Видео: 8

Автор: -
Бета: +
Жанр: Romance, Angst, Hurt/comfort
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Эдвард/Белла
Саммари: Пронизывающий холод зимы с лихвой компенсировала насыщенная творческая жизнь Нью-Йорка. В Галерее современного искусства открывалась выставка молодого, но уже известного в определённых кругах художника-абстракциониста.

---

– Белла, ну где тебя носит? – выговаривала Джессика подруге по мобильному. – Ведь я просила быть пунктуальной – начало ровно в четырнадцать!

– Джесс, мы застряли в пробке! – девушка сто раз пожалела, что не воспользовалась метро. – Сколько уже?

– Без трёх минут два часа!

Услышав точное время, Белла озабоченно нахмурилась и посмотрела по сторонам – сначала в одно окно такси, потом – в другое. Её тёмные волосы, собранные в хвост на затылке, возмущённо подпрыгнули.

– Вот, засада! Опаздываю конкретно! – она обречённо откинулась на сидение и ослабила шерстяной шарф вокруг шеи.

Пронизывающий холод зимы с лихвой компенсировала насыщенная творческая жизнь Нью-Йорка. В Галерее современного искусства открывалась персональная выставка молодого, но уже известного в определённых кругах художника-абстракциониста.

На престижное мероприятие Беллу позвала Джессика – подруга девушки, с которой они к тому же снимали квартиру на двоих. Джесс работала журналистом в международной газете «Новости искусства», и никакая информация по части живописи не могла проскользнуть мимо неё.

– Знаешь, если начистоту, то меня не сильно интересуют его картины, – накануне вечером разоткровенничалась Джессика. – Ну да, это оригинально: для работ в качестве холстов использовать старые парашюты. На что только художники не идут, чтобы привлечь публику, – продолжила она просвещать Беллу. – А вот сам автор – интригующая персона, между прочим!

– Да? И в чём соль интриги?

– Каллен – жутко привлекательный мужчина, но есть ли у него постоянная женщина или нет, никто не знает точно. О перспективах на семейную жизнь во всех интервью неизменно отвечает, что подобных планов он не строит.

К красавцам противоположного пола Белла относилась насторожённо, считая, что симпатичные мужчины – самовлюблённые ослы и недалёкие личности. Или женоподобны, потому что носятся со своей красотой как с писаной торбой. А смазливый мужчина-художник, наверное, ещё хуже: к вышеперечисленным качествам вполне может добавиться список вредных привычек и тайных пороков. А если этот к тому же и «раскрученный», то, наверняка, страдает манией величия.



В половине третьего Белла влетела в раскрытые стеклянные двери галереи «Катинка Табакару» (Catinca Tabacaru gallery(1)), украшенные афишей.

Многочисленные посетители и гости выставки загородили от девушки выступавшего перед собравшимися с речью. Белла, извиняясь, попробовала пробраться ближе к говорящему. Благодаря невысокому росту ей удалось затесаться в первый ряд – напротив художника и автора картин. Черноволосого смуглого парня с белозубой улыбкой вполне можно было назвать симпатичным, как его расписывала Джесс. То, что это был художник, сомневаться не приходилось. Она углядела у него татуировку, которую мог наколоть себе только человек, стремящийся отличаться от других – на руке, по тыльной стороне кисти, часы «стекали» так же, как и на картине Дали(2). Абстракционист рассуждал про поиски себя в творчестве. Вернее, не о себе, а в целом, что сейчас творится в мастерских художников, продвигающих современное искусство.

Раздались аплодисменты – официальная часть закончилась. Народ разошёлся по залам оценивать произведения. Белла оглянулась, разыскивая глазами Джессику. Та эмоционально дискутировала с каким-то парнем возле одной из работ. Белла не собиралась влезать в их разговор, поэтому принялась знакомиться с экспозицией самостоятельно, методично изучая холст за холстом. Она отходила на значительное расстояние от каждого полотна, чтобы составить общее впечатление, затем приближалась, чтобы не пропустить какого-нибудь важного нюанса.

Не являясь ярой поклонницей современных направлений в искусстве, Белла всегда больше уважала классику. Но вот на полотнах, где абстрактные изображения пересекали грубые парашютные швы, было что-то такое, что задевало тонкие струны её сердца. За сочетанием странных форм, плавных либо изломанных контуров, смелых линий и сгармонизированных сочетаний цветов девушка почувствовала мысли художника, его переживания и надежды. Это было удивительно, что она настолько прониклась позитивной атмосферой работ, что разулыбалась и даже стала невольно напевать себе под нос какую-то детскую песенку.

– Ну и что вы на всё это скажете? – чуть насмешливый, но приятный баритон за спиной заставил Беллу напрячься. – По-моему, бездарно.

Смущение окрасило щеки девушки нежно-розовым. Она обернулась. Перед ней стоял незнакомец в непринуждённой позе, аристократичными пальцами держа два бокала с шампанским. Интеллигентное лицо с идеальными пропорциями в обрамлении бронзовых прядей длинных чуть волнистых волос. Высокая подтянутая фигура в неформальной джинсе, неровно завернутые рукава твидового пиджака – тщательно продуманная небрежность. Этот мужчина вполне мог бы украсить обложку «GQ» .

– А по-моему, гениально, – честно ответила Белла. Ей категорически не понравилось то, что этот мужчина так отзывается об очень хороших работах.

– И что же вы там разглядели такого потрясающего?

– Душу. Чуткую и добрую. Свободолюбивую и тоскующую, – в её голосе прозвучал вызов.

– Откуда такая проницательность? – спросил записной красавец снисходительно, или девушке так показалось.

– Скорей чутьё, – она всё-таки решила не заводиться – было бы перед кем.

– Вы профессионал?

– Любитель.

– А чем занимаетесь?

– Копирайтингом. Сочиняю тексты для рекламы.

– И вас устраивает ваша профессия?

– Более чем! Мое дело требует нестандартного мышления. И во-вторых, я сама себе хозяйка, – девушка не могла взять в толк, почему разбалтывает о себе этому человеку.

– И это вас чем-то объединяет с автором сегодняшнего вернисажа, – из уст незнакомца это прозвучало как утверждение.

– Что вы! Нет! Кто я, и кто он? Я всего лишь скромный фрилансер, а Эдвард Каллен – признанный талант! Жаль только, что я опоздала к открытию и застала всего лишь окончание его выступления. А он говорил любопытные вещи. С ним, думаю, интересно было бы пообщаться и расспросить про его картины. И сравнить, где я угадала, а где – нет.

– Прошу, – неформал протянул девушке бокал с шампанским. – Отметим успех художника?

– Спасибо! – кивнула Белла, сделав глоток напитка, на вкус оказавшимся таким изумительным, что захотелось сразу же осушить бокал до дна.

Видно, на её лице эти мысли пропечатались крупными буквами, потому что мужчина улыбнулся, глазами и жестом показывая, чтобы она не стеснялась. Белла не могла устоять перед соблазном и прикончила всё, что было в бокале. Он же – только пригубил своё шампанское. Пузырьки от напитка щекотно ударили девушке в нос, а градусы – в голову.

– Кстати, я вполне бы мог вам устроить встречу с Эдвардом Калленом.

От неожиданности Белла уставилась на собеседника широко распахнутыми глазами.

– Правда. На днях он устраивает вечеринку для своих у себя в студии. На правах его лучшего друга я мог бы вас провести. У вас появится прекрасная возможность узнать художника поближе.

– Вы шутите?! При всем моем желании узнать о творчестве Каллена из первых рук, я не пойду в компанию незнакомых людей. Тем более без приглашения хозяина.

– Ничего страшного. Я его предупрежу – думаю, он будет рад видеть у себя почитательницу его таланта.

Белле почудилась насмешка в словах «почитательница таланта», но шампанское ещё играло в крови, и она проигнорировала это ощущение.

– Ну хорошо. Пожалуй, я соглашусь.

– Замечательно. От вас требуется только номер мобильного, чтобы я мог с вами связаться. И ваше имя.

– Белла.

– Бен Чейни – приятно познакомиться.

Белла продиктовала свой номер телефона другу Эдварда Каллена.

– Отлично! – кивнул он, забивая цифры в память смартфона.

– Милый, можно тебя отвлечь? – к Бену обратилась высокая худощавая женщина элегантного возраста и осанкой балерины. Дорогой светло-бежевый брючный костюм придавал моложавости хозяйке.

– Извини, Белла, я должен идти, – обаятельно улыбнулся мужчина. – Жди скоро моего звонка.

– Пока.

– До встречи! – Бен со своей знакомой отошли к группе гостей в другой зал.

С намерением узнать о художнике поподробнее, девушка направилась к выходу из галереи, чтобы приобрести каталог выставки. Но, к сожалению, их уже все разобрали.



Дома первым делом Белла влезла в интернет – хотелось ещё раз взглянуть на необычные картины Эдварда Каллена. Поисковик сразу выдал ей ссылку на сайт галереи. Налюбовавшись работами, она открыла страницу с краткой биографией и творческой жизнью художника. Только одно было непонятно: почему-то вместо фотографии Каллена сюда поместили фото Бена Чейни. Это какая-то путаница? Но на других страницах с таким же запросом Google выдавал то же самое. Наконец девушку осенило: этот мерзавец нагло обманул её, воспользовавшись доверчивостью! Оказывается, с ней разговаривал сам Эдвард Каллен, прикрываясь чужим именем! Значит, он специально ругал собственные работы, чтобы исподволь выведать её мнение. Как некрасиво. Стервец! Пусть только позвонит… И как она легко дала свой номер незнакомому человеку, которого видела впервые!



Неделю спустя наконец раздался звонок, который Белла ждала, не признаваясь себе, что хочет услышать голос Каллена. Поначалу она немного растерялась, но, набрав в лёгкие побольше воздуха, как можно официальнее произнесла:

– Слушаю.

– Привет, Белла!

– Насколько я понимаю, мне позвонил сам Бен Чейни? – съязвила девушка, ожидая продолжения «маскарада». Но его не последовало.

– Белла, ты имеешь полное право злиться. Да, я соврал. Признаю: вёл себя глупо и недопустимо. Но я ничего не мог поделать – очень хотелось услышать непредвзятое мнение о своих картинах.

– И это мнение должна быть высказать именно я? – всё ещё сердилась девушка.

– Только ты, – серьёзно заметил Каллен, но Белла, не вслушиваясь в ответ собеседника, продолжала в том же духе.

– Терпеть не могу вранья! – высокомерно заявила она, понимая, что пора бросать трубку. Но отключать Каллена почему-то не хотелось, злость уже начала таять. Помедлив, девушка добавила: – Тебе не следовало сюда звонить.

– Белла, прости меня, дурака! Я очень хочу с тобой увидеться – у меня сегодня вечеринка. Укрась, пожалуйста, её своим присутствием, – мужчина воспользовался возникшей паузой. – Обязуюсь больше никогда не поступать так. Позволь мне загладить вину!..

Через пятнадцать минут извинений, клятв и обещаний девушка всё-таки назвала свой адрес. А ещё через час возле её подъезда просигналил автомобиль. И всю дорогу она дулась на поганца, но не из вредности, а больше из желания увидеть, как уморительно мужчина сдвигает брови, кидая в её сторону виноватый взгляд тёмно-зелёных глаз.



Двухъярусная студия занимала бывший промышленный лофт в Уильямсбурге, являясь одновременно и квартирой Эдварда. Пространство было организовано так, чтобы человек, впервые оказавшийся здесь, сразу чувствовал себя комфортно. Несколько чёрных кожаных диванов образовывали прямоугольную зону для отдыха, перемежаясь с низкими деревянными столиками. Лицом к ним находился диджейский пульт с колонками. На второй этаж, огороженный высоким бортиком, вела деревянная лестница.

Другую часть помещения вполне справедливо занимала непосредственно мастерская. Закреплённые на мольбертах произведения располагались полукругом. На неоштукатуренных стенах теснились картины, фотографии, эскизы – им будто не хватало пространства, чтобы полностью вместить творческие выплески художника. Ещё здесь находилась белая чугунная ванна на ножках – её предназначение в месте, где явно не принимали водные процедуры, было неясно.

Пафосное шампанское, какое подавали в галерее на открытии выставки, сейчас сменило демократическое пиво, а изысканные канапе – закуска попроще. Бар-холодильник с напитками на любой вкус тоже имелся. Каждый из посетителей мог угощаться коктейлем собственного приготовления. Эдвард представил Беллу гостям, в том числе и Джейкобу – тому самому парню, речь которого понравилась ей.

Затем хозяин вечеринки исчез на некоторое время, чтобы уже появиться в несколько другой роли. Каково же было удивление Беллы, когда погас свет, замелькали разноцветные огни, а Эдвард в наушниках занял место у пульта. Художник включил первый трек на аппаратуре, запуская музыкальную программу. И пошло-поехало! Публика подхватила ритм, двигаясь в танце. Девушке не дали отсиживаться – чьи-то руки увлекли её в центр импровизированного танцпола… Беллу поразило, насколько схожи их с Эдвардом музыкальные пристрастия. Конечно, она услышала сегодня и новые вещи, но они точно попали в её настроение. Но самое главное и необычное зрелище заставило девушку погрузиться в настоящее волшебство. Мигающие лучи цветными пятнами ложились на картины Каллена, превращая изображения то в таинственно-мистические действа, то в фантастические путешествия по далёким вселенным.

Здесь царила особенная интеллектуальная атмосфера всеобщего веселья. И Беллу нисколько не смущало, что мужчина, пригласивший её в гости, ни разу за ночь не подошёл к ней – она всё равно чувствовала себя здесь как дома. Девушка танцевала и танцевала, не присев ни на минуту, время от времени подкрепляя силы алкогольным коктейлем, кем-нибудь по-дружески предложенным. Она даже не заметила, что публика поредела – зимняя ночь подходила к концу, и наступало такое же тёмное и холодное утро…



Белла обнаружила себя в постели, укрытой пледом, правда, в джинсах и свитере. Подняв голову и оглядевшись, она не поняла, где находится – интерьер, где гремела вечеринка, кардинально поменялся. Это была вполне себе традиционная спальня со всеми атрибутами, необходимыми для отдыха: шкафом-купе с зеркальными дверцами, прикроватной тумбочкой с настольной лампой – и всё в нейтральной гамме небелёного льна. За окнами рассвело, но на улице валил снег, и от этого комната казалась ещё более серой.

Страшная сухость во рту заставила девушку схватить стакан с водой, стоявший рядом на тумбочке, и махом выпить его. А головная боль напомнила о том, что надо знать меру, когда гуляешь. Как же неудобно перед Эдвардом! Белла подхватила свою сумочку со стула и направилась к двери, за которой оказалась ванная. Там слишком задержавшаяся гостья второпях привела себя в порядок, смыв с лица следы вчерашнего праздника, а затем занялась поисками и самого хозяина. Толкнув ещё одну дверь, она попала на лестницу – с первого этажа доносилась приглушенная музыка, совсем не похожая на ту, что Белла слышала накануне. Солировала печальная скрипка, сопровождая протяжный женский голос.

Девушка осторожно спустилась вниз. Вчера в темноте она не очень подробно разглядела обстановку: стеллажи с книгами, антикварными предметами и CD-дисками, а так же вешалку-штангу с висящими не ней яркими диджейскими футболками. А ещё она стала невольным свидетелем, как художник создаёт картину. Эдвард босиком, в свободных хлопковых штанах терракотового цвета и в голубой рубашке с закатанными по локоть рукавами рисовал, закрывая изображение от взора Беллы собственным телом.

Она застыла на месте, не решаясь разрушить уникальность момента. Неожиданно мужчина обернулся, застав девушку за подглядыванием. Белла вздрогнула, неловко выронив сумочку из рук, но тут же подняла её и прижала к груди.

– Доброе утро! – поприветствовала она Эдварда, краснея, как девочка-подросток.

– Доброе! – усмехнулся тот. У Беллы мурашки поползли по спине – она не забыла ласкающий тембр этого голоса. – Как спалось? – художник вытер кисть, отложил её в сторону, отходя от полотна. На белом холсте рождалась абстрактная композиция в сине-фиолетовой гамме – от насыщенных и до самых прозрачных оттенков.

– Извини, что доставила хлопот. Не думала, что засну в гостях, – обычно я всегда ночую дома.

– Ерунда! Не стоит извиняться. Это ты меня прости. Не стал тебя будить – ты так сладко спала. Вот рискнул отнести тебя в спальню, чтобы не мешать твоим сновидениям. Надеюсь, ты не в обиде.

Белла смогла лишь кивнуть в знак согласия. Внезапно ей сделалось жарко от сознания, что её прижимал к себе такой мужчина. Жаль только, что она ничего не помнит.

– Значит, ты не ложился? – непонятно зачем спросила Белла и тут же мысленно надавала себе пинков – вопрос ей показался интимным.

– Нет. Я никогда не игнорирую вдохновение, когда оно приходит. И сегодня оно явилось к рассвету, – просто объяснил он.

– Спасибо за вечеринку и ночлег. – Девушка уставилась в пол. – Мне нужно идти.

– Уже уходишь? Но сегодня воскресенье – ты разве торопишься?

– Я собиралась поработать. – Белла сочла сей аргумент веским, чтобы срочно перестать злоупотреблять гостеприимством Эдварда. Хотя уходить ей совсем не хотелось

– Согласен тебя отпустить, но у одним условием. Ты должна позавтракать со мной. – Он будто знал, что Белла не откажет. – Внизу куча приличных кафешек. Подожди, сейчас накину что-нибудь сверху…



– Ты, наверное, много чего хочешь у меня спросить? – начал разговор Эдвард.

Уютное кафе как нельзя лучше располагало к доверительной беседе. За окном по-прежнему мело, а горячая еда и маленькие свечи на столиках создавала домашнюю атмосферу. Белла застенчиво взглянула на мужчину.

– Что за музыка звучала… когда… – она собиралась задать совсем другой вопрос.

– Когда ты беспардонно вторглась в мой творческий процесс?

Девушка чуть не поперхнулась кофе от подобного утверждения и снова покраснела.

– Шучу! Извини, – Эдвард рассмеялся мелодичным для мужчины смехом. – А насчет музыки – это был «Odi et amo» Йохана Йоханнссона.

– Чем вызван такой выбор?

– Ну, во-первых, после праздника всегда ощущаешь какую-то грусть. Вот ты его долго ждал, готовился, строил планы… Но после ночи волшебства наступает хмурое обыденное утро, и проблемы, которые казались далёкими, снова возвращаются… – Эдвард вздохнул.

– Наверное, это так и есть, – подтвердила Белла.

– А во-вторых, я слушаю всякую музыку, когда подбираю её для микширования(3).

– Знаешь, когда я сегодня проснулась, то очень удивилась, что у тебя спальня, как у нормальных людей, – стоило словам покинуть рот, она поняла, что хватила через край. – Извини, я имела в виду обычного городского жителя!

– Значит, ты считаешь художников чокнутыми извращенцами? – потешаясь, уточнил мужчина – к отблескам от свечей в его глазах добавились искорки веселья.

Она собралась было оправдываться дальше, но Эдвард остановил девушку, накрыв её ладонь своей. Белла замерла, борясь с забившимся сердцем.

– Кстати, это распространённое мнение среди, как ты выразилась, «обычных людей». И это нормально. А спальня у меня нейтральная потому, что иногда я медитирую. Чтобы не отвлекаться на посторонние раздражители, особенно цветные пятна. От цвета глазам и мозгу тоже требуется отдых.

– Понятно.

– И второй момент. В квартире имеется две спальни, одна – гостевая. Ты в ней как раз и ночевала. Но оформлял я её для своего близкого и любимого человека, – Эдвард сделал глоток кофе. – Для Элизабет. Она иногда наносит мне визиты.

В этот момент Белла уже успела с сожалением подумать, что речь идёт о девушке художника, которую он прячет ото всех, громко заявляя о полном отсутствии личной жизни. Хитрец!

– Ясно.

– Что тебе ясно? – Ироничная улыбка на его губах совсем не выглядела издевательской. Скорее – сексуальной.

– Элизабет – твоя девушка.

– Элизабет – моя бабушка.

«Нет, он точно прикалывается надо мной!» – Белла хотела обидеться, но радость оттого, что Элизабет приходится Эдварду близкой родственницей, перевесило первоначальную реакцию. Девушка не смогла скрыть улыбку.

– Предвосхищая дальнейшие вопросы, скажу только, что воспитывала меня бабушка. Ты её видела на открытии выставки.

Белла вспомнила высокую статную женщину в песочном костюме, которая тогда прервала их разговор.

– А родители пропали с научной экспедицией в Южной Америке, когда мне исполнилось семь. Мать с отцом были учеными-энтомологами… – Эдвард помолчал. – Элизабет мне заменила обоих.

– А мои родители давно развелись, – поделилась Белла, чтобы заполнить возникшую заминку. – Мама уехала в другой город и нашла себе молодого мужа. Отец остался в Форксе, и у него по-прежнему никого, кроме меня. Работа для него – всё.

– Кто он?

– Полицейский. А чем занимается твоя бабушка?

– У Элизабет – ресторанный бизнес. Я даже сделал ей проект оформления одного из её ресторанов. И вообще я многим ей обязан. Именно она наняла мне педагога по рисованию, когда я лишился родителей. Это помогло мне не свихнуться. Постоянно рисуя, я избавлялся от страхов, тоски по матери и отцу, неуверенности, от отрицательных эмоций. Горести выплёскивал на бумагу, учился, рос и двигался дальше, и в итоге пришёл к заключению, что главное в жизни и творчестве – это оставаться собой.

Белла слушала и понимала, как она поторопилась с выводами насчет симпатичных мужчин. Эдвард своим примером полностью опровергал её мнение. К тому же его известность и талант не делали художника заносчивым или хвастливым. А то, что он вырос без родителей, девушке напомнило и её детство – к отцу Беллу привозили только на лето.

– Скажи, а зачем тебе ванна в студии? – она решила вывести разговор на более позитивную тему.

– Просто нравится иногда в ней лежать.

– Без воды?

– Ну да. И для этого даже необязательно раздеваться – ванна имеет право быть и местом для медитаций, и арт-объектом.

– А можно ещё вопрос?

– Задавай.

– Как называется та композиция, которую ты рисовал сегодня утром? О чём ты думал, когда создавал её?

– Ты точно уверена, что хочешь знать? – В тоне мужчины чувствовался явный подвох.

Белла кивнула – где наша не пропадала?

– Я дал ей название «Сны после праздника». А думал я о девушке в синих джинсах и лиловом свитере, заснувшей у меня в спальне…



Джессика всякими хитроумными способами выпытывала у Беллы, что произошло между ней и Эдвардом, когда та вернулась домой. Подобные расспросы повторялись периодически, стоило девушке случайно заикнуться, что она идёт куда-то не по делам, а развлечься.

– По-дружески общались, – Белла предпочла не вдаваться в подробности. – Я же тебя не спрашиваю, чем ты занимаешься со своими ухажерами.

– А зря! Я бы многому могла бы научить тебя на личном примере!

– Уволь! – Белла закатила глаза.

– Тебе бы тоже надо не терять времени и не держаться за свою девственность, как за величайшую ценность. Встретила нормального парня – не упусти! Смотри – проморгаешь своё счастье! – как ни в чём не бывало Джессика продолжала наставлять подругу и соседку по квартире.

– Да нет же ничего! – шумно выдохнула Белла. – Я никого не держу! Сама как-нибудь разберусь со своей девственностью.

Ничего и не было. Правда, когда Эдвард довёз её до дома и проводил до подъезда, рука Беллы сама, помимо воли девушки, заботливо поправила шарф на его шее, чтобы туда не задувал ветер. На несколько мгновений мужчина прижал её ладонь к своей щеке и попросил не пропадать.

Белла не строила никаких планов. Она боялась ошибиться в выборе. Предыдущий небогатый опыт вспоминала с неохотой. С мальчиком, сыном отцовского друга, дальше поцелуев дело не двинулось, когда тот приезжал в Форкс на всё лето. Но каникулы закончились, парень вернулся домой, и общение с его стороны прервалось. Следующий парень во время учёбы в университете целенаправленно добивался Беллу, и дело даже дошло до интима, но в последний момент девушку что-то остановило. Не понравилось, каким грубым он сделался и понёс всякий бред, что если она прямо сейчас не облегчит его физических мучений, то он ему придётся взять её силой. Белла не ожидала таких метаморфоз от молодого человека, и каким-то чудом её удалось тогда улизнуть…

Да, Эдвард очень понравился ей, несмотря на недоразумение при знакомстве, но она его довольно быстро простила. И разве станет такой красавец серьёзно к ней относиться? Ведь никакими выдающимися талантами она не обладала. Как она впишется в его беззаботную богемную жизнь? Хотя на вечеринке Белла не чувствовала значительных отличий себя от остальной молодёжи. И ещё она боялась стать игрушкой, которую выкинут потом, когда притупится новизна чувств, когда она надоест. Наверняка Каллен проводит время в поисках бурной смены впечатлений, иначе он как художник остановится в творческом росте. Скорее всего, и женщины в его жизни присутствуют, но только на одну ночь… А Белла мечтала отдать свою невинность надёжному мужчине по взаимной любви, и так, чтобы дальше быть вместе и навсегда. Она понимала малую вероятность исполнения девичьих грёз. Слишком уж идеальным были эти фантазии.



Наступила следующая суббота. Эдвард позвонил накануне и пригласил на прогулку в Бруклинский ботанический сад. Девушка согласилась, перед зеркалом дав себе зарок не обольщаться какими-то перспективами относительно человека, в принципе, малознакомого. Разве что погулять. Правда, что там делать зимой, непонятно.

Они встретились возле станции метро. Увидев его, заразительно улыбающегося, Белла осознала, что скучала всю эту неделю. Не успела она ответить на приветствие, как мужчина подхватил её под руку, направляясь быстрым шагом ко входу в сад. Занесённые деревья вдоль аллей выглядели пустынно и одиноко. В японском садике, над прудом, что сковал лёд, гордо возвышались тории(4). Их красный цвет выделялся единственным ярким пятном на фоне белого пейзажа.

Эдвард привёл Беллу в оранжерею с коллекцией бонсай, где художника уже ждали собравшиеся детишки. А дальше девушка рисовала вместе с ребятами, жалея, что в её детстве не было такого прекрасного преподавателя изобразительного искусства. А потом она и Эдвард снова сидели в кафе, наблюдая, как угасает день, и он так же держал её за руку. Белла увлечённо присоединилась забаве, предложенной Эдвардом: кто найдёт больше сравнений заснеженным растениям за окном. Она, включив все своё воображение, разглядела в сугробах диковинных животных, а в снежных шапках на кустарниках – гигантских насекомых. И, конечно, победила в счёте. Только интуиция девушке подсказывала, что Эдвард ей поддался.



Белла отлично провела выходной и уже с нетерпением предвкушала следующий, ведь Эдвард взял с неё слово, что через неделю они снова обязательно встретятся. Семь дней тянулись ужасно. Наконец опять наступила суббота, и девушка уже со вчерашнего вечера гадала, куда отправятся они сегодня. Эдвард, напустив на себя таинственный вид, ждал её на Хадсон-Ярдс возле амбициозного небоскрёба «Спираль».

– Готова? – мужчина был краток.

– Да.

Белла понятия не имела, на что соглашается, и напряглась, разобравшись, куда Эдвард её ведёт. Галерея «Шон Келли» располагалась буквально в двух шагах и хоть была небольшой, зато известной. Репутацию она заработала благодаря проведению провокационных выставок. И автор сегодняшней экспозиции была мастером скандальных перфомансов(5). На счастье, выставка под названием «Генератор» в корне отличалась от предыдущих рискованных экспериментов художницы.

Молодых людей перед входом в галерею попросили оставить мобильные телефоны и все остальные вещи в камере хранения.

– А в чём идея художницы? – поинтересовалась Белла, пока они стояли, ожидая, когда им выдадут необходимые аксессуары, чтобы подвергнуться некому испытанию.

– Слышала про такую штуковину, как сенсорная депривация? – Эдвард проверил девушку на эрудицию.

– Это когда у человека временно ограничивают одно или несколько чувств?

– Верно! Посетителям предоставляют возможность для «принудительного самоанализа». По задумке автора мы с тобой сейчас должны «обменяться энергией и впитать пустоту», – последнюю реплику Эд произнес с жутковатым завыванием. – Вот и проверим, во что это может вылиться, – он хохотнул, позволив надеть на себя работникам галереи звукоизолирующие наушники и тёмную повязку на глаза.

Те же самые манипуляции проделали и с девушкой, оставив их одних в комнате. Белла, утратив ориентацию в пространстве, одну руку вытянула вперёд, а другой – сразу же схватилась за Эдварда. Мужчина поддержал её за локоть, и они вместе в полнейшей темноте на ощупь добрались до какого-то предмета, к их огромному облегчению оказавшегося небольшим диванчиком для отдыха. Усевшись на него, Белла, испытывая потребность защиты, бессознательно прижалась к Эдварду. Он обнял девушку – это позволило особенно остро почувствовать свежий аромат его туалетной воды. Белла сразу мысленно перенеслась на цветущую поляну в лесу у неё в Форксе, на которую она как-то раз случайно наткнулась. Ей захотелось прилечь, и она положила голову на колени Эдварду. Так они и сидели: мужчина ласково поглаживал её волосы, а девушка чётко видела, что они лежат вместе на той поляне, не сводя глаз друг с друга. И столько нежности было в том взгляде… Внезапно Эдвард подвинулся, Белла перевернулась на спину – его рот накрыл губы девушки. Нереальный космический поцелуй вне времени и пространства захватил их обоих, унося по бесконечному млечному пути…



Из галереи Эдвард с Беллой вышли, широко улыбаясь и крепко держась за руки, – та связь, возникшая между ними во время сеанса ограничения раздражителей из внешнего мира, никуда не делась. Ещё девушка заключила, что этому мужчине можно доверять – такой никогда не обидит женщину, не поведёт себя с ней грубо или оскорбительно.

У Эдварда просигналил сотовый, выводя Беллу из эйфории.

– Извини, – мужчина выпустил руку девушки. – Я отвечу, – он приложил мобильник к уху. – О, привет! Нет, не забыл. Я тут рядом. Скоро буду. – Эдвард сунул смарфон в карман. – Не возражаешь, если мы заскочим ещё в одно славное местечко? – обратился он к спутнице.

– Если там не лишают слуха и зрения, то ничего не имею против, – прошлась она по любительнице шокировать публику.

– Ручаюсь, что никто там не покусится на твои органы чувств. Ну разве что дадут попробовать то, что ты ещё не пробовала.

– В каком смысле?

– В прямом. Мы идём в ресторан Элизабет.



– Эдвард, мой мальчик, здравствуй! – та самая статная женщина, которую Белла запомнила с открытия выставки, в обе щёки расцеловала внука. – Рада видеть тебя не одного.

– Привет, шикарно выглядите, леди! – тот сердечно обнял её. – Познакомься, ба – это Белла.

– Белла.

– Элизабет, – хозяйка ресторана протянула девушке ухоженную руку с короткими ногтями, покрытыми неброским пастельным оттенком лака, модным в этом сезоне. Белла осторожно пожала её, получив в ответ довольно энергичное рукопожатие. – Но для друзей моего внука – просто Бет, – проказливым шёпотом добавила она, также озорно по-девчачьи улыбнувшись. Множественные морщинки вокруг её глаз совершенно не портили природную красоту и благородство. – Проходите вон за тот столик, оттуда лучший обзор.

Как только всё заняли свои места, вышколенный официант принёс меню. Белла полистала его, но не смогла ничего выбрать из разнообразного списка блюд.

– А что у вас пользуется популярностью? – она вопросительно уставилась на Бет, но внук хозяйки перехватил инициативу.

– Позволь помочь, если ты доверяешь моему вкусу.

Получив молчаливое согласие девушки, Эдвард продолжил:

– Тогда порекомендую омлет «Лоррэн» с маленьким формованным швейцарским сыром, луком под карамельным соусом, тыквой и бархатными лесными грибками.

– Хочу уточнить, что закупка сыра производится у крошечных частных сыроварен. Мы забираем его прямо с производства, – с гордостью добавила Бет.

– Такого я точно не пробовала, – призналась Белла, у которой лишь от названия разыгрался нешуточный аппетит. Эдвард сдержал обещание, что ей представится случай попробовать что-то необычное.

Официант незаметно исчез с принятым заказом от всех троих, и разговор за столом продолжился.

– Вы, Белла, правильно делаете, что доверяете вкусу моего внука – он у него отменный, – похвалила Бет Эдварда.

– Ладно тебе, ба! Не преувеличивай, – остановил её тот.

– Ничего я не преувеличиваю! – отмахнулась женщина. – Да будет вам известно, деточка, – Бет обратилась к Белле. – Я родом из Бостона, и основной бизнес у меня там. Но Эд всегда стремился к независимости. Переехав в Нью-Йорк, он не взял у меня ни цента. Представьте себе: в течение пяти лет Эдвард работал поваром в ресторане, а по ночам писал картины. Пока однажды его не заметил куратор галереи «Катинка Табакару».

– Ну вот! Свято хранимые семейные секреты бабуля выболтала в две минуты! – художник прокомментировал откровения Элизабет. – А вообще, когда у тебя есть настоящая цель в жизни, то преграды кажутся не такими уж непреодолимыми. Главное – действовать, а не ждать…



Белле очень понравилась Элизабет. Она оказалась приятным, занимательным собеседником, сразу же располагающим к себе. Белла и не заметила, как выложила всё про свою жизнь: где живет, чем занимается, вплоть до того, что они договорились регулярно созваниваться. Бет настоятельно приглашала девушку как-нибудь посетить её родовое поместье под Бостоном…

– Так, значит, ты у нас ещё и готовить умеешь, помимо всего прочего? – поинтересовалась Белла после того, как они мило распрощались с чудесной бабушкой Эдварда.

– Ну почему же только готовить? Я мастер на все руки, – мужчина многозначительно посмотрел на Беллу.

– Наверное, так и есть, – она нервно закусила губу, не зная, что подразумевать под этим определением – «мастер».

– Стал бы я обманывать, – заверил Эдвард её в том, в чём она не сомневалась.

Шестое чувство подсказывало, что Эд – отличный любовник. Тем более, что она ещё не отошла от того поцелуя на выставке. Девушку тянуло повторить и продолжить: ведь на выставке с окончанием сеанса их прервали.

– Поехали ко мне. Обещаю приготовить десерт – пальчики оближешь, – предложил Эдвард.

Белла тут же представила, как она слизывает взбитые сливки с его пальцев… Хорошо, что ярко запылавшие щёки можно было списать на мороз. И, конечно же, кто в здравом уме отказывается от десерта?



К тому времени, когда они добрались до квартиры Эдварда, Беллу уже немного подташнивало от волнения. И одну вещь она осознавала совершенно определённо: с Эдвардом никогда не будет так, как с другими – он слишком непредсказуем и оригинален. Девушка предполагала, что мужчина начнёт её целовать прямо в прихожей, прижав к двери, – по крайней мере, неотрывный взгляд Эдварда сулил это. Но всё оказалось по-другому.

Он усадил её на высокий барный стул посреди кухни, включил музыку, попутно извлекая из холодильника нужные ингредиенты. Художник, он художник во всём: Эдвард устроил Белле личное кулинарное шоу по приготовлению какого-то труднопроизносимого рецепта – название сразу вылетело у неё из головы. Под ритмичный аккомпанемент на плите что-то булькало, рядом на столе что-то взбивалось, протиралось через сито, перемешивалось, мельчилось и украшалось. Несмотря на плотный поздний обед в ресторане, у Беллы снова потекли слюнки, пока она наблюдала, как кулинарный шедевр обретает законченный вид.

– Вот, попробуй, – Эдвард поднёс десерт на какой-то дизайнерской тарелке, изумительно сочетающейся с самим содержимым. Девушка хотела взять ложку, но мужчина остановил её. – Разреши мне тебя покормить?

– Хорошо, – прошептала она.

– Тогда открой рот.

Проглотив первый кусок, Белла поняла – за то, чтобы отведать такую вкусноту не то, что подождать какой-то час, но и с девственностью расстаться не жалко.

– Ты испачкалась.

– Где?

– Подбородок.

Девушка потянулась за салфеткой, но мужчина опередил её.

– Стой. Давай лучше я.

Он нагнулся и захватил её нижнюю губу, сладко целуя.

– Теперь твоя очередь, – Эдвард передал ей ложку.

Она подхватила игру. Отделив небольшую порцию воздушной массы, поднесла к губам мужчины, случайно их задевая.

– Прости, я такая нескладная! Но я всё сейчас исправлю.

Теперь Белла, привстав, приникла к его губам, ощущая и запоминая божественный вкус поцелуя, смешанного с шоколадным зефиром и вишней…

И как же некстати позвонили в дверь, нарушив хрупкую идиллию!

– Извини, я открою, – мужчина нехотя оторвался от девушки.

– Да-да, конечно! – она отвернула лицо в сторону, пытаясь скрыть разочарование.

– Привет, дружище! Заходи! – Эдвард впустил Джейкоба. – Как дела?

– Хей, – тот радостно хлопнул Эда по плечу. – Ой, ребят, надеюсь, я не очень помешал? – спросил он, заметив Беллу.

– Нет, что ты, – поторопилась успокоить девушка приятеля Эдварда. – Я как раз собиралась уходить.

Она поймала недоуменный взгляд мужчины, с которым минуту назад самозабвенно целовалась.

– Ты, в самом деле, спешишь? – обратился к ней с вопросом Джейк. – Я пришёл позвать Эда оценить вещь, которую только что закончил. Мой лофт, здесь, совсем рядом. Белла, составь нам компанию. Ты ведь не против, приятель? – он посмотрел на друга.

– Ты как? – лукаво подмигнул Эдвард девушке. – Устроим ему разгромную критику, раз этот конъюнктурщик позвал в гости?



Белла ничуть не пожалела о своеобразной экскурсии в мастерскую к Джейкобу, тем более, что реалистичное творчество художника ей было близко. Правда, картины здесь больше напоминали традиционные фотографии, только сильно увеличенные и с повышенной резкостью. А основная тема, прослеживающаяся в них, посвящалась обнажённой женской натуре.

Джейк остроумно и весело перекидывался репликами с Эдвардом, шутил с Беллой, и общение с ним быстро сгладило возникшее поначалу ощущение испорченного вечера. Время в гостях пролетело незаметно – Белла засобиралась домой, и Эдвард отвёз её. У самой двери, жарко поцеловав на прощание, он сказал, что она может приходить к нему, когда захочет, не дожидаясь приглашения.

На неделе Эдвард позвонил Белле – через два дня он собирался в Рио-де-Жанейро. В Нитерое, в музее современного искусства, открывалась выставка бразильского художника Бенджамина Харрела – старого друга Эда. А, кроме того, помимо всего прочего, он успевал попасть на карнавал, который в этом году выпадал на первые числа февраля.

Эдвард, одетый в футболку с принтом одного из его собственных произведений, ждал Беллу у себя. Она надеялась, что они проведут этот вечер вдвоём, но ошиблась – кажется, народу в его квартире собралось ещё больше, чем в прошлый раз. Поэтому она, увидев это столпотворение, немного расстроилась.

Но тут мужчина снова удивил девушку. Он встал за свой диджейский пульт и объявил в микрофон:

– Друзья! Сегодняшнюю вечеринку и музыкальную программу я посвящаю моей девушке – Белле!

Публика оглушительно захлопала в ладоши, а Белла не поверила ушам, не зная, куда деться от смущения.

Но тут Эдвард «добил» её окончательно, добавив во всеуслышание:

– А так же нашей совместной поездке в Бразилию!



Белла так до конца и не поверила, что Каллен летит с ней, пока он не занял соседнее кресло в самолёте. Оказывается, Эд заранее позаботился о билетах, полностью оплатив их…

А сейчас… Они уже возвращались назад, и девушка, вглядываясь в спящее лицо любимого человека, вспоминала прошедшие три дня, словно волшебство…

Из Бразилии она увозила массу впечатлений. О прекрасных людях, об интересных встречах и знакомствах, о невероятно синем небе и влажном зное Рио-де-Жанейро, о сияющем и фееричном карнавале… О «неземной» архитектуре музея в Нитерое, напоминающем приземлившуюся летающую тарелку. О потрясающих фантасмагорических картинах Бенджамина Харрела. О нём самом, оказавшимся хорошим приятелем Эдварда, несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте… О незабываемом путешествии на автобусе в Сан-Пауло, где художник радушно предложил посетить его дом и посмотреть карнавальное шествие там, пока он задерживается в столице. И, конечно, о том, что произошло между ней и Эдвардом…

Ведь побывать на бразильском карнавале, окунуться в атмосферу необузданного веселья и остаться к ней безучастным – заранее проигрышное дело. Плотский дух, витающий над грандиозным праздником, захватывает тебя в свои сети и не отпускает ни на секунду, пока длится это танцевально-красочное безумие.

Разве возможно не поддаться воздействию ревущей со всех сторон музыки и двигающимся в ритме самбы полуголым телам в перьях и мишуре? Как не пропустить сквозь себя эротическую вибрацию, исходящую от толпы? Куда деться от раскалённого до предела воздуха, когда от высокой температуры пот ручьями струится по спине и голова отказывается соображать?.. И в этом пекле твой рот находят губы Эдварда. А между поцелуями – жаркий шёпот: «Как же я хочу тебя, девочка!»

…И как же прекрасно окунуться в спасительную прохладу коттеджа Бенджамина, и как кстати оказывается отсутствие хозяина! Карнавальное шествие осталось сверкать за окнами, и теперь жар от поцелуя беснуется внутри, а не снаружи, требуя выхода. Минимум одежды сброшен. Кипящая кровь отвергает трепетные ласки и долгие прелюдии. Всё происходит стремительно и неотвратимо. Мужчина – уже внутри тебя. Его лицо искажено страстью, когда он замирает со словами: «Почему ты не сказала, что я у тебя первый?» «Это ничего бы не изменило, – думаешь, а вслух произносишь: – Первый и единственный».



В Нью-Йрке Эдвард сразу предложил Белле переехать к нему, хотя девушка предполагала, что их физическая близость в Сан-Пауло явилась следствием влияния массового разгула и помешательства, и когда они вернутся домой, всё пойдёт по-прежнему. Однако «бразильская» сказка имела продолжение. Их зимние ночи были наполнены нежностью и лаской – мужчина будто бы старался загладить свой грубый напор в доме Бенджамина. Когда Эдвард впервые овладел ею, Белла не испытала ничего, кроме вполне терпимой физической боли, но взамен получила моральное удовлетворение, что она всё-таки не так безнадёжна, раз такой мужчина выбрал её. Зато сейчас в его спальне она чувствовала себя любимой, особенно когда интимное удовольствие стало взаимным…



Спустя две недели они ужинали в кафе. Девушка была немного взволнована от предстоящих перемен в жизни.

– Милый, хочу сказать, что мне улыбнулась удача, – начала она. – Меня берут в крупное рекламное агентство на постоянную работу.

– Это же замечательно! Давай отметим такое дело! Тем более мне тоже есть, за что выпить бокал хорошего вина.

Белла только сейчас заметила возбужденное состояние Эдварда – его точёные пальцы забарабанили по столу.

– Как раз собирался поделиться с тобой отличной новостью. Представляешь, одно из международных творческих объединений пригласило меня на три месяца в Венецию.

– Поздравляю, – у Беллы упало сердце – значит, три месяца они не увидятся. Но девушка приложила все усилия, чтобы не выглядеть огорчённой, ведь для Эдварда его искусство – смысл жизни. – Это какой-то новый проект?

– Да, причём очень интересный. Соберутся художники из разных стран. Представляешь, какой это обмен опытом! – было заметно, как мужчина расслабился, после того как получил одобрение Беллы. – Я должен создать целую серию работ под названием «Здесь и сейчас». Это нереально круто! У меня просто руки чешутся – так не терпится приступить к делу!

– И когда уезжаешь? – спокойно спросила Белла, сдерживая клубок эмоций, рвущийся наружу.

– Завтра устраиваю отвальную вечеринку. А послезавтра – самолёт, – Эдвард заключил ладони девушки в свои. – У меня будет к тебе одна просьба. Останься в моей квартире, пока меня нет. – Он поднёс к губам её пальцы и поцеловал. – Мне будет приятно знать, что ты меня там ждёшь.



Белла осталась у Каллена за хозяйку. Она познакомилась с Лорен, молодой женщиной, появляющейся два раза в неделю убрать студию и закупить продукты по списку. Если говорить о плюсах проживания, то офис рекламного агентства отсюда располагался ближе, чем от их квартиры с Джессикой. В остальном – очень непривычно было здесь находиться одной в таком огромном пространстве, поэтому чаще всего она приходила сюда поздно под вечер, чтобы сразу лечь спать, а утром чуть свет бежала на работу. Белла ужасно скучала по Эдварду – ей катастрофически нехватало его присутствия. А телефонные разговоры только усиливали тоску. Она даже иногда плакала, но никогда ему не признавалась, что ей настолько плохо без него. Девушке было совестно своим нытьём портить человеку поездку, имеющую первостепенное значение, – по его вдохновлённому голосу она понимала, что он очень счастлив в Венеции среди единомышленников.

Как-то раз в выходной по дороге домой ей встретился Джейкоб. Он зазвал её к себе в гости. Чтобы как-то развеяться, она согласилась выпить чашку кофе. В его компании ей стало даже легче, несмотря на то, что она неважно себя чувствовала. Белла от души хохотала над забавными историями из времён его студенчества, которые рассказывал парень, пока они общались у него на кухне. Правда, на любимый шоколад почему-то совсем не глядели глаза.

– Белла, – вдруг вполне серьёзно обратился к ней Джейкоб. – Как ты относишься к позированию?

– Да никак. Я никогда этим не занималась.

– Тогда я попрошу тебя стать моей моделью.

– Джейкоб, ты понимаешь, как-то странно с твоей стороны об этом меня просить, – Белла ещё с прошлого посещения мастерской Джейка помнила, чему художник отдаёт предпочтение в своём творчестве.

– А в чём странность-то?

– Ну-у… во-первых, Эдвард – твой друг, а во-вторых, мы с Эдвардом…

– А в-третьих, – подхватил Джейк, – всё намного проще и безобидней, чем ты себе вообразила. Я рисую по фотографии и от тебя хотел бы получить всего лишь портрет. Дело в том, что натурщиц с идеальным телом всегда хватает, а вот найти среди прочих одухотворённое лицо – это целая проблема.

– Теперь понятно. А вот как Эдвард к этому отнесётся? – всё ещё сомневалась Белла.

– За Эда ты вообще не переживай. Для него это сущие мелочи. Он же истинный художник и в курсе, что я так делаю. Поверь: на подобную ерунду он даже не обратит внимания.

– Хорошо. Если только фотопортрет…



Фотосессия состоялась. Джейкоб остался доволен тем, что нашёл образ для картины. Белла не особенно разделяла радость Джейка – она никогда не считала свою внешность выдающейся. К тому же у неё появился ещё повод для беспокойства – её женский календарь в начале марта оставался без обязательной отметки. И ей не нужно было долго рыться в памяти, чтобы объяснить причину задержки.

Причина заключалась в той самой первой близости, когда Белла настояла, чтобы Эдвард продолжил и завершил начатое без всякой защиты. Она клятвенно заверила, что у неё «безопасные дни» и можно не ожидать последствий. Срочно купленный тест на беременность не оставил никаких сомнений, что расчеты её подвели. Конечно, потом в Нью-Йорке, Эдвард, ложась с ней постель, использовал презерватив, но, к сожалению, эти меры уже запоздали.

И сейчас Белла находилась в затруднении, как же ей быть? Сообщить Эдварду по телефону, что она ждёт ребёнка? Но у него важный проект, и вообще они никогда не заводили разговоры о детях. Она не знает его планов относительно семейной жизни. Вернее, знает из тех интервью, которые брали у него до их знакомства. Там Эдвард ясно давал понять, что семья и дети не для него. И что? Три вещи девушка решила совершенно определённо: ничего предпринимать до возвращения Эдварда она не станет, как и сообщать такую весть по телефону. И избавляться от ребёнка – тем более. И пусть всё идёт, как шло!



Приняв такое решение, Белла испытала облегчение. Прежде всего она посетила врача – гинеколог подтвердил, что девушка находится примерно на шестой неделе беременности. Врач назначил ей необходимые анализы, прописал витамины и посоветовал больше гулять и высыпаться. С кем-то поделиться о том, в какую ситуацию попала, Белле не приходило в голову. Джессика замучает расспросами и дурацкими советами. И меньше всего ей хотелось заставлять нервничать родителей – она надеялась, что всё устроится наилучшим образом с приездом Эдварда.

И совсем неожиданно для себя Белла сблизилась с Джейкобом. Теперь по вечерам она не искала повод задержаться в агентстве, а заходила к нему в мастерскую, если он был не занят. Джейк позволял наблюдать за ним, пока писал картины. Иногда они смотрели фильмы на дисках, обсуждали, спорили, просто болтали, смеялись, вместе ужинали. Но это была только дружба – сердце Беллы принадлежало Эдварду с того самого момента, когда она его увидела на выставке, и она считала дни, оставшиеся до возвращения любимого.



Заканчивался апрель, а в середине мая подходила к завершению командировка Эдварда в Венецию. Белла задалась целью чем-то его порадовать, чтобы как-то скрасить оставшееся время. Идею подал Джейкоб, рассказав, что Эд не равнодушен к антикварным вещам. Не теряя времени, в ближайший выходной девушка отправилась на блошиный рынок. В результате четырёхчасового хождения по «Адской кухне»(6) она выложила вполне вменяемую сумму за старинный деревянный сундук в неплохом состоянии. Белла наняла грузчиков, которые сразу же доставили её покупку в квартиру Эдварда.

Упав от усталости на диван, она довольно разглядывала приобретение, прикидывая варианты его использования в интерьере. Например, на нём можно было сидеть гостям, а внутри хранить художественные принадлежности: краски с кистями. Применять как стол или поставить на него кашпо с экзотическим растением… Вот только неудачно парни его оставили на дороге – будешь постоянно задевать за угол.

Уперев руки в торец, Белла попыталась сдвинуть его с места, но он оказался тяжелее, чем она предполагала. После нескольких натужных рывков с кряхтением, сундук с трудом поддался, сместившись ненамного в нужную сторону. Девушка выпрямилась, вытирая пот со лба, когда резкая боль внизу живота заставила её согнуться в три погибели. Охнув, она сползла на пол, до конца не понимая, что происходит, но догадываясь, что случилось страшное.

Затрезвонил мобильный – Джейкоб.

– Белла, тебя ждать к ужину? Я уже заказал пиццу.

– Джейк, – слабый голос девушки прервали рыдания, – вызывай скорую. Мне срочно нужно в больницу…



Джейкоб не покидал клинику, пока Белле делали всё необходимые процедуры. Он же привёз её и обратно после выписки с диагнозом: выкидыш на двенадцатой неделе. Всё это время он порывался сообщить Эдварду, что с его девушкой случилось несчастье, но она строго-настрого запретила это делать.

– Почему? – недоумевал парень, помогая ей подняться в спальню. – Эдвард – отец ребёнка, и он должен быть в курсе.

– Он вообще ничего не знает, – давясь слезами, призналась Белла. – Это я во всём виновата. Он не хотел семьи, детей… и сам заявлял об этом… в интервью, – она осторожно опустилась на кровать.

– Белла, извини меня, ты вроде выглядишь умной, но на самом деле дура! – возмущенно постучал кулаком по лбу Джейкоб. – Эдвард это сделал специально, чтобы отсеять поклонниц, которые толпами ходили за ним одно время, не давая нормально творить! То, что он позволил тебе поселиться у него, говорит о том, что ты не просто мимолётное увлечение, а что-то действительно серьёзное… И зачем ты одна стала двигать этот чёртов сундук? Дался он тебе! Не могла меня позвать? – не унимался Джейк.

У Беллы отсутствовали оправдания – она беззвучно плакала, закрыв лицо руками.

– Ладно, прости, подруга. Я погорячился. Ты давай отдыхай, набирайся сил.

Джейкоб уже направился к двери, но потом вернулся, хмуро разглядывая плачущую Беллу. Рискованно оставлять её одну в таком состоянии – как бы не натворила ещё чего-нибудь!

– Может, все-таки прямо сейчас позвонить Эдварду и рассказать ему всё?

– Нет, я не могу сейчас, – донёсся до него категоричный отказ сквозь всхлипывания и рыдания.

– Тогда я не уйду, пока ты не успокоишься.

Джейкоб решительно сел в кресло, не представляя, чем ещё можно помочь расстроенной Белле. На его месте сейчас должен находиться Эдвард – это его святая обязанность… Да, наделала дел девчонка! Стоит всё же набрать Каллена. Пускай прилетает и разбирается со всем этим. А с него хватит – вымотался за сегодняшний день по самое не могу!.. Да, кажется, она перестала плакать, только смотрит в потолок пустым взглядом… Надо посидеть ещё минуть пять возле Беллы, а затем найти мобильный в куртке – зря он его оставил в прихожей...



Утренние лучи апрельского солнца сквозь незашторенные окна проникли в спальню, но не они разбудили Беллу. Она проснулась оттого, что её буравил презрительный взгляд. Нет, не Джейкоба – он мирно посапывал рядом. На неё смотрел Эдвард. Он словно наслаждался этой идиллической картиной, сидя с обманчивой расслабленностью в кресле напротив.

– Эдвард, – потрясённо констатировала хриплым после сна голосом. – Ты вернулся!

– Да. И очень кстати.

Ледяной тон, каким он ей ответил, заставил девушку окончательно проснуться. Сбоку недовольно заворочался Джейк.

– И давно ты здесь… сидишь? – обратилась она к Эдварду, похолодев от нехорошего предчувствия.

– Достаточно долго.

– Джейк, просыпайся, Эдвард приехал! – она потрясла спящего парня за плечо. Тот непонимающе разлепил глаза, уставившись на приятеля.

– Эд, дружище, ты здесь!

– Как видишь.

– А мы вот у тебя… – Джейкоб замолчал, подбирая слова, ведь накануне он обещал Белле, что не станет вмешиваться в её отношения с Эдвардом.

– Заметил, – сквозь зубы процедил тот, выразительно окидывая взглядом парочку, лежащую на его кровати.

– Брось, Эд! Это совсем не то, о чём ты подумал! – резко сел на постели Джейк. – Белла, скажи ему всё, как есть!

– Эдвард, любимый, я… мы… – внезапно слезы брызнули из её глаз. – Я сейчас тебе всё объясню…

– Не трудись – всё слишком очевидно, – перебил он её. Она замолчала, качая головой, не зная, как доказать, что они втроём совершенно случайно стали заложниками этой нелепой ситуации.

– Чёрт, Эд! Я тебя не узнаю! Это же смешно! Мы просто спали и ничего больше! – не выдержал Джейкоб.

– Я оценил юмор. А больше ничего и не надо, – отрезал Каллен. – И не смею вас дальше задерживать.

– Дорогой мой, послушай, я хотела сделать тебе сюрприз, – утирая слёзы, девушка сделала ещё одну попытку внести ясность в происходящее.

– Сюрприз удался на славу! – горько рассмеялся мужчина. – Белла, прошу, уходи… И ты, Джейк, тоже.

– Эдвард! Почему ты не хочешь понять?.. – Белла отказывалась верить тому, что услышала.

– Я очень устал и ещё раз прошу вас обоих прекратить этот фарс и оставить меня в покое! – он был непреклонен.

– Белла, не унижайся! Этот идиот остынет и будет жалеть о содеянном. Пойдем! – парень протянул ей руку, помогая подняться.

«Это просто страшный сон, – твердила про себя девушка, проходя мимо застывшего как изваяние Эдварда. – Надо посильнее ущипнуть себя, и кошмар прекратится». Но жестокая реальность никуда не делась – Белла обернулась, чтобы посмотреть в глаза Эдварду на прощанье. Они были закрыты.

Продолжение
_____________________________________________________________________________

(1)Catinca Tabacaru gallery – галерея современного искусства в Нижнем Ист-Сайде в Нью-Йорке.

(2)«стекающие» часы с картины Дали – речь идет о картине «Постоянство памяти» – одной из самых известных картин художника Сальвадора Дали.

(3)Микширование (сведение) – процесс, при котором отдельные звуки смешиваются вместе, создавая сбалансированную стерео фонограмму.

(4)тории — ритуальные врата, устанавливаемые перед святилищами японской религии синто. Традиционно они представляют собой выкрашенные в красный цвет ворота без створок, из двух столбов, соединённых поверху двумя перекладинами.

(5)Перформанс – вид современного искусства, где произведением являются действия самого художника-исполнителя или группы художников. Если в других формах искусства объектом выступает картина, скульптура, движущийся объект (кинетическое искусство), то в перформансе сам автор является произведением.

(6) «Адская кухня» (Hell’s Kitchen) – название одного из Нью-Йоркских блошиных рынков.