Вопль ужаса со смесью паники вырвался из меня прежде, чем я успела вспомнить хоть что-нибудь из того, как нужно вести себя при встрече с диким животным. Да и вряд ли это помогло бы мне сейчас.
Медведь, яростно заревев в ответ на мой крик, широко раскрыл пасть, предоставляя мне отличную возможность увидеть, насколько страшны огромные клыки.
Осторожно пятясь назад, к выходу, я еле слышно прошептала.
- Хороший мишка, хороший!
Но похоже, ему мой комплимент не понравился, видя, что его добыча пытается ускользнуть, медведь зарычал и резко занес лапу. Закричав, я изо всех сил бросилась к выходу, чьи-то холодные руки резко дернули меня на себя, но все же лапа медведя умудрилась достигнуть цели.
Острая, режущая боль полоснула ребра, и слабый хруст моих же костей вырвали из груди сдавленный вопль. Сердце, и до этого отстукивающее бешеный ритм, сейчас пустилось в галоп, голова закружилась, кожу в местах соприкосновения с чужим телом обожгло от ледяного прикосновения. Но несмотря на это, я судорожно вцепилась в холодные плечи, прячась в крепких объятиях от преследующей меня опасности.

Рядом со мной раздалось яростное рычание. С трудом превозмогая боль и жжение, я заставила себя открыть глаза.
Эдвард, прижимая меня к себе, рычал на медведя и при этом отступал. Не похоже было, что он боится животного, наоборот, последний стушевался и, пятясь, заползал в берлогу. И меня это устраивало, не больно-то хотелось видеть, как Эдвард кого-то убивает, просто так, ни за что. Медведь ведь не виноват, что я настолько невнимательная и невезучая, что умудрилась прийти к нему в гости.

Мы остались одни. Животное полностью скрылось и уже из своего укрытия подавало предупреждающие знаки. Эдвард раздраженно ощупывал поврежденное место, причиняя мне этим новые потоки боли.
Я попыталась было возразить, но он резко прервал меня.
- Терпи! – его голос настолько грубо разрезал окружающее пространство, что я задрожала. Его лицо было перекошено от злости, движения были резкими и грубыми. Я уже видела его злым, но то, что было сейчас, переходило все границы.
Сцепив зубы, не решаясь спорить, я послушно терпела этот импровизированный медицинский осмотр. Но надолго меня не хватило.
- Может, хватит? Мне больно! – сквозь зубы прошипела я.
- Сама виновата! – холодно отчеканил он, но все же убрал руку с израненного места. – Всего лишь трещина. Могло быть и хуже. Рану нужно обработать, чтобы не занести инфекцию. Здесь неподалеку есть охотничий домик, я отнесу тебя и более детально осмотрю.

Не успела я возразить, что не желаю более тщательного осмотра, как окружающие нас предметы размылись, но в этот раз пробежка не доставляла мне удовольствия, а вызывала легкий приступ тошноты, поэтому я решила закрыть глаза. В конце концов, дорогу я все равно не увижу. И непохоже, что на мои возражения кто-то обратит внимание. Поэтому лучше даже не пытаться, к тому же, он делает это ради меня. Даже если рана неглубокая, чтобы избежать заражения ее необходимо обработать, так что нужно попытаться спрятать свою строптивость и не быть такой упрямой. Да и зачем, легче было в кои-то веки кому-то довериться и позволить принимать за тебя решения. Я неожиданно вздрогнула от осознания того, что только что пришло мне в мысли, но тут же отмахнулась от них. Я не могла так просто начать доверять незнакомому человеку. Я вообще никому не доверяла, даже самой себе. И то, что сейчас происходило, скорее всего, было результатом реакции разума на безысходность ситуации. Он спас меня, причем дважды, проявил по отношении ко мне мало-мальскую заботу, хотя отнюдь не обязан это делать. А я не была избалована заботой и вниманием, да и кто захочет обо мне заботиться, когда на каждую попытку приблизиться я выпускала колючки. Не желая быть слабой, боясь боли от предательства, я не пускала в свой мир людей, не позволяла себе привязываться к кому-то. Естественно, мое чокнутое подсознание, увидев, что его не оттолкнуло мое скверное нутро, потянулось к нему и пришло к неверным выводам. Хорошо хоть сознание не спит и не позволит ему заблуждаться, хотя, что греха таить, весьма приятно, когда о тебе заботятся.
Но вот только почему он это делает?
Я нахмурилась, пытаясь отыскать рациональное зерно в его поступках, и не находила. Я не могла ему понравиться, это было исключено. Во-первых, я гадкий утенок, который никогда не превратится в красивого лебедя. Во-вторых, его должно воротить только от моего запаха, и то, что он так спокойно прижимал меня к себе, было противоестественно. Как и моя реакция. Рядом находился вампир, но вместо страха мой разум застилало необоснованное чувство безопасности. Меня не трясло, не было озноба или лихорадки, да, немного постукивали зубы, но это от того, что избыток адреналина выплескивался в кровь после пережитого. И это было ненормально! Если я правильно понимало новую расстановку вещей, от одного его присутствия меня должно выворачивать наизнанку, разум должен плавиться от безудержной ярости и агрессии, но всего этого не было.

Меня даже не волновало, как он пах. Запашок, конечно, был не особо приятный, и, находясь в собачьей шкуре, я достаточно остро на него реагировала, но с возвращением человеческого облика он странным образом разбавлялся, становился слабым и лишь слегка раздражающим.
И, к сожалению, я не могла найти ни одного более-менее реального объяснения, кроме того, что я просто ненормальная, и все, как нужно, у меня не получается. Я даже нормальным оборотнем не смогла стать. И моя аномальная невезучесть была лишь тому подтверждением. Я, наверное, была единственной в своем роде ходячей неудачей, умудрившейся привлечь к себе опаснейших хищников на планете. Не успел медведь слопать, так теперь вампир нес неизвестно куда.

Эдвард плавно остановился, и я, облегченно открыв глаза, наблюдала, как он открывал дверь ключом.
- Этот дом мой! – ответил он в ответ на мою приподнятую в немом знаке удивления бровь.
- Еще один?
- Да! – коротко ответив, он занес меня в гостиную и быстро, не включая свет, пронес вглубь дома. Заботливо положив меня на кровать, он отстранился, и через секунду я уже щурилась от яркого света. Эдварда не было.
Не успела я об этом подумать, как он вернулся с какими-то баночками, ватой и бинтом.
- Раздевайся!
Мои брови резко поползли вверх. Что значит, раздевайся, у меня вообще-то под рубашкой ничего нет! И в полном неглиже я не собираюсь перед ним светиться. Одно дело, когда я о подобном и не догадывалась, другое – обнажиться по приказу.
Эдвард раздраженно закатил глаза и бросил мне простынь.
- Ты как маленькая!
Фыркнув, я замотала часть тела, ниже талии. И, развернувшись к нему спиной, скрипя зубами, сняла рубашку. Такой, внезапно ставший грубым Эдвард, мне не понравился. Я терпеть не могла людей, настроение и действия которых менялись в считанные секунды. Тут он с тобой сама любезность, а через мгновение уже язвит. Как только я стянула мягкую ткань, в ту же секунду вскрикнула от щиплющей кожу боли.
- Терпи! – шикнул он. – Тут не все так страшно, рана очень быстро затягивается, и это удивительно.
Он слегка надавил пальцами на ребра, проверяя целостность моих костей. Я невольно застонала, боль хоть и не была острой, но он достаточно сильно давил, и я могла поклясться, что завтра на спине будут красоваться синяки, оставленные его пальцами.
- Больно? – он переместил пальцы чуть ниже.
Я приготовилась испытать новую волну боли, но, к удивлению, ничего не обнаружила.
- Нет! – я замотала головой, моля об одном - чтобы эта пытка закончилась. Ледяные пальцы обжигали, и вместе с тем в момент прикосновения по телу разносились короткие электрические разряды.
- Поразительно! – пробормотал Эдвард, резко отдергивая руку. Я была уверена, что он почувствовал возникшее напряжение, но слова его были об ином. – На тебе так быстро заживает!
Меня это разозлило, и я не знала, что больше, то ли возникшее между нами статическое напряжение, то ли то, что я, похоже, стала мутантом, на котором все заживает со скоростью света.
- Как на собаке! – раздраженно ответив, злясь на еще одно доказательство, что больше не человек, я даже не была способна порадоваться обстоятельству, что теперь мои многочисленные ушибы будут заживать быстрее. – Ты закончил?
- Да! Я все обработал, но, как и говорил, рана уже почти затянулась.

Замечательно! Осталось только одеться и побыстрее убраться из этого дома. Перспектива провести ночь один на один с вампиром меня не особо прельщала. Я, конечно же, была благодарна Эдварду за помощь, и буду еще более благодарна, если он покажет мне дорогу в Форкс, поскольку вынуждена была признать, без него моя вероятность возвращения домой была ничтожной. Но находиться с ним в одном замкнутом пространстве я просто не могла. Его присутствие вызывало во мне странные, двойственные эмоции, и рациональная, более осторожная часть меня, уже вопила и предупреждала, что подобное сближение ничего хорошего не принесет. Глупая и легкомысленная половина с любопытством прищуривала глазки и присматривалась к очередному опасному приключению. Все же в этой ситуации я решила послушаться свою более здравую сторону, и попытаться как можно быстрее избавиться от его общества.
Внешний вид рубашки вызвал очередной стон разочарования. Когда-то цельная ткань сейчас была разодрана острыми когтями и испачкана в крови. И как мне это носить? Я покосилась на Эдварда, который спокойно наблюдал за моими действиями, и при этом бессовестно разглядывал то, что не прятала простынь. Вспыхнув, задыхаясь от возмущения, я натянула простыню чуть ли не до подбородка.

Эдвард усмехнулся, и, оставляя меня в полном негодовании, покинул комнату.
Вернулся он уже с комплектом женской одежды. Я удивленно смотрела, как он бросает на кровать джинсы и свитер.
- Чье это?
- Это так важно?
Неужели так сложно ответить? Раздраженно пожав плечами, я аккуратно взяла свитер и принюхалась, вещи, естественно, пахли вампиром. Поморщившись, я натянула на себя свитер, когда пришла пора джинсов, я покосилась в сторону Эдварда, который, кажется, не знал, что смотреть на подобные вещи неприлично.
Но он лишь нагло ухмыльнулся. Подобный Эдвард мне не нравился, и полностью перечеркивал то хорошее мнение, которое складывалось о нем до сих пор.
Мои щеки моментально покраснели. Вот нахал. Разве можно проявлять по отношению к женщине подобное неуважение? И вообще, кто его воспитывал? И я еще считала себя пропащей, да по сравнению с ним я - ангел.
Он не уходил и продолжал пристально меня разглядывать. Желания играть с ним в перетягивание каната на тему «кто упрямей» у меня не было, поэтому, скрипя зубами, я попыталась натянуть на себя штаны так, что бы в поле его зрения попало как можно меньше.

Справившись со своей нелегкой задачей, я поджала под себя ноги. Эдвард по-прежнему прожигал меня взглядом, и мне это не нравилось. Под пристальным прицелом его глаз я чувствовала себя весьма неуютно. С трудом превозмогая подступающую волну раздражения, я заставила себя все же быть вежливой.
- Спасибо, что спас меня!
Губы Эдварда растянулись в самодовольной улыбке, заставляя меня еще больше раздражаться. Как так можно, одними поступками он вызывает во мне благодарность, другими – раздражает так, как никто другой. За одним хорошим жестом всегда следовала какая-то неуловимая пакость, словно он сам был не рад своим добрым поступкам и подобным образом не давал составить о себе правильное представление.
И эта его двойственность меня бесила.

Эдвард оттолкнулся от дверного косяка и, слегка улыбаясь, спросил.
- Как ты умудрилась забраться в берлогу к медведю?
Я удивленно подняла бровь. Он спрашивал это не из праздного любопытства, без тени иронии и насмешки в голосе. Спрашивал так искренне, словно еще секунду назад не позволял по отношению ко мне непростительную вольность. И я реально не понимала, чем он руководствуется, почему он то грубый, то предельно нежный и заботливый. Своими перепадами в настроении он ставил меня в тупик.
Я нерешительно пожала плечами, обдумывая его последний вопрос. Как? А я знаю?
Я растерянно пожала плечами, давая понять, что не хочу об этом говорить, но Эдвард не унимался.
- Нет, Белла, все же. Ты волк, у тебя должны быть инстинкты. У медведей достаточно специфический запах, ты не могла не заметить.
- Могла!
Эдвард скептически улыбнулся, еще больше заставляя меня раздражаться.
Ему нужен ответ? Нахмурившись и сознавая, что не отцепится, я попыталась как можно менее болезненно для собственного эго сформулировать причину неудачи.
- Я просто не принюхивалась. Не знаю, наверное, со мной что-то не так, даже ты почти не воняешь.
Теперь Эдвард действительно удивился.
- Ты не чувствуешь мой запах?
- Почти! Ты воняешь, но это не режет нюх. Я ненормальная, да?
Эдвард задумался, а я тяжело вздохнула. Я и впрямь ненормальная. Ненормальная, потому что ищу подтверждения своих слов у вампира, который, по всем законам природы, должен вызывать во мне отвращение. Но не вызывал же! Раздражение, да! Но меня почти все раздражают. Он, конечно, сильнее чем остальные. Но все же…
- Ты не похожа на остальных, и я не знаю, чем это объясняется.
Вскинув голову, я встретилась с его задумчивым, изучающим взглядом.
- Ага, я одна в своем роде! – горько улыбнувшись, я отвела глаза от его пристального взгляда. Не знаю, почему, но я долго не могла смотреть на него.
- Ты права намного больше, чем думаешь. – Тихо прошептал он. – Ты уникальна, и я прежде никогда не сталкивался с кем-то подобным.
- Угу! – низко опустив голову, рассеянно перебирая пальцы, я еле слышно бурчала. – Таких ошибок природа больше не допустила. Ей хватило и меня.

Воздух возле меня всколыхнулся, и в следующую секунду Эдвард схватил мою ладошку и резко прижал к своей груди, в районе сердца. Опешив, я попыталась выдернуться, но он в ответ на мою попытку лишь сильнее сжал руку.
- Прислушайся, Белла! Что ты чувствуешь?
Все еще находясь в оцепенении, не понимая, что он от меня хочет, я с трудом выдавила из себя.
- Ты холодный!
- Не это! – он раздраженно кивнул, заставляя думать дальше. – Что еще?
Я попыталась хоть как-то собраться и сосредоточиться на ощущениях, но это давалось с трудом. Уже знакомые электрические разряды пронзали ладонь и приятным теплом разливались по телу. Мысли разбегались, дыхание начало сбиваться, но все же, прикрыв глаза, я попыталась понять, что он от меня хотел.
Ладонь уже горела, я заметно начинала нервничать и никак не могла понять, чего же он пытается добиться. Я ничего не чувствовала, кроме твердой, словно камень, и холодной плоти. Ничего! И он молчал, создавая вокруг нас зловещий вакуум тишины, нарушаемый лишь моим прерывистым дыханием и учащенным биением сердца.
Я резко выдохнула и распахнула глаза.
Все это время, пока моя ладонь находилась на его груди, он ни разу не пошевелился, не дышал, мертвое сердце ни разу не забилось.
- Вот это! – прерывисто задышав, он отстранил мою руку и приложил ее вместе со своей ладонью уже к моей груди. – И это! Ты чувствуешь разницу?
Моя охлажденная ладошка тут же согрелась от тепла исходящего от моего тела, громкие удары барабанящего сердца равномерно выстукивали в ладонь.
- Ты живая, и ты не ошибка! Если тебе так нужно отыскать ошибку природы, так вот она, перед тобой!
Эдвард раскинул руки, словно предоставляя возможность увидеть все его изъяны. Словно ослепленная, я любовалась идеальным телом и не понимала, как нечто совершенное можно было назвать ошибкой. Да, не совсем живой, но прекрасный. Другое дело я, нескладная, неуклюжая девочка с кучей комплексов и ужасным характером. А он, с виду такой идеальный, замерший в своем великолепии, он был кем угодно, но только не ошибкой. Я откровенно любовалась его лицом и телом, и, внезапно, поддавшись естественному порыву, я протянула к нему руку.
Закусив нижнюю губу, я осторожно до него дотронулась, получая в ответ уже знакомые электрические разряды. Эдвард вздрогнул, и через секунду моя рука уже касалась только воздуха.
Эдвард застыл возле двери, его лицо было перекошено от презрения и ненависти. Интуитивно напрягаясь, не понимая, чем вызвана такая перемена, я отползла к другому краю.
- Само существование таких, как мы, противоречит естественному течению вещей. Та ветвь эволюции, давшая сбой и приведшая к мутации, породила таких, как я. Страшных, беспощадных и жестоких монстров. Вот именно тогда природа ошиблась, Белла. А такие, как ты? Природа постаралась все исправить, создать баланс, равновесие. Создала тех, кто единственные способны уничтожить ее ошибку.
Ты стала такой, Белла, из-за мне подобных. И то, что ты сегодня пыталась сделать, это недопустимо. Прислушайся к себе, ведь ничего почти не изменилось. Пусть ты стала сильнее, но ты все та же. И ты не монстр! Даже когда превращаешься в волка.

Пока он говорил, сердцу в моей груди стало тесно. Его слова были настолько пропитаны ненавистью к себе, к своему роду, ко всему неприродному, и при этом он пытался, доказывая неправильность своего существования, оправдать мое.
Он не считал меня монстром! Но я-то видела себя им, и мне не нравилось, как он отзывался о себе. Как для меня, так он отнюдь не являлся ошибкой, и если он существовал, значит, это для чего-то и кого-то это нужно. В мире все было циклично и взаимосвязано. И кто знает, если бы его не было, то сегодня моя жизнь бы уже прервалась. И я не хотела видеть, как он занимается самобичеванием, сейчас он выглядел ранимым, а я по себе знала, какого это, когда кто-то видит твою слабость.
- Я подумаю над тем, что ты сказал. И я не считаю тебя монстром, Эдвард. И ты не злой.
Эдвард криво усмехнулся.
- Ты далека от истины!
Я нахмурилась, ну вот, он снова возвращался к прежнему состоянию. Но я решила стоять на своем.
- Злые не спасают людей, а ты меня спас, причем дважды.
- Ты слишком доверяешь громким поступкам, Белла, истину нужно искать в мелочах. Например, с одинаковой улыбкой я могу и разговаривать, и перегрызать горло.
- Я запомню! – мне не понравилось это сравнение, но я решила его проигнорировать. - И кстати, мы не договорили о запахах. Не знаю, как тебя, но меня сильно волнует то, что у меня проблемы с обонянием.
Эдвард усмехнулся, и, по-видимому, собирался сказать очередную гадость, но мой зевок остановил его.
- Завтра поговорим, ты еле на ногах стоишь. – Эдвард развернулся и, уже закрывая дверь, тихо добавил. – Спокойной ночи, Белла!
Не успела я возразить, что совсем не хочу спать, как осталась в гордом одиночестве.

- Спокойной, где уж! – пробурчала я уже скрывшейся за дверью спине.
Устало откинувшись на кровать, я мысленно переваривала то, что свалилось мне на голову. И хотя было много всего, касающегося меня лично: превращение, волчья стая, но именно об этом я не хотела думать. Все мои мысли вращались вокруг Эдварда и тех странных ощущений, которые он во мне вызывал.
Приподнявшись на локтях, я неуверенно посмотрела на дверь, словно ожидая, что она откроется. Вздрогнув, я отогнала мысль, что хочу его увидеть. Похоже, я реально начинала сходить с ума. Он ушел всего пару минут назад, а мне его уже не хватает.
Вздохнув, пряча эти мысли глубоко и решая разобраться с ними завтра, я забралась под одеяло и свернулась калачиком.
И то, что я собиралась спать, когда в доме находился вампир, меня уже не волновало. Мое чокнутое подсознание почему-то чувствовало себя в безопасности, но думать об этом уже не было сил. Я и не заметила, как усталость мощной волной накрыла тело. Все-таки двое суток без сна и обильное количество стресса давали о себе знать. И поэтому, откинув все загадки и вопросы на потом, я блаженно потянулась, зевнула и провалилась в глубокий и прекрасный мир сновидений.