был напоминать обугленную головешку, учитывая какой огонь горел внутри.
Но затем он снова начал возвращаться к сердцу. И я понимал, что когда он доберется, мое сердце забьется в последний раз. Жар нарастал, боль тоже. И когда этот огненный вал добрался до сердца, оно взорвалось. Мне действительно казалось, что оно разлетелось на сотни мелких кусочков, потому что теперь внутри я чувствовал пустоту, огромную черную дыру. Добравшись до сердца, огонь поглотил его, а вместе с ним и боль. Теперь я мог вздохнуть.
Медленно открыв глаза, я стал смотреть перед собой. Мое зрение стало настолько острым, что я видел каждую пылинку, которая летала вокруг. Каждый цвет был настолько ярок, что хотелось закрыть глаза от всей этой пестрой картины.
- Ты очнулся? – спросил Алек.
- Да, - ответил я и удивился. Это был не мой голос. Точнее не тот голос, которым я его помнил. Он напоминал урчание дикого животного, какого-то кошака. Тихий, бархатный, мягкий, но за ним скрывались стальные нотки, уверенность в своих силах, превосходство.
- Как ощущения? – задал следующий вопрос Алек, отойдя от окна и подходя ко мне.
- Странные и непривычные, - пока говорил, я неожиданно осознал, что уже не лежу. Я стоял возле кровати, где провел последние три дня. Мое тело реагировало на приказы мозга намного быстрее. Или это я двигался слишком быстро?
- Ты очень быстр, - заметил Алек. Я удивленно посмотрел на него. Я сказал это вслух? – Нет, Эдвард. Просто твой дар настолько возрос, что даже если ты и не хочешь передавать свои мысли, я все равно их слышу. Придется тебе контролировать свой дар. А то вместо сокрытия мыслей, ты будешь их впихивать в головы каждого из нас.
- Да, проблема, - протянул я и в доли секунды оказался рядом с Алеком у окна. За окном была поздняя ночь. Звезды сияли слишком ярко, а ночь не казалась темной. Она была бархатистой и какой-то… теплой? Я не знал, как описать свои чувства. Мой словарный запас оказался слишком мал, чтобы описать их. Одно я мог сказать с уверенностью – до этого момента я был слеп и глух. Я не видел истинную красоту этого мира, не слышал этой чарующей музыки жизни.
- Как красиво, - произнес я, смотря на новый мир.
- Да, так всегда бывает, когда смотришь на это впервые. Но затем ты привыкнешь, - добавил Алек.
- Что дальше? – спросил я, вдоволь поизучав все свои новые способности.
- Ты должен поесть, - со вздохом сказал Алек.
- Есть? Ты хотел сказать, что я должен убить человека, чтобы выпить его кровь? – сердито процедил я, схватив Алека за горло. Моя хищная сущность рвалась наружу, а я еще не вполне понимал ее, чтобы контролировать.
- Эдвард, отпусти меня, - прошипел Алек, сам сдерживаясь из последних сил, чтобы не напасть на меня.
Мгновение подумав, я все же отпустил горло Алека.
- Ты должен быть осторожен. Сейчас ты самый сильный из нас всех. Так что контролируй свою силу, - говорил он. – Что ты будешь делать?
- Ты про мой голод? – я вскинул бровь. – Так я его не чувствую.
- Ты не чувствуешь жжения в горле? Жажду, которую ничто не может утолить? – удивленно спрашивал Алек.
Я долго прислушивался к своим ощущениям, пытаясь найти то, что описывал Алек. Но этого не было. Меня не мучила жажда, жжения тоже не было.
- Ты действительно странный вампир, - протянул Алек и вздохнул. – Сколько еще тайн ты хранишь, Эдвард Мейсен? Сколько еще неожиданностей ты преподнесешь нам?
- Думаю, много, - я улыбнулся кривоватой улыбкой. – Но сомневаюсь, что это будут хорошие неожиданности.