Перед началом

Автор: Irmania
Рейтинг: G
Жанр: romance
Саммари: - Знаешь, мне ещё никто так оригинально не признавался в любви.
- Значит, ты меня запомнишь.
Почему-то сейчас именно это оказалось очень важным – чтобы он меня помнил.
- А я никогда тебя не забывал, Белла Свон.
Вот и пришло время падать замертво. И я бы точно это сделала, если бы он не держал меня так крепко...
Soundtrack: Imperial Mammoth - Requiem on water (OST The Breaking Dawn)

---

Как же это могло произойти? Провал, самый что ни на есть провальный провал!

Ну, и что теперь? Что он будет думать обо мне, если вообще будет обо мне думать?

А я предупреждала Анжелу: ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Провидица! Чёртова Кассандра!

«Это твой последний шанс увидеть его…»

Ну, увидела, и что?

И всё. Полное всё!

Анжелу жалко. Бена жалко. Даже этого дурака Сэма. А ещё очень обидно, что при всех приложенных усилиях, при всех трудностях, которые нам пришлось преодолеть, в сложившихся обстоятельствах я оказалась настолько беспомощной. Беспомощная и жалкая Белла. Да. А ещё и глупая.

А чего я вообще ожидала? На что надеялась? Зачем пришла сегодня сюда, с какой целью?

Хотя, стоп! Цель была. Ясная и чёткая, как след от самолёта в морозном небе: последний раз увидеть Эдварда Каллена перед тем, как он навсегда уедет из Форкса. Конечно, это был всего лишь колледж, но колледж на другом конце страны, так что, с уверенностью можно было сказать, что навсегда.

Для того чтобы эта цель была достигнута, моя лучшая подруга Анжела пожертвовала своим законным правом: появиться под руку со своим же парнем на его выпускном балу. Для этого Бен, парень Анжелы, поддавшись на её уговоры, взял меня с собой. Вы можете себе представить подобное? Я – нет! Именно поэтому отчаянно сопротивлялась и отнекивалась, когда Анжела придумывала этот план.

- Эдвард уедет, Беллз. И Бен говорит, что он не собирается возвращаться в Форкс.

- Но он всё равно будет приезжать. Здесь же его дом, родители.

- Будет. Но, скорее всего, очень редко.

- Понятно, что редко. Всё-таки Нью-Джерси. Почитай что Юпитер.

- Ну, вот. И вообще, это не я, а ты должна меня уговаривать. Не мне, а тебе надо быть там. Я этого Каллена уже потихоньку начинаю ненавидеть. Хотя не пойму за что.

- Прости, Анж. Это всё я.

- Да ладно, Беллз, я же понимаю. Ты моя подруга. А любовь - она редко когда в дверь стучит. В основном, сносит её тараном. И тебя вместе с ней.

- Так было у вас с Беном?

- Ага. Бабах, и ты весь в щепках. Только задница в занозах.

Анжела была не совсем права.

Как раз ко мне любовь вежливо позвонила в дверь. В прямом смысле позвонила. И именно в дверь. Однажды вечером, открыв её, я увидела перед собой самого красивого парня на свете.

- Простите, у моей машины спустило колесо, а запаски нет. И как назло телефон полностью разрядился. Могу я от вас позвонить в ремонтную службу?

Мне понадобилось некоторое время, чтобы перестать таращиться на него и сообразить, о чём именно он меня просит.

Парень позвонил диспетчеру, назвал мой адрес, который за минуту до этого я ему проквакала. Потом он сказал номер и марку машины, и своё имя. Эдвард Каллен.

О, Мой Бог! Эдвард… как Эдвард Феррарс – один из героев любимейшей Остен.

Он поблагодарил меня, извинился за беспокойство и ушёл. И до той поры, пока улицу не осветили оранжевые всполохи мигалки эвакуатора, я, не включая свет в гостиной, свозь щёлочку штор за ним наблюдала. За это время я несколько раз мысленно линчевала себя за то, что не предложила парню подождать приезда помощи в доме. Потом сама же себя одергивала, понимая, что отец и так не придёт в восторг от факта, что я пустила в дом незнакомца. И неважно, что парень ненамного старше меня и выглядит, как оживший сон. Для моего отца – шефа полиции Форкса - он в первую очередь был незнакомцем.

И только спустя две недели Анжела рассказала мне о том, что в больнице, где работает её мама, появился новый хирург. Он вместе с семьёй переехал к нам с Аляски, и фамилия его Каллен.

- А у него случайно нет сына?

- Есть. Мама говорит, ему шестнадцать. И зовут его как-то странно, по-книжному.

- Эдвард.

- Точно, Эдвард! А ты откуда знаешь?

Я рассказала ей о том, что произошло тем вечером, и…

И с той поры началась моя тотальная одержимость Эдвардом Калленом.

Нет, я не была сталкером. Не бегала, как многие девчонки из нашего класса – да и не только из нашего, - поглазеть на него на переменке. Не обсуждала с кем он встречается, как здорово играет в баскетбол, какие у него шикарные волосы и крепкая задница. Я просто всегда искала его взглядом. Моё периферическое зрение, как радар, было настроено на него. Краем глаза я улавливала его появление и после, стараясь не выражать особой заинтересованности, незаметно наблюдала: за тем, как он разговаривает, как смеётся, закидывая голову. Как технично двигается в игре, как по-дружески пихается с друзьями, как ходит в обнимку с очередной девушкой. Они все сияли, когда он шел с ними в обнимку.

Я бы тоже сияла. Нет, я бы не сияла. Я бы умерла на месте, если бы он хоть раз до меня дотронулся.

А по ночам я плакала, понимая, что этого никогда не будет. Он никогда не посмотрит на меня. И даже не потому, что я младше на два года; всё просто: такие мальчики, как Эдвард Каллен, не смотрят на таких девочек, как я. Во мне не было ничего, что могло бы привлечь его. Может, со временем оно и появится – судя по твёрдому убеждению моей мамы, - но не сейчас, не в четырнадцать. И не в пятнадцать.

И даже не в шестнадцать.

Единственное, на что меня хватило за эти два года – это сознаться во всём Анжеле. Слава богу, она не стала смеяться - я бы этого не вынесла. Напротив: как настоящая подруга Анжела начала мне помогать. К тому времени она уже встречалась с Беном Чейни – одноклассником Эдварда, - и снабжала меня последней информацией о жизни Каллена. Именно от Бена мы узнали, что Эдвард поступил в Принстон. И что сразу после выпускного он улетает в Нью-Джерси. После этой новости я полдня прорыдала на груди у Анжелы. Оказаться на том балу - это мой последний шанс увидеть Эдварда Каллена до его отъезда.

И я была там. Одетая в лучшее платье Анжелы, идущая под руку с её парнем.

И от волнения меня подташнивало.

Бену ничего не было известно об истинных мотивах моего присутствия на вечере. Что именно сказала ему Анжела, какими словами уговаривала взять меня вместо себя – это осталось тайной.

А вот что ни для кого не было тайной – так это многолетняя вражда Бена и Сэма Ули. Центральный нападающий баскетбольной команды из школы в Ла-Пуш – индейской резервации в нескольких километрах от Форкса - так же выпускался в этом году. Бен играл в нашей защите, и не было ни одной игры наших баскетбольных команд, где бы эти двое не сталкивались лбами. Мы с Анжелой не могли и предположить, что выпускники из национальной школы квилетов появятся на нашем балу.

- Я вижу, Чейни, тебя всё на малолеток тянет? Решил поменять свою очкастую пигалицу на дочку шефа полиции? Ободряю. Эта гораздо симпатичней. Свежачок!

Катастрофа была даже не в том, что после этих слов Бен ударил Сэма. Не в том, что через мгновение я сделала то же самое. И не в том, что усмирить участников возникшей следом потасовки смогли только силами школьной охраны.

Выбираясь из эпицентра драки, я несколько раз падала, порвав подол платья и заработав энное количество ссадин. И когда мне, наконец, удалось высвободиться из клубка дерущихся, я опять споткнулась, во весь рост растянувшись перед стоящими в стороне от драки бывшими старшеклассниками. Начав подниматься - неумело, неловко, потирая ушибленное колено, - я, чтобы устоять на ногах, машинально схватилась за первую попавшуюся руку… и моментально заледенела, когда увидела хозяина это руки. На меня – красную, растрёпанную, исцарапанную, в порванном платье, со всклоченными волосами, – нахмурившись, смотрел Эдвард Каллен.

Катастрофа? Хуже! Осколки планеты разлетелись по вселенной!

- Мистер Каллен, пожалуйста, выведите мисс Свон на свежий воздух. - Громоподобный голос учителя литературы заставил меня подпрыгнуть.

- Конечно, мистер Берти.



И вот он тащит меня по длинному школьному коридору к выходу. Тащит молча. Сосредоточенно. Даже взглядом не удостаивает, как будто ему всё равно, кого тащить. Как с тележкой в супермаркете. Только там вы толкаете её перед собой; хочешь-не хочешь, всё равно получается как бы с достоинством. А какое может быть достоинство, когда тебя тащат волоком?

Я пытаюсь не споткнуться и на чём свет ругаю себя. А ещё очень сильно стараюсь не заплакать. И мне бы подумать о том, что вот сейчас он первый раз касается меня. Я же так мечтала об этом и должна упасть замертво от счастья. А вместо этого сгораю от стыда, что всё происходит именно так.

Наверное, это всего лишь раз в жизни случается с людьми – когда ты на грани отчаянья. Настоящей грани. Такой, на которой сердце разрывается и трудно дышать. Вот как сейчас. Потому что если такое бывает часто – это же никакая душа не выдержит. Это неправильно! Моя жизнь не должна так заканчиваться - я чувствую, что она именно сейчас заканчивается, а я не хочу этого, потому что, потому что...

- … это глупо! – громко выкрикиваю я.



От неожиданности он останавливается.

- Что?

Его голос колючий, как и его глаза. И я съёживаюсь под этими колючками, понимая, что ещё чуть-чуть и выдам себя с головой. А в ней совсем пусто и я не знаю, как сделать так, чтобы он обо всём догадался. И я выпускаю свои колючки:

- Глупо вот так всё бросить и уехать в какой-то Принстон!

- Чего?

- В Вашингтоне так много приличных колледжей! Университет штата в Сиэтле. «Да будет свет!», помнишь? Грин Ривер, колледжи в Такоме и Олимпии. Зачем ехать на восток, если и здесь можно получить приличное образование?

- Я не…

- А о родителях ты подумал? Что им здесь делать? Жить в ожидании твоих звонков? Радоваться редким приездам на День Благодарения и Рождество? Нет, не И, а ИЛИ Рождество. Ты же не сможешь позволить себе два перелёта в течение месяца – это экономически невыгодно и вообще…

Меня несло. Стоя в тускло освещённом коридоре, привычно окантованном рядами железных шкафчиков, непрерывно жестикулируя и поправляя трясущимися руками волосы, я кричала на своего личного Бога.

Не помню, какие ещё доводы я приводила, чтобы он не уезжал. Кажется, я даже пела гимн штата. Бог не делал попыток меня остановить, а молча стоял и слушал. Внимательно слушал. И так же внимательно на меня смотрел.

В какой-то момент он начал улыбаться, и эта его улыбка сорвала все мои стоп-краны:

- Это эгоистично, ты понимаешь? Нью-Джерси – это верх эгоизма. Я не ожидала, что ты можешь вот так взять и уехать. Бросить дом, семью, друзей, меня…

Одно неуловимое движение, и Эдвард оказался так близко, что я инстинктивно шагнула назад. Дальше этого он мне уйти не позволил: его руки обвили меня, и через мгновение я была прижата к его груди...

… а ещё через секунду его губы оказались на моих губах.

… спустя целую жизнь, он от них оторвался.

… и только через тысячу лет я, наконец, сделала вдох и решилась на него посмотреть.

Он улыбался. Но это было совсем-совсем необидно.

- Знаешь, мне ещё никто так оригинально не признавался в любви, - прошептал Эдвард.

- Значит, ты меня запомнишь.

Почему-то сейчас именно это оказалось очень важным – чтобы он меня помнил.

- А я никогда тебя не забывал, Белла Свон.

Вот и пришло время падать замертво. И я бы точно это сделала, если бы он не держал меня так крепко.

- Ты знаешь моё имя? – выдохнула я.

- Разумеется, знаю. И хотел бы ещё раз поблагодарить за то, что ты помогла мне тогда.

- Я была не очень-то гостеприимна, - начала оправдываться я.

- Всё в порядке. Ты же не знала, кто я такой.

- Теперь знаю.

- Да, знаешь, - он взял моё лицо в ладони и поцеловал меня в лоб. – Идём, я отвезу тебя домой.

* * *

Машина медленно двигалась по ночному Форксу. Иногда я набиралась смелости и смотрела на Эдварда. Иногда моим великолепно развитым за эти два года периферическим зрением я улавливала, что он смотрит на меня. В такие моменты моя душа улетала в рай. А иногда наши взгляды встречались. И тогда мы улыбались друг другу, но я всегда первая отводила глаза.

Он помог мне выйти из машины. Я с замиранием сердца вложила свою ладошку в его тёплую руку. Эдвард не выпускал её, пока мы шли к дому. Стоя на крыльце, он ещё раз меня поцеловал. Легко-легко, как пёрышком погладил.

- Будь счастлива, Белла Свон, - сказал он мне на прощанье. - С кем бы и где бы ты ни была.

- И ты будь счастлив, Эдвард Каллен.

После этого он уехал.

Я ещё долго стояла и смотрела туда, где за поворотом скрылась машина Эдварда.

Он уехал.

Моя жизнь не закончилась.

Наоборот, именно сейчас я чувствовала, что она только начинается.

И мне, как никогда, хотелось этого начала.