Глава 8
Зритель на сцене

Так взволнованно меня в доме Калленов еще не встречали.
Карлайл вихрем слетел с крыльца и, в спешке пробормотав «спасибо», вырвал добытую книгу из рук Эммета, пока я стоял около машины, забыв закрыть водительскую дверь, и подавленно пробовал на вкус и впитывал горькую грязно-серую ауру дома. Тяжело было различить чьи-то конкретные эмоции: почти все в этом доме страдали одинаково. Краски вокруг померкли, и все звуки стали менее различимы, будто кто-то надел на меня шумоподавляющие наушники. Впервые я отчетливо ощутил, что здесь пахло смертью.

В поле зрения попало яркое пятно, и через секунду свет моего существования, Элис, обняв меня, уткнулась в грудь. Вдохнув ее солнечный аромат, я почувствовал, как отступает тягучее облако подавленной и отчаянной атмосферы.

– Ты мое солнце, – пробормотал я ей в волосы.
Элис вопросительно на меня глянула, и я нежно прикоснулся губами к ее виску. Меня затопило ее ощущение освобождения и расслабленности, будто до этого любимую целые сутки скручивали в пружину, и она наконец-то смогла распрямиться.
– Спасибо, – выдохнул я. – Если бы ты знала, как мне хочется оказаться за тысячу миль отсюда, с тобой…
– Я тоже это чувствую. – Тонкие пальчики порхнули от моей шеи к скулам. – Но у нас с тобой еще полно работы тут, – невесело ухмыльнулась она. – Пойдем в дом, Карлайл назначил сбор через десять минут. Я хочу за это время хотя бы попробовать успеть насмотреться на тебя.



Мы с Эсме, Эдвардом и Элис стояли в углу кабинета Карлайла, давая ему еще несколько минут на осознание прочитанного и размышления о будущих действиях. Эсме подавленно наблюдала за задумавшимся мужем, а Эдвард (впервые видел его таким) едва сдерживался, чтобы не прокомментировать мысли отца. Элис шепотом пересказывала пропущенные мною события, впрочем, их оказалось немного.

– Итак, – начал Карлайл. – В результате найденной Джаспером и Эмметом информации, мы теперь хотя бы знаем, чего ожидать.
– Здесь точно нет ошибки? – спросила Эсме. – Все действительно может происходить так ужасно?
– Я мог бы сомневаться, если бы Белле не стало настолько лучше от крови. Но на фоне этого все выглядит логичным.

Судя по похожей на истерику вспышке со стороны Эдварда, он рисовал в воображении весьма жуткие картины. Мне пришлось успокоить его, а то сцены кровавого прорыва на свет неизвестного существа из тела моей сестры посетили бы и меня.

Пока я разбирался с эмоциональным фоном брата и вообще всех присутствующих в доме, Карлайл последовательно обрисовывал план операции.

– Осмелюсь встрять со своим дилетантским мнением, – сказал я, и все удивленно обернулись ко мне, – но ни в коем случае нельзя ждать, пока Беллу "прихватит". Все может произойти за минуту, вы ее до стола даже не донесете. Скорее всего, мы говорим о крайне жизнеспособном существе, оно вполне перенесет преждевременные роды. Нам надо работать на опережение.
– Джаспер прав, – после недолгих раздумий согласился Карлайл. – И нам требуется больше донорской крови. И еще, Эдвард, – отец непроизвольно понизил голос, – приготовь шприц с ядом – как можно больше.
– О боже, – вырвалось у Эсме.



– Когда мы пойдем на охоту? Белла, конечно, сейчас как-то странно пахнет, но ее кровь все еще меня волнует. – Эммет от нетерпения раскачивался взад-вперед, заставляя меня нервно постукивать костяшками пальцев по столу.
– Эм, мы ждем "добро" от хвостатых, – в десятый раз объяснил я ему. – Прояви терпение, у меня уже в глазах рябит.

Брат шумно втянул воздух и сморщил нос. Я его понимал: противный коктейль из родных ароматов и запахов псины с примесями измененной человеческой крови вызывал тошноту. Как будто мне мало паршивого эмоционального фона в этом доме.

– Мать родная, в какой дурдом превратился наш особняк, – пробормотал Эммет, будто разговаривая с самим собой. – И как мы до этого докатились?
– Мы сели в эту лодку, когда аризонская девчонка решила пожертвовать собой ради счастья матери и приехала в наш уютный Форкс. – Я задумчиво смотрел в окно, подперев голову кулаком. События последних лет призраками носились в голове, сталкиваясь и еще больше запутывая мое состояние.
– Зато нескучно! – рассмеялся Эм.

Нескучно. Еще как нескучно. Я вспомнил все свои приключения из серии "Белла Свон и Джаспер Уитлок" и содрогнулся от ужаса. Лейтмотивом наших с Беллой отношений являлось мое желание ею перекусить. Мы никогда толком не общались – это прерогатива Элис, – но я всегда чувствовал себя тесно связанным с ней.

Мы столько раз сталкивались с Эдвардом лбами по поводу судьбы девушки, что в итоге я уступил, признав брата самым упертым членом семьи. Втайне завидовал его упорству и убежденности в своей правоте – у меня не было такого сильного характера…

– Джаспер?
Трудно переоценить мое удивление, когда я услышал, как меня зовет Белла. Жалея, что не могу прикинуться, будто не слышал ее, я неторопливо спустился в гостиную и присел напротив сестры. Признаться, ее решимость немного меня пугала: я догадывался, чего она хочет.

– Они ничего мне не говорят. – Девушка обвинительно ткнула пальцем в сидящих неподалеку Эдварда и Розали. – Мне нельзя беспокоиться и все такое, это понятно. Но я хочу знать, что именно ты разузнал, и что теперь будет.

Ну конечно, ей хотелось знать. Когда это Изабелла Свон, ныне Каллен, довольствовалась малым?
– Белла… – я неуверенно покосился в сторону Эдварда, и тот тихо зарычал. Брат по-настоящему мне угрожал. За это он у меня получит позже, когда… Если всё это разрешится.
– Эдвард, ты отверг свой шанс все мне рассказать, теперь не смей влиять на решение Джаспера, – отрезала Белла, и рычание стихло. Он всегда ей уступал, рано или поздно.
– Тебе не говорят правду, потому что ничего приятного в ней нет. – Я очень аккуратно, буквально по капле вливал в сестру спокойствие и вытеснял решимость, параллельно отвлекая разговором и не отпуская ее взгляд. Наверное, я напоминал гипнотизера. Если она сейчас поймает меня на жульничестве, я окончательно и бесповоротно упаду в ее глазах. Не то что бы это сильно меня волновало, но наживать недругов не значится в списке моих увлечений. – Но переживать об этом не нужно, потому что о тебе позаботятся лучший в мире хирург с многовековым опытом и тот, кто любит тебя больше жизни. – Я позволил себе усмехнуться. – Не думаю, что у кого-либо в твоей ситуации была подобная команда поддержки. Так что просто расслабься и прекрати беспокоиться. Все делается для твоего блага.

Под натиском моего незаметного влияния она становилась все более неуверенной. Тонкая морщинка пролегла между ее бровей – она будто чувствовала, что ее обманывают, но не могла уловить сам факт манипулирования своими эмоциями. Кажется, это самая тонкая работа, которую я когда-либо выполнял. Краем сознания я почувствовал, как расслабился в своем углу Эдвард.

Посчитав, что неприятный разговор завершен, я поднялся и собрался было уходить, как Белла, словно очнувшись от гипноза, резко потянулась и схватила меня за кисть.

Я не помнил, когда последний раз прикасался к живому человеку. Вообще не помнил, чтобы когда-либо прикасался к Изабелле Свон. И потому лихорадочный жар ее кожи сбил меня с толку – я замер, пораженный забытым ощущением. Под ее горячими, неожиданно цепкими пальцами бился беспорядочный, но живой пульс человека. Ритм жизни. Ритм движения крови – горячей, влажной – целебный бальзам для моего саднящего горла… Многодневная жажда мгновенно выступила на первый план, опалив изнутри. Эдвард даже не успеет дернуться. Сквозь застлавшую глаза красную пелену я неосознанно перевел взгляд на лицо своей жертвы.

Она смотрела на меня с таким доверием, надеждой и симпатией, что я дернулся и поморщился. Воспоминание змеей скользнуло в разум: я бросаюсь на Изабеллу, мы отлетаем в разные стороны. Кровь. Вина. Отчаяние.

Я моргнул раз, другой. Кровавая завеса спала так же внезапно, как и появилась: я снова осознал, где я и кто. Быстрый взгляд на Эдварда: тот пребывал в потрясении, но, кажется, осознавал, что я уже справился с собой. Если здесь еще нет Элис, значит, я бы в любом случае сдержался. Я судорожно вздохнул и перевел взгляд обратно на хрупкую девушку перед собой. Сколько прошло – секунда? Две?

– Да, Белла?
– Ты теперь уже изменил мнение, так ведь?
– О чем ты? – Я искренне недоумевал.

Казалось, мой ответ для нее очень важен. Я снова присел перед ней, и она отпустила мою руку, тут же начав теребить бахрому укрывавшего ее пледа.
– Однажды, когда на меня охотился Джеймс, ты сказал, что я ошибаюсь и на самом деле стою всего этого. – Ее губы задрожали.

Я вспомнил, о чем она говорила. Все-таки Эдварду повезло влюбиться в необыкновенную девушку. Только она умела вникнуть в суть и задать вопрос, который годами мучил меня, древнего вампира. Только она могла так быстро оправиться от воздействия моего дара и задать вопрос, волновавший ее больше остальных.

За годы знакомства с ней я неоднократно менял мнение по этому поводу. И еще пару недель назад готов был сказать ей в лицо, что она не стоила всех страданий, что переживала моя семья. Что она исчерпала кредит терпения, который я выдал ей.

– Ты уже так не думаешь. – Не вопрос, скорее, утверждение.
– Белла, не все так просто. – Я облокотился на колени и помолчал, чтобы собраться с мыслями. Она ждала. Внезапно я заметил, что в комнате никого нет, даже Розали покинула свой пост. – Наверное, если бы я оказался на твоем месте, ни на секунду не усомнился бы в правоте своих поступков и все сделал точно так же. Ты бьешься за свою любовь, и это мне более чем понятно. Но твоя борьба влияет на остальных членов моей семьи, а это заставляет меня тоже отстаивать свою. Тогда и складывается впечатление, что я тебе противостою. Понимаешь, о чем я?

От сидящей напротив девушки волнами исходили чувство вины и любовь. Я понял, что проявил излишнюю откровенность – вовсе не хотел провоцировать в ней извечное самобичевание.

– Пойми, Белла, никто не смеет винить тебя в том, как и за что ты сражаешься. Мы поможем вам с Эдвардом всем, чем сможем. Ты – наша семья, а для семьи мы готовы на все.

Я видел, как в ней боролись все «за» и «против», и понял, что не должен больше ничего говорить. Я и не хотел. Ей требовалось разобраться в своих чувствах. Я улыбнулся Белле, и она неуверенно улыбнулась в ответ.

– Джас? – на лестнице показалась Элис, она была смущена тем, что ей пришлось нас прервать. – Волки скоро прибудут, и нам надо идти.
Я кивнул любимой и снова повернулся к Белле:
– Я рад, что мы поговорили. Отдыхай.
Девушка кивнула, и все ее эмоции уступили место сосредоточенности. Кажется, я до конца дня занял ее размышлениями.

Через минуту наконец-то было принято решение идти на охоту. Мы с Эмметом на всех парах выскочили из дома, даже не махнув на прощание остающимся. Любимая бежала следом.



… Мы с Элис вернулись сразу, как смогли. В доме остались лишь Белла, Эдвард и стойкий вампирский телохранитель – Розали. Я мог только гадать, куда подевался Блэк. И тут...

– Стоп, – сказал я и замер. – Кто еще в доме?
– Больше никого, – улыбнулся Эдвард, и мы с Элис уставились на его до идиотизма радостное лицо, так ненормально контрастировавшее с маской боли, к которой привыкли за последние дни.
– Тогда какого черта я чувствую... – я мысленно потянулся за источником непривычно счастливых эмоций и ошалело уставился на живот Беллы. – Не могу в это поверить.
– Что? Что? – Элис нетерпеливо прыгала вокруг меня и дергала за рукав, требуя объяснений.
– Да, это случилось, – с нежностью сказала Белла и погладила живот.
– Я слышу его мысли, – благоговейным шепотом произнес Эдвард.
– А я чувствую его эмоции. – Мой голос доносился откуда-то издалека, в то время как я растворялся в лучах счастья, обожания и надежды, исходивших из огромного (по сравнению с остальным телом), покрытого страшными гематомами живота Беллы Каллен. Я чувствовал себя Колумбом на берегу Америки. – Но ведь когда женщина беременна, до рождения ребенка ничего...
– Это необычный ребенок, Джаспер, сколько можно повторять, – чуть высокомерно и гордо, будто это ее заслуга, заявила Роуз.
– Офигеть, – пискнула Элис, а я чуть не вскрикнул от неожиданности, когда ЭТО, прореагировав на голос моей жены, взорвалось таким восторгом, что я отступил на шаг.
– Он любит тебя, Элис, – довольно сообщил Эдвард.

Все становилось ненормальным. Я просто не мог переварить этого.
– Так, ребята, сворачивайте эйфорию, – велел я и, сделав над собой усилие, одним махом успокоил всех вампиров. Дурацкие улыбки медленно сползли с их лиц, и я услышал, как Роуз пробормотала что-то вроде: "Зануда". Ну и пусть.



Я сидел в своей комнате и отстраненно размышлял о фантасмагоричности происходящего, когда вдалеке послышался звук мотора «астон мартина». Через минуту между Эдвардом и вернувшимся Джейкобом произошел разговор, означавший, что веселье окончено – извлечение маленького монстра назначили на завтра. Их общая боль задела меня по касательной, и, сморщившись, я поплелся к зеркалу, чтобы снова «скинуть балласт».

– Джас, ты опять от меня сбежал, – пожурила заглянувшая в комнату Элис. Я жалобно на нее посмотрел, прося пощады. Она же надула губки, и мне ничего не оставалось, как встать и спуститься с ней.

Повисшее в комнате мучительное ожидание гостеприимно окутало меня своими густыми парами. Я без особого интереса наблюдал, как Джейкоб с Беллой что-то обсуждали, и вяло отмечал, что на месте Эдварда не просто сгорал бы от ревности, глядя на то, как они общались друг с другом – я бы загрыз этого волчару до смерти. Эдвард грустно мне усмехнулся, и я ответил ему таким же убитым взглядом.
Чувства Джейка всегда представляли собой полноводную реку, но сейчас меня почти сбивало с ног бурлящей волной его эмоций. Сквозь разноцветную пелену боли, любви, поклонения и отчаяния я следил, как Джейкоб пристально смотрел куда-то в пол и тщательно сдерживал дрожь.

– Спасибо, – пушечным залпом среди тягостной тишины раздался голос Эдварда. Меня снова полоснуло болью Блэка, но благодарность и облегчение брата бальзамом пролились на мое сознание. Я тяжело дышал, стараясь не выдать себя. Да когда же это кончится?
Элис гладила мою руку, пытаясь успокоить, а я все еще сквозь туман наблюдал, как Белла пыталась подняться, как Роуз ей помогала, а Эдвард страховал...

А затем меня накрыло с головой. По цепочке находящиеся в комнате подключились к ужасной, выворачивающей наизнанку агонии: сначала Блэк, затем ЭТО, потом от боли лишилась сознания и тем самым помогла мне Белла, а остальные закончили этот марш-бросок, приправив все паникой. Я уже не воспринимал происходящее вокруг – давление внутри моей головы достигло апогея, и я тихо застонал. Никто, кроме Элис, метавшейся по комнате, не заметил, как я, схватившись за голову, согнулся пополам.

Если я и мог хоть как-то сопротивляться, то эта способность утонула в океане чужого страдания, разгребать которое сил у меня уже не осталось –оставалось только терпеть. Я не задумывался над тем, что сейчас происходило – помочь, увы, ничем бы не смог. Даже ужасам военного времени не удавалось вывести меня из строя, как сейчас это сделали шесть существ в нашей гостиной.

Элис молниеносно подлетела ко мне и схватила за плечи, помогая подняться. Я был бесконечно благодарен ей за то, что хоть она держала себя в руках и старалась не паниковать. Будто сквозь толщу воды слышал истошные вопли, доносившиеся с лестницы, а может, уже со второго этажа. Плюнув на все, жена затащила меня к себе на спину и понеслась наверх.

Она как раз запихнула меня в первую попавшуюся комнату, когда из библиотеки-операционной раздался истеричный крик Роуз: "Элис, быстро звони Карлайлу!", а затем реальность снова накрыла меня накатывающими волнами агонии. Белла и ребенок. На их фоне эмоции остальных казались смехотворными, будто иголка в пальце у великана.

С запозданием я почуял запах крови. Но, вместо того, чтобы отвлечь, он сделал мое состояние еще хуже: тошнота стремительно подкатила к горлу, и от рвотных позывов я вновь согнулся и, не выдержав приступа, упал. По телу проходили судороги, а из приоткрытого рта вырывался лишь еле слышный хрип... Впервые с момента перерождения я испытывал такую агонию, что с радостью попрощался бы с жизнью, лишь бы все это закончилось.

– ВЫТАЩИТЕ его! Он не может ДЫШАТЬ! Сделайте это! СЕЙЧАС ЖЕ! – Барабанные перепонки резануло отчаянным криком, который сам по себе источал боль. Я поднял голову и увидел, что остался один – Элис ушла, и помочь мне было некому. Да и кто бы смог?! «Справляйся своими силами, брат, ты же всегда был бойцом», – сказал я себе.

Превозмогая боль, неважно чью – уже не различалось свое и чужое, я начал выталкивать из себя вихрь эмоций. Он захватывал меня с ног до головы, атакуя со всех сторон, его всепоглощающая мощь попросту не давала мне сконцентрироваться, он как пиявка присосался к моим собственным эмоциям.

– Пошли… к черту… Вон… из… моей… головы! – До меня не сразу дошло, что сдавленное бормотание выходит именно из моего рта. Все шумы на периферии звучали так, будто я лишился вампирского слуха, – приглушенно, неважно.

Дверь открылась, впуская испуганную Элис.
– Джаспер! – воскликнула она и бросилась ко мне.

Тепло ее ладоней на моем лице на долю секунды отрезвило. Эти руки, это прикосновение всегда были символом всего самого хорошего, что случилось со мной за все время безрадостного и бесполезного существования. И я уцепился за эту мысль, как за последний брошенный мне спасательный круг. Вызывая в памяти самые счастливые моменты рядом с любимой, я заново переживал все ярчайшие в жизни эмоции. Их становилось все больше, и они выталкивали чужие страдания, позволяя мне вновь получить контроль над телом и даром. Уже можно было провести черту между собственными и чужими эмоциями, эта граница всегда была фундаментом моей, пусть несовершенной, но защиты.
Глубоко вдохнув отравленный болью воздух, я наконец смог открыть глаза.

– Кажется, миновало! – прошептала Элис и обняла меня.

Снова закрыв глаза, я непроизвольно перенесся мыслями в библиотеку, и как раз вовремя, потому что именно в этот момент мне почудился треск разрушаемой плотины самоконтроля вампира. Кровь.

– Розали! – закричал я, и Элис, задержавшись взглядом на моем лице всего на сотую долю секунды, вспышкой пронеслась к выходу из комнаты.
– Нет, Роуз!

Теперь я был немного сильнее: если не мог придать уверенности своим родным, то хотя бы обрел способность контролировать себя. И все же не смог подняться, когда услышал звуки борьбы: металлический удар, затем еще один, треск дерева и грохот. Элис! Не обращая внимания на крики Эдварда, я начал ползти в сторону двери, но в этот момент в комнату ввалились Элис с Розали, сцепившиеся, как две дикие кошки, и, задев косяк, обе рухнули на пол.

Из последних сил я бросился на них и придавил своим весом. Закрыв глаза, выпустил дар на волю, окутывая нас троих куполом успокоения и контроля. Роуз все еще брыкалась и рычала, оставляя дыры в моей защите, и тогда я сделал нечто, доставившее мне странное удовольствие: размахнулся и со всей силы ударил Розали по лицу. Удивленная, она вмиг затихла и сдавленно всхлипнула, а я без сил опустил голову на плечо Элис. Один, два, три, четыре, пять, шесть… Шесть секунд тишины. Как мало и как много, чтобы прийти в себя.

– Джаспер, это еще не закончилось, – тяжело произнесла Розали. – Они не справятся вдвоем.
– Ты не можешь туда пойти, – зашипела Элис.
– Я справлюсь с ней, – прохрипел я. – Элис, только помоги мне встать.

Оказавшись в вертикальном положении, я прислушался к происходившему. Летавшие вокруг, подобно пушечным ядрам, эмоции, сталкивались друг с другом, смешивались и устремлялись ко мне, а я устало от них отмахивался. Как быстро все-таки привыкаешь к апокалипсису вокруг себя… Но потом из библиотеки донесся мощный, сметающий все на своем пути поток любви и обожания – тот самый... Он ударил меня ничуть не слабее, чем все эмоции до этого, и я снова пошатнулся.

– Ребенок, – прошептал я. – Роуз, забери его, они должны помочь Белле.
– Что-то произошло, – пискнула Элис.
– Сердцебиение, – отстраненно констатировала Розали. – Оно пропало.

Действительно, теперь в этом доме осталось лишь два живых существа. Привыкнув к звуку биения сердца, осознаешь: что-то изменилось, когда оно исчезает. И это означало только одно: Белла умерла.

– Иди, – бесцветно велел я сестре. – Я прикрою.

Ни одна мысль не потревожила мою сосредоточенность, когда я придавал Розали нерушимую уверенность в своих силах и заставлял ее контролировать себя. Забрав ребенка, Роуз сразу забыла о нас с Элис и спустилась в гостиную, приговаривая ласковые слова. Ах, ну да. Для Розали это конец пути, она своего добилась. Подумав, я отпустил сознание сестры в самостоятельное плавание. Мне было горько. Это ведь и для Беллы конец пути. А значит…

– Джаспер! – Элис тронула мое плечо. – Эдвард.
Я переключил внимание на брата.
– Ему не нужна моя помощь, – пожал я плечами. – Никогда не видел более упорное существо.

Мы стояли обнявшись и слушали, как на первом этаже Розали сюсюкала с маленьким монстром и, судя по чмокающим звукам, кормила его; как глухо билось мертвое сердце человеческой девушки, так и не успевшей стать матерью и вампиром. Его заставляли биться, но что толку? Все кончено. Как бы между прочим ощутил боль утраты Блэка: в ушах звенело, в глазах плясали кровавые мушки, где-то гулко раздавались медленные, тяжелые шаги по лестнице, рядом со мной всхлипывала без слез Элис, чьему гору я даже не попытался помочь. Мимоходом отметив, что Блэк преисполнился необыкновенной яростью, безразлично отогнал эту мысль. Темнота постепенно окатила меня мягкой волной, и словно со стороны я с интересом наблюдал, как мое тело тряпичной куклой падало на пол и оставалось без движения.