Глава 26. Белла.

Боль. Раньше я с пренебрежением относилась к ней. Считала нелепостью, погрешностью человеческого организма. Сколько всего неизведанного мы могли бы достичь, если бы не она.
Боль устанавливает рамки. Порождает страх. Делает жизнь ограниченной.
Сколько раз я мечтала о том, что бы перестать испытывать это разрывающее на куски чувство.
А сейчас я была благодарна Богу за то, что она есть. Ибо только ноющая боль во всем теле подтверждала, что я все еще жива.

Скрутившись в калачик на холодной, бугристой поверхности пещеры, стараясь не замечать острых, впивающихся в тело краев булыжников, обхватывая тело руками в защитном жесте, я из-за всех сил пыталась держаться.
Я не знала, сколько смогу, не знала, сколько он позволит, но я должна была хотя бы попытаться. Ради себя, ради Эдварда и нашего еще не рожденного ребенка.

У ведьмака были другие планы. И что-то в этих планах не заладилось.
Стефан был взбешен. Бурно жестикулируя, на повышенных тонах, он спорил с сестрой.
Я не могла видеть их из-за плотной повязки, закрывающей глаза, но отчетливо слышала каждое слово, и каждый рассекающий воздух жест. И то, о чем они говорили, не оставляло мне ни единой надежды на спасение.

– Почему я не чувствую ее силу? – зло прохрипел Стефан, и только от одного звука его голоса по коже пробегал холодок.
– Может, сила пропала? Она не вступила в ее владение на шабаше и сила ушла? Или же Мери заблокировала…
– Не говори глупостей, Инесса! Как сила может пропасть? Если она у нее была! Я чувствовал ее, стоило только протянуть руку и взять…
– Тогда было не время!
– Не время…. – разочаровано прохрипел ведьмак. – Мы потеряли такую возможность! Весь мир бы склонился к нашим ногам, мы искоренили бы все добро на планете. У нас была бы и месть, и могущество! А что теперь? Ничего! Кроме этой жалкой ведьмы!
– У нас все еще осталась месть… - робко отвечала Инесса.
– Месть! – Стефан зло расхохотался. – Малое утешение!
– Но… мы так стремились к этому. Хотели отомстить Эдварду, и у нас это получилось.
– Получилось… и пора с этим заканчивать.
Ведьмаки замолчали. Зловещая тишина наполнила своды пещеры, заставляя меня еще сильнее вжиматься в землю и дрожать в ожидании.
Грубо схватив за волосы, ведьмак резким рывком поднял меня с пола и заставил встать на ноги. При этом, учитывая рост Стефана, я буквально повисла в воздухе, едва доставая пальцами до земли. Накрученные на руку ведьмака волосы до боли оттягивали кожу, причиняя ощутимый дискомфорт.
– И что мне теперь с тобой сделать? – ехидно поинтересовался ведьмак, еще сильнее оттягивая волосы и сжимая вторую руку железным кольцом вокруг шеи.
Даже если бы я и успела сделать вдох, вряд ли это помогло. Мужские пальцы намертво сомкнулись на моем горле, не пропуская кислород к легким. Инстинктивно вскинув вверх руки, я попыталась ослабить хватку, но меня словно прокляли. Сила, которая еще какое-то время назад наполняла мои мышцы, иссякла. Я была слаба и ничтожна в своих попытках.

– Отпусти… – на этот стон я истратила последний запас воздуха, а в ответ лишь услышала издевательский смех.
Стефан откровенно глумился над моими жалкими потугами спастись. А у меня уже все плыло перед глазами.
Возможно, у кого-то в такие минуты пролетает перед глазами вся жизнь, кто-то прощается с родными и близкими, кто-то жалеет свое никчемно закончившееся существование. Я же слишком часто подходила к краю, что бы вот так вот просто сдаваться, и лихорадочно соображала, что делать.
И пусть ведьмак сильнее. Выход был.
Чувство дежавю подобной встречи всколыхнуло память. Нога инстинктивно согнулась в колене, и сыплющий проклятиями ведьмак, отпуская меня, согнулся пополам.
Слишком долго я висела практически на одних носочках. И, лишившись опоры, рухнула на камни.

Пытаясь подняться, я жадно ловила ртом воздух. Оперевшись дрожащими руками об неровную каменистую поверхность, становилась на четвереньки. Глупая, нереальная мысль о побеге поднимала меня с земли.
Я понимала, что побег невозможен, что пусть на доли секунды обезвредила ведьмака, но оставалась еще его сестра. Которая почему-то молчала и не вмешивалась. Наслаждалась, гадость, театром, ну ничего, если я выберусь, то устрою представление с ней в главной роли.
Мне наконец-то удалось выпрямиться. С трудом удерживаясь на ватных ногах, я дернула закрывающую глаза повязку.

Что-то сбило меня с ног раньше, чем я смогла сфокусировать взгляд. Голова больно стукнулась об острый выступ на скале, тело глухо ударилось об камень, выбивая из горла сдавленный хрип. Сбежала, Белла, молодец! Зажмурившись, считая летающие перед глазами звездочки, я пыталась игнорировать зловещее дыхание сопящего надо мной ведьмака. Своим безрассудным поступком я не только приблизила свою кончину, но и еще больше разозлила Стефана. И одному Богу было известно, какими пытками теперь это для меня обернется.
– Взялась за старое? – прохрипел ведьмак. – Только сейчас тебе никто не поможет: ни твоя бабулька с ее сворой, ни твой благоверный, никто. Слышишь? Ты полностью в моей власти, что захочу с тобой, то и сделаю.
Воздух разрезал скрип стали, и холодный наконечник коснулся моей щеки.
– Я могу изуродовать тебя! – ухмыляясь, надавливая на рукоятку, он провел ножом по щеке, спускаясь вниз к подбородку, прокладывая себе дорогу к шее, задерживаясь в выемке над ключицей и оставляя кровавый след. – Думаешь, ты нужна ему будешь вся в шрамах?

С трудом сдерживая стон, я закусила до боли губу, когда нож переместился на другую сторону лица. Раны были не глубокими, боль терпимой, но я прекрасно понимала, что это только начало. И доставлять ему удовольствие криками я не собиралась, и думать о том, какой я останусь после всего этого «красивой», тоже. Главным было выжить, продержаться до момента, когда меня начнут искать. И не сдаваться. Как бы больно мне не было.
– Молчишь? – ехидно поинтересовался Стефан, приподнимая кончиком ножа мой подбородок.
Черные глаза ведьмака злобно блестели на смуглом, искаженном от ненависти лице, самодовольная ухмылка нагло бросала мне вызов.
Как же мне хотелось стереть с его лица это выражение. Только, увы, удача сейчас была не на моей стороне. И как бы не чесались руки ему врезать, я реально понимала, что ничего хорошего мне это не принесет.
Засовывая свою импульсивность подальше, гордо вскидывая подбородок, я смело встретила его пронзительный взгляд.
Ведьмак нахмурился. Отошел на шаг. Придирчиво осмотрел.
Злая ухмылка застыла на его лице, когда глаза остановились на животе.
Я инстинктивно накрыла рукой живот и вжалась в стену. Сердце лихорадочно застучало, когда чужие, ненавистные руки откинули мои, и прикоснулись к небольшой округлости.
Отвращение дрожью прокатилось по моему телу, как только его пальцы стали прощупывать мой живот.
- Убери руки! – из-за всех сил замахнувшись, я оттолкнула ведьмака.
Стефан, криво ухмыляясь, схватил мои руки, и буквально через мгновение они были намертво приклеены к стене клейкой паутиной.

Ведьмак демонстративно переложил нож из одной руки в другую, немного подержал его на раскрытой ладони, словно оценивая вес, и прищурившись, стал что-то просчитывать.
А у меня от страха подгибались коленки. Я не знала, что он задумал, но нехорошее предчувствие камнем легло на сердце. Я могла вытерпеть любую боль, любые порезы и издевательства, но только если бы они не касались зарождающейся во мне жизни.
Малыш, словно почувствовав неладное, требовательно толкнулся.
Ведьмак хищно усмехнулся и четким быстрым движением разрезал скрывающую тело рубашку.

Страх, уже более реальный, подпитанный действиями, пополз неприятным холодком по позвоночнику.
– Какой симпатичный животик! - острое лезвие соскользнуло по округлости, царапая кожу. Стефан ядовито ухмыльнулся. – И в нем сидит такой миленький монстрик. Я вот думаю, мне самому тебя убить, или доверить твоему же чаду?
Стефан убрал нож с живота, смеясь над вздохом облегчения, вырвавшимся из меня.
– Нет, я передумал! Я сам!
И снова холодное лезвие опалило мою кожу, страх сковывал движения, парализовал волю.
Тяжело дыша, практически задыхаясь, я в отчаянье зашептала:
– Прошу, не надо!
– Что не надо? Это? – ведьмак хрипло рассмеялся и снова надавил на нож. Кровь тоненькой струйкой потекла по телу, от ее запаха мутило, и вместе с тем поднимало волну какого-то странного неконтролируемого голода.
– Умоляй меня, и я убью тебя быстро! - прошипел ведьмак, склонившись к моему уху. – Все зависит от тебя, ты можешь медленно и мучительно истечь кровь, корчась в судорогах, а можешь быстро. Раз и все! А потом, когда кошачья жизнь вернет тебя, мы начнем сначала. Сколько там у тебя их осталось? Три? Четыре? Не переживай, я заберу их все…
Напоминание о жизнях отрезвило меня. Придало сил, я могла продержаться намного дольше, чем предполагала. Эта маленькая, крохотная надежда заставила мои плечи распрямиться.
– Молчишь?! Правильно, все равно тебе ничего не поможет! – Стефан хищно усмехнулся, и занес руку с ножом для размаха.
Инстинктивно зажмурившись, я вся внутренне сжалась, готовясь к боли.

- Стефан, нет! – жесткий, спокойный женский голос остановил руку моего мучителя.
Нож со свистом пролетел возле моего лица, с пронзительным скрипом ломаясь об камни.
– Что еще? – заорал взбешенный ведьмак.
Еще не веря в подобное вмешательство, я резко распахнула глаза. Инесса, полная гордого величия, свысока смотрела на брата.
- Оставь свой тон, Стефан. Я кажется знаю, куда делась ее сила.
Ведьмак скептически скрестил руки на груди, одаривая сестру недовольным взглядом.
– Я надеюсь, твоя гипотеза стоит того…
– Ты будешь доволен, - хмыкнув, Инесса брезгливо показала рукой на мой живот. – Сила в ребенке!
Стефан заливисто расхохотался. Инесса терпеливо ждала, пока братец навеселится, а я, несмотря на весь ужас происходящего, стала внимательно прислушиваться к их разговору.
– Насмеялся? – раздраженно закидывая выбившуюся прядь волос за ухо, Инесса гневно посмотрела на брата.
– Мне просто любопытно, с чего такие нереальные выводы?
– Почему не реальные? Все реально! Вспомни пророчество: ведьма будет полукровкой, и сила ее зародится в ночь на Хеллуин. А если судить по размерам живота, то постарались они именно в ту ночь. Так что все сходится.
– Ничего не сходится. Ты забыла о генетике, ведьмой может стать только ее внучка.
– Ничего я не забыла, – обижено прошипела девушка. – Все я помню, только ты не учел одного, что силу подобного масштаба могли хорошо спрятать от таких, как мы. Белла могла быть лишь сосудом, хранящим ее для настоящей ведьмы. Подумай сам, ее силы активировали, началось посвящение, но она-то силу не приняла. И если учесть, что в эту ночь открыты все магические порталы, то такая грань, как поколение, могла стереться, и сила передалась ее ребенку.
Стефан задумчиво потер подбородок, и уже с интересом разглядывал мой живот, а мне под этим взглядом становилось ой как неуютно.
Хищный блеск в его глазах сменился жаждой обладания. Ведьмак сделал нетерпеливый жест в сторону сестры.
– Если это так, как ее достать?
– Можно попробовать заклинаниями…
– Можно…
Стефан прищурился и прикидывал что-то в уме, а меня от ужаса волосы становились дыбом. Какие заклинания? Какая сила? У моего ребенка не может быть никакой силы, и все, что понарассказывала ведьма, было лишь бредом. И теперь, из-за россказней одной сумасшедшей, второй ненормальный будет гробить моего ребенка разными проклятьями?
– Нет! – яростно зашипев, я безрезультатно дернулась.
Паутина цепко приклеила мои руки, не давая возможности освободиться.

– Нет? – Стефан передразнил меня, откровенно издеваясь и насмехаясь. – Прости дорогая, но твое мнение здесь никого не волнует.
Я только открыла рот, что бы ответить, что я думаю о его мнении, как энергетическая волна, направленная мне в грудь, выбила из легких весь воздух.
Не успела я опомниться, как за первым ударом последовал второй. Но, на удивление, он оказался не таким болезненным, как первый.
– Черт! – выругался ведьмак. – У нее сработала защита!
– Я же тебе говорила! – тихо прошептала ведьма.
– Вряд ли! Ребенок еще слишком мал, что бы защищать. Скорее всего, это защита, наложенная Мери.
– Это легко проверить, – Инесса, усмехаясь, смерила меня ненавидящим взглядом. – Если это ребенок, он не сможет долго сопротивляется, его силы еще не так велики, и тогда ты будешь знать наверняка.
– Ты права! – Стефан отвел взгляд от сестры и сосредоточил его на моем животе.
А я чуть ли не выла от бессилия. Мне до безумия хотелось закрыть руками живот, хоть как-то оградить маленькое растущее существо от ужасных монстров, покусившихся на его жизнь. Но, увы. Я была беспомощна, распята на стене, и все, что мне оставалось – это уповать на чудо.

Каждой клеточкой своего тела я ощущала мощные энергетические удары, направленные на разрушения защитного барьера, который с каждым разом слабел. И уже иногда удары настигали меня, просачиваясь через бреши, возникшие в защите, причиняя реальную физическую боль. Я с трудом сдерживала стоны, хотя порой боль становилось настолько сильной, что хотелось орать, чтобы хоть ненамного облегчить ее.
Меня трясло, словно осиновый лист, мелкий тик пробивал тело, от страха сводило желудок. Но боялась я не за себя, а за крошечную жизнь, частичку меня и Эдварда, зарождающуюся в моем теле. За мою маленькую беззащитную девочку, которая по глупости родителей могла вообще не появиться на свет. Ибо с каждым новым ударом я чувствовала, как сводит в болезненных спазмах мой живот.

-Стефан мог издеваться надо мной сколько угодно, я знала, что переживу это, но вот она? И я даже не могла защитить ее. У меня не было сил, как ведьма я не состоялась, а волчья натура похоже покинула меня окончательно. Даже страх за ребенка не пробудил ее, оставляя беззащитной, перед маниакально настроенным безумцем и его сестрой.
– Последние…

Стефан гнусно рассмеялся, и в следующую секунду я почувствовала мощный энергетический удар, направленный на мой живот. Резкая боль пронзила тело, буквально слаживая меня пополам. Судорожный, полный боли крик вырвался из меня, когда повторная волна накрыла тело. Казалось, что каждая моя клеточка раскалывается пополам, распадается на молекулы. Внизу живота неприятно кольнуло и заныло. Страх, острый, пьянящий и одурманивающий, парализовал дыхание. Что-то было не так! Если до этого удара я ощущала ребенка внутри себя, то после него ребенок замер.
Новый приступ боли лишил меня возможности вообще что-либо ощущать, сознание поплыло перед глазами, измученное сердце сбилось с ритма.
– Черт, я перестарался! – рассерженный голос ведьмака был последним, что я успела услышать, прежде чем отключилась.

– Стефан, ты чуть не убил ее…
– Подумаешь, минус одна жизнь, у нее еще их несколько осталось…
– Ей нужны они, что бы выносить ребенка, если мать умрет, умрет и он.
– Знаю, не начинай. Очухается, она сильная девка, и не такое выдерживала.
– Знаю, но нам нужен малыш.
– Будет тебе малыш, Инесса. Вот прибьет она свою мамку в родах, будешь нянчиться.

Сознание медленно возвращалось ко мне, сливаясь в голове гулким шумом голосов и неясных разговоров. Тело ужасно ныло, и буквально разрывалось на части от боли. Пожалуй, это возвращение с того света для меня было самым болезненным.
Острая боль в районе левой груди, вызвав приступ удушья, заставила судорожно хватать ртом воздух, но как я ни старалась, вдох я так и не сделала.

– Вот, черт! – заорал взбешенный Стефан. – Минус еще одна, да она сдохнет раньше, чем я думал.
– Сам виноват! – зло зашипела Инесса.
– Ой, только не начинай…

Я не знаю, сколько еще раз мое сознание выскальзывало из сумрака, и сколько раз в него возвращалось.
Я больше не слышала голосов, криков ведьмаков. На секунду у меня даже закралась шальная мысль, что они все же решили, что добили меня и оставили в покое.

Аккуратным движением чьи-то пальцы коснулись моего лица. Такое теплое, приятное прикосновение. Они напоминали мне Рене. Рене?
Чужие руки осторожно приложили ко лбу что-то мокрое и прохладное.
Нет! Не Рене! Рене здесь не было, и руки эти были не ее.

Сознание постепенно прояснялось, а вместе с ним возвращались страхи.
С удивлением я отметила, что больше не вешу на стене, а лежу на полу, и руки мои свободны.
Нервно дернувшись, я прижала обе ладони к животу, жадно прислушиваясь к хоть малейшему проявлению жизни. Ребенок молчал. И у меня внутри уже зарождался вопль отчаянья, когда слабый толчок раздался под моей левой ладонью. Блаженная улыбка сиюминутного счастья расплылась на моем лице. Моя малышка все еще была со мной, а значит, не все потеряно.

Я медленно открыла глаза, и тут же попыталась отползти от склонившейся надо мной ведьмы.
Инесса прижала палец к губам.
– Тише! Не кричи! Я хочу помочь тебе!
– Не подходи ко мне! – выставляя вперед руки в защитном жесте, я отползла на край пещеры.
– Белла, у нас нет времени. Если не веришь, Стефана здесь нет, посмотри сама.
Я поспешно оглянулась по сторонам, пытаясь отыскать взглядом ведьмака. Его действительно не было. Похоже, он оставил меня на свою сумасшедшую сестрицу.
– Белла, прошу, поверь мне. Стефан ушел с другими пауками на поверхность. И ушли они давно, так что я не знаю, сколько у нас осталось времени. Просто поверь мне, дай руку и я выведу тебя отсюда.
Не веря ни единому ее слову, я отползла подальше от настырной ведьмы, попутно прощупывая взглядом возможный выход из пещеры.
– С чего тебе мне помогать? Ты издевалась надо мной вместе с братцем, откуда такая щедрость?
–Я никогда не желала тебе зла.
Я смотрела на нее, как на полоумную. Ведьма похоже выжила из ума, она не хотела мне зла? Да она первая, после своего братца, стояла в списке тех, кто желал мне смерти. И с какого-то перепуга она решила, что я должна ей поверить?

Инесса нахмурилась, неглубокая складочка залегла у нее на переносице. Секунду раздумывая, она протянула вперед руки, развернув их внутренней стороной.
– Нет времени долго объяснять, просто смотри.
Не понимая, чего она добивается, я уставилась на ее руки, покрытые множественными глубокими шрамами. Откуда они, догадаться было не сложно, вот только зачем она мне это показывает?
Инесса горько усмехнулась моему удивленному взгляду.
– Вот это, причина того, почему Стефан так упорно преследует Эдварда. Я делала это неоднократно, – тихо, практически шепотом прохрипела она. – Первый раз был фатальным. Я не хотела жить, потому что потеряла ее смысл. От меня ушел мужчина, которого я любила больше всего в жизни. Мой брат спас меня тогда. Он не понимал, что творил, я не хотела жить, а он, воскрешая, обратил в себе подобную. Ты ведь знаешь, что ведьмовство в нашей линии передается только мужчинам?
Я отрицательно замотала головой, а Инесса, горько улыбаясь, продолжила.
– Когда я родилась, отец фактически отказался от меня, отдавая на воспитание брату. Для главы рода пауков девочка была позором. Я была пустышкой, не способной на воспроизведение сильного потомства, ни один ведьмак нашего рода не согласился бы взять подобную в жены. Потом появились Мейсоны. И отец решил хоть какую-то выгоду поиметь с ненужной дочери. Нас с Эдвардом насильно заставили обручиться, вот только я влюбилась в него, а он нет.
Инесса с тоской посмотрела на мою левую руку, и от этого взгляда, мне захотелось поджать пальцы и спрятать подальше от ее глаз свое обручальное кольцо.

Вздохнув, Инесса продолжила:
- Эдвард нашел в себе силы и разорвал нашу помолвку. Он продолжал жить дальше, как ни в чем ни бывало, а для меня жизнь закончилась. И я перерезала себе вены. Стефан пришел слишком поздно, и все, что ему оставалось, это обратить в себе подобную. Ты не представляешь, Белла, какое это проклятье стать такой. Свою вечность мы получаем, убивая невинных. Стефан видел, как мне это претит, как я страдаю. Я столько раз пыталась покончить с жизнью, но он не давал. И во всем винил Эдварда. Считал, что он виноват во всех моих бедах, преследуя его. Не понимая, что и так уже наказал, обрек влачить существование в образе вампира. Но ему все было мало, он хотел заставить его страдать, буквально бредил этой идей. Я пыталась образумить его, но все было бесполезно. А потом я решила притвориться, что разделяю его месть, так мне легче было контролировать его действия. Как видишь, я была права, он мне верит, а у меня появился шанс все исправить.
Инесса замолчала, смотря полным грусти и сожалением взглядом, вызывая к себе сострадание, но я боялась верить ей, слишком уж нереальным казался ее рассказ.
– Мне жаль тебя, но прости, я не верю ни единому твоему слову…
– Твое право, я слишком долго убеждала тебя, что ненавижу, но что ты теряешь? Стефан рано или поздно убьет тебя, а ребенка воспитает по всем законам зла. Ты такое будущее хочешь для себя и него?

Инесса, слегка улыбаясь, протянула мне руку, а я застыла в нерешительности. Все это было невероятно, и слишком походило на хорошо продуманную ловушку. Ведьма слишком долго жила с мыслью убить меня, чтобы так просто сейчас отпускать, идя наперекор брату.
Видя, что я колеблюсь, Инесса нахмурилась.
– Ты можешь не доверять мне, но ради собственного ребенка, позволь мне спасти тебя! – Инесса вздохнула. – Белла, никто не сможет спасти тебя отсюда, пещера защищена настолько, что ее невозможно отыскать. Войти в нее может только кто-то из рода пауков. Если ты мне не поверишь, другого шанса не будет.

Инесса снова протянула мне руку, и, дрожа, выбирая из двух зол меньшее, я вложила свою ладошку в ее.

Воздух вокруг нас стал размытым, Инесса сильнее сжала мою руку, раздался хлопок, и нас выбросило на какую-то поляну. Я упала к чьим-то огромным мохнатым ногам.
Вопль радости и вопль боли одновременно разнеслись по воздуху. Не понимая, что происходит, куда я попала, я попыталась выпрямиться.
- Белла! - воздух в очередной раз колыхнулся, и меня сжали самые любимые руки на свете.
Не веря собственным ощущениям, я судорожно сжимала его, вдыхая любимый запах.
Эдвард слегка сдавливал меня, плотно прижимая, словно боясь, что я исчезну.
Зарывшись лицом в мои волосы, он, срываясь, шептал:
– Белла! Белла!
– Я здесь! – всхлипывая, я теснее прижималась к нему, обхватывая руками за талию.
– Милая моя! Прости, прости меня! – быстро, практически неразборчиво шептал он.
– Глупенький, тебе не за что извинятся! – шептала я ему в ответ, задыхаясь от нахлынувшего счастья.
Но счастье было недолгим. Дикий, животный рев прогремел над поляной. Поднимая голову от плеча Эдварда, я увидела, как на бешеной скорости несется через поляну к кучке оборотней озверевший ведьмак.
Волки расступились, яростно рыча, открывая вид на то, что осталось от девушки, спасшей мне жизнь. Громкий вопль вырвался из моей груди, осознание того, чей крик боли я слышала, переместившись на поляну, сразил меня на повал. Оказывается, при перемещении мы попали в центр волчьей стаи, и, приняв Инессу за врага, оборотни молниеносно разделались с ней.

Стефан безумно закричал, склоняясь над останками сестры, застывая на мгновение.
Ведьмы, ощетинив спины, быстро бежали в мою сторону.
Эдвард инстинктивно зарычал и притянул меня к себе.
А я не могла пошевелиться и оторвать взгляд от изуродованного тела Инессы.
Я даже не заметила, когда исчез Стефан.
– Где он! – громкий крик Мери эхом пронесся по поляне.

Острая боль пронзила мою левую ногу, я тихо вскрикнула и опустила глаза вниз. Огромный паук сползал с моей ноги, оставляя после себя небольшой, но уже припухший след от укуса.
– Эдвард! – почти неслышно прохрипела я.
Слабость накатила мгновенно, и, уже ничего не соображая, я осела в руках Эдварда.

Все смешалось в моей голове. Кто-то кричал, кто-то вопил, кто-то причитал. Находясь в полуобморочном состоянии, я с трудом различала, что творится вокруг.
– Яд! – кричал обезумивший от горя Эдвард. – Он ее укусил!
– Высасывайте яд! – кричала Элис.
– Не поможет! – обреченно причитала Мери. – Яд слишком быстро поражает органы, есть только один способ ее спасти.
– Это не поможет! – срываясь, кричал Эдвард. – Мой яд завершит начатое пауком!
- Сделай хоть что-нибудь! – голос Чарли сломался, и в нем уже не чувствовалось ненависти, сейчас он был полон боли и горечи.
Было странно ощущать все это, и не иметь возможности даже пошевелиться. Яд парализовал меня, и не было ничего, ни боли, ни страха.
Я отрешенно слушала, как истекают мои последние минуты, как отчаянно пытаются найти выход любимые мною люди. Вокруг творился настоящий хаос, но я уже не ощущала всю эту суматоху. Было только горько осознавать, что все закончилось вот так вот нелепо.
Эдвард безумно прижимал меня к себе, и даже сквозь пелену забвения я ощущала, как его трясет. Мне хотелось утешить его, сказать, что люблю, что мои последние мысли о нем. Но не могла…

– Кусай, она не умрет… - тихо, словно смиряясь с непомерной потерей, сказала Мери.
- Умрет, оборотни, перевертыши, для них наш яд смертелен! – пытаясь оставаться спокойным, ответил ей Карлайл. – Это доказано историей.
– Вы плохо знаете свою историю, – раздраженно прошипела Мери. - Кусай, говорю тебе. Эдвард! Если бы я знала, что дойдет до обращения, я бы раньше вам все рассказала, но теперь на это нет времени.
– Я не могу! – с отчаяньем прокричал Эдвард. – Если я ее укушу… Ребенок? Что будет с ним!?
– Кем-то придется пожертвовать, Эдвард.
– Мы должны спасти хотя бы, Беллу! – попытался уговорить Эдварда Карлайл.
– Я не могу! Не могу! – обреченно хватаясь за голову, Эдвард с отчаяньем смотрел на умирающую жену.
Он знал, что выберет Беллу, знал, что спасет ее, но вот будет ли она рада пробуждению?
– Кошачья сущность, перезапустит ее сердце, не волнуйся. Но, к сожалению, она не переборет яд. Только яд вампира может разрушить яд паука. У тебя нет выхода Эдвард, – с грустью сказала Мери. – И сейчас, сомневаясь, ты теряешь драгоценные минуты.
– Я не могу, - обреченно опускаясь на колени перед Беллой, Эдвард на секунду замер, его взгляд вскользь коснулся небольшой выпуклости на животе. Дрожащей рукой он дотронулся до него, ощущая, как под его ладонью бьется маленькое хрупкое сердечко.
До боли зажмурившись, с трудом убирая руки, сжимая до хруста костей кулаки, он склонился к шее любимой, делая самый сложный выбор в своей жизни.
– Прости… – тихо прошептал он, вонзая в нежную кожу свои клыки, и на секунду замер, не решаясь впускать в еще живое тело яд.
Но секунда прошла, и выхода у него не было. Одна жизнь, ценой другой. И это было его личное проклятье.
Прокусывая податливую плоть, достигая артерии, он отгораживался от всего остального мира занавесом из своей боли и горя, и не сразу услышал неуверенный крик Мери:
- Эдвард, подожди!