Корабль вылетел из полыхающей топорной прихожей обращающегося в хаос пепла и руин великого дома неведомой расы. Взмыл из острозубой впадины в тёмное небо красной планеты и завис над напоминающей горестное лицо возвышенностью. На горизонте робко засверкали светлые разводы золотистого рассвета.

Ирт Ами взвыл и несколько раз ударил кулаками по подлокотникам кресла.

- Брат, ты как? – Хакс заполз в кабину, с сочувствием посмотрел на друга и завалился на спину. На красно-чёрном комбинезоне-скафандре блондина в области живота зияла обугленными краями рана.

- Да уж лучше тебя, – прошипел парень, подбегая к напарнику. – Ты почему не сообщил, что ранен?

- Адмиралы о царапинах не плачутся! – заявил Хакс и, улыбнувшись, тут же скривился от боли.

Тяжело вздохнув, Ирт Ами усадил блондина в кресло второго пилота. Активировал модуль управления его скафандра.

- Я уже провёл первичную диагностику. Жить буду. Нужные препараты система жизнеобеспечения уже ввела в кровоток, – проворчал как капризный ребёнок Хакс, вялым движением руки стараясь помешать другу прочитать информацию на развернувшемся голографическом экране.

- А ну смирно сидеть! Над полевым медиком ни у одного адмирала нет власти, есть только обязанность подчиняться! – строго выговорил Ирт Ами.

- Слушаюсь, - буркнул Хакс и убрал ладонь от забрала напарника.

Проведя диагностику, Ирт Ами ввёл в модуль команды на дополнительный впрыск требуемых пациенту лекарств и, зафиксировав того в кресле ремнями безопасности, вернулся на место первого пилота.

- Он погиб?.. – тихо спросил блондин, выведя на тактический экран изображение происходящего под кораблём. Там, внизу, вокруг возвышенности, кажущейся плачущим человеческим лицом, сотрясалась красная земная твердь и менялся весь рельеф.

- Я хочу надеяться, что нет. Я видел, как Марс нырнул в провал у раскуроченного не то тягача, не то танка. На взгляд там дыра казалась неглубокой, но похоже, это был обман зрения. Наш спаситель целиком сгинул в ней в один миг. А потом выпущенная мной ракета подорвала… - Ирт Ами стиснул зубы, закрыл глаза и прошептал: - Он потребовал от меня сделать это, запустить цепную реакцию. Он не мог не знать, что комплекс начнёт рушиться, но обманул. И я выпустил ракету. Уменьшив до нуля шансы Марса на выживание. Я убил его.

- Нет, брат. Он с твоей помощью отправил в чёрную дыру ещё целую гору тварей к тем, что испепелил лично! Расплющил их, мразей. Свет его душе, в этом мире или в том! Я завидую ему, ты бы знал, как сильно завидую.

- Пустое. С твоим умением увлекать за собой и целеустремлённостью, я не сомневаюсь, ты посеешь гораздо больше смертей. – В голосе Ирт Ами не было упрёка, только усталость. – Пойду, нужно подключить генератор к контейнерам. – Он встал.

- Принеси её, - с умоляющим взглядом блондин поймал друга за руку. – Я хочу прикоснуться первым после тебя к началу её величия! Ей это не повредит. Мы в скафандрах. Она не пробудится.

Ирт Ами с тревогой посмотрел на живот напарника, на обугленную дырку в защитном комбинезоне и обожжённую плоть. Кивнул. Блондин, с облегчением выдохнув «спасибо», отпустил его кисть.

Достав из аварийного комплекта огнетушитель и термосберегающее одеяло, Ирт Ами протянул их Хаксу, веля:
- Забрызгай рану. Пена зацементирует под собой аромат живой крови. И прикрой туловище одеялом. Это дополнительно уменьшит вероятность, что она почует объект для внедрения и пробудится.

- Объект… - блондин хмыкнул, покорно выполняя требования друга, покинувшего кабину. – Вот за что я тебя люблю, так за это: ну кто ещё имеет достаточную толстоту кишки, чтобы так почтительно обращаться к моей царской особе… И кому расскажешь, не поверят. – Блондин с болезненным выражением тихонько посмеялся и плотней прижал к животу одеяло, похожее на лист хромированной тонкой губки.

В грузовом отсеке, присев на корточки возле контейнера в форме красного квадрата, Ирт Ами сложил ладони напротив бледного лица, отделённого от рук в перчатках прозрачным щитком, и глубоко вздохнул. Подумал: «Кто-то же должен приопускать вас с небес на землю, ваша светлость, дабы вы не подлетели так близко к солнцу, что почернеете. И кто-то обязан выпустить её из темноты…» Парень протянул руку к панели управления, быстро, боясь передумать и больше никогда не решиться, набрал код и команду «Открыть». Красный квадрат, испуская из себя клубы густого тумана, распахнулся подобно распустившемуся бутону розы. В его центре стояло полуметровое в высоту и сантиметров под сорок в ширину зелёно-коричневое яйцо, макушка которого напоминала сомкнутые лепестки бутона тюльпана.

С замершим сердцем и затаив дыхание, Ирт Ами робко и крайне осторожно прижал дрожащие ладони к бесценному сосуду, хранящему жизнь целого мира. Яйцо на ощупь было мягким и упругим. Сглотнув, парень выпрямился, не сводя расширенных глаз с чуда, бережно удерживаемого его каменеющими руками.

В кабину Ирт Ами вернулся крохотными шажочками. С невероятной аккуратностью опустил яйцо на колени друга. Тот с влажными глазами сразу обвил руками сосуд со своей сказочной мечтой. Нежно обнял вместилище спящей Королевы мира что младенца. Ирт Ами убрал трясущиеся ладони с яйца и жадно вдохнул. Пот заливал его посеревшее лицо.

- Это невероятно! Она там спит змееподобным червячком, и, когда поселится в своём первом носителе, даже не вспомнит о том, как вылупилась. Она будет считать, что родилась каплевидным зубастиком, как и все со второго поколения Химер. А мы будем знать и тихо праздновать её первый выход из носителя в форме первой фазы как уже третий день рождения! И будем ждать, когда она сама захочет стать взрослой! – Хакса переполняли чувства, по его щекам потекли слёзы, и он, бросив на напарника строгий взгляд, буркнул:
- Ты не видел моей слабости!

Ирт Ами вяло махнул на него рукой и грузно опустился в кресло пилота.
- Забудь, нашёл о чём… у меня сейчас самого душа нараспашку. – Он шмыгнул носом и с шумом выдохнул, часто моргая влажными ресницами. – Но знаешь, брат… однажды она вспомнит! – парень многозначительно улыбнулся.

- Что? – блондин изумился. – Поясни!

Ирт Ами апатично повёл плечами.

- Неужели у меня брат, одержимый корыстью? Да и пускай. Я всё отдам, расскажи! – Лицо блондина сияло увлечением и предвкушением нового чуда.

- Познакомишь меня с твоим провидцем колдуном? – с задумчивым видом спросил парень.

Хакс мгновенно помрачнел:
- Я сделаю, что смогу. Но он из тех, кто сам выбирает, с кем и когда встречаться. И никакие деньги, связи, ничто не способно переубедить его.

- Ну раз так, то и Хама с ним! – Ирт Ами улыбнулся. – Мне было просто любопытно с научной точки зрения пообщаться с ним. Не унижайся ради этого, брат. Слушай очередную сказку от меня, - парень подмигнул. Блондин оживился. – Моя мама имела доступ ко многим записям великого учёного нгаелов, что занимался разгадкой «Бездны». И в них было упоминание: Королева, обретая половозрелость, откроет в себе библиотеку генетической памяти, совмещённую с неким даром… учёный муж его обозначал как «Око Бездны», пояснений к названию не было. Но я предполагаю, она сможет смотреть прошлое, настоящее и, может быть, ещё и будущее тех, кто одной с ней крови! – Ирт Ами снова подмигнул. У Хакса прямо-таки отвисла челюсть. А парень продолжил: - Эти способности, конечно, связаны с Марсом. Я на себе отчётливо испытал, что в нём… Да, такое… Мы не много знаем о тайнах мира… Строим космические корабли, но они как бумажные судёнышки, по ручейку пускаемые детворой, когда кто-то способен создавать прекрасные яхты, пересекающие океан! Ты меня понимаешь?

- Как бы да. – Хакс кашлянул. Скривился. Рана причиняла ему болезненный дискомфорт, даже несмотря на проведённую медикаментозную терапию. – Мы дикари, научившиеся на огне жарить мясо и сушить одежду. Нгаелы могли выплавлять сталь и делать прочнейшие мечи. А творцы Марса – строить космические ракеты. И нгаелы ухитрились позаимствовать у тех кое-какие заумные чертежи и разобраться в них. Как бы построить свою ракету, косую, кривую, но могущую долететь до космоса. И это наша Королева.

- В целом да, – снисходительно улыбнувшись, выдавил из себя с бодростью Ирт Ами.

- Ну да, - Хакс довольно заулыбался. – Хотя наука не одна из моих сильных сторон, но я всё же не тупой, как пень! Послушай! – Блондин аж чуть подпрыгнул в кресле от волны эмоционального позитивного всплеска. – Меня озарило: так выходит, наша Королева, твоя дочь и моя, мечтаю, супруга, может быть, однажды увидит то, как мы её вытащили из этого адского комплекса и вот тут сидели разговаривали, и я держал её в яйце у себя на коленях?!

- В целом да! – повторился Ирт Ами, но теперь едва сдерживаясь от бурного хохота.

- Потрясающе… - ошеломлённо протянул блондин. Ласково погладил верхушку яйца и проворковал:
- Не знаю, суждено ли мне будет дожить и сказать тебе, смотря в глаза, возможно, меня и не будет в живых, но ты услышишь, увидишь, а вдруг… Знаешь, отец тебя ещё не назвал. Но я-то знаю твоё имя. Ты единственная настоящая царица, королева… Ты – Альса! И я люблю тебя. Просто люблю. Не за то, что ты Королева цариц, мать матерей. Я не знаю, за что люблю. Люблю и всё. Может быть, как мечту, но люблю. – Он тихо, печально вздохнул.

- Пора нам улетать, - сосредоточенно сказал Ирт Ами. Переключил внимание на системы управления кораблём. – Тебя куда доставить с красной колыбелькой?

- А ты с бесценным сосудом куда решил?

- Поселюсь на планете Амах и буду осторожно искать встречи с… той самой. Попробую обнаружить её убежище, их законный дом, – сухо ответил Ирт Ами, все чувства и эмоции подавляя в себе мыслями о долге перед расой и миром.

- Тогда держи курс прямо туда. Погощу у вас, пока не излечусь. – Хакс мечтательно улыбнулся. – Да и думаю, моим первым гвардейцам самое место расти и мужать недалеко от той, за кого они будут не задумываясь отдавать свои жизни. А об Ани не волнуйся, и её, и твоего нового, более подходящего для сердечных с ней страстей носителя привезут без шума, деликатно и красиво! И не смотри на меня так критично. Я обещаю, что вас подпихивать к друг другу и к постели не бу…

Блондин запнулся. На информационном дисплее корабля всплыло сообщение и без действия пилота запустилось.

- Хакс, где бы вы ни были, убирайтесь оттуда немедленно. Орден начал войну. Основное направление скорого удара – система Тами. Тарбийцы уже перебрасывают к ней элитные части флота. У тебя минут пять, или угодишь в пекло, из которого нет выхода. У Веги-6 твой корабль ждут два тяжёлых крейсера, опознавательный позывной «Изумруд», они сопроводят вас туда, где МИР, что выбрали вы эдемом. Поторопитесь! Змий… - прозвучал механический голос в кабине и в шлемах у мужчин.

После этого сообщение испарилось, словно его и не было.

Скрипнув зубами, Ирт Ами молча ускорил звездолёт по направлению к открытому космосу.

- Ему можно доверять. Он наш лучший союзник. И никогда не обидит Королеву или тех, кому она дорога, – севшим голосом с интонацией раскаивающегося в тяжком грехе сказал Хакс.

- Почему я должен довериться? – холодно спросил парень.

- Потому что она ещё жива и у нас. – Блондин трепетней прижал к себе яйцо.

После короткого раздумья Ирт Ами огласил вердикт:
- Я поверю тебе и ему. Не хочу не верить… брату. Кому тогда можно верить?

Перед мчащимся кораблём в мрачной ледяной пустоте полыхнула розовая искра и быстро расцвела огненной воронкой, окрашенной золотыми переливами. Звездолёт нырнул в её голодное чрево, и через несколько мгновений тьма проглотила ту, что из хрупкого настоящего зрела и чувствовала канувшее в забвение прошлое.

Но чьё-то сердце билось так громко и непокорно, что смерти морок опять отринул от девушки. Громовые раскаты каждого удара двигателя жизни в её груди сокрушали темноту подобно молоту, высекающему из металла искры в студёную ночь. А девушка протестовала, она беззвучно кричала, отказываясь от своего самовольного, жаждущего чувствовать и наполняться горячей кровью сердца. Оно не слышало её отчаянных криков, исторгаемых разорванной душой. Сердце билось и билось вместо того, чтобы молчать, смиренно сгнивать во мраке. Удар – и в громе звучит слово «Мама». Удар – и в раскате плач «Умрёшь – уйду и я». Горит уже темнота и воет в ней девушка волчицей, лишённой дитя. Она не может уйти. Не может забыться. Ей не раствориться в пустоте. Она обязана идти, мстить, любить, отбирать у жизни и смерти то, что принадлежит ей. Но сперва нужно найти выход из горящей вечности. Отыскать дверь… И девушке известно, она может возродиться лишь через миг, когда умерла. И она прыгает в дыру во времени…

- Илана! Ты долго будешь делать вид, что сильно занята крайне полезным делом? – сладостный женский голос прозвучал осуждающе и с толикой угрозы.

Огонь и мрак резко рассеялись, и девушка обнаружила себя в теле худосочной девочки-подростка, красующейся перед зеркалом. Обладательница длинных голубых волос, тонкой бледной кожи, бездонно-чёрных глаз и курносого носика невинно взмахнула пушистыми смоляными ресницами. Едва приметно, лукаво улыбнулась, смотря в зеркало на отражающуюся за её хрупкими плечами умопомрачительно привлекательную высокую взрослую девушку с шикарными золотыми волосами, мраморно-голубоватой кожей и самым эффектным в её облике – полупрозрачными крыльями, сейчас приоткрытыми за спиной.

Если бы крылья были плотно сложены, Илана обязательно серьёзно отнеслась к вопросу своей старшей сестры. А так ей сразу стало очевидно, что красавица только притворяется категорично настроенной. Заметная мягкая теплота в бирюзовых глазах сестры подтверждала вывод Иланы, что сегодня она ещё не исчерпала кредит любви и терпения родного человека.

- Вирина, не строй из себя главного рабовладельца галактики, а то от обилия суровости на твоём миленьком лице появятся уродливые морщины! И тогда тебе любой мальчик предпочтёт дикую козу! – Илана, хихикая, покружилась. Немного склонила набок голову, с прищуром смотря через зеркало на насупившуюся сестру, уткнувшую руки в боки. Погладила рюшечки, распушая их у плеч своего воздушного платья. – Лучше ответь, как мне этот наряд? Не слишком ли бледновато-розовый? Мрачновато, нет? Может быть, надеть ярко-жёлтый сарафан? Но Й-оти он воспринимается чрезмерно развяз… откровенным. Я ей говорю, что это и хорошо! Мы не в монастырь на экскурсию собираемся, а соблазнять парня! Значит, и нужно надеть что-то попривлекательней, возбуждающей! А она упрямится. Бубнит, что не хочет, чтобы её кто-нибудь запомнил распутной девкой! – протараторила Илана, фыркнула, экспрессивно взмахнула руками, откидывая с груди на спину голубые реки шёлковых прядей. – Какая, право, глупость. Всегда можно сослаться, что непристойное поведение было моей прихотью. Благо мне на мнение чужаков глубоко наплевать! А родные любят меня такой, какая я есть! – Она повернулась. Очаровательно улыбаясь, сделала лёгкий реверанс светской дамы. – Не так ли, сестра?

Вирина не смогла удержаться, полуулыбка на миг заиграла на её губах, но затем они сделались под стать взыскательному выражению лица.

- Ты мне голову не заморачивай! Вырядилась в кружевное бельё и кроваво-красную полупрозрачную комбинацию, возвышенно нарекая её платьем. План выстроила по аморальному кутежу с невинным агнцем. Разве я слепая?.. На этого парня-послушника тут все девчонки со дня, как он приехал, заглядываются! И прикрывается она благородством. Я вот скажу маме о задуманном тобой безобразии, и она тебе устроит уроки трудового исправления от мании совращения! Не хочешь неприятностей – живо переодевайся и марш доить коз! Тебя уже полчаса ждут. А после вне очереди с кустов картофеля собери жуков-паразитов, и пойдёшь со мной в приют.

- Ты тиран! И бессовестная шантажистка! – Илана нахмурилась. Медленно, с опущенными плечами направилась мимо кровати к шкафу. – Я вчера честно трудилась в приюте две смены, а могла одну. Меня никто не принуждал ухаживать за больными, готовить еду и кормить сирот. Я даже ходила с Ратабором, помогала ему чинить крышу дома вдовы Сирли и у старушек Мра крыльцо править. – Она выложила на постель простенькие брюки, майку, кепку. Скинула с ног элегантные туфли, что, без сомнения, Золушке бы оказались великоваты, и взяла из шкафа на вид грубые массивные ботинки. – Рада бы легко могла меня подменить с дойкой, тем более ей нравится возиться с животными хоть целый день. Я сейчас, закончив оформлять образ для романтической прогулки, зашла бы к ней и попросила помочь с козами… Она бы не отказала. – Илана притопнула ногой, одной и второй, проверяя, плотно ли сидит новая обувка. Щурясь, посмотрела на сестру, скрестившую руки под соблазнительным бюстом. Хотя Вирина и была одета сугубо по-деловому в соответствующе исполненное фиолетовое платье со скромным вырезом горловины, но её чувственные формы оно ничуть не затеняло, напротив, выгодно и без толики пошлой откровенности контрастно подчёркивало женское начало. Илана также сложила руки на манер сестры. – Но тебе до всего есть дело. Постоянно нужно куда не надо нос сунуть. Без тебя ведь и луч с солнца на землю не упадёт! А я, между прочим, пускай и бываю ещё той эгоисткой, но не сегодня, не с этим парнем-недотрожкой. Мне на него наплевать! – Бездонно-чёрные глаза подростка осветились изнутри раскалёнными углями. - Но у нашей семьи кодекс уважения к носителям. Я обещала Й-оти, что, продляя её угасающую жизнь, буду дарить ей радость! Много веселья! Что она испытает то, чего бы лишилась, умерев от болезни. Ей хочется любви этого парня, пускай короткой, мимолётной, ничего не значащей. Просто жаркой страстной ночи. И почему я не должна её сделать счастливой? Потому что она трусишка и скромница без меня? Или потому, что ты считаешь аморальным совратить желающего стать монахом? – Илана зловеще усмехнулась. – Ты боишься, я однажды скачусь до такого непотребства, что тебе даже помнить о такой сестре, не то что знаться с ней, будет невыносимо стыдно? У-у-у… - она сделала красноречивый жест и утрированно ужасающее лицо. – Илана сущий Дьявол! Ангелы, прячьтесь. – Девочка звонко рассмеялась. – Не бойся, сестричка, если я и покачусь под горочку в пропасть грехопадения, так стану величественней Дьявола! Каясь, он будет прятаться от меня у ангелов, и тебе можно будет мной гордится! А сейчас… - Илана совершила реверанс, схватила с кровати сумочку и пулей сиганула в открытое за её спиной окно. Эффектное сальто в группировке с полувинтом, и она с высоты второго этажа грациозно приземлилась в галерею из цветущих кустов белых роз. Многочисленные шипы больно впились в худые ноги девочки. Она айкнула, ойкнула и, шипя: «Блин, засада-досада!» – вырвалась из колючих объятий.

В окне появилась Вирина. С досадой всплеснув руками, крикнула:
- Илана, несносная же ты бестия, не смей убегать! Я всё равно маме всё расскажу, а вернёшься – промолчу!

- Ябеда! – Показав сестре язык, Илана помчалась к стене джунглей. В них она, благодаря частым походам с отцом в поисках лекарственных растений, чувствовала себя как рыба в воде родного водоёма. Смертельно опасного, кишащего многими ядовитыми тварями и грозными хищниками, местными жителями прилегающего города признанным проклятым местом, облюбованным под дворец самой Смертью. Тех немногих, кто по какой надобности отваживался заходить в джунгли и раз за разом возвращался, крепко уважали, в ресторанчике всегда готовы были бесплатно покормить, а в баре угостить стопочкой другой горячительного напитка под байку о холодящих кровь в жилах ужасах, притаившихся за каждым зелёным листом в забытом богом месте. Но лишь её отец и она заходили в зловещие джунгли настолько глубоко, что их в городе прозвали «живые призраки» и чтили с замиранием сердца, как откровение вселенского разума.

Илана собиралась полчаса отсидеться в окружении изумрудных дебрей, гарантирующих, что Вирина до неё не доберётся и не потащит доить вредных коз, которые её, в отличие от старшей сестры, совершенно не любили, так и норовили лягнуть копытом и боднуть рогом. Угрозы её здоровью, конечно, не было никакой, но так как дать сдачи задиристым животным было категорически нельзя, иначе младшая сестра бы взбесилась и гонялась за ней с чем-нибудь увесистым по всему городу не одну неделю, то приходилось чувствовать себя униженной и терпеть, что Илане, естественно, было очень не по душе. Поэтому переждать кару дойкой в смертоносных зарослях являлось для неё отличным решением. А затем она пойдёт по её с носителем неприличным делам.

По мало приметной среди буйной растительности тропке девочка проследовала к ручью. Певуче журча, он падал с невысокой скалы. Присела на полусгнивший ствол где-то полгода назад поваленного бурей лесного великана. Дерево тогда рухнуло в аккурат у кромки маленького озерца, питаемого ручьём, став удобной скамейкой и ложем для желающего побыть наедине с природой и своими мыслями.

Зачерпнув пригоршню кристально прозрачной воды, Илана с удовольствием её выпила, а затем стала смывать с пораненных шипами ног запёкшиеся капли крови.

«У тебя опять из-за меня неприятности», - прозвучал в её голове огорчённый голос девочки-подростка, чьё тело она заняла, словно надела новую вещь.

- Ерунда, - Илана фыркнула. – У меня такой характер, что мне скучно жить без неурядиц! – Она улыбнулась. – Папа иногда шутит, что я не его с мамой дочь, а рождена от любви сверхновой звезды с чёрно-белой дырой. Непознаваемое невероятное чудо, способное свести с ума и поставить с ног на уши всю вселенную! – Засмеявшись, девочка открыла сумочку. Достала набор косметики и флакончик духов.

«А давай будем купаться целый день? Или пойдём в городской парк? Я не хочу Орни соблазнять», - робко сообщила Й-оти.

Её слова ничего, кроме ироничной ухмылки, на лице Иланы не вызвали. Она слегка подкрасила губы алой помадой, а глаза подвела чёрным карандашом, сделав их ещё более выразительными и притягательными. Наложив на веки светло-бирюзовые тени, щедро опрыскала духами шею и ложбинку между грудей, только начавших округляться.

«Пожалуйста, вернёмся домой. Ты обещала исполнять мои желания», - с боязнью в неуверенном голосе напомнила девочка.

Убрав в сумочку вспомогательные средства охотницы на мужское сердце и прочие органы с частями тела, Илана прищурилась.

- Кроме тех, что принесут вред мне, моей семье и идут вразрез с моими морально-этическими убеждениями. К примеру, потакать трусости мне противно. Потому нет. Мы идём на свидание!

«Илана, пожалуйста! А если он отвергнет… ты же осерчаешь и загрызёшь его!» - девочка всхлипнула.

- Только не ной. - Илана закатила глаза и растянулась на покрытом зелёным бархатом мха бревне. – Загрызу… Откуда у тебя такие глупые мысли? Я разве бездушный монстр? Максимум бы потом угостила его пирожком с особой травкой, чтобы неделю от туалета не отползал, и всё! – она звонко захихикала.

«А я не хочу даже такого. Не хочу, чтобы он пострадал даже чуть-чуть», - несмело прошептала девочка.

- Ой, да расслабься, не сможет Орни мне отказать, как бы ни была крепка его вера. Я подстраховалась. - Илана довольно оскалилась.

«Его что, цепями кто-то прикуёт?» - шокировано взвизгнула Й-оти.

- Был такой вариант, - посмеиваясь, призналась Илана, - но мой братик предложил по… эээ… гуманней. Духи с ударной дозой афродизиаков и половых феромонов, действующих на расу Орни. Сейчас они всё сильней и сильней насыщают твою кожу. – Она притворно печально вздохнула. – Бедный мальчик, он, наверное, умрёт от жажды и голода, до изнеможения целуя каждый сантиметр твоего тела.

«Но это неправильно!» - вскрикнула девочка.

Илана поморщилась и сердито прошипела:
- На войне и в любви нет правил! А умереть юной, не познав ни одного приятного сердцу мужчины, это правильно? А ему тратить свою молодость и красоту на поклонение божеству, которому дела нет до его невинности, правильно? Где это высшее космическое создание, озабоченное телесной невинностью своих обожателей, скрывается? Есть ли оно вообще? И какое ему дело, любил ли мальчик девочку? Оно что, ревнует и само желает обладать единолично всеми мужчинами, кланяющимися ему? Думай! Религия - это зачастую средство манипулирования народными массами в русле финансовой и властной выгоды узкого круга лиц с прогнившими душами. Настоящая вера внутри каждого, а не снаружи! Свет и тьма, чёрное и белое - всё на весах твоих решений и поступков. Я верю, что действую правильно; исправляю ошибки нечестной судьбы, беру у сытого и отдаю голодному!

«Прости. Я не думала, что ты плохая», - полушёпотом покаялась Й-оти. Ей явно было стыдно и очень неловко.

- А зря… Потому как я именно такая. - Хихикая, Илана встала и пошла по тропинке к опушке джунглей. – Очень-преочень плохая девочка, и тем я ой как хороша! – Запрокинув голову, она прокружилась и вместе с птицами, поющими в верхушках деревьев, насвистывая радостную мелодию, ускорила шаг.

Идя, Илана думала, что ей нравится жить на этой планете под названием Амах. Местные жители и обитатели соседних звёздных систем переводили это незапамятно древнее именование как «земля», а её отец – Ирт Ами Тир – считал, что Амах означает «мир» или как альтернативный вариант – «женское чрево». Свою точку зрения он не навязывал и не отстаивал с пеной у рта, в отличие от нескольких именитых и парочки беспримерно одиозных исследователей преданий седой старины. Они в общем соглашалась с его выводами, однако добавляли, что всё-таки имя великой богини Хама восходит к Амах, и следует связку данных слов понимать «Мир, порождённый Первой матерью». Ирт Ами со вздохом на это в ответ неизменно указывал, что поучающим его читать манускрипты на мёртвых языках самим бы сначала не помешало освежить знания по грамматике их собственных этносов. И добавлял: если им так жаждется читать в связке, то верно будет Амах Хама, в переводе означающее «Мир хранит Мать», а уж первая ли, единственная ли, то не суть как важно, ибо любая мать свята и первая и единственная для своего мира, своего дитя! Уважающие его в определённых кругах коллеги учёные – историки и археологи – доверяли ему без предъявления веских доказательств, а настроенные на конфронтацию высмеивали или игнорировали любые его работы, даже те, в которых, образно говоря, и с лупой шероховатый штрих в гладком письме не сыскать. В итоге каждая сторона оставалась при своём, но это на просторе галактических диспутов. Здесь, на Амах, отца Иланы ценили как талантливого врача, не отказывающего в помощи и крысе из канавы. Потому его мнение имело громадное влияние на здешнее население. Бывало, у них дело доходило до споров с заезжими чужаками. Обычно бескомпромиссное выяснение – кого как звать, что есть смысл жизни, какая традиция, что означает и кому что свято – начиналось, конечно, в процессе употребления изрядной порции горячительных напитков. И неизменно с огоньком переходило в жёсткую потасовку, во время которой-то местные образованные патриоты и правдолюбы, с увлечением выбивая дух невежества из гостей, с жаром приговаривали: «Земля Мира тебе наша да будет пухом!» Де-факто это укрепляло веру в Илане, что её отец прав всегда, прав во всём и гений. Бывало, она его в минуты уныния или тревожных дум подбадривала фразой «Глас народа - глас Божий! Скажи жителям истину, в которой сомневаешься, и услышишь вердикт!» Он оголял смертоносные зубы в шикарной улыбке. Она нежно обнимала его заточенное природой под убийство тело, целовала высокий широкий иссиня-чёрный лоб-щиток и шептала: «Я люблю тебя, папочка». Он с теплотой шипел: «И я люблю тебя, дочь». Иногда от неё следовал сопровождаемый лукавой полуулыбкой вопрос: «А как сильно, папочка?». Отец отвечал: «Больше жизни, наша королева!» – и ласково гладил её по волосам. Она, счастливая, целовала его в бок пасти, можно сказать, щёку и шептала: «Я знаю, чувствую это каждую секунду!» Затем отец с новыми силами возвращался к той трудной задаче, что выбила его из колеи. А Илана уходила, в глубине души себя действительно ощущая беззаветно любимой родителем, настолько, что не сомневалась – нет в мире такого, чего папа не сделает ради неё. Это по-настоящему пугало её, и она старалась не размышлять на эту тему. Хотя её кошмарные вариации, случалось, преследовали Илану во снах, но рвались они костлявыми пальцами ужаса ей в душу, лишь когда семья Тир покидала Амах.

Альс Хакс Бакр – сильный, смелый, обаятельный знатный отпрыск одного из шести царских родов цивилизации Химер, эталон безукоризненного военного и воплощение девичьих грёз о славном рыцаре, готовом в лепёшку расшибиться, прыгнув с обрыва за нечаянно оброненным любимой дамой платочком. Все отъезды с родной планеты для семьи Иланы были так или иначе связаны с ним. Редко было так, чтобы он прилетел и не приходилось после его разговора за закрытыми дверьми с её отцом и матерью спешно собирать вещи и мчаться к звездолёту. Мама и папа Иланы в такие минуты постоянно напускали на себя показную беззаботность, но она чувствовала, знала, что это фальшь, ложь во благо, щит от страха, терзающего её родителей. И они явно больше боялись не неведомой ей угрозы, а показать своим детям, что есть в мире ужас, от которого они их не смогут защитить. Илана подыгрывала родителям, пряча свои мрачные мысли за занавесом весёлости и, бывало, бандитского озорства.

Хакс всегда привозил их в шикарные места – природа, сервис, абсолютная курортная нега. Делать ничего не нужно, кроме как наслаждаться жизнью и исполнением своих капризов. Только искренней радости этот отдых не приносил. Чем дольше он длился, тем у всех в семье становились напряжённей взгляды и сильней натягивались струной нервы. Возвращение на Амах происходили так же внезапно, как и отлёт с планеты. Существовало одно весомое отличие: на пути обратно к родным им пенатам лицо носителя Хакса не покидала полуулыбка, в которой читалось и облегчение, и печаль, и сладость счастья.

В те редкие разы, когда визит знатного благодетеля не уносил её семью за множество световых лет от дома, он дарил им своим обществом подлинное удовольствие. Неделя с Хаксом проносилась как миг. Отец Иланы рядом с другом, которого удостаивал обращения не иначе как «Брат», превращался в необременённого серьёзностью балагура. Мама Иланы – Ани Ил – рассудительная леди, по призванию и профессии учитель, вдруг раскрепощалась и с лёгкостью позволяла подбить себя на такую шалость, как прокрасться глухой ночью в пекарню и подмешать в стоящее на опаре тесто для сладких булочек жгучего перца и перед уходом расписать вывеску мудростью: «Не то в жизни полезней, что сахаром на языке, а то, что горечью в душе». Младшая сестра Рада и брат Ратабор заслушивались красочными сказаниями Хакса о его приключениях и злоключениях в различных уголках изведанной галактики и разведывательных полётах в новые, только осваиваемые звёздные скопления. Илана их тоже с интересом слушала, но не верила и при возможности подначивала гостя, что его верная судьба не военная служба, а муза писателей-фантастов. Вирина постоянно защищала Хакса от её колкостей и обхаживала - деликатно, культурно, не теряя своего достоинства. Только он, насколько бы она настойчивей и очаровательней ни была, не менял к ней своего лишь по-братски тёплого отношения. Вирину это огорчало, однако не настолько, чтобы впадать в истерику или депрессию. Она продолжала полноценную жизнь, просто откладывая завоевание принца, достойного её по всем параметрам, на следующий год, а потом ещё на год и ещё… Надежда на победу в ней не уменьшалась, ведь Хакс слыл покорителем бесчисленного множества женских сердец, да вот одно лето сменяло другое, а он оставался и холост, и не помолвлен, и без хотя бы неофициальной постоянной спутницы. Что, по мнению Вирины, значило, что как только он нагуляется, то сразу возьмёт в супруги ту, которая ближе всего к его душе, и будет ей примерно верен. А кто мог быть ближе, чем она - дочь его закадычного друга? В принципе в своих суждениях Вирина была права, но упустила, что она не единственная дочь у своего отца. Собственная помрачающая разум мужчин красота сыграла с ней злую шутку. Она и мельком не рассмотрела Раду и Илану как возможных соперниц. С Радой это была не фатальная беспечность: ту увлекала забота о братьях наших меньших, литература и тайный от семьи и тем более посторонних – но не от проныры Иланы – нежный, трепетный роман с замужней лакнийкой. Но Илану не глядя сбросить со счётов было роковой оплошностью. Особенно зная, насколько у той непростой характер и как она порой обманчиво невинна и беззащитна, а сама же сущий неодолимый демон. При свидетелях Илана была с Хаксом какой угодно, но не романтически настроенной. Стоило же им остаться наедине, и тут атмосфера между этими двумя гениальными конспираторами преображалась, прохлада улетучивалась, веяло жаром любви и вихрем носились искры страсти.

Почему они скрывали свои чувства? Хакс говорил ей, что это ради неё, что он остерегается, как бы недруги его царского дома не погубили её, узнав, как она ему дорога. Он обещал, что придёт день и у него наберётся достаточно верных солдат, чтобы покончить с врагами, мешающих их счастью. А потом он возьмёт её в жёны, они запустят процесс половозрелости и…

И наступил другой день. Страшный, в секунду сожравший все их наивные светлые мечты. Отец Иланы внезапно вернулся с работы, его сопровождала охрана, состоящая из тарбийцев – этих непримиримых врагов Унии Сальа, не терпящих Химер заносчивых кровопийц – и тут они защитники, что было невероятно. Он коротко пояснил, что это особенные тарбийцы, которым можно доверять не меньше, чем его брату. Крепко обнял Илану. Один из охранников – физически мощный брюнет в чёрных очках – сухо и властно сказал: «Времени нет». Отец кивнул, и на этот раз их семья побежала так быстро, как никогда, не взяв с собой и единой вещи. Уже в звездолёте мама отвела Илану в отдельную каюту, обняла и тихо сообщила: «Хакс ушёл туда, где нет времени, но и там он будет оберегать нашу семью. Тайну, что твой отец и я держим в секрете. Она способна спасти или погубить целый мир. Крепись, доченька. Хакс сделал это ради света в твоих глазах, что бы он не уга…» Дальше Илана не слышала, она оглохла, окаменела, на несколько месяцев превратилась в живого мертвеца, который движется по некой инерции, лишённый собственной воли. Все эти дни, прошедшие для неё словно в чёрном плотном тумане, семья Тир под неусыпной опекой горы в никогда не снимаемых чёрных очках и его непререкаемых подчинённых провела, скитаясь по захолустным планетам и злачным космическим станциям, где царили два правила «Сильный всегда прав. Молчащий дольше жив». Благо их защитник был мастером обоих утверждений и молниеносно доказывал их истину тем глупцам, что намеревались мешать его миссии, с которой он безукоризненно справлялся на физическом уровне, но психологическая атмосфера медленно и верно убивала опекаемую им семью. Убитая сдерживаемым в себе горем Илана была словно летучий яд, её пустой взгляд высасывал жизнь из родных сердец. Чёрный туман душил не только её. Очередной перелёт из ставшего уже привычным грязного пиратского притона на крупном, дрейфующем между звёздными системами астероиде по направлению, как обычно, в никуда… туда, куда знал лишь он - их оберег и чем-то тюремщик, прячущий глаза за смоляными стёклами. Полёт… Гора мышц зашла в каюту Иланы, которую она делила с мамой, ни на миг после страшной новости не оставлявшей сокрушённую дочь. Поднял на руки безвольное тело. Илана и не встрепенулась, ей было всё равно, что он хочет. А вот её матери не были безразличны его намеренья, и она угрожающе зашипела, раскрыв пасть и показав выдвижную челюсть. На лице защитника не дрогнул ни единый мускул. Он повернулся спиной к могущему броситься рвать его на куски грозному хищнику и спокойно, без эмоций сказал: «Мы рядом с колыбелью тайны. Она должна увидеть, где смерть есть надежда». И её мама смиренно прошипела: «Иди». Тут Илана почувствовала будто удар током и впервые за многие недели вдохнула полной грудью, её сердце убыстрило бег в такт стремительным шагам могучего мужчины, бережно прижимающего её к мускулистому торсу. Великан в чёрных очках занёс оживающую девушку в пустующую кабину звездолёта и скомандовал: «Убрать броневые экраны». Механический голос ответил: «Выполняю». И перед Иланой открылась разгоняющая чёрный едкий туман, воскрешающая в душе свет изумительная картина: перед кораблём, медленно вращаясь, в золотых солнечных лучах плыла прекрасная голубая планета, родная ей, её дом. «Амах», - прошептала Илана и заплакала. «Нет. Это Тами. Они очень похожи, как закат и рассвет. И тебе решать, какая из них чем будет для тебя, твоей жизни, твоей памяти, твоих грёз. Ночь и день, тень и свет, смотри… они рядом, они вместе, они часть единого целого, как смерть и надежда. И лишь воля смотрящего, чего видеть больше, чувствовать…» - Защитник опустил её с рук и с такой же, как и предыдущие слова, выдержанно-нейтральной интонацией добавил: «Мы уже можем вернуться на Амах, враги не вышли на наш след, и жить там в тени прошлого. Или можем остаться здесь и начать жить с нуля, завоевать свет нового будущего. Выбирать тебе. Ты душа и сердце семьи Тир». Илана, хмурясь, требовательно посмотрела на мужчину засиявшими рубином глазами. Приподняв бровь, стирая ладонью слёзы со щёк, спросила: «Мы?!.» «Вы. Я тебе не пара», - его голос дрогнул. Но она не успела уловить, какое именно чувство просквозило в нём на изломе. «И всё же сказал «можем», а не «вы можете…» - Илана протянула руку к чёрным очкам. Великан нежно, но категорично остановил её, взяв за кисть, и холодно сказал: «Слова обманчивы, как и мечты. Только поступки верны, как и реальность. А мы в ней словно заря и сумерки». Илана печально улыбнулась. «Разве они не часть одного?» - Она опустила руку, явно с нежеланием отпущенную защитником. «Не теперь. Но я буду рядом и помогу вам столько, сколько потребуется», - чёрство сообщил он. «Если бы мы остались тут, - Илана перевела взгляд на голубую планету, - то в этом, возможно, был бы смысл. А так, - она повела плечами, - ни к чему. Доставь нас на Амах, и прощай». - Илана направилась к выходу из кабины. «Ты ещё видишь тень, а я смотрю на свет и скажу лишь «до свидания», ведь мир безграничен, хотя иногда невыразимо тесен», - прозвучал ей вдогонку окрашенный в грусть голос великана. «До свидания», - с задумчивостью сказала Илана и ушла.