Название: Перекрестки
Автор: -
Жанр: Постапокалипсис
Рейтинг: G
Аннотация: Мы сами выбираем свой путь. И каким бы ни был выбор, мы дойдем до конца…

___________________

1.

И каждому хочется Быть…

Это случилось в конце весны. Было воскресенье. Выходной, но только для школьников. Я снова рано утром ушла из дома, прихватив только завтрак и свой альбом с простым серым карандашом. В заброшенном парке было как всегда прекрасно. Я люблю природу, особенно весной. В это время года трава самая зелёная, небо самое синее, а солнце ещё не такое жаркое и беспощадное, как летом.

Я лежу на душистой, пахнущей свежестью траве. Вчера был дождь, поэтому она немного влажная. Моя рубашка промокла, но это меня не волнует. Почему-то именно после дождя этот запах становится ощутим больше всего – запах весны. Земля, не смотря на теплую погоду, всё ещё холодная, и я могу простудиться, но ещё немножко, ещё несколько минут я могу себя побаловать. Оно того стоит. Надо мной безоблачное небо, но если повернуть голову немного вправо, начинает слепить глаза утреннее солнце. Его лучи щекочут кожу. Подул легкий, едва ощутимый ветерок, но этого хватило, чтобы моя кожа покрылась мурашками.

Я села. Ноги немного замерзли. Обула свои кроссовки и потянулась за альбомом. Хотя по утрам бывает прохладно, днем может быть жарко, а может пойти дождь. Именно за это я и люблю весну – за ее непредсказуемость. Я вдохнула прохладный воздух полной грудью и прислушалась. Ну конечно, в нескольких метрах от меня, возле старой, прогнившей деревянной лавочки, три воробья боролись за остатки моего бутерброда, при этом чирикая, будто пытаясь доказать что-то друг другу. Где-то ещё неподалеку пела птица, названия которой я не знала.

Я открыла альбом и рука с карандашом заскользила по бумаге. Я даже не могу сказать, что из этого выйдет. Как будто кто-то ведет меня, кто-кто неведомый, неизвестный использует мою руку, как свой инструмент. Сначала появились просто линии, но постепенно они обретали форму, и я уже знала, что рисую. Небольшой кустик травы в тени тополя прямо передо мной. Откуда я узнала, что это именно он? На одной, причудливо изогнутой травинке, на самом краешке осталась капелька воды. Нет, она не светилась на солнце, она не была идеальной формы, не была похожа на бриллиант, как часто пишут в книгах, нет. Она просто была красивой...

Искусство замечать мелочи было у меня с самого детства, хотя это не всегда полезно. Нам нельзя видеть больше положенного. Нужно пресекать любопытство на корню. Любопытство опасно. Тот, кто видит слишком много, обладает преимуществом перед другими, значит, считает себя лучше других и стремится к власти.

Я хочу жить полноценно, хочу, чтобы меня замечали. Я знаю, что это неправильно. Одна только мысль об этом – уже нарушение. Но пока никто не знает, можно себе позволить помечтать. Желание самореализоваться, желание выделяться, иметь собственное мнение, оставить после себя больше, чем просто могильный камень, разве это преступление? В наше время – да. Появись у меня возможность что-то совершить, воспользовалась бы я ею? Хотелось бы верить, что да. Но на самом деле всё намного сложнее…

Я закончила рисунок. Куст травы с капелькой дождя на одной травинке. Как бы мне хотелось иметь краски! Хотя, я не уверена, что есть на свете такие цвета, которые смогли бы сравниться, скажем, с цветом неба. Оно ведь всегда разное! Меняет свои оттенки от тёмно-серого, перед летним ливнем, до оранжево-розового на закате жаркого дня. От синейшего синего, и нежнейшего голубого весенним утром, до насыщенного, что бывает перед наступлением ночи, или нейтрального серого, что можно увидеть зимой почти каждый день. И уж точно нет на свете такого цвета, который смог бы воссоздать солнечный луч, чистейший свет. Если это нельзя перенести на бумагу, я хочу запечатлеть их в своей памяти навечно. И нет на свете ничего красивее. Это самая удивительная вещь.

За спиной послышался шум. Я резко обернулась – в заброшенном парке прежде не было людей. Осторожно ступая по траве, ко мне шел парень. На вид он был едва ли старше меня, то есть, не больше восемнадцати.

Я закрыла свой альбом и попыталась сесть на него. И хотя рисование не было вне закона, это было всё же нежелательно. Люди не любят, когда кто-то выделяется из серой массы.

- Не бойся, можешь не прятаться. Я никому не расскажу. Я – тот, кто не молчит, мятежник, – он вытянул руки вперед, показывая, что они пусты, что он ничего не замышляет, и улыбнулся.

Мятежник…

После очередной войны люди поняли, что нам нельзя отличаться, это приводит к конфликтам. Нам нельзя иметь собственные желания, амбиции, вкусы… Чтобы понимать друг друга, мы должны быть одинаковыми. Мы – серая масса, единый Организм, где каждый знает свое место.

Те, кто видят, те, кто слышат, и те, кто не молчат – главная проблема. Они не хотят быть одинаковыми, они – индивидуальны. Тем, кому нет места в нашем мире, кто не является частью системы, уходят к ним. Люди могут жить в одном городе, ходить одними улицами, но при этом быть настолько далекими, словно с разных планет.

- Ты видишь? - с интересом спросил парень.

- Что вижу?

- Всё. Ты смотришь на мир не через чёрно-белый экран, он для тебя реальный, разноцветный.

- О чем ты говоришь? Все смотрят на мир одинаково.

- Да, но видят его по-разному. Можно смотреть, но не видеть, – он замолчал. А я позволила себе задуматься над его словами. Может, это и правда, ведь люди слишком часто позволяют себе обманываться.

- Что тебе нужно? – я поднялась на ноги и взглянула незнакомцу в глаза.

- Я – Влад, - он протянул мне руку ладонью вверх.

- Женя, - его руки были тёплыми, в отличие от моих озябших пальцев. Было довольно неловко, ведь прежде я никогда не здоровалась за руку.

- Я давно за тобой наблюдаю. Не шпионю, ты не подумай, что я что-то замышляю, нет. Мне просто интересно. Ты приходишь сюда каждые выходные, а я сам люблю зависать здесь. В парке тихо, спокойно и, как-то уютно, что ли. Ты рисуешь? – Влад кивнул в сторону альбома.

- Да, - просто ответила я. Всё-таки непривычно говорить с кем-то о своих увлечениях.

- Можно посмотреть?

Знаете, что хуже всего? Нет, не то, что я одна ранним утром с незнакомцем в заброшенном месте. А то, что этому самому человеку, с которым я знакома всего несколько минут, я доверяю больше, чем моей семье, с которой я живу под одной крышей. Так близко, и в то же время так далеко…

- Бери, только хочу предупредить, что таланта у меня нет, и учителя тоже. Это так, для души, – я протянула альбом, его первому критику, и скорее всего, единственному. Пока Влад смотрел на мои каракули, я старалась не смотреть на него. Несколько минут спустя он вернул мне вещь. Парень выглядел пораженным.

- Ты сама этому научилась?

- Ну да, – его сине-серые глаза внимательно смотрели в мои карие, будто ища подвох, ожидая, что я сейчас рассмеюсь и скажу, что это шутка.

- Поразительно!

- Ты издеваешься?

- Нет, я конечно, не великий ценитель живописи, но мне кажется, это очень хорошие рисунки. Ты показывала это кому-нибудь?

- Нет, – я опустила взгляд. Непривычно слышать в чьем-то голосе столько эмоций и столько похвалы в словах.

- Может и правильно. Вряд ли в твоем окружении найдется кто-то, кто смог бы оценить по достоинству твои работы, – Влад сел на траву и похлопал по траве рядом, приглашая меня присоединиться к нему. Я не стала долго раздумывать и опустилась на землю. Мы молчали. Тишину украшал только шелест молодых редких листочков, ветви деревьев, колышущиеся на ветру и пение птиц.

Знаете, как легко проверить, кто вы на самом деле – мятежник, или частичка серой массы? Стоя на улице весенним утром попробуйте закрыть глаза и просто послушать. Если вы ничего не заметите – то вы или глухой, или не умеете слушать. На самом деле, в любой тиши всё равно есть звуки. Будь то тиканье часов ночью, шелест ветра, лай собаки, гудение холодильника, мурлыканье кошки… Привыкая к рутине, мы перестаем обращать внимание на мелочи. Так и по жизни, научившись складывать маленькие кусочки счастья, можно постепенно стать очень счастливым. Мой новый знакомый заговорил, очевидно, его посетили похожие мысли:

- Ты когда-нибудь задумывалась о том, какое было бы у нас настоящее, если бы в прошлом мы приняли другие решения? Ведь получается, что желание избежать апокалипсиса приблизило его на несколько шагов. Ведь что значит человек? Человек – это прежде всего чувства, отрицая их – мы отрицаем самих себя. Мир не рушится самостоятельно, это мы его рушим…

-Согласна. Знаешь, я благодарна тебе – внезапно вставила я, – за то, что нашел меня и заметил среди серой массы.

- Такие как мы, всегда будут выделаться. Одень всех в одинаковую одежду, поставь в один ряд в одинаковых позах, всегда можно найти того, кто чувствует.

- И как?

- Они дышат сердцем, видят душой и…

- Что?

- …у них глаза светятся. У каждого по-разному. У кого-то лучами надежды, у кого-то огнем ненависти, но они не пусты, в них есть жизнь.

- А что же ты увидел в моих глазах?

- Отчаяние с горячей жаждой к освобождению, – Влад поднялся на ноги и предложил мне руку, попутно отряхиваясь. Напоследок он сказал слова, которые позже не дадут мне спать, которые после я сотни раз прокручивала в своей голове, пытаясь понять и осмыслить до конца:

- Делая выбор, самое трудное – перебороть свой страх перед неизвестностью, перед ошибками, которые ты непременно совершишь на своем пути, страх перед неправильностью принятого решения. Чаще всего именно эти три фактора сдерживают нас. Но не нужно позволять своему страху управлять нашими решениями.

С этими словами он попрощался и ушел, пообещав прийти в следующее воскресенье, а я ещё долго стояла посреди парка в одиночестве, пока наконец взяла в руки карандаш и начала выводить мягкие линии на бумаге…

2.

Ожидание

Часы пробили семь вечера. Я сидела за столом в гостиной и думала. Учебник по химии был отброшен в сторону, тетради валялись возле дивана, ну и ладно. Я снова задумалась о своем будущем. Мне всегда казалось, что всё предрешено, что моя жизнь расписана по минутам. И, пожалуй, впервые у меня появился шанс всё изменить. Осталось только решить, действительно ли я хочу что-то менять? И самое главное, смогу ли я когда-нибудь на это решиться?

Привычка – вторая натура. Можно ли в один момент отказаться от всех привычек и повернуть всё в другую сторону? Ответ прост: есть два пути. Один – хорошо знаком, вытоптанная сотней ног тропинка, такая родная, с детства знакомая, по ней идти легко, тебе знаком каждый куст, каждое дерево. Второй путь сложнее. Густые дебри, через которые придется пробиваться, сбивая ноги в кровь, царапая себе руки и лицо, и не знаешь, какая змея тебе может встретиться на этом пути. Не зная, что ждет тебя впереди, как долго ещё нужно терпеть, молча идешь с твердой верой в лучшее. Неизвестность пугает, но в то же время и завораживает. Ведь возможно, это приключение оставит незабываемые впечатления и приведет тебя туда, где ты и должен быть.

Думая над тем, как поступить правильно, мы не должны забывать, что ничего правильного на самом деле нет. Люди сами себя загоняют в рамки, придумывают нормы. Нам так удобней, когда есть порядок, все стремятся к установленным идеалам. Но разве не существует жизни вне норм? Далеко не каждый решится пойти против толпы. Ведь каждое слово, каждый взгляд, каждый поступок вопреки убеждениям серой массы тут же встречается с презрением. Но мы, и только мы, каждый из нас, выбирает, как поступить. Может моя жизнь и принадлежит воле случая, но мои поступки – только мои. Мне за них отвечать и мне платить.

Я взяла в руки свой альбом и открыла последнюю страницу. С листа бумаги мне улыбался парень с торчащими в разные стороны волосами и такими живыми в реальности, но пустыми на картинке, глазами. Как можно изобразить на бумаге глаза, если в глазах – все чувства человека? Как можно нарисовать радость? Любовь? Надежду? Как бы ни был хорош портрет, он ничто, если глаза мертвые.

Время – семь тридцать. Сейчас домой вернется тётя. Она всегда очень пунктуальна и дисциплинирована, как и большая часть населения, в общем-то.

Я немного прибралась, когда открылась входная дверь и на пороге появилась женщина. Я поспешила удалиться к себе в комнату. У нас с тётей не так уж и много тем для обсуждения, а если учесть наш с ней последний разговор, то лучше уж я посижу в одиночестве.

Вторник

- Почему мы не можем делать то, что хотим? Почему нам запрещают выражать свои эмоции?

-Нам не запрещают выражать свои эмоции, но зачем привлекать лишнее внимание со стороны посторонних людей?

- Неужели немного внимания, это так плохо? Если бы мы услышали каждого, мы смогли бы прийти к пониманию. Разве нет?

- Нас так много! Разве можно слушать всех? Зачем всё усложнять? Закрой, пожалуйста, на секунду глаза, – попросила она меня. Удивленная, я подчинилась.

- Что ты видишь?

- Темноту. Чёрную дыру.

- Не выдумывай, закрывая глаза, мы не видим ничего. Поэтому мы подчиняемся всего трём правилам, на которых строится вся наша система: не видеть, не слышать, молчать. Помни об этом.

Сегодня пятница, до воскресенья осталось совсем немного. Как же я хочу кричать! Я безумно устала притворяться. Быть такой, как всё – скучно и утомительно. Быть оригинальной – вот что на самом деле достойно уважения.

***

Мне снился сон. Я стояла на краю скалы. Местность была совершенно незнакомой. Внизу – море. Вокруг – ни души, только туман, такой плотный, что дальше вытянутой руки ничего не разглядеть, хотя воду видно отчетливо. Тёмно-синие волны бились о скалы и превращались в бурлящую пену. Я села на уступ, свесив ноги. Красиво. Опасная и завораживающая стихия.

Внезапно послышался треск, затем земля подо мной стала крошиться. Что делать? Идти в туман, в неизвестность, или прыгнуть с обрыва?

Я услышала откуда-то сверху голос, знакомый голос:

- Прыгай! Ты сможешь взлететь!

- Что происходит? Как? Так не бывает. Люди не летают!

- Да, не летают, но у тебя есть намного больше, чем крылья.

- Что это за место?

- Это место называется небесный перекресток, сюда попадают те, кому нужно принять решение. Ведь часто, даже когда мы знаем, чего хотим на самом деле, мы не можем сделать шаг вперед.

- Это сумасшествие!

- Может быть, скорей всего, но жизнь скучна без риска.

У меня за спиной кто-то стоял. Я обернулась. Это моя тётя. Одетая в серое, с огромными кругами под глазами, из-за вечного недосыпания, она протянула ко мне руки:

- Женя, иди к нам. Возвращайся домой. Здесь безопасно, надежно. Все беды начинаются из-за человеческих амбиций. Подавляя свои глупые порывы, мы учимся дисциплине и искусству контроля. Как же хорошо просыпаться и знать, что ожидает тебя завтра, послезавтра, через год. Уверенность в будущем – что ещё нужно человеку?

Наконец, я осознала, что должна сделать, даже если это будет стоить мне жизни. Я сделала несколько шагов в сторону знакомой фигуры.

- Какой смысл мне оставаться, если в таком случае у меня всё равно не будет жизни, и я уже буду не я?

Разогнавшись, я прыгнула, отправив свое тело в свободный полет прямо вниз, на скалы, туда, где море превращается в пену…

3.

Выбор

Я шагала с переброшенной через левое плечо спортивной сумкой по давно знакомой тропинке. Солнце взошло совсем недавно. Было холодно, я куталась в свою курточку и часто дула на руки тёплым воздухом в надежде их согреть. Днём будет тепло, почти как летом, но по утрам ощущается обманчивость легкомысленной весенней погоды.

Я вышла на свое любимое место. За неделю здесь ничего не изменилось. Неподалеку стояли качели. Когда-то они были вполне исправны, но из-за отсутствия ухода, проржавели почти полностью и ужасно скрипели, стояло только прикоснуться к ним. Фонтан, естественно не работающий, и несколько лавочек вдоль аллеи, что полностью заросла травой. Раньше, лет двадцать назад, здесь был парк.

Пусто. Мы договорились встретиться в семь, у меня есть ещё немного времени. Я предвкушала эту встречу, проигрывала десятки сценариев у себя в голове, но каждый раз видела Влада в них. А что если он не придет?

Что ж, я искать его не стану (хотя я даже не знаю, где живут мятежники, и где их найти), я просто вернусь домой и сделаю вид, что ничего не произошло. Или… нет, если я захочу уйти, я уйду сама. Одинокая, независимая и сильная.

- Женя, – меня окликнули. Я застыла, не в силах пошевелиться, или молвить хоть слово. Он пришел. Он всё-таки пришел.

Обернулась и встретилась с ним взглядом. Сердце стучало так, словно я бежала. Внутри появилось странное чувство: что-то забытое, давно потерянное, неожиданно оказалось на месте, и только тогда стало понятно, что чего-то не хватало. Как удар молнии, или разряд тока от дефибриллятора, сердце застучало заново, но уже в новом, совершенно ином ритме. Новый вдох, новый взгляд на те же самые вещи. Внезапное желание творить, создавать. Душа требовала освобождения. Я чувствовала себя дальтоником, который впервые смотрит на мир в его настоящих цветах.

Хотелось сохранить это чувство у себя как можно дольше, но при этом поделиться со всем миром. Но свобода как раз и заключается в том, что её нельзя удержать. Тот, кто постоянно боится её потерять, не может быть по-настоящему свободен.

- Ты здесь. Ты пришел, – прошептала я.

- Да.

Возник внезапный порыв подойти ближе к Владу, обнять и рассказать обо всем. Говорить и говорить, часами, днями, до тех пор пока не закончатся слова. Я сдержала себя и медленно приблизилась к нему.

- Привет. Мне тебя не хватало.

- Я тоже скучал.

- Я много думала о том, что ты мне сказал, о тех кто видит, тех, кто слышит и не станет молчать… о вас.

- О нас, и о тебе тоже, Женя. Ты такая же, как мы. Человека определяет не принадлежность к группе, а то, что внутри него, в душе.

- А что, если я не такая? Что, если я не умею творить и ты ошибся?

- Я видел твои рисунки и…

- Я не умею рисовать, ясно. Мои картины мертвы. В них ничего нет, – я достала альбом из сумки и пролистала, остановившись на последней странице. Его портрет.

Влад осторожно взял у меня из рук бумагу и всмотрелся в линии.

- Неплохо, – произнес он, – но ты права, могло бы быть и лучше, нужно только немного практики, и у тебя всё получится. Если ты пойдешь со мной и будешь больше общаться с мятежниками, то, возможно, со временем, ты поймешь как «оживить» свои рисунки, – он был спокоен и сосредоточен. Я сама не знаю, почему затеяла ссору. Я запуталась в себе.

- Когда-нибудь, когда ты захочешь попробовать снова, обещай, что нарисуешь мой портрет. Я хочу быть рядом, когда у тебя получится.

- Почему ты так уверен во мне?

- Когда ты знаешь, что в тебя верят другие люди, это придает уверенности в собственных силах.

- Спасибо, – его слова растрогали меня. Раньше мне никто никогда не говорил подобного, но может, именно это мне и нужно было услышать. Фраза «я верю в тебя» иногда определяет отношение человека к тебе ещё лучше, чем любое «люблю тебя».

Я старалась держать себя в руках, но слишком устала притворяться. Хотелось кричать, в ногах появилась слабость, тело колотила мелкая дрожь. Я упала на колени и зарыдала, пожалуй, впервые в жизни.

Руки запутались в волосах, из глаз полились слёзы, а изо рта вырывались всхлипывания, которые чередовались с криками. Кричать перестала, когда стало понятно, что воздуха не хватает, чтобы просто дышать. Я стала задыхаться от слёз; попыталась отвернуться, когда поняла, что Влад смотрит на меня, но встретившись с ним взглядом застыла, так и не закончив движение.

Он не отвернулся, напротив, смотрел на меня, не моргая. В его синих глазах не было ни презрения, ни наигранного сочувствия, ни тем более жалости, чего я не смогла бы пережить. Его взгляд был таким решительным, но в то же время мягким, понимающим, что ли. Он будто говорил: «Я знаю, что ты чувствуешь и я с тобой».

Влад молчал, пока я пыталась успокоиться, проглотить ком в горле и заново начать дышать. Хоть это было не так уж и легко. А он просто ждал и смотрел. И никакие слова не смогли бы заменить этот взгляд. Только когда я смогла сделать первый нормальный вдох, и кислород направился в мои пылающие лёгкие, он протянул мне руку.

Я поднялась с земли и отряхнулась. Мы молчали. Что можно сказать человеку, который только что видел твою истерику?

- Ты теперь, наверное, думаешь, что я сентиментальная неуравновешенная истеричка?

- Все художники сентиментальны.

- И много ты знаешь художников?

- Ну, по крайней мере, одного.

- Правда?

- Да, это ты, – мы ненадолго замолчали.

- Я не хотела реветь, начала я.

- Нет, каждый имеет на это право. Мы не можем всегда держать себя в руках, иногда приходит пора снять маски, разбить витрину и просто выплеснуть наружу всё, что чувствуешь, что накипело и болит.

- Прости меня, – с отчаянием попросила я, – со мной такого раньше не было. Мне очень жаль, что ты стал свидетелем этой сцены. Я и подумать не могла, что так будет, просто, когда началось, остановиться не представлялось возможным.

- Я знаю. – Влад отвел взгляд, – сильные плачут грязно. Нет никаких «хрустальная капелька блеснула в её глазу и скатилась вниз по щеке», нет, это только для книг. Сильные плачут только когда их ломают, а это всегда сопровождается болью. Они всегда держат эмоции в себе, поэтому, когда стекло разбивается, то сразу весь океан выливается наружу. Это мокро и грязно, и вовсе не красиво. Когда плачут сильные, остальные отворачиваются. Остаются лишь те, кто пережил нечто подобное. Те, кто переносит твою боль, как собственную. Великое счастье иметь человека, с которым можно плакать, кто видел твою слабость, но уважает, как прежде.

- Я не знаю, отчего всё это началось.

- Не так уж важно, что стало последней каплей. Важно, что послужило причиной. Подумай вот о чем, чего бы ты хотела для себя?

- Я…не знаю, я всегда старалась делать то, что должна, а то, что хотела, я прятала так глубоко в себе, чтобы никто об этом не узнал, что даже стала забывать. Мне казалось, что то, что должно – это то чего я хочу.

- А ты подумай, не прячься от себя. Человека, как личность определяют заложенные в нем качества, его намерения и стремления. То, о чем мы мечтаем засыпая, то, о чем молчим, то, что храним в самых темных уголках нашей души, и есть наше скрытое «я». Мы можем отрицать факты, но сути это не меняет. Монстры, которых мы посадили в клетки, рано или поздно дадут о себе знать. Остается два варианта: или мы их выпускаем, показывая, кто тут хозяин, ведь не всегда можно идти на поводу у своих желаний. Но сейчас не об этом. Или они съедают нас, понемногу уничтожая наше «я». Подавляя чувства, отрицая желания, мы, тем не менее, не избавляемся от них. Эта пытка продолжается вечно и ни к чему не приводит. Мы не управляем своими чувствами, мы одеваем маски, чтобы быть такими, как все, быть обычными. И тогда миром правит лицемерие.

- Знаешь, Влад, есть в тебе что-то такое, что вдохновляет. Я не знаю что это, но именно это сейчас заставляет меня идти.

- Куда идти?

- Идти по жизни с высоко поднятой головой и не упасть духом. Мы знакомы всего неделю, а мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь, – я смотрела в его глаза и видела в них свое будущее. Кем я могу стать, если рискну, если хоть раз сделаю что-то стоящее и обрету, наконец, себя? Так кто же я? Одна из серой массы, или всё же нечто большее, быть может, личность?

- Ты мудрый не по годам и я верю, что ты сможешь меня научить.

- У меня был мудрый учитель, – отозвался он.

- Я бы хотела познакомиться с ним.

- Не с ним, а с ней. Это можно устроить. Её зовут Эльвира. Выбор за тобой. Ты больше не будешь одна, у тебя буду я, будем мы, – вдохновенно произнес парень.

Больше не быть одной – это то, к чему я стремилась всю жизнь. Ведь если тебя не понимают твои самые близкие люди – твоя семья – то это сродни душевному убийству. Когда те, кто должен вести тебя за руку, отрезают тебе крылья и завязывают глаза… Разве может быть что-то хуже?

- Я не стану на тебя давить, – продолжил Влад, взяв меня за руку, – просто знай, у тебя есть с кем поделиться. Не обязательно всё решать в одиночку.

- Верно, но именно это решение я должна принять сама, – уверенно сказала я. Он кивнул, соглашаясь.

- Знаешь, а ведь у меня раньше никогда не было друзей.

- Хочешь, я буду твоим другом? – заглянув в голубые глаза Влада, увидела там только искренность и наконец, набравшись смелости произнесла ту фразу, что раз и навсегда изменила мою жизнь:

- Да, я хочу. Всего. Всё, что ты мне можешь дать. Я пойду с тобой. Я хочу стать кем-то… Я выбрала свой путь. Теперь мне нужны все мои силы, чтобы не свернуть с него.


Эпилог

Прошло 3 месяца

Душу не переменишь.

Можно лгать самому себе, притворяться, надеяться —

но все равно в итоге останешься в той стихии,

где был рожден.

Джоанн Харрис

Мы с Эльвирой стояли на залитой послеполуденным солнцем лужайке. Лучики света резвились в её золотых волосах. На её лице играла легкая улыбка, но глаза оставались серьезными и они были устремлены на меня.

- Что ты хотела мне сказать?

- Всё меняется. Меняется мир, меняются люди.., – Эльвира умолкла, окинув взглядом окрестности, её изучающий взгляд вернулся к моему лицу, – Но наши сердца, наша любовь, честь и верность – вот что остается прежним. Что бы ни произошло в будущем, наши чувства останутся с нами. Я не знаю, что нас ждет, но больше не будет тех, кто слышит, тех, кто видит и тех, кто не молчит. Нет, нас не поглотит серая масса. Мятежники будут всегда. Но люди не должны делиться на группы. Как человек не может быть только хорошим, или только плохим. Для души не существует границ, телом мы можем управлять, мы можем держать под контролем эмоции, но чувства нам не подвластны. Мы не выбираем, кого любить, с ненавистью проще, нужно лишь научиться прощать, но любовь…Любовь слепа, но она открывает глаза. Любовь хрупка, но порою она ставит на ноги, когда исчезает даже надежда. Любовь заставляет бороться, когда уже всё потеряно. Любовь срывает замки с любых клеток, она дарит крылья. Но стоит ли лететь? Любовь непредсказуема, она может ранить в самый неожиданный момент. Взлетая, рискуешь, в конце концов, оказаться на дне пропасти. Так стоит ли она того, чтобы попробовать?

Мы – те, кто не боится взлетать. Куда нас это приведет – на дно или ввысь – покажет время. Мы не боимся бросить вызов судьбе. Мы ошибается, мы падаем, но снова поднимаемся, чтобы не быть растоптанными. Мы разные, но каждый желает быть услышанным. Нам нелегко, но это наш путь и мы пройдем его до конца.

Серая масса всегда будет существовать. Равнодушие убивает душу, уничтожает нашу индивидуальность. Равнодушные шагают сквозь годы, ничего не замечая, тратя свое время на ежедневную рутину, на суету. Это их путь, и он гораздо проще. Закрываясь от чувств, идешь по земле с низко опущенной головой и не видишь ничего вокруг. Но тогда ты никогда не узнаешь вкус жизни и высоту полета.

Эльвира снова остановилась, но затем продолжила уже совершенно другим, веселым голосом:

- Как бы то ни было, я рада, что ты с нами. Подумай о том, что я тебе сказала, а сейчас иди, тебя, похоже, уже заждались, – она кивнула в сторону реки. И правда, на берегу, возле зарослей камыша, стоял Влад и махал мне рукой. Я шла навстречу ему, высокая трава опутывала мои ноги, заходящее солнце светило в глаза, но я была до неприличия счастлива.

- Ты же обещала нарисовать мой портрет, когда будешь готова, помнишь? – с улыбкой спросил он. На его щеках появились ямочки.

- Помню, – я посмотрела ему в глаза и улыбнулась в ответ. – Ну, а если у меня опять не получится?

- Ты попробуешь снова. Рано или поздно – ты сделаешь это.

Подул ветерок, шумели заросли камыша, река блестела, отражая лучи заходящего солнца, а я смотрела в его глаза и улыбалась. Я сейчас там, где и должна быть. Я – дома.