9.1.
POV Белла

Я открыла глаза и поняла, что лежу в своей кровати, в праздничном платье, заботливо укрытая покрывалом. В комнате никого не было, за окном – светло. Как я тут оказалась? Последнее что помнила – диван в гостиной и мягкий, усыпляющий свет торшера. Учитывая, что Чарли должен был вернуться домой только вечером, а мысль о лунатизме я отмела, версия оставалась одна… Мои щёки залились краской.

Я мечтательно уставилась в окно, перебирая в памяти события минувшего дня. На глаза попался венок королевы весны, висящий на ручке оконной рамы. Булавкой к нему был прикреплён белый листок бумаги. Я встала и взяла записку в руки.

Ровным чётким почерком на ней значилось несколько строк: «Белла! Я решил, что на диване не очень удобно спать и отнёс тебя наверх. Спасибо за самый удивительный вечер в моей жизни! Э.»

Я улыбнулась. Интересно, Эдвард ещё спит? Я выглянула в окно: «вольво» стоял на месте, в отличие от мотоцикла. Глубоко внутри шевельнулось сожаление: хотелось повторения вчерашнего тихого утра.

Я тряхнула головой, выгоняя грусть с остатками сна, и направилась в ванную. Планы на сегодня отсутствовали, а погожий денёк за окном вдохновлял на поездку до любимой полянки. Вылазка в лес, свежий воздух, яркое солнышко и одиночество – отличный способ выветрить из головы романтическую чушь, успевшую скопиться там за последние пару дней. Мелькнула мысль о возможной встрече с Эдвардом на поляне, но в такое совпадение верилось с трудом. Скорее всего, он улетел на чёрном монстре в Ла-Пуш или ещё куда-нибудь, не вспоминая обо мне.

Лёгкий завтрак, чашка кофе, пара сэндвичей с собой, мягкий плед и термос с горячим чаем – и я готова. Моя машинка преданно ждала, я села за руль и отправилась в сторону сто первой трассы. Я никуда не спешила: пусть и поспала вдоволь, день только начинался, наступающая весна удлиняла светлое время суток, потворствуя долгим прогулкам.

На крохотной стоянке в лесу было традиционно пусто и тихо. Я закрыла машину, закинула рюкзак на плечо и по знакомой узкой тропинке направилась в лес. Я не уставала удивляться тому, что никогда не блуждала, хотя прямого пути до любимой поляны не было. Дорога едва заметно петляла в гору, я размеренно шла между вековых деревьев, погрузившись в раздумья. Я не знала, что ожидать после вчерашнего, но безошибочно понимала: зародившиеся чувства вели к переменам. В то же время я осознавала, что пока не в состоянии обсуждать с Эдвардом вопросы о нас: слишком много во мне неуверенности и сомнений.

Я догадывалась, какой была его жизнь до приезда в Форкс: мимолётные романы, не затрагивающие и не ранящие ничьи чувства, были нормой для него, но не для меня. «Лучше уж никак, нежели как-нибудь» – фраза, которая лучше всего объясняла моё отношение. Ясного решения, как выйти из неуютного положения с минимальными потерями, справившись с собственными эмоциями и чувствами, у меня пока не было. Я не помнила, бывало ли такое в моей прошлой жизни, и как я выкручивалась, если случалось, что ещё более усугубляло ситуацию.

Я хорошо понимала, что если мои страхи справедливы и для Эдварда наше общение окажется лишь мимолётным увлечением, лекарством от скуки, то рано или поздно мне будет очень больно. Я пыталась настроиться на позитивный лад, отрешиться, погрузившись в красоты окружающего леса, постепенно пробуждающегося от зимней спячки, но получалось плохо. Мысли то и дело возвращались на круги своя.

Минут через сорок я увидела просвет между деревьями. Удивительно: я полностью погрузилась в раздумья, однако ноги безошибочно привели к нужному месту. Вскоре я уже положила ладонь на ствол громадного кедра: для меня он был воротами на любимую поляну.

Я добралась до высокой ели, росшей посередине луга, расстелила плед и удобно устроилась, положив на колени книгу. Вокруг стояла тишина, нарушаемая только шорохами леса. Ярко-синее небо, предвещая скорую весну, проглядывало в хаотичные разрывы белой пелены над головой. Облака пролетали быстро, фигуры, сложенные из них, менялись и исчезали вдали одна за другой. Верхушки деревьев то и дело пригибались, сопротивляясь порывам ветра. Зато внизу царило умиротворение. Казалось, плотная стена леса охраняет заповедную полянку от непогоды, позволяя весне прийти чуть-чуть пораньше. Сошёл снег, который всё ещё попадался в глуши, а у ручья я заметила робкие бутоны белых и голубых ранних цветов, похожих на фиалки.

Я открыла книгу, но не смогла прочитать и строчки. Сидела, притулившись у нагретого солнцем ствола дерева, глядя в небо и слушая звуки природы. Постепенно бушующие внутри эмоции и переживания улеглись, поддаваясь окружающей обстановке, даря желанную передышку.

И тут тишину разорвала громко хрустнувшая ветка. Звук выдернул меня из задумчивости. Я обвела поляну глазами и в паре десятков ярдов обнаружила нарушителя спокойствия: на дальнем конце, лениво прислонившись к ели, стоял Эдвард.

– Ну вот. Опять всё испортил! – Эдвард отлепился от дерева и подошёл ближе.
– Нет. – Робко улыбнулась я, наблюдая, как он присаживается на корточки рядом со мной. – Ты давно тут?
Мой пульс ускорился от волнения в ожидании ответа. Интересно, Эдвард приехал, зная, что я тут? Или встреча – чистой воды случайность?
– Минут пять-десять, – краешком губ улыбнулся он, не спуская с меня внимательного взгляда. – Прости, не хотел снова нарушать твоё уединение. Ты не слышала, как я подъехал?
– А ты на мотоцикле?
Ничего себе я задумалась, если не услышала звука мотора!
– Ну, прямо сюда на нём не доехать, – засмеялся он в ответ на моё удивление. – Но до места, где я его оставил куда ближе, чем до привычной для тебя парковки.
– И туда, конечно, можно пробраться только на двух колёсах? – проворчала я с некоторой долей досады. Не то чтобы я не любила ходьбу по лесу, но иногда её хотелось слегка сократить.
– М-м-м-м… или на тракторе. Мне уйти, Беллз?
Глаза Эдварда вдруг посерьёзнели. Можно было подумать, что ему действительно важен мой ответ. Эдвард поднялся на ноги, всем видом выражая готовность последовать моему желанию.
– Если ты этого хочешь…
– Нет!
Он ответил так поспешно, что у меня потеплело на сердце. Может, мои вчерашние ощущения не были исключительно плодом разыгравшейся фантазии? Я отогнула свободную часть пледа, жестом приглашая Эдварда приземлиться – смотреть на него снизу вверх было не очень удобно:
– Ты знал, что я здесь? – задала я вертящийся на кончике языка вопрос.
– Скажем так, допускал такую вероятность, – лукаво улыбнулся он. – Я думал с тобой поговорить, а тут так хорошо и спокойно! Самое то для разговора, если ты согласна.
– У меня тоже есть к тебе вопросы… – нерешительно произнесла я.
– Отвечу на любой! – бесшабашно пообещал Эдвард, опускаясь на плед. От случайного прикосновения по телу пробежала волна дрожи, лишая способности связно мыслить.
– Ты понимаешь, чем рискуешь? – попыталась сохранить легкомысленный тон я.
– Не пугай, спрашивай! – Улыбка парня стала шире.
– Скажи… – Получив полный карт-бланш, я всё-таки испугалась и задала самый дурацкий из крутящихся в моей голове вопросов. – Ты пользуешься средствами для укладки волос?
Эдвард захохотал в голос, от души, искренне.
– Нет! – произнёс он сквозь смех. – Точнее, нечасто. Если только на меня находит мысль справиться с бардаком, который обычно царит на моей голове. Раньше меня мама регулярно просила привести в порядок волосы, грозя обстричь налысо. Теперь, благо, мало кому есть дело до моей причёски. Это всё, что ты хотела узнать?
– Не-а… – окончательно стушевалась я. – Но…
– Белла! – хмыкнул Эдвард. – И кто кого напугал?
– Да не напугал ты меня, – досадуя, отмахнулась я. – Дай подумать!
Я хорошо знала: гнев – отличный способ борьбы со страхом. Лишь тени ощущения, что Эдвард надо мной смеётся, хватило для всплеска злости.
– И вообще, – сердито продолжила я, – ты можешь быть серьёзным?..
– Я-то могу. – Пожал плечами Эдвард, в его глазах плясали бесенята. – Но надо ли?
– Не знаю… О чём ты вчера думал, когда ди-джей объявлял королеву бала?
«Только бы не покраснеть!» – отчаянно подумала я, но Эдвард, словно почувствовав моё смятение, пришёл на помощь и отвёл взгляд от моего лица, устремив его в небесную высь. Даже если мимолётный румянец и добрался до моих щёк, он не должен был заметить.
– Я думал, что если выберут Лорен или Джессику, придётся срочно дезертировать, – задумчиво проговорил он спустя пару минут, словно восстанавливая в памяти картинки минувшего дня. – И размышлял, как это сделать без шума и пыли.
Так вот откуда его радость… Признанные школьные красавицы не прельстили парня, а я вовремя подвернулась. Обида больно царапнула кошачьими когтями по сердцу, но я шикнула на неё, прогоняя прочь.
– А-а-а… – выдала я, стараясь не выказать разочарования.
– Неохоты, чтобы выбрали их, было куда меньше желания увидеть королевой тебя! – Эдвард скользнул быстрым взглядом по моему лицу, словно проверяя реакцию, и снова отвернулся. – Ты хоть представляешь, насколько хороша была вчера? Хотя для меня ты всегда хороша…
Кажется, моё сердце пропустило пару ударов. Дыхание перехватило, я порадовалась, что сижу: на ногах не устояла бы. Повисло молчание. Эдвард глядел вдаль, рассматривая только ему видимую точку в невообразимой сини вдруг полностью освободившегося от облаков неба.
– Это все твои вопросы? – проронил он через несколько минут молчания.
– Не-а… – покачала головой я. – Чем закончился вечер? Ты же возвращался в школу?
– Для меня он закончился тем, что я отнёс тебя из гостиной в спальню.
Эдвард резко опустил голову, и зелёные глаза пронзили меня насквозь, просвечивая до самых дальних закоулков души и потаённых мыслей. Сердце снова дало сбой, а потом замолотилось. Фраза прозвучала двусмысленно.
– А перед этим я серьёзно поговорил с Джессикой, – как ни в чём не бывало продолжил Эдвард. – Мне надоело от неё бегать.
Голос парня был совершенно спокоен, казалось, тема волнует его не больше, чем вопрос о средствах укладки.
– И-и? – я не выдержала паузы.
Но Эдвард не торопился утолять моё любопытство, снова устремив взгляд в высоту. Я несколько раз беззвучно глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
– Думаю, она больше не будет тебе докучать, – наконец ответил он. Когда Эдвард продолжил, в голосе играло удивление: – Кажется, мы поняли друг друга, что меня порядком удивило. Подробности потом у Элис разузнаешь, уверен, она не постесняется рассказать.
– Почему?..
– А она видела больше, – нетерпеливо пояснил Эдвард и резко сменил тему: – Белла… тебе Каллены не кажутся странными?
Судя по заинтересованному тону, Эдвард подобрался к теме, которую планировал обсудить со мной изначально. Я задумалась в поисках ответа. Странными? Можно и так сказать, но я почему-то принимала их необычность как должную.
– Возможно, – с толикой озадаченности пожала плечами я. – Но ненормальных людей хватает.
– Может, ты права, – ровным, спокойным голосом проговорил Эдвард, старательно изображая спокойствие. – Просто у меня накопилось несколько безответных вопросов. Часть из них связана с тобой и несчастным случаем, произошедшим перед Рождеством. Тебе комфортно говорить на эту тему?
Я пожала плечами, недоумевая, какую он видит связь между аварией и Калленами:
– Могу, но какой толк? Я ничего не помню…
– Если ты согласишься, мы можем попытаться разобраться вместе! – сверкнул глазами Эдвард. Его реакция совсем не походила на праздное любопытство, равнодушие как ветром сдуло.
– Рассказывай, – разрешила я.
– Давай я буду задавать вопросы, а ты отвечай, что придёт в голову, – попросил он, беря меня за руки. – Только не волнуйся, пожалуйста.
– Без проблем, но объясни сначала…
– Белла, если я тебе расскажу, то невольно повлияю на твоё мнение… – прервал меня Эдвард. – Я обещаю, после ты обо всём узнаешь.
– Ладно-ладно, – согласилась я. Хотелось поскорее понять, в чём дело.
– Ты подтвердила, что Каллены тебе кажутся странными, – проговорил Эдвард. – А можешь перечислить необычные моменты?
– Мне трудно сформулировать, но я попытаюсь… – созналась я, перебирая в памяти события последних недель. – Они приёмные, но при этом похожи между собой. Одинакового цвета глаза, которые к тому же меняют цвет, с постоянными синяками под ними. Бледная кожа, не знающая загара. Лишающая дара речи красота. Я хорошо общаюсь с Элис, но в ней это тоже есть. В Джаспере больше: временами кажется, что он не из этого времени, что ли. А ещё Элис очень, даже слишком прозорлива, словно она видит события наперёд.
– Наперёд, говоришь? – уточнил Эдвард.
– Да, – кивнула я.
– Хм… – протянул он, запуская пальцы в волосы и устраивая на голове ещё больший беспорядок. – Сформулируй различия между тем, что ты помнишь и что не помнишь после аварии?
– Это легко, – с облегчением ответила я. – Я не помню событий моей прошлой жизни и людей, которые участвовали в них. Для меня все стали чужими, незнакомцами, как будто я в книгах читала о них или в кино видела, и смотрела невнимательно при этом. Знаю, как и что делать, все жизненно необходимые навыки при мне. То есть помню лишь то, что непосредственно не относится к минувшему. Эдвард, где связь?
– Вот и я пытаюсь её найти… – рассеянно обронил Эдвард. – Может, ты придёшь к иному выводу. А то я уже мозг сломал.
И замолк, прислонившись к стволу ели и прикрыв глаза.
– Говори уже! – Паузы подтачивали терпение. Хотелось понять, к чему все эти вопросы.
– Смотри, – заговорил Эдвард. – Первое. Давно, в детстве, у тебя были странности. Ты видела события, которые должны произойти, заранее. Именно так я теперь воспринимаю рассказы взрослых, услышанные тогда. Второе. До аварии, как мне казалось, тебе нравился Джаспер. А у него ну никаких отношений с Элис не было. Друзья, брат с сестрой – не более того. Перемены я заметил после Рождества. Третье… Во многом поменялись твои наклонности и привычки. Ну и четвёртое, на закуску. Раньше я тебя воспринимал просто как сестру. Можно отыскать ещё детали, но основное я перечислил. Белла, скажи мне, если принимать абсолютно любые версии, как ты можешь объяснить происходящее?

Я невольно повторила позу Эдварда: откинула голову, опёршись о ствол дерева, и закрыла глаза. Первым делом я запретила себе думать о том, что значат слова «я тебя воспринимал просто как сестру» – обмозговывать это буду позже. А потом принялась искать расклады, при которых всё, что мы обсуждали, сложилось бы в целостную картинку. Эдвард, чтобы не отвлекать меня от раздумий, встал и отошёл к ручью.

Версий было много, но всё объяснила лишь одна. Бредовая.

– Эдвард! – позвала я, открыв глаза.
– Ну, что скажешь? – Он подошёл и снова присел на корточки напротив, выжидающе глядя на меня.
– Есть один вариант, – покачала я головой. – Но мне странно даже называть его.
– Излагай!

Эдвард взял меня за руку, пытаясь поддержать, и терпеливо ждал, пока я соберусь с мыслями, задумчиво перебирая мои пальцы. Каждое прикосновение посылало волны дрожи, мешая сосредоточиться и решиться произнести вслух то, что пришло в голову.

Я поёжилась и в смятении отняла руку. Возникло ощущение, что ветер всё-таки прорвался на поляну и прогнал рано проснувшуюся весну. Тревога ледяными щупальцами залезла под кожу, устремившись к сердцу.

– Ты пытался навести меня на мысль, что… я не та, за кого меня все принимают? – запнувшись, проговорила я. – А Элис – как раз и есть… Но это же невозможно!
– Мне тоже так кажется, – кивнул он, соглашаясь. – Я никогда ни в какую мистику не верил и не вижу причин начинать. Но других объяснений найти не могу. Думал, у тебя получится…
– И кто такие тогда Каллены? – в полной растерянности произнесла я. – И на что они способны?
– Не знаю, – покачал головой Эдвард. – Надеюсь, обычные люди, а наша беседа – плоды не в меру разыгравшейся фантазии.
– А если нет? – хмыкнула я. – Подозрительно одинаково мы фантазируем. Дыма без огня не бывает.
– Мы узнаем, обещаю, – прошептал Эдвард, обнимая меня за плечи. – Только не бойся и не нервничай, прошу. Ты точно ни в чём не виновата, что бы там ни произошло. И не должна пострадать, и так досталось!

Но я лишь покачала в сомнении головой. Если я – не я, то кто?..

9.2.
POV Джаспер

После бала мы с Элис ушли далеко в лес на охоту. Острой необходимости не было: я охотился накануне, но хотелось побыть вдвоём вдали от шума и суеты. И не было причин себе отказывать в этом. После долгого забега по чаще мы оказались на любимом обрыве над морем. Ветер бушевал так, что даже чуткие уши вампира переставали слышать что-либо, кроме его заунывной песни и рокот прибоя внизу. Зима отчаянно сражалась, держась за последнюю соломинку и злобно огрызаясь напоследок.

Мы понимали, что ночью в такую погоду сюда никто не придёт, и наслаждались желанным уединением. Мы молчали – слова были не обязательны, чтобы понять друг друга и почувствовать.

Лишь под утро ветру удалось развеять облака, и мы увидели, как окрашивается небо всеми оттенками сиреневого и розового, предвосхищая восход солнца. Мы никуда не спешили, посвящая время друг другу, и оно незаметно текло мимо нас.

Элис, без сомнений, осталась довольна результатами бала. Большая часть видений сбылась, перспективы отношений Эдварда и Беллы радовали.

Даже Джессика перестала быть проблемой. Как раз это обстоятельство вызывало во мне немалое удивление. Неужели мы в ней ошиблись?

– Да, Джас, – кивнула, улыбаясь, Элис. – Представь себе. Я давно знала, что она толковая девочка, но с приездом Эдварда ей словно голову снесли. Причем сразу, в момент их знакомства, которое, как помнишь, произошло на моих глазах. Однако Эдвард не очень деликатной выходкой, похоже, вернул «крышу» на законное место.
– Ты про оторванный подол платья? – усмехнулась я.
– Ага, – подтвердила Элис, снова заливаясь смехом. – Ты же слышал, как Джессика шипела и плевалась, когда Эдвард удрал. Бедный Эрик, представляю, как ему досталось, пока он возил её переодеваться!
– Зато Эдвард, похоже, вышел сухим из воды… – заметил я.
– Там состоялся любопытный разговор, – хмыкнула моя ненаглядная. – И результат тоже занятный.
– Поживём – увидим, – произнёс я любимую фразу.
– Да, это точно, – согласилась со мной Элис. – Но от наших голубков скорости ждать не приходится…

Элис вдруг застыла, глядя в пустоту. Похоже, пришло очередное видение. Учитывая тему разговора, связанное именно с Беллой и Эдвардом. Взгляд Элис, когда она вернулась из путешествия в будущее, оптимизмом не светился.

– Элис? – вскинулся я.
– Может, и ничего… – она оторопело замотала головой из стороны в сторону.
– Элис, что ты видела? – надавил я.

Мне совсем не нравилось встревоженное лицо любимой. Ведь только-только всё начало налаживаться: мир воцарился и в вампирской части нашей семьи, и в человеческой, к которой я по-прежнему причислял Беллу, ну и Эдварда заодно, учитывая родство с Элис. И вот внезапно пришедшее видение заставляет Элис смотреть на морские просторы неподвижным взглядом, полным тревоги и страхов!

– Джас, погоди… – Её ладошка прижалась к моим губам, и я тут же поцеловал её. – Сейчас сам всё увидишь, хотя, может быть, зря я это делаю. Начнёшь ещё паниковать.

Я выдохнул. Не всё так плохо, если она надо мной подшучивала. Расслабляться рано: из янтарных глаз не пропали льдинки сомнений.

Элис решительно поднялась с места и понеслась через лес, в известном только ей одной направлении, а я последовал за ней. Шустрый бег неожиданно прервался, когда она резко затормозила, прислушиваясь. Затем обернулась ко мне.

– Пообещай не срываться с места после моего рассказа, чтобы срочно вмешаться в происходящее, – очень серьёзно попросила она.
– Элис! – возмутился я.
– Обещай, иначе мы уйдём отсюда прочь, – жестом остановила она мои протесты. – Обещай. Обсудим, и вместе решим, что делать.
– Хорошо, – сдался я. – Но это чистой воды шантаж.
– Самый настоящий, – по губам Элис скользнула улыбка, но быстро растаяла. – Если коротко: я видела, как приезжает на любимую поляну Белла, как находит её Эдвард. Мне необходимо услышать их разговор. Это важно. Они будут говорить о нас.
– Мне не нравится твой тон…
– Мне самой не нравится, но вмешиваться не буду. Джас, этот разговор состоится, – проговорила Элис, беря меня за руку. – Вне зависимости от наших действий. Если не на поляне, то потом у Беллы в спальне. Пойдём, а то опоздаем.

Приложив палец к губам, она кинулась вперёд, смазанной тенью пересекая лес. Я уже догадался, куда мы держим путь – облюбованная Беллой полянка.

Застыв в густой тени деревьев, мы наблюдали, как появился на поляне Эдвард, слушали, как они затронули в разговоре Калленов. И как двое сообразительных в итоге пришли к гипотезе, что Белла не та, за кого себя выдаёт.

Элис махнула мне рукой, призывая уйти. Похоже, основное мы услышали, и рисковать, прячась рядом, не стоило.

– А что дальше? – задал я главный вопрос, как только мы отбежали на достаточное расстояние. – Что они предпримут? Почему мы не предотвратили этот разговор?
– Джас, я уже тебе сказала: его нельзя предотвратить. А делать они пока ничего не будут, думаю. Пока ничего! – уже совсем спокойно ответила Элис. – Будут наблюдать ещё более пристально – никаких сомнений. Не более того. Эдвард со скрипом готов верить в любую мистику, а тут, сам понимаешь, без неё не обойдёшься...

Я слушал её и понимал, что незаметно эпизод пройти не сможет. Необходимо что-то предпринять, постаравшись оградить семью от последствий догадливости Эдварда и Беллы. Всю семью. Включая Эдварда и Беллу.

Непреложный закон вампирского мира гласил: люди не должны о нас знать. Именно это правило удержало нас пару месяцев назад от раскрытия правды Белле: мы хотели оставить ей шанс на человеческую жизнь. И ситуация ни на йоту не изменилась с тех пор. Конечно, версии, что Белле подменили личность и что Каллены – вампиры, сыроваты, но в обоих была мистика. Стоило Эдварду допустить возможность наличия подобных вещей в жизни, и я уверен, что выводы из него посыплются, как из рога изобилия.

– Он заметил практически все наши промашки. – Безотрадно усмехнулась Элис, и я не мог не согласиться с этим утверждением. – И сделал правильные выводы из моей несдержанности, неумелости… При этом он верит Белле. Верит, что она искренна с ним и ни о чём не знает. И это уже хорошо.
– Элис, не смей себя винить! – сжал её руки я. – Чрезмерная проницательность Эдварда не твоя заслуга, не надо на себя это вешать.
– Да уж, не моя, – краешком губ улыбнулась маленькая вампирша. – Мне всё-таки стоило быть более сдержанной. И что теперь делать, я не понимаю. В видениях подсказок нет.
– Но что-то необходимо делать! – увёл я разговор от опасной темы. – Пристальное наблюдение за нами совершенно излишне. Оно может привести к непредсказуемым последствиям.
– Угу. Может, – мрачно подтвердила Элис. – Я рассматривала вариант рассказать тебе заблаговременно. Но твоё вмешательство ничего существенно не изменило бы. И моё – тоже. Я заметил такое свойство у вещей, которые можно назвать... судьбообразующими, что ли. Дурацкое слово получилось, но оно лучше всего передаёт смысл.
– Ты пытаешься намекнуть на вмешательство рока, фатума? – попытался помочь с формулировкой я. – Нечто не зависящее от воли человека или вампира?
– Именно! – с энтузиазмом подхватила она. – Разговор или же его последствия… Понимаешь, из-за видений мы можем влиять на будущее, но иногда судьба бывает очень упряма. Или наши потуги слишком ничтожны, чтобы ей противоречить. Ничего удивительного, впрочем. Никто не даст нам в руки власть менять всё по собственному усмотрению.
– И что ты предлагаешь делать? – глубоко вздохнув, спросил я.
Я полностью доверял решениям Элис. Но главной моей заботой теперь была её безопасность. А события, которые вели к раскрытию людьми нашей тайны, пусть эти люди и Белла с Эдвардом, не способствовали повышению уровня безопасности.
– Думаю поступить так, как в таких ситуациях, судя по рассказам семьи, делала Белла, – произнесла Элис, протягивая мне руку, приглашая следовать за ней. – Мы пойдём к Карлайлу и расскажем об услышанном. Возможно, об этом стоит узнать и остальным. Решение будем принимать сообща.
– Ты видела что-то ещё? – попытался уточнить я.
– Толком – нет, – покачала она головой в ответ. – Но последние несколько дней меня преследует видение, в котором мы с тобой бежим через незнакомый лес. Не могла понять, к чему оно, измучилась. А теперь, кажется, понимаю…
Перехватив полный грусти взгляд янтарных глаз, я понял, что она говорила о нашем уходе в неизвестность. От семьи. С другой стороны, если вместе, то всё равно куда.
– Пойдём, Джас, – Элис шагнула по направлению к дому, потянув меня за собой.

Сомнений не оставалось: спокойствию пришёл конец. Нас ждал очередной момент преломления.



В считаные минуты мы достигли дома. В гостиной Эмметт сидел с игровой приставкой в глубоком кресле, а Эсми на диване работала за ноутбуком. К счастью, Карлайл успел вернуться со смены в больнице: его машину мы заметили в гараже.

Эсми мгновенно встревожилась: не обладая моим даром, она тем не менее, кинув лишь один взгляд на нас, заметила взвинченность и нервозность.

– Элис, Джаспер, что-то случилось? – спросила она, откладывая в сторону ноутбук и поднимаясь нам навстречу. Эмметт снял наушники и вопросительно поднял глаза.
– Надеюсь, что нет ничего такого, о чём стоило бы сильно волноваться, – попыталась смягчить эффект от нашего появления Элис. – Но нам необходимо обсудить кое-что важное.

Элис не договорила, а по лестнице со второго этажа спускалась Розали, из кабинета вышел Карлайл. Да… в доме, полном вампиров, кричать нет смысла: стопроцентная слышимость. Пизанская башня кренится от зависти.

Элис спокойно рассказала о видении и подслушанном нами разговоре, ничего не скрывая и не добавляя, а затем обвела внимательным взглядом присутствующих.

– Я пока не вижу фатальных последствий того, что случилось, но мы решили, что неправильно скрывать от вас произошедшие события, – закончила она рассказ.
– Элис, твой брат… Он ведь очень современный человек и напрочь не верит ни в какую мистику, так? Но он общается с этими собаками…
В голосе Розали слышалось презрение в сторону квилетов, переплетённое с опасением, что происходящие события изменят привычный ход нашей жизни, и лёгкой досадой, направленной на Беллу и Эдварда.
– Не думаю, что квилеты пойдут на нарушение клятвы, – с сомнением произнесла Элис. Она знала многих из племени и отчётливо понимала, насколько строго хранили обитатели Ла-Пуш свои тайны. – Но это только лично мои умозрения, видения в случае с квилетами не работают: я не раз замечала, что как только объект моего наблюдения оказывается рядом с индейцами, то сразу пропадает из видений. Ну и никого из племени я видеть не могу. Пока была человеком, на территории резервации меня никогда не терзали видения.
– К тому же для этого Эдвард должен с ними поделиться своими сомнениями и мыслями… – подсказал я.
– Да, Джас, – подхватила Элис. – Поэтому и говорю, что про квилетов можно не думать. Они, как и мы, связаны старым договором. Основная проблема – пристальное наблюдение за нами. Круг общения Беллы узок, и наше выпадение из него в любом случае болезненно отразится на ней. А рядом с ней мы под постоянным огнём и рискуем обжечься.
– А если уехать? Якобы под давлением обстоятельств?
Вопрос Эмметта повис в воздухе. Я пытался сканировать реакцию окружающих: нежелание Розали покидать Форкс, безразличие Эмметта к вопросу. Отказ расставаться и волнение за всех нас – Эсми. Сосредоточенность Карлайла.
– Я не хочу уезжать! Мы тут и года не пробыли!
В голосе Розали чувствовались капризные нотки, но я знал о поданных документах на факультет дизайна в Корнелле и мог её понять. Внезапный переезд мог поставить жирный крест на долго вынашиваемых планах.
– А скопом уезжать нельзя, это породит лишние слухи, – пробормотал Карлайл.
– Карлайл прав, – согласился я. – Так что выбор у нас небогат, я бы даже сказал, очевиден.

Я понимал, что Элис не решится высказать мысль о нашем с ней отъезде. Причина была ясна. Моя любимая до сих пор временами ощущала вину за то, что семья лишилась Беллы. А сложившаяся ситуация ведёт к ещё одной потере…

Но для меня проблема выбора уже не стояла. И я был уверен в понимании и поддержке родных: для вампира нет никого важнее второй половинки, тем более, обретённой столь недавно, после многих лет одиночества и тоски. Поэтому я принял на себя авторство идеи – так будет проще для Элис.

– Отъезд может стать единственным верным решением, – начал я развивать мысль. – Но и оставлять Беллу и Эдварда без присмотра не стоит. Поэтому…
– Придётся разделиться… – Закончил предложение Карлайл, понимая, куда я веду.
– К сожалению, – развёл я руками. – Уедем я и Элис – мы больше всех попали под удар подозрений. Покинем Форкс под хорошо продуманным предлогом, без лишней спешки: неделя-две задержки ничего не решат, но дадут нам возможность обосновать поступки, не усиливая сомнений. Можно было бы не уезжать, а просто оповестить об отъезде, но быть затворниками неохота, да и рискованно. В любом случае, мы расстанемся ненадолго. До окончания школы осталось всего три месяца…
– Это верно, – поддержал меня Карлайл. – Потом всё равно пришлось бы изображать отъезд или же покидать город на самом деле. Мы ещё до Рождества обсуждали варианты: колледжи поблизости, мы с Эсми остаёмся в Форксе. Или же Итака или Нью-Гемпшир, и тогда едем вместе.

Я наблюдал за Элис и видел, что она то слушает нас, то уходит в себя, похоже, пытаясь поймать какое-то ускользающее видение. Когда она в очередной раз закусила губу, вернувшись из будущего, я не выдержал.
– Элис? – дотронулся я до её плеча.
– Нет! – воскликнула она, сжимая виски пальцами. В голосе слышалось отчаяние. – Ничего не вижу, кроме бега по лесу.
– Но куда вы поедете? – полюбопытствовал Эмметт.

Вопрос повис без ответа, об этом я не задумывался толком.

– Если так складывается, – прервала молчание Элис, отвлекаясь от мучающих её попыток, – я бы хотела добраться до Нью-Йорка. Давно там не была!

Карие глаза потускнели, как всегда, когда Элис вспоминала родителей. Она давно хотела съездить на кладбище, побывать в местах, где выросла. Да и просто погулять по Нью-Йорку, вспомнив и заново ощутив сумасшедший город. А я уже был готов показать Элис тот самый парк, где мы встретились с Беллой, и памятную скалу на побережье. Несомненно, Нью-Йорк был отличным вариантом.

– Вы же ненадолго туда? Мы с Розали решили поступать в Корнелл, то есть поедем в Итаку. Мы документы уже получили. Но расставаться не хочется… – даже Эмметт погрустнел, ощутив реальность разлуки.
– Элис, а ты с Беллой не говорила о колледже? – Карлайл задал вопрос, который имел весомое влияние на наши планы. Терять Беллу из виду не хотелось никому из нас.
– Она получила из Сиэтла документы и больше никаких действий в этом направлении не предпринимала… – пожала Элис плечами. – Сиэтл был моим выбором – не хотелось уезжать далеко от Чарли и бросать его одного.
– А Эдвард? – поинтересовался я, догадываясь, что два вопроса теперь могут стать взаимосвязанными.
– О, Эдвард! – невесело засмеялась Элис. – Насколько я знаю, у моего брата очень большой выбор. Практически вся Лига Плюща и в довесок ещё несколько достойных учебных заведений. Он не особо это афиширует, но и с оплатой проблем нет: этот вопрос взял на себя его новый отчим. Эдвард с трудом, но смирился. Насколько я знаю, он до последнего момента думал о Дартмуте; мелькали у меня перед глазами бумаги с печатями этого колледжа. Но вот разлука с Беллой последнее время его более чем смущает. Не представляю, чем закончатся эти муки выбора!
– Джаспер, на какой срок ты считаешь разумным уехать? – уточнил отец.
– До окончания школы, – резюмировал я. – С документами разберёмся, несложно легенду придумать и достать под неё бумажки. Предположим, у меня заболела единственная оставшаяся в живых родственница…
– О! Да она редкая долгожительница! – Эмметт не мог не найти повод для улыбки, и сейчас я был ему благодарен за разрядку атмосферы.
– О да, – подхватил я, сочиняя историю. – Дама капризная, требует, чтобы я приехал и побыл с ней, потому что не хочет видеть посторонних в квартире. Отказать я не мог, старушке необходима помощь. Поэтому, взяв в подмогу Элис, уехал в Нью-Йорк. Поскольку общение с родственницей может затянуться, мы будем доучиваться там.
– Вполне сойдёт за вариант, – кивнул Карлайл. – А когда окончите школу, вернётесь сюда – навестить семью, пообщаться со всеми. Официально вернётесь. Мы пока будем пристально наблюдать за нашими Шерлоками. И думать, что делать дальше. Не в плане сохранения нашей тайны, а…
– Да, не хотелось бы бросать их без присмотра, – продолжил мысль я.
– Джас, мы же с тобой на машине поедем?
В Элис проснулся энтузиазм. Похоже, её, как и меня, грела мысль о поездке вдвоём через всю страну. До сих пор нам не выдавалась такая возможность.
– Да, – ответил я, прокручивая в голове маршруты и планируя дальнейшие шаги. – Но всем скажем, что торопимся и улетаем.
– Элис, ты уверена, что вам надо уезжать?
Я видел, насколько Эсми не хотелось ни с кем из нас расставаться. Но понимал, что если уедем сейчас, оставался шанс на дальнейшую спокойную жизнь. В ином случае расклад был непредсказуем.
Элис подошла к Эсми, обняла её:
– Мы не особо хотим уезжать, поверь, – её голос звучал уверенно, пусть и был наполнен грустью. – Но безопасность семьи – прежде всего. Да и что такое три месяца по сравнению с вечностью?
– Мы присмотрим за Беллой и Эдвардом издалека, – пообещал отец.
– Я тоже не спущу с них глаз, – согласилась Элис.
– Ещё неделю минимум мы ходим в школу, нужно время, чтобы всё устроить… – Я продолжал выстраивать стратегию. – Элис, ты поговоришь с Беллой?
Элис долго смотрела сквозь меня, стараясь поймать зыбкие моменты будущего, но опять, судя по всему, безуспешно. Тяжело вздохнула и кивнула согласно:
– Да, обязательно.

Я понимал, что принятое решение изменит жизнь семьи на долгий срок. Но колесо уже было запущено… И бесполезно оглядываться.

Мы поднялись в комнату Элис. Она нахмурилась и вновь закусила губу. Я чувствовал её колебания, тревогу.
– Джас, мне что-то не нравится в происходящем, – пробормотала она. И воскликнула с досадой в голосе: – Я опять упустила что-то!
Весь энтузиазм сдулся, плечи поникли.
– Может быть, ты просто не хочешь уезжать? – предположил я, привлекая Элис к себе.
– И это тоже… – согласилась любимая, кладя мне голову на грудь. – И это тожё…

9.3.
POV Элис

Решение было принято, но в его правильности я сомневалась. Не получалось ни на чём сосредоточиться: одолевавшие сомнения превращали всё в мутную мешанину из отрывков мыслей, фраз и видений. Я не могла рассмотреть ничего из будущего членов семьи в Форксе, за исключением маловажных мелочей, словно предстоящий отъезд отрезал меня от последующих событий в жизни Эдварда и Беллы непроницаемой пеленой. И подобный расклад позитива в мысли не добавлял.

Иногда я начинала жалеть об увиденном. Может, я зря поддалась панике, и догадки Эдварда не привели бы ни к каким последствиям? Смутил меня, заставив действовать, не разговор, а его устойчивость к нашим с Джасом действиям. И тут было о чём подумать, несмотря на непрочность основы рассуждений.

Мне мог бы помочь Серхио, но он пропал, и даже его мобильный телефон уже много дней находился вне зоны доступа, что не так часто случалось. Как правило, раз в два-три дня он выходил на связь. Пока же оставалось лишь сбросить письмо на электронную почту с просьбой связаться со мной как можно скорее.

Главной задачей оставался разговор с Беллой: за последнее время ей немало пришлось пережить, и наш отъезд, без сомнений, станет для неё стрессом. Я долго думала, как бы смягчить удар, но в голову не шло ничего дельного. Пускай я не собиралась пропадать бесследно: в моих планах значились звонки и письма по электронной почте, соблюдая традиции, но это уже совсем другое по сравнению с ежедневным общением в школе.

Мне оставалось положиться на Анжелу и Эдварда, надеясь, что они помогут Белле без потерь пережить наш отъезд. Пытаясь поймать обрывки видений, я поняла, что правильнее будет поговорить с Анжелой и Беллой одновременно, облегчая восприятие новости.

Как мне удалось выяснить, Анжела тоже собиралась учиться в колледже в Сиэтле, не желая уезжать далеко от дома и расставаться с семьёй, особенно с младшими братишками. Новость порадовала: Белла не будет в колледже одинока. Тревожила её отчуждённость, она плохо сходилась с новыми людьми. Для меня такой проблемы никогда не существовало, но Белла была совсем другой… Её всё ещё смущало отсутствие воспоминаний, а при новых знакомствах скрыть это достаточно трудно, учитывая патологическое неприятие девушкой даже мелкого вранья.

А вот планы Эдварда на будущую учёбу для меня так и остались загадкой: прямых вопросов я не задавала, а дар не помогал ничем. Да, я видела планы, связанные с Дартмутом, но с тех пор прошло много времени. Я спросила Беллу, но та пожала плечами. Большой выбор – большие проблемы.

Уже вовсю царствовал март, и зима нехотя, но сдавала позиции: по утрам до сих пор подмораживало, днём же бывало жарковато. До окончания учёбного года оставалось совсем немного, потом экзамены… Пара месяцев, и жизнь зайдёт на очередной виток перемен уже для всех, в том числе – для Эдварда и Беллы.

Временами хотелось отменить принятое решение, но было поздно. За неделю стараниями Джаспера мы оформили документы на перевод нас в школу в Нью-Йорке, среди одноклассников поползли слухи, опровергать которые уже было бесполезно.

К тому же Эдвард не сводил с меня глаз, подтверждая правильность решения: чем дольше мы пробудем в непосредственной близости друг от друга, тем больше сможет увидеть мой излишне проницательный брат. А увиденное может подтвердить его теории, подтолкнув к действиям, чего не стоило допускать.

Ещё одна деталь смущала: видение нашего с Джасом торопливого, тревожного бега по весеннему лесу никуда не исчезало, оставаясь единственным моментом, который я видела при попытке заглянуть за момент отъезда. Мы собирались ехать в Нью-Йорк на машине, охотиться по дороге. Но зрелище, то и дело подкидываемое мне моим даром, никак не походило на охоту. Скорее на попытку догнать, успеть… Объяснений не было, и меня это безмерно злило и раздражало.

Разговор с подругами об отъезде я назначила на пятницу – ещё оставалось несколько дней, но дальше пытаться шило прятать в мешке не имело ни малейшего смысла. Поэтому после уроков я задержала девушек на стоянке.

– Беллз, Анж… – окликнула я их, останавливаясь у машины. – Есть разговор.
Обе вопросительно посмотрели на меня, ожидая продолжения. В глазах Анжелы мелькнула искра понимания: похоже, слухи не обошли её стороной. Но с Беллой, сдаётся, сплетнями она делиться не стала.
– В среду мы с Джаспером покидаем Форкс и улетаем в Нью-Йорк, – начала я рассказ с главной новости. – Серьёзно заболела его престарелая родственница, необходима помощь, а тётка своевольная, как чёрт, – я скривила недовольную рожицу, – и не желает пускать чужаков, даже врачей, в квартиру: у неё паранойя, что могут обокрасть. Она единственная в живых кровная родня Джаспера, и отказать невозможно. Карлайл нашёл хорошую сиделку, но та освободится только через два месяца, за это время надо убедить больную отпустить Джаспера в колледж. Так что пока роль нянек будем играть мы. Надеюсь, что найденная Карлайлом медсестра пожилую даму устроит. Будем надеяться, что той полегчает, она согласиться терпеть постороннего в доме, и тогда мы перед колледжем успеем вернуться.
– Элис, а может, стоило привезти её сюда? – ухватилась за очевидную идею Анжела. – Тут Карлайл…
– Что ты, – махнула я рукой, – я предлагала. Но упрямая женщина утверждает, что покинет свою квартиру в Нью-Йоркё только ногами вперёд. В общем, я заранее ощущаю, насколько нам будет весело.
– А Джаса ты, конечно, одного туда не отпустишь! – Белла понимающе усмехнулась.
– Естественно, не отпущу, – виновато улыбнулась я. – Да и от меня там пользы, если честно, больше будет, чем от него. Приехать только вдвоём мы не можем, даму может хватить ещё один удар, поэтому туда нас отвезёт Эсми. Она с нашей больной знакома и сможет всё объяснить ей.
– И ты, и Джас отлично учитесь, проблем не будет с другой школой, уверена, – заметила Анжела. – А колледж? Вы выбрали? На каникулы сюда, а потом?
– Скорее всего, Корнелл, – пожала плечами я. – Так что к осени мы опять вернёмся в район Нью-Йорка.
– Элис, а родители? – Анжела, как всегда, думала о семье.
– Эсми не хочет нас отпускать надолго, и сейчас я молчу о моменте, когда мы вчетвером уедем, – начала рассказывать я, радуясь, что не приходится врать. – Карлайл не может оставить Форкс без специалиста, сорвавшись с места внезапно.
– То есть Карлайл и Эсми остаются тут? – удивлённо уточнила Анжела.
– Пока неясно, – честно ответила я. – Но на первый год нашей учёбы, думаю, да. А потом, возможно, переберутся поближе к Итаке.
Анжела активно меня расспрашивала, но, отвечая на вопросы, я не спускала глаз с Беллы и видела, как наполняются грустью карие глаза. «Мне тоже будет очень тебя не хватать, сестрёнка, – мысленно ответила на тоскливый взгляд я. – Но так надо, правда. Как жаль, что я не могу всего рассказать. Не могу. Для тебя так безопаснее – не знать…»
– Элис, но мы же… не навсегда расстаёмся?
В словах Беллы, в её голосе звучало сомнение. Конечно, она не умела обманывать, и поэтому особенно чутко видела чужую ложь. Я ощутила себя на грани провала.
– Не надейся! – с энтузиазмом воскликнула я. – После школы мы встретимся на каникулах. И потом не раз! Терять друг друга в мои планы не входит, и я надеюсь, что в ваши тоже.
Белла улыбнулась:
– Звонить будешь?
Я вздохнула с облегчением, чувствуя себя так, будто только что перешла пропасть по тонкой натянутой нити. Я столько раз про себя проговаривала рассказ, что успела поверить в норовистую пожилую родственницу Джаса, живущую в Нью-Йорке. Самый верный способ сделать враньё правдоподобным – поверить в него!
– Я ещё и писать буду. И требовать писем в ответ. От обеих! – пригрозила я. – Можно сразу! И вообще, я пока не прощаюсь. Мы уезжаем в следующую среду, ещё успеем обсудить способы связи и время будущих встреч.

Я пыталась сохранять бодрость, но было невыразимо грустно. Я знала, что буду скучать…

В итоге разговор, которого я так боялась, прошёл относительно гладко. Но веселее не становилось. Уезжать не хотелось. Но мосты уже пылали позади, осыпаясь чёрными головешками в холодную воду перемен. Решение казалось правильным всей семье, кроме меня. Сомнения застилали будущее, не позволяя узреть ни единого кадра.



Дни до отъезда промелькнули как мгновение, и вот мы с Джасом уже прощались с небольшим кругом школьных знакомых, пообещав вернуться на выпускной. Даже Джесс произнесла несколько тёплых слов – видать, Эдварду всё-таки удалось встряхнуть её, придав разумности. И это не могло не радовать.

Эдвард был спокоен, интересовался нашей новой школой и планами на будущую учёбу, но вопросы не показались каверзными, очередной раз породив во мне всплеск сомнений.

Поздним вечером во вторник мы с Джасом закидали вещи в машину, попрощались с семьёй, и двинулись в сторону Сиэтла. Мы планировали задержаться там на день-два, чтобы оформить документы об окончании школы, прибегнув к помощи одного старого знакомого Джаспера, и лишь потом отправиться в сторону Нью-Йорка. Я не сомневалась – будет любопытно увидеть поразительный город идеальным зрением вампира. Я располагала воспоминаниями Беллы, но мы… совсем разные. А у меня оставались только подёрнутые мутной дымкой грусти и несовершенной памяти человеческие воспоминания. Об отце и матери, о детстве…

Закончив дела в Сиэтле, мы вырвались из городских пробок на скоростную трассу и отправились вглубь материка. В лесах заповедников на западе штата Монтана мы планировали застрять опять, на сей раз – для хорошей охоты.

Каждый миг нашего пути я пыталась уловить хоть обрывки видений, относящиеся к Эдварду или Белле, но без толку. Ранним утром пятницы мы миновали границу штатов и оказались недалеко от небольшого городка Миссула. Оставив машину на неприметной стоянке около трассы, мы углубились в лес. Здешние места поражали разнообразием растительности и зверья, грех было не воспользоваться выпавшей возможностью поохотиться. Но стоило мне закрыть глаза, пытаясь с помощью дара отыскать лучшее направление, как вместо лесных дебрей Монтаны я увидела нашу школьную парковку в Форксе. Я застыла на месте, едва успев остановить Джаспера, вцепившись в его руку.

Площадку перед школой покрывал тонким слоем снег, а ветки деревьев укутаны инеем – похоже, в Форкс контрабандой наведалась зима, несмотря на конец марта. Раннее утро, машин совсем мало. Эдвард с Беллой что-то обсуждали, стоя у автомобиля.

Следующая картинка: Эдвард отошёл в сторону, Белла достала книгу или конспект и остановилась, облокотившись о машину.

И наконец третья, заставившая меня схватиться за остановившееся навеки сердце…

– Нет!!! – не смогла сдержать я рвущийся наружу крик, и он взметнулся в небо, отражаясь многократным эхом.
– Элис?.. – Глаза Джаспера преисполнились тревоги. – Что произошло?

Ужас состоял в том, что я отчётливо понимала: мы не успеем ничего изменить. Увиденное мною вновь было из области под властью фатума. Трясущимися руками я набрала номер Розали, но телефон оказался выключенным. Вторая попытка. Эмметт. Бравурная мелодия показалась мне визгом циркулярной пилы за те мгновения, пока я ждала ответа.
– Да, Элис! – всё-таки поднял он трубку. На заднем плане раздавались крики героев боевика. – Что случилось?
– Вы не в школе? – задала я вопрос, впрочем, уже зная ответ заранее.
– Первое противопоказание, как ты говоришь, – усмехнулся брат. – Мало облаков. Не пойдём. Объяснишь, что случилось?
Я нажала кнопку отбоя, с трудом удерживаясь, чтобы не раздавить телефон в мелкую крошку. И уже ни на что не надеясь, набрала телефон Карлайла.
– Да, Элис! – ответил он теми же словами, что и Эмметт минутой ранее. – Что случилось?
– Карлайл, шансов совсем немного, но мы должны попытаться, пожалуйста…

9.4.
POV Эдвард

Долгий и волнительный разговор с Беллой породил больше вопросов, чем дал ответов. Лишь в нескольких моментах я был по-прежнему уверен. Я безоговорочно верил Белле: в ней ощущалось острое неприятие лжи, я замечал неподдельность её реакции на мои слова и действия. Был уверен, что в происходящем если она и замешана, то помимо воли.

Но идентичность выводов, к которым мы пришли, порядком встревожила. К тому же версия оказывалась единственной: остальные разбивались в пух и прах, стоило привлечь на помощь логику.

Оставалось три выхода из ситуации: принять всё, как есть, прекратив ломать голову. Допустить, что мы чего-то в упор не видим и продолжить настойчиво искать ускользающую от нашего внимания таинственную деталь. Или же поверить в версию, к которой мы пришли в результате размышлений. Тем самым подтверждая мысль о том, что мистике есть место в нашей жизни. Но лишь ступив на этот путь, можно напридумывать такого… Волосы на голове дыбом становились. Отсутствием воображения я никогда не страдал, но до сих пор то были фантазии, не более.

Минувший день оставил бесконечность приятных ощущений, возникших от обыденных, в сущности, вещей. Я рассказывал Белле истории из детства, из жизни в Майами. О Рене и Филе. О школе, друзьях и увлечениях. Мы общались, узнавая друг друга – вкусы, предпочтения. Часы пролетали незаметно.

Я поведал девушке о том, как учился музыке, постепенно постигая азы и продвигаясь в мастерстве исполнительства. Рояль Фил и Рене увезли в Лос-Анджелес, так как в доме Чарли ему точно не нашлось бы места, и теперь я был лишён возможности практиковаться, о чём немало сожалел. Я не был настолько уж хорошим музыкантом, но получал удовольствие и от исполнения чужих произведений, и от несмелых попыток сочинить что-то своё. Теперь мне этих ощущений сильно не хватало.

Я даже рассказал Белле, как увидел эту поляну во сне в первый день после приезда в Форкс, а потом нечаянно обнаружив её наяву. Но умолчал, что только сегодня, когда мы тут очутились вдвоём, картинка стала полной. Мои поиски закончились. Судя по всему, увенчавшись успехом.

Мы неосознанно избегали разговоров о нас, о чувствах и отношении друг к другу. Мы не могли не заметить, как между нами возникло нечто прекрасное, но облекать это в слова не решались. Наверное, я просто боялся. Страшился погубить неосторожными словами прозрачный хрусталь новорождённых эмоций. Для меня были абсолютно внове внезапно появившиеся ощущения: желание защитить от всего и всех, нежность, забота.

Мы разговаривали, и я наблюдал, как Белла реагирует на мои слова, смотрел, как иногда рдеют её щеки, делая её ещё милее и очаровательнее. Ловил улыбки – то нежныё, то лукавые. Наслаждался, видя, как меняется настроение в выразительных тёмно-карих глазах. Она была другой, словно не принадлежала современному миру. Чистой, прозрачной.

Время пролетело незаметно, и мы засиделись на поляне почти до темноты. Не позволив Белле одной идти через лес, я настоял на совместной поездке на мотоцикле, и ощущение близости, возникшее, когда она доверчиво обхватила меня руками, прижавшись щекой к спине, было волнительнее большинства эпизодов моей жизни вместе взятых.

Стоянка давно опустела, дорожная пыль, поднятая колёсами автомобиля Беллы, осела, а я стоял, глядя на дорогу, пытаясь понять, кому я должен сказать «спасибо» за сложившиеся обстоятельства. Подозревал, что главным кандидатом на роль моего «кредитора» была Элис, но доказательств у меня пока не было. Пока.

С трудом вернувшись в реальный мир из размышлений, я резким движением запрыгнул на мотоцикл и понёсся сквозь лес по узкой дороге, почти не различая деталей проносящегося мимо пейзажа и слыша лишь свистящий в ушах ветер. Я нарочно не надел шлем, пренебрегая правилами безопасности, нуждаясь в ветре, как путник посреди пустыни – в глотке воды. Иначе волны сентиментальности и нежности грозили накрыть с головой, и мысли опять сосредоточились бы на одной Белле. Но я твёрдо знал: крайне важно понять, что происходит вокруг, отыскать ответы. Подобным ощущениям я привык доверять. Хотя если смотреть строго, это тоже была мистика.

Остановившись перед выездом на трассу, я долго думал о том, в какую сторону свернуть: сердце тянуло домой, к Белле. Хотелось продолжить поразительный день не менее впечатляющим вечером. Но я боялся навредить настойчивостью. Не следовало лишать Беллу личного пространства, возможности побыть с собой наедине, поразмышялть. Я ни в коем случае не собирался на неё давить.

У нас оставалось не так и много времени до момента окончания школы. А дальнейшие события предсказать было сложно. Белла уже приняла решение, планируя учиться в Сиэтле и регулярно бывать дома. Она не хотела бросать Чарли одного. Анжела тоже не собиралась уезжать из наших краёв, и девушкам вместе будет гораздо комфортнее на первых порах в незнакомой обстановке.

Моя ситуация была куда запутаннее. До недавнего времени я собирался послать окончательный комплект документов в Дартмут и оплатить семестр, дабы поставить точку на бесконечных метаниях из стороны в сторону. Времени для принятия решения оставалось совсем немного. Но мысль о том, что Белла останется в Сиэтле, а я уеду в Нью–Гемпшир вызывала у меня немалый протест.

С другой стороны, а с чего я вообразил, что Белле настолько необходимо моё общество? Возникшие во мне чувства были удивительны, но взаимны ли? Встреча на поляне была волшебна, но делать из неё далеко идущие выводы глупо. Я оказался на распутье: в случае, если надежды не будут тщетными, отъезд будет крайне нежелателен, а если я ошибся, то, без сомнений, захочу оказаться как можно дальше от Форкса.

Снова пришлось заставлять себя сдвинуться с места. Справедливо решив, что мне необходимо отвлечься, заняться чем-нибудь, я выехал на трассу, направляясь в сторону Ла-Пуш. Впрочем, понимая, что занимаюсь самообманом: не думать о Белле уже не получалось, она незаметно прокралась в мои мысли и в моё сердце.



Я проторчал в резервации до глубокой ночи и, когда вернулся домой, увидел, что свет везде погашен, а дом спал. Стоило оказаться рядом, и я осознал, что успел соскучиться по Белле. Но она спала, и было бы свинством с моей стороны будить её, будучи не в состоянии дождаться утра.

Я парковал мотоцикл на обычном месте, когда мой взгляд упал на большое дерево, росшее у самой стены дома. Ветки почти стучались в приоткрытое окно спальни на втором этаже и были достаточно мощными, чтобы выдержать мой вес.

Небольшое усилие – и в перемешанном свете луны и фонаря я смог увидеть ту, о ком думал весь вечер. Она спала спокойно, с лёгкой улыбкой на лице. Я осознал, что могу просидеть на жёсткой, неудобной ветке до утра. Что же мне делать с бушующими внутри сомнениями и страхами, милая? Я всегда считал себя проницательным, но тут моя способность спасовала, не желая помогать. Я банально боялся отказа. Хорошо, что хватало честности в этом сознаться.

Прошлая жизнь не давала ответов. Опыта общения с девушками, по большому счёту, у меня не было никакого. В Майами девицы вешались мне на шею, было достаточно протянуть руку и поманить ту, что посимпатичнее. Скорее я обрёл знания, как отшивать наиболее назойливых. А вот ухаживать за девушкой, добиваться её мне никогда не приходилось.

Что ж, с чего-то следовало начать, и внезапно пришедшая мысль оказалась не самой худшей. Зная, что Белла встаёт в школу по утрам с трудом, захотелось улучшить её настроение, и у меня сформировался план действий. С чувством хоть и маленького, но принятого решения, я сполз с дерева и отправился спать. На сон оставалось всего несколько часов: ранним утром мне предстояла поездка в лес.

Наутро на подоконнике в спальне Беллы лежал букетик из белых и голубых цветов, перевязанный белой ленточкой. Нежных, как сама весна. И как Белла. А ещё через день там же – алая роза.

Я сознательно перестал попадаться девушке на глаза. Замечал взгляды, полные любопытства и затаённой радости. Но она не решалась спросить, а я хранил молчание. Мы как будто вели игру, правила которой писались на ходу, непреложным было лишь одно условие: установленные требования должны устраивать обоих участников. Я видел, что Белле по душе происходящие события и уже планировал следующий шаг: пригласить девушку в особенное место… и, поборов страхи, завести разговор о нас. Рассказать о том чувстве, что жило во мне.

Волнительные хлопоты не отменяли слежки за Калленами, и я старался не спускать с них глаз, особое внимание уделяя Элис. Пока что все мои усилия тратились попусту. Даже мелочи, настораживающие меня до бала, исчезли. Каллены ни с кем из посторонних по–прежнему не общались, лишь Элис много времени проводила с Беллой и Анжелой, но никаких странностей за ней, кроме внешних, замечено мной не было.

Вскоре возник слух, принесённый одним из одноклассников, чья мама работала в школьной администрации: Элис и Джаспер покидают Форкс по семейным обстоятельствам и доучиваться последние месяцы будут в Нью-Йорке.

Белла опечалилась, что не укрылось от моих глаз. Причина очевидна: ей не хотелось расставаться с Элис. Не важно, какие подозрения возникали, взаимное расположение девушек от того не исчезало. Не желая отвлекать Беллу от подруги, я перенёс свидание на пятницу, надеясь тем самым поднять ей настроение.

Во вторник Элис и Джаспер попрощались со всеми. Элис была грустна, не желая уезжать, и полна стремлений вернуться на выпускной бал. Анализируя происходящее, я чуть не заподозрил парочку в побеге, спровоцированном моим наблюдением, но эта версия тоже была из области мистики: я осторожничал, Белла не стала бы болтать. Как бы то ни было, они уезжали, и мне оставалось приглядывать только за Эмметтом и Розали, правда, издалека: мы совсем не общались.

После отъезда Элис Белла приуныла, сникла. По утрам я видел улыбку, радость в глазах, так как я продолжал традицию скрашивать каждое утро разными мелочами, но в школе счастливый настрой быстро гас.

В пятницу утром я наконец-то решился шагнуть дальше. Проснулся рано и, выглянув в окно, увидел, что все деревья, дорога и газоны покрыты тонким слоем то ли снега, то ли изморози. Зима упорно не желала уходить в этом году и даже в конце марта преподносила сюрпризы. Но после хмурых туч, плотно заволакивающих небо несколько дней, сквозь белоснежные облака проглядывало солнышко, инейные узоры смотрелись сказочно и нежно.

Я успел прогреть машину и жадными глотками пил кофе, когда сверху спустилась Белла, собранная для школы, но спящая на ходу. Поднять – подняли, а вот разбудить… разбудить, похоже, забыли.

– Белла, доброе утро! – поздоровался я, с улыбкой протягивая ей кружку с кофе. – Там на улице опять зима. Поедем на моей машине? Я её прогрел, мёрзнуть не придётся.
В карих глазах мелькнула радость:
– Конечно, с удовольствием, – согласилась она и со смущением продолжила: – И, Эдвард…
– А? – Поднял брови я, догадываясь, о чём пойдёт речь.
– Спасибо за цветы, – тихо проговорила она. – Это же ты?
– Я, – подтвердил я и не удержался от вопроса: – А ты надеялась?..
– Нет, я знала, что это ты, хотя для меня и загадка, как подарки попадают на мой подоконник, – покачала она головой, продолжая улыбаться. – Ты даже не предоставил возможности поблагодарить. Сбегал, как только я открою рот. А выследить тебя мне так и не удалось.
– Я не сбегал, – усмехнулся я, не собираясь пока рассказывать о дереве, помогавшем мне в осуществлении планов. – Это просто не стоит благодарности. Пустяки.
– Не-а, стоит, – запротестовала она и подошла ближе.
Нежные губы прикоснулись к моей щеке, побуждая меня повернуть голову и впиться поцелуем, но я мог напугать Беллу… Не буду спешить.
– Белла, – проговорил я, с трудом подавив дрожь волнения в голосе. – А не составишь ли ты завтра вечером мне компанию за ужином? Я обнаружил в Порт-Анжелесе очень приятный ресторанчик.
– С удовольствием, правда, – легко согласилась она. – Это… свидание?
Наконец–то я увидел мою любимую плутоватую улыбку – последние несколько дней мне её так не хватало!
– Да! – гордо кивнул я, не скрывая радости. – Свидание!
– Тогда тем более согласна! – Улыбка стала шире, а на лице зацвёл румянец. Не сдержавшись, я кончиками пальцев провёл по заалевшей щеке девушки, чувствуя, как пронзают меня электрические разряды, вызванные прикосновением.



По дороге в школу мы молчали – Белла улыбалась каким-то мыслям, а я просто любовался ею, частенько забывая о дороге. Утро выдалось морозным, но проглядывающее временами солнышко пригревало, развеивая плохие мысли, напоминая, что на улице весна. Мы приехали на стоянку, я помог Белле выйти из машины.

– Ты не передумаешь? – не удержался я от вопроса.
– И не надейся, – покачала она головой, прикрыв глаза.
В этот момент меня окрикнул Джон, припарковавший машину невдалеке от нас.
– Иди, я не дочитала конспект, постою тут на солнышке, подожду Анжелу, – разрешила мне Белла, наблюдая, как я пытаюсь не разорваться на две части.
– Уверена? – всё же засомневался я.
– Да, – ответила она. – Увидимся на уроках!

Я отошёл на несколько ярдов от Беллы, уже жалея о расстоянии между нами. Усилием воли я взял себя в руки и сосредоточился на том, что рассказывал мне Джон о планах на предстоящий бейсбольный матч, краем глаза продолжая наблюдать за Беллой.

Школьная парковка постепенно наполнялась машинами и гулом голосов. И вдруг, перекрывая все звуки, раздался дикий визг тормозов и чей-то отчаянный вопль. Я резко развернулся и увидел несущийся на нас тёмно-синий фургон. Лицо водителя, парня из нашей школы, было искажено ужасом: он порядком превысил в повороте скорость, учитывая обледеневшую дорогу. Автомобиль, потеряв в заносе управление, боком залетел на стоянку, и водителю выправить ситуацию не удавалось. Мы с Джоном отпрянули в сторону, спасаясь, и тут очередная попытка парня выкрутить руль заставила фургон развернуться, и он полетел в сторону Беллы, застывшей у моего «вольво».

Не мешкая, я рванул что есть силы к девушке, отталкивая её с пути несущегося фургона. От сильного толчка она села с размаху на асфальт, но уже вне опасной траектории. Моей последней осознанной мыслью было: «Я успел».

Показалось, что время вокруг замерло, пространство превратилось в вязкий, густой кисель, обездвиживающий, обволакивающий с головы до ног. Я как в замедленной съёмке видел ржавые пятна на боку фургона, оказавшегося слишком близко от меня, чтобы успеть что-то сделать. Заметил лицо Тайлера, застывшее в жуткой гримасе безысходности. Я выставил вперёд руки в нелепой попытке защититься, но раздался дикий скрежет, сквозь который услышал отчаянный крик Беллы, зовущей меня по имени.

А потом была боль. И темнота.

Как глупо. Я ведь так и не отвёл любимую девушку на первое свидание… И вообще, прожил так мало и ничего толком не успел…

–––––––––––––––––––––––––––