«Всё-таки истина часто оказывается жертвой предрассудков».
Макс Фрай

7.1.
POV Белла

Я представить не могла, что такое может случиться со мной. Потеря памяти после больших потрясений случалась нередко, да и любили всегда описывать такие события как писатели, так и кинематографисты. Но то было кино, а не события реальной жизни.

В памяти всплывала всяческая ерунда: как готовить сложные блюда с непонятными французскими названиями, как водить машину. Я без проблем занималась школьными уроками, вспоминала содержание прочитанных книг. Но в то же время моё прошлое оставалось тайной, скрываясь за плотной пеленой забвения.

Окружающие, как могли, помогали, рассказывая о событиях моей жизни до аварии: о переезде в Форкс из Нью-Йорка после смерти родителей, о родственниках, о Чарли и Эдварде, но толку от бесед было немного – в голове царствовала всё та же звенящая пустота, уже поверх которой ровными слоями укладывались новые знания.

Постоянно возникало щемяще-тоскливое чувство, что я упускаю нечто очень-очень важное, то, что обязана знать и понимать. Временами приходили страхи, которым не находилось разумного объяснения: например, я наотрез отказывалась ездить в Ла-Пуш к друзьям Чарли. Туда постоянно катался Эдвард, любили отдыхать одноклассники – я же ничего не могла поделать с нежеланием там появляться. Настойчивый внутренний голос убеждал, что приезжать в резервацию мне не следует. И ничего не могло заставить меня ослушаться.

Через неделю после выписки из больницы я первый раз появилась в школе. Странные ощущения: место не было для меня совершенно новым, но изменилось, словно преломившись через призму произошедшей аварии и потери памяти. Конечно же, вся школа знала о произошедшем, и, к моему крайнему смущению, я оказалась в центре внимания. Почти каждый считал своим долгом справиться о моём самочувствии, участливо побеседовать и поддержать. Удивительно: из глубин памяти всплывали имена и даже лица, но лишь общие сведения – никаких подробностей моей жизни, связанных с узнаваемыми людьми, я уловить по-прежнему не могла.

Из слов окружающих можно было сделать вывод, что наше с Эдвардом общение за недолгий срок его пребывания в Форксе свелось к близким отношениям брата и сестры: мы понимали друг друга и доверяли друг другу. Но, похоже, теперь Эдвард не знал, как себя со мной держать, ему временами становилось неуютно рядом, впрочем, как и мне. Беседы не клеились, откровенности не возникало.

В итоге я всё больше замыкалась, отдаляясь почти от всех. Из всего окружения только с двоими моё общение складывалось легко и непринуждённо: Анжела Вебер и Элис Каллен.

Общий язык с Элис я нашла в первый день в школе, и её лёгкое внимание и поддержка, разговоры ни о чём, интересные отвлечённые рассказы позволяли расслабиться, почувствовать себя комфортно. Я почти сразу заметила, что Каллены не взаимодействовали практически ни с кем из посторонних, но для меня Элис почему-то сделала исключение, и поэтому временами ко мне приветливо обращались и её родственники.

Я невольно поддавалась ауре позитива, которую распространяла вокруг себя Элис. Было невооруженным взглядом заметно, что девушка влюблена и любима, и отблески её счастья нередко перепадали и мне, скрашивая серые будни. Было невыразимо приятно наблюдать за подругой и её возлюбленным. Джаспер готов был носить Элис на руках, оберегая, сдувать пылинки, которые смели покуситься на совершенство. Когда миниатюрная брюнетка находилась рядом, суровость блондина, пугающая многих в школе, испарялась, – на губах появлялась счастливая улыбка, глаза начинали согревать, точно солнышко. Не помня своего прошлого, я знала точно: подобного в моей жизни не было, поскольку забыть такие чувства, я верила, невозможно.

С Анжелой всё было ещё проще и естественнее: она пришла на помощь Эдварду и Чарли, когда я только поправлялась после аварии, тесно сдружилась с ними, часто бывала у нас дома. Ненавязчивая забота, доброта и открытость всегда делали её приятным собеседником. С ней рядом я забывала о потере памяти и могла просто жить настоящим.

Шло время, и я постепенно привыкала к новым обстоятельствам. Звенящая пустота в голове отступала, заполняясь новыми впечатлениями и сведениями, но по-прежнему иногда ниоткуда возникало такое острое чувство потери, что хотелось рыдать в голос или вовсе завыть в попытке разорвать укутывающий кокон беспамятства. Темнота неизвестности прошлого постоянно маячила на дальнем краю сознания, рождая неуверенность и страхи: я была уверена, что среди потерянных воспоминаний исчезло нечто крайне важное, но догадок у меня не было, им просто неоткуда было появиться.

Время проходило мимо меня, заполняясь обыденными делами. Я словно находилась не на своём месте: всё вокруг казалось пустым и безжизненным.

Отношения с Эдвардом… можно сказать, что их просто не было. Он то пропадал в Ла-Пуш, то на тренировках бейсбольной команды. С тех пор как я стала ездить в школу самостоятельно (Чарли на деньги, полученные от страховой компании, купил для меня новую машину, не слушая никаких возражений с моей стороны), общение с Эдвардом окончательно сошло на нет. Я не могла воспринимать его как брата, нередко ловя себя на мысли, что возникающий интерес был совсем иного рода. Наверное, внутренние противоречия мешали нашему взаимопониманию – я смущалась, отмалчивалась, уходила в сторону, а он не настаивал.

Однажды, приехав со школы, я обнаружила на столе конверт, адресованный на моё имя. Внутри я обнаружила письмо из колледжа в Сиэтле – меня готовы были туда принять. А я даже не помнила, что подавала куда-то запросы на стипендию. Неожиданная определённость меня порадовала: я не особо чувствовала силы на поиски мест, где ещё готовы были бы рассмотреть мои документы.

В конце февраля девушки нашего класса собрались провести вечеринку. Меня пытались привлечь, говоря, что до аварии я всегда была одним из главных организаторов мероприятий, но я отгородилась потерей памяти и ушла в тень. Странно, но я совсем не ощущала склонности к подобной деятельности, даже желание приходить на праздник отсутствовало.

Временами казалось, что я, такая, какой я себя ощущаю, и я до аварии, если судить по рассказам окружающих, – это два абсолютно разных человека. Словно потеряв частично память, я заодно поменяла ещё и характер, и склонности, и привычки.

В попытках отыскать утерянные воспоминания, я упросила показать место аварии. Долго сидела на обочине дороги, стараясь восстановить картину произошедшего. Дотрагивалась до искалеченных деревьев, повреждённых пронесшимся вниз по склону грузовиком, спускалась по достаточно крутому обрыву, но никаких перемен та поездка не принесла: память не возвращалась.

Смутные образы теснились по краям сознания лишь во время одиноких прогулок по лесу. Только обретя самостоятельность, я стала часто уходить гулять в одиночестве, стараясь найти общий язык с собой. Прогулки отвлекали и развлекали, хотя и давались нелегко: то ли я не до конца отошла от последствий аварии, то ли никогда и не обладала хорошей спортивной формой, но выдыхалась быстро и ходила медленно. Но назло себе – ходила, каждый раз забираясь дальше и дальше. Казалось, что я должна хорошо знать окружающие Форкс леса, но почему-то картинка казалась неверной, искажённой.

Однажды, бесцельно шатаясь по лесу, я набрела на полянку идеально правильной формы. Она даже зимой, без буйной растительности, с пожухлой и блеклой травой и без листвы на деревьях производила неизгладимое впечатление соразмерностью и неброским очарованием. Скрытая от глаз вековыми деревьями, защищённая от ветра, поляна как будто хранила душу этих лесов – спокойную, мудрую, вековую. Только здесь звенящая пустота в моей голове отступала, как будто вдруг складывалась мозаика, переставая зиять дырами утерянных фрагментов.

Разговор веток деревьев с ветром высоко над головой, шум говорливого ручья, бегущего по краю поляны, шорох листьев под ногами – умиротворяющие звуки позволяли ненадолго примириться с действительностью, помогали найти себя в сумбуре, которым была моя жизнь последние недели. Первый раз я провела на поляне немало времени, а потом старательно запоминала к ней путь, чтобы вернуться. И возвращалась не раз.

В один из тёплых дней середины февраля, приехав на ближайшую к моей полянке стоянку, я к огромному удивлению обнаружила мотоцикл Эдварда. Перепутать было сложно – такой байк был единственным на весь городок, а чужие в наших лесах бывали редко. Но каким ветром могло сюда занести Эдварда, да и зачем? Я ещё не успела решить, что делать дальше, как увидела парня, выходящего из леса лёгкой пружинистой походкой. В его глазах явственно читалось изумление.

– Белла! – воскликнул он, выбегая на парковку. – Что ты тут делаешь?
– Могу спросить тебя о том же, – робко улыбнулась я. – Привет. Приехала погулять.
– Я тут бываю часто – просто хожу по лесам, – тут же объяснил он. – Появилась такая привычка с приездом в Форкс.
– Я опять не помню, да? – смутившись, уточнила я.
– Наверно… – Глаза брата смотрели с таким сочувствием, что я поспешно отвернулась. – Белла, мне так жаль. Я могу помочь?
– А чем? – Я пожала плечами в ответ, рассматривая ровные стволы деревьев. На глаза навернулись слёзы, но усилием воли я загнала их обратно и заставила себя повернуться к Эдварду. – Когда-нибудь я вспомню, наверное. Или нет. И просто привыкну.
– Просто… – Он замолчал, как будто пытаясь что-то сформулировать и не находя правильных слов. – Ты грустишь, сторонишься всех. Слышала про вечеринку, которую организует Анжела на следующей неделе?
– Да, Анж мне говорила, – кивнула я, вспоминая настойчивость подруги. – Пыталась привлечь к организаторской работе.
– И ты, конечно, отказалась, – констатировал Эдвард. – Почему?
Странный разговор получался. Впервые за последний месяц мы беседовали как близкие, родные люди, не ограничиваясь бытовыми моментами и краткими приветствиями.
Да, я понимала, что изменилась. Но вопросы «почему» большей частью оставались без ответа. Вот и на этот я не смогла его найти при всём моём желании.
– Не знаю, – честно ответила я. – Я не представляю себя, занимающейся организацией вечеринки. Мне говорили, что раньше я постоянно была главной зачинщицей, а сейчас даже не понимаю, с какой стороны за подобное браться! Почему так? Я даже участвовать не хочу!
– А вот это уже совсем не дело, Беллз! – Эдвард упрямо прищурил глаза, собираясь со мной спорить. – Ты пойдёшь! Я прослежу и Анжелу попрошу об этом. А! – радостно улыбнулся он. – И ещё Элис есть – вы же с ней общаетесь? Она, кажется, хорошо к праздникам относится.
– Элис – да, – усмехнулась я и быстро продолжила, стараясь сменить тему: – Из всех Калленов только она собирается прийти, кажется, с Джаспером, ведь он от неё не отходит.
– Своеобразная они пара, – задумчиво заметил Эдвард. Похоже, что он не раз наблюдал за Калленами и пришёл к выводам, которые немало озадачивали. – Элис такая активная, живая. И рядом он – сумрачный и даже чуть-чуть жутковатый.
Я лишь улыбнулась. Мне как раз Джас не казался таким – я видела его любовь к Элис, наблюдая их чуть ближе, чем Эдвард. А такое искреннее и всеобъемлющее чувство никак не вязалось с жутью.
– В общем, ты идёшь – и точка. А я поехал. Не заблудись тут! – велел мне Эдвард, подходя к мотоциклу. – Если что, звони. Организую поисковую операцию. Телефон с собой?
– Да, – подтвердила я, похлопав по карману куртки. – Хорошей дороги!
– Береги себя! – пожелал он. – И осторожнее за рулём!

Он резким движением взлетел на мотоцикл и почти мгновенно скрылся за поворотом. Желание куда-либо идти пропало, хотелось вернуться домой и продолжить общение с Эдвардом… Но я понимала, что дома могла его и не застать – он мог уехать в Ла-Пуш или ещё куда-нибудь. Поэтому я решила следовать ранее намеченному плану и направилась в сторону знакомой тропки.

Часовая прогулка – и я на месте. Каждый раз я удивлялась, как смогла запомнить путь через лес, ни разу даже не заплутав. Добравшись, я устроилась под любимым деревом, достав из сумки плед и книгу, но внезапно заметила тёмный предмет, приминающий траву у соседней ели. Приблизившись, я обнаружила сложенный вчетверо плед – почти точную копию моего. От него шёл лёгкий аромат туалетной воды, которой пользовался Эдвард, – я хорошо знала этот запах. Холодный, свежий, мне он очень нравился. Надо же. Значит, Эдвард тоже бывает здесь? А я не знала. Или знала в прошлой жизни?

Я решительно прихватила кусок мягкой ткани и вернулась под любимую ель. Дождя не было, но он мог начаться в любую минуту, и не стоило оставлять забытую вещь в лесу. Оставалось надеяться, что Эдварда не слишком расстроит, что я бываю тут.

7.2.
POV Эдвард

Я сидел на любимой поляне, прислонившись спиной к стволу высоченной ели, и пытался осознать, что же изменилось в жизни моей семьи и в моей после страшной аварии с Беллой. Да, она потеряла память. Но почему, потеряв память, она заодно потеряла характер и привычки, и теперь столь многие вещи, с ней связанные, вызывают вопросы? Откуда изменения и несоответствия?

Ещё меня по-прежнему интересовали Каллены, и тут возникли дополнительные нелепости. Если раньше я чётко понимал, что Джаспер и Элис – не пара, то теперь всё изменилось. То, что они вместе во всех смыслах, было очевидным фактом. Это бросалось в глаза в большей степени, чем отношения, существовавшие в другой паре в семье Калленов – между Эмметтом и Розали. Но если те отношения никогда ни для кого не составляли секрета, то нежные чувства Джаспера и Элис друг к другу, казалось, возникли «вдруг», в течение последних нескольких недель. Да, я был занят Беллой и, волнуясь за неё, мало что замечал вокруг. Но всё равно совпадение казалось странным.

Белла… Если раньше я воспринимал её как сестру, интересного собеседника, друга, то теперь внезапно увидел в ней красивую девушку. Видя взгляды одноклассников, настойчивое внимание мужской половины класса, направленное на Беллу, начинал хмуриться и злиться, не в силах разобраться в собственных чувствах. Но я точно помнил, что раньше пристальное мужское внимание к Белле меня слабо волновало.

Сейчас, когда Белла оправилась после аварии, у меня освободилось много времени, и я часто уезжал подальше от дома, стараясь спокойно в одиночестве обдумать происходящее.

Я выстраивал в голове различные схемы произошедшего, в том числе и вовсе невероятные, помня о словах Шерлока Холмса: «Отбросьте всё невозможное, тогда то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался». Большинство версий терпело крах при малейших попытках анализа и изучения, выживали только самые фантастические, но я был скорее склонен думать, что некий вариант, ясный и понятный, лежит на виду, и упорно продолжал искать.

Пока из всего множества безумных теорий лишь одна объясняла всё, что произошло: во время аварии Беллу подменили, и её место заняла другая девушка. Чтобы скрыть подмену, на нас навели ложную память, а ей изобразили амнезию. Такой вариант отлично подошёл бы для сценария для голливудского фильма, но согласиться, что подобное могло произойти в реальности, я, вопреки стараниям, не мог.

В потугах разобраться, я перерыл в интернете горы информации на тему посттравматической потери памяти, но, кроме кучи непонятных и бессмысленных для меня медицинских терминов, ничего нового не обнаружил. Попытки расследования то и дело заходили в тупик, что начинало порядком злить. Я ходил по кругу, не видя выхода, но смириться с положением вещей и просто принять его со всеми несоответствиями я не мог – или не хотел.

Я просидел на поляне долго, глубоко погружённый в мысли, и долго брёл потом до стоянки. Мне требовалась именно длинная пешая прогулка, и я порадовался, что не стал заезжать на байке в лес, как иногда делал.

Подходя к парковке, я сквозь деревья увидел припаркованный рядом с мотоциклом автомобиль. Обычно я в этой глуши никого не встречал, как правило, мой мотоцикл пребывал тут в одиночестве. Я удивился ещё сильнее, увидев у автомобиля ту, о ком непрерывно думал последние несколько часов, – Беллу. Ещё одно маленькое несоответствие опустилось в мою копилку: раньше она любила проводить время на обрыве у побережья, часто там бывая. В комнате Беллы я видел несколько рисунков этого живописного уголка, выполненных карандашом и акварелью. После аварии я ни разу не замечал, чтобы она туда ездила, хотя дорогу точно знала: я показывал ей, как и место аварии.

Я завёл разговор, параллельно обдумывая, как бы затащить девушку на вечеринку, затеянную одноклассниками. После аварии Белла сторонилась всех, часто бывала грустной, и мне хотелось помочь, исправить ситуацию. Не найдя лучшего выхода, я решил идти напролом: сообщил Белле о том, что на празднике она должна быть и что возражения не принимаются. К моему изумлению, Белла не стала сопротивляться и согласилась.

Мне подумалось, что мы, наверное, первый раз за несколько недель со дня аварии легко и спокойно с ней общались.

Добравшись до дома, я заметил, что оставил на поляне плед, который обычно валялся у меня в рюкзаке, а возвращаться совсем не хотелось. Поздоровавшись с Чарли и наскоро заглотив что-то съедобное, я удалился наверх, продолжая размышления.

Я порадовался, что Белла так легко поддалась моему напору, но понимал, что как легко согласилась – так же легко она может найти ерундовый предлог и не прийти. Соответственно необходимо подстраховаться. Варианта было два – Элис и Анжела. И я планировал использовать оба. Телефона Элис у меня не было, поэтому разговор с ней я отложил до школы. Анжела подошла к телефону почти сразу.

– Анж, привет, – поздоровался я, услышав бодрый голос подруги. – Это Эдвард. Я уговорил Беллу пойти на вечеринку!
– Ого! – судя по удивлению в голосе, Анжела уже звала Беллу, но безуспешно. – Как тебе удалось, Эд? Она отнекивалась и от присутствия. От участия в организации отказалась наотрез.
– Удалось, случайно, по сути, – честно ответил я. – Она мне обещала, теперь дело за тобой. Я ещё Элис скажу – она вроде собиралась быть?
– Да, Элис с Джаспером придут обязательно, – подтвердила Анж. – Элис к тому же активно помогает мне. Розали и Эмметт не собирались присутствовать, куда-то уезжают на уик-энд.
– Элис я передам, что Белла обещала.
– Хочешь, я скажу ей? – тут же поинтересовалась моя собеседница. – Мы перезваниваемся регулярно.
– О! Было бы отлично, – сразу же согласился я. – Я потом ещё при вас обеих Белле напомню в школе. Будете свидетелями, не оставим возможности увильнуть.
– А ты будешь? – насмешливо спросила Анж.
– Ну-у-у, – с сомнением в голосе протянул я, – собираюсь заглянуть, если не вспугнут.
– Так и бегаешь от Джесс?

Анжела шутила, но в каждой шутке всегда можно найти долю правды, а в этой она точно была. После аварии я остался без опеки Беллы и внимание ко мне Джессики возросло в разы: временами она просто не давала прохода. Я не хотел её обижать, к тому же это грозило скандалами, поэтому силился избегать встреч. Ребята видели мои манёвры, посмеивались и давали советы, но ситуация не менялась и всё больше меня напрягала.

Да, у меня не было постоянной девушки на данный момент – да и вообще её не было никогда толком, но я ни разу не давал повода Джесс считать, что она является желанной кандидаткой на эту роль. Она была симпатична – отличная фигура, волосы, правильные черты лица. Пока молчала. Стоило ей открыть рот, как сплетни тут же начинались литься потоком. Ни одна история не проходила мимо ушей Джесс, она их приукрашала и несла дальше, не особо заботясь о чувствах тех, кого могла этим задеть. От таких людей мне всегда хотелось держаться подальше.

Ещё больше меня задевало отношение Джессики к Белле: если до аварии девушки общались регулярно, то изменения в характере Беллы, возникшая отчуждённость, смена интересов уничтожили большую часть поводов для общения. И в тот момент, когда схлынул всеобщий ажиотаж разговоров об автокатастрофе, Белла окончательно выпала из сферы интересов Джесс, и та стала не просто равнодушна, но ещё и грубовата. Как-то раз я услышал пару резких фраз Джессики, кинутых в сторону Беллы, и с трудом подавил желание придушить эту дурочку на месте.

Но, как ни крути, пересекаться мне с ней временами приходилось в школе, и на предстоящей вечеринке избежать встречи вряд ли удастся, поэтому вопрос Анжелы был не лишён смысла.

– Бегаю, Анж, бегаю, – со смешком подтвердил я. – Только толку? Из её хватки так просто не вырваться, хотя я никогда ничего ей не обещал и не делал никаких авансов.
– А поговорить пробовал? – неожиданно серьёзно спросила Анжела.
– С Джесс? – переспросил я с удивлением. Я смутно мог представить этот разговор. – Ты смеёшься?
– Ну да, прости, – согласилась Анж. – Это задача мало кому по силам. Раньше Белла хоть могла её на место поставить, но сейчас ей, мягко скажем, не до того. Но ты всё равно на вечеринке должен быть – Белле без тебя будет одиноко. Да и привезти её лучше тебе.
– Ну, привезти, конечно, привезу, – согласился я. – А вот потом могу удрать, если уж совсем невмоготу станет.
– Ох, Эдвард, – укоризненно начала Анж. – Я надеялась, что ты нам ещё и с украшением зала поможешь, и с конкурсами потом, а ты удирать задумал.
– Ну, Анж! – я перешёл на умоляющий тон, заранее представляя, как весь вечер буду прятаться по углам и служить мишенью для насмешек друзей. – Будь хорошей девочкой, не настаивай на моём присутствии!
– Эдвард, ты необходим Белле, сам должен это понимать! – последовал строгий ответ. Похоже, на Анжелу не действовали мои уловки. – А ты…
– Да, я редкостный гад, – весело прервал её я. – Как и все мои друзья. Знаю-знаю.
– Хорошо, что знаешь, – засмеялась подруга. – Но я надеюсь, что ты постараешься остаться и помочь нам. Запряжём тебя в дела, будет не до Джессики.
– Разве что на таких условиях! – фыркнув, согласился я.
– Ну и умница. Созвонимся.

Я повесил трубку и улыбнулся потолку: пока Белла поправлялась после аварии, я успел сдружиться с Анжелой. Она всегда была мила и приветлива, её помощь была неоценима, особенно в первые дни Беллы дома. И что немаловажно, общение с ней всегда было непринуждённым.

После разговора с Элис и Анжелой при Белле мою миссию можно будет считать выполненной. С их помощью, я был уверен, всё получится, и Белла сдержит слово.

Я внезапно задумался, а зачем именно мне понадобилась эта суета? Может, правильнее оставить Беллу в покое, дав возможность жить той жизнью, которая её устраивает? Но тут же перед глазами всплыла красочная картинка: полутёмный зал, украшенный сверкающими гирляндами огоньков, медленная нежная музыка. Мы с Беллой кружимся в танце, мои ладони лежат на её тонкой талии…

Я тряхнул головой, отгоняя фантазии. Что вообще со мной? Почему после этой чёртовой аварии я перестал воспринимать Беллу как раньше, и меня тянет к ней, словно магнитом? Раньше всё было просто и понятно, а теперь…

Когда я переехал в Форкс к отцу из Майами, я легко принял её именно как сестру, и вопросов никаких на эту тему не возникало. Мне даже в какой-то момент казалось, что ей нравится Джаспер. И это не вызвало у меня никаких лишних эмоций. После аварии на любые проявления внимания к Белле со стороны одноклассников я начал реагировать чуть ли не как на личное оскорбление, с немалым трудом сдерживаясь от неразумных поступков.

Мы не родные брат и сестра и даже не двоюродные, так что родство не могло стать причиной для отказа от романтических отношений. Она красивая молодая девушка. Почему нет? Ещё в Майами у меня случались мимолётные романы, но сказать, что я влюблялся, я не мог. Просто отдавал дань моде и приличиям, принятым в среде, в которой существовал. Тогдашнее окружение меня бы просто не поняло, если бы не видело вокруг меня каких-нибудь девиц. Либо бы вовсе приняло бы за голубого. Я отлично помнил, как смеялся мой приятель Чак, рассказывая дурацкую историю о парне, который никак не мог найти постоянную девушку, а на краткие романы размениваться не хотел и в итоге прослыл геем. Глупость. Не то чтобы меня сильно волновало, кто и что думает о моей персоне… Но иногда легче было соответствовать принятым традициям, и я шёл по пути наименьшего сопротивления. Тем более что в команде поддержки бейсбольной команды всегда находилась доступная красотка, которая легко вешалась на шею и потом прыгала в постель, ничего особо не требуя взамен, чем я не без удовольствия пользовался.

Но чувства мои это никоим образом не затрагивало, сердце оставалось свободным. И вот – сюрприз…

Я слышал, как вернулась домой Белла, но спускаться не стал. Отчего-то мне показалось, что она может и не захотеть меня видеть – она не выглядела особо довольной, когда мы столкнулись в лесу. Я усмехнулся, удивляясь, откуда во мне возникла подобная деликатность.

Включив музыку, я растянулся на кровати и под звуки старого сборника металлических баллад задремал. Проснулся лишь глубокой ночью. Спустившись на кухню за водой, я в прихожей на тумбочке заметил свой плед. Пятно от машинного масла, очертаниями напоминающее собаку, – несколько дней назад я неудачно уронил плед в гараже у Блэков, – было на месте. Это, без сомнения, был тот самый плед, оставленный мной по рассеянности на полянке в лесу. Вариантов, как он мог попасть сюда, было немного. Даже один-единственный. Белла. Значит, она бывала на моей полянке, а теперь точно знала, что туда наведываюсь я...

Я стоял в задумчивости, когда на лестнице раздались шаги. Обернувшись, я увидел Беллу в домашнем наряде с кружкой в руках. На ней была длинная, ниже колен футболка с аппликацией на груди, изображающей то ли кота, то ли тигра – непонятное рыжее животное, несомненно, состоящее в родстве с кошками. Длинные тёмные волосы девушки были заплетены в косу, вид у неё был нежный, чуть заспанный и очень уютный. Я положил плед на место, решив не акцентировать на нём внимание.

– Эдвард! Привет, – улыбнулась застенчиво Белла, заметив меня. – Ты откуда тут?
– Привет, Беллз, – улыбнулся я в ответ. – Проснулся минут пять назад, спустился воды попить.
– А я думала, тебя дома нет – не слышала, как ты приехал. Ты хоть ужинал?
– Да, спасибо, – поблагодарил я, ощутив прилив благодарности за искреннюю заботу. – Я вернулся раньше тебя, сразу после нашей встречи. По приезде утащил из холодильника нечто восхитительно вкусное. Так что есть точно не хочу.
Белла робко улыбнулась в ответ на похвалу и прошла мимо меня на кухню.
– Белла! – окликнул я сестру.
– А? – обернулась она. Карие глаза смотрели чуть удивленно, но мягко и доверчиво.
– Это ты привезла плед? – всё-таки поинтересовался я. – Спасибо!
Я попытался вложить в краткую благодарность максимум тепла.
– Решила, что оставлять его в лесу не дело, вот и прихватила с собой, – в голосе звучало сомнение в правильности поступка. – Я не ошиблась, это твой?
– Временами бываю редкостно рассеянным, когда думаю о чём-то на ходу, – пожал плечами я. – Вот и сегодня вспомнил о пропаже только дома.
– Это со всеми бывает.
Чёрт! Она была спокойна и ни капли не волновалась. А должна? Наверное, нет.
– Ладно, пойду спать. Я разговаривал с Анжелой и сказал ей, что ты обещала быть на вечеринке. Так что теперь не ускользнешь! – Я сделал последнюю попытку разрушить кокон спокойствия, хотелось увидеть эмоции.
– Эдвард! – голос Беллы тут же стал возмущённым. – Зачем тебе это?
Ага! Попалась!
– А я не знаю зачем, – абсолютно откровенно ответил я, пожимая плечами. – А вот тебе необходимо выбираться из той скорлупы, куда ты себя заточила.
– А надо ли? – Белла погрустнела мгновенно, из голоса пропала живость. – Я по-прежнему ничего не помню…
Дурак, идиот! Ну зачем напомнил? Расстроил только. Я подошёл и положил руку ей на плечо:
– А это не важно, – попытался загладить ошибку я. – Когда-нибудь вспомнишь, и всё равно это не должно мешать жить!
Она обернулась, наши глаза оказались так близко, что я утонул в тёплом шоколаде.
– Какие у тебя красивые глаза! – не удержался я от комплимента.
Белла покраснела и тут же отступила на несколько шагов.
– Я пойду спать, и тебе советую, – смущённо произнесла она, точно стесняясь своей смелости. – Завтра рано вставать. Спокойной ночи, Эдвард!
– Спокойной ночи, Белла.
Я задумчиво смотрел, как она поднимается по лестнице и закрывает дверь, даже не обернувшись. Похоже, от тебя сбежала девушка, дорогуша!
– Нет, так просто ты от меня не убежишь… – прошептал я и улыбнулся темноте, которая вдруг стала более уютной и доброжелательной.

Я ощущал, что моя жизнь делает очередной крутой поворот. И что новый этап мне начинает нравиться, потому что у меня появилась задача, как никогда важная для меня. Интересная, возможно, сложная. Я понимал, что на вечеринку теперь точно пойду. И от Джессики надо было, наконец, отвязаться окончательно, так как она может помешать или обидеть Беллу. Этого я допустить никак не мог.

С чувством принятого решения я влетел по лестнице до дверей своей комнаты, рухнул в кровать и заснул. Во сне на меня смотрели глаза тёмно-карего цвета, тёплые, лучистые.

7.3.
POV Элис

Сидя на уроке рядом с Джаспером, я думала о том, сколь значимые перемены вошли в мою жизнь всего за полтора-два месяца. Они начались давно, но последние события выходили из ряда вон. Если бы мне рассказали, как всё сложится, я бы ни за что не поверила.

Первые недели в облике вампира стали удивительным временем: если бы не беспокойство за Беллу, я, наверное, была бы счастливейшим существом на Земле.

Только после встречи с Джаспером в вампирской ипостаси я смогла до конца осознать, насколько справедливы слова о существовании у каждого второй половины – души, сердца. Старая легенда говорила, что в давние времена души мужчины и женщины были единым целым, а потом раскололись на две части за совершённые грехи и теперь обречены на вечный поиск друг друга, который так редко заканчивается удачей. Я не знала, есть ли душа у вампира, но откуда иначе может возникнуть такая любовь? Рядом с Джасом я, наконец, ощутила себя настоящей, цельной. И безмерно счастливой. Я была наполнена счастьем до края, мне хотелось делиться им со всеми.

Я отчётливо понимала, что во мне жила совершенная память Беллы, которая долгие годы близко общалась с Джаспером. Но то, что я теперь знала, не меняло картину: ещё человеком я почувствовала в Джаспере потерянную в далёком прошлом половину души. Конечно, наполняющее меня счастье не могло оставаться секретом для эмпата, а столь хорошо различаемых им эмоций и чувств во мне было куда больше, чем осознанных мыслей. А чувство полной взаимности наполняло меня ощущением, близким к эйфории.

Мы никуда не торопились – неспешно узнавали друг друга, каждый день был полон удивительных открытий. Странно – мы ещё почти не знали друг друга, а уже любили. И с каждой проведённой минутой любовь захватывала нас всё больше, и даже зная, что впереди вечность, и я, и Джаспер дорожили каждой секундой, проведённой вместе.

Никогда не забуду наш любимый мыс над морем и первый поцелуй. Пронзительное счастье от осознания найденной второй половины и сияющие от счастья глаза Джаспера: его путь был намного длиннее моего и гораздо сложнее. Теперь, зная его историю, я понимала, что перед Беллой дважды в неоплатном долгу – и за свою жизнь, и за жизнь любимого.

Пропустив первый этап жизни вампира, «новорожденный» период, обладая памятью и инстинктами Беллы, я, конечно, проще привыкала к окружению и ситуации, чем обычные новички сверхъестественного мира. Меня практически не мучила жажда, охота давалась без труда, я ощущала себя так, будто всегда была вампиром, – и мне нравилось быть такой.

Весь мир стал новым, иным. Мой дар, причинявший столько волнений и тревог в человеческую бытность, в вампирской сущности тоже стал причиной переживаний, но совсем другого рода. Без лишней скромности осознавая уникальность данного мне таланта, я понимала, что впереди предстояла немалая работа. Хотелось принести максимальную пользу новой семье – тем, кто с чистой душой принял меня, ни в чём не виня. Но в то же время было невозможно не думать о подстерегающих теперь на каждом повороте опасностях: не всегда знание будущего – благо.

Усилием воли отрывая себя от Джаспера, – хотелось с ним проводить дни и ночи напролёт, – я вела долгие разговоры с Карлайлом и Серхио в попытках понять и осознать грани доставшегося мне таланта. Я постепенно училась видеть необходимое, при этом сберегая личное пространство дорогих мне людей, дабы никого не задеть и не обидеть, случайно подглядев то, что видеть мне не стоило.

Мои способности, ради общей безопасности, стоило хранить в строжайшей тайне. Уникальный талант мог заинтересовать Вольтури, а их интерес к нашей семье был бы более чем лишним.

Постепенно я начала понимать особенности и границы применения тех возможностей, обладательницей которых стала. Я видела будущее, но его можно было менять – моё видение не являлось константой и могло не сбыться. Не сбывалось оно, лишь когда человек менял намерения. Чем больше было сомнений, тем более плотной пеленой закрывалось будущее, мерцая и скрываясь от моего внутреннего зрения.

Проще было с вещами, зависящими от более устойчивых факторов, нежели человеческие мысли: один раз, ради эксперимента, я занялась предсказанием курсов акций и других ценных бумаг на рынке и поняла, что смогу обеспечить семье приличный дополнительный доход. Там тоже не были исключены ошибки, но их было гораздо меньше. Самая сложная задача заключалась в том, чтобы связать свои интересы с рынком. Первый раз я помучилась, дальше дело не доставляло трудностей.

Через пару дней я впервые появилась в школе. Всё прошло без сучка и задоринки – дар Серхио действовал идеально, меня приняли спокойно, так, словно в школу пришла Белла. Я понимала, насколько мы отличались, и поначалу прилагала усилия, скрадывая наши различия по мере возможностей. Дар и тут стал помощником: я заранее видела реакцию окружающих и могла изменить поведение или что-то подсказать семье, заботливо охраняя нашу общую тайну.

Что мне действительно с трудом удавалось скрывать, так это чувства к Джасперу, стремление постоянно быть рядом. И я видела, что ему тоже приходилось непросто. Не раз Розали шипела, ругаясь, что нельзя настолько открыто демонстрировать чувства, что следует держать себя в руках, иначе резкая перемена в отношениях вызовет массу вопросов у окружающих.

С Розали мы очень быстро нашли общий язык: в моём лице она, наконец, нашла союзника для походов по магазинам, и за это многое готова была простить. В отличие от Беллы, я всегда любила тратить время, подбирая одежду по вкусу, а теперь мои удачные эксперименты на бирже очень быстро позволили спокойнее себя чувствовать в финансовом плане, и наши приступы шопоголизма не проделывали дыр в семейном бюджете.

Серхио покинул Форкс приблизительно спустя месяц после аварии, убедившись, что здоровью Беллы ничего не угрожает, и физически она чувствует себя хорошо. Я пообещала не сводить с неё глаз и не собиралась нарушать обещания.

Сегодня Белла наконец-то появилась в школе. Я пристально наблюдала, впрочем, как и все члены нашей семьи, переживая и волнуясь. Очевидно, что физически с ней было всё в порядке, но вот в эмоциональном плане… По-прежнему красивое, но чуть смягчённое человеческой сущностью лицо редко освещала улыбка, а глаза выражали бездонную тоску и бесконечную потерянность. Джаспер теперь без проблем читал её настроение и эмоции, и я видела по его лицу, что увиденное ему категорически не нравится.

– Она растеряна. – Тихим голосом передавал мне Джас то, что помогал ему увидеть вампирский талант. – Ей всё в новинку, временами охватывает страх. Не хочет ни с кем общаться, разве что общество Анжелы ей приятно: когда она рядом, Белла более расслаблена и спокойна. Ох, сестрёнка…
– Джас… – Сжала я руку любимого под столом, всё больше переживая за Беллу и ощущая величину принесённой жертвы и степень вины перед той, которая ради меня пошла на такое.
– Элис, ты тут ни при чём, – тут же принялся успокаивать меня Джаспер, мгновенно догадавшись о моих страхах. – Это было её решение, и оно было правильным – я по-прежнему так считаю, хотя мне её очень не хватает.
– Я могу с ней пообщаться? – спросила я с надеждой.
– Попытайся, только осторожно, – после минутного раздумья разрешил Джаспер. – Ты видишь её будущее?
– Погоди… – попросила я и замерла, глядя внутрь себя в поисках видений.
Пока мне не сразу удавалось увидеть про нужного человека. Часто, пытаясь предсказать действия кого-то из ближайшего окружения, я натыкалась на биржевые сводки. А пытаясь просмотреть будущее одного члена семьи, обнаруживала грядущие события из жизни другого. Но на сей раз картинка возникла мгновенно: мы с Беллой общаемся на уроке, она даже улыбается.
– Вижу наш разговор… – ответила я на нетерпеливый взгляд любимого. – Она даже улыбается. Я попробую, Джас. После ланча, на уроке биологии. Мы будем сидеть вместе.
– Умница моя. – Прозвучало в ответ, а виска коснулись любимые губы. Меня окутало покрывалом нежности и ласки, в миг заставив позабыть обо всём на свете. Всё-таки я была очень неопытным вампиром, и сосредоточиться на чём-либо мне бывало трудно.
– Джас, мы поможем ей. – Я попыталась придать своему голосу уверенности, когда разговор продолжился. – Эдвард её не оставит в беде. Не тот он человек, чтобы бросать близких на произвол судьбы.
– Эдвард, кстати, ещё до аварии очень пристально за нами наблюдал и сейчас занятие не бросил, – заметил Джаспер. – Я бы даже сказал, что он стал более внимателен.
– Он вообще очень проницателен и нам стоит соблюдать осторожность, – улыбнулась я, думая о любимом брате. – Хорошо ещё, что он не верит ни во что, и даже если придёт к правильным выводам, отметёт их, скорее всего, посчитав полнейшей чепухой. В этом наше спасение.
– Скучаешь?
– Угу, – не лукавя, ответила я. – Я очень привязалась к Эдварду за несколько месяцев, что прошли после его переезда в Форкс. Он оказался чудесным братом. Надеюсь, у него всё сложится в жизни хорошо…
– Жалеешь?

Глаза Джаспера вдруг посерьёзнели. Я знала почему. Он винил себя, что не смог уберечь мою человеческую жизнь. Моё мнение было иным: против судьбы не пойдёшь. А если пытаться… «Судьбы ведут согласных, и влачат несогласных», вспомнилась мне фраза одного из древних философов. И на этот раз судьба решила побыть ко мне благосклонной, что редко случалось. Не только с моей: судьбы вообще редко бывают добры. Так что сетовать было не на что.

– Не-а… И не мечтай, – я покачала головой, стараясь передать свою уверенность любимому.
– Я не мечтаю, – серьёзно возразил он. – Я боюсь.

Ох, как же мне хотелось сейчас его обнять. Он, и правда, боялся… Глупый. Впрочем, я была такой же, и страхи наши совпадали.

Но передо мной стояла задача, и её следовало выполнить как можно скорее. Ещё представится возможность побеседовать о страхах. Сейчас не время и не место.

– Не бойся, – погладила я под столом сжатые в кулак пальцы Джаспера. – И не отвлекай меня, пожалуйста. Я пытаюсь понять, как мне лучше заговорить с Беллой.

Я закрыла глаза и вновь сосредоточилась, пытаясь поймать изменчивую картинку будущего…



На скорости на грани допустимой я устремилась к классу, где проходил следующий урок. Белла вошла перед самым звонком, спокойно устроилась рядом. Я мысленно хлопнула себя с силой по лбу: каждая из нас заняла нужное место. То есть то, которое занимала до аварии. Но для окружающих мы поменялись местами! Моя ошибка – я же первая пришла в класс. Маленькая оплошность, да и кто обратит внимание… Но всё равно стоило избегать того дьявола, что вечно кроется в мелочах. Особенно когда находишься под чьим-то внимательным присмотром. Например, таким, как дозор моего брата за всей семьёй Калленов. К счастью, сейчас он был далеко от класса биологии.

– Белла, привет! – окликнула девушку я, привлекая внимание к своей персоне.
В ответ мне достался смущённый взгляд и молчание.
– Я Элис, – представилась я, прекрасно понимая причины смущения. – Ты меня помнишь?
– Прости, но нет, – сокрушённо покачала она головой. – Хотя я знаю твоё имя – Анжела мне называла его среди прочих одноклассников.
Растерянное выражение лица стало ещё и виноватым.
– Как ты? – продолжила я расспросы, пытаясь нащупать ниточку беседы. В памяти всплыла наш с Беллой самый первый разговор. Тогда ситуация была иной, но роли – теми же: я допрашивала, Белла – отмалчивалась. – Мы все переживали за тебя.
– Я… Странно, – пожала плечами моя собеседница и, чуть помолчав, продолжила с неожиданной откровенностью: – Почти никого не помню, поэтому мне неуютно и неудобно.
– Мы же всё понимаем! – я попыталась её ободрить. – И в произошедшем нет твоей вины!
– Не знаю… – пробормотала Белла, отворачиваясь. – Я же не помню, как произошла авария.
Зато я помнила, но сознаваться в таких вещах точно не стоило.
– И не надо тебе помнить, – быстро ответила я. – Это уже позади, надо двигаться вперёд!
Взгляд девушки был по-прежнему виноватым и растерянным, хотелось её успокоить, подбодрить, но как?
– Как? – В тёплых карих глазах мелькнули отголоски интереса.
– Знаешь, мне кажется, что надо просто жить… – Я понимала, что говорю банальности, но в голову ничего лучшего не приходило. – Жизнь подскажет. Главное – не унывать. Улыбайся чаще – и станет легче, поверь.
– Я с тобой разговариваю, – вздохнула она, – и почему-то хочется верить, что всё будет хорошо.
Меня накрыло почти невесомой волной спокойствия и умиротворения. Несомненно, ощущения Беллы были сходными: в глазах промелькнула робкая улыбка, поза стала более расслабленной.
– Я всегда к твоим услугам, Белла! – обрадованно ответила я. – Готова поговорить, да и мало ли что понадобится. Только скажи!
– Спасибо, Элис. – Краешком губ улыбнулась Белла в ответ, что показалось немалым достижением. – С тобой, правда, легко.
– Я тоже недавно в этой школе, – пожала плечами я, пытаясь проложить между нами ещё один мостик понимания. – И поэтому мне чуть легче тебя понять, чем остальным. Ты же сейчас как новичок, да? Все проходят эту стадию.
– Я надеюсь!

Пришлось отвлечься от разговора – преподаватель потребовал нашего внимания. Я могла особо не уделять внимания уроку – теперь стало ясно, почему Каллены всегда учились на отлично. Трудно было бы учиться иначе при наличии абсолютной вампирской памяти! А вот Белле стоило уделить внимание материалу: она теперь была всего лишь человеком.

Белла с интересом слушала учителя, а я тихонько наблюдала, думая о способах помочь ей адаптироваться в новых обстоятельствах. Может, попытаться вовлечь её в общественную жизнь школы? Не похоже, чтобы ей такая идея могла прийтись по душе, но точно поможет отвлечься от мыслей о потерянной памяти и обо всех связанных с этим неприятностях.

Отличным помощником мне могла стать Анжела: я видела, что Белла готова с ней общаться, к тому же Анжела настроена всегда ровно, доброжелательно и дружелюбно по отношению к Белле. Анж всегда была такой – незаменимым в подобных вопросах человеком.

Меня преследовала мысль, что школе необходим праздник, учитывая, что бал в связи с аварией отменили. Следовало организовать мероприятие, пусть и чужими руками… Например, благодаря Анжеле. Зная её, она ухватится за идею.

Остаток урока прошёл молча, преподаватель не предоставил нам с Беллой возможности продолжить разговор, но я видела, что она стала чуть менее отчуждённой. Я могла праздновать маленький, но успех – первый разговор удался. И я уже не сомневалась, что смогу наладить общение с Беллой в ближайшее время.

Я рассказала Джасперу про идеи относительно отвлечения Беллы от грустных мыслей. Он ухмыльнулся:

– Белла никогда не была любительницей сборищ и вечеринок, ты же должна это знать, – прокомментировал он. – А уж организовывать мероприятие не будет однозначно. В этом она вряд ли изменилась. И ты права, эмоции отвлекут её от мрачных мыслей.
– Я правильно поняла, что ты посылал волны спокойствия на нас с Беллой? – решила уточнить я.
– Да, пытался облегчить тебе разговор, – подтвердил он. – Ты почувствовала перемены в Белле? Значит, мой дар на неё теперь действует в полной мере.
– Угу… – кивнула я, продумывая планы. – В общем, Джас, попытаемся что-то сделать, я буду продолжать общение и привлеку Анж – это не трудно и не угрожает нашей безопасности, не волнуйся. Но у меня есть желание последить за Беллой не только с помощью моего дара – всё-таки я не настолько хорошо им владею, нередки проколы.
– То есть тайком понаблюдать за Беллой? – уточнил он.
– Да, – уверенно подтвердила я. – Ей сейчас тяжело. С собой она вряд ли что-то сделает – не тот характер. А вот забрести куда не надо и найти ненужных приключений – может. Будет не лишним охранять её некоторое время.
– Элис? – в голосе Джаспера тут же проснулась тревога. – Ты что-то видела?
– Нет, – ответила я абсолютно честно, – просто подстраховываюсь.

Потерянность Беллы меня пугала, а своему дару я не доверяла в полной мере. И моя ответственность не позволяла ограничиться лишь просмотром нечётких и зыбких видений.

Следующие дни мы с Джасом присматривали за Беллой, особенно, когда она покидала дом. Она пристрастилась к одиноким прогулкам, и вот как раз во время таких вылазок следовало за ней следить. Но оказалось, что затея была напрасной: Белла шаг за шагом адаптировалась к окружению, а на природе чувствовала себя, похоже, намного лучше, чем в той же школе.

При этом я обратила внимание, что отношения Эдварда и Беллы отличаются от нашего общения с братом. Со свойственной ему проницательностью Эдвард почувствовал подмену. Я не раз ловила его задумчивые взгляды: похоже, он постоянно пытался найти причины несоответствий, но не достиг никаких результатов. И это, несомненно, было к лучшему. Я очень хорошо относилась к Эдварду, он по-прежнему оставался моим братом, но эту тайну знать ему не стоило.

Мысли потекли в ином направлении, и я невольно вспомнила интерес брата в сторону Беллы тогда, когда она была вампиром… А может быть?.. Я попыталась покопаться в будущем Эдварда, но натыкалась на всякую ерунду – поездки на его любимом байке, прогулки по лесу… Ничего интересного. Абсолютно. Чёрт! Ладно, об этом будет время подумать позднее. Иногда долгие раздумья на отдельно взятую тему приводили к соответствующим видениям. Сейчас бы мне это не помешало. Мысль о Белле и Эдварде, как о паре, мне была симпатична… Почему нет?



Не составило труда увлечь Анжелу затеей о вечеринке по случаю окончания зимы. Но вот идея позвать в организационный комитет Беллу, как и следовало ожидать, провалилась с треском. Не в силах оставаться в стороне, я всё-таки помогала Анжеле, скорее советами, чем делом, понимая, что ради безопасности семьи следует держать дистанцию. Хотя желание взять всё на себя было немалым.

Разумеется, на празднике я планировала быть, и, конечно же, не одна. Мне так хотелось прийти на вечер вдвоём с любимым – такого опыта у меня не было, и я не собиралась его упускать.

Чтобы заманить Беллу, мы с Анжелой решили привлечь в помощники Эдварда и обнаружили: мой брат решил, что Белле необходимо побывать на вечеринке и пришёл за помощью как раз ко мне и Анжеле. Мы долго смеялись, когда она рассказывала о звонке Эдварда с просьбой о поддержке.

К моему величайшему расстройству, я не могла ухватить ни одного чёткого видения о предстоящем вечере, хотя оставалась всего неделя. Только один раз я увидела улыбающуюся Беллу, и даже эта мелочь меня порадовала. Мне больше и больше нравилась мысль о Белле и Эдварде вместе. Но понять бы, что об этом думают они. Наши отношения с Беллой пока не вышли на столь доверительный уровень, чтобы задавать подобные вопросы, а дар мой отказывался выдавать подсказки из будущего.

Оставалось надеяться, что грядущий праздник даст основания для выводов. Пусть Белла не любила подобные мероприятия, но в итоге согласилась прийти. Значит, существовал интерес. И я была просто обязана узнать, какой.

7.4.
POV Джаспер

Только теперь, рядом с Элис, я смог почувствовать, что значит быть счастливым. Полноценно, до конца. Впервые за полторы сотни лет существования на свете. И, наверное, впервые не ощутил горького оттенка безнадёжности и отчаяния, думая о предстоящей мне вечности. Ибо не мне… Нам.

Зароненный Калленами и особенно Беллой робкий оптимизм после появления Элис превратился в незыблемую веру в будущее. Я пытался осадить себя, но после стольких лет беспросветной тоски не мог заставить спуститься на землю и перестать наслаждаться происходящим вокруг.

Мир обрел миллион ярких красок, оттенков, запахов, звуков. Я ощущал себя новорождённым. Я был им. Если до встречи с Беллой мою жизнь и существованием назвать можно было с натяжкой, то теперь жизнь, наконец, стала жизнью. И даже мой дар, столь часто служивший причиной неурядиц и проблем, теперь лишь разжигал огонь эйфории, позволяя видеть взаимность испытываемых ощущений, чувствовать счастье любимой.

На фоне сияющей радуги счастья оставался только один тёмный след, тень, омрачавшая не только мои мысли, но и мысли Элис, да и мысли всей семьи – судьба Беллы. Я очень скучал, временами пытаясь представить, как пришел бы в сумерках в её комнату, опустился в кресло-качалку и рассказал обо всём, что творилось на душе. Как делился бы своими мыслями, как сияли бы глаза сестры от радости за меня, как темнели – от тревоги. Я был уверен, что она легко бы развеяла мои страхи, делая это как никто иной.

Видя Беллу каждый день в школе, ощущая её потерянность, я начинал мучиться угрызениями совести: ведь она заплатила собой за моё счастье. Я видел, что Элис также беспокоится за Беллу, пытается искать пути, как вытянуть её из кокона, в который спряталась сестра. Став человеком, она не перестала быть мне сестрой – любимой, родной.

Я понимал, что Белле требовалось время приспособиться к новому миру, к окружающим людям. Но всё равно, хорошо зная её, я волновался. Из всех нас Белла, наверное, легче всех принимала вампирскую сущность, и вот теперь оказалось, что человеческая давалась ей с немалым трудом.

Элис быстро совершенствовала способности, что оказывало неоценимую помощь всей семье. Постепенно она училась видеть будущее конкретных людей, о которых думала в тот момент. Не всегда получалось сразу – но получалось же! Развивая свой дар, Элис уделяла Белле основную долю внимания, так что сестра пребывала практически под постоянным надзором.

Но доля внимания Элис доставалась и Эдварду, но уже по моей просьбе: он оказался слишком прозорливым молодым человеком, что будило во мне всяческие опасения. Элис, смеясь, отмахивалась: её брат был слишком здравомыслящим человеком, чтобы верить во всякую сверхъестественную чушь, какой могла показаться с его точки зрения правда, но всё-таки продолжала присматривать.

Время шло, жизнь Беллы медленно и трудно, но неуклонно налаживалась. Те черепашьи темпы, с которыми вливалась в новую жизнь сестра, временами наводили меня на мысль поговорить с ней, заставляли задумываться, а не стоит ли поведать ей всю правду. Но сможет ли Белла нас понять и, главное, принять? Мы можем потерять её окончательно, а уж такого развития событий я допустить не мог.

Меня раздирали на части сомнения, Элис в этом деле помощницей мне не была: она тоже металась от одного варианта к другому, и противоречивость наших с ней намерений делало будущее настолько зыбким и многовариантным, что достать из видений сколь либо вменяемую информацию любимая не могла. Порядком намаявшись, мы решили поделиться мыслями с Карлайлом. Белла в этом отношении привила мне свою привычку: зашёл в тупик – ступай к Карлайлу, тот поможет. Отцу я доверял целиком и полностью, что тоже было изначально взято от Беллы. Он действительно стал мне отцом за это недолгое время – лучшим, какой только мог быть.

Мы попытались пересказать ему максимально полно наши мысли и видения. Он знал Беллу лучше и дольше нас всех, а в человеческом обличье вряд ли так сильно поменялся её характер, чтобы это знание потеряло смысл. Отец слушал нас очень внимательно, потом задумался. Я ощущал волнение и охватившие его сомнения.

– Элис, ты видишь этот разговор с Беллой? – помолчав, уточнил отец.
– То да, то нет, – с сомнением покачала она головой. – Временами мелькают видения, где мы с Джасом разговариваем с Беллой, или только Джас беседует с ней. Но нечёткие и очень краткие.
– И какое впечатление от этих видений? – полюбопытствовал Карлайл. – Хоть что-то уловить можно?
– Я вижу её испуг и неверие, – проговорила Элис, глядя в сторону. – Это меня и пугает. Не хочется стать причиной новых потрясений для Беллы, она достаточно настрадалась…
– Просто если вы всё расскажете, она вряд ли сможет жить так, как живёт сейчас, – уверенно заговорил Карлайл. – Посудите сами: сейчас рядом с ней дядя, фактически – приёмный отец. И брат. А если она узнает всё – рядом будут чужие люди. Жить с нами – невозможно, вы это понимаете не хуже меня. Она – человек, прежде всего. Вдобавок не стоит забывать о законе сохранения тайны. Или вы думаете об обращении Беллы?

Я замер в ожидании ответа Элис, чутко ловя её эмоции. Казалось, Элис нравилось существование вампира, но временами у меня возникали тревоги на этот счет: всё-таки её никто не спросил, хочет ли она становиться вампиром! Несмотря на уверения, толика сомнений во мне осталась, и данная ситуация могла выдать Элис, если она скрыла от меня свои страхи и сожаления.

– Нет, – по комнате разнёсся уверенный, звонкий голос Элис. – Обращение – это слишком. Если Белле выпал шанс побыть человеком, то становиться вампиром или нет, должна решать она. Если не возникнет необходимости, конечно. В моём случае она была. А вот в случае Беллы я такого развития событий пока не вижу…

Я мог радоваться и прыгать от восторга – Элис была эмоционально абсолютно спокойна. Я не видел в ней сожаления, лишь радость от возможности жить дальше. В такие моменты мне хотелось поблагодарить Бога за то, что дал мне Элис. За что мне такое чудо? Чем я заслужил… Я настолько ушёл в размышления, что чуть не потерял нить разговора. Очнулся лишь от лёгкого касания Элис к руке: словно зная, о чём я думаю, она прикосновением лишь увеличила полученную мною уверенность, выражая поддержку.

– Вот именно, дорогая, – согласился Карлайл с рассуждениями Элис. – Так что давайте не будем торопиться. Рассказать Белле мы всегда успеем, и терять из виду её никто не собирается. Нам всем не хватает Беллы – это факт, но её интересы важнее всего.
– Мне показалось, что у Беллы с Эдвардом складываются не совсем родственные отношения… – нежно улыбнулась Элис. Я знал, о чём она говорит и видел, что ей нравится эта мысль.
– О! – Брови Карлайла взлетели от удивления. – Ты имеешь в виду?..
– Ну да, – улыбка стала шире, подтверждая невысказанную догадку Карлайла. – С другой стороны – в чём проблема? Даже по официальной версии они только троюродные брат и сестра, так что никаких препятствий не вижу.
– Джас, а ты что скажешь? – повернулся ко мне Карлайл.
У меня имелись некоторые опасения, и я решил поделиться ими:
– Меня скорее волнует не их зарождающийся роман, а там, и правда, есть порывы к этому с обеих сторон, – заметил я. Элис, получив подтверждение своей теории, чуть не запрыгала на месте. – Меня тревожит зоркость Эдварда. Он пристально наблюдает за Беллой, и тут не только мужской интерес. И за нами он наблюдает тоже. Я чувствую его сомнения. А Элис не видит никаких его действий, вот что плохо…
– Не вижу, – с досадой в голосе произнесла моя любимая. – Как только думаю о брате, возникают банальные видения – поездки на байке его ненаглядном, прогулки, другие повседневные мелочи. Ощущение, что пока его мысли никуда не приводят.
– Элис, ты же неплохо успела изучить брата? – поинтересовался Карлайл.
– Ну… – задумалась над ответом она. – Не то чтобы очень хорошо. Но и не так уж и плохо.
– Способен он поверить истории о вампирах? – выразил общие сомнения Карлайл,. – Он общается с квилетами к тому же…
– Если честно, сомневаюсь, поэтому и не разделяю опасения Джаспера, – с уверенностью в своей правоте ответила Элис. – Эдвард очень проницателен – что правда, то правда. Но при этом современен до мозга костей: даже если бы ему сунули правду под нос, поверить бы ему было крайне непросто.
– Но всё-таки ты наблюдаешь? – заметил отец, вопросительно поднимая бровь и переводя взгляд с меня на Элис и обратно.
– Конечно, – кивнула с улыбкой Элис. – Надо держать руку на пульсе – и Джасу так спокойнее. И вообще, это моя работа. Я ж теперь главный семейный радар.
Я уловил тень сомнения в её шутке, и знал, какие опасения мучают Элис: она переживала, потому что из-за неё семья лишилась Беллы. Я хотел сказать что-нибудь ободряющее, но не понадобилось: Карлайл понял тревоги Элис без всякого дара.
– Элис, – он подошёл к ней, кладя руки на плечи. – Самое главное, ты – часть нашей семьи. Неважно, есть у тебя дар или нет.
Элис отступила в угол комнаты и, глядя на нас обоих оттуда, наконец высказала вслух то, что её волновало:
– Но из-за меня вы лишились Беллы…
– Не лишились, – с полной уверенностью возразил Карлайл. – Ей просто выпал шанс на другую жизнь. Многие из нас этого желают, но очень мало кому дана такая возможность. Вот у тебя выбор был невелик, если это вообще можно было назвать выбором… Поэтому Белла поступила абсолютно верно: она сберегла твою жизнь. А также подумала о твоих родных, которым было бы намного тяжелее, если бы произошло обращение – ведь ты бы исчезла тогда бесследно. Я молчу о новорождённом периоде. Джаспера расспроси, он может тебе рассказать подробно, что это такое, если захочет.
– Не захочет, – замотала головой Элис, заранее зная мой ответ.
Я действительно не желал рассказывать подробностей – Белла их тоже не знала, ни к чему ужастики молодым нежным девичьим ушам.
– Наверное, и правильно, – проронил Карлайл. – В общем, даже не думай испытывать муки совести на тему Беллы. Всё произошло так, как должно, а Белла пошла на этот шаг обдуманно и по своей воле.
– Спасибо, Карлайл! Спасибо! – Элис подбежала к отцу и обняла, лёгкая как перышко, вся наполненная светом и изяществом. И я опять отвлёкся, любуясь ненаглядной.
– Ну что, тогда этот вопрос временно закрываем? – поинтересовался у нас отец.
– Да! – уверенно ответила Элис, а я кивнул, соглашаясь. – Я буду наблюдать и за Эдвардом, и за Беллой. Время покажет, как действовать.
– Держите меня в курсе, пожалуйста, – попросил отец. – Мы все волнуемся за Беллу… Эсми особенно. Она даже ходила к дому Свонов, наблюдала, как там её дочка…
– Я поговорю с Эсми, – заверила нас Элис. – Мы все постараемся, чтобы у Беллы всё было хорошо!

Когда моя любимая в чём-то уверена, устоять невозможно. Я заметил воодушевлённую улыбку Карлайла, почувствовал в нём поддержку решений Элис. И начинал испытывать те же ощущения: всё будет хорошо!

Элис не оставляла общения с Беллой, попыток расшевелить, помочь её адаптации, хотя некоторые порывы любимой представлялись крайне сомнительными. Например, она всё-таки подсказала Анжеле мысль о вечеринке, и теперь усиленно помогала советами, с трудом сдерживаясь, дабы не перейти границ. Уговорить Беллу принимать участие в подготовке, как я и предсказывал, оказалось гиблым делом. Зная мнение сестры о сборищах и вечеринках, в этом не было решительно ничего удивительного.

Но против Элис с её энтузиазмом идти практически невозможно. Она вынуждена была действовать обходными путями, что снижало скорость достижения результата. Но с помощью Эдварда Элис и Анжеле удалось стребовать у Беллы обещание прийти на праздник.

История красноречиво подтвердила, что Эдвард в Белле заинтересован, и отнюдь не как в сестре. Тут и обладать даром Элис не было нужно, тем более что до конкретных решений или действий Эдвард пока не дошёл. Зато я чувствовал теперь удвоенный набор его сомнений. К подозрениям по поводу нашей семьи и аварии присоединилась растерянность, связанная с зарождающимися чувствами к Белле… Несмотря на видимую уверенность в себе в данный момент, Эдвард был настоящим клубком из противоречий. Я мог бы ему помочь, рассказав, что чувства его взаимны, но был лишён этой возможности, поэтому оставалось ждать развития событий.

Что ж… Если всё сложится, тогда у Беллы появится шанс на настоящую человеческую жизнь: семья, дети, внуки, а для нас она окажется потеряна навсегда. Придётся смириться, что мы отдали сестру другому миру. Может быть, лучшему для неё. Но я точно знал, что всем будет сильно её не хватать.

Предыдущая глава || Следующая глава