КНЭЛ. Серия 250 (после объяснения на мосту и перед аэропортом). Куши пришла в офис к Арнаву, чтобы попытаться объясниться еще раз и заставить его поверить.





Роv Куши
Я застыла немым изваянием…
Взгляд прикован к стеклянной стене.
Ты казнишь… ты изводишь молчанием,
Ты не веришь. Не веришь ты мне.

Это стало важнее дыхания:
Объяснить, доказать… нет вины!
Я застыла немым изваянием
В коридоре глухой тишины.

Только стрелки часов неприкаянно
Разбивают упрямую тишь.
Я смотрю сквозь витрины отчаянно.
Там ведь ты наши судьбы вершишь.

Кабинет этот мыслей вместилище,
Его стены хранят много слез.
Пусть сегодня мне станут чистилищем,
Я пришла объясниться всерьез.

Но ты царь, и ты Бог, и судья,
И свидетелей вызвать не хочешь.
Изваянием замерла я,
Пока смену сдает вечер нОчи.

Дум тяжелых большой хоровод
Моя память собрать тут стремится.
Кабинет же твой – их огород,
И картинок летит колесница.

Вот я в страхе сижу под столом,
Голос твой вдруг узнав над собой.
Ведь случайно? Но ярости гром
К тебе нанялся, видно, слугой.

Вот спиной отступаю к окну,
И тяну к тебе руку, в испуге.
Ты ответить бы смог почему?
Почему отпустил мою руку?

Вот я, в ужасе, жмусь у стены,
Ты же с криком навис и угрозой…
В чем исток этой глупой войны?
И зачем тебе девичьи слезы?

Мне казалось, мы много прошли,
Кабинет этот – прошлым казался.
Лишь попутные мы корабли,
Курс потерян и парус порвался.

Так зачем я с надеждой смотрю
На стекло, за которым ты скрылся?
Я застыла… и тихо горю,
Весь мой смысл в часах растворился.

Я пришла объясниться сюда,
Чтоб услышал, простил и поверил.
Но с тобой я везде и всегда
Упираюсь в закрытые двери.

И теперь пониманье свербит:
Я пришла на прием к палачу
Объяснить… но всю горечь обид
Я сама позабуду? Прощу?

Pov Арнав
Словно в крепости я за стеклом,
Как последний отчаянный трус.
Стать боюсь недоверья ослом,
И поверить ей тоже боюсь.

Кабинет – моя тихая гавань,
Здесь подумать могу и остыть.
Но сегодня бесчувствия саван
Недоступен, разрушен, забыт…

Словно гулкое эхо от стен
Слов ее бьет набатом мне в уши.
Может не было вовсе измен?
Эта мысль окрыляет и душит.
Обвожу взглядом свой интерьер,
Скольких он был событий свидетель.
Сам себе я построил барьер,
Не поверив в ее добродетель.

Ненавидеть хочу и стремлюсь,
Никогда прежде не ошибался!
Ненавидеть хочу… но боюсь
Не смогу… уже столько пытался.

Может просто принять и простить?
И на прошлом повесить замок?
Сердце тянется, хочет любить…
Как из чувств мне распутать клубок?

Она здесь. Я ловлю ее взгляд.
Знаю - ждет… и надеется, верно.
Только вера свой яркий наряд
Примеряет несмело и нервно.

Вниз украдкой смотрю на нее,
Сжала пальцы под тонкой дупаттой.
И отчаянье на острие…
Невиновна иль все ж виновата?

Пред глазами кружит диафильм:
Лишь она в этих стенах, повсюду.
С первых дней непростой водевиль,
Черной краской мазнув по этюду.
Под столом, у стены и в окне,
Руку спешно за помощью тянет.
Что за демон проснулся во мне?
Я ее отпустил как в тумане.

Слишком много тут пролито слез,
И она никогда не сдавалась.
А теперь… вот насущный вопрос,
Что-то в ней надломилось, сломалось…

Я запутался… глупый слабак!
Кто помог бы на что-то решиться?
Просто взять и простить… только так!
И былое пускай растворится.

И так просто оно снизошло,
Это благостное озарение.
С ней всегда было очень светло,
Так к чему эти споры-сомнения?

Пусть же скажет, услышать смогу!
Наконец-то поверить готов.
Окрыленный, к окну я бегу,
Сбросив груз непомерных оков.

Но она уже возле двери,
И в окно исступленно кричу:
- Куши, стой! Только не уходи,
Я решение принял – прощу!

Глаз ее погребальный костер
Ночи мрак мог бы вмиг озарить.
- Нет, Арнав… ни к чему разговор,
Я тебя не сумею простить…